Форум » Летний сад » Поэтическая страничка. Персонажам посвящается. » Ответить
Поэтическая страничка. Персонажам посвящается.
Администратор:
Администратор: Идалия Николаевна, я осмелюсь... Любовь. Когда без страсти и без дела Бесцветно дни мои текли, Она как буря налетела И унесла меня с земли. Она меня лишила веры И вдохновение зажгла, Далае мне счастие без меры И слезы, слезы без числа... Сухими, жесткими словами Терзала сердце мне порой, И хохотала над слезами, И издевалась над тоской; А иногда горячим словом И взором ласковых очей Гнала печаль - и в блеске новом В душе светилась моей! Я все забыл, дышу лишь ею, Всю жизнь я отдал ей во власть. Благословить ее не смею И не могу ее проклясть. (с)А.Н.Апухтин
Администратор: Прелестная Идалия Николаевна, это Вам... Я вас люблю... что делать - виноват! Я в тридцать лет так глупо сердцем молод, Что каждый ваш случайный, беглый взгляд Меня порой кидает в жар и холод... И в этом вы должны меня простить, Тем более, что запретить любить Не может власть на свете никакая; Тем более, что, мучась и пылая, Ни слова я не смею вам сказать И принужден молчать, молчать, молчать!.. Я знаю сам, что были бы преступны Признанья или смысла лишены: Затем, что для меня вы недоступны, Как недоступен рай для сатаны. Цепями неразрывными окован, Не смею я, когда порой, взволнован, Измучен весь, к вам робко подхожу И подаю вам руку на прощанье, Сказать простое слово: до свиданья! Иль, говоря, - на вас я не гляжу. К чему они, к чему свиданья эти? Бессонница - расплата мне за них! А между тем, как зверь, попавший в сети, Я тщетно злюсь на крепость уз своих. Я к ним привык, к мучительным свиданьям... Я опиум готов, как турок, пить, Чтоб муку их в душе своей продлить, Чтоб дольше жить живым воспоминаньем... Чтоб грезить ночь и целый день бродить В чаду мечты, под сладким обаяньем Задумчиво опущенных очей! Мне жизнь темна без света их лучей. Да... я люблю вас... так глубоко, страстно, Давно... И страсть безумную свою От всех, от вас особенно, таю. От вас, ребенок чистый и прекрасный! Не дай вам бог, дитя мое, узнать, Как тяжело любить такой любовью, Рыдать без слов, метаться, ощущать, Что кровь свинцом расплавленным, не кровью, Бежит по жилам, рваться, проклинать, Терзаться ночи, дни считать тревожно, Бояться встреч и ждать их, жадно ждать; Беречься каждый мелочи ничтожной, Дрожать за каждый шаг неосторожный, Над пропастью бездонною стоять И чувствовать, что надо погибать, И знать, что бегство больше невозможно. А.А.Григорьев. 1857 год
Администратор: Идалия Николаевна... я снова к Вам... Я не ропщу. Я вознесен судьбою Превыше всех! - Я счастлив! Я любим! Приветливость даруется тобою Соперникам моим... Но теплота души, но все, что так люблю я С тобой наедине... Но девственность живого поцелуя... Не им, а мне! 1835 Денис Давыдов
Ксения Ларионова: ДЕКАБРЬ Мы соблюдаем правила зимы. Играем мы, не уступая смеху и придавая очертанья снегу, приподнимаем белый снег с земли. И будто бы предчувствуя беду, прохожие толпятся у забора, снедает их тяжелая забота: а что с тобой имеем мы в виду? Мы бабу лепим - только и всего. О, это торжество и удивленье, когда и высота и удлиненье зависят от движенья твоего. Ты говоришь:- Смотри, как я леплю.- Действительно, как хорошо ты лепишь и форму от бесформенности лечишь. Я говорю:- Смотри, как я люблю. Снег уточняет все свои черты и слушается нашего приказа. И вдруг я замечаю, как прекрасно лицо, что к снегу обращаешь ты. Проходим мы по белому двору, прохожих мимо, с выраженьем дерзким. С лицом таким же пристальным и детским, любимый мой, всегда играй в игру. Поддайся его долгому труду, о моего любимого работа! Даруй ему удачливость ребенка, рисующего домик и трубу. Белла Ахмадулина. 1960 С зимой Вас, дамы и господа!
Владимир Загорский: Мое юбилейный, 100-ый, пост - Варваре Белозеровой, с непреходящей любовью! Все, сдаюсь Бернард пишет Эстер: «У меня есть семья и дом. Я веду, и я сроду не был никем ведом. По утрам я гуляю с Джесс, по ночам я пью ром со льдом. Но когда я вижу тебя – я даже дышу с трудом». Бернард пишет Эстер: «У меня возле дома пруд, Дети ходят туда купаться, но чаще врут, Что купаться; я видел все - Сингапур, Бейрут, От исландских фьордов до сомалийских руд, Но умру, если у меня тебя отберут». Бернард пишет: «Доход, финансы и аудит, Джип с водителем, из колонок поет Эдит, Скидка тридцать процентов в любимом баре, Но наливают всегда в кредит, А ты смотришь – и словно Бог мне в глаза глядит». Бернард пишет «Мне сорок восемь, как прочим светским плешивым львам, Я вспоминаю, кто я, по визе, паспорту и правам, Ядерный могильник, водой затопленный котлован, Подчиненных, как кегли, считаю по головам – Но вот если слова – это тоже деньги, То ты мне не по словам». «Моя девочка, ты красивая, как банши. Ты пришла мне сказать: умрешь, но пока дыши, Только не пиши мне, Эстер, пожалуйста, не пиши. Никакой души ведь не хватит, Усталой моей души». Вера Полозкова
Варвара Белозерова: Владимир Загорский!
Александр Рейтерн: УСЫ Философическая ода Глаза скосив на ус кудрявый, Гусар с улыбкой величавой На палец завитки мотал; Мудрец с обритой бородою, Качая тихо головою, Со вздохом усачу сказал: «Гусар! всё тленно под луною; Как волны следом за волною, Проходят царства и века. Скажи, где стены Вавилона? Где драмы тощие Клеона? Умчала всё времен река. За уши ус твой закрученный, Вином и ромом окропленный, Гордится юной красотой, Не знает бритвы; выписною Он вечно лоснится сурьмою, Расправлен гребнем и рукой. Чтобы не смять уса лихого, Ты к ночи одою Хвостова Его тихонько обвернешь, В подушку носом лечь не смеешь, И в крепком сне его лелеешь, И утром вновь его завьешь. На долгих ужинах веселых, В кругу гусаров поседелых И черноусых удальцов, Весёлый гость, любовник пылкий, За чье здоровье бьешь бутылки? Коня, красавиц и усов. Сраженья страшный час настанет, В ряды ядро со треском грянет; А ты, над ухарским седлом, Рассудка, памяти не тратишь: Сперва кудрявый ус ухватишь, А саблю верную потом. Окованный волшебной силой, Наедине с красоткой милой Ты маешься — одной рукой, В восторгах неги сладострастной, Блуждаешь по груди прекрасной, А грозный ус крутишь другой. Гордись, гусар! Но помни вечно, Что всё на свете скоротечно — Летят губительны часы, Румяны щеки пожелтеют, И черны кудри поседеют, И старость выщиплет усы».
Софья Долманова: - Ах! Здравствуй, Сашенька! Подружка! Какой чудесный нынче бал! Вот, капитан Васильев - душка - Со мной мазурку танцевал! - Ах! Машенька! Моя родная! Гуляевой графини сын Ко мне неравнодушен, знаю! Он здесь без матушки, один! - Взгляни направо, дорогая! Стоит красавец офицер. На нас он смотрит не мигая. Ну, просто, чудо кавалер. - А! Князь Миронов! Из Парижа Вчера вернулся, говорят. Сейчас к нам подойдет поближе. Он, кстати, сказочно богат. - О! Дочь купца Петрова - Глаша. Кривляка! Ишь, задрала нос! Товар удачно сбыл папаша, Гостинцев ворох ей привез. - А что за дама там, послушай?! Уж на советника ль вдова?! - Да, Аграфена, в прошлом - Груша. Явилась старая сова! - Охота на мужчин открыта. Не сдобровать сегодня им. И мы, с тобой, не лыком шиты. Себя в обиду не далим. Глянь, небо звездное какое! Отбросим все печали прочь! Вино французское рекою! И будем танцевать всю ночь!
Глеб Стрижевский: Мадам фон Тальберг! Мой 100-й пост я посвящаю Вам. Не бывает любви несчастной. Может быть она горькой, трудной, Безответной и безрассудной, Может быть смертельно опасной. Но несчастной любовь не бывает, Даже если она убивает. Тот, кто этого не усвоит, Тот счастливой любви не стоит... Юлия Друнина
Идалия фон Тальберг: Глеб Георгиевич, спасибо! А это - алаверды, так сказать: Мы с вами разные Мы с Вами разные, Как суша и вода, Мы с Вами разные, Как лучик с тенью. Вас уверяю - это не беда, А лучшее приобретенье. Мы с Вами разные, Какая благодать! Прекрасно дополняем Мы друг друга. Что одинаковость нам может дать? Лишь ощущенье замкнутого круга. Марина Цветаева
Варвара Белозерова: Ой, ну если пошла такая пьянка, я тоже не могу остаться в стороне Милый Владимир Дмитриевич! Хочу посвятить Вам стихотворение моей землячки Анны Перекрестовой. Остановлюсь на миг, от дела отвлекусь И встречу милый взгляд любимых черных глаз, И на душе тепло, я молча улыбнусь. В саду любви весна всегда цветет для нас. И на моих устах слова любви звучат, Как ласка тихая: нам хорошо вдвоем. За ними столько чувств - слова их не вместят, Они живут в душе и сердце жгут огнем. Чтоб высказать любовь, нет в мире слов таких, Но в каждом слове свет, со светом солнц сравним. Мне слов не отыскать: мир не придумал их, Все, все - любовь, когда ты любишь и любим!
Владимир Загорский: А это - для тебя, моя милая девочка! Впервые став рабом, клянусь, я рабству рад. Все мысли о тебе, но мыслям нет стесненья, Все сердце - для тебя, но сердцу нет мученья, Гляжу в глаза твои - и радостен мой взгляд. Не раз я счастьем звал часы пустых услад, Не раз обманут был игрой воображенья, Соблазном красоты иль словом обольщенья, Но после жребий свой я проклинал стократ. Я пережил любовь, казалось, неземную, Пылал и тосковал, лил слезы без конца. А ныне все прошло, не помню, не тоскую, - Ты счастьем низошла в печальный мир певца. Хвала творцу, что мне послал любовь такую, Хвала возлюбленной, открывшей мне творца! Адам Мицкевич
Глеб Стрижевский: Как хотите, господа, но завтрашний праздник я начинаю отмечать уже сегодня. Моя жена - очарованье! Судьба, спасибо за жену! Она - небесное созданье, Как говорили в старину. Она скромна неимоверно. Совсем не хвастается, но Чего ни сделает - всё верно, Чего ни скажет - всё умно. Она вершина совершенства! (Когда снимает бигуди) Ах, ей бы на руки младенца - Мадонна! С места не сойти... Подобных взоров я не знаю! В них столько ласки и тепла, Что двадцать лет я повторяю О, Боже! Как она мила! Она чарует красотою, Ей всё решительно идёт... Попробуй я сказать другое, Она мне голову свернёт.
Идалия фон Тальберг: Глеб Стрижевский Вы немного торопите события, князь... Во всем.
Алиса фон Келлер: выставляю на суд общественности... посвящается кому-то Он говорил, она молчала.. Он сотню раз сказал «прости».. Она ждала, не отвечала.. Потом шепнула: "отпусти.. Не так всё просто, ты же знаешь.. Не ври себе, и мне не ври.. Взгляни с умом на то, что будет.. На то, что было посмотри.." Он тихо плакал на причале.. Она шагала вдоль домов.. Он утопал в своей печали.. Она бежала прочь от снов.. Два корабля по морю бродят.. Две птицы взвились в небеса.. Два человека мимо ходят, Вниз опустив свои глаза…
Илья Кузнецов: *чешет темечко* Экие здесь все грустные и романтичные! А я, вот, сегодня стишок встретил в Сети. Некий Паша написал посвящение мадам-губернатору Петербурга и ее неофразеологизмам. Меня улыбнуло Срезают лазером сосули, В лицо впиваются снежины. До остановы добегу ли, В снегу не утопив ботины? А дома ждёт меня тарела, Тарела гречи с белой булой; В ногах – резиновая грела, И тапы мягкие под стулом. В железной бане – две селёды, Торчат оттуда ложа с вилой. Есть рюма и бутыла с водой, Она обед мой завершила. Я в кружу положу завары, Раскрою «Кобзаря» Шевчены – Поэта уровня Петрары И Валентины Матвиены.
Александр Рейтерн: Илья Кузнецов
Илья Кузнецов: По традиции, юбилейное сообщение - посвящение. Нике, с восхищением... Итак, это — сон, моя маленькая, Итак, это — сон, моя милая, Двоим нам приснившийся сон! Полоска засветится аленькая, И греза вспорхнет среброкрылая, Чтоб кануть в дневной небосклон. Но сладостны лики ласкательные, В предутреннем свете дрожащие, С улыбкой склоненные к нам, И звезды, колдуньи мечтательные, В окно потаенно глядящие, Приветствия шепчут мечтам. Так где ж твои губы медлительные? Дай сжать твои плечики детские! Будь близко, ресницы смежив! Пусть вспыхнут лучи ослепительные, Пусть дымно растаю в их блеске я, Но память о сне сохранив! В. Брюсов.
Вероника Веселова: Ох... Илья Ильич, вы меня в конец смутили! Спасибо я... я даже не знаю как мне выразить свою благодарность право если только так
Илья Кузнецов: Николаю Елагину Мне кажется, что Вы вполне имеете право рассуждать так, сударь! ЛЮБОВНАЯ НАУКА Невежда! Сколько я убил трудов, Пока не научил в конце концов Тебя премудростям любви. Сначала Ты ровно ничего не понимала В таинственных намеках глаз и рук И не могла определить на звук, Где дутый вздох, а где недуг серьезный, Или узнать по виду влаги слезной, Озноб иль жар поклонника томит; И ты цветов не знала алфавит, Который, душу изъясняя немо, Способен стать любовною поэмой! Как ты боялась очутиться вдруг Наедине с мужчиной, без подруг, Как робко ты загадывала мужа! Припомни, как была ты неуклюжа, Как то молчала целый час подряд, То отвечала вовсе невпопад, Дрожа и запинаясь то и дело. Клянусь душой, ты создана всецело Не им (он лишь участок захватил И крепкою стеной огородил), А мной, кто, почву нежную взрыхляя, На пустоши возделал рощи рая. Твой вкус, твой блеск - во всем мои труды; Кому же как не мне вкусить плоды? Ужель я создал кубок драгоценный, Чтоб из баклаги пить обыкновенной? Так долго воск трудился размягчать, Чтобы чужая втиснулась печать? Объездил жеребенка для того ли, Чтобы другой скакал на нем по воле? Джон Донн
Денис Долманов: немного поэзии мадам Долмановой. Можно так сказать, к дню рождения ребенка. И страсть кружилась в центре зала. Последний па, последний поворот… Но нет, давай начнем сначала. Быть может, снова повезет. Глаза и руки, взмахи и касанья, И правда чувств на серой маске лиц. И нет на свете больше испытанья, Чем Вас вести, не пав пред Вами ниц. Нас нет – мы короли без масти. Мы жгли себя на повороте в век. И что осталось: пламя страсти, Которое седой засыплет снег.
Елена Соболева: Апухтин Алексей СЕРЕНАДА ШУБЕРТА Ночь уносит голос страстный, Близок день труда... О, не медли, друг прекрасный, О, приди сюда! Здесь свежо росы дыханье, Звучен плеск ручья, Здесь так полны обаянья Песни соловья! И так внятны в этом пеньи, В этот час любви, Все рыданья, все мученья, Все мольбы мои! 11 сентября 1857
Александр Рейтерн: СЕРЕНАДА Музыка Франца Шуберта Слова Людвига Рельштаба, перевод Николая Огарева 1. Песнь моя летит с мольбою Тихо в час ночной. В рощу легкою стопою Ты приди, друг мой. При луне шумят уныло Листья в поздний час, (2) И никто, о друг мой милый, Не услышит нас. (2) 2. Слышишь, в роще зазвучали Песни соловья? Звуки их, полны печали, Молят за меня! В них понятно все томленье, Вся тоска любви, (2) И наводят умиленье На душу они.* (2) Дай же доступ их призванью Ты в душе своей, И на тайное свиданье Ты приди скорей, Ты приди скорей. Приди скорей! <1840-1841>, перевод
Михаил Елагин: Жене или той, которая ею была Сероглазочка Я люблю Вас, моя сероглазочка, Золотая ошибка моя. Вы - вечерняя жуткая сказочка, Вы - цветок из картины Гойя. Я люблю Ваши пальцы старинные Католических строгих мадонн, Ваши волосы, сказочно длинные, И надменно - ленивый поклон. Я люблю Ваши руки усталые, Как у только что снятых с креста. Ваши детский губы корраловы И углы оскорбленного рта. Я люблю этот блеск с интонацией, Этот голос - звенящий хрусталь, И головку - цветущей акации, И в словах голубую печаль. Так, естественно, просто и ласково Вы, какую-то месть затая, Мою душу опутали сказкою, Сумасшедшею сказкой Гойя... Под напев Ваших слов летаргических Умереть так легко и тепло. В этой сказке смешной и трагической И конец и начало светло. Вертинский На ощупь На ощупь просыпаешься – гляди, Нога к ноге, щекою на груди, Сомнений нет, одна слепая марежь, Снаружи приближается к нулю И слов честней, чем я тебя люблю, Не выдумать. Но губ не разжимаешь. Наоборот, встаешь, полощешь рот, А дальше будет задом наперед, Иди домой, живи в своем режиме. Отсюда видно все Царю-Горы, И лучше нету, кажется, игры: Очнувшись, снова встретиться чужими. Анна Русс.
Марина Елагина: Михаил Елагин пишет: Жене или той, которая ею была Я — есмь. Я — есмь. Ты — будешь. Между нами — бездна. Я пью. Ты жаждешь. Сговориться — тщетно. Нас десять лет, нас сто тысячелетий Разъединяют.— Бог мостов не строит. Будь!— это заповедь моя. Дай — мимо Пройти, дыханьем не нарушив роста. Я — есмь. Ты будешь. Через десять весен Ты скажешь: — есмь!— а я скажу: — когда-то... Марина Цветаева
Николай Елагин: Марина Елагина , Я наравне с другими Хочу тебе служить, От ревности сухими Губами ворожить. Не утоляет слово Мне пересохших уст, И без тебя мне снова Дремучий воздух пуст. Я больше не ревную, Но я тебя хочу, И сам себя несу я, Как жертву палачу. Тебя не назову я Ни радость, ни любовь. На дикую, чужую Мне подменили кровь. Еще одно мгновенье, И я скажу тебе, Не радость, а мученье Я нахожу в тебе. И, словно преступленье, Меня к тебе влечет Искусанный в смятеньи Вишневый нежный рот. Вернись ко мне скорее, Мне страшно без тебя, Я никогда сильнее Не чувствовал тебя, И все, чего хочу я, Я вижу наяву. Я больше не ревную, Но я тебя зову. Осип Мандельштам
Илья Кузнецов: Михаил Елагин Сударь, мне кажется, что данный текст Святослава Вакарчука ("Океан Эльзы") весьма созвучен Вашим чувствам к одной даме Это песня, собственно. Перевод и ссылку, где послушать - прилагаю Не опускай свої очі Я не забув ні хвилини, Кожна із них, як нова. Пальці малої дитини Мудрі, як вічні слова. Запам’ятав кожну краплю, Кожен ковток, кожну мить, І теплий вечір, як пахне, І пряна ніч, як не спить. Не опускай свої очі - Хвилі морської води. Якби ти знала насправді: Як сильно я хочу Бути з тобою завжди. Я не забув, як чекала, Як берегла наші сни І цілий світ малювала, В якому стільки весни. На самоті видно далі, На самоті більше слів. Я не забув ні хвилини Пряних ночей, теплих днів. Не опускай свої очі - Хвилі морської води. Якби ти знала насправді: Як сильно я хочу Бути з тобою завжди. Не опускай глаза свои Я не забыл ни минуты Каждая из них как новая. Пальцы маленького ребенка Мудрые, как вечные слова. Запомнил каждую каплю, Каждый глоток, каждое мгновение, Теплый вечер, как пахнет, Пряная ночь, как не спит. Припев: Не опускай свои глаза — Волны морской воды. Если бы ты знала действительно: Как сильно я хочу Быть с тобой всегда. Я не забыл как ждала, Как берегла наши сны Весь мир рисовала, В котором столько весны. В одиночестве дальше видно, В одиночестве больше слов. Я не забыл ни минуты Пряных ночей, теплых дней.
Софья Долманова: Супругу моему зануде, любимому Как в апреле снег негаданно Закружил над моей головой, Поняла, другого не надобно Лишь бы жизнь прожить с тобой. Когда пенье птичье в окошко Постучало, разбив мои сны, Поняла я, почти невозможно Без тебя мне дожить до весны. Помнишь, руки мои так озябли, Что ты грел их дыханьем своим. Без тебя согрелись бы? Вряд ли. Мы живем во имя любви. В какой именно миг я не знаю, Стала смыслом для жизни твоей. Каждый день с тобой называю Моим самым счастливым из дней. Виктория Вэрсо
Михаил Елагин: Илья Кузнецов Стоит выучить
Марина Елагина: СОНЕТ В предателе - влюбленного ищу, кто предан мной - ко мне пылает страстью, над любящим своей я тешусь властью, а перед разлюбившим трепещу. Убита нелюбовью - не ропщу, устав искать в жестокости участья; тому ж, кто дал бы мне любовь и счастье, за смерть от нелюбви я смертью мщу. Увы, не может мил мне стать немилый, а милого нет силы разлюбить. И счастья нет в моей судьбе унылой... Но если выбирать, - так чем служить для милого добычею постылой, немилому наградой лучше быть. Хуана Инес де ла Крус (1651–1695)
Николай Елагин: *не унывая, думает* ничего, пару лет совместной жизни, и ты забудешь о том, что другие мужчины вообще существуют
Марина Елагина: Николай Елагин Обещаешь?
Николай Елагин: Марина Елагина, сомневаешься?
Марина Елагина: Николай Елагин Уверена!
Николай Елагин: Марина Елагина, то-то же) я, может, и скучный, но настойчивый )
Михаил Елагин: Николай Елагин пишет: то-то же) я, может, и скучный, но настойчивый ) Короче - зануда
Марина Елагина: Михаил Елагин Скорее, упорный в достижении результата
Николай Елагин: о, родственнички понабежали... ща опять начнется разбор моего характера, поведения и эротических фантазий) Не дамся!)
Михаил Елагин: Упертый?!
Марина Елагина: Николай Елагин Пральна, приемная психотерапевта у нас ТУТ А в данном разделе - СТИХИ, мальчики.
Владимир Загорский: Мучительнице сердца моего, с непреходящей любовью! Вы рождены меня терзать И речью ласково-холодной, И принужденностью свободной, И тем, что трудно вас понять, И тем, что жребий проклинать Я поневоле должен с вами, Затем, что глупо мне молчать И тяжело играть словами. Вы рождены меня терзать, Зане друг другу мы чужие. И ничего, чего другие Не скажут вам, мне не сказать. Апполон Григорьев
Ариадна Чердынцева: Владимир Загорский пишет: Мучительнице сердца моего, с непреходящей любовью! Спасибо, милый!
Варвара Белозерова: Нет, ну я видала нахалок. Сама нахалка. Но до Вас, Ариадна Павловна, мне далеко!
Владимир Загорский: Ариадна Чердынцева Варвара Белозерова Девочки, не ссорьтесь, умоляю! Ариадна Павловна, обещаю, Вам я тоже посвящу какую-нибудь оду, но в другой раз Варю! Веди себя прилично, ты же взрослая барышня, а не двенадцатилетний сорванец!
Иван Долманов: Надо и мне похулиганить.... Для моей дорогой Алисы фон Келлер "All I need" I'm dying to catch my breath oh why don't I ever learn I've lost all my trust that I'm sure we try to Turn it around Can you still see the heart of me All my agony fades away when you hold me in your embrace Don't turn me down For all I need Make my heart a better place Give me something I can believe Don't turn me down You're far from the door now Don't let it close He only had to go I wish I could let it go I know that I'm only one step away From turning around Can you still see the heart of me All my agony fades away when you hold me in your embrace Don't turn me down For all I need Make my heart a better place Give me something I can believe Don't turn it down What's left of me Make my heart a better place I've tried many times but nothing was real Make it fade away Don't break me down I want to believe that this is for real Save me from my fear don't turn me down Don't turn me down For all I need Make my heart a better place Don't tear me down For all I need Make my heart a better place Give me something I can believe Don't tear it down what's left of me Make my heart a better place *Within Temptation"(c)
Иван Долманов: Если я умру, был бы, рад, чтобы кто-то посвятил эти строки мне... А так - всем любящим и страдающим от любви дамам. In this world you tried Not leaving me alone behind. There's no other way. I prayed to the gods let him stay. The memories ease the pain inside, Now I know why. Made me promise I'd try To find my way back in this life. I hope there is a way To give me a sign you're ok. Reminds me again it's worth it all So I can go on. Together in all these memories I see your smile. All the memories I hold dear. Darling, you know I will love you Until the end of time. All of my memories keep you near. In silent moments imagine you here. All of my memories keep you near. Your silent whispers, silent tears. All of my memories.... "Memories" W.T(c)
Софья Долманова: Ксения Константиновна, я как паравоз - меня не остановить))) Расскажите, деда! Слышал много, А не знал, какой она была. Первая железная дорога, С Питера до Царского Села?" “Правда, внучек, — первая в России... Только поначалу не для нас. Помню, дед мой в годы молодые Видел это чудо — и не раз. В страхе были от него старушки, Но весьма одобрил высший свет. (Жаль, что Александр Сергеич Пушкин Так и не успел купить билет!) На платформы ставили коляски, Отпрягая рослых лошадей, И по рельсам, без толчков и тряски, Мчался поезд — кошки не быстрей. Все дышали копотью угарной И чихали истово, до слез. Впереди с трубою самоварной Сыпал искры низкий паровоз. Мужики смотрели вслед, суровы, Думали: никак, пришла беда! Разбегались в ужасе коровы, Куры разлетались кто куда. Подавило и людей немало... Все же поезд, шептунам назло, То ль за час, а то ль за два, бывало, Приплетался в Царское Село. Но не все для этого веселья Забывали дом свой и дела. Бабушка Арсеньева с Мишеля Клятву нерушимую взяла, Чтобы на проклятую машину Не садился, модою прельстясь, — Пусть уж там себе ломает спину Щеголь, расфуфыренный, что князь! И, опередив давно вагоны, Скоростью приятелей дразня, Лермонтов вдоль насыпи зеленой Горячил гусарского коня. Так и шло. С опаской, понемногу Это чудо каждый испытал. Чтоб прославить новую дорогу, В Павловске построили "Вокс-зал". Каждый вечер завитой маэстро От заката до ночной звезды Потрясал неистовством оркестра Павловские липы и пруды. Пестрой публикой шумел кургауз, Властвовала Мода здесь сама. Приезжал из Вены Иоганн Штраус, Вальсами сводивший всех с ума. Проводили вечер некороткий Здесь, шурша листочками программ, Офицеры, щеголи, кокотки, Цветники великосветских дам. А народ садился по подводам Иль пешочком брел в те вечера К пулковским зеленым огородам, К кузминским избушкам вдоль бугра. И, минуя пыльную заставу, Пропуская поезд, каждый раз Крыл чертями барскую забаву: "Будет ли чугунка и для нас?"” Р. Рождественский. Первая железная дорога
Ксения Ларионова: Софья Долманова Спасибо, Соня, милая! Йех, только про поезд мне стихи и посвящают!
Борис Маркинов: Ксения Ларионова Это Вам, муза и вдохновительница! Никаких поездов здесь нет и в помине. ЗЫ Ах, да... Стихи лорда Байрона К МУЗЕ ВЫМЫСЛА Царица снов и детской сказки, Ребяческих веселий мать, Привыкшая в воздушной пляске Детей послушных увлекать! Я чужд твоих очарований, Я цепи юности разбил, Страну волшебную мечтаний На царство Истины сменил! Проститься нелегко со снами, Где жил я девственной душой, Где нимфы мнятся божествами, А взгляды их - как луч святой! Где властвует Воображенье, Все в краски дивные одев. В улыбках женщин - нет уменья И пустоты - в тщеславье дев! Но знаю: ты лишь имя! Надо Сойти из облачных дворцов, Не верить в друга, как в Пилада, Не видеть в женщинах богов! Признать, что чужд мне луч небесный, Где эльфы водят легкий круг, Что девы лживы, как прелестны, Что занят лишь собой наш друг. Стыжусь, с раскаяньем правдивым, Что прежде чтил твой скиптр из роз. Я ныне глух к твоим призывам И не парю на крыльях грез! Глупец! Любил я взор блестящий И думал: правда скрыта там! Ловил я вздох мимолетящий И верил деланным слезам. Наскучив этой ложью черствой, Твой пышный покидаю трон. В твоем дворце царит Притворство, И в нем Чувствительность - закон! Она способна вылить море - Над вымыслами - слез пустых, Забыв действительное горе, Рыдать у алтарей твоих! Сочувствие, в одежде черной И кипарисом убрано, С тобой пусть плачет непритворно, За всех кровь сердца льет оно! Зови поплакать над утратой Дриад: их пастушок ушел. Как вы, и он пылал когда-то, Теперь же презрел твой престол. О нимфы! вы без затрудненья Готовы плакать обо всем, Гореть в порывах исступленья Воображаемым огнем! Оплачете ль меня печально, Покинувшего милый круг? Не вправе ль песни ждать прощальной Я, юный бард, ваш бывший друг?
Маргарита Панина: Борис Маркинов Я так поняла, что Ксения Константиновна - муза Истины?
Ксения Ларионова: Борис Маркинов Сударь, право, Вы смутили меня! Спасибо, чудесные стихи и мне всегда нравилось творчество сэра Джорджа. Маргарита Васильевна, полагаю, речь идет о художественном вымысле, но Борис Дмитриевич сильно польстил мне.
Николай Елагин: Брату... Мы с тобою стоим, По разные стороны моря, И уже не сойтись Нам с тобой никогда. Я в реке утопил Свое прежнее горе, И теперь мы враги, Враги навсегда. Ты мой брат для меня Был надежной опорой, Ты всегда помогал мне, Как лучший мой друг, И сражались мы вместе С врагами и злобой, Почему же теперь Тишина лишь вокруг? Свет и Тьма - Два извечных, великих сосуда, И в обоих из них Царит пустота. Ты свой меч и кинжал Променял на свободу, Ну а я, стал убийцей Из страшного сна. Мы с тобою стоим По разные стороны моря, Но сведет на однажды Слепая судьба. Мы с тобою прейдем На одно поля боя, Но не будем сражатся На одной стороне никогда! И ты встанешь на строну Бледного Света, Чтоб сразится со мною И вечную Тьмой. И как облик печали Прошедшего лета, Я тебя повстречаю В сраженьи с тоской. Мы с тобою стоим По разные стороны боя, Я пришел, Для того чтобы убивать. И как демон, Я буду, сражается с тобою. Лучше до смерти биться, Чем до смерти лгать! Мы с тобою стоим По разные стороны боя, Это страшно и больно Братскую кровь проливать. Ты погибнешь, И я погибну с тобою. Мы друг друга пронзим, Чтоб потом не страдать.
Михаил Елагин: Николя, а может ну ее - Марину эту?!
Николай Елагин: Мишк, молчал бы уж, ща придет, обоим рога поотшибает
Михаил Елагин: Николай Елагин А мы тихо слиняем в эту самую Османскую)))) и барона прихватим
Николай Елагин: Михаил Елагин, хы-хы, подпольная кличка - Барон ))) Мужики, сообразим на троих?)
Ксения Ларионова: В этот день я просто не могу не вспомнить Самое Великое Стихотворение о любви и верности. Константин Симонов Жди меня, и я вернусь. Только очень жди, Жди, когда наводят грусть Желтые дожди, Жди, когда снега метут, Жди, когда жара, Жди, когда других не ждут, Позабыв вчера. Жди, когда из дальних мест Писем не придет, Жди, когда уж надоест Всем, кто вместе ждет. Жди меня, и я вернусь, Не желай добра Всем, кто знает наизусть, Что забыть пора. Пусть поверят сын и мать В то, что нет меня, Пусть друзья устанут ждать, Сядут у огня, Выпьют горькое вино На помин души... Жди. И с ними заодно Выпить не спеши. Жди меня, и я вернусь, Всем смертям назло. Кто не ждал меня, тот пусть Скажет: - Повезло. Не понять, не ждавшим им, Как среди огня Ожиданием своим Ты спасла меня. Как я выжил, будем знать Только мы с тобой,- Просто ты умела ждать, Как никто другой. 1941.
Маргарита Панина: В честь Великой Победы! Мы пришли к тебе, Победа, Помня павших имена, Помня горести и беды, Что оставила война. Помня, как не уставая, Сквозь огонь мы пронесли, Вечный зов родного края, Вечный зов родной земли. Мы пришли к покою пашен, К мирной песенной весне, И своим родным расскажем, Как мы жили на войне. Как, от пули укрывая, Нас берег в чужой дали Вечный зов родного края, Вечный зов родной земли. Мы поклонимся России, Краю дедов и отцов. Скажем трепетно – спасибо За священный вечный зов! С вечной верой в человека Он живет у нас в крови. Вечный зов добра и света, Вечный зов родной земли, Вечный зов моей земли.
Ксения Ларионова: Супругам Анненским Читаю Вашу историю, господа, и в голове отчего-то постоянно крутится это, одно из любимых моих, стихотворение: Николай Гумилев У КАМИНА Наплывала тень... Догорал камин, Руки на груди, он стоял один, Неподвижный взор устремляя вдаль, Горько говоря про свою печаль: "Я пробрался в глубь неизвестных стран, Восемьдесят дней шел мой караван; Цепи грозных гор, лес, а иногда Странные вдали чьи-то города, И не раз из них в тишине ночной В лагерь долетал непонятный вой. Мы рубили лес, мы копали рвы, Вечерами к нам подходили львы. Но трусливых душ не было меж нас, Мы стреляли в них, целясь между глаз. Древний я отрыл храм из-под песка, Именем моим названа река. И в стране озер пять больших племен Слушались меня, чтили мой закон. Но теперь я слаб, как во власти сна, И больна душа, тягостно больна; Я узнал, узнал, что такое страх, Погребенный здесь, в четырех стенах; Даже блеск ружья, даже плеск волны Эту цепь порвать ныне не вольны..." И, тая в глазах злое торжество, Женщина в углу слушала его. <1911>
Даниил Анненский: Ксения Ларионова, о у меня как раз была попытка цитировать Гумилева, но Вы успели вперед меня. Стало быть, есть в его настроении какая-то правда для нашей четы. Благодарю сердечно! Позволю себе сделать подарок супруге: В глухих коридорах и в залах пустынных Сегодня собрались веселые маски, Сегодня в увитых цветами гостиных Прошли ураганом безумные пляски. Бродили с драконами под руку луны, Китайские вазы метались меж ними, Был факел горящий и лютня, где струны Твердили одно непонятное имя. Мазурки стремительный зов раздавался, И я танцевал с куртизанкой Содома, О чем-то грустил я, чему-то смеялся, И что-то казалось мне странно-знакомо. Молил я подругу: "Сними эту маску, Ужели во мне не узнала ты брата? Ты так мне напомнила древнюю сказку, Которую раз я услышал когда-то. Для всех ты останешься вечно-чужою И лишь для меня бесконечно-знакома, И верь, от людей и от масок я скрою, Что знаю тебя я, царица Содома". Под маской мне слышался смех ее юный, Но взоры ее не встречались с моими, Бродили с драконами под руку луны, Китайские вазы метались меж ними. Как вдруг под окном, где угрозой пустою Темнело лицо проплывающей ночи, Она от меня ускользнула змеею, И сдернула маску, и глянула в очи. Я вспомнил, я вспомнил - такие же песни, Такую же дикую дрожь сладострастья И ласковый, вкрадчивый шепот: "Воскресни, Воскресни для жизни, для боли и счастья!" Я многое понял в тот миг сокровенный, Но страшную клятву мою не нарушу. Царица, царица, ты видишь, я пленный, Возьми мое тело, возьми мою душу! Николай Гумилев
Марина Елагина: Моим... возлюбленным Соперники Мы можем идти по широким равнинам, Идти, не встречаясь в пути никогда. И каждый пребудет, один, властелином,— Пока не взойдет роковая звезда. Мы можем бросать беспокойные тени, Их месяц вытягивать будет в длину. В одном восхожденьи мы будем ступени, И равны,— пока не полюбим одну. Тогда мы солжем, но себе не поможем, Тогда мы забудем о Боге своем. Мы можем, мы можем, мы многое можем. Но только — мой равный! — пока мы вдвоем. Константин Бальмонт
Михаил Елагин: Как и обещал - 200-е ЭТО БЫЛО НЕ РАЗ Это было не раз, это будет не раз В нашей битве глухой и упорной: Как всегда, от меня ты теперь отреклась, Завтра, знаю, вернёшься покорной. Но зато не дивись, мой враждующий друг, Враг мой, схваченный тёмной любовью, Если стоны любви будут стонами мук, Поцелуи — окрашены кровью. Николай Гумилев
Борис Маркинов: Ксения Ларионова Рад, что Вам понравилось Маргарита Панина А для вас я тоже что-нибудь найду. Но в Вашем случае, графиня, лорд Байрон не покатит, Вы Блока предпочитаете. Так?
Ксения Ларионова: Это - просто так. Музыкой навеяло... Ева или Лилит Ты не знаешь сказанья о деве Лилит, С кем был счастлив в раю первозданном Адам, Но ты все ж из немногих, чье сердце болит По душе окрыленной и вольным садам. Ты об Еве слыхала, конечно, не раз, О праматери Еве, хранящей очаг, Но с какой-то тревогой... И этот рассказ Для тебя был смешное безумье и мрак. У Лилит - недоступных созвездий венец, В ее странах алмазные солнца цветут; А у Евы - и дети, и стадо овец, В огороде картофель и в доме уют. Ты еще не узнала себя самое. Ева ты иль Лилит? О, когда он придет, Тот, кто робкое жадное сердце твое Без дорог унесет в зачарованный грот? Он умеет блуждать под уступами гор И умеет спускаться на дно пропастей, Не цветок его сердце, оно - метеор, И в душе его звездно от дум и страстей. Если надо, он царство тебе покорит, Если надо, пойдет с воровскою сумой, Но всегда и повсюду - от Евы Лилит - Он тебя сохранит от тебя же самой. Н. Гумилев.
Николай Елагин: Удивительно, как у нас всех совпадает настроение... И я уже неделю вспоминаю Гумилева ) Однообразные мелькают… Однообразные мелькают Все с той же болью дни мои, Как будто розы опадают И умирают соловьи. Но и она печальна тоже, Мне приказавшая любовь, И под ее атласной кожей Бежит отравленная кровь. И если я живу на свете, То лишь из-за одной мечты: Мы оба, как слепые дети, Пойдем на горные хребты, Туда, где бродят только козы, В мир самых белых облаков, Искать увянувшие розы И слушать мертвых соловьев.
Денис Долманов: наверное, я буду немного не прав с подобной низовой "поэзией", но уже 3 дня слушаю эту песню и никак не могу отделаться от ассоциации с дорогой графиней Анненской. Мы познакомились с тобой позапрошлой весной Уже на следующий день ты привела меня домой Ты говорила мне сядь, говорила мне встань Потом нарядная устала и легла на диван Я понял - это намек, я все ловлю налету Но непонятно, что конкретно ты имела ввиду Вот я не понял (что ты имела ввиду) Вот я не понял (что ты имела ввиду) Нет, все понятно (что ты имела ввиду) Но что конретно (что ты имела ввиду) Что ты имела ввиду, что ты имела ввиду, что ты имела Еще я толком не запомнил твоего лица Но мы поехали - купили два каких-то кольца Играл орган, все пили вино Твоя мамаша почему-то назвала меня сынок Я понял - это намек, я все ловлю налету Но непонятно, что конкретно ты имела ввиду Вот я не понял (что ты имела ввиду) Вот я не понял (что ты имела ввиду) Нет, все понятно (что ты имела ввиду) Но что конретно (что ты имела ввиду) Что ты имела ввиду, что ты имела ввиду, что ты имела Когда ты думала я сплю, но я-то видел, дружок Как ты мне сыпала в суп какой-то белый порошок Какой странный вкус, темнеет в глазах И ты сказала: Ок, до встречи в небесах Я понял - это намек, я все ловлю налету Но непонятно, что... Что ты имела ввиду Что ты имела ввиду Что ты имела ввиду Что ты имела ввиду Хотя живу без тебя, прошла немая тоска Все у меня хорошо, прекрасно как никогда Я тут летаю во мгле, а ты все там на земле И че-то как-то не торопишься на встречу ко мне Но ничего, ничего - я подожду Ведь надо всё-таки узнать Че это было за кольцо, и че за порошок И почему твоя мамаша назвала меня сынок Ну я тут спрашивал у наших - все отводят глаза Они хоть ангелы конечно, но откуда им знать Так что ты прилетай, я очень жду Хотя ты знаешь... Хотя ты знаешь... Мне кажется, я начал понимать, что ты имела ввиду (Что ты имела ввиду) Что ты имела (Что ты имела ввиду) Что ты имела (Что ты имела ввиду) Что ты имела Что ты имела ввиду, что ты имела ввиду Что ты имела ввиду (с) Несчастный случай
Эрик Лафферт: Денис Долманов Благодарю, дорогой барон) Какое странное совпадение, меня тоже пару дней из колонок нагло терроризирует именно эта песня
Александр Шуленин: За что благодарите-то?
Эрик Лафферт: За такой ловкий намек в сторону моей обожаемой Маргарит, хе-хе.... Надеюсь, ей понятно, что мы имели в виду
Даниил Анненский: Тьмою здесь все занавешено и тишина как на дне... Ваше величество женщина, да неужели - ко мне? Тусклое здесь электричество, с крыши сочится вода. Женщина, ваше величество, как вы решились сюда? О, ваш приход - как пожарище. Дымно, и трудно дышать... Ну, заходите, пожалуйста. Что ж на пороге стоять? Кто вы такая? Откуда вы? Ах, я смешной человек... Просто вы дверь перепутали, улицу, город и век. Булат Окуджава
Михаил Елагин: Не бог весть какая гениальная поэзия, но... про тебя, жена С волной морскою ты сравнима, Неотразимая Марина! Загадкой,тайной ты полна - Такая в мире ты одна! Порою чувствам ты подвластна, То вдруг, как бриз морской, прекрасна И так пленительна,спокойна - Ты счастья своего достойна!
Николай Елагин: Михаил Елагин пишет: Такая в мире ты одна! зато нас у нее двое )
Михаил Елагин: Николай Елагин А теперь похоже - ни одного
Николай Елагин: Михаил Елагин, почему это... это она от нас отказывается, мы то от нее никуда еще не делись )
Идалия фон Тальберг: Глебу Стрижевскому, с благодарностью за спасение жизни. Беладонна Счастье души утомленной - Только в одном: Быть как цветок полусонный В блеске и шуме дневном, Внутренним светом светиться, Все позабыть и забыться, Тихо, но жадно упиться Тающим сном. Счастье ночной белладонны - Лаской убить. Взоры ее полусонны, Любо ей день позабыть, Светом луны расцвечаться, Сердцем с луною встречаться, Тихо под ветром качаться, В смерти любить. Друг мой, мы оба устали. Радость моя! Радости нет без печали. Между цветами - змея. Кто же с душой утомленной Вспыхнет мечтой полусонной, Кто расцветет белладонной - Ты или я? Констатнтин Бальмонт.
Борис Маркинов: Графиня Марго, это для Вас Надеюсь, что к Вам судьба будет более благосклонна, чем к той самой Маргарите Николай Гумилев. Маргарита Валентин говорит о сестре в кабаке, Выхваляет её ум и лицо, А у Маргариты на левой руке Появилось дорогое кольцо. А у Маргариты спрятан ларец Под окном в зелёном плюще, Ей приносит так много серёг и колец Злой насмешник в красном плаще. Хоть высоко окно в Маргаритин приют, У насмешника лестница есть. Пусть звонко на улицах студенты поют, Прославляя Маргаритину честь, Слишком ярки рубины и томен апрель, Чтоб забыть обо всём, не знать ничего… Марта гладит любовно полный кошель, Только… серой несет от него. Валентин, Валентин, позабудь свой позор, Ах, чего не бывает в летнюю ночь! Уж на что Риголетто был горбат и хитер, И над тем насмеялась родная дочь. Грозно Фауста в бой ты зовешь, но вотще! Его нет… Его выдумал девичий стыд; Лишь насмешника в красном и дырявом плаще Ты найдешь… и ты будешь убит.
Маргарита Панина: Борис Маркинов Спасибо))) Оказывается, это стихи Гумилева... Я знаю, у Хелависы есть песня на эти стихи, и она мне очень нравится. А вот чьи стихи - не знала до сих пор. И главное, в тему. Узнаю себя любимую
Борис Маркинов: В рамках Пушкинского Дня (уже давно прошедшего) Марго К *** Нет, нет, не должен я, не смею, не могу Волнениям любви безумно предаваться; Спокойствие мое я строго берегу И сердцу не даю пылать и забываться; Нет, полно мне любить; но почему ж порой Не погружуся я в минутное мечтанье, Когда нечаянно пройдет передо мной Младое, чистое, небесное созданье, Пройдет и скроется?.. Ужель не можно мне, Любуясь девою в печальном сладострастье, Глазами следовать за ней и в тишине Благословлять ее на радость и на счастье, И сердцем ей желать все блага жизни сей, Веселый мир души, беспечные досуги, Всё — даже счастие того, кто избран ей, Кто милой деве даст название супруги.
Ариадна Чердынцева: Владимир Загорский!!! Я дождусь от Вас обещанной оды при жизни? Или Вы решили совместить ее с эпитафией?
Маргарита Панина: Борис Маркинов Спасибо)))) Очень тронута... А у нас каждый день - пушкинский Ведь так?)))
Владимир Загорский: Ариадна Павловна, Вам - с благодарностью за наше прошлое Шекспир. Сонет 87 Прощай! Тебя удерживать не смею. Я дорого ценю любовь твою. Мне не по-средствам то, чем я владею, И я залог покорно отдаю. Я, как подарком, пользуюсь любовью. Заслугами не куплена она. И значит, добровольное условье По прихоти нарушить ты вольна. Дарила ты, цены не зная кладу Или не зная, может быть, меня. И не по праву взятую награду Я сохранял до нынешнего дня. Был королем я только в сновиденье. Меня лишило трона пробужденье. Перевод С.Маршака
Софья Долманова: Белой ночью Белой ночью белый ландыш Я воткну, грустя, в петлицу И пойду за белой сказкой В белый призрачный туман. . . Посмотрите, посмотрите, У Цепного моста кто-то В старомодной пелерине Неподвижно смотрить вдаль. . . Господин в крылатке тихо Про него шепнул другому: - "Николай Васильич Гоголь - Сочинитель "Мертвых душ". . . У Сената, сдвинув брови, Гнет сверкающую шпагу Незнакомец в треуголке С пистолетом при бедре. . . Отчего так странно-бледен Незнакомец в треуголке? Отчего сжимает петля Золоченый воротник?.. Чу! К нему, гремя оружьем, С двух сторон подходят двое. Подошли: "Полковник Пестель, Нас прислал к вам Государь"! Белой, мертвой странной ночью, Наклонившись над Невою, Вспоминает о минувшем Странный город Петербург! Посмотрите, посмотрите, Вот задумался о чем-то Незнакомец в альмавиве, Опершись на парапет... С Петропавловской твердыни Бьют петровские куранты, Вызывая из могилы Беспокойных мертвецов! И тотчас же возле арки, Там, где Зимняя Канавка, Белый призрак Белой Дамы Белым облаком сошел. . . Зазвенели где-то шпоры, И по мертвому граниту К мертвой даме на свиданье Мчится мертвый офицер! . . - "Герман ?!"-"Лиза?.." И, тотчас же, Оторвавшись от гранита, Незнакомец в альмавиве Гордый профиль повернул. - Александр Сергеич, вы ли, Вы ли это?.. Тот, чье Имя Я в своих стихах не смею До конца произнести?! Белой, мертвой странной ночью, Наклонившись над Невою, Вспоминает о минувшем Странный город Петербург. . . Странный город Санкт-Петерург - гранитный город, Взнесенный Словом над Невой, Где небосвод давно распорот Адмиралтейскою иглой! Как явь, вплелись в твои туманы Виденья двухсотлетних снов, О, самый призрачный и странный Из всех российских городов! Недаром Пушкин и Растрелли, Сверкнувши молнией в веках, Так титанически воспели Тебя - в граните и в стихах! И майской ночью в белом дыме, И в завываньи зимних пург Ты всех прекрасней - несравнимый Блистательный Санкт-Петербург! Николай Агнивцев 1888 - 1932
Глеб Стрижевский: Идалии Николаевне... Надежда листопада. Листопад мое сердце убил, убил, Я бреду по росе октября, Все, что мог, потерял, позабыл, погубил, Кроме вечной веры в тебя. Я верю, ты где-то живешь, живешь, И ты тоже пока не спишь, По опушке глухой идешь Или в блеске софитов стоишь. Может быть, посреди враждебных снегов, Может быть, в родимых лугах, В доме друга лучшего моего, Как дух его очага… Я спешу сквозь метель, что ревет, слепя, Навстречу весне и льду, Я иду в свою осень искать тебя. Одолею – значит, найду. Ты – зарницы последняя полоса, Ты – рябина в осенних полях, Ветер надежды в моих волосах, Росы слез на моих ногах. Мне нельзя потерять тебя. И во тьме веков Получить вместо уст живых Тоску Олимпа, где из вольных волков Псов выращивают сторожевых. В волосах моих снежная россыпь цветов, А в душе моей - майский цвет… Я найду тебя, солнце, я на все готов, Без тебя меня нет. Нет. Ты слышишь? Я грозную песнь веду, И леса забывают свой сон. Я иду – ты слышишь меня? – я иду – Твой меч, твой Перун, твой огонь. Я иду, чтоб навеки обвить твой стан, Я иду как счастье и страх, Влюбленный в тебя осенний буран С лепестками роз в волосах. Владимир Короткевич (перевод с белорусского)
Маргарита Панина: Софья Долманова Стихи очень интересные и необычные
Ольга Черкасова: Милому папе!
Алексей Черкасов: Растроган! Уважила старика, милая!
Ольга Черкасова: Мамочке, папочке, дяде Николаю Викторовичу и немножко... мне ПЕРВЫЙ БАЛ О, первый бал - самообман! Как первая глава романа, Что по ошибке детям дан, Его просившим слишком рано, Как радуга в струях фонтана Ты, первый бал, - самообман. Ты, как восточный талисман, Как подвиги в стихах Ростана. Огни сквозь розовый туман, Виденья пестрого экрана... О, первый бал-самообман! Незаживающая рана! Марина Цветаева.
Марина Елагина: à Nicolas... Когда захочешь, я уйду Когда захочешь, я уйду, утрату сладостно прославлю,-- но в зацветающем саду, во мгле пруда тебе оставлю одну бесценную звезду. Заглянешь ты в зеркальный пруд и тронешь влагу, и движенья беспечных рук звезду вспугнут, но зыбь утихнет, отраженье вернется вновь, шепнет: я тут... Ты кинешь камешек, и вновь зыбь круговая гладь встревожит. О, нет, звезде не прекословь, растаять в сумраке не может мой лучший луч, моя любовь... Над влагой душу наклоня, так незаметно ты привыкнешь к кольцу тончайшего огня; и вдруг поймешь, и тихо вскрикнешь, и тихо позовешь меня... Владимир Набоков
Николай Елагин: Твои стихи, как исповедь читаю, Лечу, тону и не могу заснуть. Я, словно, в них брожу по Зазеркалью, Чтоб изнутри внимательней взглянуть. Там столько теплоты, каскад эмоций. Другая в них. Читая между строк, Что чувству объяснять? Не надо лоций. И многоточие мне как полунамёк. Уже не тороплюсь, в небытие не кану. Я не остыл. И до весны ль грущу? За лаской в очередь теперь не встану, Но из стихов своих тебя не отпущу. © Copyright: Г Алка
Николай Елагин: Моё трехсотое сообщение) Любит? не любит? Я руки ломаю и пальцы разбрасываю разломавши так рвут загадав и пускают по маю венчики встречных ромашек Пускай седины обнаруживает стрижка и бритье Пусть серебро годов вызванивает уймою надеюсь верую вовеки не придет ко мне позорное благоразумие Владимир Маяковский
Ксения Ларионова: Жара... ЛЕТО В ГОРОДЕ Разговоры вполголоса, И с поспешностью пылкой Кверху собраны волосы Всей копною с затылка. Из-под гребня тяжелого Смотрит женщина в шлеме, Запрокинувши голову Вместе с косами всеми. А на улице жаркая Ночь сулит непогоду, И расходятся, шаркая, По домам пешеходы. Гром отрывистый слышится, Отдающийся резко, И от ветра колышется На окне занавеска. Наступает безмолвие, Но по-прежнему парит, И по-прежнему молнии В небе шарят и шарят. А когда светозарное Утро знойное снова Сушит лужи бульварные После ливня ночного, Смотрят хмуро по случаю Своего недосыпа Вековые, пахучие Неотцветшие липы. Борис Пастернак
Михаил Елагин: Дон Жуан Моя мечта надменна и проста: Схватить весло, поставить ногу в стремя И обмануть медлительное время, Всегда лобзая новые уста, А в старости принять завет Христа, Потупить взор, посыпать пеплом темя И взять на грудь спасающее бремя Тяжелого железного креста! И лишь когда средь оргии победной Я вдруг опомнюсь, как лунатик бледный, Испуганный в тиши своих путей, Я вспоминаю, что, ненужный атом, Я не имел от женщины детей И никогда не звал мужчину братом. Николай Гумилев
Ольга Черкасова: К *** Пустой случайный разговор,... Пустой случайный разговор, А в сердце смутная тревога — Так заглянул глубоко взор, Так было высказано много... Пустой обмен ничтожных слов, Руки небрежное пожатье,— А ум безумствовать готов, И грудь, волнуясь, ждет объятья. Ни увлеченья, ни любви Порой не надо для забвенья,— Настанет миг,— его лови,— И будешь богом на мгновенье! Мирра Лохвицкая.
Ирен Гаяр: Разговор матери с дочерью Мать: Приятную тебе скажу я, друг мой, весть. Дочь: Скажите, маменька. Мать: Жених тебе уж есть: Отец поговорить об нем велел с тобою. Дочь: Вы видели его? Хорош ли он собою? Мать: Вчера у князя мы играли с ним в бостон, И нам понравился обоим очень он: Умен, достаточен и знатного же рода... Дочь: А сколько лет ему? Мать: Да... шестьдесят два года. Дочь: Неужто вы меня хотите погубить? Могу ли, маменька, я старика любить? Мать: А почему ж не так? Он женится по страсти; Имение его в твоей всё будет власти: Сто тысяч с деревень дохода одного... Дочь: Извольте, маменька, иду я за него. Александр Измайлов 1808 P.S. Оленька, не в коем случае не принимай сие за совет!
Ольга Черкасова: Ирен Гаяр пишет: Оленька, не в коем случае не принимай сие за совет! Не стану, мадам! Тем более, что он все равно, кажется, запоздал
Борис Маркинов: Мэгги... Белый шиповник Белый шиповник, дикий шиповник Краше садовых роз Белую ветку, юный любовник Графской жене принес. Белый шиповник, страсти виновник, Он ей, смеясь, отдал, Листья упали на подоконник, На пол упала шаль... Для любви не названа цена, Лишь только жизнь одна, Жизнь одна, жизнь одна. Белый шиповник, страсти виновник, Разум отнять готов, Разве не знаешь, графский садовник Против чужих цветов. Что ты наделал, милый разбойник? Выстрел раздался вдруг... Красный от крови красный шиповник Выпал из мертвых рук. Для любви не названа цена, Лишь только жизнь одна, Жизнь одна, жизнь одна. Их схоронили в разных могилах, Там, где старинный вал. Как тебя звали, юноша милый, Только шиповник знал. Тот, кто убил их, тот кто шпионил, Будет наказан тот. Белый шиповник, вечный шиповник В память любви цветет. Для любви не названа цена, Лишь только жизнь одна, Жизнь одна, жизнь одна. Андрей Вознесенский, из мюзикла "Юнона и Авось"
Ольга Черкасова: Папе и маме посвящается. Странные они у меня Давай выключим свет и будем молчать О том, что нельзя словами сказать Нельзя писать, невозможно сыграть А только молчать, тихонько молчать Давай молчать о том, что девушки Не умеют скрывать, не могут спать Давай обо мне и о тебе молчать Молчать, пока не захотим кричать Месяц зашел, темно в комнате Как хорошо, что ты научилась молчать О том, что никогда не могла бы солгать О том, что никогда мне не спросить Мы будем с тобой в постели лежать Лежать, как снег, водой стекать Мы будем жадно свои слезы глотать А с ними слова, каких не сказать Давай помолчу тебе просто на ушко Холодной стала чайная кружка А у нас еще есть, о чем помолчать А у нас еще есть, о чем полежать Как свет пробьется через наши шторы Мы снова с тобой как все заговорим А пока еще темно в нашей комнате Давай с тобой просто ...
Ирен Гаяр: Ольга Черкасова Очень красиво Какие есть, Оленька
Маргарита Панина: Борис Маркинов Этот цветок станет моим талисманом)))
Алексей Черкасов: Ольга Черкасова Солнышко мое, эм... а ты уверена что девушке в твоем возрасте можно смотреть такое "сам не понял как смутился" На самом деле конечно красиво
Ирен Гаяр: Алексей Черкасов Это она на курорте отдохнула
Ольга Черкасова: Алексей Черкасов пишет: а ты уверена что девушке в твоем возрасте можно смотреть такое Пап, ну а что там "такое"? *хлопает ресницами* Просто люди, просто поют... Ирен Гаяр пишет: Это она на курорте отдохнула Ага! *самодовольно*
Маргарита Панина: Борису, без комментариев.... А также всем, кому понравится)))
Ольга Черкасова: Маргарита Панина Ой, мой любимый фрагмент! *отошла в сторону* Простите, что вмешалась...
Маргарита Панина: Ольга Черкасова Вот и замечательно. Еще и Вам эстетическое удовольствие доставила)) А фрагмент и правда чудесный))
Ирен Гаяр: Мужу от непокорной Тебе покорной? Ты сошел с ума! Тебе покорной? Ты сошел с ума! Покорна я одной Господней воле. Я не хочу ни трепета, ни боли, Мне муж - палач, а дом его - тюрьма. Но видишь ли! Ведь я пришла сама; Декабрь рождался, ветры выли в поле, И было так светло в твоей неволе, А за окошком сторожила тьма. Так птица о прозрачное стекло Всем телом бьется в зимнее ненастье, И кровь пятнает белое крыло. Теперь во мне спокойствие и счастье. Прощай, мой тихий, ты мне вечно мил За то, что в дом свой странницу пустил. А.А.
Ольга Черкасова: Маленький сеанс мазохизма для всех, кто недавно вернулся с моря
Эрхард Хайден: — «Скажите, батюшка, как счастия добиться?» — Сын спрашивал отца. А тот ему в ответ: «Дороги лучшей нет, Как телом и умом трудиться, Служа отечеству, согражданам своим, И чаще быть с пером и книгой, Когда быть дельными хотим». — «Ах, это тяжело! как легче бы?» — «Интригой, Втираться жабой и ужом К тому, кто при дворе фортуной вознесется...» — «А это низко!» — «Ну, так просто... быть глупцом: И этак многим удается». И.И. Дмитриев. 1805.
Илья Кузнецов: Александре Шустовой
Александра Шустова: Илья Кузнецов Сударь, как чудесно *строже* а вы - сняли серебряные шпоры?
Илья Кузнецов: Александра Шустова пишет: *строже* а вы - сняли серебряные шпоры? Полагаете, лучше было этого не делать? *невозмутимо улыбается*
Ольга Черкасова: Скажу ли вам: я вас люблю? Скажу ли вам: я вас люблю? Нет, ваше сердце слишком зорко. Ужель его я утолю Любовною скороговоркой? Не слово,— то, что перед ним: Молчание минуты каждой, Томи томленьем нас одним, Единой нас измучай жаждой. Увы, как сладостные "да", Как все "люблю вас" будут слабы, Мой несравненный друг, когда Скажу я, что сказать могла бы. София Парнок
Ирен Гаяр: Любовный роман (воспринимать с юмором) Всё у нее стандаpтно: детишки, муж законный И день-деньской заботы пpисесть ей не дают, А ночью секс пpивычный унылый, монотонный, Туда сюда, обpатно, 126 секунд. И тут уж ей, бедняжке, совсем не до оpгазма Какой уж там оpгазм, не стиpано белье У дочеpи ветpянка, у бабушки маpазм, Такое pазтакое веселое житье. В свободную минутку в метpо, на кухне, в ванной Она читала женские любовные pоманы. В них женщины богини мужчины супеpмены И жизнь в них так пpекpасна и необыкновенна Он обдал ее жаpом гоpячего юнного тела И она аж вспотела, так тела его захотела О возьми меня всю, о люби же меня, я пpекpасна Я юна, я стpастна, я нежна, я чиста, я несчастна Поцелуй опьянил и в теpновнике что-то запели Ее гpудь напpяглась от желанья соски отвеpдели Сеpебpились фонтаны над ними, стpекозы летали "Мам, я какать хочу", эх, детишки весь кайф обломали Супpуг ее капpизный, тиpан на самом деле, То боpщ даешь холодный, то ходишь в бигуди. Да лучше б ты свой гоноp показывал в постели Козел пока безpогий, но это впеpеди. Стаpуха-невезуха у всех она бывает, Вдpуг упадет на ногу гладильная доска. И "Индезит" сломался и "Тайд" не отмывает И поpванный "Леванте" и на душе тоска. И вот тогда она идет к уютному дивану, Лекаpство от депpессии -- любовные pоманы. Пускай сгоpела пицца и муж успел напиться, Hо что там пpоисходит на сто восьмой стpанице. Падишах закpичал: "Ты, девчонка, меня отвеpгаешь, Я отдам тебя слугам, и ты униженье познаешь". Десять pослых мулатов схватили ее и pаздели Ее гpудь напpяглась, и опять же, соски отвеpдели. Десять pослых мулатов без слов тут же ей овладели, Почему бы мулатам ей не овладеть в самом деле?! Тут вдpуг пpинц пpискакал, всех убил и pаскpыл ей объятья. "К телефону тебя", -- тьфу, когда же смогу дочитать я. Hачальник на pаботе хватает за коленки, Тpясет от вожделенья слюнявою губой. И в этом отношенье легко подpуге Веpке Вот у нее начальник - мужчина "голубой". Года летят как поезд с пугающим pазгоном Где ты геpой-любовник, в каком застpял лесу? Где ты, с pельефным телом, с мобильным телефоном? Где тебя чеpти носят, уж климакс на носу. Пусть говоpят что суppогат, что пошлы и вульгаpны, Hо жизнь поpою больший фаpс чем все эти pоманы. Пусть кpитики и снобы бpезгливо моpщат лица, Hо как ее он полюбил на сто восьмой стpанице. Стать актpисою с самого детства девчонка мечтала, Чеpез теpнии в кpуг голливудской богемы попала. Сценаpист - наpкома, а пpодюсеp - pаспутный ублюдок. Это вам не Мосфильм, а гнилое нутpо Голливуда. И нагая лежала она в pежиссеpской постели, Ее гpудь напpяглась, как обычно, соски отвеpдели. В сладостpастном волненьи соpвал он с нее покpывало. "Слышишь ты, зачиталась? Опять молоко убежало."
Ариадна Чердынцева: Михаил Елагин! Посвящаю Вам одностишие Владимира Вишневского: Скажи отцу, чтоб впредь предохранялся...
Михаил Елагин: Адриана Павловна, я последую вашему совету и совету Владимира Петровича неприменно
Николай Елагин: Ариадна Чердынцева, не будьте так строги к моему любимому брату. Чаще плоды трудов наших бывают очень даже съедобными. Неудобоваримые - излишки производства, первый блин, сами знаете как выходит)
Марина Елагина: Михаил Елагин Милый, как же так?! Я дочку хочу!
Михаил Елагин: Марина Елагина Милая, мы поработаем над этим вопросом. Сначала нужно взвесить все "за" и "против"
Марина Елагина: Михаил Елагин Вечно тебе все надо взвешивать, обдумывать... *обиженно надулась*
Николай Елагин: Оля,
Софья Долманова: Для всех Пригласите даму танцевать
Ирен Гаяр: Милому мужу и дочери Я увидела это и сразу поняла, куда вечно исчезала моя помада, пока я была на репетиции
Алексей Черкасов: Ирен Гаяр Заметьте сударыня, что ваша помада всегда исправно обновлялась, а ребенку сколько радости)))
Ольга Черкасова: Алексей Черкасов Но больше всего тебе шли мамины парики! *обняла его и поцеловала*
Ирен Гаяр: Ольга Черкасова И хорошо, что на него не налезали мои туфли!
Ольга Черкасова: Ирен Гаяр Я пыталась, честное слово, но не смогла натянуть! Он такой большой, а туфли, к сожалению, маленькие...
Маргарита Панина: Для любимого... Из фильма "В стреляющей глуши", автор стихов и исполнитель - Сергей Колтаков (как и следовало догадаться)
Иван Долманов: Полине Сиверс, Есть женщины, похожие на пламя, На чуть заметный язычок свечи. Они по свету ходят рядом с нами, Случайным словом их не огорчи. Прелестные, не отыскать прелестней, Беспечны и внезапны, как стрижи, И нежность их, и верность их — как песня, Где все слова прозрачны и свежи. В них что-то есть от скорого прощанья. Как светлый дождь, сквозят они во мгле, В себе невозмутимо воплощая Все лучшее, что было на земле. Изменчивы как небо, как погода, И душу мне догадка обожгла: Что в них украдкой смотрится природа, Как в созданные ею зеркала. Во многом проницательнее бога, Доверчивей деревьев и детей… Такие вот с ума сводили Блока И уводили пленником в метель. Я видел их не часто, этих женщин, Далеких, как в магическом стекле. Их, может быть, становится все меньше На нашей слишком занятой земле. Они мерцают капельками света, Так непредусмотрительно хрупки… И я боюсь, что сильный ветер века Вот-вот погасит эти огоньки. Игорь Киселев
Полина Сиверс:
Борис Маркинов: Как интересно... Действительно, приятно и неожиданно. А что это за фильм? Похоже на "Зеркало для героя". Чем - сразу не скажу, но какое-то неуловимое сходство есть.
Маргарита Панина: Фильм есть на торренте в хорошем качестве, а рецензия лежит здесь. Есть сходство, есть... Тот же режиссер, тот же главгерой, визуальный ряд, в общем, тоже похож. А вот по содержанию - совсем разные вещи.
Елена Соболева: Юрию Иртеньеву : Не взошло ещё солнце, и Анна с Мигелем Зажигают огонь Он и она, Мужчина и Женщина Расстилают постель на ночь. И море, сошедшее с ума от Анны, Предпочитает этого не видеть. Его ревность не превращается Ни в воду, ни в водоросли, ни в морскую соль. Рано на рассвете Мигель уже в своей лодке: «Поцелуй меня, Любовь моя, и жди спокойно на берегу». И море бормочет на своем языке: « Проклятый рыбак! Прощайся с нею. Я не желаю делить с тобой ее сердце» И плакать, и плакать, и плакать о нём… И ждать, и ждать, и ждать его… На берегу, пока вернется Мигель. В деревне поговаривают, что та белая скала – Анна, Покрытая морской солью и кораллами, она ждет на пляже. Не жди больше, Дитя из камня, Мигель никогда не вернется. Море считает его своей добычей, потому что не хочет уступить женщину. И плакать, и плакать, и плакать о нём… И ждать, и ждать, и ждать его… На берегу, пока вернется Мигель. Некоторые люди даже утверждают, что когда идет буря, На какое-то мгновение волны открывают Мигеля, на смерть сражающегося с морем… И плакать, и плакать, и плакать о нем… И плакать, и плакать, и плакать о нем
Полина Сиверс: Иван...
Юрий Иртеньев: Елене Соболевой. Благодарю, сударыня. Примите, как ответный поэтический подарок, строки Тютчева. Как неразгаданная тайна, Живая прелесть дышит в ней - Мы смотрим с трепетом тревожным На тихий свет ее очей. Земное ль в ней очарованье, Иль неземная благодать? Душа хотела б ей молиться, А сердце рвется обожать
Борис Маркинов: Мэгги Не исчезай во мне ты навек, Не исчезай на какие-то полчаса. Вернешься ты вновь через тысячу, тысячу лет, Но все горит твоя свеча... Не исчезай из жизни моей, Не исчезай сгоряча или невзначай. Исчезнут все, только ты не из их числа, Будь из всех исключением - не исчезай! В нас вовек не исчезнет наш звездный час: Самолет, где летим мы с тобой вдвоем. Мы летим Мы летим И мы летим, Пристегнувшись одним ремнем, Вне времен... Дремлешь ты на плече моем, И как огонь чуть просвечивает Твоя ладонь, Твоя ладонь... Не исчезай из жизни моей, Не исчезай невзначай или сгоряча. Есть тысяча ламп у каждой из тысячи свеч, Но мне нужна твоя свеча! Не исчезай - в нас чистота, Не исчезай, даже если подступит край, Ведь все равно, даже если исчезну сам, Я исчезнуть тебе не дам! Не исчезай... Андрей Вознесенский, "Не исчезай"
Полина Сиверс: Ивану - я знаю, что ты ее тоже любишь
Софья Долманова: Классика вечна... Унылая пора, очей очарованье! Приятна мне твоя прощальная краса. Люблю я пышное природы увяданье, В багрец и в золото одетые леса. В их сенях ветра шум и свежее дыханье, И мглой волнистою покрыты небеса, И редкий солнца луч, и первые морозы, И отдаленные седой зимы угрозы. И с каждой осенью я расцветаю вновь; Здоровью моему полезен русской холод. К привычкам бытия вновь чувствую любовь: Чредой слетает сон, чредой находит голод; Легко и радостно играет в сердце кровь, Желания кипят – я снова счастлив, молод… А.С.П.
Эвлалия Турчинова: Милый кузен... Для Вас
Евгений Брусилов: m-lle Андриановой... Первая любовь Запомни первую любовь, Она приходит лишь однажды. Любви приход ждать станешь вновь, Но чуда не бывает дважды. Не забывай свою любовь! Любить ты сможешь, но не так. Знать счастье будешь, но другое. Накроет душу липкий мрак, И в нёй замрёт то дорогое, Что пробуждало солнца свет И звёзд сиянье неземное, На много долгих, долгих лет. Когда признать будешь готова, Что настоящей любви след Не растворился и жжёт снова, Ты вдруг поймёшь: любовь жива, Она сумела не разбиться, В пыли дорог не раствориться, Любовь к Нему не умерла. Она тихонько, но скиталась По уголкам твоей души. С чудесным блеском, жаль, рассталась, Но вот жива, жива осталась! Второй раз нет большой любви... Запомни первую любовь, Она приходит лишь однажды. Любви приход ждать станешь вновь, Но чуда не бывает дважды. Не забывай свою любовь! Ираида Мордовина.
Софья Долманова: Евгений Брусилов , Женя... что вы со мной делаете!
Софья Долманова: Моему мужчине, любимому, единственному - только которому из... Я умею любить. Умею покорной и нежною быть. Умею заглядывать в очи с улыбкой Манящей, призывной и зыбкой. И гибкий мой стан так воздушен и строен, И нежит кудрей аромат. О, тот, кто со мной, тот душой неспокоен И негой объят... Я умею любить. Я обманно-стыдлива. Я так робко-нежна и всегда молчалива. Только очи мои говорят. Они ясны и чисты, Так прозрачно-лучисты. Они счастье сулят. Ты поверишь - обманут, Лишь лазурные станут И нежнее и ярче они - Голубого сиянья огни. И в устах моих - алая нега. Грудь белее нагорного снега. Голос - лепет лазоревых струй. Я умею любить. Тебя ждет поцелуй. Анна Ахматова
Иван Долманов: Полин ЕЙ В ТОРРАН 1 Я не безвольно, не бесцельно Хранил лиловый мой цветок, Принес его длинностебельный И положил у милых ног. А ты не хочешь... Ты не рада... Напрасно взгляд я твой ловлю. Но пусть! Не хочешь, и не надо: Я все равно тебя люблю. 2 Новый цветок я найду в лесу, В твою неответность не верю, не верю. Новый, лиловый я принесу В дом твой прозрачный, с узкою дверью. Но стало мне страшно там, у ручья, Вздымился туман из ущелья, стылый... Только шипя проползла змея, И я не нашел цветка для милой. 3 В желтом закате ты - как свеча. Опять я стою пред тобой бессловно. Падают светлые складки плаща К ногам любимой так нежно и ровно. Детская радость твоя кротка, Ты и без слов сама угадаешь, Что приношу я вместо цветка, И ты угадала, ты принимаешь. 1928, Торран Зинаида Гиппиус
Василий Осоргин: Разрешите преподнести поэтический подарок всем дамам нашей блистательной столицы. **** Нет-нет, не верьте мне: я пред собой лукавил Когда я вас на спор безумно вызывал; Ваш май, ваш Петербург порочил и бесславил И в ваших небесах я солнце отрицал. Во лжи речей моих глаза уликой были: Я вас обманывал — но мог ли обмануть? Взглянули б на меня, и первые не вы ли К тому, что мыслю я, легко нашли бы путь? Я Петербург люблю, с его красою стройной, С блестящим поясом роскошных островов, С прозрачной ночью — дня соперницей беззнойной, И с свежей зеленью младых его садов. Я Петербург люблю, к его пристрастен лету: Так пышно светится оно в волнах Невы; Но более всего как не любить поэту Прекрасной родины, где царствуете вы? Природы северной любуяся зерцалом, В вас любит он ее величье, тишину, И жизнь цветущую под хладным покрывалом, И зиму яркую, и кроткую весну. Роскошен жаркий юг с своим сияньем знойным И чудно-знойными глазами жен и дев — Сим чутким зеркалом их думам беспокойным, В котором так кипят любви восторг и гнев. Обворожительны их прелестей зазывы, Их нега, их тоска, их пламенный покой, Их бурных прихотей нежданные порывы, Как вспышки молнии из душной тьмы ночной. Любовь беснуется под воспаленным югом; Не ангелом она святит там жизни путь — Она горит в крови отравой и недугом И уязвляет в кровь болезненную грудь. Но сердцу русскому есть красота иная, Сын севера признал другой любви закон: Любовью чистою таинственно сгорая, Кумир божественный лелеет свято он. Красавиц северных он любит безмятежность, Чело их, чуждое язвительных страстей, И свежесть их лица, и плеч их белоснежность, И пламень голубой их девственных очей. Он любит этот взгляд, в котором нет обмана, Улыбку свежих уст, в которой лести нет, Величье стройное их царственного стана И чистой прелести ненарушимый цвет. Он любит их речей и ласк неторопливость И в шуме светских игр приметные едва, Но сердцу внятные — чувствительности живость И, чувством звучные, немногие слова. Красавиц северных царица молодая! Чистейшей красоты высокий идеал! Вам глаз и сердца дань, вам лиры песнь живая И лепет трепетный застенчивых похвал! Петр Вяземский
Софья Долманова: Моему любимому зануде - и никуда я от тебя не денусь, даже если сам начнешь брыкаться *** Тяжелый крест достался ей на долю: Страдай, молчи, притворствуй и не плачь; Кому и страсть, и молодость, и волю - Всё отдала, - тот стал ее палач! Давно ни с кем она не знает встречи; Угнетена, пуглива и грустна, Безумные, язвительные речи Безропотно выслушивать должна: "Не говори, что молодость сгубила Ты, ревностью истерзана моей; Не говори!.. близка моя могила, А ты цветка весеннего свежей! Тот день, когда меня ты полюбила И от меня услышала: люблю - Не проклинай! близка моя могила: Поправлю всё, всё смертью искуплю! Не говори, что дни твои унылы, Тюремщиком больного не зови: Передо мной - холодный мрак могилы, Перед тобой - объятия любви! Я знаю: ты другого полюбила, Щадить и ждать наскучило тебе... О, погоди! близка моя могила - Начатое и кончить дай судьбе!.." Ужасные, убийственные звуки!.. Как статуя прекрасна и бледна, Она молчит, свои ломая руки... И что сказать могла б ему она?.. (Н.Некрасов. Весна 1855)
Евгений Брусилов: Сонечке Иван Бунин ЧУЖАЯ Ты чужая, но любишь, Любишь только меня. Ты меня не забудешь До последнего дня. Ты покорно и скромно Шла за ним от венца. Но лицо ты склонила — Он не видел лица. Ты с ним женщиной стала, Но не девушка ль ты? Сколько в каждом движенье Простоты, красоты! Будут снова измены... Но один только раз Так застенчиво светит Нежность любящих глаз. Ты и скрыть не умеешь, Что ему ты чужда... Ты меня не забудешь Никогда, никогда!
Ольга Черкасова: Николаю Викторовичу
Полина Сиверс: You dont know how lips hurt Until youve kissed and had to pay the cost...
Ирен Гаяр: Для всех. уже месяц болею этой песней
Николай Елагин: Мариночка, тебе) Расстались мы, но твой портрет Я на груди своей храню: Как бледный призрак лучших лет, Он душу радует мою. И, новым преданный страстям, Я разлюбить его не мог: Так храм оставленный - всё храм, Кумир поверженный - всё бог! Михаил Лермонтов Леля, а это для тебя: Аполлон Григорьев Я вас люблю... что делать — виноват! Я в тридцать лет так глупо сердцем молод, Что каждый ваш случайный, беглый взгляд Меня порой кидает в жар и холод... И в этом вы должны меня простить, Тем более, что запретить любить Не может власть на свете никакая; Тем более, что, мучась и пылая, Ни слова я не смею вам сказать И принужден молчать, молчать, молчать!.. Я знаю сам, что были бы преступны Признанья или смысла лишены: Затем, что для меня вы недоступны, Как недоступен рай для сатаны. Цепями неразрывными окован, Не смею я, когда порой, взволнован, Измучен весь, к вам робко подхожу И подаю вам руку на прощанье, Сказать простое слово: до свиданья! Иль, говоря,— на вас я не гляжу. К чему они, к чему свиданья эти? Бессонницы — расплата мне за них! А между тем, как зверь, попавший в сети, Я тщетно злюсь на крепость уз своих. Я к ним привык, к мучительным свиданьям... Я опиум готов, как турок, пить, Чтоб муку их в душе своей продлить, Чтоб дольше жить живым воспоминаньем... Чтоб грезить ночь и целый день бродить В чаду мечты, под сладким обаяньем Задумчиво опущенных очей! Мне жизнь темна без света их лучей. Да... я люблю вас... так глубоко, страстно, Давно... И страсть безумную свою От всех, от вас особенно таю. От вас, ребенок чистый и прекрасный! Не дай вам бог, дитя мое, узнать, Как тяжело любить такой любовью, Рыдать без слов, метаться, ощущать, Что кровь свинцом расплавленным, не кровью, Бежит по жилам, рваться, проклинать, Терзаться ночи, дни считать тревожно, Бояться встреч и ждать их, жадно ждать; Беречься каждой мелочи ничтожной, Дрожать за каждый шаг неосторожный, Над пропастью бездонною стоять И чувствовать, что надо погибать, И знать, что бегство больше невозможно.
Ольга Черкасова: Николай Викторович, Вам...
Ольга Черкасова: Ты в ладонях моих никогда ещё не был, Поцелуи твои мне лишь ветер дарил... А вчерашняя память - развеянный пепел, Собирать по крупице? А хватит ли сил? И обнять бы хотела, да что-то тревожит, Обещай, что не сделаешь больно, прошу! Я, наверное, стала взрослее и строже, Но на сердце броню всё равно не ношу. Отчего ты грустишь, вниз глаза опуская? Твоей ровной осанке печаль не идёт! Кто же ранил тебя в предвкушении рая? Потерпи, мой хороший... я знаю... пройдёт! Дай мне руку... какие красивые пальцы... Музыкальные, правда! (Чуть дрогнет ладонь) Я... ты знаешь, увы, не мастак признаваться... Кулаками бить в грудь и писать про огонь. Нераскрытым тюльпаном касаюсь запястья, Это нежность моя, еле слышный аккорд. Да, я верю тебе... и не буду бояться Сделать шаг без страховки в наш первый полёт. Анна Бондарева
Софья Долманова: Мужу Не убил, не проклял, не предал, Только больше не смотрит в глаза. И стыд свой темный поведал В тихой комнате образам. Весь согнулся, и голос глуше, белых рук движенья верней.... Ах! когда-нибудь он задушит, Задушит меня во сне. А.А.А.
Софья Долманова: Ему... Забыла все: глаза, походку, голос, Улыбку перед сном; Но все еще полна любовью, точно колос Зерном. Но все еще клонюсь. Идущий мимо, Пройди, уйди, не возвращайся вновь: Еще сильна во мне, еще неодолима Любовь. Вера Инбер
Ирен Гаяр: Опять одна, одна с моей тоской По комнатам брожу я одиноким, И черным шлейфом бархатное платье Метет за мной холодный мрамор плит… О, неужели ты не возвратишься? Мои шаги звучат средь зал пустых… С высоких стен старинные портреты Глядят мне вслед насмешливо и строго И взорами преследуют меня… О, неужели ты не возвратишься? У ног моих, играя на ковре, Малютка наш спросил меня сегодня: «Где мой отец, и скоро ли вернется?» Но что ж ему ответить я могла? О, неужели ты не возвратишься? Я видела, как сел ты на коня И перед тем, чтоб в путь уехать дальний, Со всеми ты простился, как бывало, Лишь мне одной ты не сказал «прости!» О, неужели ты не возвратишься? Но, помнится, как будто по окну, Где колыхалась тихо занавеска, Скрывавшая меня с моим страданьем, Скользнул на миг зажегшийся твой взгляд… О, неужели ты не возвратишься? Свое кольцо венчальное в тот день, В безумии отчаянья немого Так долго я и крепко целовала, Что выступила кровь из губ моих!.. О, неужели ты не возвратишься. И медальон на цепи золотой По-прежнему ношу я неизменно… Ты хочешь знать – чье там изображенье И прядь волос? Так знай – они твои! О, неужели ты не возвратишься? Иль над моей всесилен ты душой? Но день и ночь, во сне, в мечтах, всечасно, Под ветра шум и легкий треск камина – Всегда, всегда я мыслю о тебе… О, неужели ты не возвратишься? Давно угас румянец щек моих, И взор померк.. Я жду!.. я умираю!… И если я не шлю тебе проклятья, – Как велика, пойми, моя любовь!.. О, неужели ты не возвратишься? Мирра Лохвицкая
Алексей Черкасов: Ирен Гаяр Любовь моя, конечно я вернусь, точнее, уже вернулся! Стихи очень красивые
Ксения Ларионова: Зима. Что делать нам в деревне? Я встречаю Слугу, несущего мне утром чашку чаю, Вопросами: тепло ль? утихла ли метель? Пороша есть иль нет? и можно ли постель Покинуть для седла, иль лучше до обеда Возиться с старыми журналами соседа? Пороша. Мы встаем, и тотчас на коня, И рысью по полю при первом свете дня; Арапники в руках, собаки вслед за нами; Глядим на бледный снег прилежными глазами; Кружимся, рыскаем и поздней уж порой, Двух зайцев протравив, являемся домой. Куда как весело! Вот вечер: вьюга воет; Свеча темно горит; стесняясь, сердце ноет; По капле, медленно глотаю скуки яд. Читать хочу; глаза над буквами скользят, А мысли далеко... Я книгу закрываю; Беру перо, сижу; насильно вырываю У музы дремлющей несвязные слова. Ко звуку звук нейдет... Теряю все права Над рифмой, над моей прислужницею странной: Стих вяло тянется, холодный и туманный. Усталый, с лирою я прекращаю спор, Иду в гостиную; там слышу разговор О близких выборах, о сахарном заводе; Хозяйка хмурится в подобие погоде, Стальными спицами проворно шевеля, Иль про червонного гадает короля. Тоска! Так день за днем идет в уединенье! Но если под вечер в печальное селенье, Когда за шашками сижу я в уголке, Приедет издали в кибитке иль возке Нежданная семья: старушка, две девицы (Две белокурые, две стройные сестрицы), - Как оживляется глухая сторона! Как жизнь, о боже мой, становится полна! Сначала косвенно-внимательные взоры, Потом слов несколько, потом и разговоры, А там и дружный смех, и песни вечерком, И вальсы резвые, и шепот за столом, И взоры томные, и ветреные речи, На узкой лестнице замедленные встречи; И дева в сумерки выходит на крыльцо: Открыты шея, грудь, и вьюга ей в лицо! Но бури севера не вредны русской розе. Как жарко поцелуй пылает на морозе! Как дева русская свежа в пыли снегов! А. Пушкин Зима, дамы и господа. Зима!
Евгений Брусилов: Ей..., с восхищением. СНЕГ Лишь бы жить, лишь бы пальцами трогать, лишь бы помнить, как подле моста снег по-женски закидывал локоть, и была его кожа чиста. Уважать драгоценную важность снега, павшего в руки твои, и нести в себе зимнюю влажность и такое терпенье любви. Да уж поздно. О милая! Стыну и старею. О взлет наших лиц - в снегопаданье, в бархат, в пустыню, как в уют старомодных кулис. Было ль это? Как чисто, как крупно снег летит... И, наверно, как встарь, с январем побрататься нетрудно. Но минуй меня, брат мой, январь. Пролетание и прохожденье- твой урок я усвоил, зима. Уводящее в вечность движенье омывает нас, сводит с ума. Дорогая, с каким снегопадом я тебя отпустил в белизну в синем, синеньком, синеватом том пальтишке - одну, о одну? Твоего я не выследил следа и не выгадал выгоды нам - я следил расстилание снега, его склонность к лиловым тонам. Как подумаю - радуг неровность, гром небесный, и звезды, и дым - о, какая нависла огромность над печальным сердечком твоим. Но с тех пор, властью всех твоих качеств, снег целует и губит меня. О запинок, улыбок, чудачеств снегопад среди белого дня! Ты меня не утешишь свободой, и в великом терпенье любви всею белой и синей природой ты ложишься на плечи мои. Как снежит... И стою я под снегом на мосту, между двух фонарей, как под плачем твоим, как под смехом, как под вечной заботой твоей. Все играешь, метелишь, хлопочешь. Сжалься же, наконец, надо мной - как-нибудь, как угодно, как хочешь, только дай разминуться с зимой. Николоз Бараташвили
Софья Долманова: Ну до поэзии далековато, но моему вездесущему супругу посвящается Гюи де Терамон «Туфли» «Киприан Лапи был необыкновенно счастливым человеком. Жизнь его существовала на 4100 франков, которые он получал по службе в канцелярии министерства. Каждое первое января 10 луидоров предназначались на новогодние подарки и на небольшой обед, к которому приглашались вице-директор, два-три сослуживца и несколько дальних родственников. Существование, лишенное роскоши, но безбедное и спокойное. Впрочем, Кларетта, его жена, удивительно умела устраиваться. Благодаря ее особенному чутью насчет случайных покупок и способности извлекать пользу изо всякого пустяка им не только хватало, несмотря на скромные доходы, на хороший стол, но она умудрялась шить себе изящные туалеты. Отличаясь довольно приятным характером, госпожа Лапи обладала и интересной внешностью, Неправильные, но привлекательные черты парижанки, маленький вздернутый носик и блестящие глазки, живые и насмешливые, придавали ей ту обольстительную и «дьявольскую» красоту, которая именно и увлекла ее теперешнего супруга на балу, где он встретился с ней в первый раз. Через месяц после этого он женился на ней, по любви, без приданого, причем у них у обоих еле хватило средств устроиться в нанятой квартирке. Как-то раз он вернулся из министерства домой на полчаса раньше обычного. Когда он вошел в столовую, то ему показалось, что Кларетта при его внезапном появлении смутилась и покраснела и сунула что-то под материю, приготовленную для работы на швейной машинке. Сначала он не придал этому никакого значения. Однако всю ночь его преследовала какая-то беспокойная мысль - и наутро, когда жена его спала, он в первый раз за их брачную жизнь заглянул в ящики ее комода. Порывшись в целой груде безделушек, он наткнулся на пару вышитых наполовину туфель. Он сразу успокоился и угадал, в чем дело: приближался день святого Киприана, и Кларетта тайком вышивает для него туфли ко дню ангела. Бодрой походкой шел он в это утро на службу. Но среди дня, когда, откинувшись от стола, он следил за голубым дымом своей папироски, неожиданная мысль пришла ему в голову: а что, если туфли предназначены не для него? Он вспомнил, что, наскоро осмотрев туфли, он успел заметить на них какие-то буквы. Его ли это инициалы? А если?.. Но что же в таком случае он предполагает? И вдруг он невольно начал перебирать в уме множество обстоятельств, о которых до тех пор как-то не думал. Он изумился тому, что при своем небольшом содержании так хорошо живет, изумился обилию своего стола, элегантным туалетам жены, комфорту своей квартиры. За последнее время Кларетта стала даже поговаривать о том, что надо взять прислугу, уверяя, что бюджет их от этого никак не пострадает. Но каким образом узнать правду? Обратиться с расспросами к привратнице? Разузнать в магазинах цены? Начать следить за женой? Его испугала сама мысль об этом недостойном шпионстве. Вдруг он ударил себя по лбу. Да, больше ничего не остается. Когда он вернется домой, то откроет ящик и рассмотрит как следует туфли, чтобы увидеть, какие там буквы. Но, возвратясь домой, он не сделал ничего, а решил подождать дня ангела. Наступил решительный день. Возвращаясь домой, месье Кип-риан чувствовал легкую дрожь. «Сейчас она бросится ко мне на шею и вручит туфли», - думал он. Но этого не случилось. «Ага, - догадался он, - я найду их на моем приборе под салфеткой». Но тарелка его оказалась пуста. Он ухватился тогда за последнюю соломинку. «Она хочет поднести их сюрпризом после обеда». Прошел обед, но подарка не было. - Какой ты сегодня грустный, - сказала Кларетта. - И это в такой день! Ты и в будни бываешь веселее. Он овладел собой и сказал взволнованно: - Я грустен потому, что в первый раз не получил того маленького подарка, который ты обыкновенно подносишь мне в этот день. — Ах ты, мой бедненький, — воскликнула она тоном искреннего огорчения. — А ведь это правда. О, как я виновата! Он посмотрел на нее растерянно. Его грызла мысль: «Ну да... а туфли?» Тем не менее он все еще не хотел примириться с очевидным фактом. Может быть, она не успела их закончить и через несколько дней поднесет их ему с милым извинением? Как только жена уснула, он бросился к комоду. Ни в одном из ящиков туфель не было. Он нервно схватил тяжелый подсвечник, стоявший на камине, потряс им в воздухе, как оружием, и побежал в спальню. Кларетта спала в прелестной, непринужденной позе, положив голову на руку. Ее роскошные черные волосы, на которые падал слабый свет из-под абажура, свесились с подушки. Вдруг он остановился. Его охватило раздумье. Жизнь его устроилась приятно. Жена его была постоянно в ровном расположении духа. Она окружала его заботой и предупредительностью. Он жил припеваючи. И все это разрушить ради какого-то злополучного подозрения? Разбить все счастье ради какой-то несчастной пары вышитых туфель?! В конце концов, что он добивается узнать? Что за неуместное любопытство нарушило его покой? Не лучше ли оставаться по-прежнему доверчивым и счастливым? И, поставив подсвечник на стол, месье Киприан спокойно улегся спать»
Евгений Брусилов: Pour toi... encor... J’ai attrapé un coup d’soleil Un coup d’amour, un coup d’je t’aime J’sais pas comment, faut qu’j’me rappelle Si c’est un rêve, t’es super belle J’dors plus la nuit, j’fais des voyages Sur des bateaux qui font naufrage J’te vois toute nue sur du satin Et j’en dors plus, viens m’voir demain Mais tu n’es pas là, et si je rêve tant pis Quand tu t’en vas j’dors plus la nuit Mais tu n’es pas là, et tu sais, J’ai envie d’aller là-bas La f’nêtre en face et d’visiter ton paradis. J’mets tes photos dans mes chansons Et des voiliers dans ma maison J’voulais m’tirer, mais j’me tire plus J’vis à l’envers, j’aime plus ma rue J’avais cent ans, j’me r’connais plus J’aime plus les gens Depuis qu’j’t’ai vue J’veux plus rêver, J’voudrais qu’tu viennes Me faire voler, Me faire “je t’aime”. Я получил солнечный удар, Удар любви, удар “я люблю тебя” Я не знаю как, мне надо вспомнить, Не сон ли это, ты потрясающе красива Я больше не сплю ночами, я путешествую На тонущих кораблях, Я вижу тебя обнаженную на атласе И поэтому не могу уснуть, приходи ко мне завтра Но тебя нет, и если это сон, ну и пусть, Когда ты уходишь, я всю ночь не сплю, Но тебя нет, и знаешь, Я хочу пойти туда, В окно напротив и посетить твой рай. Я вставляю твои фото в мои песни, И парусники – в мой дом, Я хотел сбежать, но больше не бегу, Я живу наооборот, я не люблю свою улицу, Мне было сто лет, я себя не узнаю, Я больше не люблю людей, С тех пор как увидел тебя Я больше не хочу видеть сны, Я хотел бы, чтоб ты пришла И заставила меня летать И говорить “я люблю тебя”
Глеб Стрижевский: Идалия Николаевна! Мы любовь свою Схоронили, Крест поставили На могиле. — Слава богу! — Сказали оба... Только встала любовь Из гроба, Укоризненно нам кивая: — Что ж вы сделали? Я — живая!.. Ю.Друнина.
Софья Долманова: Муж мой милый.... Вчера еще в глаза глядел, А нынче - все косится в сторону! Вчера еще до птиц сидел, - Все жаворонки нынче - вороны! Я глупая, а ты умен, Живой, а я остолбенелая. О вопль женщин всех времен: "Мой милый, что тебе я сделала?!" И слезы ей - вода, и кровь - Вода, - в крови, в слезах умылася! Не мать, а мачеха - Любовь: Не ждите ни суда, ни милости. Увозят милых корабли, Уводит их дорога белая... И стон стоит вдоль всей земли: "Мой милый, что тебе я сделала?" Вчера еще в ногах лежал! Равнял с Китайскою державою! Враз обе рученьки разжал, - Жизнь выпала - копейкой ржавою! Детоубийцей на суду Стою - немилая, несмелая. Я и аду тебе скажу: "Мой милый, что тебе я сделала?" Спрошу я стул, спрошу кровать: "За что, за что терплю и бедствую?" "Отцеловал - колесовать: Другую целовать", - ответствуют. Жить приучил в самом огне, Сам бросил - в степь заледенелую! Вот, что ты, милый, сделал мне! Мой милый, что тебе - я сделала? Все ведаю - не прекословь! Вновь зрячая - уж не любовница! Где отступается Любовь, Там подступает Смерть-садовница. Само - что дерево трясти! - В срок яблоко спадает спелое... - За все, за все меня прости, Мой милый, - что тебе я сделала! Марина Цветаева
Глеб Стрижевский: Санкт-петербургские триолеты Николай Агнивцев Скажите мне, что может быть Прекрасней Невской перспективы, Когда огней вечерних нить Начнет размеренно чертить В тумане красные извивы?.. Скажите мне, что может быть Прекрасней Невской перспективы?.. Скажите мне, что может быть Прекрасней майской белой ночи, Когда начнет Былое вить Седых веков седую нить И возвратить столетья хочет? Скажите мне, что может быть Прекрасней майской белой ночи?.. Скажите мне, что может быть Прекрасней дамы петербургской, Когда она захочет свить Любви изысканную нить Рукой небрежною и узкой?.. Скажите мне, что может быть Прекрасней дамы петербургской?..
Софья Долманова: СНЕГ ИДЕТ Снег идет, снег идет. К белым звездочкам в буране Тянутся цветы герани За оконный переплет. Снег идет, и всё в смятеньи, Всё пускается в полет,- Черной лестницы ступени, Перекрестка поворот. Снег идет, снег идет, Словно падают не хлопья, А в заплатанном салопе Сходит наземь небосвод. Словно с видом чудака, С верхней лестничной площадки, Крадучись, играя в прятки, Сходит небо с чердака. Потому что жизнь не ждет. Не оглянешься - и святки. Только промежуток краткий, Смотришь, там и новый год. Снег идет, густой-густой. В ногу с ним, стопами теми, В том же темпе, с ленью той Или с той же быстротой, Может быть, проходит время? Может быть, за годом год Следуют, как снег идет, Или как слова в поэме? Снег идет, снег идет, Снег идет, и всё в смятеньи: Убеленный пешеход, Удивленные растенья, Перекрестка поворот. Борис Пастернак
Глеб Стрижевский: Идалии Николаевне! *с угрозой* Вот уеду, исчезну, на года, навсегда, кану в снежную бездну, пропаду без следа. Час прощанья рисую, гладкий след от саней... Я ничем не рискую, кроме жизни своей. Вероника Тушнова
Николай Елагин: Выйди замуж за старика! Час последний — он недалек. Жизни взбалмошная река Превращается в ручеек. Даже рифмы выдумывать лень, Вместо страсти и ожиданий Разукрашен завтрашний день Светляками воспоминаний. Выйди замуж за старика! За меня! Вот какой урод! Не везде река глубока — Перейди меня тихо вброд. Там, на маленьком берегу, Где закат над плакучей ивой, Я остатки снов берегу, Чтобы сделать тебя счастливой. Так и не было, хоть убей, Хоть с ума сойди от бессилья, Ни воркующих голубей, Ни орлов, распластавших крылья. Михаил Светлов
Евгений Брусилов: ТЫ КО МНЕ НЕ ВЕРНЕШЬСЯ... Злате Ты ко мне не вернешься даже ради Тамары, Ради нашей дочурки, крошки вроде крола: У тебя теперь дачи, за обедом - омары, Ты теперь под защитой вороного крыла... Ты ко мне не вернешься: на тебе теперь бархат, Он скрывает бескрылье утомленных плечей... Ты ко мне не вернешься: предсказатель на картах Погасил за целковый вспышки поздних лучей!.. Ты ко мне не вернешься, даже... даже проститься, Но над гробом обидно ты намочишь платок... Ты ко мне не вернешься в тихом платье из ситца, В платье радостно-жалком, как грошовый цветок. Как цветок... Помнишь розы из кисейной бумаги? О живых ни полслова у могильной плиты! Ты ко мне не вернешься: грезы больше не маги,- Я умру одиноким, понимаешь ли ты?! Игорь Северянин
Ольга Черкасова: Что, если на любовь последнюю твою... Что, если на любовь последнюю твою Она любовью первою ответит И, как дитя, произнесет: «люблю»,— И сумеркам души твоей посветит? Ее беспечности, смотри, не отрави Неугомонным подозреньем; К ее ребяческой любви Не подходи ревнивым привиденьем. Очнувшись женщиной, в испуге за себя, Она к другому кинется в объятья И не захочет понимать тебя,— И в первый раз услышишь ты проклятья, Увы! в последний раз любя. Яков Полонский
Семен Васильев: Нам всем, с Новым Годом! Владимир Набоков. Петербург ("Мне чудится в рождественское утро...") Мне чудится в Рождественское утро мой легкий, мой воздушный Петербург... Я странствую по набережной... Солнце взошло туманной розой. Пухлым слоем снег тянется по выпуклым перилам. И рысаки под сетками цветными проносятся, как сказочные птицы; а вдалеке, за ширью снежной, тают в лазури сизой розовые струи над кровлями; как призрак золотистый, мерцает крепость (в полдень бухнет пушка: сперва дымок, потом раскат звенящий); и на снегу зеленой бирюзою горят квадраты вырезанных льдин. Приземистый вагончик темно-синий, пером скользя по проволоке тонкой, через Неву пушистую по рельсам игрушечным бежит себе; а рядом расчищенная искрится дорожка меж елочек, повоткнутых в сугробы: бывало, сядешь в кресло на сосновых полозьях -- парень в желтых рукавицах за спинку хвать, -- и вот по голубому гудящему ледку толкает, крепко отбрасывая ноги, косо ставя ножи коньков, веревкой кое-как прикрученные к валенкам, тупые, такие же, как в пушкинские зимы... Я странствую по городу родному, по улицам таинственно-широким, гляжу с мостов на белые каналы, на пристани и рыбные садки. Катки, катки -- на Мойке, на Фонтанке, в Юсуповском серебряном раю: кто учится, смешно раскинув руки, кто плавные описывает дуги, и бегуны в рейтузах шерстяных гоняются по кругу, перегнувшись, сжав за спиной футляр от этих длинных коньков своих, сверкающих, как бритвы, по звучному лоснящемуся льду. А в городском саду -- моем любимом, -- между Невой и дымчатым собором, сияющие, легкие виденья сквозных ветвей склоняются над снегом, над будками, над каменным верблюдом Пржевальского, над скованным бассейном, -- и дети с гор катаются, гремят, ложась ничком на бархатные санки. Я помню все: Сенат охряный, тумбы и цепи их чугунные вокруг седой скалы, откуда рвется в небо крутой восторг зеленоватой бронзы. А там, вдали, над сетью серебристой, над кружевами дивными деревьев -- там величаво плавает в лазури морозом очарованный Исакий: воздушный луч -- на куполе туманном, по дернутые инеем колонны... Мой девственный, мой призрачный!.. Навеки в душе моей, как чудо, сохранится твой легкий лик, твой воздух несравненный, твои сады, и дали, и каналы, твоя зима, высокая, как сон о стройности нездешней... Ты растаял, ты отлетел, а я влачу виденья в иных краях -- на площадях зеркальных, на палубах скользящих... Трудно мне... Но иногда во сне я слышу звуки далекие, я слышу, как в раю о Петербурге Пушкин ясноглазый беседует с другим поэтом, поздно пришедшим в мир и скорбно отошедшим, любившим город свой непостижимый рыдающей и реющей любовью... И слышу я, как Пушкин вспоминает все мелочи крылатые, оттенки и отзвуки: "Я помню, -- говорит, -- летучий снег, и Летний сад, и лепет Олениной... Я помню, как, женатый, я возвращался с медленных балов в карете дребезжащей по Мильонной, и радуги по стеклам проходили; но, веришь ли, всего живее помню тот легкий мост, где встретил я Данзаса в январский день, пред самою дуэлью..."
Юрий Иртеньев: Еще одно зимнее стихотворение для нас всех Петр Вяземский ПЕРВЫЙ СНЕГ Пусть нежный баловень полуденной природы, Где тень душистее, красноречивей воды, Улыбку первую приветствует весны! Сын пасмурных небес полуночной страны, Обыкший к свисту вьюг и реву непогоды, Приветствую душой и песнью первый снег. С какою радостью нетерпеливым взглядом Волнующихся туч ловлю мятежный бег, Когда с небес они на землю веют хладом! Вчера еще стенал над онемевшим садом Ветр скучной осени, и влажные пары Стояли над челом угрюмыя горы Иль мглой волнистою клубилися над бором. Унынье томное бродило тусклым взором По рощам и лугам, пустеющим вокруг. Кладбищем зрелся лес; кладбищем зрелся луг. Пугалище дриад, приют крикливых вранов, Ветвями голыми махая, древний дуб Чернел в лесу пустом, как обнаженный труп. И воды тусклые, под пеленой туманов, Дремали мертвым сном в безмолвных берегах. Природа бледная, с унылостью в чертах, Поражена была томлением кончины. Сегодня новый вид окрестность приняла, Как быстрым манием чудесного жезла; Лазурью светлою горят небес вершины; Блестящей скатертью подернулись долины, И ярким бисером усеяны поля. На празднике зимы красуется земля И нас приветствует живительной улыбкой. Здесь снег, как легкий пух, повис на ели гибкой; Там, темный изумруд посыпав серебром, На мрачной сосне он разрисовал узоры. Рассеялись пары, и засверкали горы, И солнца шар вспылал на своде голубом. Волшебницей зимой весь мир преобразован; Цепями льдистыми покорный пруд окован И синим зеркалом сравнялся в берегах. Забавы ожили; пренебрегая страх, Сбежались смельчаки с брегов толпой игривой И, празднуя зимы ожиданный возврат, По льду свистящему кружатся и скользят. Там ловчих полк готов; их взор нетерпеливый Допрашивает след добычи торопливой,— На бегство робкого нескромный снег донес; С неволи спущенный за жертвой хищный пес Вверяется стремглав предательскому следу, И довершает нож кровавую победу. Покинем, милый друг, темницы мрачный кров! Красивый выходец кипящих табунов, Ревнуя на бегу с крылатоногой ланью, Топоча хрупкий снег, нас по полю помчит. Украшен твой наряд лесов сибирских данью, И соболь на тебе чернеет и блестит. Презрев мороза гнев и тщетные угрозы, Румяных щек твоих свежей алеют розы, И лилия свежей белеет на челе. Как лучшая весна, как лучшей жизни младость, Ты улыбаешься утешенной земле, О, пламенный восторг! В душе блеснула радость, Как искры яркие на снежном хрустале. Счастлив, кто испытал прогулки зимней сладость! Кто в тесноте саней с красавицей младой, Ревнивых не боясь, сидел нога с ногой, Жал руку, нежную в самом сопротивленье, И в сердце девственном впервой любви смятенья, И думу первую, и первый вздох зажег, В победе сей других побед прияв залог. Кто может выразить счастливцев упоенье? Как вьюга легкая, их окриленный бег Браздами ровными прорезывает снег И, ярким облаком с земли его взвевая, Сребристой пылию окидывает их. Стеснилось время им в один крылатый миг. По жизни так скользит горячность молодая, И жить торопится, и чувствовать спешит! Напрасно прихотям вверяется различным; Вдаль увлекаема желаньем безграничным, Пристанища себе она нигде не зрит. Счастливые лета! Пора тоски сердечной! Но что я говорю? Единый беглый день, Как сон обманчивый, как привиденья тень, Мелькнув, уносишь ты обман бесчеловечный! И самая любовь, нам изменив, как ты, Приводит к опыту безжалостным уроком И, чувства истощив, на сердце одиноком Нам оставляет след угаснувшей мечты. Но в памяти души живут души утраты. Воспоминание, как чародей богатый, Из пепла хладного минувшее зовет И глас умолкшему и праху жизнь дает. Пусть на омытые луга росой денницы Красивая весна бросает из кошницы3 Душистую лазурь и свежий блеск цветов; Пусть, растворяя лес очарованьем нежным, Влечет любовников под кровом безмятежным Предаться тихому волшебству сладких снов!— Не изменю тебе воспоминаньем тайным, Весны роскошныя смиренная сестра, О сердца моего любимая пора! С тоскою прежнею, с волненьем обычайным, Клянусь платить тебе признательную дань; Всегда приветствовать тебя сердечной думой, О первенец зимы, блестящей и угрюмой! Снег первый, наших нив о девственная ткань!
Василий Осоргин: В преддверии Рождества Христова примите поэтический подарок. Рождественская звезда Борис Пастернак Стояла зима. Дул ветер из степи. И холодно было Младенцу в вертепе На склоне холма. Его согревало дыханье вола. Домашние звери Стояли в пещере, Над яслями теплая дымка плыла. Доху отряхнув от постельной трухи И зернышек проса, Смотрели с утеса Спросонья в полночную даль пастухи. Вдали было поле в снегу и погост, Ограды, надгробья, Оглобля в сугробе, И небо над кладбищем, полное звезд. А рядом, неведомая перед тем, Застенчивей плошки В оконце сторожки Мерцала звезда по пути в Вифлеем. Она пламенела, как стог, в стороне От неба и Бога, Как отблеск поджога, Как хутор в огне и пожар на гумне. Она возвышалась горящей скирдой Соломы и сена Средь целой вселенной, Встревоженной этою новой звездой. Растущее зарево рдело над ней И значило что-то, И три звездочета Спешили на зов небывалых огней. За ними везли на верблюдах дары. И ослики в сбруе, один малорослей Другого, шажками спускались с горы. И странным виденьем грядущей поры Вставало вдали все пришедшее после. Все мысли веков, все мечты, все миры, Все будущее галерей и музеев, Все шалости фей, все дела чародеев, Все елки на свете, все сны детворы. Весь трепет затепленных свечек, все цепи, Все великолепье цветной мишуры... Часть пруда скрывали верхушки ольхи, Но часть было видно отлично отсюда Сквозь гнезда грачей и деревьев верхи. Как шли вдоль запруды ослы и верблюды, Могли хорошо разглядеть пастухи. - Пойдемте со всеми, поклонимся чуду, - Сказали они, запахнув кожухи. От шарканья по снегу сделалось жарко. По яркой поляне листами слюды Вели за хибарку босые следы. На эти следы, как на пламя огарка, Ворчали овчарки при свете звезды. Морозная ночь походила на сказку, И кто-то с навьюженной снежной гряды Все время незримо входил в их ряды. Собаки брели, озираясь с опаской, И жались к подпаску, и ждали беды. По той же дороге чрез эту же местность Шло несколько ангелов в гуще толпы. Незримыми делала их бестелесность, Но шаг оставлял отпечаток стопы. У камня толпилась орава народу. Светало. Означились кедров стволы. - А кто вы такие? - спросила Мария. - Мы племя пастушье и неба послы, Пришли вознести Вам Обоим хвалы. - Всем вместе нельзя. Подождите у входа. Средь серой, как пепел, предутренней мглы Топтались погонщики и овцеводы, Ругались со всадниками пешеходы, У выдолбленной водопойной колоды Ревели верблюды, лягались ослы. Светало. Рассвет, как пылинки золы, Последние звезды сметал с небосвода. И только волхвов из несметного сброда Впустила Мария в отверстье скалы. Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба, Как месяца луч в углубленье дупла. Ему заменяли овчинную шубу Ослиные губы и ноздри вола. Стояли в тени, словно в сумраке хлева, Шептались, едва подбирая слова. Вдруг кто-то в потемках, немного налево От яслей рукой отодвинул волхва, И тот оглянулся: с порога на Деву, Как гостья, смотрела звезда Рождества
Полина Сиверс: Безнадежно-взрослый Вы? О, нет! Марина Цветаева Безнадежно-взрослый Вы? О, нет! Вы дитя и Вам нужны игрушки, Потому я и боюсь ловушки, Потому и сдержан мой привет. Безнадежно-взрослый Вы? О, нет! Вы дитя, а дети так жестоки: С бедной куклы рвут, шутя, парик, Вечно лгут и дразнят каждый миг, В детях рай, но в детях все пороки, - Потому надменны эти строки. Кто из них доволен дележом? Кто из них не плачет после елки? Их слова неумолимо-колки, В них огонь, зажженный мятежом. Кто из них доволен дележом? Есть, о да, иные дети — тайны, Темный мир глядит из темных глаз. Но они отшельники меж нас, Их шаги по улицам случайны. Вы — дитя. Но все ли дети — тайны?! Москва, 27 ноября 1910
Ксения Ларионова: Это ничего, что он тебе далекий, Можно и к далекому горестно прильнуть В сумерках безгласных, можно и с далеким, Осенясь молитвой, проходить свой путь. Это ничего, что он тебя не любит,— За вино небесное плата не нужна. Все мы к небу чаши жадно простираем, А твоя — хрустальная — доверху полна. Про тебя он многое-то и не узнает, Ты ему неясная, но благая весть. Позабыв сомнения, в тихом отдалении Совершай служение. В этом все и есть Аделаида Герцык
Максим Мещерский: А самому себе, чего греха таить))) И конечно же моей "Анне" ШАГИ КОМАНДОРА Тяжкий, плотный занавес у входа, За ночным окном - туман. Что теперь твоя постылая свобода, Страх познавший Дон-Жуан? Холодно и пусто в пышной спальне, Слуги спят, и ночь глуха. Из страны блаженной, незнакомой, дальней Слышно пенье петуха. Что изменнику блаженства звуки? Миги жизни сочтены. Донна Анна спит, скрестив на сердце руки, Донна Анна видит сны... Чьи черты жестокие застыли, В зеркалах отражены? Анна, Анна, сладко ль спать в могиле? Сладко ль видеть неземные сны? Жизнь пуста, безумна и бездонна! Выходи на битву, старый рок! И в ответ - победно и влюбленно - В снежной мгле поет рожок... Пролетает, брызнув в ночь огнями, Черный, тихий, как сова, мотор, Тихими, тяжелыми шагами В дом вступает Командор... Настежь дверь. Из непомерной стужи, Словно хриплый бой ночных часов - Бой часов: "Ты звал меня на ужин. Я пришел. А ты готов?.." На вопрос жестокий нет ответа, Нет ответа - тишина. В пышной спальне страшно в час рассвета, Слуги спят, и ночь бледна. В час рассвета холодно и странно, В час рассвета - ночь мутна. Дева Света! Где ты, донна Анна? Анна! Анна! - Тишина. Только в грозном утреннем тумане Бьют часы в последний раз: Донна Анна в смертный час твой встанет. Анна встанет в смертный час. А.Блок
Ирен Гаяр: Мужу и дочке (в назидание0 Я думала, что главное в погоне за судьбой – Малярно–ювелирная работа над собой: Над всеми недостатками, Которые видны, Над скверными задатками, Которые даны – Волшебными заплатками, Железною стеной Должны стоять достоинства, Воспитанные мной. Когда–то я так думала По молодости лет. Казалось, это главное, А оказалось – нет. Из всех доброжелателей никто не объяснил, Что главное – чтоб кто–нибудь Вот так тебя любил: Со всеми недостатками, Слезами и припадками, Скандалами и сдвигами И склонностью ко лжи – Считая их глубинами, считая их загадками, Неведомыми тайнами твоей большой души. Ек. Горбовская
Константин Новицкий: Иван Долманов пишет: давай тебя в Пенелопу переименуем? Пенелопа С любимыми не расставайтесь © Боги знают, в каких морях, у каких штурвалов он стоял, пока ты распускала, ткала, вышивала; получала весть – и немедленно оживала, вспоминала, как смеются и говорят. А потом - соблюдала снова манеры, меру, в общем, всё как и полагается, по Гомеру; было плохо со связью, значительно лучше – с верой, что, по правде, не разделяют людей моря. Долетали слухи о сциллах, огромных скалах, о суровых богах, о том, как руно искал он; ты ткала и пряла, ты шила и распускала, на людей привыкала не поднимать ресниц. И узор становился сложнее и прихотливей – из-под пальцев рождался то зимний сад, то весенний ливень; зажимала нити в ладонях своих пытливых – и они становились цветами, чертами знакомых лиц. ...Сколько раз жёлтый диск в воду синюю окунулся, сколько раз горизонт зашипел, задыбился и всколыхнулся; в это трудно поверить, но он наконец вернулся, – он ступил на берег, и берег его признал. Он – не он, в седине и шрамах, рубцах, морщинах, он – с глазами, полными тьмы из морской пучины, – он спросил у людей: приходили ли к ней мужчины, он спросил у людей: принимала ли их – она? И в глазах людских он увидел – страх, и печаль, и жалость; «Вышла замуж? Позорила имя моё? Сбежала?» - «Нет, живёт где жила, чужих детей не рожала; нет, не принимала, все годы была верна. Прежде, правду сказать, женихи к ней ходили стаей, - но уж десять лет, как навещать её люди добрые перестали: не ходить бы и Вам, – она вряд ли кого узнает, кроме ткацких станков да, быть может, веретена». «Что вы мелете? Я иду к ней, и не держите». – «Там, где жили вы – не осталось в округе жителей; Вы и сами, правитель, увидите и сбежите – что ж, идите, так и случится наверняка. Двадцать лет вас жена любимая ожидала, всё ткала и пряла, и шила, и вышивала, – и за долгие годы негаданно и нежданно превратилась в огромного паука». «Да, теперь она – о восьми ногах, – в ритуальном танце этих ловких ножек храбрец не один скрывался; уж она своё дело знает, не сомневайся… впрочем, к ней-то – кому бы, как ни тебе, сходить? Та, кого называют Арахной – и мы, и боги, – слишком многих встречала в сетях своих – слишком многих. Только ты, Одиссей, герой, только ты и мог бы этот остров от мерзкой твари освободить». Тургеневская революционерка (с) Вот, что бывает, когда Пенелопа слишком долго ждет
Софья Долманова: Константин Новицкий Какая интересная версия. Спасибо
Ольга Черкасова: Никому не посвящаю (да и некому ), просто нравится стихотворение. МОЯ СОПЕРНИЦА Перевод К. Симонова Зачем же в гости я хожу, Попасть на бал стараюсь? Я там как дурочка сижу, Беспечной притворяюсь. Он мой по праву, фимиам, Но только Ей и льстят: Еще бы, мне семнадцать лет, А Ей под пятьдесят. Я не могу сдержать стыда, И красит он без спроса Меня до кончиков ногтей, А то и кончик носа; Она ж, где надо, там бела И там красна, где надо: Румянец ветрен, но верна Под пятьдесят помада. Эх, мне бы цвет Ее лица, Могла б я без заботы Мурлыкать милый пустячок, А не мусолить ноты. Она острит, а я скучна, Сижу, потупя взгляд. Ну, как назло, семнадцать мне, А Ей под пятьдесят. Изящных юношей толпа Вокруг Нее теснится; Глядят влюбленно, хоть Она Им в бабушки годится. К ее коляске - не к моей - Пристроиться спешат; Все почему? Семнадцать мне, А Ей под пятьдесят. Она в седло - они за ней (Зовет их «Сердцееды»), А я скачу себе одна. С утра и до обеда Я в лучших платьях, но меня - Увы! - не пригласят. О Боже мой, ну почему Не мне под пятьдесят! Она зовет меня «мой друг», «Мой ангелок», «родная», Но я в тени, всегда в тени Из-за Нее, я знаю; Знакомит с «бывшим» со своим, А он вот-вот умрет: Еще бы, Ей нужны юнцы, А мне наоборот!.. Но не всегда ж ей быть такой! Пройдут веселья годы, Ее потянет на покой, Забудет игры, моды... Мне светит будущего луч, Я рассуждаю просто: Скорей бы мне под пятьдесят, Чтоб ей под девяносто Р. Киплинг.
Ольга Черкасова: Папа У меня есть папа! Спросите, какой он? Самый СИЛЬНЫЙ папа, Самый ХРАБРЫЙ воин! Добрый. Умный самый. Как не похвалиться. Папой только с мамой Можно поделиться. У меня есть папа! Всё равно, какой он! Лучший в мире папа, Потому что МОЙ ОН! Татьяна Бокова
Николай Елагин: Всем нам) Знаки препинания Не торопитесь ставить в жизни точку, Совсем прижмет - поставьте запятую. Пусть запятая - краткая отсрочка, Но точка - это точка. В сердце пуля. Со школьной парты знаки препинанья Я не любил и ставил, как попало, Без них писал я первые признанья - И жизнь оценки честно выставляла. А что теперь? Повсюду знак вопроса, Куда ни сунься - прочерки, пробелы. В чернилах синих, словно грудь матроса - Исписан жизни лист, давно не белый. Летят года - а жизнь зажата в скобки, Любовь в кавычках, счастье меж строками, И календарь, пришпиленный на кнопку, Не двинешь вспять никчемными стихами... А как хотелось восклицать и плакать! Писать без правил, жить по зову сердца, Но родились мы все под странным Знаком - И препинались у открытой дверцы... Но все равно - не ставьте в жизни точку. Совсем прижмет - поставьте запятую. Пусть запятая - краткая отсрочка, Но точка - это точка. В сердце пуля... Константин Куксин
Ольга Черкасова: В эту ночь я буду лампадой Волошин Максимилиан В эту ночь я буду лампадой В нежных твоих руках... Не разбей, не дыши, не падай На каменных ступенях. Неси меня осторожней Сквозь мрак твоего дворца,- Станут биться тревожней, Глуше наши сердца... В пещере твоих ладоней - Маленький огонек - Я буду пылать иконней... Не ты ли меня зажег? До 8 июля 1914
Элеонора Нечаева: Тонкая красная линия Там, где расстанемся, грубыми, Лето покроется инеем. Остро прочертит губы нам Тонкая красная линия. Пепел развеется, выстрелит - Дверью ударит - прошлое. Думаешь: только бы выстоять, Не позабыть хорошее… Окна чужие - тусклые, Окна свои - печальные. Кольца ломаются, узкие, Хрупкие, обручальные… Стоит ли зла золото, Слаще ли воля вольная? Все сожжено, расколото, Сделать больней – больно ли? Кажется, сплошь опасными Бритвами жизнь исчерчена. Тонкая линия красная - Острая боль сердечная. Екатерина Тушкова
Софья Долманова: ВЕСЕННЕЕ ЧУВСТВО Легкий, легкий ветерок, Что так сладко, тихо веешь? Что играешь, что светлеешь, Очарованный поток? Чем опять душа полна? Что опять в ней пробудилось? Что с тобой к ней возвратилось, Перелетная весна? Я смотрю на небеса... Облака, летя, сияют И, сияя, улетают За далекие леса. Иль опять от вышины Весть знакомая несется? Или снова раздается Милый голос старины? Или там, куда летит Птичка, странник поднебесный, Все еще сей неизвестный Край желанного сокрыт?.. Кто ж к неведомым брегам Путь неведомый укажет? Ах! найдется ль, кто мне скажет: Очарованное Там? Жуковский В.А 1816
Эвлалия Турчинова: В честь великого праздника. Стихи моего любимого военного поэта Семена Гудзенко ПЕРЕД АТАКОЙ Когда на смерть идут — поют, а перед этим можно плакать. Ведь самый страшный час в бою — час ожидания атаки. Снег минами изрыт вокруг и почернел от пыли минной. Разрыв — и умирает друг. И значит — смерть проходит мимо. Сейчас настанет мой черед, За мной одним идет охота. Будь проклят сорок первый год — ты, вмерзшая в снега пехота. Мне кажется, что я магнит, что я притягиваю мины. Разрыв — и лейтенант хрипит. И смерть опять проходит мимо. Но мы уже не в силах ждать. И нас ведет через траншеи окоченевшая вражда, штыком дырявящая шеи. Бой был короткий. А потом глушили водку ледяную, и выковыривал ножом из-под ногтей я кровь чужую. 1942 ПЕРВАЯ СМЕРТЬ Ты знаешь, есть в нашей солдатской судьбе первая смерть однокашника, друга... Мы ждали разведчиков в жаркой избе, молчали и трубку курили по кругу. Картошка дымилась в большом чугуне. Я трубку набил и подал соседу. Ты знаешь, есть заповедь на войне: дождаться разведку и вместе обедать. «Ну, как там ребята?.. Придут ли назад?..» — каждый из нас повторял эту фразу. Вошел он. Сержанту подал автомат. «Сережа убит... В голову... Сразу...» И если ты на фронте дружил, поймешь эту правду: я ждал, что войдет он, такой, как в лесах Подмосковья жил, всегда пулеметною лентой обмотан. Я ждал его утром. Шумела пурга. Он должен прийти. Я сварил концентраты. Но где-то в глубоких смоленских снегах замерзшее тело армейского брата. Ты знаешь, есть в нашей солдатской судьбе первая смерть... Говорили по кругу — и все об одном, ничего о себе. Только о мести, о мести за друга. 1942 ПАМЯТЬ Был мороз. Не измеришь по Цельсию. Плюнь — замерзнет. Такой мороз. Было поле с безмолвными рельсами, позабывшими стук колес. Были стрелки совсем незрячие — ни зеленых, ни красных огней. Были щи ледяные. Горячие были схватки за пять этих дней. Каждый помнит по-своему, иначе, и Сухиничи, и Думиничи, и лесную тропу на Людиново — обожженное, нелюдимое. Пусть кому-нибудь кажется мелочью, но товарищ мой до сих пор помнит только узоры беличьи и в березе забытый топор. Вот и мне: не деревни сгоревшие, не поход по чужим следам, а запомнились онемевшие рельсы. Кажется, навсегда... 1942
Элеонора Нечаева: A mio caro... Возвращение Ощущение крыльев вернулось. Ничего невозможного нет. Ты - мое возвращение в юность. Ты мой пропуск туда, где запрет – В край, куда с потаенной кручиной Одинокое время бредет... Там теперь высоко и пустынно. И неслышен и легок полет. Возвращаться в былое – нелепо? Или шанс нам дарован судьбой? Наша родина – звездное небо. Мы с тобою вернулись домой. В доме этом и мрак я приемлю: Он с любовью и праздником слит... Неизбежным паденьем на землю Эта сладость полета горчит... Марина Мартынова
Михаил Елагин: Мариночка, щастье мое! Одиссей и Пенелопа Давным-давно не верен Пенелопе муж Одиссей, украденный судьбой. Мустанги чувств, остыв сами собой, уже не скачут в бешеном галопе. Печальна участь бедных Пенелоп - они любви своей верны без меры. К ней сватались такие кавалеры, что пробирал до косточек озноб. Состарилась она в пустой постели, когда ж разлука подошла к концу, скользнул взгляд мужа по ее лицу и все сказал, что губы не посмели. Одиссей и пенелопа Пенелопнула от злости: Одиссей совсем пропал - Я пошел к Гомеру в гости, - Рано утром он сказал. Сам исчез на трое суток. Телефон его молчит. Значит он у проституток Обязательно торчит! Раздираема на части, В злобе верная жена, Из колоды черной масти Даму тащит. «Сатана! - Так она кричит в припадке, - С бабой он! Ах, как я зла! Вот придет, пущу на тряпки Кожу этого козла!» Чу! Как будто тихий шорох, Вздох позадь входной двери. Пенелопа ищет порох. Страшно, что ни говори! Одиссей немного датый Дверь открыл своим ключом Бедный, он попал в гестапо, Но как будто ни при чем. - Ну, и где ж ты, гнида, шлялся? - Начинается допрос. - Ты ж по бабам все таскался? Риторический вопрос. Одиссей про дискотеку Очень мудро промолчал. -Я из айкидо приехал, Начал врать он. – Вот, нахал! Зайки до, да зайки после! Кобелище! Оскоплю! Будешь грустный как тот ослик, Сам потом сигнешь в петлю! Пенелопа Одиссею Тут такое говорит: - Я ж нашла тебя в Одессе! Ты б там сдох, как одессит! Как же ты теперь, скотина, Жизнь мою испортить смог? Дети, быт, одна рутина! Все! Убью! Прости мне бог! Не на шутку испугался Одиссей, и стал кричать, И руками закрывался, И давай на помощь звать! На его визг поросячий Собрался весь честный люд: И хромой, глухой, незрячий, Всяк хотел устроить суд. Из квартиры, что напротив, Подошел Геракл крутой - Типа, круто! Я не против Пнуть его раз сто ногой! - Ша сказала! Отутюжу! Кто вас звал? А ну долой! Пенелопа тут за мужа Грудью встала и метлой. И давай всех матюками Во все горло посылать. И неслабыми пинками Тут же с лестницы спускать. Пенелопа посмотрела На творенье ног своих - Значит так, уже полдела, А тебя час Икс настиг! - Я прошу твоей пощады! Дай сказать хоть слов пяток, Будешь ты ужасно рада, Если подождешь чуток! Я ж теперь как Энерджайзер, Дуло рвется строго ввысь! Я виагру фирмы Pfizer У Гомера выиграл в вист! Пенелопа замолчала Чуть прищурив правый глаз. И сканировать сначала Профиль мужа принялась. Что ж, все живы и здоровы, Кто-то даже сверхздоров! Обошлось все так, без крови, Без ментов и докторов. Что случилось, то случилось, Нужно как-то дальше жить. И, сменивши гнев на милость, Собралась его простить. Не без корысти, конечно, (А в глазах-то интерес!) На Земле проблемы вечны. Их не трогает прогресс. - Пенелопа, Пенелопа! - Одиссей ей подмигнул. - У тебя такая попа! - Ах, противный! Вот загнул! Да, проблемы все едины, Что же тут еще сказать? И порой необходимо Хоть немножко поиграть… Борис Мызников
Олег Бахметев: Не подумайте плохого, как говорится... СЧАСТЛИВЫЙ ВДОВЕЦ В недобрый час я взял жену, В начале мая месяца, И, много лет живя в плену, Не раз мечтал повеситься. Я был во всем покорен ей И нес безмолвно бремя. Но, наконец, жене моей Пришло скончаться время. Не двадцать дней, а двадцать лет Прожив со мной совместно, Она ушла, покинув свет, Куда - мне неизвестно... Я так хотел бы разгадать Загробной жизни тайну, Чтоб после смерти нам опять Не встретиться случайно! Я совершил над ней обряд - Похоронил достойно. Боюсь, что черт не принял в ад Моей жены покойной. Она, я думаю, в раю... Порой в раскатах грома Я грозный грохот узнаю, Мне издавна знакомый!
Константин Новицкий: Лето, дамы и господа! Лето... Спокойно любить июнь, Мечтая, что лето навечно, Тревожиться за июль, Не тратить ни дня беспечно, А в августе беглые дни - Сгорают, как звёзды эти, И плакать, и клясться в любви, И снова мечтать о лете! Павел Славецкий
Софья Долманова: Дамы и господа, а не поздравить ли нам нас и не только нас с днем рождения?! С днем рождения, Александр Сергеевич! Он был Поэт, высок и смел душою, Талантлив и блистателен в словах. Хотя шутил, дурачился порою, Но не был он ни шут и ни дурак. Однажды он отчаянно влюбился – Безумно и безудержно светло. Поймался в сети, одурел, женился. Наталье льстило, что Поэт – у ног её. Она была стройна, статна, красива. Других достоинств не было ничуть. Капризна, меркантильна и спесива. Глупа как пробка. Но не в этом суть. Детей на нянек бросив, загуляла: Пиры, балы, наряды, сладкий флирт… На мишуру Поэта променяла. И даже царь алкал её ланит. Поэт её интрижками терзался. Но если ревновать, то хоть к царю! Дантес смешным соперником являлся – Пройдоха, балабон и парвеню. У Черной речки снег еще не таял. На честь плевав, подлец стрелять решил… Поэт в своей жене души не чаял. А в ней как раз и не было души. Николай Векшин. Друзья, скажу я так: не гоже Нам день Рожденья омрачать! Ответить Пушкин нам не сможет, На нём и так лежит печать... Но есть свидетельства и письма. В них - чувства золотой родник, И он питает землю присно, И омывает светлый лик! Поэт заплачет при рожденье, Потом - хохочет меж проказ, Нам доказав в стихотворениях: Не зря РОДИЛСЯ среди нас! И если он решил сражаться За честь супруги - значит, он Пред миром захотел признаться, Что горд, и счастлив, и влюблён!
Василий Осоргин: ПСИХЕЯ Пунш и полночь. Пунш - и Пушкин, Пунш - и пенковая трубка Пышущая. Пунш - и лепет Бальных башмачков по хриплым Половицам. И - как призрак - В полукруге арки - птицей - Бабочкой ночной - Психея! Шепот: "Вы еще не спите? Я - проститься..." Взор потуплен. (Может быть, прощенья просит За грядущие проказы Этой ночи?) Каждый пальчик Ручек, павших Вам на плечи, Каждый перл на шейке плавной По сто раз перецелован. И на цыпочках - как пери! - Пируэтом - привиденьем - Выпорхнула. Пунш - и полночь. Вновь впорхнула: "Что за память! Позабыла опахало! Опоздаю... В первой паре Полонеза..." Плащ накинув На одно плечо - покорно - Под руку поэт - Психею По трепещущим ступенькам Провожает. Лапки в плед ей Сам укутал, волчью полость Сам запахивает... - "С Богом!" А Психея, К спутнице припав - слепому Пугалу в чепце - трепещет: Не прожег ли ей перчатку Пылкий поцелуй арапа... ======= Пунш и полночь. Пунш и пепла Ниспаденье на персидский Палевый халат - и платья Бального пустая пена В пыльном зеркале М. Цветаева
Ирен Гаяр: Наигрался, нагулялся, мама положила спать. Вдруг во сне я испугался! Надо маму срочно звать. Мама сразу прискакала, убаюкала опять. Буду спать теперь я долго, можешь, мама, тоже спать. Только что-то тут такое началось вдруг с животом. Мама, обними скорее, поцелуй, поспишь потом. Мама снова прискакала, чтоб бутылочку мне дать. Ладно, мама, засыпаю, положи меня в кровать. Нет, в кровати не лежится, жестко, холодно мне тут. Мне б сейчас на ручки к маме, чтоб услышать сердца стук. Вот и снова мама скачет. Можешь, мама, не скакать. Если буду я на ручках - буду я отлично спать. Что со мною???? Что случилось??? Нос не дышит - мамы нет!!! Мама, мама!!! Где ты, мама??? Сколько ночью всяких бед!... Носик дышит, пузо в норме, добрый сон пришел в кровать. Мама, спи. И я в кроватке буду очень крепко спать. Повернуться захотелось - в бортик врезался и вот, Соска вдруг куда-то делась, одеяло лезет в рот… Помоги скорее, мама, не могу уснуть опять. Очень хочется мне, мама, перелезть к тебе в кровать. Мама десна мне намажет, поменяет мне штаны, Соску даст, споет и спляшет, скажет: "Люди спать должны!»… Я глазенки открываю. Что я вижу? Рассвело! Мама, мама, просыпайся, солнышко уже взошло! Что за тетенька с глазами как у рыбы-камбалы? Что у тети с волосами? Все торчат как у метлы! Смотрит тетенька безумно!... Может маму мне позвать?... Это – мама! Запах чую! Мамочка, давай играть!
Олег Бахметев: Юленьке Предчувствие любви страшнее... Предчувствие любви страшнее Самой любви. Любовь - как бой, Глаз на глаз ты сошелся с нею. Ждать нечего, она с тобой. Предчувствие любви - как шторм, Уже чуть-чуть влажнеют руки, Но тишина еще, и звуки Рояля слышны из-за штор. А на барометре к чертям Все вниз летит, летит давленье, И в страхе светопреставленья Уж поздно жаться к берегам. Нет, хуже. Это как окоп, Ты, сидя, ждешь свистка в атаку, А там, за полверсты, там знака Тот тоже ждет, чтоб пулю в лоб... Константин Симонов
Константин Новицкий: Прекрасной Зизи в продолжение нашего разговора БАЛЛАДА ПРИМЕТ (Перевод Ильи Эренбурга.) Я знаю, кто по-щегольски одет, Я знаю, весел кто и кто не в духе, Я знаю тьму кромешную и свет, Я знаю - у монаха крест на брюхе, Я знаю, как трезвонят завирухи, Я знаю, врут они, в трубу трубя, Я знаю, свахи кто, кто повитухи, Я знаю все, но только не себя. Я знаю летопись далеких лет, Я знаю, сколько крох в сухой краюхе, Я знаю, что у принца на обед, Я знаю - богачи в тепле и в сухе, Я знаю, что они бывают глухи, Я знаю - нет им дела до тебя, Я знаю все затрещины, все плюхи, Я знаю все, но только не себя. Я знаю, кто работает, кто нет, Я знаю, как румянятся старухи, Я знаю много всяческих примет, Я знаю, как смеются потаскухи, Я знаю - проведут тебя простухи, Я знаю - пропадешь с такой, любя, Я знаю - пропадают с голодухи, Я знаю все, но только не себя. Я знаю, как на мед садятся мухи, Я знаю смерть, что рыщет, все губя, Я знаю книги, истины и слухи, Я знаю все, но только не себя. Франсуа Вийон
Ольга Черкасова: Ник, любимый, прости, я не удержалась... Зимою холоден Елагин. Полотна узких облаков висят, как согнутые флаги, в подковах цинковых мостков, и мертвым лыжником с обрыва скользит непрожитая жизнь, и белый конь бежит к заливу, вминая снег, кто дышит вниз, чьи пальцы согнуты в кармане, тепло, спасибо и за то, да кто же он, герой романа в холодном драповом пальто, он смотрит вниз, какой-то праздник в его уме жужжит, жужжит, не мертвый лыжник – мертвый всадник у ног его теперь лежит. Он ни при чем, здесь всадник мертвый, коня белеющего бег и облака. К подковам мерзлым все липнет снег, все липнет снег. Иосиф Бродский Хотя, по моим собственным наблюдениям зимой Елагин все же весьма горяч...
Зинаида Бахметева: Пикники Оставя беспокойство в граде И всё, смущает что умы, В простой приятельской прохладе Свое проводим время мы. Невинны красоты природы По холмам, рощам, островам, Кустарники, луга и воды - Приятная забава нам. Мы положили меж друзьями Законы равенства хранить; Богатством, властью и чинами Себя отнюдь не возносить. Но если весел кто, забавен, Любезнее других тот нам; А если скромен, благонравен, Мы чтим того не по чинам, Нас не касаются раздоры, Обидам места не даем; Но, души всех, сердца и взоры Совокупя, веселье пьем. У нас не стыдно и герою Повиноваться красотам; Всегда одной дышать войною Прилично варварам, не нам. У нас лишь для того собранье, Чтоб в жизни сладость почерпать; Любви и дружества желанье - Между собой цветы срывать. Кто ищет общества, согласья, Приди повеселись у нас; И то для человека счастье, Когда один приятен час. Григорий Державин
Аглая Зотова: Элеоноре Нечаевой. Перечитав вашу пленительную историю любви не могу удержаться и не процитировать стихотворение, которое тоже называется "Римские каникулы". Оно напомнило мне о вас, Ленор, и о Алеардо. На лестницу, где юная весна Ловила взгляды страждущих туристов, Тебя идея давняя вела. Я тоже был восторженно неистов. А Вечный Рим мотоциклетный дым Глотал легко на шумных перекрестках Он был с утра беспечно молодым, А, может быть, он был беспечным просто. Ты шла, по карте выбирая путь, Тебе изящно лгал путеводитель. Он утверждал: - Осталось, вот, чуть-чуть! И счастья будет, сколько захотите! Когда открылась лестница в цветах, Все оказалось слишком приземленно. Но мы изобразили, впопыхах, Положенную парочку влюбленных Тек Рим сквозь день. Туристы шли и шли Не находя того, что ожидали. Знакомо всем смятение души, Когда реальны оказались дали. Но я тебя поцеловал. А вдруг Про поцелуи пишут не напрасно?.. И стало так прозрачно и прекрасно! Так ароматно и тепло вокруг! И осветило солнце хмурый Рим, Как будто вечность легкими перстами Коснулась нас. И наши дни предстали Как бесконечный, гармоничный мир! Все было в нас. И только поцелуй На «Лестнице Испанской» был так нужен, Чтоб ощутить, как шар земной нас кружит, Мешая брызги трав и запах струй. И я подумал: - Как же ты права! В своей такой наивной вере в чудо! И понял, Что теперь все время буду Я вспоминать негромкие слова... П. Давыдов.
Яков Воротынский: В понедельник я влюбился, Весь я вторник прострадал, В среду я в любви открылся, А в четверг решенье взял. В пятницу пришло решенье, А в субботу под венец. В воскресенье обвенчался – И любви моей конец. В понедельник сын родился, А во вторник Бог прибрал. В среду я с женой подрался, А в четверг ее прогнал. В пятницу пришло решенье, Что в субботу будет суд. Рано утром в воскресенье Разводную нам несут...
Михаил Елагин: Ох, почему это мне напомнило нашу с Мариной молодость?!
Николай Елагин: Итак, это — сон, моя маленькая, Итак, это — сон, моя милая, Двоим нам приснившийся сон! Полоска засветится аленькая, И греза вспорхнет среброкрылая, Чтоб кануть в дневной небосклон. Но сладостны лики ласкательные, В предутреннем свете дрожащие, С улыбкой склоненные к нам, И звезды, колдуньи мечтательные, В окно потаенно глядящие, Приветствия шепчут мечтам. Так где ж твои губы медлительные? Дай сжать твои плечики детские! Будь близко, ресницы смежив! Пусть вспыхнут лучи ослепительные, Пусть дымно растаю в их блеске я, Но память о сне сохранив! Валерий Брюсов
Михаил Елагин: Может быть это был просто сон, Или время шутить вдруг стало, Но я был уже с вами знаком, И задолго до этого бала! Вспомнил я вдруг,как падал снег... Как Вы были безумно красивы В тот жестоко-галантный век, Довоенной,Имперской России! Вы блистали на сотнях балов, Одним взглядом сердца разбивая, И был каждый мужчина готов Жизнь отдать за вас не сомневаясь! Может быть это был просто сон... Но я помню-звенела подпруга, Когда в старом именье Своём, Вы на лошади мчались по лугу... А в ту осень,что пела дождём, Отгоняя внезапную стужу, Вы проплыли в карете с гербом Сквозь Москву без неоновых кружев... И Вы были такой как сейчас, В том жестоко-прекрасном веке, Этот век воплотился в Вас- -Целый мир!Мир в одном человеке... ...Может быть это был просто сон, Или небо шутить вдруг стало, Но я был уже с вами знаком, И задолго до этого бала...
Константин Новицкий: Отрицание отрицания отрицание отрицания -- как попытка спрятаться, как желание отречения от безысходности. хоронил себя с понедельника я до пятницы, завтра буду с истёкшим уже сроком годности. отрицание больше иных идей или даже страшнее любых пророчеств, видишь ли, я -- никто и нигде, как и все остальные впрочем. ничего, говорю, не хочу, не говорю - шепчу, а ладонь, что змея ползёт к твоему плечу, а я -- ничего. И в этом вот "ничего" -- не стучат поезда, не дергается губа, а ты отвечаешь.. зачем отвечаешь -- да, так отвечает мухе радостный паучок. в твоём "да" слышится слово ад, слышится "горячо" и "ещё хочу". а я рад, я безнадёжно рад, и ладонью ползу, ползу к твоему плечу. утыкаюсь в тёплую над ключицей вмятинку до агонии, до умирания, так воздуха не хватает астматику, как мне не хватало ранее. а теперь воздух -- ерунда, говорю, этот воздух, ничего, говорю, выдержу, говорю, ничего. от обжигающих двух бороздок за нейлоновой гладью чулок, слова стали ватными и тоненькими, стали шипучим джин-тоником в горле рождая звук. то ли щемящей трели. то ли хрипящий телик. Ёж Лиру.
Софья Долманова: Дуэль. На пальцах порох от дуэльных пистолетов. Мой друг, не отводите, я прошу вас, взгляда. Переступив черты морали и запретов, Грешно травиться от невыпитого яда. Курок взведен и секундант мой бледен. Не медлите, стреляйте сразу в сердце - Ему как раз недоставало двух отметин Чтоб биться в ритме бешеного скерцо. К чему серьезность, сударь, улыбайтесь - Игра на публику вам так легко дается. Сыграйте в благородство, не стесняйтесь - К нам прошлое лицом не повернется. Рука не дрогнет и не подведут прицелы. Вот только холодок пройдет по коже. А, впрочем, цельтесь и стреляйте смело - Я не боюсь, ваш взгляд не отступить поможет. Зажаты нервы в дуло револьвера И ночь слетела камнем вам за спину. Стреляться с вами - моей чести мера, И в смерти буду рядом, не покину. На ваши плечи первый снег ложится, А сердце так привычно замирает. Увы, мне, кажется, от вас не скрыться, Но взгляд ваш меня снова оправдает. Сияет небом дуло у виска - Мы снова наши судьбы проиграли. А мне в наследство - пуля и тоска, Ваш шепот. Снег. Зима. Дыханье стали. На память гильзы две. Глоток морали. Глухое карканье слепого воронья. Перо и строчки, что покоя не познали. Остывший жар заженного огня. Соболевский
Константин Новицкий: Лопе Феликс де ВЕГА КАРПИО «ЛЮБОВЬ» Упасть без чувств, очнуться исступлённым, И щедрым и скупым, покорным, властным, Живым и мёртвым, кротким и опасным, Предателем – и верным, непреклонным, Не знать покоя, с милой разделённым, Стать яростным, счастливым и несчастным, Непостоянным, стойким, хладным, страстным, Пресыщенным, несытым, уязвлённым, Отраву звать божественным напитком, Забыть о пользе, гнаться за убытком, Поверить в то, что раем ад бывает, Закрыть глаза на ложь, на заблужденье, Вложить всю жизнь, всю душу в наслажденье – И есть любовь: кто сам любил, тот знает.
Григорий Ковалевский: К ГЛУПОЙ КРАСАВИЦЕ Тобой пленяться издали Мое все зрение готово, Но слышать боже сохрани Мне от тебя одно хоть слово. Иль смех, иль страх в душе моей Заменит сладкое мечтанье, И глупый смысл твоих речей Оледенит очарованье... Так смерть красна издалека; Пускай она летит стрелою. За ней я следую пока, Лишь только б не она за мною... За ней я всюду полечу И наслажуся в созерцанье, Но сам привлечь ее вниманье Ни за полмира не хочу. 1830 Михаил Лермонтов.
Софья Долманова: Пусть всё непременно исполнится!.. А давай загадаем – Пусть всё непременно исполнится… И все черные краски оставим вот здесь, в декабре… А январь пусть встречает волшебно-хрустальною звонницей И танцующим снегом под блики луны в серебре… А давай загадаем – Пусть жизнь будет долгая-долгая… И чтоб рядом, ладони сжимая, пройти до конца… И пусть счастье не очень петляет путями-дорогами – Мы начертим ему свой маршрут через наши сердца… А давай загадаем, Чтоб горе и радости – надвое… Ты не бойся, я тоже умею быть сильной, поверь… И тогда каждый день будет в окна стучаться к нам радугой, Затмевая тихонечко боль от прошедших потерь… А давай загадаем – Пусть всё у нас в жизни получится… Каждый пройденный шаг пусть приблизит надежду на свет… И когда в твоем городе ночь скроет бархатом улицы, Я на краешке неба зажгу золотистый рассвет… А давай загадаем – пусть всё непременно исполнится!.. Марина Есенина
Идалия фон Тальберг: И раз уж я прощелкала юбилейное сообщение, стихотворение будет такое: Настроение Безучастно ты смотрела На людское оживленье, И вино тебя не грело В час дурного настроенья. Незаметно, осторожно Я твою погладил руку, Но при этом ты, возможно, Ощутила только скуку. Я сказал: «Давай не будем Повторять того, что было!» Глядя вслед каким-то людям, Ты сказала: «Я забыла…» В том ответе односложном Захотел я разобраться, - Угрожающе-тревожным Он не мог не показаться. Я спросил: «А что забыла?» Усмехнулась, помолчала И шепнула: «Как любила…» - «Так давай начнём сначала?» «Я любить тебя устала, - Ты ответила серьёзно. – Для надежды веры мало, А для веры слишком поздно…» Всё прошло, и всё осталось. И ни слова про разлуку… И плечо плеча касалось, И рука искала руку.
Константин Новицкий: Меланхолия осенняя... Борис Пастернак Осень. Сказочный чертог, Всем открытый для обзора. Просеки лесных дорог, Заглядевшихся в озера. Как на выставке картин: Залы, залы, залы, залы Вязов, ясеней, осин В позолоте небывалой. Липы обруч золотой — Как венец на новобрачной. Лик березы — под фатой Подвенечной и прозрачной. Погребенная земля Под листвой в канавах, ямах. В желтых кленах флигеля, Словно в золоченых рамах. Где деревья в сентябре На заре стоят попарно, И закат на их коре Оставляет след янтарный. Где нельзя ступить в овраг, Чтоб не стало всем известно: Так бушует, что ни шаг, Под ногами лист древесный. Где звучит в конце аллей Эхо у крутого спуска И зари вишневый клей Застывает в виде сгустка. Осень. Древний уголок Старых книг, одежд, оружья, Где сокровищ каталог Перелистывает стужа.
Ирен Гаяр: Сегодня день рождения Марины Ивановны Цветаевой. * * * Я счастлива жить образцово и просто — Как солнце, как маятник, как календарь. Быть светской пустынницей стройного роста, Премудрой — как всякая божия тварь. Знать: дух — мой сподвижник и дух — мой вожатый! Входить без доклада, как луч и как взгляд. Жить так, как пишу: образцово и сжато — Как бог повелел и друзья не велят. Ноябрь 1919
Константин Новицкий: «Тебя нельзя любить!.. Я это понял скоро» Тебя нельзя любить Я это понял скоро - Тебе легко грубить И глупо возражать. Тебя держать, Как осаждённый город - То в страхе, то подачками держать. Чужая ты. Что делать мне с тобою? Такой пустой, Как барабанный бой? И я врагам сдаю тебя без боя. Им лучше знать, Как справиться с тобой... Николай Панченко
Софья Долманова: Ненароком, Скоком-боком По прямой И по кривой Время катится назад В Петербург и в Летний сад. Стало прошлое так близко, Тут оно - подать рукой - И проходят предо мной Друг за другом, чередой, «Я» помянутые ниже: «Я - подросток», «Я - студистка» С бантом, в шубке меховой, «Я - невеста», «Я - жена» (Это, впрочем, уж в Париже) И печальна, и грустна, До прозрачности бледна, Молча в чёрное одета, Вот проходит «Я - вдова Знаменитого поэта»... Только было ли всё это? Или это лишь слова? Лишь игра теней и света? Хоть бесспорно жизнь прошла, Песня до конца допета, Я всё та же, что была, И во сне, и наяву С восхищением живу. Ирина Одоевцева
Ирен Гаяр: от чего-то напомнило русалочку * * * Она была маленькой спичкой, Юной и стройной спичкой В красном платьице скромном. Но однажды она случайно Задела шершавую стенку И мигом вспыхнула ярко, И первому встречному щедро Она отдала своё пламя - Юная стройная спичка В красном платьице скромном ( Теперь оно стало чёрным ). Лежит она в куче пепла Среди обгоревших спичек, Брошенных, жалких, потухших. О, если бы принц заметил Юную, стройную спичку! Но у принца была зажигалка. Жан Дипрео
Евгения Нечаева: My Mistress' Eyes... and my Master`s voice!
Ирен Гаяр: К самому важному и юбилейному посту моей девочки! Наказ дочери Без ошибок не прожить на свете, Коль весь век не прозябать в тиши. Только б, дочка, шли ошибки эти Не от бедности – от щедрости души. Не беда, что тянешься ко многому: Плохо, коль не тянет ни к чему. Не всегда на верную дорогу мы Сразу пробиваемся сквозь тьму. Но когда пробьешься – не сворачивай – И на помощь маму не зови… Я хочу, чтоб чистой и удачливой Ты была в работе и в любви. Если горько вдруг обманет кто-то, Будет трудно, но переживешь. Хуже, коль полюбишь по расчету И на сердце приголубишь ложь. Ты не будь жестокой с виноватыми, А сама виновна – повинись. Все же люди, а не автоматы мы, Все же непростая штука – жизнь… Юлия Друнина
Ксения Ларионова: Я обещала курить к октябрю – и вот Ночь мокрым носом тычется мне в живот, Смотрит глазами, влажными от огней, Джаз сигаретным дымом струится в ней, И все дожить не чаешь – а черта с два: Где-то в апреле только вздремнешь едва – Осень. И ты в ней – как никогда, жива. Где-то в апреле выдохнешься, устанешь, Снимешь тебя, сдерешь, через плечи стянешь, Скомкаешь в угол – а к октябрю опять: Кроме тебя и нечего надевать. Мысли уйдут под стекла и станут вновь Бабочками, наколотыми на бровь Вскинутую твою – не выдернешь, не ослабишь. Замкнутый круг, так было, ты помнишь – как бишь? - Каждый день хоронить любовь – Это просто не хватит кладбищ. Так вот и я здесь, спрятанная под рамы, Угол урбанистической панорамы, (Друг называл меня Королевой Драмы) В сутки теряю целые килограммы Строк – прямо вот выплескиваю на лист; Руки пусты, беспомощны, нерадивы; Летом здорова, осенью – рецидивы; Осень – рецидивист. Как ты там, солнце, с кем ты там, воздух тепел, Много ли думал, видел, не все ли пропил, Сыплется ли к ногам твоим терпкий пепел, Вьется у губ, щекочет тебе ноздрю? Сыплется? – ну так вот, это я курю, Прямо под джаз, в такт этому октябрю, Фильтром сжигая пальцы себе, - uh, damn it! – Вот, я курю, Люблю тебя, Говорю – И ни черта не знаю, Что с этим делать. (с) Вера Полозкова Дворяне, я вас люблю!
Софья Долманова: Стихоплед Я сегодня вяжу И не шапку, ни шарф, ни свитер, Ни принцессе Жужу, Ни ее королевской свите, Ни сварливому палачу Или доблестному Ланцелоту, Ни драконам, ни скрипачу Ни подружке ковра-самолета, Ни печальному мудрецу, Ни счастливцу-глупцу неумехе, Ни принесшему весть гонцу, что получит в награду орехи. Ни медведям, ни скучным шутам, Ни прекрасным, как утро, русалкам, Ни волшебным поющим цветам: Василькам, незабудкам, фиалкам. Я, поверивший в сказки поэт, Исходивший все горы и пляжи, Дни и ночи вяжу стихоплед Из клубочков рифмованной пряжи, Звуков мягких и тонких, как пух, Из словесных ярчайших жемчужин, И слежу, чтоб камин не потух, И готовлю ризотто на ужин. Воздух будет прозрачен и свеж, Ты задремлешь под небом плечистым, И укрою я звездный манеж И тебя Стихопледом пушистым…. 07. 10. 2009 г. Александр Тюжин, Орск
Григорий Ковалевский: ВАЛЬС Кипит поток в дубраве шумной И мчится скачущей волной, И катит в ярости безумной Песок и камень вековой. Но, покорен красой невольно, Колышет ласково поток Слетевший с берега на волны Весенний, розовый листок. Так бурей вальса не сокрыта, Так от толпы отличена, Летит, воздушна и стройна, Моя любовь, моя харита, Виновница тоски моей, Моих мечтаний, вдохновений, И поэтических волнений, И поэтических страстей! 1834
Федор Навроцкий: Лара Сколько дней промчалось, я всё помню - Как темнели берега. Над рекой гнездился свист разбойный, Круговерть твоих влекла. Обреченно слёзы стыли в жемчуг, И закаты жгли ладонь. "Не твоя невеста," - вечер шепчет; Сон не сбылся золотой. Лара, звон венчальный Пенит в струях Ангара. Лара, взгляд печальный, Сохнут пылью зеркала. Им не прозреть в дозор слюды. Растаял след, небесный дым. Знаю, где потоки крутятся вспять, Белым облаком несёт, На твоем плече пером засыпать, Пить нектар девичьих сот. Сколько лет промчалось, я все помню - Как весной прощались мы, Провожали птицы день запойно Сладких грёз седой зимы. Лара, дождь венчальный, Бело-ярое пшено. Лара, взгляд прощальный, Вместе быть не суждено. Лара... Ветер синий. Лара... Звёздный иней. "Калинов Мост"
Лара Нойманн: Тройственный союз У нас за робостью лица Скрывается иное. Мы непокорные сердца. Мы молоды. Нас трое. Мы за уроком так тихи, Так пламенны в манеже. У нас похожие стихи И сны одни и те же. Служить свободе — наш девиз, И кончить, как герои. Мы тенью Шиллера клялись. Мы молоды. Нас трое. М. Цветаева
Идалия фон Тальберг: Герой Нет, герой, продолжений не будет. Нет, мы не в ссоре. Да, пожалуй, – наш быт одинок, и убог, и сир; да, с тех пор, как роман окончен, мы оба стонем – всё на свете бледнее и хуже, чем эта история, – но я не стану писать продолжения, не проси. Да, у всех на устах твоё злое двусложное имя, да, твоим монологам радуется душа; да, с тобой допустимы любые сюжетные линии. Но ты сам так удачно прикончил мою героиню, – всё отлично, но как прикажешь её воскрешать? Я, конечно, хозяин-барин, конечно, автор, но последние строки написаны, – я не у дел. Да, ты прав, да, я знаю четыре-пять вариантов, как изящно и просто вернуть героиню обратно; только вряд ли сама она будет этому рада, – я писатель, но даже у лжи моей есть предел. Да, я знаю. Ведь и во мне ничего не стихло, мой любимый герой, мой трикстер, мой славный шут. Только пусть я лучше умру одиноким психом, – но не дам нам скатиться в пошлость, в убогий сиквел. Даже если больше ни слова не напишу. Ракель Напрочь(с)
Константин Новицкий: *сделался вновь серьезен* Той, единственной... Ты мне не снишься. В ярко-синем платье ты не приходишь босиком по снегу, следов не оставляя на дороге, покрытой мёрзлым белым серебром. Не подметаешь подолом ты звёзды, которые минувшей ночью пали, надеясь, что появишься ты всё же и им, мерцающим, на миг позволишь коснуться твоей тёплой нежной кожи. Ты не приходишь, не стучишься в двери, не стряхиваешь снег, налипший на пол, чтоб он собрался у порога в лужи, похожие на пролитые слёзы небесных глаз, и облаков, и тучи. Ты не минуешь тёмных коридоров, с портретами на обветшалых стенах, хранящих пыль, историю и время в своих уже полуоблезших рамах. Ты не проводишь по стене рукою, вслепую ты не ищешь ручку двери, не опускаешь её вниз со скрипом, чтобы в чужую спальню не войти. Ты не садишься на краю постели и не пытаешься во тьме услышать, как ровно тихо дышит некто спящий, как сны его приятны и спокойны. Ты не касаешься его плеча ладонью, не поправляешь одеяло осторожно, не наклоняешься над кем-то низко-низко, виска не тронув лёгким поцелуем... И когда спящий неожиданно проснётся, ты не встречаешься с его туманным взглядом, в котором дымка всё ещё клубится и видно отражение Морфея. Не улыбаешься, не шепчешь тихо-тихо ему на ухо ласковых приветствий и не ложишься рядом, обнимая, и не даёшь ему себя обнять за плечи. Как жаль, что ты, родная, мне не снишься...
Григорий Ковалевский: К ЧЕМУ ГОВОРИТЬ МНЕ! К чему говорить мне, я знаю - она Пуста, переменчива и своенравна. И, если вода не родится в скале, То чувства в душе её чёрствой - подавно. Я знаю, в ней сердце - гнездовье змеи, Я знаю, в ней каждая жилка бесстрастна. Она - неожившая статуя, но Она так прекрасна. Она так прекрасна! Густаво Адольфо Беккер
Константин Новицкий: Иван Бунин ОДИНОЧЕСТВО И ветер, и дождик, и мгла Над холодной пустыней воды. Здесь жизнь до весны умерла, До весны опустели сады. Я на даче один. Мне темно За мольбертом, и дует в окно. Вчера ты была у меня, Но тебе уж тоскливо со мной. Под вечер ненастного дня Ты мне стала казаться женой... Что ж, прощай! Как-нибудь до весны Проживу и один - без жены... Сегодня идут без конца Те же тучи - гряда за грядой. Твой след под дождем у крыльця Расплылся, налился водой. И мне больно глядеть одному В предвечернюю серую тьму. Мне крикнуть хотелось вослед: "Воротись, я сроднился с тобой!" Но для женщины прошлого нет: Разлюбила - и стал ей чужой. Что ж! Камин затоплю, буду пить... Хорошо бы собаку купить. 1903
Софья Долманова: Петербург. Желтый пар петербургской зимы, Желтый снег, облипающий плиты... Я не знаю, где вы и где мы, Только знаю, что крепко мы слиты. Сочинил ли нас царский указ? Потопить ли нас шведы забыли? Вместо сказки в прошедшем у нас Только камни да страшные были. Только камни нам дал чародей, Да Неву буро-желтого цвета, Да пустыни немых площадей, Где казнили людей до рассвета. А что было у нас на земле, Чем вознесся орел наш двуглавый, В темных лаврах гигант на скале,- Завтра станет ребячьей забавой. Уж на что был он грозен и смел, Да скакун его бешеный выдал, Царь змеи раздавить не сумел, И прижатая стала наш идол. Ни кремлей, ни чудес, ни святынь, Ни миражей, ни слез, ни улыбки... Только камни из мерзлых пустынь Да сознанье проклятой ошибки. Даже в мае, когда разлиты Белой ночи над волнами тени, Там не чары весенней мечты, Там отрава бесплодных хотений. Иннокентий Анненский
Роман Нестеров: Константин Фофанов Мы любим, кажется, друг друга, Но отчего же иногда От нежных слов, как от недуга, Бежим, исполнены стыда? Зачем, привыкшие к злословью, Друг друга любим мы терзать? Ужель, кипя одной любовью, Должны два сердца враждовать?
Евгений Брусилов: Павел Антокольский КАК ЖИЛ? Как жил?— Я не жил.— Что узнал?— Забыл. Я только помню, как тебя любил. Так взвейся вихрем это восклицанье! Разлейся в марте, ржавая вода, Рассмейся, жизнь, над словом "никогда!", Все остальное остается в тайне. Циркачка в черно-золотом трико,- Лети сквозь мир так дико, так легко, Так высоко, с таким весельем дерзким, Так издевательски не по-людски, Что самообладанием тоски Тебе делиться в самом деле не с кем!
Любовь Мещеринова: В эту ночь я буду лампадой В нежных твоих руках... Не разбей, не дыши, не падай На каменных ступенях. Неси меня осторожней Сквозь мрак твоего дворца, — Станут биться тревожней, Глуше наши сердца... В пещере твоих ладоней — Маленький огонек — Я буду пылать иконней — Не ты ли меня зажег? Максимилиан Волошин
Любовь Мещеринова: А знаешь, так бывает…так бывает, что люди друг друга любят… И ещё бывает, что налетает взаимность ветром стремительным… А ещё бывает, что влюблённых молчание долгое губит… И бывает, что жизнь урезается чьим-то мерилом невидимым… А ещё бывает, что плакучие ивы рыдают над берегом… И бывает так, что от страсти кровь бурлит металлом кипящим… И бывает такое, что кто-то становится вечным пленником… А ещё бывает, что тот, кто пришёл, изначально был уходящим… А ты знаешь, бывает, что кто-то находит то, что давно утеряно. И находит…и не знает, что теперь с этой редкой находкой поделать… А бывает такое, что мы в правоте своих слов не так уж уверены… И бывает, что ни горя, ни радости бурной, не пережив, не изведать… А ещё бывает, что свет ничего не значит в отсутствие тени… И случается, что прощанье бывает, как ни жаль, но последним… И бывает такое, что жизнь состоит из миллионов мгновений, И не каждое из мгновений разрисовано в красках пастельных… А ты знаешь, бывает, что чувства рвутся из сердца наружу… И бывает ещё, что кто-то так глупо, так смело в любви признаётся… Так бывает, что жизнь нараспашку и наизнанку душу… И часто бывает, что так быстро теряется всё, а любовь остаётся…. Игорь Ларионов
Борис Агалюлин: *** Недотрога, тихоня в быту, Ты сейчас вся огонь, вся горенье, Дай запру я твою красоту В темном тереме стихотворенья. Посмотри, как преображена Огневой кожурой абажура Конура, край стены, край окна, Наши тени и наши фигуры. Ты с ногами сидишь на тахте, Под себя их поджав по-турецки. Все равно, на свету, в темноте, Ты всегда рассуждаешь по-детски. Замечтавшись, ты нижешь на шнур Горсть на платье скатившихся бусин. Слишком грустен твой вид, чересчур Разговор твой прямой безыскусен. Пошло слово любовь, ты права. Я придумаю кличку иную. Для тебя я весь мир, все слова, Если хочешь, переименую. Разве хмурый твой вид передаст Чувств твоих рудоносную залежь, Сердца тайно светящийся пласт? Ну так что же глаза ты печалишь? Борис Пастернак
Роман Нестеров: ПРОСТО Я ДРУГОЕ ДЕРЕВО Я - такое дерево... Ты хочешь, чтобы я был, как ель, зеленый, Всегда зеленый — и зимой, и осенью. Ты хочешь, чтобы я был гибкий как ива, Чтобы я мог не разгибаясь гнуться. Но я другое дерево. Другое дерево... Если рубанком содрать со ствола кожу, Распилить его, высушить, а потом покрасить, То может подняться мачта океанского корабля, Могут родиться красная скрипка, копье, крыша или белая палуба. А я не хочу, я не хочу чтобы с меня сдирали кожу, Чтобы меня строгали рубанком, Чтобы меня сушили или красили! Нет, я этого не хочу! Не потому, что я лучше других деревьев, нет.. Нет, а просто, просто... Просто, я - другое дерево... Говорят, если деревья долго лежат в земле, То они превращаются в уголь, в каменный уголь, Они долго горят, не сгорая, и это дает тепло. А я хочу тянуться в небо! Нет, не потому, что я лучше других деревьев, нет, я этого не говорю... А просто, просто... Просто я такое дерево. Я - такое дерево, такое... Я - другое дерево. Другое дерево... Такое дерево. Григорий Поженян.
Роман Нестеров: Душа моя, считай это признанием! Среди любовью слывшего сплетенья рук и бед ты от меня не слышала, любима или нет. Не спрашивай об истине. Пусть буду я в долгу - я не могу быть искренним, и лгать я не могу. Но не гляди тоскующе и верь своей звезде - хорошую такую же я не встречал нигде. Всё так, но силы мало ведь, чтоб жить, взахлёб любя, ну, а тебя обманывать - обманывать себя; и заменять в наивности вовек не научусь я чувства без взаимности взаимностью без чувств... Хочу я память вытеснить и думать о своём, но всё же тянет видеться и быть с тобой вдвоём. Когда всё это кончится?! Я мучаюсь опять - и брать любовь не хочется, и страшно потерять. Е. Евтушенко
Любовь Мещеринова: И упало каменное слово На мою еще живую грудь. Ничего, ведь я была готова. Справлюсь с этим как-нибудь. У меня сегодня много дела: Надо память до конца убить, Надо, чтоб душа окаменела, Надо снова научиться жить. А не то... Горячий шелест лета Словно праздник за моим окном. Я давно предчувствовала этот Светлый день и опустелый дом. А.Ахматова
Любовь Мещеринова: Когда былые дни я вижу сквозь туман, Мне кажется всегда - то не мое былое, А лишь прочитанный восторженный роман. И странно мне теперь, в томительном покое, Припомнить блеск побед и боль заживших ран: И сердце, и мечты, и все во мне - иное... Напрасен поздний зов когда-то милых лиц, Не воскресить мечты, мелькнувшей и прожитой,- От горя и любви остался ряд страниц! И я иду вперед дорогою открытой, Вокруг меня темно, а сзади блеск зарниц... Но неизменен путь звезды ее орбитой. Валерий Брюсов
Константин Новицкий: Князю Иртеньеву Сегодня мне письма не принесли: Забыл он написать или уехал; Весна как трель серебряного смеха, Качаются в заливе корабли. Сегодня мне письма не принесли… Он был со мной еще совсем недавно, Такой влюбленный, ласковый и мой, Но это было белою зимой, Теперь весна, и грусть весны отравна, Он был со мной еще совсем недавно… Я слышу: легкий трепетный смычок, Как от предсмертной боли, бьется, бьется, И страшно мне, что сердце разорвется, Не допишу я этих нежных строк… 1912, А. Ахматова.
Константин Новицкий: Любовь пытаясь удержать Как шпагу держим мы её: Один - к себе за рукоять, Другой - к себе за остриё. Любовь пытаясь оттолкнуть Как шпагу давим мы её: Один - эфесом другу в грудь, Другой - под сердце остриё. И тот, кто лезвие рукой Не в силах удержать, Когда-нибудь в любви другой Сожмёт надёжно рукоять. И рук, сжимающих металл, Ему ничуть не будет жаль, Как-будто сам не испытал, Как режет сталь, как режет сталь. Евгений Агранович
Татьяна Искрицкая: Кавалер де Грие, напрасно Вы мечтаете о прекрасной, Самовластной, в себе не властной, Сладострастной своей Манон... Вереницею вольной, томной Мы выходим из ваших комнат. Дольше вечера нас не поинят. Покоритесь - таков закон. Мы приходим из ночи вьюжной, Нам от вас ничего не нужно, Кроме ужина и жемчужин, Да, быть может, ещё - души... Долг и честь, кавалер, - условность, Дай вам Бог целый полк любовниц. Изъявляя при сём готовность... - Страстно любящая вас - М... М.Ц.
Лара Нойманн: Сжала руки под тёмной вуалью... "Отчего ты сегодня бледна?" - Оттого, что я терпкой печалью Напоила его допьяна. Как забуду? Он вышел, шатаясь, Искривился мучительно рот... Я сбежала, перил не касаясь, Я бежала за ним до ворот. Задыхаясь, я крикнула: "Шутка Всё, что было. Уйдешь, я умру." Улыбнулся спокойно и жутко И сказал мне: "Не стой на ветру". Анна Ахматова
Софья Долманова: Ястреб Я вне закона, ястреб гордый, Вверху кружу. На ваши поднятые морды Я вниз гляжу. Я вне закона, ястреб сизый, Вверху парю. Вам, на меня глядящим снизу, Я говорю. Меня поставив вне закона, Вы не учли: Сильнее вашего закона Закон Земли. Закон Земли, закон Природы, Закон Весов. Орлу и щуке пойте оды, Прославьте сов! Хвалите рысь и росомаху, Хорей, волков... А вы нас всех, единым махом,- В состав врагов, Несущих смерть, забывших жалость, Творящих зло... Но разве легкое досталось Нам ремесло? Зачем бы льву скакать в погоне, И грызть, и бить? Траву и листья есть спокойней, Чем лань ловить. Стальные когти хищной птицы И нос крючком, Чтоб манной кашкой мне кормиться И молочком? Чтобы клевать зерно с панели, Как голубям? Иль для иной какой-то цели, Не ясной вам? Так что же, бейте, где придется, Вы нас, ловцов. Все против вас же обернется В конце концов! Для рыб, для птиц любой породы, Для всех зверей Не ваш закон - Закон Природы, Увы, мудрей! Так говорю вам, ястреб-птица, Вверху кружа. И кровь растерзанной синицы Во мне свежа. В. Солоухин
Глеб Росицкий: Иван Бунин "Мы встретились случайно на углу..." * * * Мы встретились случайно на углу. Я быстро шел — и вдруг как свет зарницы Вечернюю прорезал полутьму Сквозь черные лучистые ресницы. На ней был креп, — прозрачный легкий газ Весенний ветер взвеял на мгновенье, Но на лице и в ярком блеске глаз Я уловил былое оживленье. И ласково кивнула мне она, Слегка лицо от ветра наклонила И скрылась за углом... Была весна... Она меня простила — и забыла.
Агния Навроцкая: Я в своей жизни такого не находила Смотрит как зверь, а в глазах моих тают льдины, Падают на пол каратами и звенят. Я в своей жизни такого не находила. Он отыскал меня. Волосы будто бы факел, глаза – болото, Тело - искусство, а творчество – беспредел. Я в своей жизни не видела, чтобы кто-то ТАК на меня глядел. Сердце палило как солнечный ясный сгусток. Он – Прометей, демиург своего огня. Может ли быть, чтобы это простое чувство Было сильней меня? Доступ к душе, доступ к разуму, доступ к телу - Скверную шутку над нами сыграл творец. Что же я с этими мыслями буду делать, Мой дорогой близнец? Саша Бес
Александр Навроцкий: Фейные сказки: Посвящение Солнечной Нинике, с светлыми глазками — Этот букетик из тонких былинок. Ты позабавишься Фейными сказками, После — блеснешь мне зелеными глазками,— В них не хочу я росинок. Вечер далек, и до вечера встретится Много нам: гномы, и страхи, и змеи. Чур, не пугаться, — а если засветятся Слезки, пожалуюсь Фее. Константин Бальмонт
Павел Несвицкий: Илья Сельвинский * * * Каждому мужчине столько лет, Сколько женщине, какой он близок. Человек устал. Он полусед. Лоб его в предательских зализах. А девчонка встретила его, Обвевая предрассветным бризом. Он готов поверить в колдовство, Покоряясь всем ее капризам. Знает он, что дорог этот сон, Но оплатит и не поскупится: Старость навек сбрасывает он, Мудрый. Молодой. Самоубийца. 1961
Ксения Ларионова: Окно открыто... Август дышит тьмой... И запахи, и сны пророчат осень... И этой тьмы таинственный покой, За яви грань, весь спящий мир уносит... И кажется, что можно изменить Сплетенья дней и русла всех иллюзий, И стать на осень лучше и сильней, Предвидя всё, что было и что будет. Но эта бренность, запахи и тьма, Покой земли - дороже откровений, И тянется к тебе моя рука, Как к самой лучшей, из ночных элегий - К дыханью жизни, сумрачной реке, Вобравшей солнце в белый бархат кожи... И дышит август тайной в этой тьме, И дать судьба нам большего не может... Яна Чернявская Лето продолжается, дворяне!
Илья Багратион: Сергей Есенин. "Письмо к женщине" Вы помните, Вы все, конечно, помните, Как я стоял, Приблизившись к стене, Взволнованно ходили вы по комнате И что-то резкое В лицо бросали мне. Вы говорили: Нам пора расстаться, Что вас измучила Моя шальная жизнь, Что вам пора за дело приниматься, А мой удел - Катиться дальше, вниз. Любимая! Меня вы не любили. Не знали вы, что в сонмище людском Я был, как лошадь, загнанная в мыле, Пришпоренная смелым ездоком. Не знали вы, Что я в сплошном дыму, В развороченном бурей быте С того и мучаюсь, что не пойму - Куда несет нас рок событий. Лицом к лицу Лица не увидать. Большое видится на расстоянье. Когда кипит морская гладь, Корабль в плачевном состоянье. Земля - корабль! Но кто-то вдруг За новой жизнью, новой славой В прямую гущу бурь и вьюг Ее направил величаво. Ну кто ж из нас на палубе большой Не падал, не блевал и не ругался? Их мало, с опытной душой, Кто крепким в качке оставался. Тогда и я Под дикий шум, Но зрело знающий работу, Спустился в корабельный трюм, Чтоб не смотреть людскую рвоту. Тот трюм был - Русским кабаком. И я склонился над стаканом, Чтоб, не страдая ни о ком, Себя сгубить В угаре пьяном. Любимая! Я мучил вас, У вас была тоска В глазах усталых: Что я пред вами напоказ Себя растрачивал в скандалах. Но вы не знали, Что в сплошном дыму, В развороченном бурей быте С того и мучаюсь, Что не пойму, Куда несет нас рок событий... . . . . . . . . . . . . . . . Теперь года прошли, Я в возрасте ином. И чувствую и мыслю по-иному. И говорю за праздничным вином: Хвала и слава рулевому! Сегодня я В ударе нежных чувств. Я вспомнил вашу грустную усталость. И вот теперь Я сообщить вам мчусь, Каков я был И что со мною сталось! Любимая! Сказать приятно мне: Я избежал паденья с кручи. Теперь в Советской стороне Я самый яростный попутчик. Я стал не тем, Кем был тогда. Не мучил бы я вас, Как это было раньше. За знамя вольности И светлого труда Готов идти хоть до Ла-Манша. Простите мне... Я знаю: вы не та - Живете вы С серьезным, умным мужем; Что не нужна вам наша маета, И сам я вам Ни капельки не нужен. Живите так, Как вас ведет звезда, Под кущей обновленной сени. С приветствием, Вас помнящий всегда Знакомый ваш Сергей Есенин. 1924
Даниил Островский: Золотые слова Кто жил и мыслил, тот не может В душе не презирать людей. А.С.Пушкин Уж сколько лет прошло - О Боже! Давно сказал Поэт-"злодей" - "Кто жил и мыслил, тот не может В душе не презирать людей". Прямой потомок африканца Был просто падок до .. И, во Дворец идя на танцы, В душе он презирал людей. А там был царь. Ему вельможи Лизали что-то без затей. "Кто жил и мыслил, тот не может В душе не презирать людей". Царей уж нет, на них похожа Тьма президентских должностей. "Кто жил и мыслил, тот не может В душе не презирать людей." Поэт был прав и мне негоже Сражаться с этой из идей: "Кто жил и мыслил, то не может В душе не презирать людей..." Прости меня, Поэт, я тоже Кричу с годами всё лютей: "Кто жил и мыслил, тот не может В душе не презирать людей!!!" Сергей Арзуманов.
Глеб Росицкий: Тебе, когда мой голос отзвучит Тебе, когда мой голос отзвучит настолько, что ни отклика, ни эха, а в памяти — улыбку заключит затянутая воздухом прореха, и жизнь моя за скобки век, бровей навеки отодвинется, пространство зрачку расчистив так, что он, ей-ей, уже простит (не верность, а упрямство), — случайный, сонный взгляд на циферблат напомнит нечто, тикавшее в лад невесть чему, сбивавшее тебя с привычных мыслей, с хитрости, с печали, куда—то торопясь и торопя настолько, что порой ночами хотелось вдруг его остановить и тут же — переполненное кровью, спешившее, по-твоему, любить, сравнить — его любовь с твоей любовью. И выдаст вдруг тогда дрожанье век, что было не с чем сверить этот бег,— как твой брегет — а вдруг и он не прочь спешить? И вот он в полночь брякнет... Но темнота тебе в окошко звякнет и подтвердит, что это вправду — ночь. Иосиф Бродский. Тебе
Глеб Росицкий: Осень Я дал разъехаться домашним, Все близкие давно в разброде, И одиночеством всегдашним Полно все в сердце и природе. И вот я здесь с тобой в сторожке, В лесу безлюдно и пустынно. Как в песне, стежки и дорожки Позаросли наполовину. Теперь на нас одних с печалью Глядят бревенчатые стены. Мы брать преград не обещали, Мы будем гибнуть откровенно Мы сядем в час и встанем в третьем, Я с книгой, ты с вышиваньем, И на рассвете не заметим, Как целоваться перестанем. Еще пышней и бесшабашней Шумите, осыпайтесь, листья, И чашу горечи вчерашней Сегодняшней тоской превысьте. Привязанность, влеченье, прелесть! Рассеeмся в сентябрьском шуме! Заройся вся в осенний шелест! Замри, или ополоумей! Ты так же сбрасываешь платье, Как роща сбрасывает листья, Когда ты падаешь в объятье В халате с шелковою кистью. Ты - благо гибельного шага, Когда житье тошней недуга, А корень красоты - отвага, И это тянет нас друг к другу. Борис Пастернак
Даниил Островский: Когда вы стоите на моем пути, Такая живая, такая красивая, Но такая измученная, Говорите все о печальном, Думаете о смерти, Никого не любите И презираете свою красоту — Что же? Разве я обижу вас? О, нет! Ведь я не насильник, Не обманщик и не гордец, Хотя много знаю, Слишком много думаю с детства И слишком занят собой. Ведь я — сочинитель, Человек, называющий все по имени, Отнимающий аромат у живого цветка. Сколько ни говорите о печальном, Сколько ни размышляйте о концах и началах, Все же, я смею думать, Что вам только пятнадцать лет. И потому я хотел бы, Чтобы вы влюбились в простого человека, Который любит землю и небо Больше, чем рифмованные и нерифмованные Речи о земле и о небе. Право, я буду рад за вас, Так как — только влюбленный Имеет право на звание человека. Александр Блок
Сергей Туровской: Когда закат ложится на поля, Одевшись в свет и тень, Приходишь ты. В вечерней мгле приветствуют меня Шуршание травы и блеск воды. И слышу я, как музыка листвы, Что ветром рождена, летит над землей. И звуки вновь прозрачны и чисты, Знакомы и близки, Как дом родной. Приходит ночь, от Млечного пути Все листья в блестках рос Дрожат светло. Но прежде чем отсюда мне уйти, Я музыки твоей вдохну вино. В душе моей мелодия твоя - В ней радость и печаль, и жизнь и мечты, Когда закат ложится на поля ...
Ольга Черкасова: Ник, как всегда, тебе Люби меня! Застенчиво, боязно люби, словно мы повенчаны богом и людьми... Люби меня уверенно, чини разбой — схвачена, уведена, украдена тобой! Люби меня бесстрашно, грубо, зло. Крути меня бесстрастно, как весло... Люби меня по-отчески, воспитывай, лепи,— как в хорошем очерке, правильно люби... Люби совсем неправильно, непедагогично, нецеленаправленно, нелогично... Люби дремуче, вечно, противоречиво... Буду эхом, вещью, судомойкой, чтивом, подушкой под локоть, скамейкой в тени... Захотел потрогать — руку протяни! Буду королевой — ниже спину, раб! Буду каравеллой: в море! Убран трап... Яблонькой-дичонком с терпкостью ветвей... Твоей девчонкой. Женщиной твоей. Усмехайся тонко, защищайся стойко, злись, гордись, глупи... Люби меня только. Только люби! Римма Казакова
Алексей Головин: Прекрасной N. P.S. Я знал, что утро накличет Этот томительный вечер; Что малая птичка Будет клевать мою печень; Что, на четыре части переломанный, Я буду делать то, что надо И чего не надо: Прыгать на короткой веревочке Мелким шагом, Говорить голоском заученным Про свою тоску, Перечитывать житье какого-нибудь мученика Или кричать: а-а! ку-ку! Глуп-глуп! Мал-мал! Я это знал - И всё же, когда любовь пришла, я не понял - Где это? Что это? То или это? Заплакал и отдал картонной Мадонне Ключи погибающей крепости... И. Эренбург
Ирен Гаяр: Моим детям - Оленьке и Коленьке Я бы тебя на руки взял, Я бы тебя взял и унес, Тихо смеясь на твои «нельзя», Вдыхая запах твоих волос. И, не насытившись трепетом тел, Стуком в груди нарушая тишь, Всё просыпался бы и глядел, Плача от радости, как ты спишь. Я бы к тебе, как к ручью, приник, Как в реку в тебя бы вгляделся я. Я бы за двести лет не привык К бездонной мысли, что ты моя. ..... Герман Плисецкий
Екатерина Гаврилова: Но Вас я все-таки люблю... Вы мной играете, я вижу, В вас сердца нет, иль холод в нём. Но я развязку уж предвижу… Ах, не шутите вы с огнём!.. Я исстрадалась без участья, Напрасно встречи я ловлю, В них, знаю, всё моё несчастье… Но я вас все-таки люблю! Встречаясь с вами, я невольно Смущаюсь и молчу… молчу… О, если б знали вы, как больно Молчать, когда сказать хочу, Что вас люблю, о вас мечтаю, Покой лишь жертвой я куплю. Ах, признаюсь, я так страдаю, И всё-таки я вас люблю. Какими чарами добились, Что я не в силах вас бежать? Ко мне вы демоном явились, Чтоб душу грезами смущать. Мне ненавидеть вас бы надо. За то, что муки я терплю… Я погубить порой вас рада, Но я вас всё-таки люблю! А.Сурин
Юлия Протасова: Г-ну Островскому Но в чем он истинный был гений, Что знал он тверже всех наук, Что было для него измлада И труд и мука и отрада, Что занимало целый день Его тоскующую лень, - Была наука страсти нежной... ...... Как рано мог он лицемерить, Таить надежду, ревновать, Разуверять, заставить верить, Казаться мрачным, изнывать, Являться гордым и послушным, Внимательным иль равнодушным! Как томно был он молчалив, Как пламенно красноречив, В сердечных письмах как небрежен! Одним дыша, одно любя, Как он умел забыть себя! Как взор его был быстр и нежен, Стыдлив и дерзок, а порой Блистал послушною слезой! ........ Как он умел казаться новым, Шутя невинность изумлять, Пугать отчаяньем готовым, Приятной лестью забавлять, Ловить минуту умиленья, Невинных лет предубежденья Умом и страстью побеждать, Невольной ласки ожидать, Молить и требовать признанья, Подслушать сердца первый звук, Преследовать любовь, и вдруг Добиться тайного свиданья... И после ей наедине Давать уроки в тишине! А.С. Пушкин.
Даниил Островский: Любовь твоя жаждет так много Любовь твоя жаждет так много, Рыдая, прося, упрекая... Люби его молча и строго, Люби его, медленно тая. Свети ему пламенем белым - Бездымно, безгрустно, безвольно. Люби его радостно телом, А сердцем люби его больно. Пусть призрак, творимый любовью, Лица не заслонит иного,- Люби его с плотью и кровью - Простого, живого, земного... Храня его знак суеверно, Не бойся врага в иноверце... Люби его метко и верно - Люби его в самое сердце! Максимилиан Волошин
Ольга Черкасова: КУДА ВЕДУТ ДОРОГИ НАШИ? Наедине с самим собой, Проснувшись дома утром рано Среди рассвета и тумана, Услышь невидимый прибой. Наедине с самим собой, Когда обман не нужен вовсе, А путешествия и гости Предстанут милой, но игрой. Лицо родной водой умой, Признавшись после странствий многих: Не в древний Рим ведут дороги. Дороги все ведут домой. Петр Давыдов
Даниил Островский: Ты большая в любви Ты большая в любви. Ты смелая. Я - робею на каждом шагу. Я плохого тебе не сделаю, а хорошее вряд ли смогу. Все мне кажется, будто бы по лесу без тропинки ведешь меня ты. Мы в дремучих цветах до пояса. Не пойму я - что за цветы. Не годятся все прежние навыки. Я не знаю, что делать и как. Ты устала. Ты просишься на руки. Ты уже у меня на руках. "Видишь, небо какое синее? Слышишь, птицы какие в лесу? Ну так что же ты? Ну? Неси меня! А куда я тебя понесу?.. Е. Евтушенко
Алексей Черкасов: Любимой) Не уходи из сна моего Не уходи из сна моего. Сейчас ты так хорошо улыбаешься, Как будто бы мне подарить стараешься Кусочек солнышка самого. Не уходи из сна моего! Не уходи из сна моего! Ведь руки, что так нежно обняли, Как будто бы радугу в небо подняли, И лучше их нет уже ничего. Не уходи из сна моего! В былом у нас - вечные расстояния, За встречами - новых разлук терзания, Сплошной необжитости торжество. Не уходи из сна моего! Не уходи из сна моего! Теперь, когда ты наконец-то рядом, Улыбкой и сердцем, теплом и взглядом, Мне мало, мне мало уже всего! Не уходи из сна моего! Не уходи из сна моего! И пусть все упущенные удачи Вернутся к нам снова, смеясь и плача, Ведь это сегодня важней всего. Не уходи из сна моего! Не уходи из сна моего! Во всех сновиденьях ко мне являйся! И днём, даже в шутку не расставайся И лучше не сделаешь ничего. Не уходи из сна моего! Э.Асадов
Идалия фон Тальберг: Когда любовь охватит нас Своими крепкими когтями, Когда за взглядом гордых глаз Следим мы робкими глазами, Когда не в силах превозмочь Мы сердца мук и, как на страже, Повсюду нас и день и ночь Гнетет все мысль одна и та же; Когда в безмолвии, как тать, К душе подкрадется измена,- Мы рвемся, ропщем и бежать Хотим из тягостного плена. Мы просим воли у судьбы, Клянем любовь - приют обмана, И, как восставшие рабы, Кричим: "Долой, долой тирана!" Но если боги, вняв мольбам, Освободят нас от неволи, Как пуст покажется он нам, Спокойный мир без мук и боли. О, как захочется нам вновь Цепей, давно проклятых нами, Ночей с безумными слезами И слов, сжигающих нам кровь... Промчатся дни без наслажденья, Минуют годы без следа, Пустыней скучной, без волненья Нам жизнь покажется... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Тогда, Как предки наши, мы с гонцами Пошлем врагам такой привет: "Обильно сердце в нас мечтами, Но в нем теперь порядка нет, Придите княжити над нами..." Алексей Апухтин
Даниил Островский: Я никогда так не был одинок, Как на груди твоей благоуханной, Где я постиг невольно и нежданно, Как наш удел насмешливо-жесток: Уста к устам, в блаженстве поцелуя, Ко груди грудь мы негою полны, А между тем, по-прежнему тоскуя, Как у врагов, сердца разлучены. Мы далеки, мы чужды друг для друга: Душе с душой не слиться никогда, И наш восторг, как смутный жар недуга, Как жгучий бред, исчезнет без следа. Мне за тебя невыразимо грустно, Ты тихо взор склонила предо мной, И, нашу боль скрывая неискусно, Мой бедный друг, как жалки мы с тобой... Д. Мережковский.
Илья Багратион: Я всегда твердил, что судьба — игра. Что зачем нам рыба, раз есть икра. Что готический стиль победит, как школа, как способность торчать, избежав укола. Я сижу у окна. За окном осина. Я любил немногих. Однако – сильно. Я считал, что лес — только часть полена. Что зачем вся дева, если есть колено. Что, устав от поднятой веком пыли, русский глаз отдохнёт на эстонском шпиле. Я сижу у окна. Я помыл посуду. Я был счастлив здесь, и уже не буду. Я писал, что в лампочке — ужас пола. Что любовь, как акт, лишена глагола. Что не знал Эвклид, что сходя на конус, вещь обретает не ноль, но Хронос. Я сижу у окна. Вспоминаю юность. Улыбнусь порою, порой отплюнусь. Я сказал, что лист разрушает почку. И что семя, упавши в дурную почву, не даёт побега; что луг с поляной есть пример рукоблудья, в Природе данный. Я сижу у окна, обхватив колени, в обществе собственной грузной тени. Моя песня была лишена мотива, но зато её хором не спеть. Не диво, что в награду мне за такие речи своих ног никто не кладёт на плечи. Я сижу в темноте; как скорый, море гремит за волнистой шторой. Гражданин второсортной эпохи, гордо признаю я товаром второго сорта свои лучшие мысли, и дням грядущим я дарю их, как опыт борьбы с удушьем. Я сижу в темноте. И она не хуже в комнате, чем темнота снаружи. Иосиф Бродский
Даниил Островский: Милосердие Никто из нас не прав, - когда не замечает, Как ранит та рука, которая щадит, Как угнетает мысль, как грубо удручает, Взяв милосердие за самый верный щит. А этот щит плодит, лобзая преступленье, Насилье и порок и слабому грозит, У истины берёт и мудрость, и значенье, Нет, милосердие не добрый - злобный щит! Он преступлению развязывает руки, Дамокловым мечом он честности грозит, Смеётся над добром, когда наносит муки, Да, милосердие есть ненадёжный щит! Фридрих Ницше
Юлия Апраксина: Цветов! огня! вина и костаньет! Пусть блещет "да"! Пусть онемеет "нет"! Пусть рассмеется дерзновенное! Живи, пока живешь! Спеши, спеши Любить, ловить мгновенное! Пусть жизнь за счастье сдачи даст гроши, - Что толку в том, когда все - тленное?! Пей! хохочи! танцуй! смеши! Воспламенись! всех жги! и сам гори! Сгори! - что там беречь?!.. Рискуй! рубись! выигрывай пари! В свой фаэтон сумей момент запречь! Сверкай мечом! орлом пари! Бери! Игорь Северянин.
Екатерина Гаврилова: Мгновенна нашей жизни повесть, такой короткий промежуток, шажок, и мы уже не те... Но совесть, совесть, совесть, совесть в любом отрезке наших суток, хотя она и предрассудок, должна храниться в чистоте. За это, что ни говорите, чтоб все сложилось справедливо, как суждено, от А до Я, платите, милые, платите без громких слов и без надрыва, по воле страстного порыва, ни слез, ни сердца не тая. Булат Окуджава
Ксения Ларионова: Февраль. Достать чернил и плакать! Писать о феврале навзрыд, Пока грохочущая слякоть Весною черною горит. Достать пролетку. За шесть гривен, Чрез благовест, чрез клик колес, Перенестись туда, где ливень Еще шумней чернил и слез. Где, как обугленные груши, С деревьев тысячи грачей Сорвутся в лужи и обрушат Сухую грусть на дно очей. Под ней проталины чернеют, И ветер криками изрыт, И чем случайней, тем вернее Слагаются стихи навзрыд. Б. Пастернак.
Алексей Головин: СЕСТРЕ Не лепет роз, не плеск воды печальный И не звезды изыскренной алмаз, - А ты, а ты, а – голос твой хрустальный И блеск твоих невыразимых глаз… Редеет мгла, в которой ты меня, Едва найдя , сама изнемогая, Воссоздала влиянием огня, Сиянием меня во мне слагая. Я – твой мираж, заплакавший росой, Ты – над природой молодая Геба, Светлеешь самородною красой В миражами заплакавшее небо. Все, просияв, - несет твои слова: И треск стрекоз, и зреющие всходы, И трепет трав, теплеющих едва, И лепет лоз в серебряные воды. Валерий Брюсов
Юлия Апраксина: Ты запрокидываешь голову Затем, что ты гордец и враль. Какого спутника веселого Привел мне нынешний февраль! Преследуемы оборванцами И медленно пуская дым, Торжественными чужестранцами Проходим городом родным. Чьи руки бережные нежили Твои ресницы, красота, И по каким терновалежиям Лавровая твоя верста...- Не спрашиваю. Дух мой алчущий Переборол уже мечту. В тебе божественного мальчика,- Десятилетнего я чту. Помедлим у реки, полощущей Цветные бусы фонарей. Я доведу тебя до площади, Видавшей отроков-царей... Мальчишескую боль высвистывай, И сердце зажимай в горсти... Мой хладнокровный, мой неистовый Вольноотпущенник - прости! Марина Цветаева
Екатерина Гаврилова: Зависть богов Прости меня, о мой Создатель За эту грешную любовь Прости и ты, прости читатель Что исповедуюсь я вновь. Простите все, что выношу я На суд ваш грешные слова Простите все, что не могу я С грехами справиться сама. Сказать, что я жила достойно? Нет, сколько можно врать себе? Хотя вела себя пристойно Но нет покоя на душе. Когда была совсем девчонкой Мечтала о любви большой Хотелось быть мне сильной, стойкой, Но пала я перед судьбой. Мое паденье начиналось С растления ангельской души Я с чертом в юности венчалась В людском безмолвье и тиши О камень глупости споткнулась, Нашла неверный поворот, О если бы сейчас вернулась Нашла бы зелью отворот. Но путь мой должен продолжаться Сквозь смех чертей или богов Я не могу без боя сдаться Не сделав правильных шагов. Прости читатель отступленья, Анализ то души моей, Не обвиняй, то лишь мгновенья Мечта лишь о судьбе иной. Летели дни, летели годы, Но не прошли мои невзгоды. И боли только прибавлялось Как птица в клетке я металась. Искала жизни я ответы, Но находила лишь вопрос. Я получала лишь советы И прядь седеющих волос. Искала правду, справедливость Хотя… Кому они нужны? Искала ласку, божью милость, Но ведь на мне клеймо нужды. Я забывала постоянно, Что не расторгнут брак греха Я пробивалась к звездам рьяно, Но просыпалась с криком петуха. Я просыпалась на рассвете И оживал реальный день. А вместе… Жизнь во мрачном цвете. И снова темный тот тоннель. Тоннель, который мне противен Ведь столько лет я в нем живу. Там разум мой совсем пассивен Когда же выход я найду? Хочу увидеть на мгновенье Луч солнца или хоть луны Души начать вновь становленье Но нет конца той темноты Бреду все дальше, спотыкаясь О те ухабы, что во тьме Иду, молясь, в грехах все каясь Но видно нет прощения мне. Ольга Яесть
Алексей Головин: Из Гейне Она так старалась его полюбить, так долго и честно старалась. Но он помешал ей. Хотя, может быть, совсем уж чуть-чуть оставалось. И он постарался её позабыть, он так оголтело старался. Она помешала ему. Может быть, в живых потому он остался... Они ещё встретятся в мире ином, в каком уж конкретно, не знаю. "Мой милый, каким же ты был дураком!" - "Сама ты, мой ангел, такая!" Тимур Кибиров
Маргарита Рольберг: О, жизнь без завтрашнего дня! Ловлю измену в каждом слове, И убывающей любови Звезда восходит для меня. Так незаметно отлетать, Почти не узнавать при встрече, Но снова ночь. И снова плечи В истоме влажной целовать. Тебе я милой не была, Ты мне постыл. А пытка длилась, И как преступница томилась Любовь, исполненная зла. То словно брат. Молчишь, сердит. Но если встретимся глазами - Тебе клянусь я небесами, В огне расплавится гранит. Анна Ахматова
Евгений Брусилов: Слова о верности Мне тридцать с лишком лет, и дорог Мне каждый сорванный привет. Ведь всем смешно, когда под сорок Идут встречать весной рассвет. Или когда снимают шляпу, Как пред иконой, пред цветком, Иль кошке промывают лапу С вдруг воспаленным коготком. Чем ближе старость, тем сильнее Мы копим в сердце мусор дней, Тем легче мы, кряхтя, пьянеем От одного глотка ночей. И думы, как жулье, крадутся По переулкам мозга в ночь. Коль хочешь встать, так не проснуться, А хочешь спать, заснуть невмочь. Я вижу предзнаменования, Я понимаю пульса стук, Бессонниц северных сиянье И горьковатый вкус во рту. Глазами стыну на портрете Твоем все чаще, чаще, мать, Как бы боясь, что, в небе встретясь, Смогу тебя я не узнать! Мне тридцать с лишком лет. Так, значит, Еще могу немного жить, Пока жена меня оплачет Пред тем, как навсегда забыть! В сердцах у жен изменчив климат, Цвести желает красота. Еще слезою глаз их вымыт, Уж ищут новых уст уста. Я каждый раз легко, с улыбкой, Твою любовь услышать рад, Но непоправленной ошибкой Слова о верности звучат. Судьбе к чему противоречить? Ведь оба мы должны узнать, Что вечность — миг недолгой встречи, Не возвращающейся вспять! Так будем жить пока спокойней, Пока так беспокойна страсть! Ведь не такой я вор-разбойник, Чтоб смертью радость всю украсть. Жена, внимай броженью музык И визгу радостей земных! Простор полей, о как он узок Перед простором глаз твоих! Свои роняй, как зерна, взоры И явью числи свежий бред! Мне тридцать с лишком лет, и дорог Мне каждый сорванный привет. Вадим Шершеневич
Ольга Черкасова: *вскарабкалась на принесенную с собою табуреточку, заломила руки, драматически закатила глаза* Любимому моему! Асимметрия с нами случилась, Асимметрия в дом наш явилась, Ты кусаешь меня безумно, Сердце каменное неразумно. Разожми свою челюсть клыкастую, Безоружная я, безопасная. Буду я покорно, услужливо Твоё сердце из камня выуживать. Евгения Васильева, отсюда
Ксения Ларионова: Меж тем, весна, дворяне! Перезимовали!) МАРТ ВКЛЮЧИЛСЯ. СОЛНЦЕ ВКЛЮЧЕНО. Солнце вновь сбежало из кутузки. Мир светлеет – то-то и оно! Радуются греки и этруски: Март включился. Солнце включено! «Будет свет» - сказал однажды Кто-то, Или Некто – в общем, Кое-кто! Оживают дети Дон Кихота. Март вошел в открытые ворота. Радуются Бог и Конь в Пальто! Мрак опять ползет, бежит в потемки. Свет уже полдня отвоевал! Слава Богу – «кайф» пока без «ломки». Сатана пока не правит бал. Отключен Природы холодильник. С крыш привычно звонко потекло. «Будет свет»! И март включил рубильник. Отдыхай, поспи, товарищ Зло… Пусть еще ползут по небу тучи (Много зла пока что в туче), но Умер Пиночет. Повешен дуче. Март включился. Солнце включено. Сeргей Медвeдeв
Маргарита Рольберг: Потому что иначе не скажешь. Держать ладони твои ладонями, Рассыпать волосы по плечам. Такая нежность внутри бездонная, Что я не знаю, с чего начать, Что я не знаю, что будет после, но Какая разница: счастье, быт? Сначала только казаться взрослыми, А дальше хочешь, не хочешь - быть. А дальше - жарко, светло, неистово Любовь, как камень, носить в груди. Такая нежность внутри - не выстоять: И ни остаться, и ни уйти В закат, из солнечных нитей сотканный, Да в небо - синего шелка гладь. Ловить улыбки и взгляды сотнями, Смешные искорки карих глаз. Разбавить солнцем густые сумерки. Ладонь к ладони, глаза в глаза. Такая нежность внутри безумная, Такая радость - не описать. Rowana
Юлия Апраксина: Потому что искусство поэзии требует слов, я -- один из глухих, облысевших, угрюмых послов второсортной державы, связавшейся с этой, -- не желая насиловать собственный мозг, сам себе подавая одежду, спускаюсь в киоск за вечерней газетой. Ветер гонит листву. Старых лампочек тусклый накал в этих грустных краях, чей эпиграф -- победа зеркал, при содействии луж порождает эффект изобилья. Даже воры крадут апельсин, амальгаму скребя. Впрочем, чувство, с которым глядишь на себя, -- это чувство забыл я. В этих грустных краях все рассчитано на зиму: сны, стены тюрем, пальто; туалеты невест -- белизны новогодней, напитки, секундные стрелки. Воробьиные кофты и грязь по числу щелочей; пуританские нравы. Белье. И в руках скрипачей -- деревянные грелки. Этот край недвижим. Представляя объем валовой чугуна и свинца, обалделой тряхнешь головой, вспомнишь прежнюю власть на штыках и казачьих нагайках. Но садятся орлы, как магнит, на железную смесь. Даже стулья плетеные держатся здесь на болтах и на гайках. Только рыбы в морях знают цену свободе; но их немота вынуждает нас как бы к созданью своих этикеток и касс. И пространство торчит прейскурантом. Время создано смертью. Нуждаясь в телах и вещах, свойства тех и других оно ищет в сырых овощах. Кочет внемлет курантам. Жить в эпоху свершений, имея возвышенный нрав, к сожалению, трудно. Красавице платье задрав, видишь то, что искал, а не новые дивные дивы. И не то чтобы здесь Лобачевского твердо блюдут, но раздвинутый мир должен где-то сужаться, и тут -- тут конец перспективы. То ли карту Европы украли агенты властей, то ль пятерка шестых остающихся в мире частей чересчур далека. То ли некая добрая фея надо мной ворожит, но отсюда бежать не могу. Сам себе наливаю кагор -- не кричать же слугу -- да чешу котофея... То ли пулю в висок, словно в место ошибки перстом, то ли дернуть отсюдова по морю новым Христом. Да и как не смешать с пьяных глаз, обалдев от мороза, паровоз с кораблем -- все равно не сгоришь от стыда: как и челн на воде, не оставит на рельсах следа колесо паровоза. Что же пишут в газетах в разделе "Из зала суда"? Приговор приведен в исполненье. Взглянувши сюда, обыватель узрит сквозь очки в оловянной оправе, как лежит человек вниз лицом у кирпичной стены; но не спит. Ибо брезговать кумполом сны продырявленным вправе. Зоркость этой эпохи корнями вплетается в те времена, неспособные в общей своей слепоте отличать выпадавших из люлек от выпавших люлек. Белоглазая чудь дальше смерти не хочет взглянуть. Жалко, блюдец полно, только не с кем стола вертануть, чтоб спросить с тебя, Рюрик. Зоркость этих времен -- это зоркость к вещам тупика. Не по древу умом растекаться пристало пока, но плевком по стене. И не князя будить -- динозавра. Для последней строки, эх, не вырвать у птицы пера. Неповинной главе всех и дел-то, что ждать топора да зеленого лавра. Иосиф Бродский
Костек: Некоторое время размышлял, куда это поместить. Видимо, все же, сюда) Что за стихотворение, сразу догадаетесь, а кто читает... ну, в общем, тоже, наверное... The night, the street, the lamp, the chemist shop. The light glows pale, the light glows dim, but still the light goes on. Live another hundred years, a hundred score and ten, The light, the street, the chemist shop, And still the light goes on. And the hooker on the corner, sleep still in my hair. And the sweeper at the roadside, brushing at my cares. And the twenty four hour check out guy, sleep still in my eyes. And the chemist at the counter, with the light that never dies. Begin again each morning, you know the words by now. The night, the street, the chemist shop, Willingly hypnotize. Begin again each morning, you know the words by now. A night, the street, the chemist shop, A light that never dies.
Павел Погожев: Мне без тебя так трудно жить, А ты - ты дразнишь и тревожишь. Ты мне не можешь заменить Весь мир... А кажется, что можешь. Есть в мире у меня свое: Дела, успехи и напасти. Мне лишь тебя недостает Для полного людского счастья. Мне без тебя так трудно жить: Все - неуютно, все - тревожит... Ты мир не можешь заменить. Но ведь и он тебя - не может. Наум Коржавин, 1952
Родион Громов: К *** Нет, нет, не должен я, не смею, не могу Волнениям любви безумно предаваться; Спокойствие мое я строго берегу И сердцу не даю пылать и забываться; Нет, полно мне любить; но почему ж порой Не погружуся я в минутное мечтанье, Когда нечаянно пройдет передо мной Младое, чистое, небесное созданье, Пройдет и скроется?... Ужель не можно мне Любуясь девою в печальном сладострастье. Глазами следовать за ней и в тишине Благословлять ее на радость и на счастье, И сердцем ей желать все блага жизни сей, Веселый мир души, беспечные досуги, Всё — даже счастие того, кто избран ей, Кто милой деве даст название супруги. А.С.П. 1832
Алексей Головин: Я был только тем, чего ты касалась ладонью, над чем в глухую, воронью ночь склоняла чело. Я был лишь тем, что ты там, снизу, различала: смутный облик сначала, много позже - черты. Это ты, горяча, ошую, одесную раковину ушную мне творила, шепча. Это ты, теребя штору, в сырую полость рта вложила мне голос, окликавший тебя. Я был попросту слеп. Ты, возникая, прячась, даровала мне зрячесть. Так оставляют след. Так творятся миры. Так, сотворив их, часто оставляют вращаться, расточая дары. Так, бросаем то в жар, то в холод, то в свет, то в темень, в мирозданьи потерян, кружится шар. Иосиф Бродский.
Валентина Громова: Упоенье - яд отравы, Не живи среди людей, Не меняй своей забавы На красу бесцветных дней. Всe пройдeт, и жизни холод Сердце чуткое сожмeт, Всё, чем жил, когда был молод, Глупой шуткой назовёт. Берегись дыханья розы, Не тревожь еe кусты. Что любовь? Пустые грeзы, Бред несбыточной мечты. Сергей Есенин
Павел Погожев: Я по снам по твоим не ходил и в толпе не казался, не мерещился в сквере, где лил дождь, верней - начинался дождь (я вытяну эту строку, а другой не замечу), это блазнилось мне, дураку, что вот-вот тебя встречу, это ты мне являлась во сне, и меня заполняло тихой нежностью, волосы мне на висках поправляла. В эту осень мне даже стихи удавались отчасти (но всегда не хватало строки или рифмы - для счастья). Борис Рыжий
Алексей Головин: Есть женщина Есть женщина. В глазах её - миры! Она живёт по правилам игры, придуманной когда-то прежде мной. Она могла бы стать моей женой. Единственной. И не её вина в том, что со мной сегодня не она... Есть женщина. Её слова - бичи! И дух её, и тело горячи. И пожелай она, легко могла бы зажечь во мне сияние свечи. Могла бы. Только рядом не она. А та, что рядом тоже не жена, хоть, в общем-то и женщина по сути. Её гламурный мир сиюминутен. Когда она лежит со мной в постели, как шторм переживая пустяки, вычерчивая путь к заветной цели отточенным мизинчиком руки, я точно знаю: мир материален! В нём сотни необжитых мною спален и женщин, что меня ещё хотят. Вот вечно я в таких влюбляюсь дур, разряженных, как куклы от кутюр, повадками похожих на котят. Хотя, признаться, женщины де-юре, они де-факто, в общем-то не дуры и дьяволом придуманы когда-то не венчанным ни словом, ни крестом, таким, как я, за ветреность в расплату... Но не о том я нынче. Не о том. Есть Женщина. В ней гибкость винограда. За нежные стихи мои в награду, которым посвящал я день и ночь, она мне родила малютку дочь. Той Женщине богатств моих не надо. Ей и своих за жизнь не перечесть. Ей нужен только я. Такой как есть. Не знаю, почему она не рядом?.. Ник Туманов
Маргарита Рольберг: Петрарка Не придумано истинней мига, чем раскрытые наугад - недочитанные, как книга,- разметавшись, любовники спят. Андрей Вознесенский
Идалия фон Тальберг: Музыкально-поэтическое для Екатерины Вишневской и Павла Погожева Дмитрий Мережковский * * * Л. Н. В[ильки]ной Ослепительная снежность, Усыпительная нежность, Безнадежность, безмятежность — И бело, бело, бело. Сердце бедное забыло Всё, что будет, всё, что было, Чем страдало, что любило — Всё прошло, прошло, прошло. Всё уснуло, замолчало, Где конец и где начало, Я не знаю,— укачало, Сани легкие скользят, И лечу, лечу без цели, Как в гробу иль в колыбели, Сплю, и ласковые ели Сон мой чуткий сторожат. Я молюсь или играю, Я живу иль умираю, Я не знаю, я не знаю, Только тихо стынет кровь. И бело, бело безбрежно, Усыпительно и нежно, Безмятежно, безнадежно, Как последняя любовь! 10 января 1906, Иматра И саундтреком:
Павел Погожев: If you can keep your head when all about you Are losing theirs and blaming it on you, If you can trust yourself when all men doubt you, But make allowance for their doubting too; If you can wait and not be tired by waiting, Or being lied about, don't deal in lies, Or being hated, don't give way to hating, And yet don't look too good, nor talk too wise: If you can dream -- and not make dreams your master; If you can think -- and not make thoughts your aim; If you can meet with Triumph and Disaster And treat those two impostors just the same; If you can bear to hear the truth you've spoken Twisted by knaves to make a trap for fools, Or watch the things you gave your life to, broken, And stoop and build'em up with worn-out tools: If you can make one heap of all your winnings And risk it on one turn of pitch-and-toss, And lose, and start again at your beginnings And never breathe a word about your loss; If you can force your heart and nerve and sinew To serve your turn long after they are gone, And so hold on when there is nothing in you Except the Will which says to them: "Hold on!" If you can talk with crowds and keep your virtue, Or walk with Kings -- nor lose the common touch, If neither foes nor loving friends can hurt you, If all men count with you, but none too much; If you can fill the unforgiving minute With sixty seconds' worth of distance run, Yours is the Earth and everything that's in it, And -- which is more -- you'll be a Man, my son! Joseph Rudyard Kipling
Алексей Головин: Ты Ты... Но давно я сочинил их, И ты читала сотни раз Мильон замаранных в чернилах; И в типографской краске фраз, Мне красноречье не пристало, Я заикаюсь и хриплю. Но я во что бы то ни стало Тебя люблю, люблю, люблю. Ты помнишь этот полдень жаркий, Начало счастья и невзгод, Свиданье наше в черном парке И нашу дружбу в первый год?. Чертог театра молодого, Разубранный как для торжеств, И жажду жить, как крайний довод, И молодость, как жалкий жест... Морей, вагонов, весен, комнат - Вот полный список их. Возьми! Не ты, хотя бы вещи помнят, Что было меж двумя людьми. Зачем они глядят мне в очи, Все расстоянья истребя? Зачем блаженство этой ночи, Когда один я без тебя? Павел Антокольский
Генри Сэвидж: АЛХИМИЯ ЛЮБВИ Кто глубже мог, чем я, любовь копнуть, Пусть в ней пытает сокровенну суть; А я не докопался До жилы этой, как ни углублялся В рудник Любви, - там клада нет отнюдь. Сие - одно мошенство; Как химик ищет в тигле совершенство, Но счастлив, невзначай сыскав Какой-нибудь слабительный состав, Так все мечтают вечное блаженство Сыскать в любви, но вместо пышных грез Находят счастья с воробьиный нос. Ужели впрямь платить необходимо Всей жизнию своей - за тень от дыма? За то, чем всякий шут Сумеет насладиться в пять минут Вслед за нехитрой брачной пантомимой? Влюбленный кавалер, Что славит (ангелов беря в пример) Слиянье духа, а не плоти, Должно быть, слышит по своей охоте И в дудках свадебных - музыку сфер. Нет, знавший женщин скажет без раздумий: И лучшие из них мертвее мумий. Джон Донн
Юлия Протасова: Прекрасному Джокеру и ее Игроку. "Ну да... Как всегда... Ты идёшь ...Не туда... И...зачем ...тебе всё это...нужно... Интересно с ним...ДА ! Пропадёшь ты с ним...ДА! А потом...как всегда ...будет пусто... Авантюра ...в...крови... Как и ...жажда...любви... Ты...идешь... На ходу всё...сметая... Интересно с ним...ДА ! Пропадешь ты с ним...ДА ! Ты...ИГРОК ! И... Живёшь ты... Играя... ЛЕБЕДЬ БЕЛЫЙ... Он...в белое небо...летит... Он...помашет крылом... Улетая... ЛЕБЕДЬ ЧЁРНЫЙ... Он...в чёрное небо...глядит... Но... обоих ведь ждёт... Где - то... стая... "
Ксения Ларионова: Традиции - дело священное, поэтому свое тысячу... плюс еще одно сообщение я посвящаю всем Вам, мои друзья-дворяне. Счастье, что Вы есть! «Творчество» Бывает так: какая-то истома; В ушах не умолкает бой часов; Вдали раскат стихающего грома. Неузнанных и пленных голосов Мне чудятся и жалобы и стоны, Сужается какой-то тайный круг, Но в этой бездне шепотов и звонов Встает один все победивший звук. Так вкруг него непоправимо тихо, Что слышно, как в лесу растет трава, Как по земле идет с котомкой лихо. Но вот уже послышались слова И легких рифм сигнальные звоночки, - Тогда я начинаю понимать, И просто продиктованные строчки Ложатся в белоснежную тетрадь. Анна Ахматова
Павел Погожев: МОЙ РОМАН Кто любит прачку, кто любит маркизу, У каждого свой дурман,- А я люблю консьержкину Лизу, У нас - осенний роман. Пусть Лиза в квартале слывет недотрогой,- Смешна любовь напоказ! Но все ж тайком от матери строгой Она прибегает не раз. Свою мандолину снимаю со стенки, Кручу залихватски ус... Я отдал ей все: портрет Короленки И нитку зеленых бус. Тихонько-тихонько, прижавшись друг к другу, Грызем соленый миндаль. Нам ветер играет ноябрьскую фугу, Нас греет русская шаль. А Лизин кот, прокравшись за нею, Обходит и нюхает пол. И вдруг, насмешливо выгнувши шею, Садится пред нами на стол. Каминный кактус к нам тянет колючки, И чайник ворчит, как шмель... У Лизы чудесные теплые ручки И в каждом глазу - газель. Для нас уже нет двадцатого века, И прошлого нам не жаль: Мы два Робинзона, мы два человека, Грызущие тихо миндаль. Но вот в передней скрипят половицы, Раскрылась створка дверей... И Лиза уходит, потупив ресницы, За матерью строгой своей. На старом столе перевернуты книги, Платочек лежит на полу. На шляпе валяются липкие фиги, И стул опрокинут в углу. Для ясности, после ее ухода, Я все-таки должен сказать, Что Лизе - три с половиною года... Зачем нам правду скрывать? Саша Черный *напомнило мои беседы с дочерью мадам Вишневской*
Маргарита Рольберг: Тихо падает камешек у воды. Красные брызги капают на живот. Впереди у тебя дым, позади - дым, А внутри и того страшнее ведь - ничего. Рядом шумит соленая бирюза, Звезды - твои неспящие сторожа. Ты не верь мне: в руке моей камень сжат, Берегись того, кто не смотрит тебе в глаза. Берегись оставаться совсем один, Когда каждое слово почти лассо. Тихо падает камешек на песок. Уходи, мой милый, ну, что же ты, уходи... Rowana
Алексей Головин: Я запомню тебя, чтоб найти через сотни лет Чтоб когда-нибудь вместе камин растопить стихами С головой завернуться в коричневый мягкий плед И заполнить разлуку известными нам штрихами Я запомню тебя, чтоб при встрече тепло обнять Чтоб насквозь пропитаться твоей пеленой прохлады Чтоб за все эти годы друг друга простить… понять Чтобы взять кочергу и собрать угольки баллады Я запомню тебя, чтоб при встрече легко солгать: «Я совсем не скучал в этом обществе светских пташек И вообще, ты прости, мне к другой пора убегать» А в ответ: «Посмотри! Изумительна роспись чашек» Я запомню тебя, чтоб больнее было терять Чтоб кому-то сказать: «Извини, я влюблен в другую» Чтобы ночью тайком целовать золотую прядь И отчаянно - больно унизить тебя нагую… Саша Бест
Софья Долманова: Именительный — это ты, собирающая цветы, а родительный — для тебя трель и щелканье соловья. Если дательный — всё тебе, счастье, названное в судьбе, то винительный... Нет, постой, я в грамматике не простой, хочешь новые падежи предложу тебе? — Предложи! — Повстречательный есть падеж, узнавательный есть падеж, полюбительный, обнимательный, целовательный есть падеж. Но они не одни и те ж — ожидательный и томительный, расставательный и мучительный, и ревнительный есть падеж. У меня их сто тысяч есть, а в грамматике только шесть! Семен Кирсанов
Маргарита Рольберг: пристрели меня, если я расскажу тебе, что ты тоже один из них – кость, что ломают дробно для долгой пытки шаткий молочный зуб на суровой нитке крепкие напитки, гудки, чудовищные убытки черная немочь, плохая новость, чужой жених ты смеешься как заговорщик, ты любишь пробовать власть, грубя ты умеешь быть легким, как пух в луче, на любом пределе всё они знали – и снова недоглядели я чумное кладбище. мне хватило и до тебя. я могу рыдать негашеной известью две недели. дай мне впрок наглядеться, безжалостное дитя, как земля расходится под тобою на клочья лавы ты небесное пламя, что неусидчиво, обретя контур мальчика в поисках песни, жены и славы горько и желанно, как сигарета после облавы, пляшущими пальцами, на крыльце, семь минут спустя краденая радость моя, смешная корысть моя не ходи этими болотами за добычей, этими пролесками, полными черного воронья, и не вторь моим песням – девичьей, вдовьей, птичьей, не ищи себе лиха в жены и сыновья я бы рада, но здесь другой заведен обычай, – здесь чумное кладбище. здесь последняя колея. будем крепко дружить, как взрослые, наяву. обсуждать дураков, погоду, еду и насморк. и по солнечным дням гулять, чтобы по ненастным вслух у огня читать за главой главу. только, пожалуйста, не оставайся насмерть, если я вдруг когда-нибудь позову. Вера Полозкова
Алексей Головин: Отпусти меня дотемна Зов сулит мне попутный ветер В этот рыжий от солнца вечер Я узнал, что судьба решена Отпусти меня до утра Ночь пророчит одну потерю Ты не веришь, но я ей верю Я пойду, извини, мне пора Отпусти меня до весны Я отправлюсь к пустым истокам Жизнь накрыла меня потоком Это можешь понять только ты Отпусти меня навсегда… Я нашел там свою сестрицу Сероглазую деву-орлицу Ты меня отпускаешь, да? Саша Бест
Софья Долманова: *очнувшись после отпуска* Марго и Алексис, вам! ЧУЖАЯ Ты чужая, но любишь, Любишь только меня. Ты меня не забудешь До последнего дня. Ты покорно и скромно Шла за ним от венца. Но лицо ты склонила - Он не видел лица. Ты с ним женщиной стала, Но не девушка ль ты? Сколько в каждом движенье Простоты, красоты! Будут снова измены... Но один только раз Так застенчиво светит Нежность любящих глаз. Ты и скрыть не умеешь, Что ему ты чужда... Ты меня не забудешь Никогда, никогда! И.Бунин
Софья Долманова: Моим ведьмочкам Осенью ведьмы заманчиво рыжие, пялят глазищи свои бесстыжие, карие, синие, светло-зеленые - осенью ведьмы всегда обновленные, курят с улыбкою трубки вишневые, нижут на ниточки бусины новые, варят глинтвейны и кофе с корицею, осенью ведьмам ночами не спится. Кошки мурлычут, тихонечко ластятся, время течет, понапрасну не тратится, ведьмы колдуют в преддверии дождичков, режут коренья серебряным ножичком, зелья мешают в котлах поварешками, о чем-то мечтают и смотрят в окошки. Там, за окошками, в дальних просторах, видится им то, что сбудется скоро, видятся тайны, мечты и желания, ведьмы глядят и творят предсказания. Хочешь - не верь, но сбывается истинно то, что рассказано ведьмами искренне, то, что прочитано между страницами, то, что вязальными создано спицами... Ведьмы не плачут и медленно старятся, просто живут, о себе не печалятся, падают вниз и взлетают к закатам - рыжим-бесстыжим, им много ли надо? Домик в лесу на зеленой опушке, теплая печка и кошка-подружка, сотня свечей и столетья терпения, и древних богов своих благословение... ©Юлита Ран
Родион Громов: Первая любовь Я уснул в грозу, среди ненастья, Безнадежной скорбью истомлен... Я проснулся от улыбки счастья... О, как был я зол и неумен! Облака бегут - и все теплее, Все лазурней светит летний день, на сырой, литой песок в аллее Льют березы трепетную тень. Веет легкий, чистый ветер с поля, Сердце бьется счастьем юных сил... О, мечты! О, молодая воля! Как я прежде мало вас ценил! И.Бунин
Маргарита Рольберг: Ангел мой Он убирает пальцами тень с моего лица. Ангел мой - это высшее чудо из всех чудес. Шепчет мне что-то на ухо, будто бы молится: «Что тебе снится-видится, мой нелукавый бес?» И отвечаю я ему, не открывая глаз: «Снится мне рай безоблачный – солнечная страна. Снится мне тот, который бы душу мою не спас, Как ни старался. Нет ее. Видимо, не дана» Снится мне ангел. Жаль его. Хочется обнимать. Он убирает пальцами тень с моего лица, Шепчет мне что-то ласково. Только в ушах – зима. «Как тебе спится, жизнь моя? Что тебе видится?» Я просыпаюсь. Дождь меня гладит по голове, Крылья мои царапает – слиться бы, да принять. Кто-то мне говорил во сне «ты теперь человек» Все это потрясающе. Только не про меня. Саша Бесt
Идалия фон Тальберг: Любовь и дружба (В альбом) Любовь и дружбу различают, Но как же различить хотят? Их приобресть равно желают, Лишь нам скрывать одну велят. Пустая мысль! Обман напрасный! Бывает дружба нежной, страстной, Стесняет сердце, движет кровь, И хоть таит свой огнь опасный, Но с девушкой она прекрасной Всегда похожа на любовь. <1819>
Алексей Головин: Ноябрь циничен, резок, непредсказуем, ноябрь опасен – финка за голенищем… Становишься все уверенней и безумней, приходишь владыкой мира, уходишь нищим. Любовь твоя сжимается, словно карлик, дрожит на ветру – прижать и укрыть плащом бы… Но это ноябрь, тридцатидневный Гарлем. Таким, как вы, не место в его трущобах. Кот Басё
Алеардо Локателли: О, если бы так сладостно и ново Воспеть любовь, чтоб, дивных чувств полна, Вздыхала и печалилась она В раскаянии сердца ледяного. Чтоб влажный взор она не так сурово Ко мне склоняла, горестно бледна, Поняв, какая тяжкая вина Быть равнодушной к жалобам другого. Чтоб ветерок, касаясь на бегу Пунцовых роз, пылающих в снегу, Слоновой кости обнажал сверканье, Чтобы на всем покоился мой взгляд, Чем краткий век мой счастлив и богат, Чем старости мне скрашено дыханье. !
Элеонора Нечаева: Служить для всех предметом поклоненья - мечтают все красавицы о том: алтарь перестает быть алтарем, коль иссякают жертвоприношенья. Бледнеет красота, коль восхищенье она зажжет лишь в ком-нибудь одном: ведь чтобы красоте стать божеством, нужны ей многих страстные моленья. Меня ж толпа поклонников страшит, и мне милее в чувствах соразмерность: пусть тот, один, меня боготворит, кому нужны моя любовь и верность. Любовь - как соль, и ей всегда вредит как недостаточность, так и чрезмерность.
полная версия страницы