Форум » Петербург » Легче стать отцом, чем им остаться » Ответить
Легче стать отцом, чем им остаться
Марина Елагина: Дата - 12 апреля 1833 года Место - дом графини Игнатовой Участники - Марина Елагина, Михаил Елагин, Николай Елагин. ранее
Ответов - 31, стр:
1 2 All
Николай Елагин: Разговор между Мариной и Мешелем не пошел без потерь, девушка была настолько измучена, что не сумела сдержать своих слез. И Николай не знал, чего в этих слезах больше: горечи, после разговора, или радости, что все завершилось с его приходом? И хоть Елагин-старший знал, что женские слезы – еще один из способов снять напряжение, выплеснуть из себя печали и горести, он не мог спокойно видеть это душераздирающее зрелище. Николай попытался отстраниться, чтобы заглянуть Марине в глаза, он заметил, что взгляд его действовал на нее успокаивающе. Глядя ему в глаза, Марина всегда успокаивалась, его уверенность в их счастливом будущем неизменно передавалось ей. Но в этот раз, она цеплялась за лацканы его пиджака обеими руками, не позволяя даже на мгновение дать взглянуть на себя. - Я видел Мишу, – тихо сказал он ей, и новый приступ рыданий заглушил его слова. Скоро всхлипы стали тише, видимо, Марина осознала, что ему известна причина ее огорчения. Он хотел пожурить ее за то, что она приняла Мишеля в его отсутствие, ведь знает, насколько он может быть жестокосердным и язвительным. Николая слова Елагина-младшего ранить не могли, обидеть тоже, он знал, что весь цинизм и злость – лишь минутные вспышки, и вскоре Михаил сам будет сожалеть о своих словах. В их жизни такое случалось часто, и редко, когда Мишель находил в себе силы извиниться, но и без того становилось ясно, что подобные проявления терзают его самого не меньше. Он всегда был склонен к саморазрушению, его брат – Михаил. Но Марина… она была перед ним беззащитна, несмотря на все ее мужество. - Он расстроил тебя? Наговорил злых слов…. Забудь их, он и сам будет стыдиться их… да вот сейчас, наверное, уже и сожалеет обо всем, – Николай успокаивал свою возлюбленную, как дитя. Он просто не знал, как можно сделать это другим способом. Но на Марину он действовал. Она все еще плакала, но уже прислушивалась к его словам, видимо, ему удалось прогнать ее горе. - Если хочешь, мы уедем. Обвенчаемся вдвоем, без всяких гостей. - Марина совершенно перестала плакать, и Николай решил, что выбрал верную тактику. - Как во французских романах… Я приеду ночью, выкраду тебя из отчего дома, и мы, втайне ото всех, обвенчаемся. – Он предполагал, что девушка сейчас засмеется, но она будто оцепенела.
Марина Елагина: Николай бережно прижимал ее к себе, точно боялся навредить, точно уже знал... Он гладил ее волосы своими теплыми ладонями, казалось, что в этих объятиях можно укрыться от всех бед мира, от всех невзгод и горестей. А от реальности? От той реальности, что все равно проникнет, просочится в самую маленькую лазейку, трещинку в той идеальной башне, которую Марина собралась возвести вокруг их с Николя жизни. Впрочем, ласковые слова и нежные прикосновения сыграли свою роль, рыдания перестали быть бурными, однако на душе у нее от этого менее горько не стало. Марина прижималась мокрой от слез щекой к его груди, пытаясь убедить себя в том, что сможет, что должна сделать то, что хочет сделать. И - не находила в себе сил. Когда он сказал, что хотел бы выкрасть ее из дома, увезти с собой и тайно обвенчаться, губы и подбородок графини вновь предательски задрожали, но голос, лишь только она собралась с силами и заговорила, звучал на удивление ровно: - Венчания не будет, Николенька...
Николай Елагин: - О чем ты говоришь? – Николай не понимал, о чем она говорит. Что такого между ней с Мишелем могло произойти, что я она перечеркивает все счастливые мгновения их жизни, и отказывает ему сейчас? Да и не был Мишель похож на счастливого возлюбленного, который сумел-таки отбить любимую женщину у соперника. Во взгляде Николая блеснула решимость. В какой-то момент ему показалось, что он способен насильно привести Марину под венец, слишком многое уже было между ними, со временем она привыкнет. Но эта мысль быстро сменилось недоумением, как он бы смог так с ней поступить?.. - Я не понимаю…. Почему? – Николай отошел от девушки, и постарался как можно спокойней с ней разговаривать. Голоса у обоих звучало отстраненно и сухо, будто бы они вели деловые переговоры, а не решали их общую судьбу. Будто бы она только что не подписала приговор его счастью, всей его жизни. В данных обстоятельствах, он имел право знать, почему она решила перечеркнуть все, что им удалось создать за это краткое, но самое счастливое в его жизни, время. Николай не стал уговаривать ее отказаться от своего поспешного решения, сначала он хотел знать причины.
Марина Елагина: Марина и сама не слишком поняла, в какой момент осознала, что просто не сможет ему лгать. Просто не сможет, и все! А потому слова, которые она только что произнесла, дались ей на удивление легко. Николай был явно обескуражен. Настолько, что даже выпустил ее из своих объятий и нервно прошел по комнате туда-сюда, а потом остановился, покачал головой и, недоуменно глядя на Марину, наконец, только и смог, что высказать свои эмоции вслух в коротком "почему". - Нет, я не сошла с ума, не смотри на меня так, - грустно усмехнулась Марина, - хотя, поверишь, теперь, в той ситуации, в которой я оказалась, это, может, было бы даже наиболее рациональным объяснением ее возникновения. Она присела в кресло напротив камина и посмотрела на Елагина, который растерянно молчал, все еще ничего не понимая и поэтому не зная, как реагировать на ее слова. Почему? Он задал ей такой простой вопрос, однако простой ответ на него Марине было бы дать сложнее всего на свете. Но она должна была это сделать. Хотя бы из уважения к Николеньке, к той любви, которую он готов был подарить, к его благородному и доброму сердцу, которое он так неосмотрительно вручил ей на хранение, не подозревая, что его возлюбленная слишком небрежна, чтобы принимать такие дорогие подарки. - Я жду ребенка, Николя, - Елагин резко выдохнул, в мгновение на его лице сменилось несколько разных эмоций, наконец, глаза радостно вспыхнули, он открыл рот, чтобы что-то сказать, но Марина остановила его жестом. - Постой! Молчи, пока я не договорю! Да... я жду ребенка, и именно поэтому мы не можем быть с тобой вместе. Потому что я никогда не смогу быть до конца уверена в том, что отец этого малыша - ты. Сперва я хотела обмануть тебя, тем более, что, точно также, никто бы и никогда не смог доказать обратного. Хотела, потому что думала, что смогу, но, оказывается, что для этого, видимо, нужно несколько иное внутреннее устройство, чем мое собственное. Да, Николай, - она вздернула подбородок и смотрела прямо ему в глаза, - я - вовсе не та святая мученица, за которую ты меня принимал. Я изменила тебе! Всего один раз, но наказание от судьбы не заставило себя ждать. Теперь вот твоя очередь меня казнить и обвинять. Впрочем, навряд ли это выйдет у тебя более убедительно, чем у меня самой...
Николай Елагин: Николай не слишком-то любил детей, ему всегда казалось, что он совершенно к ним не готов. Никогда прежде он не мечтал о доме, в котором будут слышны детские голоса и смех, но узнав такую новость от Марины, он вдруг понял, что без ребенка их счастье не было бы полным. Он смотрел на Марину, не понимая, как выразить свои чувства. Марина оставалась печальной. Вероятно, она заметила на его лице растерянность, неуверенность, сомнение в собственных силах, его реакция обидела ее. Совсем не так представляют себе женщины эту сцену. Но лишь он открыл рот, чтобы объяснить все, Девушка перебила его, продолжая… - Не я? А кто? – Ответа на этот вопрос не требовалось, он сразу понял, о ком она говорила. Улыбка сползла с лица. Им всем завладело какое-то безвольное состояние. Сначала он почувствовал укол ревности, потом ярость, но все это так быстро сменилось абсолютным безразличием к происходящему, к себе самому, даже к Марине. И только одно удерживало его от того, чтобы уйти, остаться одному, чтобы пережить. - Но этот ребенок, он ведь может оказаться моим, правда? – Николай почувствовал, насколько жалким он сейчас выглядит, сколько надежды прозвучало в его голосе, желания, чтобы он оказался отцом этого ребенка. Марина вновь заплакала, в ее глазах светилась жалость к нему. Всегда. Сейчас Николаю казалось, что жалость всегда была основой ее чувства к нему, не любовь, не страсть, как он не старался разжечь их в ее сердце. В один миг, судьба лишила его брата и возлюбленной, так пусть хоть этот ребенок достанется ему. Он бы поверил даже сейчас, если бы Марина улыбнулась и сказала, что это глупая шутка, что этот ребенок его. Он был готов поверить в любой обман. - Марин… - позвал он женщину, которая была для него смыслом всей жизни. – Он заставил тебя, да? – Его братец, дьявол во плоти, умудрялся разрушить все, к чему прикасался. Ничто не могло сдержать его. Николай был бы рад сложить всю вину на него. Если Марина скажет, что я принудил ее, заставил, Николай забудет все. Ему будет безразлично, кто отец. Мишель не может получить этого ребенка, он разрушит его судьбу, как рушит судьбы всех вокруг.
Марина Елагина: Лучше бы он накричал на нее, назвал последними бранными словами, хлопнул дверью и ушел! Все это Марина, ей-богу, пережила бы легче, чем то, как Николай отреагировал на ее слова. Господи! Он все еще пытался оправдать ее! Даже теперь, когда все было сказано и пути назад для них больше не было. Ну почему все так несправедливо?! Почему вышло так, что Николай, достойный в этой жизни самой преданной и любящей его всем сердцем женщины, навеки отдал свое именно ей, той, которая, увы, не может ответить ему с той же силой чувства? Марина смотрела на него, и слезы жалости - не к самому Николя, но к несправедливой его участи, вновь струились по ее щекам. Как много бы дала Марина, чтобы иметь право ответить на его последний вопрос утвердительно - да, он заставил! Но, пообещав себе оставаться с человеком, стоящим сейчас перед ней, предельно искренней, чтобы остаться собой, не разорваться потом на мелкий клочки от душевных и нравственных терзаний, она не могла этого сделать. Ей было нечем его утешить, и это еще больше приводило графиню в отчаяние. - Нет! - воскликнула она, закрывая лицо ладонями, замолчала на минуту, собираясь с мыслями, потом опустила руки и вновь взглянула на него. - Нет, он не заставлял меня... Вернее, да, наверное, заставил, но не так, как ты имеешь в виду! Николя, я не знаю, как объяснить это тебе... ты помнишь тот вечер первого дня года, когда он явился сюда, якобы для того, чтобы поздравить нас всех с праздником? Помнишь, как перед своим внезапным уходом, попросил меня поговорить с ним наедине? - Николай кивнул. - Это касалось нашего с Мишелем развода... Еще давно, много лет назад, когда выслал мне мою копию для подписи, свою он не подписал. То есть, официально мы все еще оставались супругами, несмотря на то, что я, как последняя дура, была уверена в обратном! Когда же он узнал о том, что мы хотим пожениться, видимо из ревности к нашему счастью... Боже, Николя! Мишель поставил мне позорное условие, которое я не должна была принимать ни в коем случае! Но я приняла его. И уже только за это мне нет и не может быть прощения!
Николай Елагин: Как только Николай услышал то, что рассказала ему Марина, его охватило сильнейшее волнение. Теперь он жалел, что вытащил брата из тюрьмы, жалел всем сердцем. Сейчас он был готов задействовать свои связи, чтобы сфабриковать дело против брата, повод всегда можно найти. В возможностях Николая было уничтожить это чудовище, которое он несколькими минутами ранее защищал, объясняя Марине, что брат его по сути не злобен, но неуемен. Николя и представить не мог, что за всю свою жизнь он не сумел раскусить насквозь прогнившей натуры человека, которого он привык считать братом, и которого, как оказалось, любил. Даже дьявол не мог быть хитрее. Марина винила во всем себя, винила себя в глупости, в подлости, оправдывая, между тем, Мишеля. Только одного Николай в ее поведении понять не мог: почему она не сказала ему, почему не пришла к нему за помощью? Но она никогда не просила помощи, но и отказывалась очень редко. Неужели он не сумел ей доказать, что она может положиться на него во всем? Он бы смог, он избавил ее ото всех забот. Но и она решила принести ему в жертву свою гордость, намеревалась скрыть от него болезненный факт. И она пыталась быть ему опорой, по-своему, по-женски. Теперь Николя смотрел на Марину совсем иначе. А потому ему стало все равно, он сумеет задушить в себе ревность ради того, что она сделала для него. Их ребенок будет счастливейшим ребенком, ведь его родители готовы на все, ради их общего счастья. - Ты не должна себя винить. – Николай боялся, что она оттолкнет его от себя, так велико было ее раскаяние в том, в чем не было ее вины. Подозрения же самого Николая угасли, растворились в их общем горе, их боли. Не потому ли Мишеля не было здесь, что он не умел восстанавливать? Он умел только рушить. - Я люблю тебя. – Марина недоуменно прервала поток своих бессвязных обвинений. Видимо, она ожидала от него, чего угодно, кроме любви и поддержки. И Николай еще раз почувствовал горечь за то, что так и не сумел доказать ей, что она может рассчитывать на его любовь и понимание в любой ситуации. - Мне все равно. И этот ребенок - мой... в любом случае. Если ты не решишь иначе. – Он неуверенно подошел к ней и снова обнял. Марина не сопротивлялась. Как он хотел бы объяснить ей, что оценил ее поступок, и ее искренность, пусть даже и несколько запоздалую. – Я все понимаю … - Марина подняла на него взгляд, и Николай надеялся, что она сумеет прочитать его чувства по его лицу.
Марина Елагина: Если она не решит иначе... Ах, если бы это было в ее воле! Радужные блики слез, сквозь которые Марина смотрела на Николя, постепенно исчезали, делая ее взор ясным. Немного прояснились и мысли. Она пыталась поверить, убедить себя в том, что Николай сейчас с ней предельно искренен. Об этом говорил он сам, об этом твердили его глаза, полные заботы и сочувствия к ней, но Марина все еще сомневалась. Как же так?! Ведь речь идет о наследнике, мужчины всегда придают так много значения стопроцентной уверенности в собственном отцовстве, а Николя готов презреть и эту условность ради... нее? Неужели он любит ее настолько?! От понимания этого становилось страшно: принять такую жертву означало согласиться с тем, что больше она никогда не поддастся искушению. А этого, в случае с Мишелем, как выяснилось, Марина была гарантировать не в состоянии. И что тогда?! Еще одно предательство? Предательство, которое он простит... И это милосердие, в конечном счете, задавит своим бременем Марину, убежденную в том, что она его не заслуживает. С другой стороны, если они уедут, если ей удастся упросить Николя разрешить ей никогда более не видеться с его братом... Да и захочет ли он сам с ним встречаться после всего, что узнал о нем? Возможно, тогда у них есть шанс, который нужно попробовать использовать уже для того, чтобы потом не винить себя в том, что не сделали этого... - Но он тоже обо всем знает, Николя! Он никогда не смирится с тем, что я выбрала не его, а тебя! Только, если мы уедем, только, если наши пути больше никогда не пересекутся... Но как это возможно, скажи?! Он - твой брат. Принимая от тебя эту жертву, я вынуждаю тебя принести к моим ногам еще и твои отношения с Мишелем! Это слишком много, слишком дорого...
Николай Елагин: Неужели она волновалась о том, что он потеряет брата? Своим признанием, она уже лишила его всяческой братской привязанности. Как можно испытывать родственные чувства к чудовищу, негодяю, способному шантажировать женщину таким способом? И Николай готов был уехать на край света, уничтожить эту тварь, которую он когда-то считал своим братом, лишь не лишиться единственных дорогих ему существ: Марины и их будущего ребенка. - Уедем, Марина, в Гельсингфорс, моих связей достаточно, чтобы закрыть ему дорогу в княжество. Мой.. наш дом уже почти готов для того, чтобы привезти в него тебя, остались лишь незначительные мелочи, которые мы сможем завершить, уже находясь там. Конечно, нам придется еще подготовить детскую, но ты ведь захочешь сама подобрать все для этой комнаты, правда? – Николай старательно рисовал картину счастливого будущего: шикарный дом, лучшие комнаты которого конечно принадлежат его супруге и их детям. Для двоих этот дом был слишком велик, огромное, светлое здание, в котором места хватит для большого семейства. Он был удивлен, как легко ему удалось успокоить Марину подробностями их будущей жизни. Слезы окончательно высохли, на губах появилась нежная мечтательная улыбка. Он знал, как успокоить ее, и собирался использовать свое умение всякий раз, когда для этого найдется повод. Тем более, сейчас, когда ей так вредно волноваться. И он ненавидел Мишеля еще больше за то, что он довел Марину до такого состояния, зная обо всем. Как он мог любить ее, если позволял себе такие выходки, не заботясь о ее здоровье ее и ребенка. Тот, кто любит, не мог так поступить, не должен был, не имел морального права. Ненависть к брату разгорелась с новой силой, и Николай решил, что от Марины поедет к нему, чтобы дать ему понять раз и навсегда, что всякий раз, когда ему вздумается испортить настроение Марине, он будет подвергать себя значительной опасности, которую, впрочем, при желании не тяжело будет избежать.
Марина Елагина: Они стояли посреди комнаты, Николай обнимал ее, нежно гладил плечи и говорил, говорил... И голос его при этом звучал так уверенно, что постепенно и сама Марина стала думать, что все, о чем он ей сейчас стремится поведать - непременно исполнится. Да, они тихо обвенчаются и уедут в Гельсингфорс, будут жить в том доме, который он выбрал для них... А потом родится малыш и постепенно все тревоги и волнения будут вытеснены другими - счастливыми, связанными с заботами об их ребенке. И все пройдет, все будет хорошо... Прижимаясь щекой к шершавой шерсти лацкана его сюртука, пребывая в кольце его объятий, защищающем их с маленьким от всех бед и горестей этого мира, Марина успокаивалась. А еще несколько минут назад ей казалось, что выхода нет! "Он удивительный!" - молодая женщина посмотрела на него взглядом, полным благодарности. - Я обещаю тебе... клянусь, слышишь? - проговорила она. - Клянусь, что буду самой лучшей женой и ты никогда не пожалеешь, что сделал такой выбор! - после чего слегка улыбнулась, кажется, впервые за этот безумный день, привстала на цыпочки, как всегда, когда собиралась сделать нечто подобное и поцеловала Николая, прижимаясь чуть влажными, еще солоноватыми от недавних слез губами к его горячим губам, с удовольствием чувствуя, как он откликается на ее ласку. - Ты мой муж. Ты отец моего ребенка. Я люблю тебя!
Николай Елагин: Убедившись, что Марина успокоилась окончательно, Николай решил, что пора уходить. Он смог заставил ее поверить в возможное счастье. Ему снова удалось убедить ее в правильности выбора, а ведь он видел, что она колебалась в своем выборе. Мишель, каждый раз появляясь в их жизни, сеял смуту между ними. Однако Николай вышел из дома Марины чуть позже, чем собирался. Ему пришлось присутствовать на ужине так, как он не был уверен, сумеет ли Марина хоть что-то съесть в его отсутствие. А ей сейчас так необходимо было следить за своим распорядком. Теперь она была ответственна не только за себя, но и за малыша, которого носила под сердцем. Выйдя на улицу, Николай ощутил, как ярость вновь охватывает все его существо. Теперь он уже мог не скрывать огня сжигавшего его изнутри с такого самого мгновения, как он узнал о том, что Мишель вынудил Марину к близости. Конечно, Михаил был слишком изворотлив, чтобы быть грубым, Марина сама пришла к нему, и от того мучилась чувством вины, чуть не разрушила их будущее. Это был очень хитрый ход: сложить всю ответственность на женские плечи. Он весь был в этом. Николай принял решение ехать к Михаилу. Этот маршрут уже становился слишком привычным. Также он ехал в день их помолвки с Мариной, лучше бы у экипажа тогда отвалилось колесо, сломалась ось, да что угодно! Только сейчас он осознал, какую ошибку совершил, поставив брата в известность. Каким глупым он был, наивным, кому доверился! Но сейчас он проделывал этот путь совсем другим человеком, он знал врага в лицо. И собирался дать достойный отпор. Вопреки ожиданиям, Николая сразу впустили в дом, ему казалось, что Мишель должен был дать распоряжение о том, чтобы не встречаться лишний раз со старшим братом. Но нет, он даже помыслить не мог, чтобы Марина без утайки обо всем рассказала. Он не знал, какой доверительной близости они достигли за то время, что были вместе. Когда Николай прошел в кабинет, в котором также, как и в прошлый раз, коротал свой вечер Мишель, он не нашел слов, что обратиться к брату. Он кашлянул и поймал на себе удивленный взгляд Елагина-младшего. далее
полная версия страницы