Форум » Пригороды Петербурга » "Цветы чужой жизни" и прочие радости старой девы. » Ответить
"Цветы чужой жизни" и прочие радости старой девы.
Ксения Ларионова: Дата: 9 октября 1832 года. Место: Имение князей Ларионовых-младших, неподалеку от Царского Села. Участники: Дмитрий Арсеньев, Ксения Ларионова и...наши общие родственники.
Ответов - 25, стр:
1 2 All
Ксения Ларионова: Ксения взглянула на него расширившимися от удивления глазами: - Бог мой, Дмитрий Васильевич, Вы знаете Пушкина и молчите об этом! - она отложила свой том в сторону и приготовилась засыпать Арсеньева вопросами о любимом писателе, с которым тот, оказывается, учился... Ну, конечно! Царскосельский лицей, Митя же тоже закончил его, как она могла забыть! ...Роман "Евгений Онегин" был не единственным любимым произведением Ксении в творчества Александра Сергеевича. Подобно многим барышням своего времени, она обожала и лирику этого поэта, находя ее, впрочем, иногда несколько фривольной, хоть от этого и не менее очаровательной. Ксения никогда не видела Пушкина. Даже, если бы она и не оказалась в этом полузаточении в Ларионовке в течение последних трех лет, со временем, однако, приобретшим черты добровольного отшельничества, ее светская жизнь все равно никогда бы не была столь насыщенна и не протекала бы в тех местах, где проводят свое время различные знаменитости, вроде Пушкина. Впрочем, слухи до нее все же долетали. Сказывали, что господин сочинитель в обычной жизни совсем не тот ироничный романтик, каким рисовался ее воображению, когда княжна читала его стихи, а довольно желчный и язвительный тип, что игрок, что очень дурен внешне...Но Ксении отчего-то совсем не хотелось в это верить. Ей очень хотелось бы расспросить об этом Дмитрия Васильевича, но проявлять подобное любопытство ей казалось неприличным, а потому княжна ограничилась несколькими нейтральными вопросами о совместном лицейском прошлом, на которые Митя отвечал вежливо, но без энтузиазма, а потом-таки решилась поинтересоваться одной пикантной подробностью, хотя, ничего особенно предосудительного, просто... - Дмитрий Васильевич, я слышала, что Александр Сергеевич не так давно женился? - Арсеньев кивнул. - И, говорят, что его супруга какая-то невероятная красавица? Вам не приходилось встречать госпожу Пушкину? Верно ли, что она так хороша собой?
Дмитрий Арсеньев: - Встречал ли я Наталью Николаевну? Конечно, - улыбнулся Арсеньев, тоном слегка выдавая свое более равнодушное, нежели положительное отношение к этой светской красавице. Он не столько радовался за однокашника, добившегося руки этой петербургской жемчужины, сколько сочувствовал его ревнивой натуре, страдающей почти на каждом приеме. Да и как прикажете спокойно смотреть, когда ладно пустые щеголи ухаживают за твоей женой, но сам царь! Любвеобильный и умеющий нравиться женщинам Николай Первый своим граничащим с недопустимым поведением вольно или невольно подливал масла в огонь страстной натуре с африканской кровью, бурлящей в жилах. Будучи убежденным собственником, а также сомневающейся натурой, Митя полагал, что может если не понять, то представить размах неудовольствия Александра Сергеевича. - Мадам Пушкина в девичестве уже была очень известной, желанной и частой гостьей на приемах высшего света. Я слышал, что поклонники называют ее Афродитой Невы... Или так о ней отзывает сам поэт? - засомневался в своих знаниях Митя. - Ее считают очень красивой, и она принадлежит к любимицам царской семьи, однако я лично не берусь судить о ее внешности. Мне думается, что в Петербурге есть дамы много красивее Натали Гончаровой. Вот Ида... - и только произнеся имя, Арсеньев осознал, что сейчас собирался поделиться с Ксенией всеми своими восторгами по поводу баронессы. Смутившись, он попытался исправиться: - Впрочем, не это важно, милая Ксения Константиновна. Я же не являюсь законодателем мод Северной столицы. Скорее наоборот, слыву угрюмым и скучным чиновником, - и как будто желая опровергнуть только что произнесенные слова, Митя широко улыбнулся. - Мне представляется, что вам нужно самой составить мнение и о нашем русском гении, и о его жене. Было бы интересно послушать ваше мнение, кажется мне, что оно будет нетривиальным, - приветливо улыбнулся Арсеньев. - Вот только увы, я вынужден предупредить вас, что не лучший сопровождающий на балах и приемах. Даже несмотря на то, что в Царскосельском лицее я заручился чрезвычайно интересными знакомствами, за время проведенное на востоке, я подрастерял все связи. Хотя... если это порадует вас, то озабочусь с помощью моего друга и однокашника Загорского восстановить наиболее весомое из них, с Александром Сергеевичем. А если вы хотите пообщаться с Натальей Николаевной, то великие княжны с радостью познакомят вас с нею. Как видите, петербургское общество, хоть и многочисленное, но и тесно между собой связанное...
Ксения Ларионова: Чуткий слух Ксении мгновенно ухватил, даже не само диковинное имя - Ида - а интонацию, с которой Митя его произнес: мечтательную и удивительно нежную. Прежде она такой от него не слышала. Ну, вот и ответ на тот вопрос, который она боялась задать даже себе самой. Безусловно, он не может быть свободен, он слишком для этого привлекателен! - Зачем Вы наговариваете на себя, Дмитрий Васильевич? - проговорила она, отгоняя прочь грустные размышления усилием воли и украдкой любуясь его улыбкой. - Вы вовсе не скучный! Вы - один из самых лучших, самых интересных людей, которых я знаю...Вас дети любят! - воскликнула княжна горячо, будто это был какой-то основополагающий аргумент. - Это значит - Вы добрый. Такой добрый, что готовы, ради моей прихоти, даже нарушить покой Великих княжон! Не надо отзываться о себе так критически! Мне...мне неприятно это слушать, вот! - она встала со своего места и, словно точку в конце этой тирады поставила, хлопнула томом "Онегина" по столу, но тут же смутилась из-за этой своей глупой вспышки. - Простите, я не хотела...то есть, хотела... - Ксения покраснела и умоляюще посмотрела на Арсеньева. - Дмитрий Васильевич, Вы позволите мне Вас покинуть?
Дмитрий Арсеньев: "- Нет!" - чуть не ответил, не подумав, Арсеньев. Его вовсе не радовало то, что Ксеня так внезапно прерывает их разговор. Мите понравилось говорить с девушкой. Он как раз хотел свести беседу к любимому своему вопросу о преимуществах одной столицы над другой. Узнавать мнение о сравнении Первопрестольной и Санкт-Петербурга оказалось увлекательнейшим психологическим экспериментом. Высказывая симпатию к тому или иному городу, человек невольно раскрывает свои черты характера. Себя же Арсеньев относил к "гибким" людям, которые равно ценят и Москву и город на Неве, как можно более объективно видят их недостатки и восхищается достоинствами. Что ж, события приобрели такой странный и непонятный для Мити оборот, что свои эксперименты он отложил на более подходящее время. Скомканность, какая-то оборванность, разрозненность речей Ксении Константиновны делали смысл ее слов совершенно недоступным для понимания мужчины. И Арсеньев не знал, какого ответа от него она сейчас хочет. Недолго пометавшись среди двух зол, он выбрал, на его взгляд, меньшее: удовлетворить женскую просьбу. Если из-за чего-то княжне нужно остаться одной - он предоставит ей для этого все условия. - Да... - все еще сомневаясь, как-то осторожно, ответил он. - Надеюсь, я не слишком сильно утомил вас своими пустыми речами. Добрых снов, Ксения Константиновна. Мне пришелся по сердцу наш разговор и я хотел бы как-нибудь его повторить... Если вы сами захотите, конечно.
Ксения Ларионова: Ксения Константиновна лежала в своей постели, пытаясь дождаться прихода сна, однако, вместо этого в голове то и дело роились воспоминания о сегодняшнем дне, наполненном событиями так, как давно не случалось в ее серой и однообразной жизни. И главное направление мыслей девушки можно было вполне сейчас озаглавить, как "Что было бы, если..." Если бы Митя тогда не уехал в Персию...Если бы Митя сейчас удержал ее, попросил не уходить... Думать в таком ключе было приятно. Но голос разума, едкий и ироничный, камня на камне не оставлял от "воздушных замков" в душе Ксении еще раньше, чем она успевала их "достроить". "Не уехал бы в Персию? Ха! Уехал бы еще куда-то. Разве были какие-то предпосылки к тому, чтобы он захотел остаться? Не просто так, а ради тебя? Конечно не было! И сегодня...Что, ну, скажи, что было бы, если бы Арсеньев не отпустил тебя? Упал бы на колено и стал требовать твоей руки? Или, может, ты сама призналась бы в своем нелепом и ненужном ему чувстве? Ах, Ксеня, "если бы, да кабы, да во рту росли грибы"! " - внезапно вспомнила он глупую присказку из детства, после чего в десятый, наверное, раз за последние пару часов взбила свою подушку, точно вымещая на ней свою досаду, перевернулась на бок и закрыла глаза в надежде, что Морфей смилостивится над ее бедной головушкой и примет княжну Ларионову в свои объятия.
полная версия страницы