Форум » Петербург » Ночь нежна » Ответить
Ночь нежна
Николай Елагин: Дата: ночь с 19 на 20 января 1833 года Место: дом Николая Елагина Участники: Марина Елагина, Николай Елагин. ранее
Ответов - 13
Николай Елагин: Вернувшись домой, Николай обнаружил нераспечатанное письмо. Утром его еще не было, значит, оно вполне могло оказаться одним из тех писем, которые помогут ему в деле его брата. Какое-то время мужчина держал письмо в руках и смотрел на запечатанный конверт, пытаясь угадать, какую весть оно принесет. Но тянуть долго было не в характере Николая, и плохие вести следовало принимать лицом к лицу, не пытаясь от них сбежать. В письме говорилось о том, что дело его брата будет рассмотрено с особой тщательностью, и не позднее, чем завтра вечером, его выпустят на свободу. Конечно, еще какое-то время он будет числиться в списке подозреваемых, но тайная канцелярия уже нашла убийцу, и хоть он еще не сознался, но к утру точно сознается…Был ли это действительный убийца Михаила Версмана, или нет, Николая, признаться, волновало мало. Даже, если и не настоящий, поймали какого-то бандита, а брат его хоть и не всегда прав, но не убийца. И все будут считать, что поймали убийцу Версмана. А разубеждать в этой версии Николай никого не собирался. День выдался нервный, но полученное письмо стало хорошим известием. И пусть Николай спокойно спать не сможет, зная, что Мишка находится в тюрьме, но настроение его изрядно улучшилось. Завтра он поедет к Марине, скажет, что все устроилось. Или написать ей сейчас же?.. Да, он напишет его сейчас, но попросит слугу отнести его завтра утром, чтобы она, только проснувшись, сразу же узнала благую весть и встретила новый день в радости. Он сел за стол, и с удовольствием начал писать: *** «Марина, счастье мое, спешу рассеять тревоги твои и волнения. Вчера вечером я получил письмо, в котором говорилось, что убийцу Версмана удалось отыскать. Конечно, это заслуга не Онуфрия Аристарховича. Но, ты знаешь, что есть у меня некоторые связи, оказавшиеся полезными в нашем деле, так что Мишку выпустят сегодня же…» *** Письмо было дополнено еще многими нежными словами. И без того несдержанный Михаил в любви своей становился еще безудержней, потому и сейчас написал много-много строк, описывающих, но неспособных выразить всю его любовь. Двери в его кабинет отворились, и слуга ввел в него Марину. Уже давно он отдал распоряжение, чтобы ее проводили к нему в любое время дня и ночи, в любой уголок его дома, в котором он мог оказаться, но сейчас он был счастлив и удивлен ее приходу, что забыл про письмо, адресованное ей же. Сначала Николай решил, что Марина пришла к нему, спасаясь от волнения, но лицо ее была удивительно спокойным. На нем не отражалось ни тени тех мучительных переживаний, которые он обнаружил сегодня вечером. - Мариночка, - впервые он назвал ее так, сам того не заметив. – Что-то случилось? – Николай уже целовал ее руки.
Марина Елагина: Выражение его глаз в тот момент, когда он таким привычным и естественным движением протянул руку, чтобы помочь ей выйти из кареты, а она, вместо того, чтобы сделать это, лишь покачала молча головой... Наверное, она всегда будет его помнить. Мишель не стал настаивать, в чем-то убеждать ее, а лишь тоже кивнул, захлопнул дверцу и, не оборачиваясь, зашагал прочь. Домой... Откинувшись на мягкую бархатную спинку сиденья, Марина закрыла глаза, стараясь не думать о том, почему чувство победы, которое царило в ее сердце совсем недавно, внезапно получило горьковатый привкус. Как же называют такие победы? Пирровы, кажется. Последнее время она сполна овладела наукой побеждать именно таким образом. Научилась достигать успокоительных компромиссов с совестью, с собственными представлениями о порядочности. Оказывается, это очень легко. Внешне она была все та же Марина Елагина с венцом святой праведницы и ореолом мученицы, но внутри... Когда произошла эта перемена? Когда ее заметят близкие и как к этому отнесутся? Или, возможно, это уже заметно? Вот и Мишель утверждает, что она изменилась... Мишель! Опять Мишель!!! Ну почему она все не может перестать думать о нем?! Отныне и навеки ее мысли должны принадлежать вовсе не этому из братьев Елагиных, а тому, другому, который по-прежнему видит ее своим светлым идеалом, не подозревая о той червоточине, которая, оказывается, всегда была в ней. А она думает об его брате. Ужасно! Нет - она сама ужасна! Как мифический вампир, она питается обожанием этого мужчины, ничего не давая ему взамен, уже много лет. А теперь, изменив ему с его же братом телом, все не может прекратить изменять ему и в мыслях. И не известно, какой грех страшнее. Может быть, покаяться? Сходить к духовнику, исповедаться, это всегда приносило ей облегчение. Однако, думая об этом, Марина с ужасом поняла, что не может рассказать священнику то, что с такой легкостью совсем недавно поведала следователю. Не готова, ибо на исповеди акценты нужным образом не сместишь,а в противном случае - это и не исповедь вовсе. Но и жить с этой тяжестью на душе как-то вдруг внезапно и сразу стало ей невыносимо. Впрочем, как часто случается, озарение приходит именно в момент наибольшего отчаяния. Я поеду к нему! Я расскажу все ему! Пусть он судит меня, пусть назовет самыми последними словами и прогонит от себя прочь, я все это заслужила, а он - заслужил своей чистой любовью мою абсолютную искренность. И, исповедавшись перед ним, а не перед священником, я, возможно обрету прежний мир в душе, даже, если он меня не простит... С этими мыслями, Марина Антоновна приказала своему кучеру изменить привычный маршрут к дому матушки. И уже вскоре ее экипаж остановился у особняка, принадлежащего Николаю Елагину. Слуга без лишних церемоний и расспросов проводил гостью, которой всегда здесь были рады, к хозяину в кабинет. Он что-то писал, но при появлении Марины, оставил свое занятие, шагнул навстречу с горящими счастьем и радостью глазами - боже, как же похожи они становятся, когда радуются! - и она поняла, что вновь ошиблась! Что и здесь не найдет успокоения, ибо не сможет - ну не сможет!!! - рассказать обо всем ему сейчас. Может быть, потом, позже... - Ничего не случилось, Николенька! Я просто очень соскучилась по тебе! Очень! - проговорила она тихо, после чего приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы...
Николай Елагин: Ответ Марины поверг его в шоковое состояние. Что с ней такое творится, если она приехала к нему вечером, без предупреждения только потому, что соскучилась? И теперь между поцелуями он даже не успевал назвать ее по имени! Откуда в ней появилась эта страсть и властность, как избавиться от ее оков? Но он не мог, единственное, на что он был способен сейчас – это целовать Марину. На секунду у него возникло желание удержать ее, узнать, что же на самом деле произошло, уберечь ее самого себя, но Николай тут же понял, что это практически неосуществимо, даже самое появление этой мысли – героический поступок с его стороны. К тому же она была неожиданно настойчива. Неужели она действительно любит меня, раз пришла? Или все это лишь для того, чтобы забыть о нем? Какая разница… А действительно, была ли разница, если Марина пришла к нему, Николаю, а не побежала дежурить у стен Мишкиной тюрьмы. И пусть ищет успокоения в его объятиях, пусть! Неважно, о ком она думает, когда приходит к нему, главное, что уходя, она могла думать только нем. В охватившей его горячке, Николай не успел заметить, как Марина расстегнула верхние пуговицы на его рубашке, а он сам успел приспустить рукавчики ее платья, обнажив нежные плечи. Прикосновение к теплой коже вызвало целую бурю, в которой потонули все его размышления. Он знал лишь одно, если она вдруг остановит его, как в прошлый раз, он повинуется и отпустит ее, чтобы она снова пришла. Он станет приручать ее постепенно, давая ей ощущение надежности и настанет тот миг, когда она переступит разделяющую их черту, и станет принадлежать ему, и только ему, полностью.
Марина Елагина: Кажется, Николай сперва немного опешил, впечатленный ее внезапным и таким страстным порывом. В одну из кратких пауз между поцелуями, что Марина дарила ему, он бережно взял в ладони ее лицо и внимательно посмотрел в глаза, точно бы пытаясь найти ответы на те вопросы, которые не решался задать словами, но она не позволила ему делать этого слишком долго. Слегка качнув головой, высвобождаясь, взяла ладони мужчины в свои руки и очень нежно коснулась их по очереди губами, а потом провела кончиком языка тонкий влажный след по одной из них от запястья к основанию пальцев, не отводя, впрочем, взгляда. И этой простой, какой-то даже первобытной ласки, хватило, чтобы и без того возбужденное, глубокое дыхание Николя сорвалось окончательно, а зеленые глаза стали почти черными от неудовлетворенного желания. Утрачивая самообладание, он целовал ее, но уже не так трепетно и даже осторожно, как вначале, а руки лихорадочно метались по плечам и спине Марины, спускаясь к ее бедрам, прижимая к себе все крепче и решительнее. Но и она не была с ним робкой. Расстегнув верхние пуговки его сорочки, пальцы Марины лишь на мгновение помедлили, прежде, чем двинуться ниже, как и губы, которые, прижавшись к ложбинке между ключиц, принялись изучать рельеф мышц груди мужчины. Разумеется, выдержать такое сторонним наблюдателем Николя смог не долго. И вот уже сама Марина оказалась прижата спиной к стене, а он, упираясь ладонями по обе стороны от ее плеч, исступленно ласкал шею, грудь женщины, спуская верхний край декольте ее платья все ниже… А потом он вдруг вернулся к нежной коже за ухом, целуя ее, одновременно нашептывая нежные слова… Марина немного откинула голову, упираясь затылком в стену, закрыла глаза и, тоже не в силах сдерживаться, глухо застонала…
Николай Елагин: Обе шептали друг другу нелепые нежности, которые были полны чувственных обертонов. И как бы Николай не хотел ее, но он не мог себе позволить взять ее здесь и сейчас. Это было бы слишком грубо, потом они сумеют насладиться всем спектром интимных отношений, но их первый раз должен быть иным. Мужчина легко, как пушинку, подхватил Марину на руки, и понес в спальню. Войдя, он бережно опустил свою маленькую девочку на кровать, и закрыл дверь на ключ. Он обернулся к Марине и забыл, как дышать. Сейчас она была еще соблазнительный, чем в вечер их помолвки. Покрасневшие от поцелуев губы были полуоткрыты, и она улыбалась ему так, как не улыбалась никогда прежде. Теперь вся его жизнь была сосредоточена в этой хрупкой девушке, державшей в своих нежных ручках его сердце. Но просто смотреть на нее мог разве, что святой… Николай вернулся к ней и снова начал целовать ее, дрожащими руками пытаясь расстегнуть все пуговки, развязать все шнурочки на ее платье. Он целовал ее нежно и бережно, вкладывая в поцелуи все чувства, на которые он был способен. Его руки и губы вела не похоть, но любовь. Марина обвила руки вокруг его шеи, прижавшись грудью к его груди. Его руки скользнули от талии выше, накрыли нежные грудки с твердыми сосками. Одежда мягким ворохом упала вниз с кровати. Сняв всю одежду, Николай снова позволил себе отстраниться, лишь на миг, и лишь для того, чтобы насладиться открывшейся картиной. Марина была сказочно хороша. Она была бесконечно женственна, но он взлелеет ее тело, в его руках оно станет еще краше. По-прежнему крепко удерживая ее одной рукой, пальцами второй руки Николай медленно и осторожно обрисовал нежный овал ее лица, обвел высокий лоб, коснулся пушистых ресниц и маленького носа, бережно очертил контуры полураскрытых манящих губ. Кончик его языка, едва касаясь, ласкал ее небо, вызывая в девушке страстное желание, что бы он никогда не останавливался. Но одних губ ему было мало, но начал медленно опускаться вниз: белая шея, плечи, груди, плоский живот, упругие бедра…
Марина Елагина: Лишь по-настоящему любящий мужчина способен удержать в железной узде свои страсти и желания, если чувствует, что та, на кого они направлены, еще не до конца готова принять их, даже тогда, когда сделать это становится трудно до умопомрачения. Вот и Николай... Его первоначальный порыв был необычен для Марины, которая прежде не знала его таким, ведь раньше он всегда был так сдержан. Но она сама разожгла этот огонь, поэтому готова была подчиниться любому пути развития событий, который он ей предложит. Вернее, не так - она хотела, на самом деле хотела этого - быть с Николенькой, принадлежать ему каждой клеточкой своего тела, чтобы дать понять и почувствовать, как он дорог ей, как необходим. Но Николай не просто любил, он обожал - обожествлял ее, он старался читать ее мысли, поэтому, вероятно, догадался, что Марина все еще немного напряжена. А ей и в самом деле было неловко оттого, что все происходит вот так - в его кабинете. Поэтому, когда он вдруг остановился в своих страстных ласках, подхватил ее на руки и унес в спальню, к сложной гамме эмоций, испытываемых Мариной в эту минуту, добавилась еще и благодарность за его непреходящую деликатность и тонкое понимание важности того, что происходит теперь. Это была их первая ночь. И они оба достойны были того, чтобы вспоминать ее после с восторгом и удовольствием, а не с даже малейшей, но неловкостью... Зато, когда он вернулся к ней, закрыв за собой дверь спальни, их двоих уже ничто в этом мире бы уже не остановило. Впрочем, Николай не торопился. Нежными, сводящими с ума были его прикосновения, поцелуи. Он, словно бы, задался целью одарить своей лаской каждый миллиметр тела Марины. И ей стало казаться, что эта сладкая пытка будет длиться вечно, что никогда он не отпустит ее из плена своих рук, никогда его горячие губы не перестанут обжигать своими прикосновениями ее обнаженную кожу. Что больше уже и нет иных способов доставлять наслаждение, а он все продолжал удивлять ее, заставляя бессильно метаться, изгибаться, стонать, кусать губы, и без того припухшие от его поцелуев... Она пыталась что-то сделать, пыталась вернуть ему хотя бы десятую часть удовольствия, что доставлял ей Николай, но он не позволял, казалось, его главной целью было подарить незабываемые ощущения именно ей...
Николай Елагин: Счастлив человек, умеющий владеть своими чувствами и желаниями, но еще счастливей тот, кто отдается им без остатка. Николай слишком долго сдерживался, и этой ночью старался получить все, чего он так давно желал. Эта ночь стала, поистине сказочной, ночью, когда сбываются желания. Он был счастлив уже от того, что Марина в его объятиях звала его по имени, и, уснув, после долгих ласк и бурной развязки, снова прошептала его, Николая, имя. Он смотрел на нее, спящую, и не мог позволить себе уснуть, хоть глаза закрывались сами собой. Он знал, что впереди его ждет множество таких ночей, но страх потерять Марину был так велик, что он боялся проснувшись, не найти ее рядом и понять, что все это было лишь плодом его воображения. Эта ночь, полная нежности, была самым счастливым моментом. И то, как она звала его во сне, было лучшим доказательством, что отныне он будет не просто рядом с ней, но и в мыслях она будет именно с ним. - Я люблю тебя. – Николай не смог удержаться, чтобы не сказать этого снова, и увидел, как Марина умиротворенно улыбнулась ему во сне. Он укутал ее одеялом, хоть в комнате было тепло, и вряд ли ей бы стало холодно. Девушка вытащила руку из-под одеяла и обняла его за шею, теснее прижавшись к нему. Сердце вновь начало учащенно биться. Даже после такой бурной ночи, он не мог насытиться ею. Хотелось снова ее целовать, разбудить поцелуями, чтобы с первым ощущением пробуждения ото сна, она прошептала снова начала шептать его, захлебываться нежностью. Теперь он знал, что нежность похожа на океанский волны, она медленно накатывает, накрывает с головой и не возможно понять, куда плыть, как выбираться. - Родная моя. – Он поцеловал ее в висок, неудовлетворенный, но счастливый. И все-таки уснул.
Марина Елагина: Проснувшись первой, Марина обнаружила себя распластанной на груди Николя, в его крепких объятиях. Видимо, даже во сне он боялся отпустить ее от себя хотя бы чуть-чуть. Но теплый плен его рук был приятен, где-то в глубине грудной клетки, прижимаясь к ней ухом, Марина хорошо слышала это, приглушенно стучало его любящее сердце, а тихое ровное сопение показалось женщине каким-то домашним и удивительно... уютным. Не шевелясь, она прислушивалась к тому, как Николай дышит, думая о том, что по-настоящему счастлива сейчас. Никаких сомнений, страхов, тревог - только спокойствие, защищенность и любовь. Да, все демоны прошлого, разбуженные в ее душе событиями последних дней, как-то сами собой исчезли, перестали терзать ее. Во-всяком случае, их присутствия Марина больше не ощущала. И была тому несказанно рада. Приподняв голову, она с минуту разглядывала лицо спящего Николя, а потом вдруг немного хитро улыбнулась и легко подула ему в нос. Мужчина забавно поморщился во сне, но не проснулся. И тогда была пущена в ход "тяжелая артиллерия": высвободившись из его рук, Марина села рядом, а потом склонилась и, щекоча лицо, шею, грудь Николая длинными прядями светлых волос, свободно струящихся по плечам и спине, стала покрывать их поцелуями, то легкими, то куда более страстными. И этот маневр уже имел успех, он открыл, наконец, глаза. А она тотчас же отстранилась. - Доброе утро, соня! - Марина вновь склонилась к нему, проводя кончиком языка по его губам, но не давая себя поцеловать. - Надеюсь, ты не обиделся, что я тебя разбудила?
Николай Елагин: Сон был таким сладким, так крепко Николай не спал никогда в своей жизни, но вдруг в лицо ему что-то подуло, он поморщился, и приложил все усилия, чтобы удержаться в своем сне. Снилось, что Марина провела с ним ночь… такую ночь, которую ему не могла подарить ни одна женщина. Он обнял девушку в своем сне сильнее. И она, как любое порядочное видение во сне, начала делать именно то, чего он и хотел. Ему снилось, что она заигрывает с ним, ни капли не стесняясь, провоцирует на активное продолжение ночи. Вот ее лицо, ее губы. Какой реалистичный сон! Ему казалось, что по-настоящему ощущает ее дыхание и щекотку ее мягких волос по его коже. Сорвать поцелуй в последний раз… или в предпоследний, он постарается не просыпаться столько, сколько сможет. Даже если придут слуги и станут стучать в запертую дверь, он лишь повыше натянет одеяло и снова окунется в этот сладостный сон. А сейчас поцелуй! Но Марина, вопреки его желаниям, умудрялась избежать его поцелуев. Такое развитие сюжета ему очень не понравилось. - Какое невоспитанное видение. – проговорил он, и открыл один глаз. Но оказалось, что и это еще не все! Ах,так это сон во сне! Обрадовался Николай и приготовился наблюдать за своими грезами дальше. Ему встречались упоминания о таких снах. Но, следовало признаться, во всех упоминаемых случаях он читал о кошмарах, а его посетила счастливая иллюзия, чему он был очень рад. Несмотря, на устойчивость своих фантазий, Николай понял, что они чертовски умело научились ему перечить. Еще одна попытка поймать Маринины губы оказалась неудачной, и тогда он решил проявить настойчивость. - Аха, попалась-таки, проказница! – Николай перевернулся и накрыл своим телом хрупкое тело девушки. Теперь-то ей сбежать было некуда, снизу кровать, сверху он, а по бокам его руки. Теперь ничто не мешало ему целовать ее столько, сколько пожелает. Видение не сопротивлялось, и лишь спустя несколько минут страстных поцелуев, Николай понял, что это вовсе не сон…
Марина Елагина: - Ужасно невоспитанное, а еще - нахальное и очень-очень испорченное! - тихо рассмеялась Марина, продолжая искусно уворачиваться от его поцелуев, дразня, вновь разжигая в нем страсть. Впрочем, много усилий для этого ей не требовалось. Всего на секунду расслабилась - а, может, - поддалась? - и вот уже Николя вновь поймал ее в объятия, доказывая на деле, кто истинный хозяин положения. Но Марина и не спорила, ибо покорять - сладко, но порой покоряться - во сто раз слаще... - Скажи, почему мы не делали этого раньше? - Марина лежала рядом с ним, на его плече и указательным пальцем вычерчивала на груди Николя какие-то замысловатые фигуры. - Ты ведь давно любишь меня. Я всегда это чувствовала. Даже тогда... когда была замужем, - облачко на мгновение образовалось на ее челе, но Марина усилием воли отогнала его. - Я знаю, ты слишком благороден, чтобы допустить даже мысль о романе с женой брата. Но, Николя... Все эти годы. Мы потеряли их, почему?
Николай Елагин: - Я об этом думал. – Николай довольно рассмеялся. Дорогая его, любимая Мариночка до сих пор видела его лишь с одной стороны, эдаким рыцарем. Да, его отношение выглядело именно так: рыцарь выбрал себе объект поклонения, и служит своей даме, даже если его чувство никогда не будет вознаграждено. Но так это только выглядело. Много времени Николай проводил в расчетах, что он должен сделать, чтобы Марина обратила на него свой взор. Но в самом начале ее брака с Михаилом, старший брат понял, что он просто связан по рукам и ногам. Марина была из тех девушек, которые, полюбив однажды, второй раз могли избрать только идеального мужчину. И долгие годы он присматривался, рассчитывал, следил, и делал выводы. Он стал для нее идеальным мужчиной, он так привык к этой маске, что она срослась с его истинным лицом. - Но, кем ты бы меня считала, если б я тогда хоть намекнул бы? Я бы был мерзавцем и подлецом, который позарился на жену собственного брата… Кстати, о Мишке. Подожди меня, у меня есть хорошие новости. – Николай довольно чмокнул Марину в носик и вышел из комнаты, предварительно накинув халат. Его путь по дому было легко предположить. Сначала он зашел в кабинет и сунул в карман халата написанное вечером письмо для Марины, а потом зашел на кухню, чем немало удивил повара, никогда прежде не видевшего хозяина в таком игривом настроении, да еще и в халате на голое тело. Вдвоем с поваром, Николай собрал более или менее приличный завтрак на поднос и вернулся обратно в спальню. - Завтрак в постель… И одна очень хорошая новость. – Сказал он, ставя поднос на небольшой столик рядом с кроватью, и протянул письмо. - Я написал его еще вчера вечером, но как-то забыл. – Извиняющимся тоном проговорил он, наблюдая, как девушка внимательно читает его письмо.
Марина Елагина: - Ах, так, значит, у тебя все это время были обо мне недостойные мысли?! - Марина отстранилась и села в постели, делая вид, что она страшно шокирована этим "открытием". - Ах, вот, значит, как?! Ну все, образ светлого рыцаря разбит вдребезги! Как я заблуждалась, боже мой, нет, я немедленно должна уйти, коварный обманщик, даже не пытайтесь остановить меня! - она сделала движение, словно бы порываясь, действительно, встать, но "коварный обманщик" с улыбкой вновь привлек ее к себе, не позволяя даже так, в шутку, оставить его. - Боже, Николенька, как мне хорошо с тобой! - она глубоко вздохнула, блаженно прижимаясь к нему, а он нежно гладил ее обнаженные плечи и спину. Как бы не хотелось Марине, чтобы реальность не вторгалась в их маленький уютный мир на двоих, создавшийся так легко и внезапно, но избегнуть этого, видимо, было не в их силах. Николай вспомнил про брата... Потом он сказал, что есть хорошие новости про него, и, услышав об этом, графиня внутренне напряглась: весть об освобождении Мишеля никак не могла достичь дома Николая раньше, чем сама Марина сюда попала. - Что ты имеешь в виду? - но Николай не ответил, вместо этого, он с загадочным видом встал, накинул халат и оставил ее в неведении и волнении на несколько долгих минут. Встревоженная, она не могла более спокойно дожидаться его в постели, поэтому встала и прошлась по комнате, оглядываясь в поисках того, что можно на себя накинуть. Подняла с пола сорочку Николая, натянула, завернув длинные рукава. Из-за разницы в росте, выглядело так, будто Марина в коротком халатике. Закрутила в узел длинные волосы и, не зная, что еще делать, села на край кровати, ожидая возвращения Елагина - и своей участи. Он вернулся веселый, с полным подносом еды в руках, поставил его на столик, а потом протянул недоумевающей женщине листок, сложенный вдвое. - Ты написал мне письмо? Но почему я должна читать, что там? Скажи на словах! - однако Николя улыбнулся и настоял на своем. Быстро пробежав глазами первые строки, невольно задерживаясь на словах любви, Марина дошла, наконец, ло главного - он писал ей, что убийца Версмана найден. А это означает, что Михаил в любом случае бы сегодня вышел на свободу, если бы даже она вчера и не поехала в Петропавловскую крепость, не рассказала все следователю... Но, с другой стороны, если бы так, то не было бы и того, что случилось потом! Что же, сам, возможно, того не желая, Мишель помог счастью своего брата. Разве в том не высшая справедливость? Не награда за труды и терпение Николя? - Я очень рада. И считаю, Мишель должен Бога благодарить, каждый день, за то, что ты есть на свете, - сказала она, откладывая письмо в сторону, подходя к Николаю и обнимая его за плечи, прижимаясь щекой к его груди. - А я буду благодарить Его за то, что ты есть у меня! "И ничего этого не изменит, порукой мне - слово и честь Онуфрия Аристарховича", - украдкой улыбнувшись этой несвоевременной мысли, Марина подняла взгляд к его лицу и весело проговорила, вновь направляя их диалог в домашне-уютное и немного игривое русло: - Ну а теперь, когда все так счастливо устроилось, - накормите меня, хозяин волшебного замка! Кажется, я всерьез проголодалась!
Николай Елагин: Прочитав письмо, Марина заметно расслабилась. Но Николай уже не слишком обращал на ее волнение внимания. Уж такая у него была невеста, в ней слишком много гуманности. Разве могла она быть спокойной, зная, что с ее бывшим мужем, его братом, случилось что-то плохое. Вероятно, и ее терзало чувство вины, Николя верил, что сейчас это ощущение может объединить их, а со временем они с ним справятся. Николай много размышлял, что должна чувствовать его невеста, и теперь ему это удалось. Ревность его умерла, как он надеялся, навсегда. Этой ночью Марина развеяла все его страхи и сомнения. За то, время, что его не было, Марина успела надеть его сорочку. Признаться, такой выбор одежды Николая очень порадовал. Рубашка была слишком велика для его хрупкой невесты, воротничок был изрядно широким, а завязки были завязаны очень свободно, что добавляло домашней прелести всему облику Марины. Так выглядеть женщина могла только в присутствии своего, любимого мужчины. - Я заставил тебя проголодаться? Мучил всю ночь, предварительно не покормив… - Сколько говорится о романтике завтрака в постель, но Николя проделывал это впервые, ранее ему никогда не хотелось заботиться о ком-то настолько, и он вдруг ощутил, чем так хорош завтрак в постель. Кормить любимую женщину из рук оказалось очень трогательно. Сказочно счастливое утро стало продолжением не менее сказочной ночи. Хорошее начало для будущей жизни. А сейчас впереди их ждали приятные предсвадебные хлопоты. Николай изо всех пытался узнать, каким будет подвенечное платье, но Марина суеверно отмалчивалась. Не желая открывать даже малейшие подробности своего готовящегося туалета. Они думали, кого позовут на свадьбу, шутя и смеясь, составляли список, Михаила оба старательно не упоминали. От того ли, что боялись внести смуту в их отношения воспоминанием, или от того, что не желали о нем помнить? Скорее всего, потому, что оба считали Михаила человеком, чья персона даже не обсуждается. В их семье уже давным-давно царят странные отношения, сложные для понимания людей, не вовлеченных в этот любовно-родственный треугольник.
полная версия страницы