Форум » Пригороды Петербурга » Люблю, но реже говорю об этом... » Ответить

Люблю, но реже говорю об этом...

Лизавета Оболенская: Дата - 26 января 1832 года Место - сад в усадьбе Ведениных Участники - Елизавета Оболенская, Илья Багратион

Ответов - 13

Лизавета Оболенская: Целых два дня после обеда Лизой владела мечтательность. Дядюшка и тетушка не удивились этому, зная, что у нее бывают минуты похожей отрешенности от мира. Но Лиза знала, что они не правы. Это было что-то новое, не похожее ни на что, чему Лиза еще не решалась давать прямого названия. Вечером второго дня она пошла в кабинет дядюшки, где висели его любимые военные портреты. Остановившись перед ними, Лиза ясно представила еще один, которого ей здесь так недоставало – портрет еще одного Багратиона, Ильи. Представила, как он возвращается с войны, герой, еще более, чем его дядя, а она встречает его, как верная жена… Жена? Вот это размечталась. А Жюли? Мысль о подруге отрезвила ее, и тут хлопнула дверь. - Лизавета, ты знаешь новость? – лукаво улыбаясь, дядюшка взял ее под локоток. - Нет еще, - покачала головой Лиза. Что за новость такая, чтобы дядюшка и тетушка были ей так рады? - Как, Жюли не сказала тебе? – тетушка вскинула брови. – Она выходит замуж! Весь свет уже осведомлен, только ты бродишь по дому как неприкаянная и ничего не знаешь! Лиза бессознательно вцепилась в рукав дядюшки. - Замуж… за кого? - За князя Багратиона, милая. Вы ведь знакомы? Лиза резко разжала пальцы и отшатнулась от дядюшки. Это случилось… - Нет, - выставив вперед руки, будто пытаясь оттолкнуть от себя известие, она шарахнулась к дверям. – Этого не может быть… Не может! И стремглав бросилась к себе в комнату. Всю ночь Лиза рыдала, запершись у себя в комнате, и три дня, последовавшие за ними, не выходила из нее и никого не хотела видеть. Тетушка пару раз заглянула к ней и, кажется, догадалась о причинах ее состояния. Пусть догадывается, пусть все знают, Лизе наплевать. Жюли присылала ей записку с приглашением. Лиза даже не знала, на помолвку ли, или просто поделиться счастьем, ибо не читая, бросила ее в камин. Лакею, привезшему ее, она велела сказать Юле, что у нее мигрень. Ничего глупее для Лизы, которая никогда никакой мигрени не имела, было придумать невозможно. Но видеть сияющее лицо подруги, корчить счастливые рожи… Ужасно восхвалять брак подруги с человеком, которого любит она сама. Теперь Лиза уже не стеснялась признаться себе, что любит князя. В конце концов ей опротивели сочувствующие взгляды родных, и она сбежала от них в сад. Кутаясь в шубу – на улице был неприятный сырой мороз, с неба падал мокрый снег, небо заволакивали хмурые тучи мышиного цвета - под стать ее настроению – Лиза становилась на узкой короткой аллее среди кустов, с которых ветер сдул все снежное покрытие. Ей хотелось побыть одной, и лучшего места, кроме этого, было не найти, ибо эта аллея находилась в самом отдаленном уголке парка.

Илья Багратион: Илья Романович ехал в дом к Ведениным с тяжелым сердцем. Пока он совершенно не скован цепями брака, нужно поговорить с Лизой. Нужно сказать ей все, а там, будь, что будет. Князь совсем не удивился, узнав, что княжна отклонила приглашение Жюли. Признаться, если бы она этого не сделала, Илья Романович не поехал бы сейчас сюда. Отказ Lise говорил о том, что у него есть надежда, что он не безразличен. Разумнее, конечно, было бы оставить все как было и не бередить душу ни себе, ни ей, но, раз им все равно не суждено быть вместе, раз он связал себя отношениями с другой, то не лучше ли пойти ва-банк? А может у неё правда мигрень? Прибегу сейчас, как последний глупец, мол, люблю вас, Лизавета Ильинична, а она скажет, что поздно милый, иди к своей невесте! А, плевать! Скажу все как есть, а там пусть делает что хочет. Прогонит - уйду. А не прогонит... В доме ему сказали, что княжна в саду. Отказавшись от предложения позвать её сюда, князь сам отправился на поиски Лизы. Вскоре он нашел девушку в саду. С первого взгляда он понял всю глубину её страданий, и на секунду захотелось даже уйти, не показываясь ей на глаза. Но было поздно. Княжна его заметила. - Лизавета Ильинична, - Илья Романович подошел ближе и поклонился, - Мне сказали, что я найду вас здесь. Я приехал поговорить с вами, если только вы пожелаете меня выслушать. Вы, вероятно, уже осведомлены о грядущем событии в моей жизни, но я не могу быть спокоен, пока не расставлю все точки над и в отношениях с вами.

Лизавета Оболенская: Однако и здесь на этой отдаленной аллее, ей не давали покоя. За спиной послышался хруст снега под ногами. Лиза скривилась. Тетушка? Дядюшка? Будут утешать? Нет уж, спасибо! Она резко обернулась… и лицом к лицу столкнулась с князем. Первые несколько секунд она не могла ничего понять. Он? Здесь? Зачем? Зачем он пришел? Ей хотелось забыть, выбросить его из головы, из сердца, а вместо этого он приходит сюда, да еще и не ждет ее в доме, а появился прямо здесь. Решением жениться на Жюли князь без слов доказал ей, что любит Апраксину. Так заем ему быть тут? Быть может, Жюли из-за отказа приехать послала его узнать о ее здоровье? Лиза невольно усмехнулась. Что ж ей все лезут в душу, когда ей хочется быть одной? Несколько секунд она мучительно соображала, как реагировать. Принять доброжелательный вид? Нет, это слишком. И вместо улыбок она, напустив на себя безразличный вид, ледяным, как сегодняшняя погода, взглядом окинула князя. - Добрый день, князь, - отстраненно кивнула она. – Вы, конечно, приехали рассказать о вашей свадьбе с Жюли, но я уже об этом знаю. Могу только поздравить вас – я уже говорила вам как-то, что вы замечательно смотритесь вместе. Лучшей партии, чем Жюли, вам не найти. Я давно знаю ее, и знаю, что она будет вам хорошей женой. Поздравляю вас от всего сердца, тем более что брак ваш совершается по взаимной любви. Всего хорошего, князь. Произнеся это, она присела в чинный реверанс и попыталась пройти мимо, чтобы снова укрыться в своей комнате.


Илья Багратион: Илья Романович схватил Лизавету Ильиничну за руку чтобы удержать. - Лиза! Я прошу тебя, подожди! Это невольное "ты" выдало его с головой. Князь привлек Lise к себе и почти силой заставил сесть её на скамейку, затем сел рядом и продолжил: - Позвольте, княжна, рассказать мне вам все, как есть. Вы поторопились с поздравлениями и утверждениями о взаимной любви и супружеском счастье. Если бы вы только знали, какую жестокую шутку сыграла со мной судьба! Поверьте, я никогда, никогда не женился бы на Юле, если бы меня не заставили обстоятельства. Знайте же, что я полностью разорен! С помощью весьма сложных ухищрений мне удалось скрыть это от света, и о моих финансовых трудностях теперь известно только вам. Вся моя женитьба - голый расчет и больше ничего. Во всяком случае, я так думал. Я наивно полагал, что Юлия Петровна не может иметь ко мне никаких чувств, ведь мы друзья! Я думал, что наш брак будет строиться лишь на дружеской привязанности и взаимном партнерстве, что само по себе хорошо, рассчитывал склонить её к браку, упирая на разумную его составляющую . Но и тут судьба распорядилась по-своему! Представьте мое удивление, когда я узнаю, что Julie, мой маленький друг Julie любила меня все это время! С какой радостью она приняла предложение! И я понял, что никогда не смогу открыть ей истинную суть вещей. Никогда не расскажу об истинных мотивах моего сватовства! Но молчать еще и перед вами я не могу! Знайте же, Лиза, что все это время я любил только вас. Князь сделал паузу, ожидая реакции и продолжил. - Знали бы вы, как неожиданна эта привязанность для меня! Тогда, на балу, один ваш взгляд заставил меня забыть обо всем! Я был зол на себя, старался задушить это чувство на корню, но все больше подпадал под ваше обаяние и к ночи понял, что не смогу больше противиться. Перед тем обедом я решил, что если смогу заговорить с вами и получу от этого удовльствие, то вы будете моей женой. И так бы оно и было, если бы не этот позорный отцовский долг. Илья Романович нахмурился. - Теперь я сказал вам все и могу быть спокоен. Мне не важно, каков будет ваш ответ. Главное, что вы теперь знаете о моих чувствах. Скажу вам лишь одно, что даже в день свадьбы я не перестану думать о вас, Лиза. Князь встал со скамейки, намереваясь уйти.

Лизавета Оболенская: Лиза едва сдержалась, чтобы не вырваться, когда князь попытался усадить ее. Однако привычный здравый смысл еще не совсем был затоптан чувствами, и она, сохраняя холодное лицо, нехотя присела на краешек скамейки, намереваясь в первую подходящую минуту уйти. «Ты» князя заставило ее вскочить от неожиданности, но он снова усадил ее на место, и на этот раз она уже не сопротивлялась, лихорадочно соображая, что это значит. Последовавший горячий монолог князя заставил ее забыть о первоначальном намерении сбежать. Начало речи и заявление о неуместности поздравлений заставило ее саркастически усмехнуться. Последовавшее сообщение о разорении заставило внутренне вздрогнуть и вскинуть на князя взгляд. А дальше Лиза слушала, не веря своим ушам, распахнув глаза и приоткрыв губы. Смысл последних слов не сразу дошел до нее. Лишь когда князь поднялся, чтобы уйти, она с неразборчивым вскриком вскочила. Холодный ветер растрепал ее прическу, распахнул шубу, но Лиза, не чувствуя холода, лишь мяла руками кружева на платье. Он любит ее?! Все эти дни?! Это было немыслимо, невероятно, но как же хотелось верить! - Стойте! – она бросилась следом и отчаянно вцепилась ему в рукав. – Вы на самом деле любите меня?! Этого не может быть, я не верю! А как же ваше восхищение Жюли? Ее пением? Два танца с ней? Комплименты? Давнее знакомство, наконец? Неужели все это не имело значения? Я была уверена, что вы любите ее, что вы обращаете на меня внимание лишь для того, чтобы ей было приятно! Я ошибалась? Скажите! Повторите еще раз, если вы на самом деле любите меня, иначе я не могу… нет, это все неважно! Важно лишь то, что и я люблю вас… С этими словами она с рыданием закрыла лицо руками.

Илья Багратион: Князь с огромной нежностью смотрел в лицо княжны, приглаживая руками растрепавшиеся прядки. Он вытирал её слезы, едва только они срывались с мокрых ресниц. Заключив лицо Лизы в ладони, Илья Романович приблизил его к своему и промолвил: - Да, Лиза, я действительно люблю тебя! С этими словами он приблизился еще и поцеловал её прямо в полураскрытые, раскрасневшиеся на морозе губки, а потом еще раз, и еще раз. Наконец, он отстранился и, обнимая княжну за талию предложил ей снова сесть. - Как же я счастлив, моя милая, - князь много раз поцеловал ладошку Лизаветы Ильиничны, - А про Юлию... Илья Романович улыбнулся. - Я действительно восхищаюсь ей. Она прекрасный человек, добрый, чуткий. А её голосом просто нельзя не восхищаться! Но это все не то. Я люблю её, но только как друга, как ребенка, который вырос на моих глазах. Юля мой дорогой друг, и я не считаю это помехой для того, чтобы любить тебя, как женщину. А те два танца были не только данью уважения к Julie, но и попыткой заглушить в себе тягу к тебе. Не стоит ревновать к ней, Lise.

Лизавета Оболенская: Князь очень вовремя усадил Лизу, иначе она просто упала бы – от неожиданного горького счастья у нее закружилась голова. Она боялась даже мечтать, чтобы он вот так вытирал ее слезы… целовал… Она спрятала лицо с полосками слез у него на груди. - А как я ревновала, - она улыбнулась сквозь слезы. – Так злилась на нее за то, что ты с ней, а не со мной танцевал дважды. Знаешь, я никогда на нее не сердилась, но тогда… А за обедом, я все пыталась скрыть, что страдаю, а ты все равно заметил. Я ведь тогда переживала из-за того, что Юля прямо перед твоим приходом призналась мне, что любит тебя, и рассказала какую-то сплетню о том, что вас связывает взаимность. И так боялась играть эту арию, Сюзанны. Боялась, что ошибусь у тебя на глазах. Я даже мечтать боялась о том, чтобы ты меня любил... Не сдержавшись, она кинулась к нему на шею и поцеловала сама, после чего снова уткнулась лицом в его плечо. - Если бы я могла спасти тебя от разорения, - прошептала она. – Но дядюшка и тетушка не задут за мной такого приданого, как за Юлей. Да даже если бы ты и разорился… Мне иногда кажется, что я мелю чепуху и ты за это втайне смеешься надо мной, но мне все равно, богат ты или нет. Но я не могу своими капризами лишать тебя имущества и требовать, чтобы ты вопреки всему женился на мне. Я не хочу стать виной твоих проблем.

Илья Багратион: - Лиза, я без пяти минут женатый человек, - вздохнул князь, - к чему сейчас все эти разговоры? Меня волнует твоя судьба. Ведь мы совсем-совсем не сможем быть вместе. Подумай, как и на что мы будем жить, даже если я и расторгну помолвку? На уплату долга уйдет почти все из оставшегося моего имущества, потому что значительная часть уже ушла на восстановление Нелюбова. Это имение тоже не даст больших доходов быстро. Там есть еще ряд финансовых вопросов, о которых я не могу сейчас пока рассказывать. Вывод - нищенское существование. Ладно бы, если при этом были друзья, знакомые, связи, но мы лишимся всего этого, лишь только я расторгну помолвку и женюсь на тебе. Нас будут ненавидеть и гнать. Придется уехать. Нищие, отвергнутые всеми. Ты хочешь такой судьбы? Ладно мы, а наши дети? С другой стороны, я не хочу обрекать тебя и на участь любовницы. Это низко и подло с моей стороны. Ладно, когда такая же, как я, неверная супруга. Но ты, чистая девушка, которая еще сможет выйти замуж. Я не могу так портить твою судьбу. Наверное, не стоит всего этого даже затевать...Мы будем ранены навсегда, но это все лучше, чем погубить тебя и себя. Со временем ты забудешь меня. Во всяком случае, я постараюсь сделать все для этого. Уеду куда-нибудь в провинцию. Прошу тебя, Лиза, подумай над моими словами!

Лизавета Оболенская: Лиза, перестав наконец лить слезы, судорожно вздохнула и стерла остатки слез ладонью, не утрудившись поискать платок. - Я не хочу даже думать о таком замужестве, - прошептала она. – Я не могу представить возле себя другого человека. Я люблю тебя, и больше никто мне не нужен… Она помолчала несколько секунд, собираясь с духом. - Мне все равно, будут ли меня принимать в свете, - тихо покачала она головой. – Я готова за тобой в огонь и в воду, лишь бы вместе. Но то, что ты описал… Меня саму это не пугает, моя мама так же уехала ради отца. Но ты… ты будешь несчастен, если откажешься от приданого Жюли ради меня. А этого я не хочу. Ради тебя я готова пережить все, что угодно. Я приму любое твое решение, независимо от того, оставишь ты меня или позовешь за собой. Я приму любое твое решение, потому что, - она подняла на него глаза и положила ладонь на его руку, - потому что я верю тебе. Более, чем себе. Намного. Она нехотя отняла руку и отвернулась к аллее. Она ждала, что скрипнет снег, и он уйдет. А душа молила – останься!

Илья Багратион: - Значит, ты будешь вот так всем жертвовать, а я - такой вот меркантильный эгоист, женюсь на Юле и буду жить припеваючи? Нет, Лиза, так не пойдет, - Илья Романович снова взял маленькую ручку княжны и прижал к губам, - Должен быть какой-то выход... Может, нам уехать за границу? Забыть про всех и про все! Я отдам долг, денег останется немного, но нам хватит на поездку и на то, чтобы снимать какой-нибудь маленький домик, ну и на кое-какое житье. А дальше придется как-то искать средства для существования, но, я думаю, что мы справимся. Говоря языком романтическим, нам поможет любовь! Князь снова поцеловал руку Лизы и, прижав княжну к себе, повернулся назад, где, как показалось, услышал скрип снега под ногами человека. Каково же было его удивление, когда между голых веток он увидел... графиню Апраксину собственной персоной! От удивления Багратион вскочил на ноги, мысленно пытаясь просчитать, какую часть разговора слышала его невеста. Юленька была бледна, а на белоснежной щечке прочертила мокрую дорожку слезинка. Илья Романович подошел ближе к юной графине. Смотреть ей в глаза было сущим наказанием, поэтому князь уткнулся взглядом в снег и промолвил: - Вы все слышали, Жюли. Я не буду оправдываться перед вами, ибо это не достойно честного человека, коим я всегда себя считал, хотя, быть может, вы и лишите меня этого звания и будете правы. Вы вправе поступать со мной так, как считаете нужным. С этими словами князь поклонился и, наконец, нашел в себе силы посмотреть в глаза Юлии. Он ожидал её слов без страха и приготовился к любому исходу событий. Скрывать было нечего, все налицо.

Юлия Апраксина: Юля давно собиралась навестить Лизавету, чтобы узнать о причинах столь странного поведения. Шутка ли, не принять её приглашение, сославшись на мигрень. Может, кого-то она и проведет, но только не её, не Юлю. А то она не знает, что Лиза сроду никогда головными болями не страдала, даже хвалилась этим. Мотивы, судя по всему, были гораздо глубже. Подъехав к дому, графиня с удивлением заметила карету князя Багратиона. Пребывая в полнейшем смятении и теряясь в догадках, Юля вошла в гостиную, где сидела Лизина тетушка. - Добрый день, мадам, - вежливо поздоровалась графиня, - А я хотела навестить Лизавету. Услышала о её болезни и приехала. Как она себя чувствует? - А, Юленька, здравствуй! Какие вы с князем все-таки внимательные! Приехали оба навестить мою дорогую племянницу! А что же не вместе? Илья Романович-то уже с час здесь. А, хотя, понимаю, дела, дела, предсвадебные хлопоты, - тетушка добродушно разулыбалась, - В саду сидят. Ты иди, иди к ним! Юлия почти выбежала в сад. С час? Как же так? Почему он не сказал мне, что собирается к Лизе? Даже если бы просто приехал проведать, но задержаться на час... Они, конечно, знакомы, но не настолько, чтобы Илья Романович, будучи уже женихом, просиживал у молодой особы часами. Как это странно! Услышав знакомые голоса, Юленька хотела сначала ускорить шаг, но потом передумала и спряталась между ветвями деревьев. Благо её белая шубка не бросалась в глаза на фоне снега. Крадучись, она приблизилась к стоящим князю и Лизе так, чтобы оказаться точно за их спинами. Но стоило ей вслушаться в разговор, как Юля тут же пожалела, что задумала эту поездку. "Полностью разорен... Голый расчет... Я любил только вас... В день свадьбы я не перестану думать о вас, Лиза..." Юленька слышала только обрывки из речи князя, но этого было вполне достаточно. Слезы застилали глаза. Только благодаря чудовищному усилию над собой она не разрыдалась в голос и не выскочила из своего укрытия. Мало того, заставила себя стоять, не шелохнувшись и дослушать разговор до конца. Пожалуйста, откажись от своей любви к ней! Скажи лишь слово! Только то, что останешься со мной, пусть не любя, но останешься! Но надежды её не оправдались. "Нам поможет любовь". Что ж, пусть помогает вам, но только без меня... В одну секунду Юля поняла значение всех взглядов, слов и жестов князя и подруги, которые она видела на балу и у себя дома. Можно было только удивляться собственной наивности и глупости. Как же она не заметила... Неожиданно князь обернулся и увидел её. Юлия стояла с ледяным выражением лица, словно застыла. Илья Романович не смел посмотреть ей в глаза. Графине было ужасно жаль его, Юленька уже готова была ответить, что все это не имеет значения, что она его по-прежнему любит, но... Нет, я не позволю так издеваться над собой! Это же срам, стыд, позор! Он опозорил меня навсегда! И Лиза! Как она могла! Ненавижу! Ненавижу! Как он мог? За что он так со мной? Что я ему сделала? И сейчас, скажи он хоть одно слово, попытайся он хоть как-то оправдаться, и я бы все простила. Но этот ледяной тон! Это равнодушие! Несмотря на все эти мысли, следующие свои слова Юля произнесла спокойно и с достоинством. Так она принимала предложение Багратиона, так она и расторгнет помолвку. - Вы правы, князь. Оправдания здесь неуместны. Я слышала вполне достаточно. Мне нечего сказать вам кроме того, что наша помолвка расторгнута. Обязательствами со мной вы больше не связаны. Думаю, что это самое большое, что я в силах для вас сделать. Впрочем, я хотела бы еще пожелать вам счастья. Да. Прощайте. Не удостоив Лизу даже взглядом, графиня повернулась и медленно направилась к своему экипажу. Едва усевшись в карету, Юля тут же лишилась чувств. Дома она дала, наконец, волю слезам. Граф Апраксин пытался, как мог, утешить дочь. Мысленно он поклялся, что ноги больше "этого ужасного человека" не будет в их доме. Само собой разумеется, что дело вскоре получило огласку и, чтобы избавить дочь от ненужных переживаний, Петр Иванович отправил Юлю пожить в деревню к своей сестре.

Лизавета Оболенская: Уехать за границу? Лиза тотчас же встрепенулась. Как ни романтично было бы продолжать отказываться от своего счастья во имя счастья любимого, но цепкий характер Лизаветы уже ухватился за эту мысль. Конечно, страшно бросаться в неизведанное, как в омут головой. Рисковать и жертвовать своим благополучием, своей честью, своей судьбой. Вмиг разорвать все, что было раньше, и умчаться в неизведанную страну и в неизведанную жизнь. Но как прав князь, говоря, что любовь поможет! Если какие-то сомнения и закрадывались в мысли Лизы, то эта фраза окрылила ее так, что ей уже ничего было не страшно. Он любит ее, она – его. Больше ничего не надо! Она кинулась к нему в объятия, готовая обрушить на него кучу слов – о том, что лучше маленького домика ничего и придумать нельзя, что ей плевать на все, лишь бы быть с ним, и ничего лучше он придумать не мог, как вдруг на дорожке скрипнул снег. Лиза вздрогнула и вскинула голову. Кто мог еще прийти сюда? И надо ли тетушке и дядюшке видеть и слышать, что она собирается сбежать? Но увидела она опять не их. Юлю! Князь тотчас де вскочил. Лиза же еще несколько секунд сидела на скамейке, потом медленно поднялась, машинально запахивая шубу. Кровь прилила к щекам. Было абсолютно ясно, что произойдет дальше. Но что бы Юля ни говорила, устроила бы она истерику или лишь бросила несколько холодных упреков, сдаваться и отдавать свое счастье Лиза не собиралась. Как бойцовый петух, она готова была принять бой и отстоять свою любовь даже против лучшей… бывшей подруги. Она когда-то не хотела предавать ее? И не предала бы, если бы ее любовь не оказалась взаимной, а теперь прости, Юля! Но бросаться в бой не пришлось. Юля лишь усмехнулась… Что еще следовало желать Лизе? Только того, чтобы она отказалась от помолвки. И Юля это сделала! Сделала и ушла. Словно камень свалился с души у Лизаветы. Теперь ее счастью ничто не мешает! Юля ушла, не нужно бежать, нужно лишь обвенчаться, и она будет с любимым! Если свалившееся на нее счастье несколько минут назад был горьким, то теперь оно было полноценным. Просияв, она обернулась к князю, ожидая его слов и его предложения.

Илья Багратион: Илья Романович печально смотрел вслед Жюли. Бедная девочка... Тяжело вздохнув, он повернулся к Лизе. - Итак, сударыня, в эту самую секунду я снова становлюсь свободным человеком. Однако, мы все же вряд ли получим одобрение от ваших дядюшки и тетушки, да и вообще от всего света, будучи столь скандально, - князь усмехнулся, - застигнутыми, да еще и моей теперь уже бывшей невестой. Княжна, если я действительно мил вам, если вы, как и говорили, готовы отказаться ради меня от всего, то сегодня ночью я прибуду за вами. Будьте готовы к трем часам и ждите знака. Я сейчас же приготовлю все необходимое нам для поездки и мы отправимся в Германию. Если вы, конечно, согласны. Пока княжна говорила, Илье Романовичу снова показались как будто шаги. Час от часу не легче! Видимо, злодейка-судьба поклялась окончательно доконать и погубить влюбленных, потому что на этот раз это были Веденины собственной персоной. И снова, как по закону подлости, они все слышали! Лизины дядюшка и тетушка вышли в сад, чтобы позвать молодежь к чаю и, может быть, немного побеседовать вместе с ними. Каково же было их удивление, когда навстречу им почти вылетела расстроенная графиня Апраксина , не сказав ни слова, села в экипаж и уехала. Тогда Ольга Георгиевна поняла, что дело неладно, и, вместе с мужем, они кинулись разыскивать Лизу и князя в саду. Прибежали они, сами понимаете, в самый нужный момент. Сложно было описать гнев Лизиного дядюшки, князя Веденина. В самых крутых выражениях Илье Романовичу было высказано пожелание никогда его больше здесь не видеть, что о его недостойном поведении скоро узнает весь свет Петербурга. Попутно распекали и Лизу, начиная от угроз отправить её в деревню к матери и кончая просто обещанием как следует выпороть. Что и говорить, разумеется князь Веденин в минуту гнева немного забыл о возрасте своей племянницы. Илья Романович несколько раз пытался каким-то образом связаться с Лизой. Из дома её не выпускали, его в поместье Ведениных не впускали, передать письмо тоже было невозможно - служанки Лизаветы Ильиничны так же тщательно контролировались и вся почта, адресованная ей тоже проверялась. Срок уплаты долга также приближался. Отдав нужную сумму, князь остался почти полностью разоренным. Угроза Веденина тоже была выполнена - обо всей случившейся драме узнали в Петербурге. Багратиона кляли во всех салонах и гостиных, с ним не желали иметь дело, перестали приглашать в дома. В конце концов, Илье Романовичу ничего не оставалось, как все-таки осуществить свое намерение уехать в Германию. Что он, скрепя сердце, и сделал в надежде, что его исчезновение поможет скорее залечить сердечные раны обеих девушек и его собственную измученную душу.



полная версия страницы