Форум » Воспоминания » Интересный арестант » Ответить
Интересный арестант
Варвара Белозерова: Место действия - Посольство России в Лондоне. Время действия - сентябрь 1826 года. Действующие лица - Варвара Белозерова (10 лет), Глеб Стрижевский (22 года).
Ответов - 27, стр:
1 2 All
Варвара Белозерова: - Научил на свою голову! - воскликнул Александр Васильевич Белозеров и бросил карты на стол: его десятилетняя дочура только что «повесила» ему «погоны» из девяток. Шестерки, семерки и восьмерки сегодня тоже уже побывали на его плечах. В этот дождливый сентябрьский лондонский вечер всей семье русского дипломата удалось собраться вместе: графиня Белозерова сидела у камина, держа на коленях младшего Сашеньку, и читала ему книжку, а сам граф «резался» с дочкой в «Дурака». С правилами этой игры он познакомился во время своего последнего визита в Санкт-Петербург и по возвращении в Лондон пытался перенести ее на английскую почву. Однако ему не удалось найти среди коллег и друзей тех, кто желал бы остаться в дураках, а единственной, кому игра понравилась, оказалась его дочка Варвара. - Не расстраивайся, папа, - утешала его Варю. – Ты же сам говорил, что дурак в русских сказках всегда оказывается умнее всех прочих. Еще партию? Александр Васильевич уже знал, что проиграет: у его дочки была великолепная память и блестящие математические способности. Он ими очень гордился и даже использовал это в своих целях. Однажды, когда в этом доме собрались его коллеги по дипломатическому цеху, Варю помогла отцу сбить спесь с одного заносчивого неаполитанца, который весь вечер хвастался, что ему нет равных в карточной игре. Граф до сих пор с улыбкой вспоминал лицо того кавалера, когда он встал из-за стола, где его только что разгромила десятилетняя девочка. Сегодня продолжать игру не было смысла, и Александр Васильевич с надеждой посмотрел на входную дверь. Ох, как ему хотелось, чтобы в нее сейчас вошел сотрудник посольства и потребовал его срочного присутствия в другом месте. Похоже, что Бог услышал его молитвы: не пошло и минуты, как на пороге появился его секретарь и позвал его за собой. *** Варвара на цыпочках подкралась к двери отцовского кабинета и прислушалась. Александр Васильевич негодовал. - Как Вы могли? – кричал он. – Не ожидал от Вас такого безрассудства, Глеб Георгиевич! Вам очень повезло, что мне удалось замять этот скандал. Дайте мне слово дворянина, что это больше не повторится. Человек, на которого отец девочки повысил голос, предпочел промолчать в ответ. - Ах, так! – возмутился граф Белозеров. – Изволите играть в молчанку? Хорошо! Я с удовольствием сыграю с Вами в эту игру. Напишите записку Вашему слуге, чтобы он собрал Ваши вещи и доставил в этот дом. Через три дня Вы покинете эту страну. Я лично посажу Вас на борт «Ласточки» и отправлю в Россию. А сейчас отправляйтесь в «Сибирь». С этой минуты Вы находитесь под арестом! На хлебе и воде!
Глеб Стрижевский: Она выбрала не меня? Уже несколько часов мир крутился вокруг Глеба. Перед его глазами мельтешили какие-то люди на фоне постоянно меняющихся декораций. Сначала это была старинная каменная кладка высоких стен, потом каюта корабля и карета с заколоченными окнами, затем камера с решетками, и под самый конец комната в цокольном этаже какого-то лондонского дома. Кто-то все время что-то говорил, спрашивал, умолял, требовал и кричал. Глеб мог слышать, но не слушал; мог видеть, но не видел. Его жизнь как бы остановилась в тот момент, когда он наконец то смог уложить в голове последние слова Тессы. Она выбрала другого. И в этом виноват только я. Если бы я ее послушал…
Варвара Белозерова: «Сибирью» в здании посольства России называли комнату в подвале, предназначенную для содержания преступников, ждущих отправки в Россию. Однако Варвара за всю свою жизнь не помнила такого случая, чтобы там кто-то жил. Человек, которого отец назвал Глебом Георгиевичем, был первым. Варвара заметила, что в последние восемь месяцев на всех приемах, которые устраивались в посольстве, гости и хозяева стали очень часто употреблять новое слово - «декабристы». Как только его произносили, как правило, все, кто участвовал в разговоре, переходили на шепот, делая подслушивание практически невозможным. Варя конечно же знала, что подслушивать некрасиво, но как узнать правду, если на ее прямо поставленные вопросы никто не отвечал. Совсем недавно она услышала, что у загадочных «декабристов» появились не менее загадочные «декабристки». Несчастная девочка, которая уже почти лопнула от распирающего ее любопытства, пошла к отцу и поставила вопрос ребром: или он немедленно все ей объясняет, или она сама спросит об этом на ближайшем вечере у каждого из гостей! Вслух! Бедный Александр Васильевич! Что ему оставалось? Он изложил Варваре краткую, но удобоваримую лекцию про декабристов и про их жен, которые отправились за мужьями в жуткую, холодную Сибирь к медведям и тиграм. Несмотря на то, что про последних он рассказал больше, нежели про тех, о ком спрашивала Варвара, она все поняла. Поэтому сейчас, осторожно спускаясь в подвал, она чувствовала себя «декабристкой», следующей в «Сибирь», чтобы облегчить голодные муки бедного «декабриста». Перед собой она несла маленький поднос, на котором стояли игрушечный кувшинчик с теплым молоком, несколько поджаренных тостов и вазочка с цукатами. Дверь в «рудник» оказалась незапертой, и девочке вошла внутрь. Глеб Георгиевич лежал одетым на кровати и спал. Рядом с его ложем стоял небольшой столик, на котором находились «хлеб и вода». Странно, но на каждом ломтике хлеба лежал большой кусок мяса, а вода подозрительно напоминала остывший кофе с молоком.
Глеб Стрижевский: Оказывается, жизнь продолжается даже тогда, когда сердце разорвано на куски от невыносимого разочарования, когда на совести лежит несмываемое пятно убийства и когда разум отказывается работать из-за обиды на все мироздание. Жизнь продолжается, тело требует хлеба и воды, а мозг – зрелищ и отдыха. Глеб не помнил, как уснул, зато запомнил, как проснулся. Он открыл глаза после того, как услышал, что у его изголовья кто-то чем-то шебуршит. Оказалось, что его сон нарушила маленькая леди в зеленом платьице и белоснежных чепчике и передничке. Эльф! Я же не пил вроде… Сцена напоминала миниатюру: маленькие ручки сняли с крошечного подносика кувшинчик и поставили на столик, за ним последовали тарелочка с гренками и розеточка с засахаренными фруктами. Глебу показалось, что все эти предметы могли бы принадлежать какой-то большой кукле. Закончив переставлять посуду, гостья полюбовалась на результаты своего труда, вытащила из кармашка своего передничка конфету, посмотрела на нее, как бы прощаясь с нею, и со вздохом положила на столик. - Надо же! – эти слова Глеб прошептал, чтобы не напугать маленькую хозяюшку. – Чем же я заслужил счастье принимать у себя в гостях маленькую эльфийскую принцессу?
Варвара Белозерова: Варвара почти не испугалась. Скорее, она обиделась, и было за что! Она, рискуя быть пойманной на месте преступления и наказанной, пришла сюда повторить подвиг русских декабристок, а ее приняли за какое-то глупое вездесущее полупрозрачное существо из английских сказок. Вот и делай после этого добро людям! - Вы что, сударь, белены объелись? – девочке удалось таки ввернуть в свою речь это новое словосочетание, которое она накануне вычитала в русской книжке. - Вы разве не знаете, что это не я у Вас в гостях, а Вы у меня. Я здесь живу! Я графиня Варвара Александровна Белозерова! – представилась она торжественным голосом и сделала реверанс. Уловка сработала. Глеб Георгиевич вскочил с кровати, поправил, как смог, свой сюртук, запустил всю пятерню в волосы, откидывая их со лба, и щелкнул невидимыми шпорами. В этот момент дверь открылась, и в комнату вошла матушка. Ну вот я и попалась! – подумала Варвара и с тоской посмотрела на лежащую на столике конфету. Теперь она сладкого долго не увидит. Дня два... Старшая графиня Белозерова сделала вид, что нет ничего удивительного в том, что ее дочь находится здесь. Она взяла девочку за руку и сказала по-русски с английским акцентом: - Князь! Мы с дочерью приглашаем Вас отобедать с нами!
Глеб Стрижевский: - Боюсь, что буду вынужден Вам отказать, графиня! – ответил Глеб этой высокой стройной женщине с прозрачно-серыми глазами. – Видите ли, я пребываю здесь в заключении. Не думаю, что графу Белозерову понравится, что его арестант разгуливает по дому и садится за стол с членами его семьи. Я хоть и преступник, но не могу позволить, чтобы у Вас из-за меня были неприятности. - Полно, князь! – ответила хозяйка дома с улыбкой. – Идите обедать и считайте, что это приказ вице-коменданта Вашей тюрьмы! Глебу осталось только подчиниться. Всю дорогу в столовую он любовался на девочку и вдруг поймал себя на мысли: Хочу дочку! - Мне известны Ваши обстоятельства и причины, которые побудили Вас совершить то, что Вы совершили, - сказала графиня после того, как Глеб привел себя в порядок, и они сели за стол. – Не сердитесь на моего мужа. Ваш арест – это всего лишь мера предосторожности, чтобы пресечь лишние слухи.
Варвара Белозерова: - А мне ничего не известно, - сказала Варвара Глебу Георгиевичу. – О каких обстоятельствах идет речь? И какие причины имеются в виду? - А любопытной Варваре нос в дверях оторвали! – сказала матушка. - Nobless oblige, - воскликнула девочка в ответ, довольная собой, потому что ей опять удалось вставить в свою речь красивые слова. – Но я не любопытная. Я любознательная. И я все узнаю! За столом матушка рассказала гостю, что граф Белозеров уехал в Оксфорд, чтобы собрать и привезти багаж Глеба Георгиевича. - Мой муж просто помешан на идее, что России нужны образованные люди. Граф привечает и пестует здесь каждого студента-соотечественника. Мне иногда кажется, что он мечтает переехать в Оксфорд или Кембридж, чтобы иметь возможность лично загонять молодых людей в аудитории и библиотеки, а также принимать у них экзамены. Ах, Глеб Георгиевич! Если бы Вы знали, сколько нерадивых молодых людей получили нагоняй в его кабинете. После обеда Глеб Георгиевич ушел в свою темницу, и Варвара, с трудом пережившая два часа послеобеденного сна, последовала за ним, прихватив с собой отобранную у брата книжку и колоду карт. Он стоял у окна и смотрел куда-то вверх, думая о своем. Скучает! - Добрый день! – сказала девочка и протянула ему детскую книжку. – Я Вам почитать принесла. Как она и предполагала принесенное ею чтиво не заинтересовало арестанта, и девочка тут же предложила ему сыграть с нею в карты, чтобы скоротать время до возвращения ее отца. - Но предупреждаю, что на деньги я не играю. В нашей семье принято играть на … знания. То есть, если Вы выиграете, то можете спросить меня о чем угодно, и я Вам честно отвечу, а если проиграете, то тогда вопросы буду задавать я.
Глеб Стрижевский: Глеб согласился на условия маленькой эльфийки, тем более, что никакого более интересного времяпровождения ему не светило. Девочка предложила ему сыграть в «Дурака» – карточную игру, которая совсем недавно была придумана в России. С ее правилами Глеба здесь познакомил недавно приехавший сюда на учебу Иван Долманов. В первой партии он одержал победу и спросил у девочки, как она относится к сладкому. От него не укрылись частые взгляды, не раз брошенные ею на принесенную ему конфету. Девочка со вздохом призналась, что обожает сладости. Глеб вернул ей ее подарок, убедив, что в детстве переел сладкого и сейчас не любит. Малышку не пришлось долго уговаривать, и очень скоро конфета исчезла в ее ротике. Вторую партию Глеб проиграл, и третью с четвертой тоже! А после поражения в пятой он начал подозревать, что его первый выигрыш был подстроен маленькой хитрюгой. - И что же Вы хотите у меня узнать, графиня? – спросил он обреченно.
Варвара Белозерова: Варя хитро улыбнулась. Она нарочно ни о чем не спрашивала Глеба Георигиевича после его первых проигрышей, намереваясь потребовать от него одной большой правды. - Я хочу знать все! А в первую очередь, причины, из-за которых мой батюшка посадил Вас в подземелье. На лице арестанта появилось озадаченное выражение, и Варвара поняла, что перегнула палку. - Я слишком много прошу? – спросила она, краснея. – Поймите меня. Вы первый человек на моей памяти, кого упрятали в «Сибирь». И мне очень любопытно узнать, почему так. Если не можете рассказать все, то хотя бы намекните…
Глеб Стрижевский: Каждому дворянину известно, что уплата карточного долга – это дело чести: расстанься с последней рубашкой или отнеси в ломбард драгоценности матери, заложи родовое имение или распродай все имущество, расшибись или застрелись, но расплатись. - Вам когда-нибудь рассказывали русские сказки? – спросил Глеб, и девочка энергично кивнула. - Вот и хорошо. Представьте, жил-был в России добрый молодец, который поехал в три-девятое царство учиться уму-разуму. Сначала ему пришлось нелегко, потому что пришлось столкнуться с чужими людьми, другим языком и с иной верой... Глеб вошел в аудиторию за несколько минут до начала лекции и упал на скамью рядом с Роем Вэйном. - Ты где пропадал целую неделю? – спросил он с улыбкой, но не увидев на лице друга ответной, встревожился. – Что-то случилось? - Да, - сухо ответил Рой. – Поговорим после лекции. - Вы только посмотрите, кто к нам пришел! – раздался противный голос Роберта Скидмора (язык Глеба никогда не поворачивался называть его однокурсником). – Наш католик шлялся по своим католическим шлюшкам целую неделю, и теперь вернулся. А что же ты не прихватил своего православного друга? Ответы на эти вопросы могли привести к драке, и поэтому Рой и Глеб промолчали. Да и зачем отвечать убогому? Он все равно ничего не поймет. Рой Вейн был любимым объектом нападок Скидмора из-за того, что был единственным на курсе католиком среди протестантов. Когда выяснилось, что Глеб исповедует православие, а следовательно, тоже не является протестантом, Скидмор пытался и его сделать мальчиком для битья, но после того, как пару раз «случайно» напоролся на кулак Стрижевского, отстал от него на время. Рой и Глеб, с начала обучения бывшие товарищами по несчастью, со временем стали хорошими друзьями. По крайней мере, Глеб так считал. Но именно сегодня Рой заставил его усомниться в этом. - Я отсутствовал целую неделю, потому что был на похоронах отца, - сказал он после лекции. - Что? – удивился Глеб. – У тебя отец умер? А почему ты мне ничего не сказал? Я бы тебе помог с похоронами и со всем… - У нас в Англии не принято делиться горем. - Даже с друзьями? – возмутился Глеб. - Особенно с друзьями, - ответил Рой и тихо добавил. – Мне теперь придется бросить учебу. - Почему? – Глеб уже отказывался что-либо понимать в этих английских заморочках. – Тебе осталось учиться меньше года! Бросать колледж сейчас – это глупость! - Отец оставил мне свою лавку, и теперь мне придется в ней работать, чтобы прокормить мать и сестру. Другого источника денег у нас нет. Я пытался уговорить мать, чтобы она взяла на постой студента-квартиранта, но она и слышать не хочет о том, чтобы пустить в дом протестанта. А жаль! Деньги за аренду комнаты помогли бы нам продержаться до тех пор, пока я не закончу учебу. - А как насчет студента – православного? – спросил Глеб. – К тому же, моя мать – католичка. Поговори с миссис Вейн. Может быть, она сдаст комнату мне? - Зачем тебе это? – удивился Рой. – Ты же снимаешь в Оксфорде целый дом, к тому же у тебя прислуга… Вы все у нас не поместитесь… - Прислуга останется в доме, а я перееду к тебе, - отрезал Глеб. – И прекрати спорить. Сказано – сделано. Миссис Вейн немного поупрямилась для порядка, но все же согласилась сдать комнату русскому князю, который в тот же день переехал на новое место жительства. И не пожалел! Когда Глеб спустился к обеду, то увидел ее - ту самую девушку, которую безуспешно разыскивал по всему Оксфорду вот уже несколько месяцев. За их случайной встречей на улице последовали несколько бессонных ночей, пара несданных экзаменов и … даже попытка начать писать стихи. Устав тосковать по незнакомке, Глеб решил ее разыскать. На вопрос, как это сделать, он быстро нашел ответ: подежурить около церкви перед воскресной службой и после нее. С момента принятия этого решения молодой человек жил только от воскресенья до воскресенья, постоянно подгоняя время. В Оксфорде немало храмов, и Глебу пришлось побегать между ними. Чтобы ускорить процесс поисков он делал так: перед началом службы стоял около одной церкви, а к окончанию спешил к другой. Но незнакомка ни разу не появилась ни в одной из них. И вот, когда он уже отчаялся ее найти, оказалось, что она родная сестра его друга и однокурсника. Воистину, мир тесен! Также стала понятно причина, по которой она не посещала церкви. Глеб обежал все протестантские церкви, а девушка оказалась католичкой.
Варвара Белозерова: У Варвары сложилось мнение, что Глеб Георгиевич совершенно не умеет рассказывать сказки. Во время рассказа он то и дело замыкался в своих воспоминаниях, а потом, вдруг спохватившись, выдавал какую-то обрывочную фразу. Подумаешь, сказка… Добрый молодец встретил красную девицу, но оказалось, что у нее другое вероисповедание. - Ну и что в этом особенного? – пожала плечами девочка. – Моя матушка тоже католичка, а меня и моего брата крестили в православной церкви, как и батюшку. Эта разница в вероисповедании нам абсолютно не мешает. Матушка говорит, что главное в том, что все мы христиане. Вот если бы в Вашей сказке появился злой-презлой колдун…
Глеб Стрижевский: - А злой-презлой человек Вас устроит? – спросил Глеб. Роберт Скидмор был вторым сыном герцога Олдсборо. Бедолага! Вряд ли в Великобритании есть более несчастные люди, чем младшие сыновья аристократов. В жизни этих мальчиков, выросших в богатстве и привыкших к вседозволенности, всегда настает момент, когда беззаботная жизнь заканчивается, и им нужно решать, на какие средства жить, когда состояние отца достанется старшему брату. Выбор при этом невелик: либо они становятся офицерами, либо священниками. Однако герцог Олдсборо трезво оценил своего младшенького и отправил его учиться на юриста: для священника он был слишком злым, а для офицера – слишком заносчивым. Такие, как правило, гибнут на первой же дуэли. Вздорный, гордый, самовлюленный, считающий себя венцом природы, Скидмор не терпел, когда ему перечили. Во время учебы в Оксфорде он окружил себя несколькими прихлебателями, с помощью которых тиранил всех, кто не мог оказать сопротивления. Если ему давали отпор, то он отступал, но только для того, чтобы дождаться момента и отомстить. Отношения между Стрижевским и Скидмором не сложились сразу же после знакомства. Будучи сыном герцога, последний вообразил, что все сокурсники, кто в сословной иерархии стоит ниже его, должны его слушаться. Возможно, что ему удалось бы претворить в жизнь эту свою идею, но ему помешал русский князь, который отказался подчиняться. Скидмор со свойственной ему самоуверенностью решил, что справится с этим молчуном и тихоней в одиночку, и предложил ему разговор с глазу на глаз. Бедняга! Он не знал русской пословицы о тихом омуте. Глеб был воспитан дедом, который всегда считал, что добро должно иметь кулаки и должно уметь защищаться. После «беседы наедине», которая состоялась между Стрижевским и Скидмором, последний три недели не появлялся на занятиях из-за большого количества «фонарей», освещавших его лицо. Глеб тоже пропустил пару дней, но по другой причине: из-за болевших костяшек пальцев ему было трудно держать перо. После этого случая Роберт Скидмор стал делать вид, что князя Стрижевского не существует на свете, но не упускал случая подколоть любого, кто с ним общался. Он решил дождаться своего часа.
Варвара Белозерова: - Пожалуй, я с Вами соглашусь, - сказала Варвара со вздохом. – Среди англичан действительно встречаются такие люди, которые гордятся своим происхождением сверх меры. К тому же, местные аристократы часто грешат тем, что ставят свои титулы выше европейских. В ответ на это замечание, сделанное десятилетней девочкой, Глеб Георгиевич не смог сдержать улыбку, но все же догадался быстро прикрыть ее ладонью. - И ничего смешного здесь нет, - обиделась Варвара. – Вы можете мне не верить, но я уже имела повод убедиться в этом, присутствуя на детских праздниках. Некоторые девочки… Ох, не будем об этом… Что там дальше было в Вашей сказке?
Глеб Стрижевский: - Потом добрый молодец и злодей влюбились в одну девушку. Прогуливаясь между палатками торговцев во время городской Пасхальной ярмарки, Скидмор увидел троицу: Вейна, Стрижевского и какую-то девицу. Даже невооруженный глаз смог бы увидеть, что двое последних неравнодушны друг к другу, а третий в их компании присутствует только для соблюдения приличий. Девушка была хороша собой: голубые глаза под полуопущенными длинными рестницами, густые светлые волосы, уложенные в незамысловатую прическу, тонкие черты лица, нежная кожа, стройная изящная фигурка. Скидмор попытался поймать ее взгляд, но ему это не удалось: красавица смотрела или вниз, или на Стрижевского. Раздраженный бесплодными попытками привлечь ее внимание, он подошел к молодым людям и обратился к Вейну: - Представь меня даме! – сказал он надменно. В Англии сын лавочника не может отказать сыну герцога, и Рой подчинился приказу. - Сэр! Разрешить мне представить Вам мою сестру, мисс Вейн. Тесса, перед тобой достопочтенный Роберт Скидмор, сын герцога Олдсборо! Девушка присела в реверансе, скользнула по Скидмору равнодушным взглядом и быстро перевела его на Стрижевского. Такое поведение не могло не возмутить жестокого гордеца. Какая-то простолюдинка смеет предпочитать ему, английскому аристократу, какого-то русского! Скидмором вдруг овладело жгучее желание заставить ее смотреть только на него, захотелось увидеть восхищение в ее взоре. Но как обратить на себя ее внимание? Скидмору был известен только один способ – оскорбление! - Сестра, говоришь! Теперь мне понятно, с какой целью Стрижевский переехал из особняка в твою развалюху. Рой, а ты что рядом с ними делаешь? Ты здесь вместо мебели? Заменяешь им обоим кровать? Глеб ударил его в челюсть, вложив в кулак всю силу, какую смог собрать. - Рой! Уведи Тессу, пожалуйста, - сказал он затем совершенно спокойным голосом и склонился над упавшим на землю Скидмором. – А я пока поговорю с этим недорослем и заткну его поганый рот навсегда. - Нет! – воскликнула девушка. – Сэр! Не надо! Не трогайте его больше! Вы же знаете, что этот господин не прав. Оставьте право наказывать людей за их ошибки Всевышнему. Но Глеб не обратил внимания на ее слова. Он взял Скидмора за воротник и рывком поставил на ноги. Не бить же лежачего! - Опустись на колени перед дамой и извинись, - сказал он тем же спокойным тоном. – За это я предоставлю тебе право выбора оружия на нашей дуэли. - М-м-м-м, - промычал Скидмор. Его лицо в этот момент не отражало ничего, кроме боли. - Отпустите его! – умоляла Тесса. – Сэр! Вы же ему челюсть сломали. - Неужели? Как жалко! Ну да ничего! Челюсть при стрельбе ему не понадобится! Или ты предпочитаешь холодное оружие? – спросил Глеб у Скидмора, продолжая держать его за воротник. - Какое оружие? – удивилась Тесса и нежно дотронулась до руки Глеба. – Сэр! Прошу Вас! Не надо оружия! Не надо дуэли! Этот человек не стоит того, чтобы из-за него становиться убийцей. Отпустите его, пожалуйста! Ради меня! На этот раз Глеб подчинился просьбе девушки и разжал руки. Скидмор закачался и собрался было упасть, но Рой не позволил ему это сделать. - Его нельзя бросать на улице! – сказала Тесса. – Отведем его к доктору.
Варвара Белозерова: - Какая добрая девушка в Вашей сказке! У нее золотое сердце. Не знаю, как бы я поступила, если бы оказалась на ее месте. И она настоящая леди! Матушка мне говорила как-то, что истинная леди – это не та, что родилась в семье аристократа или вышла за него замуж, а та, которая никогда не допустит, чтобы из-за нее состоялась дуэль.
Глеб Стрижевский: - Да, красивая, умная, добрая… и еше очень честная. Все эти качества редко сочетаются в одном человеке. После встречи с ней добрый молодец считал себя самым счастливым человеком на свете, и как только его обучение уму-разуму подошло к концу, он сразу же предложил ей руку и сердце. Однако Тесса не спешила с ответом. Возможность выйти замуж за русского князя и уехать с ним в Россию, скорее, напугала девушку, чем обрадовала. - Я боюсь, - честно призналась она в последний день недели, которую она попросила, чтобы обдумать сделанное ей предложение. - Чего? – удивился Глеб. - Нас разделяет очень многое. Вероисповедание, сословное положение… Я не смогу подать себя в том обществе, в котором Вы привыкли вращаться. К тому же мне страшно ехать в совершенно незнакомую страну и оставлять здесь близких людей… - Ерунда! Если ты боишься светского общества, то мы можем обойтись без него. Уедем в деревню и будем там жить. В Приднепровье, откуда я родом, много костелов, и я не собираюсь мешать тебе посещать их. Одно твое слово, и я построю для тебя церковь рядом с нашей усадьбой. Тесса! Может быть, я дал тебе мало времени для принятия такого важного решения? Прошу тебя, не отказывай мне! Подумай еще раз над моим предложением. Граф Белозеров, посол моей страны в Британии, вызывает меня в Лондон. Мне придется уехать на неделю, а когда я вернусь, мы поговорим, и я надеюсь, что ты дашь мне, если не положительный ответ, то хотя бы надежду на него.
Варвара Белозерова: - А я знаю, для чего батюшка вызывал Вас в Лондон. Он каждый год собирает русских выпускников Оксфорда и Кембриджа и закатывает бал. Правда, меня на него ни разу не пустили, но я все равно проберусь туда, когда подрасту. Варя размечталась и не сразу заметила, что лицо «сказочника» стало хмурым и жестким. - Неужели с красной девицей случилось что-то ужасное в Ваше отстутствие? Злодей убил ее?
Глеб Стрижевский: - Нет, - здесь Глебу пришлось соврать, так как он не мог рассказать малышке правду о последующих событиях. – Он… Он похитил ее... Глебу надоело трястись в карете, которая, как ему казалось, ехала очень медленно. Он велел Логвину выпрячь одну из лошадей и оседлать ее. Из багажа он взял с собой только коробочку с только что купленным в Лондоне обручальным кольцом для Тессы. - Догоняй! – крикнул он старому слуге и послал лощадь в карьер. Глебу показалось, что дверь ему открыла какая-то незнакомая женщина. Только приглядевшись к ней повнимательнее, он понял, что перед ни стоит миссис Вейн, одетая в черное платье. На ее лице были видны следы от недавних слез, руки слегка подрагивали, глаза потухли. - Что случилось? – Глеб побледнел. – Тесса? Рой? С ними все в порядке? Они живы? - Живы, - ответила женщина тихим голосом. – Но… Дальше Глеб уже не слушал. Он ворвался в дом и в гостиной столкнулся с Роем, на котором тоже лица не было. - Да что такое с вами произошло? Где Тесса? - Она в своей комнате, - сказал Рой. – Но она не хочет никого видеть. - Даже меня? – удивился Глеб, на что Рой кивнул и опустил глаза. Друзья сидели за столом в крохотной столовой, освещенной одной-единственной свечой, а миссис Вейн потихонечку вслипывала в углу. Рою тяжело давался его рассказ. - Это случилось на следующий день после твоего отъезда. Я и матушка с утра ушли в лавку. Мы сейчас готовим ее для продажи… Тесса осталась дома одна. Скидмор пришел вскоре после нашего ухода. Этот мерзавец сказал, что хочет извиниться за свои слова на ярмарке, и она открыла ему дверь, надеясь, что перед нею стоит джентельмен. Он, похоже, знал, что в доме больше никого нет… Он набросился на нее … и взял ее силой… Узнав наконец причину странного поведения Вейнов, Глеб вскочил со своего места, бросился наверх и замер перед закрытой дверью в комнату девушки. - Тесса! Дорогая моя! Любимая моя! Умоляю, открой дверь! Дай мне возможность утешить тебя. То, что произошло, никоим образом не повлияет на мои чувства к тебе. Ни вздоха, ни шороха в ответ он не услышал. Тогда Глеб сел под дверью и стал ждать. Рано или поздно Тесса выйдет из своего укрытия, и он увидит ее. После нескольких часов ожидания к нему присоединился Рой. - Что со Скидмором? – тихо спросил Глеб. – Я надеюсь, что ты не сообщил куда следует о его преступлении? - Нет, конечно. Мы с матушкой решили, что предавать это огласке нельзя ни в коем случае. Пока о случившемся знаем только мы, а если дело дойдет до суда, то об этом узнают все. Тебе известно какое у нас отношение к закону: перед ним все равны, но некоторые равнее. Скидмора защитят титул его отца и его деньги. Его семейка наймет адвокатов, и те запросто смешают имя Тессы с грязью и опозорят ее на всю жизнь. Мы ничего не можем сделать… Только промолчать... Я даже не могу вызвать этого гада на дуэль, потому что это может сделать только дворянин. - Это сделаю я! – сказал Глеб. – Я дворянин. А ты можешь быть моим секундантом. - Но для дуэли нужен повод. Ты же не собираешься использовать имя Тессы, чтобы вызвать его? - Конечно нет! Я собираюсь унизить его в публичном месте и заставить его бросить мне вызов. Клянусь, я уничтожу его! Последние слова Глеба прозвучали достаточно громко, чтобы быть услышанными за дверью. - Нет! – бледная, похожая на тень Тесса неожиданно появилась в дверном проеме. – Глеб! Никакой дуэли! Прошу тебя! Умоляю! Я боюсь за тебя! Глеб вскочил и порывисто обнял девушку. - Не бойся, родная! Ничего не бойся, – торопливо повторял он, осыпая лицо девушки быстрыми поцелуями. - Я стреляю и фехтую лучше, чем он. - Ты не понимаешь меня. Я боюсь не того, что он убьет тебя! Я уверена, что этого не может случиться, потому что Бог никогда не допустит этого. Я боюсь того, что ты станешь убийцей! - Ерунда! Дуэль – это не убийство. Это поединок. - Нет! Это самое настоящее умышленное убийство, которому нашли оправдание. Так решили люди, но не Бог! - Тесса! Пойми и ты меня! Этого негодяя следует остановить и наказать! И я это сделаю! После этих слов Тесса вырвалась из объятий молодого человека и быстро скрылась в своей комнате, закрыв дверь перед ним. Впоследствии Глеб не раз будет вспоминать этот момент своей жизни и спрашивать себя: как бы сложилась его жизнь, если бы он послушал Тессу?
Варвара Белозерова: - И добрый молодец отправился спасать красную девицу, - подытожила Варвара. – Знаете, что меня всегда возмущает в сказках? Причем, не только в русских. Матушка читала мне всякие: и английские сказки, и валлийские легенды, и разные шотландские баллады. Но во всех происходит одно и тоже: добрый молодец убивает злодея, не испытывая при этом никаких мук совести. Просто пошел и убил. Ответьте мне, пожалуйста: как можно читать детям о таких ужасах? Неужели Ваш добрый молодец тоже убил этого злодея? Какой же он после этого добрый?
Глеб Стрижевский: - Нет, он его не убил. Со временем, графиня, Вы поймете, что жизнь иногда страшнее, чем смерть. Глеб спрыгнул с лошади, бросив поводья Логвину, и вошел в дом, который поверенный его деда снимал для него в Оксфорде. В холле его встретила Аглая, которая на радостях бросилась к нему в объятия, крича на весь дом: "Панич вернулся!" Она была женой Логвина. Эта пара сопровождала Глеба всю его жизнь. Когда он родился, Аглая, которая незадолго до этого тоже родила мальчика, стала его кормилицей. Когда Глеб подрос, его передали на руки «дядьке», роль которого пришлось исполнять Логвину. Они любили Глеба, как родного, и сами напросились сопровождать его в далекую Англию, несмотря на то, что их сын Кондрат предпочел остаться дома. Глеб, в свою очередь, тоже нежно любил эту пару, и при других обстоятельствах такая встреча порадовала бы его, но не сегодня. Он бережно снял со своих плеч руки Аглаи, торопливо поцеловал каждую из них и убежал на чердак, где Логвин хранил охотничье снаряжение, которое привез сюда из дома. Его интересовал корбач – это такая плеть с подвитым свинцовым наконечником, которую на Белой Руси используют в охоте на волков. Один точный удар такой плетью по морде хищника убивает наповал даже самого матерого зверя. Но сейчас у Глеба были другие планы. Он оторвал свинчатку и закрепил на конце гибкой части остро-заточенный стальной наконечник. Вскочив в седло, он поехал к дому, в котором жил Скидмор, моля Провидение, чтобы этот гад еще не покинул Оксфорд. Видимо, его мольба была услышана: около крыльца стояла карета с гербом дома Олдсборо. Герцог самолично приехал за своим младшим отпрыском, недавно закончившим колледж, чтобы со всеми почестями вернуть его домой. Глеб слез с лошади и направился к группе людей, среди которых стоял тот, кто был ему нужен. Все складывалось даже удачнее, чем он предполагал. Скидмор был труслив, и если бы выяснение отношений между ними происходило с глазу на глаз, то вызова на дуэль можно было бы и не дождаться. Присутствие герцога вселяло надежду, что его сынок не сможет увильнуть. Увидев Стрижевского, Скидмор побледнел. Приблизившись на достаточное расстояние, Глеб выхватил корбач и рассек им воздух. Каждый, кто присутствовал при этой сцене, сначала услышал короткий свист, а затем увидел, что одежда на младшем сыне герцога оказалась рассеченной от правого плеча до левого бедра. Еще один взмах, и такая же линия пробежала слева направо. Скидмору пришлось вцепиться в штаны, чтобы они не сползли вниз. Острый наконечник и Глебово виртуозное владение охотничьей плетью сделали свое дело. Здесь князь мысленно поблагодарил Логвина, который все время ворчал и настаивал на постоянных тренировках в обращении с корбачом. - Что это значит? – с возмущением воскликнул какой-то молодой человек. – Сэр! Вы оскорбили моего брата! Вы понимаете, что Вам придется за это ответить? Глеб промолчал, сверля глазами Скидмора, думая: "Ну, давай, скажи ЭТО! Брось мне вызов, мразь! Или ты смел только с беззащитными женщинами?" - З-завтра, на рассвете! На п-поляне у треснувшего д-дуба, - дрожащим голосом произнес Скидмор. – Оружие – шпаги. Деремся до первой крови. - Как это до первой крови? – воскликнул седовласый упитанный человек. – Сын! За публичное оскорбление всегда сражаются до смерти. - Хорошо, - прошелестел в ответ ему Скидмор, - до смерти. Глеб усмехнулся. Именно этого он и добивался. Он был уверен, что Скидмор откажется от пистолетов, так как знает, что Глеб – опытный охотник - без промаха бьет белку в глаз. Выбирая шпаги, этот трус надеялся, что у него будет больше шансов остаться в живых после этой дуэли. Правильно надеялся! С первыми лучами августовского солнца Глеб и Рой верхом прибыли к месту поединка. Скидмор, в отличие от них, приехал в крытом экипаже в сопровождении барона Велмора, который должен был быть секундантом. - Господа! Не будем терять время на предложение о примирении. Оно невозможно, - сказал Глеб и скинул сюртук, оставшись в рубашке. – Давайте приступим к делу, пока не очень жарко. Глеб не собирался убивать своего противника, поэтому во время дуэли сосредоточил все его усилия только на обороне. Скидмор, не знавший истинной цели, которую преследовал Стрижевский, посчитал это признаком слабости и стал нападать часто и жестко. С конца 18 века во всех европейских учебных заведениях фехтование было обязательным предметом. Будучи дворянином Российской Империи, Глеб осваивал эту науку с раннего детства, как того требовал закон. Его первым наставником был немецкий фехтмейстер, который обучил его основам, а также показал приемы уже забытого мензурного фехтования, которое с 16 века было популярным в его родной Германии. В гимназии на смену немцу пришел француз, задачей которого было обучение гимназистов французской технике владения холодным оружием. По приезде в Оксфорд Глеб обнаружил, что англичане предпочитают иметь дело с итальянской фехтовальной школой, которая более консевативна, нежели французская. На сегодняшний день в его арсенале было хорошее владение всеми тремя техниками фехтования, тогда как Скидмор владел только одной. Оказалось, что Скидмор тоже мог неплохо фехтовать. Глеб сразу понял, что руку его противника ставили лучшие преподаватели Англии. Если бы они еще научили его выдержке, хладнокровию и правильному дыханию, то Глебу сегодня пришлось бы несладко. Сейчас, кружась со Скидмором в «хороводе» вокруг дуба, князь старался беречь силы и ждал, когда соперник выдохнется. И дождался. Когда он заметил, что Скидмор сбился с дыхания, то сделал ложный выпад, а потом полоснул негодяя по правой щеке вниз-вверх, оставив два рубца в виде латинской буквы «V», с которой начинается английское слово «violence» - насилие. Скидмор вскрикнул и отскочил, зажав щеку левой рукой. Князь не стал ждать, когда тот снова сосредоточится на поединке, и приблизившись, проделал ту же манипуляцию на его левой щеке. - Теперь я напишу тоже самое на твоем лбу, - сказал Глеб, снова на время возвращаясь к обороне, так как Скидмор накинулся на него с еще большим остервенением. Над последним «автографом» ему пришлось попотеть. Но когда кровь хлынула из раны, она залила Скидмору глаза и ослепила его. Глеб приставил наконечник своей шпаги к его горлу и заставил его прижаться спиной к дубу. - Не убивай меня, - взмолился тот. – П-пощади! П-п-пожалуйста! Оба секунданта в этот момент стояли надалеко от дуэлянтов и слышали каждое слово. Глеб опустил шпагу и сказал: - Я и не собирался тебя убивать! Я собирался тебя уничтожить, и мне это удалось. С этого момента каждый в этой стране сможет прочесть тебя, как открытую книгу, и сразу же понять, что перед ним мерзавец и насильник. Ни один аристократ не подаст тебе руки, ни один отец не отдаст за тебя замуж свою дочь, никто не даст тебе возможности заработать. Даже твоя семья отвернется от тебя. Тебе нужна такая жизнь? Бери ее и наслаждайся!
полная версия страницы