Форум » Пригороды Петербурга » Мальчишник, или За день до... » Ответить
Мальчишник, или За день до...
Дмитрий Арсеньев: Дата: 11 ноября, с утра и до ночи Участники: Дмитрий Арсеньев Владимир Загорский Андрей Бежецкий
Ответов - 19
Дмитрий Арсеньев: Уже на следующий день после суаре у мадам фон Тальберг, Арсеньев развел бурную деятельность. Единственный лакей, которого держал отвыкший от жизни на широкую ногу Митя, почти вслух негодовал на своего хозяина: у него было несколько десятков адресов, на которые было необходимо разнести приглашения, причем все за один день. Сам же хозяин тоже не сидел без дела, ему предстояло за три дня подготовить все необходимое для предстоящего мероприятия. И несмотря на все сомнения, ему это удалось, а потому, утро 11 ноябре Арсеньев встретил в очень приподнятом и бодром настроении. Ему казалось, что его задумки гениальны от начала и до конца и просто не имеют права на провал. Собственное счастье, счастье двух друзей - что еще нужно для того, чтобы улыбаться, наблюдая за робким петербургским осенним восходом солнца. Еще вчера у него состоялся обстоятельный разговор с Платоном, слугой графа Бежецкого. Слуга подтвердил, что хозяин еще нездоров, но четыре дня на природе в компании друзей пойдут ему на пользу, но только при обязательном надзоре за ним самого Платона. На это условие Митя легко согласился. Тем более, такой деятельный союзник всегда пригодится. Затем Арсеньев посветил Платона в некоторые детали своего "коварного плана". Слуга идею Арсеньева одобрил и пообещал заранее своему хозяину ничего не сообщать заранее, а сам скрытным образом собрать Бежецкого для этого небольшого путешествия. Сложнее оказалось позаботиться о том, чтобы Загорского никто не требовал на службу. Мите пришлось напрячься, чтобы добиться приватной аудиенции у Нессельроде. Честно рассказав почти всю правду Карлу Васильевичу, Арсеньев все-таки получил разрешение увезти его лучшего подчиненного. Итак, утро одиннадцатого ноября, шесть часов утра. Митя не спеша оделся, позавтракал, приказал заложить экипаж, а в уже в семь часов стучал в дверь особняка, в котором проживал Владимир Дмитриевич. Удивленному столь ранним визитом лакею он распорядился передать хозяину, что по распоряжению министра иностранных дел Российской империи, господину Загорскому надлежит принять гостя в такой неурочный час.
Владимир Загорский: В отличие от своего друга, Загорский привычки вставать ни свет, ни заря, не имел. В министерство сегодня идти ему было не нужно. Вышло странное: накануне Нессельроде пригласил его к себе и своим обычным сухим и несколько нудным тоном с заметным немецким акцентом, не истребленным многими годами жизни в России, объявил, что считает необходимым предоставить Владимиру Дмитриевичу небольшой отпуск – неделю. - Вы слишком много времени проводите на службе с тех пор, как потеряли супругу, - Загорский привык к «деликатности» Карла Васильевича, но от подобной прямоты, признаться, все равно опешил. - Да-да! - вернее, «та-та», произнес Нессельроде и назидательно поднял указательный палец. – «Не доводи до крайности ни зло, ни добро,»- так говорят мудрые. Вот и Вам, Владимир Дмитриевич, не следует доходить в своем стремлении забыть свою печаль в работе, доводя себя до истощения. – Загорский вскинул на министра взор: уж не издевается ли? И тотчас же ему стало стыдно. Похоже, Нессельроде всерьез принял его несколько рассеянный вид в последнее время за проявления скорби по Елене, упокой Господь ее душу. На самом деле, надо было признаться откровенно хотя бы себе: по усопшей жене он не тосковал. Особенно, после всех счастливых событий последнего месяца. Это, разумеется, дурно, но… это и честно. Однако объяснять Нессельроде все нюансы своих отношений с Еленой Игнатьевной ему было совершенно недосуг. Поэтому он просто поблагодарил Карла Васильевича за понимание, сдал дела одному из своих заместителей и отбыл домой. …Как раз для того, чтобы оказаться разбуженным ранним визитом Арсеньева. Загорский никогда не бывал по утрам в добром расположении духа. Тем более, если не высыпался. А накануне вечером он надолго засиделся в библиотеке над одной из своих новых книг, которые все откладывал до более свободного времени. Еще в лицейские времена, пожалуй, единственной причиной разногласий Загорского и Арсеньева – соседей по «келье», как называли между собой ребята комнаты, где жили, было то, что по воскресеньям, в единственный день, когда можно было выспаться, Митька подскакивал с утра, шебуршился и мешал ему в этом. За что Володька готов был порой удавить его подушкой. Нечто похожее Владимир Дмитриевич испытал и теперь, когда Прохор доложил, что к нему изволил прибыть Дмитрий Васильевич, собственной персоной. Дружба, длиной в два с половиной десятилетия, позволила Загорскому появиться в гостиной, где ожидал его Арсеньев, едва умытым, небритым и помятым спросонья, накинув на исподнее халат. Такой затрапезный вид, однако, мгновенно вступил в жесткий диссонанс с блестящим внешним обликом Дмитрия Васильевича. - Что это ты, словно жених, сияешь? – таковы были первые слова Загорского, обращенные к другу, когда он вошел, а Арсеньев обернулся с приветливой улыбкой. – В шаферы, что ли, позвать меня спозаранку явился?
Дмитрий Арсеньев: - Нет, по лицейским временам и по твоему помятому по утрам виду, Загорский, соскучился, - широко улыбнулся Арсеньев. - Ну я насмотрелся, так что можешь уходить одеваться. И прикажи по дороге собрать твои вещи в поездку на два дня. Мне срочно нужна твоя помощь. Это очень важно, Вов, - многозначительно добавил Митя. И все же зря грешат на мужскую интуицию, у некоторых она есть и очень даже развита. Вот только они сами об этом не всегда подозревают. Взять хотя бы Володьку, угадал чертяка! Как есть угадал! Только забежал вперед немного, но это нестрашно. Пусть пока помучается в раздумьях. Его невыспавшаяся физиономия послужит хотя бы частичной индульгенцией для меня в глазах Бежецкого: ведь не его одного я из постели вытащу... Вдохновленный собственными планами Арсеньев от вынужденного безделья измерил шагами всю гостиную по несколько раз, отказал Загорскому в праве на завтрак в собственном доме, сославшись на то, что трапеза у них запланирована в другом месте, куда они прямо сейчас и отправляются. Экипаж уже подан, а лошади умаялись стоять на месте. Утащив за собой Загорского вместе с вещами в карету, Митя приказал ехать к дому Бежецкого. Дверь им открыл сам Платон, видимо, ожидал визита в такое время, шепнул Арсеньеву, что все готово, вот только барин изволит пока спать. Арсеньев коротко кивнул и громко попросил разбудить Андрея. А если он не станет будиться сообщить, что от имени князя Крестовского ему приказывают, дословно: " С вещами - на выход!"
Андрей Бежецкий: Андрей в последнее время стал спать много. Организм быстро оправлялся от тяжелого ранения, но слабость, по-прежнему, во многом ограничивала, а в груди иногда покалывало. После свидания с Анной в доме госпожи Тимошевской, прошло не так много времени. Воспоминания о сладостных минутах их единения подстегивали графа Бежецкого на новые подвиги. Последним его ухищрением был нанятый скрипач, который по странному стечению обстоятельств, изъявил желание играть непременно под окнами князя Крестовского. А когда того попытались прогнать, он безропотно исчез, но на его место пришел другой музыкант с флейтой… Концертный день завершал вокалист, который затянул под вечер трогательную серенаду прямо под окнами у княгини. Мысли о побеге не давали покоя… тысяча планов роились в голове… тысяча способов увести ее и сына… но ни один он так и не решился осуществить. Пока она сомневается - все будет бессмысленно… она должна сама решить чего хочет…а я подожду… С этими мыслями он засыпал и просыпался. Намедни, проторчал в кабинете за совершенно бессмысленным занятием (развалившись в кресле молча пялиться на потолочную лепнину) до полуночи…затем пришел Платон и, не говоря ни слова, уволок его в спальню, влив лошадиную дозу обезболивающего лекарства… Раньше, чем в полдень, Андрей вставать не собирался, планов особых не намечалось… поэтому можно было и поваляться в постели. Настойчивый стук в дверь и громкие голоса на первом этаже заставили таки открыть глаза. - Что там случилось?- хрипло проорал Андрей, приподнимая голосу от подушки - слова, последовавшие далее, резанули слух. Выудив из фразы злополучную фамилию Крестовского, он резко вскочил и, рывком выдвинув ящик тумбочки, схватил кольт и, в чем был, выскочил на лестницу -Какого дьявола!- голос, еще окончательно не оправившийся после сна, был больше похож на рык. Видок был еще похлеще, чем у Загорского. Ни о каком домашнем халате речи не было. В рубахе и белых нижних кальсонах, босой, он несся по коридору второго этажа, приближаясь к лестнице. Правая рука болталась на перевязи, а вторая крепко держала пистоль с пальцем на курке на изготовке.
Дмитрий Арсеньев: Вид Бежецкого впечатлял... И не только его ранних гостей. Молоденькая служанка, вышедшая из какого-то коридора подняла глаза на верх лестницы, тихо пискнула и стала оседать на пол... Однако, Платон успел продемонстрировать некую сноровку и подхватил девушку до того, как она живописно разлеглась на полу в метре от немного завороженных хозяином дома гостей. Еще он что-то успел ей даже объяснить. Что-то вроде: "Видишь, не зря я тебе говорил - не греми посудой по утрам. Барин гневаться изволит, если его будят". Дальше уже сцену приведения служанку в чувства Митя досматривать не стал, а сделал шаг вперед и по-доброму скаля зубы, обратился к графу: - Ого-го! Бежецкий! Охолонь. Стрелять в дипломата и советника цесаревича почти так же недальновидно, как в начальника Третьего отделения. Свои это. А про князя шутка, зато действенная, чтобы поднять тебя с постели. И не притворяйся больным, все уже увидели, как ты резво размахиваешь пистолетом из положения "бегом". Мне нужна ваша с Володькой помощь. Очень сильно и очень срочно. Твой Платон пока нам завтрак подаст, а ты приводи себя в порядок и присоединяйся. Арсеньев вживался в роль в хозяина большого мероприятия... очень упорно, нагло и не всегда к месту...
Андрей Бежецкий: Уже успев спуститься на половину лестницы, он так и застыл с приоткрытом ртом, глядя на своих ранних визитеров. Шутка удалась на славу! Чтоб вас обоих… черти!- пистолет медленно опустился, и с напускным спокойствием он вальяжно облокотился свободной рукой на перила. Внутри все продолжало кипеть от гнева и досады -Ах, тебе помощь нужна.... –протянул Андрей. Медленно, по ступенечке, он продолжил спуск. –Арсеньев, мать твою! Какого черта спозаранку такие шутки! Я ж и убить мог ненароком- Андрей Сергеич уже оказался рядом с незваными гостями, швырнул пистолет в сторону, где его с ловкостью фокусника подхватил ближайший лакей. Успокоившись, Андрей пожал руки обоим. Граф был жутко рад увидеть друзей, поэтому, быстро остыв, поспешил добавить. -Через 10 минут буду готов, потом все объясните- почти бегом он направился обратно в спальню, где вновь наткнулся на юную служаночку, только только пришедшую в себя. Прижавшись к стене, девушка ойкнула и вновь стала сползать на пол - Не дрейфь, Надюшка!- рывком приставив ее к стене обратно, он понесся дальше А в голове тем временем роились догадки. Что могло такое произойти с Митькой. Отчего он спозаранку выволок и его и Загорского из постели. Через обещанные десять минут он уже спускался вниз в полной боевой готовности - рука шарфом перевязана, темный дорожный сюртук, который неизвестным образом был подготовлен заранее и висел на дверце шкафа, сидел, как влитой, и теплый плащ свисает с локтя. - Ну и куда мы направляемся, господин советник цесаревича? Уж не на тайную ли свадьбу?- плюхнувшись на свободное кресло, он потянулся к уже приготовленной чашке кофе.
Владимир Загорский: На его вполне закономерный и логичный вопрос Арсеньев ответила какую-то околесицу. Чего-то припомнил Лицей, вдруг заявил, что соскучился по его помятому виду... Загорский вновь внимательно и настороженно взглянул в лицо друга, подозревая его в употреблении каких-то одурманивающих веществ - черт его знает, к чему там Митька пристрастился на Востоке, особенно, если вспомнить, что водки он почти не пьет, - однако взор Арсеньева был абсолютно трезв. Мало того, Дмитрий Васильевич смотрел на него откровенно весело. Хоть и просил оказать содействие в "важном деле". Каком - черт знает, но, если друг просит об одолжении, спрашивать не пристало. Поэтому Владимир Дмитриевич молча кивнул, и пошел собираться, кликнув Прохора, чтобы помог. Через некоторое время двое мужчин уже были в экипаже Арсеньева. Митька продолжал скрытничать, но, по направлению движения, Загорский вскоре понял, что едут они к дому Бежецкого. Так и было. Дверь им открыл верный Андреев Санчо Панса, Платон, который, словно ждал их появления. И в ответ на очередную несуразицу Арсеньева с упоминанием имени князя Крестовского, быстро-быстро убрался будить хозяина. Через пару минут где-то наверху раздался топот и громогласные ругательства хриплым голосом Бежецкого, а вскоре возник на лестнице и он сам в виде, живо напомнившем Загорскому о Бедламе, знаменитом лондонском сумасшедшем доме, чье название давно превратилось в имя нарицательное. Главным отличием Андрея от английских умалишенных было наличие у него в руках Кольтова пистолета. Непонятно почему, именно невиданная прежде разновидность этого оружия особенно привлекла внимание Загорского, когда Бежецкий с матерными воплями направил его ствол на них с Митькой. Короче, происходящее продолжало напоминать дурной сон, а сам он при этом чувствовал себя его участником, поэтому и молчал, пока Арсеньев объяснял постепенно входящему в человеческий облик и разум графу Бежецкому, чего от него хочет. Наконец, когда совершенно уже обихоженный Платоном, щегольски одетый, с эффектной черной перевязью, на которой покоилась нездоровая пока рука, Андрей Сергеевич спустился в гостиную, где для его ранних гостей стараниями все того же вездесущего Платона уже был подан кофе, вся великолепная троица вновь собралась в полном составе. Бежецкий поинтересовался у Дмитрия Васильевича, куда они направляются. Этот же вопрос, собственно, занимал и Загорского. Ибо ответа от Арсеньева он так и не добился. А потому, поставив на стол опустевшую кофейную чашку, Владимир изогнул бровь и тоже обратил взгляд на Митьку: - А и верно! - усмехнулся он и добавил многозначительно. - Ну-ка, признавайся, не пал ли, наконец, так долго и усердно осаждаемый тобой бастион?
Дмитрий Арсеньев: - Вы чего заладили? Бастионы, тайные свадьбы... - с обидой в голосе начал Арсеньев, который не думал, что его так легко раскусить. И все же, если взялся врать и недоговаривать, будь добр сыграть спектакль до конца, а потому обиженный тон пропал, будто его и не было, зато лицо приняло грустное выражение. - Господа, вы не поверите. Мне так надоела вся эта светская жизнь с ее бесконечными условностями, этикетом, необходимостью притворяться, скрытничать... Вобщем, я решил съездить навестить свое поместье. Давно там не был, да и управляющий настойчиво зазывает. Пора уже. Вот только ехать туда одному, - Митя нахмурился. - Никаких моих сил нет. Вов, Андрей, друзья, давайте со мной, а? Составьте компанию. Бежецкий, ты и так болеешь, какая тебе разница где? И у меня в имении климат все же мягче и приятнее, птички, деревья... А ты, Вов? Я своими ушами слышал, как в Миде обсуждали твой отпуск, так что не отговаривайся работой. Ребят, ну поехали со мной, а? На пару дней. Очень вас прошу.
Владимир Загорский: Загорский внимательно слушал Арсеньева, поэтому от него не укрылось явное противоречие, звучавшее в его словах. Как это: "надоела вся эта светская жизнь", то есть, хочется уединения, но в то же самое время - ехать одному "никаких сил нет"? "Темните, господин тайный визирь", - мысленно усмехнулся Владимир Дмитриевич, все еще придерживающийся своего собственного, высказанного недавно, предположения. Но сопротивляться воле друга, несмотря на неясность его замысла, Загорский не собирался. На самом деле, он даже обрадовался этой Митьиной прихоти, внезапной поездке в деревню. Потому что после суаре у Ида фон Тальберг, которое лично для него закончилось серьезной размолвкой с Варварой, до сих пор не улаженной, настроение было совершенно ни к черту. Как выяснилось, характеры у них с мадемуазель Белозёровой оказались в равной степени неуступчивыми. И каждая из сторон в споре не желала пойти навстречу другой, выжидая шага навстречу себе. Так или иначе, сам Загорский, по-прежнему, был недоволен выходками Вари в гостиной Идалии Николаевны, а потому не сделал ничего, чтобы помириться с ней в прошедшие дни, хоть, признаться, невыносимо тосковал по девушке. Но преподать ей небольшой урок смирения будущему мужу все же решил шанса не упускать. - А, рак-отшельник, опять в норку потянуло тебя? - Загорский посмотрел на друга и улыбнулся. - Да не собирался я отговариваться работой, Мить. Разумеется, я поеду с тобой. Думаю, мы отлично проведем время. Ну, а ты, Андрей, что скажешь?
Андрей Бежецкий: Какая поездка за город, к чертовой бабушке??? Нет.. им объяснять причины я не стану… в конце-концов… почему бы и нет… свежий воздух и смена обстановки… возможность поразмыслить…. Мысленная перепалка затянулась в молчаливую паузу. Андрей мерно помешивал свой кофе, взвешивая за и против, а между тем взгляды гостей буравили его вопросительным вниманием. Ну, естественно, ничего другого он ответить не мог.. Ей нужно время.. и если я не буду ей докучать пару дней, ничего страшного не произойдет? - Я согласен, Мить, действительно, какая разница, где болеть? - кривая улыбка.- Я так понимаю, выдвигаемся прямо сейчас? - залпом допивая кофе, Андрей смерил пристальным взглядом Арсеньева. И почему мне до сих пор кажется, что что-то тут не чисто?
Дмитрий Арсеньев: Стоявший за спинами гостей лицом к хозяину, Платон энергично одобрительно закивал в ответ на высказанное согласие Бежецкого ехать вместе с Арсеньевым и Загорским. Арсеньев же отреагировал более сдержанно: - Андрей, ну куда мы несемся-то? Наверное, твоим слугам понадобится время, чтобы приготовить твои вещи, - Митя послал быстрый, но красноречивый взгляд Платону, который тут же вытянулся в струнку, посерьезнел и, рассудительно кивнув, побежал "собирать вещи". - И вообще, я давно не ел такого вкусного сыра. Где только ты его берешь? Кстати, и нам всем стоит хорошенько подкрепиться перед тем, как отправимся в путь. Дороги хоть уже и начали подмерзать, но все равно оставляют желать лучшего. Они, как и уговаривал Арсеньев, не торопясь закончили завтрак. Митя приложил некоторые усилия, и разговор все же ушел от щекотливой темы его внезапно вспыхнувшего рвения на природу в более отстраненные, быть может даже, светские. Но что было хорошо в их узкой компание - так это то, что любая, даже самая скучная тема благодаря расслабленности и доверию друг к другу всех участников разговора становилась интересной или хотя бы смешной. Нагруженные снедью, приготовленной Платоном и самим Платоном, согласно условиям их с Арсеньевым договора, трое друзей погрузились в экипаж Мити и покатили по российским дорогам, по пути полемизируя с известным трудом "Путешествие из Петербурга в Москву". За время дороги оба гостя Арсеньева успели понемножку вздремнуть, пока возбужденный непонятно чем хозяин не расталкивал их, в который раз за день вырывая из приятного сна. К пяти часам дня путешественники достигли имения. Их взгляду предстал большой дом, явно отстроенный за последний год-два чуть ли не заново. Особого шика, позолоты и мрамора в нем не наблюдалось как во внутреннем, так и во внешнем убранстве, даже парадные комнаты носили отпечаток спартанской натуры их хозяина, хотя в каждой комнате находился предмет, на котором останавливался взгляд. К примеру, в гостиной, в которую Арсеньев провел своих гостей, находился модный в то время наборный паркет из редких сортов дерева и с удивительным орнаментом. Если бы хозяину задали бы вопрос о происхождении столь необычного узора, то Арсеньев с удовольствием бы пояснил, что подглядел его на базаре Тейрана, где можно отыскать что-то еще более чудесное, если, конечно, знать, где искать. Итак, когда Бежецкий с Загорским расположились в гостинной, а Платон убежал проверять, насколько тщательно подготовили комнату для его хозяина, Арсеньев все же решил признаться, зачем ему понадобились друзья. - Господа, вот и пришло время открыть вам причину того, почему я вас так неожиданно почти силком потащил сюда, - торжественным тоном заговорщика из "Северного общества" провозгласил Арсеньев. - Вы очень нужны мне здесь... потому что у меня не получается пить в одиночку, а так хочется! И вообще, несмотря на жизнь в одном городе и не так уж и далеко друг от друга, мы уже слишком долгое время, а именно, месяца два, так и не смогли собраться втроем. И я решил, что пора прекращать это безобразие и брать все в свои руки. Поэтому вы здесь. Отказы не принимаются, и лошадей вам не предоставят. Так что придется вам смириться с моей тиранией и хорошо провести сегодняшний вечер здесь в теплой дружеской компании.
Андрей Бежецкий: Всю продолжительность пути Андрей мало, что говорил. Молчаливо созерцая осенний студеный пейзаж за окном и краем уха улавливая тихие разговоры Загорского и Арсеньева, он мысленно был в другом месте. Непонятное тревожное чувство прочно засело в душе, когда он переступил порожек кареты. Что-то холодное, скользкое протяжно ныло в груди… страх…. Только перед чем или пред кем? Нет… это все глупости… ерунда бесовская.. ничего плохого из этой поездки быть не может… проведу время с друзьями, высплюсь.. я надеюсь- короткий косой взгляд в сторону Арсеньева и улыбка тронула губы. Митька - молодец… скромный, тихий…. А на деле - в тихом омуте черти водятся… что-то он не договаривает.. что-то тут не то… не просто так мы ему понадобились в такой глуши… ну, да, впрочем, все это рано или поздно выяснится…. А пока вздремнуть, что ли? Пожалуй… - веки медленно опустились и, прислонившись лбом к прохладному стеклу, Андрей задремал. Очнулся он от настойчивого пинка локтем в левый бок. Платон позаботился обо всем, Андрею оставалось только получать удовольствие от происходящего, чем он, собственно, и занялся. Уютно устроившись в гостиной, Андрей и Володька воззрились на зачинщика побега из столицы, который самозабвенно стал заливаться соловьем о том, что ему пить не с кем, и собирались они вместе давно… На губах появилась улыбка… вспомнился случай с цветочным горшком и прогулкой по садам столицы… - Мить… я готов провести хоть неделю, и не одну, в дружеской и теплой компании, но к чему такая таинственность, ты можешь объяснить? Неужели, скажи ты напрямую, что тебе нужна компания, мы бы не бросили все и не примчались к тебе по первому требованию?
Дмитрий Арсеньев: Арсеньеву представилось, что он на допросе. Его поймали как военного преступника и задались целью дознаться истинных намерений советника цесаревича. Митино лицо приобрело замкнутое выражение, а взгляд стал направлен ровно посередине между лицами Вовки и Андрея. - Во-первых, я никогда не стал бы пренебрегать вашими интересами. Несмотря на то, что общаемся мы далеко не каждый день, но нутро Санкт-Петербурга таково, что можно при небольших усилиях узнать все последние свежайшие новости о интересном тебе человеке. И интересуясь вашими делами в последнее время я понимал, что вам совершенно не до моего внутреннего недостатка алкоголя в крови. Тебя, Андрей, можно поздравить с важной для тебя любовной победой, как я понимаю. Нет, не волнуйся, обществу это неизвестно. Просто я обладаю большим количеством данных, а потому имею объяснения некоторых твоих странных поступков, - нащупав вполне прочную нить объяснений, Арсеньев стал чувствовать себя уверенней и даже перевел взгляд на лицо Загорского: - По сути, Вов, у тебя похожая ситуация, только недоброжелателей поменьше, чем у Бежецкого. Да и Нессельроде довольно требователен в служебных делах. Так что из этого вытекает во-вторых: вы были заняты, а теперь все несколько изменилось. Твое ранение, Андрей, и кое-что непонятное в тебе, Вовка, сделали вас доступнее для меня, а значит, я рассудил, что могу украсть вас на пару дней без ущерба для вашей личной жизни. Да и само время, пара дней до начала поста, обязывает насладиться последними денечками дозволенности, - подмигнул друзьям Арсеньев. - А теперь, господа, культурная программа. Предлагаю вам прогуляться до ваших комнат, сменить дорожные костюмы на что-то домашнее, захватить любимые сигары, если таковые имеются и собраться в столовой. Потому как я, например, зверски голоден.
Владимир Загорский: Загорский с интересом наблюдал, как, буквально на глазах, изменилось выражение лица Арсеньева. Привычная личина тихони и скромника, которой его друг с детства привык пользоваться и делал это виртуозно – для тех, кто был с ним не слишком долго, как, например, Андрей, знаком, на некоторое время вдруг пропала. И миру явился другой Дмитрий Васильевич Арсеньев, решительный человек, привыкший добиваться своих целей и располагающий для этого всеми необходимыми средствами. Глядя на него сейчас, было весьма ясно, почему именно его назначили воспитателем Цесаревича. Истинный педагог всегда умеет направить воспитуемого в нужное русло. Точно того же сейчас легко добился от них с Андреем и Митька, сперва неожиданно выдернув из привычной жизни, а потом еще – огорошив своей осведомленностью в их делах. Причем, если про свои обстоятельства Загорский еще поведал ему сам в тот памятный вечер, когда Арсеньев явился к нему с соболезнованиями, то откуда Митька так хорошо знал про амурные успехи Бежецкого, Владимир не знал. Кажется, сам Андрей был удивлен этому не меньше. Хотя, возможно, ему это только показалось, а Бежецкий просто не выспался, от этого и был так странно молчалив всю дорогу из Петербурга в имение Арсеньева, да и теперь все еще как-то непривычно задумчив. …Решимость, столь внезапно проступившая в чертах Арсеньева, испарилась столь же внезапно, как и появилась. Заметив, что добился своего, Арсеньев вновь повеселел, и черные глаза его вспыхнули искрами смеха, когда многозначительно, имея в виду то ли надвигающийся Рождественский пост, о котором сказал сам, то ли еще чего, Митька предложил своим друзьям насладиться сполна «последними денечками дозволенности». - Ну, что же? - усмехнулся Загорский. – Непременно пойдем и непременно переоденемся. Но, сперва, радушный хозяин, раз уж призвал нас напиваться взрызг, может, нальешь хотя бы «для сугреву»? Право, я что-то замерз с дороги…
Андрей Бежецкий: -А я, пожалуй, откажусь пока от спиртного и последую совету нашего радушного хозяина - переоденусь с дороги и захвачу свой портсигар, между прочим, новый… - сделав акцент на слове «новый», Андрей хотел напомнить друзьям о том, как замечательно они провели время в садах Петербурга. Всегда приятно посмеяться над собственной глупостью - усмехнувшись граф, поднялся и отправился наверх. В комнате было тепло, даже немного душно. Блаженно опустившись в кресло у окна, Бежецкий прикрыл глаза. Мысли об Анне не давали покоя. Как она там? Что делает? Сашку сто лет не видел… черт… а если даже и увижу что мне ему сказать? Как себя вести, ведь теперь-то я знаю правду… а он даже и не догадывается? Нет… все… все… думать сейчас об этом - это вновь погружаться в хандру. Я здесь с друзьями… напиться и отлично провести время в компании вот, что сейчас мне нужно! Резко встав, Андрей огляделся по сторонам. Дорожный сундук стоял у стены напротив. Переодевшись в домашнее, граф прихватил портсигар и поспешил вниз. - Я готов к попойке,- лаконично объявил Бежецкий.
Дмитрий Арсеньев: Кивнув "замерзшему" Загорскому, Арсеньев встал и подошел к столику, на котором невинно стоял французский коньяк и три бокала. Бежецкий удалился к себе, а потому пока Митя разлил на двоих и вложил в ладонь Владимира один из наполненных бокалов, сел напротив друга и перед тем, как выпить, внимательно смотря ему в глаза, произнес: - Твое поведение после суаре у мадам фон Тальберг серьезно меня беспокоит. Но это так, чтобы ты знал. А пока давай выпьем за то, какой прекрасный сегодня день, - выражение лица Арсеньева вновь разительно изменилось, вернувшись к беззаботному и довольному образу. После выпитого своеобразного аперитива, Митя с Вовкой тоже сменили дорожные костюмы на более уютные и встретились с Бежецким в коридоре. - Отличной, Андрей Сергеевич. И все же пить на голодный желудок плохо. Пойдемте поедим пока. Прошу к столу. Арсеньев проводил гостей в столовую, дал возможность оценить искусство его повара, хоть и не француза или итальянца, но достаточно талантливого русского. А потом предложил переместиться в его кабинет, где намного удобнее было предаваться удовольствию непринужденной беседы. Раскрыв перед друзьями неприметный шкаф, Арсеньев продемонстрировал гостям его богатое содержимое. - Выбирайте, не стесняйтесь. Господа, сейчас, конечно, не канун Нового года, но подходит к концу сезон, и невольно подводишь итоги. Я хотел бы поделиться с вами радостью: впервые для меня сезон был удачным. Я рад, что обрел твою дружбу, Андрей. А с тобой, Вов, мы возобновили отношения. Давайте выпьем за дружбу, самую непобедимую силу, доступную человечеству, используя которую можно решить любые проблемы.
Владимир Загорский: Благородный французский напиток мягкой согревающей волной прокатился по пищеводу, и Загорский с удовольствием откинулся на спинку своего стула. - А что в моем поведении кажется тебе странным? - спросил он друга, как-бы невзначай, когда, спустя некоторое время, они вновь встретились с Арсеньевым в коридоре, уже переодетыми в менее официальные одежды. Владимир Дмитриевич всегда считал, что владеет умением держать при себе свои негативные эмоции настолько, что их не замечают окружающие. Ан нет, Митька,по-прежнему, как в юности, читал его, словно раскрытую книгу... Однако ответ на этот вопрос получить так и не удалось. Ибо в этот самый момент к ним присоединился Андрей, и продолжать беседу "на двоих" им было бы просто неловко. Поэтому мужчины обменялись кивками, молчаливо уговорившись продолжить после, и, по приглашению хозяина, последовали в столовую, где стол ломился от яств, а также в их распоряжении был своеобразный шкаф, сплошь заставленный бутылками с разнообразным содержимым. Загорский неоднократно видел такие в английских домах, там их называли словом " bar", но для русского-то дома они пока еще были в новинку. - Отличный тост! - кивнул Загорский, после того, как Митя провозгласил его и все трое осушили бокалы. - В свою очередь, хотел бы сказать, что и сам невероятно рад, что вновь обрел вас, мои друзья! В нашем возрасте уже трудно прикипеть к кому-то сердцем настолько, чтобы назвать этого человека другом, - усмехнулся он. - К тому же, народ наш утверждает, что лучше, чем два новых, один, но - старый. А у меня вас - аж двое. И оба - вон, какие старые! - еще шире заулыбался Загорский, слегка взлохматив шевелюру Арсеньева с вечно идеальным его пробором, намекая на некоторое количество седых волосков, уже проглядывавших на общем черном, словно вороново крыло, фоне. - Так что я - счастливый человек - вдвойне. Налей мне еще, - Владимир обернулся к Бежецкому. - За дружбу мы уже пили, теперь я пью за настоящих друзей, за тебя, Андрей и за тебя, Митька! Vale!
Андрей Бежецкий: Звон бокалов и потрескивание огня в камине умиротворяющей вуалью окутывали дружественное собрание. Андрей с улыбкой наблюдал за своими друзьями. Все дурные мысли и предчувствия ускользают, остается только душевный покой и улыбка. - Как интересно все сложилось, "мы такие разные, и все-таки, мы вместе" - банальная, избитая фраза, но каков в ней глубокий смысл. Я вот, например, львиную долю времени, что провел в столице после возвращения, мечтал лишь об одном – получить положение в обществе и отомстить той, кого люблю больше жизни. Все мои терзания были пустым занятием, потому как я понял, что первое мне совершенно не нужно, а второе я просто не в силах сотворить. И, когда на пороге моего дома неожиданным образом нарисовался Володька, я понял, что только ради того, чтобы увидеть его физиономию стоило вернуться в Петербург. Старые друзья, проверенные годами - вот, что важно, а слава, признание и деньги - это никчемные пороки, которые только отравляют жизнь,- короткая пауза, и он продолжил. -С тобой, уважаемый Дмитрий, мы познакомились совсем недавно, но мне кажется, что это было так давно! Твоя напускная скромность и робость…да-да, и не опускай глаза, - улыбнулся. - которыми ты так ловко пользуешься для того, чтобы очаровывать дам, достойна уважения и зависти. Ты отменный человек, спасибо тебе за то, что вытащил сюда, для меня это, действительно, стало спасительным глотком воздуха, особенно после издевательств, которые надо мной учинял этот очкастый эскулап со своими мазями и повязками. Я хочу предложить следующий тост за хозяина этого дома. И надеюсь, что в следующий раз, когда он пригласит нас в это замечательное поместье, мы уже будем пить не только за него, но и за хозяйку, которая обязательно должна здесь появиться, как считаешь Володь? Андрей наклонился и свободной рукой вновь наполнил рюмки. Терпкий напиток приятно согревал и расслаблял, вызывая все более острые приступы ностальгии. - И еще, вам обязательно нужно съездить со мной весной в Штаты, я там такое затеял…- сощурившись, Андрей лукаво улыбнулся. - Но это будет сюрпризом, если, конечно, вы решитесь на поездку.
Владимир Загорский: - Ты совершенно прав, Бежецкий, - Владимир усмехнулся и вновь взглянул на Арсеньева. "Нет, чертяка, не дам тебе увернуться от интересующей нас темы", - читалось в его взоре. - Дом, в самом деле, великолепен, но, как бы это? - он намеренно сделал паузу, точно подыскивая подходящее слово. - Немного... великоват для одного. Нет? Здесь бы хорошо поселиться большой семье с несколькими ребятишками, которым было бы замечательно гулять на воле, в этом парке, который я успел заметить по дороге. Поэтому, Мить, тебе непременно и в самое ближайшее время следует подумать о той...то есть, прости, о том, чтобы наполнить свои хоромы звонкими детскими голосами... Кстати, знаешь, что я подумал? Твой парк, насколько успел разглядеть, напоминает мне тот, возле Лицея, куда мы иногда сбегали, чтобы познакомиться с местными барышнями... - тут Загорский умолк, внезапно осознав, что данное конкретное воспоминание из их совместной юности с Митькой в настоящем контексте будет выглядеть несколько неуместным. - Мда...давно это было, - проговорил он несколько смущенно. И несмотря на то, что хмель уже начал свое победное шествие по его жилам, а как иначе объяснить, что в голову приходят столь пикантные воспоминания, налил себе еще коньяку и выпил одним махом. Напиваться, так напиваться! После чего повернулся к Андрею, кажется, заинтересовавшемуся его последними репликами, и проговорил, как ни в чем не бывало: - Так, а что ты там такое задумал с поездкой в Североамериканские Штаты?
полная версия страницы