Форум » Воспоминания » Наваждение » Ответить
Наваждение
Наталия Симонова: Время - декабрь 1828 - январь 1829 года. Место - Москва. Участники - Наталия Симонова, Глеб Стрижевский и другие.
Ответов - 42, стр:
1 2 3 All
Глеб Стрижевский: - Вы правы, - сказал Глеб, продолжая удерживать ладони Наташи у своего лица и не отрывая от нее взгляда. К черту эту французятину! Я навсегда расстаюсь с женщиной, которую люблю! Не выдержав вида тоски в ее глазах, Глеб прижал Наташу к себе, зарылся губами в ее волосы и горячо зашептал ей на ухо: – Ты права во всем, кроме одного. Я люблю тебя! И я счастлив, что испытал это чувство! Во мне нет ни капли раскаяния за случившееся! Мне еще долго будет не хватать моего разбитого сердца, мук ревности, повода для мечтаний и надежды на исполнение несбыточного. И я безмерно благодарен тебе за то, что ты предоставила мне возможность переболеть всем этим. Наташенька! Умоляю тебя только об одном: не надо сожалеть и осуждать себя за то, что случилось. Пройдет время, и оно излечит нас обоих, и все, что произошло, перестанет казаться столь ужасным. Наташа вдруг напряглась, вырвалась из объятий Глеба и убежала, так и не дав ему договорить. - Для этого надо всего лишь никогда не думать о том, насколько мы могли бы быть счастливы, иначе тоска по несбывшемуся может уничтожить тебя, - шепотом сказал он ей вслед. Откуда-то со стороны донеслись приближающиеся шаги, и Глеб поспешил ретироваться. Оказавшись на улице, он вскочил на козлы и вырвал вожжи у Кондрата. Скорей! Скорей отсюда! Пока у меня есть силы оторваться от этой женщины! Дорога домой! Еще один поворот, и Стрижики как на ладони. Дом! Старый милый дом! Все понимающий, все прощающий и залечивающий любые раны! Как телесные, так и душевные. Мир вокруг меня перевернулся, а родной дом остался таким, каким был. Эх, жалко, что сейчас зима! Обязательно приеду сюда летом. И Ваньку Тальберга прихвачу, чтобы встряхнулся. Будет упираться, как перед прошлым своим визитом, силой приволоку. И сразу же в ночное… Посидим у костра… Посмотрим на звезды… Переночуем в стогу сена… И все в жизни сразу вернется на свои места.
Наталия Симонова: Стоять вечно вот так, уткнувшись ему в плечо, обнимая его шею, чувствовать тепло его тела сквозь ткань одежды... прикосновение его губ к волосам... Слышать слова, что он шепчет... Такие правильные, нужные слова, которые, увы, ничего не могут изменить... Слишком поздно! Слишком поздно они встретились и теперь ничего не поделать... Со стоном, что вырвался из самой глубины ее сердца, Таша оторвала себя от Глеба и, не оборачиваясь, бросилась прочь. Если бы только можно было плакать! Наверняка стало бы легче. Но слезы были теперь слишком большой роскошью, которую Таша не могла себе позволить - у нее просто не было средств оплатить ее. Ничего не осталось... Когда нельзя плакать, никто не запретит веселиться. И она веселилась и блистала на балу, который, разумеется, состоялся и был великолепен. И его хозяйка была признанной королевой вечера. Наверное, поэтому так шокировало всех известие о том, что вскоре после окончания приема Наталия Владиславовна потеряла сознание и не приходила в себя почти пять суток, все это время балансируя на тонкой грани между тем и этим светом. Нервная горячка, как следствие крайнего эмоционального истощения... Павел Андреевич проклинал себя и тот день, когда предложил жене устроить бал. Да разве мог он подумать, что Таша станет так переживать из-за его устройства?! Все эти ужасные дни, когда доктора лишь разводили руками и призывали уповать на милость Всевышнего, муж Таши просил Его лишь об одном - чтобы вернул Ташу. Все равно, как, в любом виде. А на шестые сутки она очнулась, и это было чудом. Не меньшим чудом стало и полное, по словам тех же врачей, восстановление рассудка, ибо после столь длительной мозговой горячки это случается так редко... А потом были еще почти четыре долгих месяца, за которые Наталия Владиславовна выздоравливала и набиралась сил настолько, чтобы отправиться в далекую Швейцарию, где в окрестностях Берна имелся отличный санаторий, в котором ей предстояло находиться столько, сколько порекомендуют местные профессора. Вернулась она домой лишь в конце сентября, полностью исцелившейся. И все вокруг заметили, что Наталья Владиславовна Симонова выглядит после всего пережитого... даже похорошевшей. Хоть и какой-то повзрослевшей, несмотря на то, что и года не прошло с тех пор, как ее последний раз видели в обществе. Они были правы и неправы одновременно - все эти наблюдатели. Несколько месяцев - срок слишком маленький, чтобы изменить внешность, но достаточный для того, чтобы проглядывающая во взгляде душа, неуловимым образом поменяла облик своего обладателя, внезапно и одномоментно сделавшись старше. Старше на одну любовь...
полная версия страницы