Форум » Прочие города и веси Российской империи » Первые впечатления или приключения гувернантки-графини » Ответить
Первые впечатления или приключения гувернантки-графини
Юлия Апраксина: Дата - 2 мая 1834 года и далее. Место действия - Дом Туровских, дом Греминых и их окрестности. Участники - Юлия Апраксина, Сергей Туровской.
Ответов - 32, стр:
1 2 All
Юлия Апраксина: Уже больше года Юленька жила у своих тети и дяди - Марии Ивановны и Николая Ефимовича Греминых. Их имение Лукошкино находилось в живописнейшем уголке, где на каждом шагу было понятно, что попали вы в самую настоящую русскую деревню. Первое время, конечно, Юле тяжело было привыкнуть к сельскому укладу жизни, но вскоре она научилась находить прелести в своем уединенном житье-бытье. Точнее, уединение это было как раз то, что нужно, чтобы юная графиня Апраксина смогла оправиться от своих любовных потрясений. Тетя и дядя души не чаяли в дорогой племяннице, но и не баловали, как отец, что, безусловно, пошло на пользу изнеженной натуре Юлии Петровны. С февраля до декабря 1833 года Юленька жила затворницей в доме Греминых, никуда не выезжала, а большей частью просиживала у окошка, горюя о своей несчастной любви и зачитываясь сентиментальными романами, коих в доме Греминых было предостаточно. В свое время Юлина тетушка была без ума от всех этих слезливо-меланхоличных излияний, и Николай Ефимович, чтобы доставить удовольствие любимой жене, привозил их из всех своих поездок за границу. Большей частью эти книги были на французском и английском, но это не стало помехой для образованной графини Апраксиной, которая кроме этих двух языков превосходно знала еще немецкий и читала по-итальянски. Так что дни свои Юленька проводила довольно бесцельно. Эта бездеятельность быстро надоела Марии Ивановне. Она регулярно проводила с племянницей "воспитательные беседы", и так, и эдак прокручивала ситуацию с князем Багратионом, а периодически даже устраивала Юленьке хорошенькую встряску, чтобы та совсем не погрязла в своем горе. Все это дало свои плоды, потому что с наступлением нового 1834 года настроение Юлии Петровны стало переходить из минуса в плюс. Она стала выходить на прогулки, возобновила занятия музыкой и даже несколько раз пробовала взяться за написание собственного романа, но пока из этих попыток не сложилось ничего серьезного. Как только сошел снег, Николай Ефимович стал учить Юлю ездить верхом. Надо сказать, это занятие пришлось юной графине очень по душе, к тому же у неё обнаружились незаурядные способности. Конечно, лихачить графиня еще не могла, но уже довольно ладно и скоро разъезжала по окрестностям Лукошкино. Изменились и литературные предпочтения Юлии Петровны. С жадностью она глотала книги из библиотеки Греминых, исключая труды по экономике и естественным наукам, которые стояли в кабинете Николая Ефимовича. К сожалению, Гремины не могли похвастаться огромным количеством материалов для чтения, поэтому Апраксина вскоре почувствовала литературный голод и, чтобы утолить свои ненасытные желания, отправилась прямиком к Марии Ивановне. - Тетя, скажите, нет ли здесь поблизости мест, где можно достать новые книги? - с порога о деле начала Юленька, - Да и с нотами у нас перебои. Я бы хотела вспомнить арию из "Пасхальной оратории" Баха, а тут у вас одни романсы, да "Старинные итальянские арии". Мария Ивановна лукаво улыбнулась племяннице. - Ага...Ну, честно сказать, я ждала подобных претензий, поэтому уже договорилась с соседом. Вот что, милочка, надо нам отправиться к Туровскому в имение. Хочешь, возьмем экипаж, хотя тут два шага идти. Выберешь у него книги, ноты, и заливайся своими соловьиными ариями сколько твоей душе угодно! - К Туровскому? - Юля была в замешательстве, - А не будет ли непристойно вломиться в дом к пожилому безутешному вдовцу молодой девице да еще и с просьбами непременно воспользоваться его библиотекой? - К пожилому и безутешному? - Мария Ивановна расхохоталась, - Да Бог с тобой, Юленька! Сергей Александрович, конечно, очень горевал, когда потерял свою жену, Царство ей Небесное, но сейчас он вполне оправился от своей потери и вовсе не является эдаким сычем, сидящим взаперти в своем имении. Он воспитывает сынишку, дружит с соседями. Ты бы уже успела познакомиться с ним, если бы не сидела весь прошлый год у себя в комнате, рыдая о своем Илье Романовиче, - тетушка нахмурилась. Она не любила говорить о Багратионе, - Тем более что я уже предупредила Сергея Александровича. Он сказал, что будет рад нас видеть, так что ничего не бойся! Что оставалось делать. Вскоре Юленька и Мария Ивановна уже шагали по направлению к дому Туровских. Погода стояла почти летняя, прогулка приносила только удовольствие. Тетушка вообще не очень любила ездить в экипаже. Если расстояние позволяло и не следовало производить надлежащее впечатление, она предпочила добираться до места назначения пешком. Юля никогда не обращала внимание на имение Туровского. Дом произвел на неё самое наилучшее впечатление. Признаться, именно так, в глубине души, она представляла себе свое будущее семейное гнездышко. От этой мысли Юле стало неловко, и она поспешила поскорее войти.
Сергей Туровской: Родовое имение Туровских находилось в живописнейшем уголке Воронежской губернии, при этом до уездного города было рукой подать, час езды - ну, если запрячь рысака, а не одра какого-нибудь. Однако зимой в деревне все же, согласитесь, тоскливо, поэтому Сергей Алексеевич снял в свое время небольшую уютную усадебку в N. и жил там подолгу, перебираясь в Алекандровку, только когда минует весенняя распутица. Туровской любил хорошо принять у себя, давал балы и вечера, но к нему заходили и запросто «на огонек». Маленький Митя Туровской с важным видом ставил на окно высокий канделябр, слуга зажигал восковые свечи, это считалось знаком между знакомыми, что хозяева дома и ожидают к себе тех, кто пожелает их видеть. Особенно часто заходил к Сергею Алексеевичу судья Русанов, человек желчный и суровый, он потянулся к Туровскому, возможно, потому, что сам был вдовцом и у него тоже подрастал сын. Семьи коротко сошлись, этому способствовала и дружба мальчиков почти ровесников. - Папенька, поедемте к Русановым, я соскучился, - частенько слышал Туровской. Эта просьба последовала и в один из майских дней, а вскоре уже закладывалась коляска. К Русановым приехали уже к ужину, немного припоздав, потому что уже разливали чай, а за столом шла оживленная беседа. Семейство Войнаровских было Сергею Алексеевичу знакомо, а пожилого человека с приветливым располагающим лицом он видел впервые. Душевно поприветствовав приятеля, Борис Петрович познакомил его с гостем. - Владимир Михайлович Толстов, учитель нашей N-ской гимназии, уже с месяц в нашем городе, вот собираюсь его пригласить в дом, чтобы давал уроки моему сорванцу. Однако, я слышал вы человек мягкий, мальчики совсем вас не боятся, а моему нужна твердая рука. - Не боятся гнева, Владимира Михайловича, но безмерно боятся его огорчить, - вмешалась в разговор Варвара Петровна Войнаровская, обворожительная пожилая дама,- поверьте г-н Толстов замечательный учитель, я это знаю по рассказам детей, и сама присутствовала на его уроках, Владимир Михайлович готовит моего младшего к гимназии. Мнению Варвары Петровны, воспитывающей пятерых, Туровской безгранично доверял, поэтому наутро перед отъездом домой у него была договоренность с Толстовым, что летом тот будет давать уроки и Мите. До имения недалеко, за ним будет присылаться коляска. За чем же дело стало? Уже подъезжая к Александровке Сергей вспомнил, что как раз сегодня должна прибыть выписанная из Петербурга гувернантка. - А ее рассчитаю, любой предлог сгодится, заплачу жалование за месяц, напишу пару одобрительных рекомендаций и адью, мадемуазель. В огромном тенистом парке было заметно оживление. Дворовая девушка несла к беседке самовар, где уже накрывался стол. - Лукошкинская барыня приехали-с. А вы перед отъездом изволили распорядиться, что ежели без вас прибудут… Восторженный крик Митеньки прервал объяснения лакея. - Марья Ивановна приехала! А вы не знаете, папенька, Полинька тоже приехала? К Полиньке, одной из многочисленных племянниц Марьи Ивановны Митя относился с большим почтением, ведь она знала даже по-гречески. Сергею Алексеевичу тоже была по душе серьезная девочка-подросток, в свои четырнадцать лет свободно цитировавшая Гомера. Поэтому его не удивила просьба Марьи Ивановны разрешить ее племяннице взять книги и ноты из библиотеки Туровских. Поля гостила в Лукошкино каждое лето, и Митя всякий раз с нетерпением ждал встречи с ней. - С ней интересно! – Митенька стремглав кинулся к аллее, где виднелась статная фигура Марьи Ивановны. - А барышня-с в библиотеке, - продолжил лакей. - Верно гувернантка, надо по-быстрому выпроводить ее и вернуться к гостям. Сергей Александрович не любил откладывать дела на потом. - Будь жива Софи, такая гувернантка никогда бы порог этого дома не переступила, - вспомнил Сергей ревнивый нрав супруги. - Прехорошенькая барышня.
Юлия Апраксина: - Мария Ивановна, добрый день, - Митя подбежал к Греминой, широко улыбаясь, и сразу выпалил, - А где же Поленька? Она приехала, я знаю! Пойдемте скорее найдем её! - Ну, Дмитрий Сергеевич, угомонись, - рассмеялась Мария Ивановна, - Мы, конечно же, найдем мою племянницу, только не Поленьку, а другую - Юленьку. На лице Мити изобразилось разочарование - Эх...Как же жалко, что это не Поленька, - мальчуган нахмурился и уткнулся носом в землю, чтобы Гремина ненароком не увидела, как он расстроен. - Не горюй, душа моя, - Мария Ивановна положила руку на Митино плечо, - Юленька, конечно, не говорит по-гречески, но зато она умеет петь замечательные песни и хорошо ездит верхом. И еще Юля очень любит де...младших по возрасту. - Это хорошо, - Митя заметно приободрился, - А где она? - Пошла в библиотеку, сейчас выйдет, а мы с тобой подождем её тут. Книги Юле понравились. Даже очень понравились. Она неспешно прошлась вдоль книжных шкафов, наслаждаясь какой-то особой атмосферой, которая обычно царит в библиотеке. Как ценитель табака наслаждается каждый раз, как только вдыхает в себя ароматный дым, так и Юленька наслаждалась каждым названием, каждым именем автора, читая их на корешках. Перейдя к полкам с современной литературой, Юля секунду подумала и взяла Вальтера Скотта. Дядя давно советовал ей прочитать этого "гения исторического романа", как величал его Николай Ефимович. Юленька выбрала "Ламмермурскую невесту" и поэму "Дева озера". Решив, что для первого раза этого вполне достаточно, Апраксина перешла к нотам. Скажем так, эта часть библиотеки была более скудная, чем такая же полка, только находящаяся в гостиной Юлиного петербургского дома. Но вдруг на глаза графини попался толстый коричневый сборник. "И.С. Бах, арии для сопрано". Ручки Юленьки с жадностью заядлого музыканта потянулись к этому ценному фолианту, но тут кто-то вошел. Юлия Петровна обернулась и увидела мужчину, стоящего в дверях. Судя по всему, это был хозяин дома. Юля сделала полный учтивости реверанс, улыбнулась и промолвила: - Добрый день, Сергей Александрович.
Сергей Туровской: - Добрый день, сударыня, - ответил Туровской, и про себя подумал, что Митя наверняка бы поладил с этой гувернанткой. Ведь такой милой, приветливой девушке нетрудно будет расположить к себе ребенка. Потому, в какой-то момент Сергей Александрович даже засомневался в правильности своего решения отказаться от ее услуг. Ну не разорится же он, в конце концов, выплачивая жалование сразу двум учителям! С другой стороны, у Владимира Михайловича немало учеников и уже известно, что его метода эффективна, а эта юная особа явно сама недавно со школьной скамьи. Желая оттянуть неприятный разговор, Туровской небрежно пролистал страницы романа, заинтересовавшего девушку. - Слащавая патетическая история, перепев Шекспировской трагедии «Ромео и Джульетта», но как говорится, далеко кукушке до ястреба. Этот Вальтер Скотт всего лишь эпигон. А это что? Бах? Вы поете? Музыку Сергей Алексеевич ценил, и решил, что если у девушки и впрямь сопрано, и к тому же она хорошо музицирует, то так и быть, пусть остается. В конце концов, умение владеть инструментом не помешает и мальчику. Представить непоседу Митю склонившимся над клавишами было, правда, трудновато, но если ей удастся хотя бы вызвать в ребенке интерес к музыке, то это уже будет великолепно. - Что ж, сударыня, я вас покину, пожалуй. А вы, если хотите, можете продолжить осмотр библиотеки, но все же задерживайтесь здесь не слишком. Ведь прежде всего вам следует познакомиться именно с воспитанником. А освоиться в доме вполне успеете и позже.
Юлия Апраксина: Холодный тон Туровского заставил Юленьку вздрогнуть. Чем же она вот так сразу не угодила этому человеку? Сергей Александрович взял из внезапно задрожавших рук графини книгу, перелистал и высказал свое мнение о ней, кстати сказать, весьма нелестное. И, вроде бы, в словах Туровского не было ничего обидного или как-то задевающего лично ее, но этот тон, этот презрительный взгляд, как будто свысока, словно говорил он не с равной себе, а с какой-то второсортной дамочкой, заставил губки Юлии Петровны надуться, как у обиженного ребенка. - К сожалению, - подчеркнуто манерным голосом начала графиня, - я не смогу поспорить с вами по поводу романа, так как еще не имела удовольствия его прочесть. Посмею возразить лишь в адрес "перепева". Не забывайте, что история Ромео и Джульетты появилась в произведениях средневековых авторов много раньше, чем у Шекспира, однако это не помешало признать трагедию превзошедшей все известные до этого изложения самой печальной повести на свете. Что касается Баха, то я действительно пою, иначе вряд ли бы стала так интересоваться вашими нотными богатствами. Юля грубила практически бессознательно. Просто было обидно до слез, что уже самый первый ее "выход из норки" был встречен столь нелюбезно. Даже когда поняла причину такого обращения (Туровской спутал ее с гувернанткой), это ничуть не уменьшило ее гнева. Ведь получается, Сергей Александрович не разглядел в ней барышню из высшего света! Принял за какую-то институтку, глупую девочку-гувернантку! Обращался, как со своей прислугой! Мысленно метая громы и молнии, Юля выскочила на улицу, даже не захватив с собой выбранные книги. Тетушка мило беседовала с каким-то мальчиком. Видимо, это и был тот самый "воспитанник". Вскоре молодые люди были уже представлены друг другу и вели вполне светскую беседу о том, где лучше ловить кузнечиков. Митя Юле понравился. Действительно, будь она его гувернанткой, они бы поладили. Вскоре появился и хозяин дома. Юленька решила вконец огорошить Туровского и приняла вид чисто ангельский. Как только Мария Ивановна официально представила свою племянницу, Апраксина сделала полный почтительности книксен и, лукаво улыбаясь, сказала: - А мы с Сергеем Александровичем уже виделись. В библиотеке я имела честь выслушать небольшую лекцию о писательском таланте Вальтера Скотта. Надеюсь, что вы не зря предостерегли меня от столь страшного греха, как чтение его романов. Вдоволь налюбовавшись на удивленное лицо Туровского, Юля вместе со всеми прошествовала к столу, где уже пыхтел самовар, мысленно торжествуя.
Сергей Туровской: Превращение гувернантки в аристократку было столь стремительным, что Туровской опешил и в первую минуту даже не решился, что сказать. Сергей был пристыжен, удивлен и, пожалуй, обрадован. Приударить за гувернанткой для хозяина дома, что ни говори, дурной тон, а вот поухаживать за очаровательной соседкой… Почему бы нет? Туровской виновато склонил голову, и покаянным голосом, прижав руку к груди, искренне произнес: - Юлия Петровна, прошу великодушно меня простить. Обознался. Даже не знаю, как загладить свою вину. Умоляю, забудьте мои опрометчивые слова и чувствуйте себя как дома. За чаем Сергей демонстрировал непоказное радушие гостеприимного хозяина, а про себя думал, хватит ли всех этих стараний, чтобы сгладить неловкое первое впечатление. Туровской и вправду всегда был рад гостям и обида, нанесенная им девушке, удручала его. Он уже начал слегка сожалеть о своем легкомыслии, не до ухаживаний, лишь бы забылась недавняя неловкая сцена. Чаевничали неторопливо, Сергей улыбался радостной болтовне Мити, отвечал на расспросы Марии Ивановны, но сам все больше прислушивался не к низкому доброму голосу своей собеседницы, а к словам Юлии Петровны. Не проскользнет ли в них ненароком затаенная обида? И даже если гостья никак не проявит своих чувств, злополучный разговор в библиотеке вряд ли будет забыт ею так скоро, как ему хотелось бы. - Ах, как славно, что вы приехали! - воскликнул Митя на прощание и был весьма озадачен, что гостьи пришли пешком. - Я распорядился заложить коляску, Мария Ивановна, утренняя прогулка хороша, но допустить, чтобы вы отправились в Лукошкино под полуденным солнцем, я не могу. Хоть и май, а дни стоят по-летнему жаркие. - Вы ведь будете у нас днями? – с надеждой обратился Митенька к Юлии. Сергей ждал ответа графини с не меньшим волнением.
Юлия Апраксина: - О, я думаю, мы успеем с вами наобщаться, - беспечно улыбнулась Юля, - в Петербург папенька меня возвращать не собирается, так что пробуду я тут долго. Нельзя сказать, что к визиту в дом Туровских Юленька отнеслась равнодушно. Напротив, возникшая путаница чрезвычайно занимала ум юной графини Апраксиной. Кроме того вид и манеры Сергея Александровича возбудили в ее душе необыкновенный интерес. Юля сердилась на него, но вместе с тем ей понравилось простое обращение Туровского, непринужденные манеры и его бесконечное обаяние, под которое она подпала во время чая. Вдобавок ей просто-напросто стало скучно сидеть и предаваться печали в то время, когда самый лучший период жизни проходит мимо. Юлю тянуло на приключения, всю ночь она ворочалась в постели, придумывая какую-нибудь шалость, применимую к Туровскому, чтобы как-то обратить на себя его внимание. К утру в белокурой головке Юленьки созрел весьма дерзкий авантюрный план. - Тетушка, - спросила она следующим же вечером, - Помнится, раньше у вас был крепостной театр. Не осталось ли от него париков, красок для грима, ну и вообще чего-то такого, - Юля повертела руками, - Театрального. - Есть, - удивленно вздернула брови княгиня, - Позволь узнать, зачем тебе это все понадобилось? И Юленька в красках изложила суть своего коварного плана. Суть была проста. Раз Туровской перепутал ее с гувернанткой, то, значит, она и сыграет роль гувернантки. Лицо ее Сергей Александрович толком вряд ли запомнил с первого раза, так что она вполне сможет учить Митю музыке и языкам, а вечерами, по возвращении домой, снова превращаться в графиню Апраксину. Ведь эта такая веселая затея! Слушая горячий рассказ племянницы, Мария Ивановна сначала хмурилась, потом разулыбалась, а под конец и вовсе расхохоталась своим густым низким смехом. - Ох и озорница, - обмахиваясь платком смеялась она, - Ишь, что удумала! Гувернанткой она у Туровского будет! И на что же тебе это надо? Вопрос был, как говорится, не в бровь, а в глаз, потому что Юленька и сама толком не знала на него ответа. Не говорить же тетушке о своей повышенной заинтересованности в Сергее Александровиче. Что-то постыдное было в этой мысли, поэтому Юля густо покраснела и потупила взор. - Если вы не одобряете моих соображений, - прошелестела она, - То я... Я не буду... - Ладно, - неожиданно отрезала Мария Ивановна, - Будут тебе парики. Но за всю эту затею отвечаешь ты, ты и только ты! Смотри у меня! И дядюшке ничего не говори, нечего его пугать. Уедет завтра в Тулу и полетишь к своему Туровскому, а я всем скажу, что ты с Николаем Ефимовичем уехала, так уж и быть. - Тетечка! Вы просто прелесть! Знали бы вы только, какая вы замечательная! Спасибо, спасибо! С этими восклицаниями Юлия кинулась обнимать и целовать Марию Ивановну, а потом пулей вылетела из комнаты - готовиться. Княгиня еще некоторое время посидела в гостиной, затем, продолжая посмеиваться, отправилась писать длинное и подробное письмо Туровскому...
Сергей Туровской: Туровской, насвистывая нечто бравурное, спускался на нижнюю террасу парка к пруду, еще издали он увидел Митеньку и окликнул сорванца. - Папенька! - ликующе закричал мальчик и стремглав кинулся навстречу по усыпанной красивой цветной галькой дорожке. - Ну, ты словно век меня не видел, - улыбнулся Сергей. Митя согласно кивнул головой, хотя расстался с отцом от силы час назад. Они вместе пошли к «своей» беседке. Весенние куртины, деревья, опушенные нежной зеленью, журчащие ручьи, с перекинутыми через них изящными мостиками, - все радовало глаз. - А тебя, мой друг, ждут перемены. Хватит недорослем ходить. Будет приезжать учитель из города, Владимир Михайлович, мы видели его у Русановых. А еще у тебя появится гувернантка. Митя враз помрачнел, видно подобные новости его не обрадовали. - Гувернантка злющая? – упавшим голосом поинтересовался Митя и с досадой поддел камешек на дорожке. - Такая как Траубе? Фройлейн Траубе, неприятная особа с кислым лицом и пронзительным голосом, была гувернанткой Коли Русанова. Мальчики, случалось, изводили ее на пару, но с опаской. Характер у немки был суровый. Туровской расхохотался. - О, нет, такой как Траубе она не будет, это я обещаю. Да не хмурься ты! Тебе повезло с учителями, сам убедишься. Сергей пятерней взъерошил белокурые волосы сына, подхватил его, вскинул на вытянутых руках и закружил над собой. Уже в беседке Митя спросил: - А кто она? Ну, откуда она приехала? Вот у Коли фройлейн Траубе, а у Катеньки Войнаровской мисс Томсон, а у Никиты Волкова мадемуазель Пикар. И правда, - протянул Митя, - почти у всех моих друзей есть гувернантки. Мальчик с укоризной взглянул на отца, словно осуждая его за то, что гувернантка появляется у него, Мити, только сейчас. - Ну, извини, брат, - развел руками Сергей. - Ты и помладше своих друзей будешь. Митя надулся, вечно его считают маленьким, а Туровскому самому вдруг стало интересно на каком языке заговорит Юлия Петровна Апраксина, которая и должна была появиться в его доме под видом гувернантки.
Юлия Апраксина: Юля с трепетом входила в дом Туровских. Сколько приготовлений потребовалось вчера, чтобы изменить ее внешний облик! Белокурые волосы графини были тщательно спрятаны под парик из черных локонов, белая кожа под слоем пудры стала еще белее, а светлые брови и ресницы, подкрашенные темной краской, в сочетании с голубыми глазами придавали Юленьке драматично-байронический вид. Все свои легкие светлые туалеты Апраксина, как говорится, запрятала в темный угол и мысленно приказала себе о них забыть. Вместо этого в гардеробе гувернантки поселились светло-серое, лиловое и темно-синее платья. Как ни настаивала Мария Ивановна, но Юленька наотрез отказалась возвращаться вечерами домой. Подумайте сами, ну куда могла отправиться ночевать англичанка (а Юля решила изображать именно англичанку) в глухой русской деревне? Недостоверно. Тем более, слухи об отъезде графини Апраксиной уже успели разнестись по окрестностям. Скрепя сердце, княгиня Гремина согласилась и на эту ''непристойность", как она выразилась, но в тот же час Туровскому была отослана дополнительная записка со строгим требованием «соблюдать приличия и не позволять себе лишнего». Мисс Джейн Флеминг - такое имя придумала для себя Юленька - в сопровождении дворецкого вошла в кабинет Сергея Алексеевича. При виде хозяина дома щеки молоденькой гувернантки густо покраснели, а взгляд опустился в пол. Вдруг ее разоблачат? Хороша же она будет! А ведь разоблачение неизбежно, иначе как же гувернантка исчезнет всего через месяц? И как она тогда объяснит свой поступок? Все эти мысли почему-то раньше не приходили Юленьке в голову, нахлынув внезапно лишь теперь. И от ужаса содеянного, она уже даже готова была прямо теперь позорно сбежать обратно домой, но было поздно, ее провожали в кабинет Туровского. Волнуясь, графиня чуть не поприветствовала Сергея Алексеевича по-русски, но потом спохватилась и свое замешательство скрыла за учтивым реверансом. Он же сказал все, что полагается в подобных случаях и спросил ее имя. - Джейн Флеминг, сэр, - по-английски ответила Юля. Сергей Алексеевич спросил о том, что она планирует изучать в воспитанником. - Я думаю, что это будут музыка и языки, сэр. В моих силах изучить с мальчиком английский, немецкий или французский, выбор за вами, мистер Туровской. Что касается музыки, то здесь я также поступлю согласно вашим распоряжениям. Можно учиться играть на инструменте, но если у мальчика нет к этому склонности, то мы с ним вполне можем ограничиться изучением произведений и биографий известных композиторов, а также основных музыкальных терминов. Выслушав пожелания Сергея Алексеевича, мисс Флеминг кивнула, выражая свое полное согласие. Юленьку проводили в ее новые апартаменты. «Слишком роскошно для гувернантки», - мелькнула мысль, но графиня решила не рассуждать, а скорее обустраиваться. Впереди было самое важное - знакомство с воспитанником. Сергей Алексеевич представил сыну его новую бонну и сразу удалился. Юля обратилась к Мите по-английски, но мальчик лишь застенчиво улыбнулся, показывая, что не понимает ни слова, тогда графиня перешла на французский. - Итак, Дмитрий Сергеевич, теперь, я думаю, мне следует немного рассказать о том, чем же мы с вами будем заниматься. Сразу скажу, что я совсем не строгая и сердитая, как мисс Томсон, но, что касается уроков и элементарных правил приличия, от меня поблажек не ждите. Во всем остальном можете считать меня своим другом и рассчитывать на понимание с моей стороны. Вы согласны? - Согласен, - улыбнулся Митя, - А откуда вы знаете мисс Томсон? «Вот и первый прокол», - подумала Юля, а вслух ответила: - Слышала о ней мельком от слуг. Судя по всему, это очень строгая дама. - О да, очень строгая! Но вы ведь не такая? - Вот это не знаю, надеюсь, что нет, - рассмеялась Юля, - Видите ли, вы мой первый воспитанник, и я еще не знаю, спит ли во мне злой и суровый зверь под названием «строгая гувернантка». Но пора пить чай, пойдемте. И они отправились в столовую, полностью довольные друг другом.
Сергей Туровской: Разумеется, Туровской держал себя так, словно о маскараде, затеянном графиней Апраскиной, ему ничего не известно, но мысленно аплодировал юной актрисе. В начале беседы, видя замешательство девушки, он засомневался, удастся ли ей справиться с ролью, и чтобы не увеличивать смущения Юлии Петровны, Сергей поспешил заговорить о деле, ведь, наверняка, барышня отрепетировала свой первый выход. И действительно, Юлия толково и обстоятельно изложила свое мнения касательно обучения Мити, сразу же перестав краснеть и запинаться. Графиня Апраксина исчезла, а появилась строгая, сдержанная, учтивая Джейн Флеминг, держащаяся чопорно и невозмутимо. Туровской улыбался про себя: Юлия создала комичный, несколько экцентричный персонаж, этакая чудаковатая английская мисс в унылом платье. Только вот прическа несколько выбивалась из образа. Локончики - ну, где вы видели гувернантку в локончиках?! Но, видно, выбор париков у ее Сиятельства был небольшой. А уже за обедом Сергей понял, что Митя нашел себе нового друга. Он болтал без умолку, рассказывая то о щенке сеттера, то о воздушном змее, то о новом перочинном ножике, то о ловле кузнечиков. - Катенька Войнаровская кузнечиков боится и мышей тоже. Девчонка! Ой, то есть девочка. А вот Юлия Петровна - не боится!.. Ну, кузнечиков, про мышей не знаю. Митенька задумался. Туровской вспомнил, как Коля с Митей подкинули мышь в рукомойник фройлейн Траубе. Что ж, пожалуй, со стороны мисс Флеминг очень умно сразу заручиться расположением своего воспитанника. Так как Марья Ивановна настоятельно просила соседа отписывать все подробности того, что будет происходить в его доме с приездом «гувернантки», Сергей Алексеевич в своем письме среди прочего коснулся характера сына: Митенька может быть нетерпеливым и упрямым, не знаю, справится ли Юлия Петровна с мальчиком, если на того «стих найдет». Впрочем, доселе моей отцовской власти всегда хватало, чтобы справиться с упрямцем...
Юлия Апраксина: Начались гувернантские будни Юленьки в имении Туровских. Надо сказать, что к процессу воспитания Мити Юля подошла не просто серьезно, а очень серьезно. Раз уж взялась быть гувернанткой, да еще и англичанкой, то изволь соответствовать. Вставали воспитательница и воспитанник очень рано, раньше всех в доме, пили чай, затем занимались английским, французским и немецким. На уроках Юля была строга и спуску Мите не давала, так что языки он учил весьма старательно. Затем, когда просыпался Сергей Алексеевич, следовал завтрак, а после - музыкальные занятия. Урок был построен следующим образом. Юлия рассказывала о наиболее известных композиторах, иллюстрируя рассказ исполнением их произведений на рояле, потом они записывали некоторые музыкальные термины, следом приезжал учитель из гимназии, и Митя отправлялся на урок к нему. Гувернантка также присутствовала на уроках, дабы знать, что изучает воспитанник и насколько он старателен. Был здесь у Юли грешок. Когда Митя затруднялся ответить, она всегда находила способ ему незаметно подсказать. Конечно, после она не оставляла это просто так, и невыученный материал проходился еще раз, только под руководством гувернантки. Потом был обед, затем прогулка. Мисс Флеминг прекрасно ладила с воспитанником, а главное, давала очень много информации в игровой форме, учила Митю формулировать свои мысли, рассуждать, фантазировать. Например, когда они играли в слова, каждое называемое слово нужно было объяснять, каким бы банальным и общеизвестным оно не казалось. Кроме того графиня нашла способ привить ребенку любовь к словесности. Однажды она буквально заразила его идеей написать книгу. Разумеется, Митя в ту же секунду загорелся. "Ну вот ты, милый, и попался", - хитро подумала гувернантка, так как вырваться из плена этой затеи она воспитаннику так и не позволила. Когда Митя был на грани того, чтобы бросить писать, она всегда находила способ его к ней возвратить. То брала на обычное "слабо", то нажимала на самолюбие фразами из серии "А знаешь, один писатель написал свое первое произведение в 13 лет. Я мысленно сравнивала тебя с ним все это время. Думала, что уж верно ты сможешь быть достойным его литературным наследником, но раз ты решил бросить писать..." А дальше Митя вновь воодушевлялся и бежал дописывать очередную главу. Юля следила за сочинением своего воспитанника, помогала правильно подобрать слова, исправляла ошибки, а главное с помощью этого привила любовь к чтению, четко внушив Мите аксиому, что "для того, чтобы красиво писать, нужно много читать". За чтением мальчика она следила тщательно, так что в плане словесности Митя неизменно делал успехи. Иногда у графини выдавалась свободная минутка. Обычно это время она использовала для занятий вокалом. Комната, где стоял рояль, находилась в отдаленной части дома, так что Юля никому не мешала. Увлеченная процессом, она и не заметила, что у нее появился постоянный слушатель. Сергей Алексеевич каждый раз стоял возле дверей, умудряясь при этом оставаться невидимым для глаз очаровательной певуньи, и слушал Юлю, судя по всему, с большим удовольствием. Но тайна Туровского все же была раскрыта, причем по его же вине. Как-то Апраксина разучивала арию Керубино из все той же пресловутой "Женитьбы Фигаро". Хоть партия и была написана для меццо, и в некоторых местах Юле было откровенно низковато, но графине очень нравилась проникновенная канцона-объяснение в любви. Сыграв отдельно аккомпанемент и пропев мелодию, она решила соединить эти две составляющие воедино. В это время как раз подошел Туровской. Из комнаты доносился нежный голос Юлии Петровны: - Voi che sapete, che cosa e amor... Гувернантка пропела всю арию, а потом начала ее сначала, только на чистейшем русском языке: - Сердце волнует жаркая кровь. Кто объяснит мне, это ль любовь? Неизвестно, что сделал для того, чтобы обнаружить себя Сергей Алексеевич, но только Юленька вскочила, как ошпаренная, услышав странный шорох. Оборотившись к дверям она увидела хозяина дома собственной персоной. Графиня поняла, что выдала себя с головой. Юля покраснела и потупила взор, с ужасом ожидая разоблачения и жестокого приговора. Но Сергей Алексеевич повел себя совсем непонятно. Он предложил... прогуляться!
Сергей Туровской: Сергей Алексеевич не был меломаном, хотя музыка окружала его с детства. Туровские-старшие обычно абонировали в театре кресла (ложа была не по карману), и не пропускали ни единой премьеры. Сергей же всякий раз старался увильнуть от этой семейной повинности. Ведь вся эта опера-буфф: пение, танцы, декламация - лишь навевали на него скуку. И только лишь хорошенькие актрисочки и хористочки примиряли Сергея с этой, как он выражался, тягомотиной. Впрочем, музыка преследовала Туровского не только в театре, но и дома, ведь редкий вечер там обходился без домашнего концерта. Но он совершенно не понимал этой страсти, и в душе соглашался с ворчанием бабушки, которая не раз выговаривала сыну: - Алеша, мыслимое ли дело! Ладно отдавать два рубля с полтиной за кресла, но приглашать в дом итальянских певцов и платить им по двести рублей за выступление - ведь это сущее разорение! Пожалуй, единственным удовольствием Туровского в музыке являлись цыганские хоры. На смуглых красоток в расшитых золотом шалях с их неподражаемыми голосами и грацией денег он как раз никогда не жалел. Батюшка, впрочем, тоже держал у себя хор песенников и даже небольшой крепостной оркестр, но до цыган им было далеко. Со смертью отца и матери, Сергею отчего-то стало больно видеть родной дом, буквально уставленным музыкальными инструментами. Потому и распорядился он вскоре после похорон последнего из родителей убрать все эти клавесины, гитары и прочую музыку с глаз долой, «пожалев» только рояль, особенно любимый матушкой, хотя музицировать на нем с тех пор ни разу даже не пытался. Тем не менее, как-то, играя с Митей, зачем-то зашел в забытую комнату. И, оказавшись около рояля, вдруг тронул его матовые желтоватые от времени клавиши, а потом даже и вовсе взял несколько аккордов. - Ты умеешь играть? - удивленно воскликнул Митя. - Меня учили, - односложно ответил Сергей, с грустью вспомнив, как огорчены были отец с матерью его пренебрежительным отношением к искусству, которое было так дорого их сердцу. - А ты хотел бы учиться музыке? - Ну, не знаю, - рассеянно ответил мальчик. – Это же девчачье занятие. - В детстве я и сам частенько приводил этот довод, однако от уроков музицирования меня это не спасало. Туровской сам не мог понять, почему вдруг расстроился, узнав собственные интонации, в голосе Мити и почему был так рад, когда Юлия Петровна сумела пробудить в мальчике неподдельный интерес к музыке. И уж тем более было странно, почему он с таким душевным трепетом день за днем незаметным слушателем приходит к дверям гостиной, чтобы восхититься игрой и пением мадемуазель Апраксиной. Для себя он, впрочем, объяснял это тем, что каким бы предвзятым ни было его отношение к вокальному искусству в целом, остаться равнодушным к столь дивному таланту было бы просто невозможно. А еще, слушая импровизированные концерты Юлии Петровны, Сергею теперь все больше хотелось разделить с кем-нибудь свое ею восхищение. В имении еще сохранился «зеленый театр», в свое время бывший истинным украшением парка. Хотя, и сейчас, даже несколько обветшав, он сохранял свое очарование. Именно заброшенный театр под открытым небом и хотел показать Туровской Юлии, приглашая ее на совместную прогулку и, загоревшись вдруг мыслью возродить его. Вышагивая рядом с девушкой, он рассказывал ей, как много значило это место для обитателей усадьбы, о людях, кому был дорог этот приют муз, о мелодиях, что здесь когда-то звучали. Закончил он шутливо, кивнув головой на обманки – фанерные фигуры людей, издалека казавшиеся настоящими. - Сударыня, мы же не допустим, чтобы безмолвные зрители, и далее наблюдали, как дряхлеют эти подмостки? Здесь снова должна зазвучать музыка. Вы поможете мне с устройством домашнего концерта? Скоро у Мити именины, съедется вся окрестная детвора, вкупе с родителями, няньками и гувернантками. Думаю, гостить будут с неделю. А детей надо чем-то увлечь. Так почему бы не музыкальным спектаклем? Придать сему месту былое великолепие успеем как раз к именинам. Распоряжайтесь слугами, как сочтете нужным. Они вас без труда поймут, ведь русский вы знаете, - Сергей добродушно усмехнулся, - уж не буду спрашивать, откуда.
Юлия Апраксина: Музыкальный спектакль? Идея была превосходная, вот только соседи, толпящиеся здесь целую неделю Юлю ну никак не устраивали. Еще бы, ведь все эти дамы и господа, мамушки, нянюшки, гувернантки и детки легко могли узнать уже допустившую не одну оплошность графиню Апраксину. Ишь, как ее Сергей Алексеевич подколол по поводу русского языка! И что прикажете делать с толпой избалованных дворянских детей, которые вполне милы и управляемы по отдельность, но, объединяясь вместе, превращаются в жуткую непослушную армию маленьких непосед и шалунов. С этой проблемой Юля надеялась справиться с помощью индивидуальных занятий с каждым ребенком. Пусть это будет концерт, где каждый исполнит по одной-две песенки. Безусловно, родители будут счастливы видеть своих поющих чад, выступающих на сцене, а мисс Флеминг будет куда проще. Однако, раз планируется концерт, то значит ей придется петь или, как минимум, аккомпанировать. И что мешает любому из гостей распознать графиню Апраксину элементарно по голосу? Пребывая в полнейшем замешательстве, графиня отправилась в библиотеку, чтобы подыскать подходящие песенки, достаточно легкие для исполнения и подходящие для детских голосов. Прохаживаясь мимо полок, она вдруг вспомнила, как впервые встретила здесь Сергея Алексеевича. Юля подошла к тому самому месту и постаралась принять точно такое же положение, как тогда, и вообразила, что он опять здесь, опять смотрит на нее и критикует Вальтера Скотта. Юля мотнула головой, отгоняя подобные мысли. А как же князь Багратион? Разве не о нем она печалилась столько времени, а сейчас вот так вдруг променяет его на Туровского? Но как ни противилась себе Юля, вскоре она должна была признать, что Сергей Алексеевич ей по меньшей мере нравится, и что вся затеянная ею авантюра с переодеваниями начата не ради увеселения, а исключительно из-за ее бессознательного влечения к Туровскому. Теперь это бессознательное желание превратилось во вполне осознанное чувство. Юля поняла, что влюбилась...
Сергей Туровской: Своих именин Митенька, как любой ребенок ждал с радостным предвкушением праздника. Поэтому, увидев заплаканные глаза сына, Сергей не на шутку встревожился. Няня, продолжавшая ходить за Митей, шепнула барину: - На утренней молитве перед иконой своего небесного покровителя слезами заливался. - Что с тобой, Митя? - ласково спросил Сергей, привлекая мальчика к себе. - Отец Нектарий сказал, что я теперь должен молиться не за младенца Димитрия, а за отрока Димитрия, потом мы стали житие читать и как дошли до того места, где «подобием млад отрок в венце царском и багрянице убиен бысть на Угличе», мне так жалко его стало, так жалко! Я понял, что тоже могу умереть, вот хоть сегодня, хоть сейчас! Отец Нектарий говорит, «на все воля Божия», и я не маленький, знаю, что люди умирают, вот и маменька тоже... - Митя всхлипнул. - Я как представил, что лежу в гробу мертвый, усыпанный цветами и все вокруг такие печальные... - А помнишь историю про умную Эльзу?. - Из той толстой книжки сказок, что крестный прислал из Германии? Да, ты мне читал, но, по-моему, Эльза на самом деле очень глупая. Плакала, что мотыгой зашибет ее ребенка, когда он в подвал спустится. Реветь над тем, что еще не случилось! Очень по-девчачьи! - А ты сам разве не над тем же плакал? Митенька озадаченно посмотрел на отца. - И, правда, папенька! От черной меланхолии младшего Туровского не осталось и следа, а вскоре праздничная круговерть так захватила мальчика, что вряд ли он помнил, с каких горестных размышлений начался день. Старший же с завистью прислушивался к веселому гвалту детворы в парке, откуда время от времени до него долетал и пленительный голос Юлии Петровны. - Вот, рекомендую, Сергей Алексеевич, своего родственника Павла Романовича Скарятина, - Варвара Петровна Войнаровская, как всегда обаятельно улыбаясь, представила Туровскому нового гостя. - Не обессудьте за мое непрошеное вторжение, Сергей Алексеевич, - щеголевато одетый молодой человек учтиво поклонился. Туровской уже смирился с тем, что у него бывают как званые, так и незваные гости, причем последние, обычно, спешили счесться родством, хотя наследства им было не делить. На сей раз по счастью обошлось без этого церемониала. Несколько любезных слов, и Сергей отошел к другим гостям, среди которых была и Мария Ивановна Гремина. - Вот согласитесь, Сергей Алексеевич, что барышня, которая служит у вас гувернанткой, весьма похожа на племянницу Марии Ивановны. - Совсем непохожа, - горячо возразила Гремина. - Некоторое сходство есть, - рассеянно согласился Сергей. - Но вот вы, Николай Петрович, похожи на Бориса Григорьевича, а ведь даже не родственники! - Как это – «не родственники»! Анна Петровна, моя двоюродная тетка, приходится Борису Григорьевичу троюродной сестрой. А что вы, голубушка Мария Ивановна, так бледны? Нездоровится? - Здесь несколько душно. Не спуститься ли нам в парк, Мария Ивановна, - и Сергей подал руку Греминой.
Юлия Апраксина: «Мисс Флеминг» как образцовая гувернантка, все свое время проводила с детьми, взвалив на себя львиную долю обязанностей по организации их досуга. Это было на руку графине, так было меньше шансов оказаться узнанной другими дуэньями. Однако одного «друга» - в лице мисс Томсон, ей обрести все же «посчастливилось». Та, узнав, что гувернантка Туровских англичанка, постаралась как можно скорее свести знакомство с соотечественницей, и теперь морочила голову Юлии Петровне бесконечными разговорами о "милой Англии" , перемежая их сетованиями на жизнь в "этой варварской России". Притворяться перед истинной дочерью Туманного Альбиона было весьма сложно, поэтому графиня Апраксина старалась при первой же возможности сбегать от разговорчивой мисс Томсон, ссылаясь на занятость с детьми. Вот и сейчас именно занудная англичанка подвигла ее на организацию игр на лужайке возле дома. Дети играли в жмурки, Юля веселилась вместе с ними. Оглянувшись на секунду в сторону дома, она заметила Сергея Алексеевича за беседой с каким-то незнакомым человеком, которого, судя по всему, притащила сюда Варвара Петровна. Довольно равнодушно поприветствовав его, Туровской, впрочем, вскоре отправился к другим гостям, в числе которых находилась и княгиня Гремина. Но Юля уже успела пошептаться с тетушкой и поэтому была абсолютно спокойна, даже когда увидела Марию Ивановну, гуляющей под руку с хозяином дома. Уж тетушка не допустит оплошности и ни коим образом не выдаст свою дорогую племянницу, а скорее, даже наоборот укрепит добрую славу «гувернантки». Между тем, прибывший с Войнаровскими незнакомец приблизился к играющим детям. При виде щеголеватого молодого человека, прочие бонны, чинно сидящие в стороне от резвящихся воспитанников, зашушукали и принялись усердно строить глазки новому гостю. - Позвольте и мне присоединиться к вашей компании, - очаровательно улыбаясь проговорил он. - Конечно, Павел Романович! - крикнула Катенька. Водил в игре сейчас Митя. И, надо сказать, сегодня в этом смысле был явно не его день, потому что поймать никого из товарищей ему пока не удавалось. Этот факт был особенно обиден для именинника. Юленька даже уже заметила, как периодически кривятся губы мальчика в усилии сдержать слезы. Потому собралась как бы ненароком замешкаться и «случайно» попасть в руки незадачливого воды, но Павел Романович вдруг опередил ее. Да так ловко, что эту махинацию заметила, пожалуй, только сама Апраксина. Дети же зазвенели дружным смехом. - Ой-ой! Как же вас Митя легко поймал! Сильно вы замешкались! Если так и дальше будете бегать, то никого не поймаете! Юля благодарно улыбнулась Павлу Романовичу, тот усмехнулся и дал Мите завязать у себя на глазах повязку. Дети зря иронизировали по поводу скорости нового водящего. Тот довольно проворно гонялся за громко визжащей от страха и удовольствия ребятней, но как будто старался поймать кого-то другого. Объектом его преследований стала Юлия Петровна, отличавшаяся от детей размерами и чрезвычайно изящной манерой бега. Тут уж Павел Романович задействовал всю свою ловкость, так что деваться гувернантке было некуда, и скоро она, как птичка, забилась в его цепких руках. Юленька вспыхнула, когда ладони гостя пробежались по ее талии, поднялись к груди и коснулись шеи, ощупывая, вроде бы, для того, чтобы узнать пойманную, но со стороны эти жесты выглядели весьма двусмысленно. Смущение Юли увеличилось в несколько раз, когда она обнаружила, что всю эту сцену наблюдали Сергей Алексеевич и Мария Ивановна.
Сергей Туровской: - Я его выпровожу, сегодня же! - Да уж, сударь мой, извольте оградить мою племянницу от посягательств этого мерзавца! Право же не ожидала, что вы стали принимать у себя в доме всякий сброд. - Павел Романович! – крикнул Туровской, – Борис Петрович только что о вас справлялся. Надуманный предлог возымел действие, и Скарятин, на ходу срывая повязку с глаз, поспешил в дом. - Ретивый малый! – с омерзением процедил сквозь зубы Сергей. Дети, тем временем, обступили мисс Флеминг, наперебой утешая. - Вам опять водить, мисс Джейн! - У вас на родине, верно, нет такой игры – жмурки? - Поэтому вас и поймали так легко. - А мы другого воду выберем. Давайте считаться! - Митя, ну где же ты, Митя? Начинай! Все вернулись к игре с прежним воодушевлением, и парк вновь наполнился детским смехом, беготней, веселой суетой. Мария Ивановна, между тем, поспешила незаметно увести расстроенную племянницу. Сергей же свернул на одну из уединенных аллей, ему нужно было справиться с гневом, иначе Скарятин уедет с синяками, а это скандал. Хотя, можно ведь и по-тихому все устроить... Туровской спускался к пруду, когда его окликнули, в одной из беседок расположился Русанов. - Вот: прячусь от собственного подчиненного, - проворчал Борис Петрович,- и зачем ты его ко мне прислал? Пришлось что-то сочинять по ходу. Как же он мне уже опостылел своим заискиванием! Скользкий, мнимо благодушный тип, черт подгадал его податься в судейские чиновники и попасть на службу под мое начало! Тот еще подарочек! Лебезит перед одними, тиранит других. Ну да я выживу этого лизоблюда! И как некстати он здесь появился. - Это бесспорно, - сухо согласился Сергей. - Вот, а ты с ним всего чуть пообщался. Ладно, избавлю я тебя от назойливого гостя, но от воркотни Варвары Петровны ты уж меня сам огради. Так какое-бы поручение по службе измыслить для г-на Скарятина? - задумался судья. Павел Романович уже садился в бричку, а Варвара Петровна все выговаривала племяннику. Приехать на праздник, перепить мадеры и растянуться в парке на гравиевой дорожке, как не стыдно! Хорошо, что не на глазах у детей это безобразие случилось! Павел Романович смотрел сердито, но молчал, объяснять, что хозяин дома имеет обыкновение подкарауливать гостей в дальних аллеях, сбивать с ног и прикладывать их лицом о чертов гравий, не хотелось...
Юлия Апраксина: Потекли дни веселья и оживления у Туровских. Гости развлекались - с утра ездили на охоту, а вечерами все общество собиралось в гостиной, где часами напролет занимало себя шарадами, картами и прочими забавами, разной степени прихотливости. Юля во всем этом, по понятным причинам, принимать участия не могла, но совершенно не жалела об отсутствии подобной возможности. Все ее мысли полностью увлекали приготовления к будущему концерту. По утрам, например, графиня занималась со своими новыми учениками пением. Специально подобрав лишь легкие приятные песенки, Юля распределила им между детьми так, что каждый из них пел не только соло, но и вместе с товарищами. Еще одно произведение для хора разучивали все вместе. Заниматься с юными певцами было непросто. Не у всех хорошо развит музыкальный слух, кто-то стесняется, кто-то, наоборот, чересчур старается... Юля работала, как одержимая. Транспонировала партитуры, что-то упрощала, меняла, ночи просиживая за нотами. После же шла в "зеленый театр", чтобы следить, как готовятся декорации их грядущего представления. Концерт планировался вечером. Предполагалось, что певцы станут исполнять свои номера на фоне занавеса в виде неба с месяцем на нем, а по всей сцене еще должны были развесить фонари, изображающие звезды. Крепостные умельцы работали на славу, но Юле все равно казалось, что все сделано не так, как должно, что нужно переделывать, что вся ее задумка иначе не будет выглядеть достаточно эффектно. Она нервничала и злилась. Накануне спектакля Юленька подошла к Сергею Алексеевичу, застенчиво теребя в руках какую-то связку бумаг. - Мистер Туровской, на завтра у нас назначен концерт. Мы с детьми подготовились, декорации установлены, и сценарий я написала, но нам нужен ведущий. И кому, как не вам, хозяину дома... Юленька выразительно посмотрела на Сергея Алексеевича и вручила ему бумаги, где подробным образом был расписан ход концерта. Наконец, наступил долгожданный день...
Сергей Туровской: - Мисс Флеминг, а вы уверены, что я справлюсь? - с преувеличенной серьезностью спросил Сергей. - Вот здесь мы объявляем итальянскую песенку. Ну а как я собьюсь? Могу я рассчитывать на голос из суфлерской будки? Митенька, суфлер будет? - Будки? Какой будки? А зачем нам подсказчик? Мы все твердо выучили! - Значит, не будет! – мрачно заключил Сергей. – Нет, мне не справиться! Митенька, который понял лишь то, что отец беспокоится за судьбу спектакля, кинулся его утешать: - Мисс Джейн тебе все объяснит, и про слова, и про костюм. Знаешь, какой у тебя будет костюм? Звездочета! - Мисс Флеминг, в последний раз я облачался в эту хламиду тому лет десять назад, изображая волхва в рождественской сценке. Шли годы, а синий балахон, расшитый звездами, ждал меня в пыльном сундуке. - Это мантия, - заступился Митя за сценический костюм, - и очень красивая. Я понял, ты не хочешь быть ведущим и ищешь к чему придраться. - Да я всегда готов помочь! - возмутился Сергей, - даже согласен нацепить колпак звездочета и …мантию. Мисс Флеминг, я уговорил вас на эту затею и к своему стыду даже не взглянул на преображенный театр. Пора исправить это упущение. Вы побудете моим гидом? - Да, дети правы, твердя наперебой: «чудно, чудно, чудно»... А здесь что? Костюмерная? - Сергей с любопытством заглянул в небольшую пристройку на задах театра. - А вот и мой дивный наряд, его моль не побила? В следующую минуту Туровской уже придирчиво рассматривал бархатное одеяние. - Нет, целехонький, не отвертеться мне от роли ведущего. Мисс Флеминг, у вас такой вид, словно вы готовы вырвать у меня из рук ваш драгоценный сценарий... подождите! Я вовсе не хотел вас обидеть. Но гувернантка, действительно не говоря ни слова, весьма решительно забрала у Сергея исписанные листы и дернула ручку двери. Раз, другой... - Верно, сквозняком захлопнуло, - Туровской подошел к двери, примериваясь, как ее выбить - строили же не на века. Но тут снаружи послышались голоса мастеровых, толкующих что-то о распоряжении барышни, и, мол, надо бы успеть вовремя. - А что вы им поручили, мисс Флеминг, устранение мелких неполадок или нечто более грандиозное? Нам ведь сидеть взаперти, пока они не уйдут, закончив работу.
Юлия Апраксина: - Вот здесь у нас будет стоять рояль. Я распорядилась, чтобы его перенесли сюда только завтра. Сами понимаете, мало ли что. Вдруг дождь, и прощай, инструмент! Надо еще сделать подъемный механизм. У нас Катя, по задумке, появится из-под сцены. Она будет в костюме феи, и такое появление будет вполне соответствовать образу. А за сценой у нас костюмерная. Они зашли в довольно тесное помещение, где хранились костюмы. Сергей Алексеевич тут же обнаружил свой наряд. Судя по всему, он не был в восторге от своей амуниции, так как тут же наградил ее несколькими весьма нелестными замечаниями. Юля обиделась. Без слов она забрала сценарий и повернулась к двери, намереваясь хлопнуть ею как следует, но та не поддавалась. Тогда Юленька стала подкреплять свои попытки гневными фразочками в адрес Туровского. - Ну и пожалуйста! Не хотите, так не надо! Сказали бы сразу, что относитесь к концерту, как к глупой детской затее, мы бы так серьезно не готовились и уж точно не утруждали бы вас участием в нем! Всю ночь на этой мантии звезды вышивала, старалась, для вас, между прочим, а вы... Ну и ладно! Мы другого ведущего найдем! Мистера Русанова попросим, раз вы... такой. Дверь, меж тем, все еще не поддавалась ни на ее толчки, ни на удары Сергея Алексеевича. Они оказались заперты. - Что же делать? - воскликнула Юля, - Помните, я про подъемный механизм говорила? Вот они и пошли его устанавливать. А там работы часа на три. Ой! - графиня всплеснула руками, - У меня же сейчас занятия с Колей Русановым! Представляете, какой шум поднимется, когда нас с вами потеряют, а потом вдруг обретут запертыми вдвоем в столь интимной обстановке! Уж пищей для разговоров ваши гости будут обеспечены! Эй! Кто-нибудь, - Юля принялась кричать и бить дверь кулачками, но безрезультатно. Она села на единственный стул, закрыла лицо руками и заплакала от обиды и усталости. - Это все из-за вас! И из-за меня! И вообще, - всхлипывала графиня, - Как же мы теперь выберемся? Они предприняли еще несколько попыток открыть или выломать дверь, которые ни к чему не привели. Выбившиеся из сил, уселись затем прямо на пол, прислонившись спиной к стене. - Ну, что ж, раз ничего сделать нельзя, то нам с вами следует придумать себе дело или тему для разговора, чтобы скоротать время до прихода рабочих.
Сергей Туровской: Склнившись к успокоившейся, но все еще всхлипывающей Юлии, Сергей обнял ее за плечи. - Полноте, хватит плакать! Это я виноват, шут гороховый, нес тут всякую ахинею, подтрунивал, и вот - как следствие, довел вас до слез! - засунув руку в карман сюртука, он извлек оттуда солидных размеров носовой платок. - Возьмите, у меня их несколько. Хоть Митя и не плакса, но у предусмотрительного отца всегда должен быть запас… Послушайте, ну я, ей-богу, уже чувствую себя настоящим чудовищем! Здесь случайно нет костюма чудовища?.. Тшш, ну не надо плакать! С этим словами Туровской сам отер слезы Юлии, словно та была не взрослая барышня, а одна из подружек Мити, уже всерьез сожалея о своих словах. Но, боже, даже Митенька не принял всерьез его дурачества! А графиня распереживалась не на шутку. Вздохнув, Туровской оставил привычный шутливый тон, и только человек, хорошо его знающий, мог уловить в словах Сергея Алексеевича еле заметную добродушную иронию. - И не думайте, что я не ценю ваших трудов. Обустройство театра, репетиции, репетиторство, даже за вышивание вам пришлось взяться! Клянусь, мисс Джейн, нет пределов вашему совершенству. И я, честное слово, с радостью стану ведущим этого чудесного детского праздника - будет ошибкой перепоручить эту честь Борису Петровичу. Он держится с детьми так строго, что те его невольно побаиваются. А отсюда мы с вами непременно выберемся. Я еще не пытался выломать косяк и выдернуть дверь наружу, хотя, может, есть и другой выход... Туровской подошел к распахнутому окну и отдернул легкую кисею. - «Мое окно выходит в сад, Эдемской негою заросший!» - продекламировал он с добродушной усмешкой. - И зачем мы с вами только ломились в дверь, мисс Флеминг? Легко забравшись на подоконник, Сергей выпрыгнул в окно и теперь обращался к Юленьке уже из парка: - Теперь давайте вы, а я подхвачу! Спустя еще пару минут, он уже держал Юлию Петровну практически в объятиях, но, несмотря на щекотливость создавшегося положения, отпустить руки с ее талии не торопился, откровенно любуясь смущенной девушкой. - Эх, зря мы оттуда сбежали! Давайте вернемся? А когда нас обнаружат алчные до сплетен гости, я как честный человек тотчас сделаю вам предложение руки и сердца. Смотрите, я все просчитал! Потрачусь на свадьбу, но сэкономлю на жаловании в дальнейшем. Да и Митя вас обожает. Соглашайтесь! Станете русской помещицей! С этими словами Сергей поцеловал мнимую гувернантку.
Юлия Апраксина: Юля была несказанно удивлена поведением Сергея Алексеевича. Удивлена и, чего греха таить, обрадована. Когда он, словно маленькой, вытирал ей слезы, она на секунду кинула на него удивленный взгляд, но потом, оценив все плюсы своего положения, приняла еще более жалобный вид, вдоволь наслаждаясь реакцией Туровского. Ведь в свои семнадцать лет Юленька лишь впервые открывала для себя чудесный способ манипулирования мужчиной - женские слезы. Мысленно поставив в голове галочку напротив: "Полезно. Будем использовать", графиня стала выбираться на свободу через найденное Сергеем Алексеевичем окошко. Когда его руки сомкнулись вокруг её талии, Юленька густо покраснела и вопросительно посмотрела на Туровского, но не выдержала насмешливо-ласкового взгляда и опустила глаза, защищаясь от смущения длинными ресницами. Дальше произошло что-то совсем непонятное, после чего губы Сергея Алексеевича взяли в плен алые губки графини Апраксиной. От неожиданности Юля судорожно вдохнула, но тут же спохватилась и ответила на поцелуй. Она не знала, сколько прошло времени, но ей очень не хотелось, чтобы эти мгновения заканчивались. Когда, наконец, парочка оторвалась друг от друга, на графиню вдруг напала паника. Видите ли, Юленька никогда в жизни еще не целовалась вот так, по-настоящему, и совершенно не знала, как следует себя вести непосредственно после самого поцелуя. Наконец, помолчав еще немного, она выдавила из себя: - Вам не кажется, что все это напоминает какой-то сентиментальный роман? Ведь это только в таких книжках помещик может жениться на гувернантке своего сына... - Вот вы где, - раздался голос Мити, и Юля отпрыгнула от Сергея Алексеевича так, словно её ударило молнией, - А я шел, чтобы вместе с вами, мисс Флеминг, показать папе его костюм и увидел, как вас случайно заперли. Я побежал искать кого-нибудь, чтобы открыть дверь и по пути встретил Марию Ивановну. Княгиня Гремина, запыхавшись, спешила к ним вместе с работниками. Увидев, что все обошлось, она облегченно вздохнула. Юленька взяла Митю за руку и пошла в дом, за ними следовали Мария Ивановна и Туровской. Вечером у себя в комнате она долго не могла заснуть: прокручивала в голове все эпизоды, произошедшие сегодня между ней и Сергеем Алексеевичем. Да какое спать: Юленька готова была прыгать от счастья, петь, танцевать и хлопать в ладоши. Еще и еще вспоминала она этот поцелуй. Тетушка, конечно, устроила ей хорошую встряску, но все это не стоило ровным счетом ничего после тех слов Туровского... Стоп! А с чего она вдруг так серьезно их восприняла? После произошедшего с князем Багратионом, можно ожидать чего угодно. А вдруг это всего лишь способ ловкого соблазнения гувернантки её хозяином? Да, вполне вероятно. Не делают предложение руки и сердца таким шутливым тоном. Да даже если и стоит что-то за его словами, то влюблен он вовсе не в неё, не в графиню Юлию Апраксину, а в англичанку Джейн Флеминг. И от этой мысли Юле стало вдруг так больно, так обидно! И слезы против воли потекли у неё по щекам уже второй раз за день - Что же это? Почему? Господи, за что? Почему именно я? Уже второй раз... Господи, за что мне все это? Рыдая, графиня зарылась лицом в подушку и пролежала так всю ночь, горюя о собственной глупости и наивности. Под утро она твердо решила держаться с Сергеем Алексеевичем холодно и отчужденно, не оставаться с ним наедине ни при каких обстоятельствах и вообще поменьше обращать на него внимание. Собственно, весь следующий день она этой политики и держалась. Трудно ей было, но держалась.
Сергей Туровской: Гасли весенние сумерки. Сергей расположился в полутемной гостиной, только на рояле горели свечи, а на пюпитре с нотами плясали их желтоватые отблески. В комнату тихонько заглянул Митя и, не увидев за клавишами своей гувернантки, со вздохом притворил дверь. Сергей окликнул его, мальчик тут же забрался на диван и прильнул к отцу. Они любили такие тихие минуты, когда можно было уютно помолчать, но сейчас Митя явно не знал, как подступиться к разговору. - Мисс Флеминг сердита на тебя, - наконец с упреком произнес он. – Ты ее обидел, а она такая замечательная. Ее все любят и Коля, и Соня... - ...И Никита, и Катенька, - подхватил Сергей. - Да! Все друзья мне завидуют, что мисс Флеминг с нами живет. Катенька Войнаровская с акварелью, что они с мисс Джейн рисовали давеча в парке, не расстается. А Коле петь всегда нравилось, только он раньше стеснялся, потому что, сам знаешь, немножко заикается, а мисс Джейн с ним занималась. Он теперь даже меньше запинается. Ты заметил? - Сергей кивнул. - Ты прав, сын, мисс Джейн замечательная. И если нам повезет, сильно-сильно повезет, то останется с нами навсегда. - Мисс Джейн должна уехать? - испугался Митя. - Ну что ты, разве она может оставить такого хорошего и прилежного мальчика? Сергей всей душой желал, чтобы Николай Ефимович оставался в Туле как можно дольше, ведь с его возвращением должен будет прекратиться и весь этот упоительный маскарад. И Юлия вернется в Лукошкино, хотя ее дом здесь, в Александровке, рядом с ним и Митей. Теперь нужно как-то убедить ее, что предложение руки и сердца хоть и прозвучало шутливо, скрывало вовсе не насмешку, а тайные чаянья сердца. Задача непростая. Сергей вспомнил, как сегодня издали заметил белокурую головку, склонившуюся над мольбертом, но его появление впервые не было встречено чудной, ставшей такой родной улыбкой. Туровской удостоился сдержанного приветствия, за которым легко угадывались невысказанные слова «вы мешаете занятию». Как ни старался Сергей объясниться с Юлией, та продолжала держать дистанцию, а дети все время были с ней. И вряд ли девушка могла пожелать себе лучших дуэний. Туровской решил отложить разговор, завтра спектаклем завершится детский праздник, разъедутся гости, тогда он признается Юлии Петровне в своих чувствах. - И почему я всегда сбиваюсь в шутливый тон, когда говорю о том, что меня не на шутку волнует, - подосадовал на себя Сергей.
Юлия Апраксина: Юлия Петровна и сама ждала, когда же, наконец, разъедутся гости. Ей не терпелось отправиться домой и прекратить этот цирк с гувернанткой-графиней. А еще лучше уехать к отцу, в Петербург, чтобы больше никогда не видеть ни Сергея Алексеевича, ни Митю, к которым она успела так привязаться. Лучше толки в свете о её неудавшемся замужестве, чем пытка в Лукошкино. Долгожданный концерт, наконец, состоялся. Дети выступали самозабвенно, взрослые были в восторге. Вопреки просьбам своих воспитанников, Юля не стала петь перед гостями. Зачем? Ведь изначально её выступление предназначалось только одному человеку, именно тому, кого, по иронии судьбы, она должна была избегать и не пускать в свое сердце. Впрочем, последнее было сделать невозможно, ибо Туровской, который и стал этим героем, уже прочно обосновался в сердце юной графини Апраксиной. Дети видели печаль своей подруги (да, за это время отношения Юленьки с детьми из "воспитательница-воспитанники" переросли в "старший и младший друг"), пытались её утешить, как могли. Это немножко подняло настроение Юлии Петровны и заставило появиться на сцене с радостной и открытой улыбкой, пусть даже в качестве простой аккомпаниаторши, а не блистательной певицы. Гости разъехались, но лучше от этого не стало. Ведь теперь графиня оставалась в доме только с одними Туровскими и общения с Сергеем Алексеевичем избегать стало гораздо сложнее. Тем не менее, Юля, ссылаясь на болезнь, всегда ускользала из гостиной, где каждый вечер они традиционно пили чай с хозяином дома (роскошь, для настоящей гувернантки невиданная), оставляя Туровского в растерянном одиночестве. Однако, то ли Апраксина своим притворством накликала беду, то ли у случившегося были гораздо более бытовые причины, но больной в доме действительно появился. Еще на концерте Юленька заметила подозрительную красноту щек и мутные глаза Мити. Он плохо себя чувствовал, но крепился и никак не показывал своего недомогания. Сразу после финального номера графиня насильственным образом уложила его в кровать, несмотря на бурные протесты со стороны своего воспитанника. Митя быстро уснул, а утром проснулся уже как будто здоровый. Разумеется, мальчик не забыл попенять Юлии Петровне, что зря она беспокоилась и отправила его в постель, не дав попрощаться с гостями. Да только ночью у него начался жар, Митя метался в бреду, то плакал, то бормотал какие-то бессвязные фразы и звал папу. Послали за врачом. Тот дал какое-то лекарство, графиня уже не помнила его название, и заверил, что ничего опасного нет. Но Юленька не находила себе места в доме и осталась на ночь в комнате больного. Она сидела в кресле напротив кровати и не спускала глаз с только что заснувшего измученного болезнью мальчика.
Сергей Туровской: Когда нарочным из Воронежа доставили письмо, Сергей засобирался сразу. Человек, приславший о себе весточку, был Туровскому дорог, и тот обрадовался случаю повидаться с ним, вернее с ней. Выехал он вечером, сразу после чая, рассчитывая назавтра уже быть в городе, следовало поторопиться: Мария Григорьевна остановилась в Воронеже проездом. Сергей помнил, чем он был обязан этой женщине и ценил ее дружеское участие, поэтому сколько верст ни пришлось спешить, он их не считал. Когда через день Сергей вернулся, его встретили недобрым известием раньше, чем он переступил порог дома, погруженного теперь в глухую ватную тишину. Люди ходили на цыпочках, шептались, появлялись и исчезали, словно тени. И на всех лицах была безнадежность, провожаемый сочувственными взглядами, Сергей вошел в детскую. Митя был совсем плох. Враз исхудавший, с бледным осунувшимся личиком он тревожно спал, прерывисто дыша. Сергей опустился на колени возле больного, тронул пышущую жаром руку, слова застревали в горле. Поняв его отчаянный взгляд, доктор лишь вздохнул. - Ваша гувернантка – превосходная сиделка, но если бы все зависело от наших усилий. Теперь надо ждать кризиса, Бог даст, мальчик выкарабкается. А пока приготовьтесь, – с этими словами удрученный врач вышел. Сергей с Юлией сторожили каждое движение Мити, обессиленного, лежавшего в горячке в глубоком забытьи. Отчаяние сменялось надеждой, надежда отчаяньем. Туровской вспомнил минуты, когда отходила Соня, и уверился, что сын не переживет эту ночь. Тихонько постучалась няня и срывающимся от слез голосом произнесла: - Священник со святыми дарами… Сергей шагнул к двери и захлопнул ее, тягостное чувство сдавило грудь. - Я его потеряю, как и других.
Юлия Апраксина: Юля молча сидела все в том же кресле и страдальческими глазами смотрела то на Митю, то на его взволнованного отца. Но когда Сергей Алексеевич со всей силы бухнул дверью и бросил эту тяжелую фразу, она не выдержала. Подойдя к Туровскому она вытянулась во весь свой небольшой рост и, глядя прямо ему в глаза твердо спросила, нимало не заботясь о переходе на английский: - И вы вот так легко хороните собственного сына? Почему? Ведь вы фактически отпускаете его на тот свет! Нужно держать его хотя бы мысленно, надо верить до последнего, что он останется жить! Туровской, не говоря ни слова, сел на ближайший стул и уткнулся лицом в ладони. Только сейчас Юленька поняла, насколько ему тяжело, что он сейчас переживает. Её сердце наполнилось бесконечной жалостью не только к Мите, но и его несчастному отцу. Подчиняясь внезапному порыву, графиня приблизилась к Сергею Алексеевичу и прижала его голову к своей груди. - Нужно пустить священника, - мягко уговаривала она Туровского, гладя его волосы, как будто он сам был чуть постарше Мити, - Раз лекарствами мы тут уже не поможем, то остается только молиться. Священник будет молиться, и мы помолимся! Вы только верьте, что все будет хорошо, я прошу вас! Все необходимое было сделано. Митю пособоровали и причастили. Как только батюшка ушел, Юля упала на колени перед иконами и начала молиться так, как не молилась никогда в жизни. Надо сказать, она вообще мало задумывалась о вере, да, к тому же, обилие модной мистической литературы и сведения о всяких релегиозных обществах вконец запутали все представления о Боге в головке Юлии Петровны. Но сейчас все это было не важно. Важно было то, что умирает Митя, и что спасти его может только Бог, только к Нему обращалась сейчас Юля, отбросив на это время все свои знания и сомнения. Рядом с ней молился Сергей Алексеевич.
Сергей Туровской: Наутро Митя очнулся. Изможденный и слабый, он что-то прошептал, но голос был так тих, что Сергей, кинувшийся к сыну, с трудом разобрал. - Пить. Теперь, когда смерть пощадила мальчика, и все в доме возносили уже благодарственные молитвы, Сергею было стыдно за свое малодушие. Ему казалось, что загодя смирившись с потерей сына, он невольно предал Митю. Юлия Петровна проявила куда большую душевную твердость, а ее сердечное участие и бескорыстное милосердие в тот тяжкий час было поистине неоценимы. Сейчас, осунувшаяся от волнений и бессонной ночи, она еле держалась на ногах. Со щемящим сердцем Сергей понял, как ему дорога девушка, которой он так и не успел открыть свои чувства, а теперь когда забавный розыгрыш волею печальных обстоятельств прервался, графиню ничто не удерживает здесь. - Спасибо, спасибо вам за все, Юлия Петровна! - Туровской поцеловал руку барышни. Назвав недавнюю англичанку ее настоящим именем, Сергей с грустью подумал, как ему будет не хватать мисс Флеминг. Он был влюблен, радостен и беззаботен в эти дни рядом с Джейн. Как же счастливо, что его промах в библиотеке натолкнул Юлию на мысль с задорным лукавством выдать себя за гувернантку. А ведь ее сиятельство оказалась превосходной учительницей, и ее педагогический талант, пожалуй не уступает музыкальному дарованию. Хотя чего стоит любая метода преподавания без чуткости и доброты, Митя тянулся к своей гувернантке, видя в ней друга, а не только наставницу. Сергей же видел ту, с кем отныне не хотел расставаться.
Юлия Апраксина: Юленька действительно очень устала. Настолько, что даже не сразу поняла, что Туровской назвал её настоящим именем. Дошло это до неё только тогда, когда она уже опустилась в кресло. "Ну и пусть. Завтра уже дядюшка приезжает...", - мелькнула мысль. Рукой, по привычке, Юля сдернула порядком надоевший парик, обнажив копну белокурых волос. Впрочем, это уже мало интересовало графиню. Не прошло и минуты, как она погрузилась в глубокий сон. Когда Апраксина проснулась, уже рассвело. Сергея Алексеевича в комнате не было. Юля подошла к Мите. Мальчик спокойно спал, дыхание его было ровное, а лоб лишь слегка теплее обычного. Очевидно было, что за его состояние можно уже не беспокоиться. Графиня вздохнула и поднялась в свою комнату. Сегодня вечером должен был приехать Николай Ефимович, значит весь этот маскарад следует заканчивать. Хорошо, что Сергей Алексеевич сам обо всем догадался. Во всяком случае врать больше не придется. Только вот что они потом скажут Мите? А, не важно, про исчезновение гувернантки Туровской что-нибудь придумает, а общаться она с мальчиком не перестанет. Хорошо, все-таки, что они так подружились. Юля принялась собирать вещи. Благо положение гувернантки не обязывало к большому количеству нарядов, так что Апраксина управилась довольно быстро. Предстояло самое тяжелое - сообщить о своем уходе Сергею Алексеевичу. Юлия Петровна спустилась вниз и нерешительно постучалась в дверь кабинета Туровского. - Сергей Алексеевич, - начала она, - Простите, если потревожила. Я хотела лишь сооющить вам о том, что сегодня покидаю ваш дом. Думаю, что нет нужды пояснять причину: вы и так обо всем знаете. Хочу сказать вам большое спасибо за такой радушный прием и вообще за эти дни, что я провела в Александровке. Они, с уверенностью скажу это, были самые лучшие за последние несколько лет моей жизни. Надеюсь, мы еще увидимся с вами, до свидания! С этими словами Юля повернулась к двери, чтобы выйти.
Сергей Туровской: Спустя неделю доктор нашел, что Митя достаточно окреп после болезни, к нему вернулись сон и аппетит, а некоторая апатия мальчика объяснима недавней изнурительной болезнью. Сергей видел, как изменился Митя. Он то неприкаянно бродил по парку, то брался за книгу, но скоро откладывал ее, и отнекивался от любых попыток отца увлечь его игрой или занимательной историей, задушевных вечерних разговоров тоже не стало. Целыми днями Митя скучал в детской, и даже предложение съездить навестить Русановых не вызвало оживления. Туровской понимал причину Митиной меланхолии, ему самому было тоскливо без Юлии Петровны, хоть волком вой. - Митя, собирайся, едем в Лукошкино. - Не хочу, - буркнул тот. - Не хочешь повидаться с мисс Джейн? Лицо мальчика стало растерянным, он понурился еще больше. - Мисс Джейн уехала учить Поленьку. - Да зачем ей это надо! – воскликнул Сергей, забыв, что Митя ничего не знает о тайне своей гувернантки. - Сын, хватит кукситься, едем, по дороге все объясню. Когда коляска Туровских подкатила к въездным воротам Лукошкина, Митя был прежним жизнерадостным ребенком. Глаза его сияли восторгом. - Надо же, а я и не признал в мисс Джейн Юлию Петровну! Это верно из-за парика. И вот их уже обнимает лиственная прохлада шелестящей аллеи. В любой дворянской усадьбе парк излюбленное место отдохновения, поэтому неудивительно, что в погожий день Юлия Петровна с тетушкой уединились за разговором в беседке. И правда парк без беседки, что человек без души. Увидев обожаемую гувернантку, Митя, нимало не смущаясь, бросился к ней на шею. Марья Ивановна, с улыбкой наблюдая за этим детским ликованьем, шепнула Сергею - А вы что примолкли? Или вам нечего сказать моей племяннице? - Не знаю, какой ответ встретят мои слова, любезная Марья Ивановна. - Уж не свататься ли вы приехали, сударь мой? – радостно воскликнула пожилая дама, но удивления в ее голосе не было. Сергей подтвердил ее догадку. Он любовался Юлией Петровной и с нетерпением ждал пока она наговориться с Митей.
Юлия Апраксина: На протяжение всего разговора с Митей Юля то и дело бросала взгляд на Туровского, и, когда их глаза встречались, она краснела и отводила взор. Где-то в глубине души она догадывалась о цели визита Сергея Алексеевича, но заставила себя перестать лелеять, как ей казалось, несбыточные мечты и обращаться с ним просто как с добрым другом. Митя все никак не мог наговориться, как будто они не виделись не пару недель, а, как минимум, пару месяцев. Видимо, его болтовня уже порядком надоела Туровскому-старшему, и тот уже не чаял, когда же его отпрыск, наконец, закончит свои излияния, но дело исправила Мария Ивановна. - Дмитрий Сергеевич, а вы знаете, что Николай Ефимович привез вам из Тулы? Вот ни за что не угадаете! - Знаю, - воскликнул Митя, - Пряники! - Вот и не получилось удивить, - с притворным сожалением вздохнула Мария Ивановна, - Хотя, я думаю, что такого пряника ты, дружок, уж точно не видел! Пойдем, покажу тебе. И, разумеется, передам во владение, - тут же поправилась Гремина, увидев осуждающий взгляд мальчика. Когда Юля осталась один на один с Сергеем Алексеевичем, она первым делом спросила: - Вы уверены, что надо было рассказывать обо всем Мите? Как-никак поступок мой мягко говоря неприличный, и представьте, какой шкавл разговоров поднимется среди соседей, когда их дети передадут им рассказ нашего Димитрия (а он обязательно поделится этой увлекательной историей с товарищами) о том, что его гувернантка вовсе не гувернантка, а графиня Апраксина собственной персоной. На нас с вами будут, как минимум косо, посматривать.
Сергей Туровской: Туровской, как мог, успокоил опасения девушки. - Юлия Петровна, поверьте, Митя не станет делиться с друзьями нашим секретом. Вы бы слышали, с какой серьезностью он произнес «слово дворянина», когда я объяснил ему, как важно сохранить ваше инкогнито. Мальчик в вас души не чает и уж верно не захочет огорчать. Да, он весьма обрадовался, что не нужно таиться от Марьи Ивановны, ну уж в молчании вашей тетушки мы можем быть уверены. А кучер, слышавший наш с Митей разговор, знает – быть ему в солдатах, если хоть кому обмолвится о барышне. Сергей столько раз представлял свое объяснение с Юлией, а теперь понял, что красноречие бывалого сердцееда, которое вкупе с обаянием не раз помогало ему убеждать дам в чем угодно, оставило его. - Что ж, - подбодрил себя Туровской, - надеюсь, искренность признания искупит недостаток слога. Это все от волнения. - Юлия Петровна, прошу вас - вернитесь в Александровку. Не гостьей, племянницей Греминых, не тем паче гувернанткой Мити, а моей невестой. Я и предположить не мог, что, согласившись на уговоры Марьи Ивановны подыграть вашей сумасбродной затее, найду свое счастье. Вы дороги мне, расстаться с вами даже на неделю оказалось испытанием. В имении стало как-то пусто, все в доме грустят по вас, придерживаются порядка, заведенного вами. Слова «а барышня так приказывали» становятся последним аргументом в любом споре людей. Митя безмерно скучал, да и я места себе не находил, так было тоскливо. Милая, несравненная моя мисс Флеминг, я уже раз делал вам предложение. Теперь я снова умоляю вас, Юлия Петровна, Юленька, выходите за меня замуж.
Юлия Апраксина: Юля вскинула недоверчивый взгляд на Туровского. Год назад она уже слышала подобные слова, правда не от него, но все же... Однако, как только графиня посмотрела в лицо Сергея Алексеевича, все, что произошло с ней ранее растаяло, как дурной сон. И как могла она убиваться по князю Багратиону, когда впереди её ждал совсем другой человек, который неожиданно стал так нужен и так близок ей. Все прошлые переживания стали казаться детскими, глупыми и совершенно не достойными внимания. Юлия подошла к Сергею Алексеевичу, глядя на него чистыми голубыми глазами, которые сияли радостью и любовью. Они словно говорили:"Разве ты не видишь, как я счастлива? Зачем же спрашивать, когда ты знаешь, что я люблю тебя?" Она улыбнулась так широко и радостно, что на секунду лицо Туровского выразило волнение, уж не смеётся ли она над ним, но ему светил все тот же взгляд, а он не обманывал. - Я согласна, - тихо промолвила Юленька. Ей не хотелось сейчас говорить громко, чтобы не расплескать эту радость, что светила сейчас у неё в душе. Она молчала, мысленно желая, чтобы её любовь дошла до сердца Сергея Алексеевича и согрела его так же, как сейчас греет её саму. Она любила всех людей. Она хотела быть лучше, добрее, чтобы продолжать вот так светить миру, как сейчас. Она любила той любовью, про которую говорят, что она "никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится". Любовь зажгла душу Юлии огнем, но не спалила дотла и оставила горевать на пепелище, как случилось с князем Ильей, а заставила светить и дарить свет всем людям и в первою очередь своему возлюбленному. Она любила по-настоящему
Сергей Туровской: - Нешто у нас оранжереи нет? - ахнул садовник Никита, увидев, как барин разоряет партер перед домом - самую наипараднейшую открытую часть парка, с цветниками, фонтанами и ухоженными газонами, - ведь раньше к этим красавицам даже подходить никто не смел, уж больно их покойная барыня лелеяла! А то и правда, лучше александровских роз во всей округе не сыскать, пусть матушка Юлия Петровна подношению порадуются! – Никита придирчиво оглядел куртину и озаботился тем, чтобы придать ей прежний нарядный вид. - Ну, теперь-то наш Сергей Алексеевич новой барыне угодить старается, - заметила отлынивавшая от работы хорошенькая смешливая горничная. - А ты иди-иди, куда шла с самоваром! Может, раньше тебя барин и привечал, а теперь забудь! Он и при Софье Николаевне ни на кого не смотрел, а из - под руки Юлии Петровны вовсе не выйдет. Сергей положил свежесобранный букет роз на рояль. За этот месяц у молодоженов уже успели появиться свои общие привычки. Как-то Юлия подбила мужа на игру в четыре руки и, к удивлению, Туровской внезапно нашел свою прелесть в домашнем музицировании, особенно когда рядом Юленька. Хотя доиграть пьесу им удавалось далеко не всегда - ведь Митенька, поняв, что обвенчавшись с его отцом, "мисс Джейн" уж верно никуда не денется, стал относиться к мачехе с деспотизмом любящего ребенка. И потому, если самим молодым супругам удавалось урвать теперь хотя бы два часа, чтобы побыть наедине, они старались радоваться и этому. - Когда в семье есть маленький сорванец, нужно уметь правильно использовать его отсутствие, - однажды глубокомысленно заметил по этому поводу Сергей, спровадив сына в парк с новым воздушным змеем. Что же касается собственного душевного состояния, то с каждым днем Туровской все больше убеждался, что родился под счастливой звездой. Юлия - красивая, добрая, с чувством юмора, к Мите относится как к родному сыну, прекрасная жена, милая, домашняя... Ну, где теперь еще вы найдете молоденькую аристократку, согласившуюся поселиться с мужем в деревенской глуши?! Кроме того, с ней интересно быть рядом каждую секунду, наконец, им просто удивительно хорошо вдвоем. Тем не менее, будучи до конца честным с самим собой, Сергей все же признавал в душе, что женился на этой барышне вовсе не по всепоглощающей любви. Но сейчас, сейчас-то все совсем иначе! А иначе, почему так сладко замирает внутри всякий раз, когда любящий взгляд супруги останавливается на нем, а ее руки так нежно ложатся ему на плечи? Даже теперь, когда они просто сидят рядом за роялем и лишь изредка соприкасаются кончиками пальцев, ведь думает он вовсе не о музыке, которая, прав поэт, «из наслаждений жизни» одной любви лишь уступает, а именно о ней, о ненаглядной своей Юленьке. Поэтому, едва дотерпев, когда утихнет последний аккорд исполняемой ими пьесы, Сергей вновь с улыбкой оборотился к жене и проговорил: - А знаешь, сейчас я почти уверен, что если бы, тогда в библиотеке, ты поддалась своему первому впечатлению обо мне, я бы все равно нашел способ переменить твое мнение. Быть может, даже рискнул бы пуститься в какое-нибудь такое же невероятное и прекрасное приключение, на какое, в конечном счете, отважилась ты, моя обожаемая гувернантка-графиня. Ведь и в самом начале нашего знакомства я подозревал, что влюблен. Однако теперь я знаю и могу сказать открыто, я люблю тебя, душа моя, люблю всем своим сердцем. И ничто не изменит во мне этого чувства.
полная версия страницы