Форум » Петербург » Почти святочная история » Ответить
Почти святочная история
Илья Кузнецов: Дата - 3 января 1833 года. Место - улицы Петербурга, позже - квартира Ильи Кузнецова. Участники - Вероника Веселова, Илья Кузнецов
Ответов - 27, стр:
1 2 All
Илья Кузнецов: И тут Илья растерялся. Сколько раз он видел слезы на глазах у тех, кто приходил к нему за помощью, сколько раз утешал их – словом, делом. До сарказма ироничный, где-то даже жесткий в жизни человек, с пациентами Илья Кузнецов всегда был подчеркнуто добр и внимателен, искренне полагая, что страдающему человеку и без того хватает страданий, чтобы на него еще и ругаться, даже, если в болезни виноват он сам. А здесь, с этой девочкой? Почему же с ней он ведет себя так… безобразно, ну да, следовало это признать. Уж, не потому ли, что нашел ее на улице? «Да нет, - мысленно ответил он себе на этот вопрос, – уж, снобизм мне никогда не был свойственен». И верно, Илья скорее с кем-то из вышестоящих по положению в обществе – в чинах ли, званиях – станет держаться так, чтобы показать им, что они не стоят его мизинца. Но не с такими, как эта несчастная… дурочка. Впервые, относя это слово к Нике, Илья Ильич мысленно произнес его почти нежно. Так говорят про котенка, щенка, который делает что-то не правильно: «Ах, ты дурачок!» Однако, сделав это, немедленно пресек все проявления сентиментализма в душе. Вместо этого подошел к плачущей девушке, сел на корточки рядом с ней, помедлил мгновение, а потом как-то робко коснулся ее волос – попытался погладить по голове. Ведь, так же утешают детей, да? В этой области жизни, так же, как и в плане проявления нежных чувств всуе, Илья Ильич тоже был, в общем-то, профан. - Ты прости меня, - он кашлянул. – Я был не прав, стоило объяснить тебе все сразу. Я не причиню тебе зла, Ника. И не воспользуюсь твоим положением в моем доме… так. А теперь, все же, позволь осмотреть тебя, это не больно, обещаю. Девушка начала успокаиваться, но все еще всхлипывала, когда натягивала обратно часть одежды. Илья намеренно отвернулся, чтобы не смущать ее. Почему-то именно в этот момент в голове вновь всплыла язвительная реплика Глеба о том, что перед ним, Кузнецовым, женщины всегда раздеваются сами. Обидная реплика…
Вероника Веселова: От ласкового прикосновения Ника подняла голову и не отпрянула, а лишь шмыгнула носом, вновь устремляя в пол покрасневшие от слез глаза. Перемены в тоне хозяина дома неожиданным образом подействовали, и девушка потихоньку стала приходить в себя и успокаиваться. Ника плакала редко, наверное, это особенности той жизни, которую ей преподнесла судьба с самого момента появления на свет. Никому не нужная девчонка, которая очень хотела жить. Ни ласки, ни заботы в приюте не было. Там всем было все равно, болен ты или голоден – крутись, как хочешь, и никто не будет сожалеть о том, если ты вдруг неожиданно протянешь ноги. И поверить в то, что этот человек совершенно бескорыстно предлагает ей помощь, настоящую, без обмана, было очень и очень сложно. - Простите меня, я ведь… я, правда, не так все поняла… глупая, потому что…- шептала она, не смея поднять глаз на Илью, как-будто боясь увидеть в его взгляде осуждение или хуже того - неприкрытую жалость. Ты жалкая… чего уж тут! Ну и пусть… зато у него ласковые, мягкие руки,- подумав об этом девушка нахмурилась, и на бледных впалых щечках появилось подобие румянца и, дабы он ничего не заметил, Ника поспешила подобрать платье и кое-как одеться. Он даже отвернулся! Господи, как я только могла быть такой гадкой! Заерзав на кушетке, девушка тихонько кашлянула, и когда Илья обернулся, как и полагается, корсаж платья был приспущен. Она сидела к нему спиной и нервно кусала губы. Все-таки поверить до конца, что будет не больно, Вероника не могла, металлические ножички и палочки не давали покоя разыгравшемуся воображению. Шумно втянув воздух, она тут же закашлялась, хватаясь ладошками за горло.
Илья Кузнецов: Наконец-то Илья Ильич получил шанс выслушать не только плач и ругательства в свой адрес в исполнении этой пигалицы, но и, собственно, то, что творилось в ее легких. Прижимая стетоскоп к худенькой грудной клетке Ники, он просил ее то дышать, то задержать дыхание, то покашлять, все более убеждаясь в том, что, несомненно, счастливый случай выставил сегодня его на жизненном пути девушки. Масса хрипов во всех отделах – вот, что он услышал. Да, до пневмонии, действительно, оставалось, что называется, рукой подать. - Ну вот, видишь, я вовсе не кусаюсь, - усмехнулся он, наконец, оторвавшись от стетоскопа. – Теперь можешь одеваться. Все с тобой ясно, Вероника Веселова, запустила ты простуду, но ничего, вылечимся! Когда она застегнула последнюю пуговку воротничка, Илья прикоснулся тылом кисти ко лбу девушки. Лихорадка, если и была, то не очень высокая, пусть, это значит, что организм борется с болезнью. Теперь ей нужен просто покой, тепло, лекарства и, конечно, полноценная пища. Кстати, об этом… - Ника, скажи, ты не голодна, часом? Я знаю, что фройляйн Кнабе тебя покормила, - поспешил он упредить ее реплику. – Но, поверь, я и сам знаю, как бывает, когда долго не ел. Пойди-ка на кухню и скажи Кларе Оскаровне, что я велел дать тебе еще чего-нибудь вкусного, да побольше, хорошо? А саму фройляйн позови ко мне, надо кое-что обсудить.
Вероника Веселова: Всю процедуру осмотра она старалась вообще не двигаться, боясь, что эта странная штука может как-то причинить боль . Но ничего такого не было. Ника выполняла все просьбы врача, не произнося при этом ни слова, не задавая глупых вопросов из серии "а что это за штуковина и для чего она нужна", хотя, на самом деле, было жутко любопытно. Ей по-прежнему была непривычна забота со стороны незнакомого мужчины, но ведь он плохого-то ничего не делает, а наоборот хочет, вон, кашель вылечить. Широкая мягкая ладонь легла на лоб. От приятного ощущения прохлады и ласкового касания, девушка закрыла глаза и тихонько вздохнула. Все-таки, он совсем не плохой и не страшный… Далее он предложил ей пойти и еще что-нибудь съесть. Ника, хоть и росла в приюте, но все равно ей было неловко признать, что она все еще голодна. Но объяснять, к счастью, ничего не пришлось, ей просто не дали этого сделать, а отправили на кухню с просьбой позвать экономку. Теперь, когда она уже успокоилась и стала питать к Илье Ильичу не только чувство страха, но и чувство благодарности, Ника, перед тем, как уйти выполнять его указания, даже улыбнулась. Улыбка вышла застенчивой и робкой, но в то же время - совершенно искренней.
Илья Кузнецов: Фройляйн Кнабе появилась в кабинете весьма скоро, и вид у нее по-прежнему был весьма сердитый. Когда она только стала у него служить, Илья все не мог понять, чего она вечно такая сердитая. И постоянно ощущал в чем-то свою вину перед ней, точно это Клара Оскаровна была его хозяйкой, а не наоборот. Но потом просто смирился и принял все, как есть. Тем более, что была эта старая дева, на самом деле, добрейшим существом, хоть и прячущим зачем-то свою доброту за иголками сурового нордического характера. Впрочем, как и другие свои человеческие эмоции. Вот и сейчас Илья догадывался, что ей до чертиков любопытно узнать про Нику побольше, но не позволяет гордый нрав. Только он и сам-то про эту девчонку не успел узнать ничего, кроме того, что у нее теперь катар дыхательных путей. Но говорить было что-то надо, поэтому доктор взглянул на экономку и произнес с легкой улыбкой по-немецки: - Вот так-то, Клара Оскаровна, с прибавлением в семействе нас с вами, так сказать. Как вам девчонка? Можно ее научить чему-то полезному? - Думаю, да, герр Кузнецов, - кивнула фройляйн Кнабе и замолчала, ожидая дальнейших распоряжений. - Тогда я рад, - он слегка хлопнул ладонями по столешнице. – Значит, жить она будет в комнате для гостей, благо, гостей у меня почти не бывает, а те, что приходят, на ночь не задерживаются… почти, - Кузнецов хитро сверкнул глазами, а немка фыркнула. Она прекрасно поняла, что Илья имеет в виду – своих женщин. Суровая лютеранка, да к тому же, как уже говорилось, незамужняя, она частенько пеняла Кузнецову за его аморальность, не утруждаясь держать свое мнение на этот счет при себе. А он лишь посмеивался. - Поэтому, пожалуйста, приготовьте девочке там все, что необходимо, - продолжал доктор тем временем, - а завтра еще сходите с ней по магазинам, купите одежды, прочего... – у нее же ничего нет. Денег возьмите, сколько надо… Ну, все, кажется, выполните, что я сказал и на сегодня можете быть свободны, фройляйн. - А вы, герр доктор? – спросила она. – Вам тоже надо отдыхать. Давайте я и вам постелю? - Да… постели, пожалуй, но я пока не лягу – надо еще подготовиться к лекции на завтра. - Фот! Опять начинается! – Клара Оскаровна всплеснула руками и перешла на русский. – Опять пудете сидеть за полночь! А это не есть прафильно! Фы пудете скоро больной, это ясно! Надо соблюдать ordnung фо фсем, только так можно жить прафильно. Иначе заболеть! Фы есть не молодой юнош уже, доктор! - Ну, спасибо, что напомнили, Клара Оскаровна, - Илья иронически кивнул ей, однако внутри почувствовал себя задетым, так как сам себя считал еще вполне «молодым юношем». - Я обязательно учту ваши пожелания, а теперь, если не возражаете, хотел бы поработать над лекцией, чтобы как можно быстрее приблизить наступление «орднунга» в своей хаотической жизни. С этими словами он потянулся за первым попавшимся недописанным листом и сделал вид, что страшно занят, после чего фройляйн оставалось только покинуть его, впрочем, ничуть не поколебавшись в своем мнении.
Вероника Веселова: Ника преспокойно устроилась на кухне. Искать что-то съестное ей не пришлось, потому что Клара Оскаровна перед уходом поставила на огонь кастрюльку с новой порцией молока и вытащила из буфета корзинку с пирожками, при виде которых у девушки потекли слюнки. Как же все-таки здесь хорошо! Медленно смакуя нежную выпечку, она разглядывала уютную кухню, уже представляя себе, что каждое утро будет здесь сидеть. От плиты шел приятный жар, а запах молока аппетитно щекотал ноздри. Вероника блаженно вздохнула, делая большой глоток – я сделаю все, чтобы остаться в этом доме, как можно дольше! Сидеть одной и размышлять о светлом будущем ей долго не пришлось. Экономка вплыла в кухню, держа в руках стопку постельного белья. - Ты поела?- Ника с готовностью вскочила на ноги, чуть было не опрокинув на себя полупустую кружку. Экономка строго покачала головой. Да уж.. эта немецкая селедка одним взглядом любого может заставить гореть заживо от стыда. -Идем за мной, дефочка, будем класть тебя спать. Завтра я поднимать тебя рано,- больше строгая женщина не произнесла ни слова, как и в первый раз, молча указала глазами на дверь. Ника торопливо засеменила за ней. Здесь так сильно топят, и как им только угля не жалко? Пока они поднимались по ступенькам, она сильно закашлялась. Вот, черт! Может, наутро все пройдет? И почему здесь так жарко? - замерев на секунду, она тряхнула белокурыми кудряшками и пошла дальше следом за Кларой Оскаровной, которая ждала ее у распахнутой двери какой-то комнаты. - Здесь ты будешь спать,- подталкивая ее внутрь, и вручая ей часть своей стопки с бельем, - сейчас я показывать тебе, как парофлять постель, а ты мне помогать, - уже менее ворчливо проговорила женщина, и они вдвоем принялись за дело. Комната оказалась очень уютной и светлой, окно выходило на улицу, причем на солнечную сторону. Удобная, мягкая постель, письменный стол, кресло и шкаф – все было из одного сорта дерева. Ника была в полном восторге, но прыгать на одной ножке и улыбаться в присутствии экономки девушка постеснялась. На все восторги еще будет время, а пока она очень устала и голова стала тяжелой, как камень. Когда с постелью было покончено, ей выдали ночную хлопковую сорочку, оставили подсвечник и пожелав спокойной ночи, закрыли дверь. Ника осталась одна. В комнате было также жарко, как и везде, ей оставалось только недоумевать, отчего? Еще каких-то пару часов назад замерзая от холода на улице, девушка мечтала о тепле, а теперь ей вдруг захотелось немного прохлады, но окно открывать не стала, еще чего доброго отругают. Забравшись в постель, она не сдержала улыбки. Было так мягко и приятно. В приюте у них были жесткие соломенные матрасы и такие же подушки, конечно, со временем ко всему привыкаешь, но эта роскошная постель была просто верхом мечтаний. -Спасибо, боженька, за то, что привел меня в этот дом, благослови Илью Ильича за его доброту,- прошептав коротенькую молитву, она уснула. Жар, набиравший обороты, продолжил терзать ее тело, кашель тоже не заставил себя долго ждать. Ника беспорядочно просыпалась и засыпала вновь, не понимая, что с ней такое происходит.
Илья Кузнецов: Когда Кузнецов, наконец, отложил в сторону перо и стопку листов, испещренных его аккуратным, ровным почерком, опровергающим догму о том, что врачи пишут неразборчиво, большие напольные часы в темной гостиной прозвонили два раза. Илья Ильич отодвинулся в кресле от стола, вытянул ноги и блаженно потянулся, разминая затекшее от длительного письма в одной позе тело. "Ну вот теперь можно и спать", - удовлетворенно подумал он, взглянув еще раз на только что дописанный лекционный материал. Кузнецов знал, что студенты очень ценят читаемый им курс и в аудитории всегда полно народу, если читает именно он. И в душе этим был весьма горд. Однако такой расклад не позволял ему опускать однажды высоко поднятую планку, заставляя много работать над каждой новой из своих лекций. Завтрашняя довольно объемная и сложная для восприятия тема, "Стенокардия", проще говоря, грудная жаба, требовала логичного и точного изложения, чтобы студенты в принципе поняли, что и к чему. И тогда на семинарских занятиях останется лишь прояснить детали... Как всегда, после длительной интеллектуальной нагрузки, ему захотелось есть. Поэтому Илья Ильич вышел из кабинета и направился в сторону кухни, где рассчитывал поживиться пирожком от Клары Оскаровны. Зная повадки своего непутевого хозяина, она всегда оставляла для него что-нибудь на столе или в буфете, хоть и порицала это, как очередное нарушение "орднунга", который пыталась все эти годы установить в его доме. Еще у самой своей двери доктор услыхал с противоположной стороны, оттуда, где находилась гостевая комната, как кашляет Ника, которую там поселили. А кашляла она практически беспрестанно. И встревоженный Илья, мгновенно забыв про голод, быстро подошел к ее двери и постучался: - Ника! - она не откликнулась, только закашляла. - Ника, открой, пожалуйста! - но в ответ все тот же кашель. Недолго думая, Илья Ильич повернул ручку двери - не заперто - открыл ее и вошел в комнату, где все еще не догорела свеча, освещающая небольшое пространство вокруг желтоватым светом. В его круг попадало и изголовье кровати, на которой, разметавшись, лежала девушка. Кузнецов вновь окликнул ее, подошел ближе, положил руку на лоб и чертыхнулся - он был огненным, а сама Ника, похоже, в спутанном сознании от лихорадки. Поэтому и не откликалась. Ее хрупкое тело то и дело сотрясали приступы кашля, глаза приоткрыты, но по их выражению понятно, что она не здесь... Еще раз выругавшись - на себя, на кого же! - Илья метнулся в смотровую за стетоскопом, одновременно захватил побольше свечей. Когда же вернулся, послушал легкие - сомнений не осталось: осел, чертов идиот! Прикорневая пневмония! Да, ее трудно выслушать! Но надо же было догадаться, знаменитый доктор Кузнецов! А теперь, не дай бог, начнется отек легких, и девчонка просто задохнется! ...Стоит ли говорить, что этой ночью поспать Илье Ильичу так и не довелось? Вместе с верной Кларой Оскаровной они ни на шаг не отошли от бедной девушки, и, надо сказать, своей цели достигли. Хуже ей не стало, лучше, впрочем, тоже не особенно. И еще примерно неделю Ника находилась на зыбкой границе между двумя мирами. И ему, Кузнецову, пришлось приложить немало усилий, чтобы не дать ей пересечь ее... Задремав как-то в кресле в ее комнате, где Илья почти безвылазно провел эти дни, выходя из дому только, чтобы читать свои лекции и заниматься со студентами, он внезапно, словно бы от толчка, проснулся. Уже рассвело. Сероватый свет зимнего утра пробивался в не зашторенные замерзшие окна. Разумеется, его первое же движение, первый взгляд был обращен в сторону той, за кого он все это время и воевал с "капитаном мертвецов".* Ника лежала с открытыми глазами и молчала. Илья в мгновение ока оказался подле девушки, прижал руку к ее влажному лбу и вдруг понял, что жара больше нет. А взгляд Ники впервые за все это время стал осмысленным. Кузнецов глубоко вздохнул, сел прямо на пол рядом с ее кроватью и потер лицо ладонями. Он победил в этой войне... __________________________________________________ * из-за высокой летальности, так называли в старину пневмонию.
полная версия страницы