Форум » Петербург » Именины графини Белозёровой (продолжение) » Ответить
Именины графини Белозёровой (продолжение)
Анна Белозёрова: Дата - 15 декабря 1832 года. Место - особняк Белозёровых на Фонтанке. Участники - открытый эпизод.
Варвара Белозерова: Варя совершенно сухими глазами посмотрела вслед удаляющемуся Загорскому. Внутри у нее словно что-то произошло. Она физически почувствовала, как сердце покрылось толстой металлической коркой. Радости в нем уже давно не было, но после слов Загорского его покинули даже обида, горечь, печаль и и разочарование, оставив в нем одно лишь равнодушие. Сердце не болело и продолжало биться, но оно как будто высохло и больше не могло трепетать от любви и отказывалось откликаться на прикосновения. Возможно слезы могли бы наполнить его влагой, но Варя не могла себе их сейчас позволить. Я не заплачу! – приказала она себе. – Я ни за что не заплачу! И я не буду думать о нем. Наш дом полон гостей… Пора подумать о них Оркестр заиграл первые аккорды нового танца, и услышав их, кавалеры повели своих дам в центр зала. Чтобы вернуться к Анне Оттовне, Варваре теперь нужно было обойти их вдоль стены мимо диванов, на которых сидели пожилые леди, вооруженные лорнетами. Девушка выпрямила спину, как только могла, и прошествовала мимо них с гордо поднятой головой. Анна Оттовна между тем не скучала. Рядом с нею помимо Ульяны Елизаровны Зубовой стоял красивый молодой человек, с которым Варю уже знакомили. Господин Долманов, кажется. Странно… Я здесь мало, кого знаю, но почему это фамилия кажется мне знакомой?
Елена Соболева: - Нет, нет, воды не надо… Воспоминания иногда играют с нами странные шутки. Засасывают, как болото. – Тусклый свет, невозможность рассмотреть лица собеседника тоже играли странную шутку. Обстановка провоцировала на дружелюбие и доверительные беседы. Однако на этом Елена и решила остановиться. Прохлада комнаты действовала успокаивающе, умиротворяющее. - Снег пошел. – Елена отогнула край тяжелой шторы. Тема погоды была идеальной для того, чтобы избегать неловкого молчания. - Красиво. – Необдуманные слова, необдуманные поступки. И что делать дальше неясно. Уйти – глупо, остаться – опасно. Но воспоминания отступили, забились глубоко-глубоко, и не смели показаться в этом густом сумраке комнаты. Не свет их отпугивал, темнота! В ней все подвох и двусмысленность. Отдельная нитка, как паутинка, потянул – и нет ее, а попробуй выбраться из сети – только больше запутаешься.
Александр Рейтерн: Интересно, в какое же болото могли засосать воспоминания прекрасную девушку, которая, кажется, только вчера начала жить? Рейтерн стал позади Елены, помогая удержать штору. Неожиданная белизна за окном слепила глаза и он зажмурился. - Да, красиво, - он будто говорил о чем-то ином. Теперь они стояли так близко, что его дыхание касалось ее волос, и он был уверен, что слышит, как бьется ее сердце. Их общее положение было почти похоже на объятия. - Вы знаете, а ведь я даже не мог бы сказать, был ли снег, когда я ехал сюда. Я как-будто только сейчас понял, что уже зима. Видимо, у меня тоже есть свое личное болото, поглощающее действительность, и все то, что действительно значимо, - он улыбнулся, вдыхая запах волос Елены вместе с морозным воздухом, скупо проникавшим через старые оконные рамы.
Елена Соболева: Александр потянулся к шторе, заключая ее в символичные объятия, и даже желай Елена уйти, ей бы это не удалось, но она не хотела. За словами снова последовала немая сцена. Они больше не говорили друг другу ни слова и только смотрели на медленно опускающиеся снежинки, но взаимное понимание их было пугающе волшебно, словно один из них был кукольником, а другой послушной движениям руки марионеткой. Легкий ветерок, проникающий сквозь ставни окон, пробежал по обнаженной коже плеч, и Елена слегка передернула ими. Он стоял так близко, что, кажется, почувствовал, будто она мерзнет. - Холодно. - Она слегка обернулась, пара обменялась странным взглядом. На губах Елены играла легкая мечтательная улыбка, так бывает, когда человек даже не замечает, что улыбается. Она полностью растворилась в этом моменте, который заставил ее забыть о прошлом, о людях в зале, обо всех ее размышлениях. Совсем чужой мужчина вдруг стал значим, и пусть оба они официально поприветствуют друг друга при следующей встрече, но сейчас ей с ним хорошо. Никогда раньше Елена не ощущала этого чувства так скоро.
Иван Долманов: Иван сделал большие, фактически круглые глаза, слушая жалобы бабушки. В которых ему чудился какой-то ускользающий, совсем иной смысл. Что то сегодня все ему мерещится. Тряхнув головой, Иван погнал сомнения прочь. - Да полно вам, сударыня, наговаривать на себя! Вы у меня такая молодая, такая жизнерадостная, что не только внуков, но и правнуков вынянчите. - заметив слезы на глазах старушки, юноша и сам заволновался. ведь и впрямь бабушка не молода. Может быть, со здоровьем беда какая, может, чувствует себя плохо. - Ну я прошу вас, не плачьте! - в порыве детской нежности взмолился Иван, который и так-то терпеть не мог женских слез, оттого, что не знал, как ему быть. А тут - бабушка. - Анна Оттовна, умоляю, скажите бабушке, чтобы она не думала о таких вещах. Что ж я без нее делать-то буду? Бабушка! Ну хотите, я вот прям сейчас женюсь? Чтоб вам спокойнее было? - пылко, неловко и совсем по-детски. Но Иван совершенно не представлял, как успокаивать женщин, когда у тех глаза на мокром месте. Переживает по поводу внуков? Да хоть сейчас же и наплодим.... Конечно, на словах это все было просто, и Иван понимал, что в жизни все совсем не так легко. Но чего не скажешь, чтобы успокоить старушечье сердце.
Анна Белозёрова: - Да и в самом деле, Ульянушка, что это ты мальчика пугать надумала! - графиня ни на секунду не сомневалась в том, что мадам Зубова сейчас, что называется, " в образе". И бросилась ей подыгрывать. - Я лично никуда не собираюсь, пока на правнуков не гляну, да и ты тоже раньше времени не торопись. Даст Бог, не так много и ждать. Вон, и Варя моя - невеста уже, и Ванечка прямо тут жениться готов, - усмехнулась Анна Оттовна недавней пылкой тираде внука подруги. Тем временем, к их небольшой компании присоединилась и сама Варю, которая куда-то отходила, пока они с Ульяной заговорились. - А вот и ты, моя радость! - пожилая дама с улыбкой посмотрела на внучку, но внимательнее разглядев ее лицо, заметила, что девочка чем-то опечалена. - Варечка, да ты, никак, заскучала? Ну да немудрено, мы тут своей болтовней старушечьей на кого хочешь тоску наведем, да, Ульяна Елизаровна? - графиня слегка подмигнула госпоже Зубовой, мол, дай мне еще минуту. - Вон и Ваня в тоску впал! Шли бы вы, детки, танцевать, да веселиться! Варя, чай остались у тебя еще незанятые танцы, егоза моя? А у тебя, Ванюша? - и две пару старушечьих глаз одномоментно вопросительно уставились на девушку и юношу, не оставляя им особого выбора, как поступить далее...
Алиса фон Келлер: Алиса больше чем полдня собиралась к такому важному событию в ее жизни. И важным было даже не то, что ей предстояло завести новые знакомства, а то, что само слово «бал» вызывала у нее трепетную дрожь. Несомненно, девушка читала о русских балах в книгах, но могла ли она раньше поверить, что будет участвовать лично в таком событии?! Даже то, что ей придется знакомиться с разными мужчинами, один из которых, возможно, станет спутником ее жизни, казалось мелочью. Нет, нельзя оставить этот факт в стороне. Алиса и из-за этого безумно переживала, но не так сильно. А уж то, что это первый ее выход в свет, она вообще думать забыла, что ей абсолютно несвойственно. Будучи очень серьезной и ответственной, девушка встала не свет ни заря, чтобы еще раз примерить свое великолепное платье. Платье… Какое оно было роскошное. Ранее в Германии Алиса никогда не наблюдала таких чудесных одеяний. Ткань василькового цвета расшитая кружевами и бисером, разные узоры и зигзаги из полудрагоценных камней прекрасно акцентировали внимания на тех или иных деталях платья. Даже от самого наряда у девушки по спине ползли мурашки. Да чего греха таить, Алиса трепетала буквально от всего, предвкушая столь чудесный вечер, о котором девушка ранее не могла и мечтать. Какое бы мнение у нее не сложилось о Елене Соболевой, но молодая немка была ей бескрайне благодарна, что та предоставила ей шанс попасть на бал. Ведь молодая вдова запросто могла умолчать об этом, и просто уехать, не отчитываясь перед молодой девушкой, но вместо этого всячески помогала Алисе определиться с платьем, предлагала идеи, которые впоследствии почти все были воплощены в жизнь. «Надо будет ее обязательно отблагодарить!» – в который раз рассматривая платье, подумала она. Наконец, карета подъехала к особняку госпожи Белозёровой, около которого скопилась небольшая очередь из кортежей. Но это ничуть не раздражало ее. Девушка с немного жадным любопытством рассматривала все вокруг из окна. Как выходили дамы из карет, какие у них были платья, походка, кавалеры. Нет, это не было завистью, скорее воплощением мечты – увидеть настоящий русский бал со всеми его составляющими. Оказавшись внутри дома, Алиса на мгновение замерла. Каким роскошным ей казался особняк Соболевой, но это… Тысячи свечей освещали просторную залу, которая наполнялась звуками прекрасной музыки, кто-то вальсировал, а кто-то в сторонке с бокалом шампанского обсуждал, наверняка, важные темы, судя по серьезным лицам господ. Девушка настолько увлеклась разглядыванием всего вокруг, что даже не заметила, как госпожа Соболева оказалась не рядом с ней. И на сей раз, этот пренеприятный факт полностью овладел ее вниманием. Теперь Алисе было не до восторженных взглядов по сторонам. Девушка откровенно занервничала, ища в толпе свою единственную знакомую. Пытаясь держать себя в руках, она пошла в сторону окна, дабы обойти это большое помещение, в надежде найти Елену.
Александр Рейтерн: Они стояли и смотрели друг на друга, словно это положение было самым естественным из возможных. Он любовался ее простой настоящей улыбкой, столь редкой в обществе, да и вообще настолько удивительно непривычной, что нельзя было не залюбоваться этим экзотическим цветком, расцветшим среди сорной травы. Скованность и необходимость поддерживать разговор или что-то делать будто отступила куда-то. Так бы и стояли, вероятно, долго, но вдруг совершенно чудовищным и неуместным грохотом раздался бой часов, уничтожив прелесть редкого момента. Оба вздрогнули и вдруг сделалось в самом деле еще холодней. Рейтерн невольно отступил на шаг. - Что ж... - и он замолчал, подумав о том, как трудно говорить комплименты, когда действительно хочется их сказать. Как будто в обществе стояло нерушимое табу на искренность и за это карали вечным презрением. Рейтерн думал что-то вроде этого и пересилить себя казалось для него невозможным. Ему захотелось вдруг уйти, чтобы не испытывать неприятных чувств оттого, что приятные были слишком сложны.
Елена Соболева: Проклятые часы вздумали бить в самый неподходящий момент, Елена проклинала того человека, который вообще придумал часы. Почему все закончилось так быстро, и вообще закончилось так? Елена так ждала, что он сейчас ее поцелует, а он этого не сделал! На глаза наворачивались слезы. Нет, она вовсе не решила, что ее чары оказались бессильными перед ликом железного Рейтерна. Ей казалось, что еще мгновение, еще чуть-чуть, и поцелуй случится так естественно и легко. Но часы! Они отсчитывают свое время, и посчитали этот момент неподходящим. Елена смутилась. Ей показалось, что желание не свершившегося слишком явственно читается в ее взгляде. Что он о ней подумает? За кого примет, если она выйдет из этой комнаты и начнет танцевать с другим… или если она сама его поцелует?.. Ошибка, неверная мысль. Его лицо стало таким уставшим, будто он тяготится этой минутой. Но к людям следует относиться с должной благодарностью. Прошлое было позабыто, его место заняли новые чувствования. - Спасибо Вам. – Последние слова, которые были произнесены ею с той стихийной естественностью, которая вдруг проявилась. - Надеюсь, Вы выведите нас отсюда. Этот дом - настоящий лабиринт минотавра, я вовсе не помню, как мы здесь оказались. – Приняв уже роль светской девушки, произнесла Елена.
Ульяна Зубова: Ульяна Елизаровна, прячась от внука за тонкой белой завесой, весьма красноречиво глянула на подругу. Мол, гляди, какой золотой ребенок! В огонь и воду, лишь бы бабулю не расстроить, а уж жениться – плевое дело. Старушка Зубова, наконец, оторвала платочек от покрасневших глаз, напоследок шмыгнув носом, и абсолютно спокойно и немного строго, вынесла свое постановление. - И впрямь, Ваня, долго стоять-то будешь столбом – пригласи Варвару Александровну танцевать, - почти незаметно ткнув внука клюкой в ногу, не слишком сильно, а то не приведи Господь – танцевать не сможет, Ульяна Елизаровна премило улыбнулась Варюше и ее бабушке. Ну вот, кажись, то, чем ее зять будет заниматься полжизни, они уладили за четверть часа.
Иван Долманов: - А ... и... я... Да, да, конечно! - слегка опешил Иван, причем, не столь оттого, что ему предлагали повести в танец милую молодую девушку, ту самую, что завладела его вниманием, едва он появился на пороге этого дома. А оттого, что он ясно понял - что-то в этом деле нечисто. Не зря, ох, не зря две почтенные сударыни все время переглядываются. Не зря эти разговоры о женитьбе. Не нужно быть гением, чтобы сложить два и два и получить четыре. А у итоге? А в итоге выходит, что сею барышню пророчат ему в невесты. Иван вдруг приосанился, вся робость с него слетела, точно пух с тополя. Чуть прищуренные глаза заблестели, но вовсе не маслянистым блеском, как бывает, когда мужчина думает о чем-то не совсем приличном. На губах появилась странная, почти загадочная улыбка. Ай, да бабуля! Времени даром не теряет. Стоило лишь пару дней назад Ивану заикнуться о женитьбе, как Ульяна Елизаровна уже подсуетилась. Но возникал один - и очень важный - вопрос. В курсе ли сватовства сама девушка, и, если да, то любит ли она его? Сегодня на балу он познакомился с многими очаровательными женщинами, но даже из их круга Варвара выделялась. Она была знойно красива и вместе с тем - ангельски чиста. Такую невесту Иван с радостью повел бы к алтарю, если бы не... Если бы не видел всего несколько минут назад, как она разговаривала с Загорским. Это было... нет... Сейчас ему было тяжело думать об этом, но Иван понимал одно: как бы не понравилась ему Варвара, если ее сердце не свободно... Он никогда не сможет смириться, а значит, что семейная жизнь превратится в ад. Стоп! Иван, ну что за мысли? Быть может, ты тоже ей понравился. Не дрейфь! - подсуетилось подсознание голосом Шуленина. И впрямь... - Сударыня, разрешите ангажировать вас на этот танец,- любезно отставив локоток, в полупоклоне, Иван дожидался ответа с улыбкой на лице.
Александр Рейтерн: Елена казалась расстроенной. Рейтерн вдруг пожалел, что не был более решителен. Что если она думала о том же, о чем и он? Что было бы, если бы он ее поцеловал? Случалось же ему заводить интрижки, но в этой молодой девушке было что-то, что заставляло его робеть. К тому же, он ровным счетом ничего не знал о ней. Если ей всего лишь стало душно и скучно среди незнакомцев, а дома ее ждет муж или, что еще хуже - любовник, то он будет выглядеть крайне нелепо с какими-то притязаниями. Хотя, несмотря на это, чувство собственничества пробудилось в нем скоро. Но вдруг Елена словно переменилась, Александр не понял, что изменилось в ее лице, но оно стало неуловимо другим. Он почувствовал сожаление. - Не благодарите меня, сударыня, я был рад... - он не нашелся, как договорить. - Мы пойдем на звуки музыки, - Рейтерн попытался улыбнуться, открывая перед девушкой двери и предлагая ей руку. Он подумал на мнгновение, что, возможно, стоило сделать еще одно приглашение на танец, но, предчувствуя отказ, по причине отсутствия свободных ангажементов или другой, не стал. В конце концов быть столь навязчивым с малознакомой дамой - неприлично.
Варвара Белозерова: Чувств лишилось только сердце Варвары, в то время, как математически устроенный мозг девушки продолжал терроризировать ее, анализируя ситуацию, в которой она оказалась после разговора с Загорским. Что такое любовь? Это всего лишь временное торжество воображения над разумом. А что, собственно, произошло? Когда понимаешь, что разрыв отношений – это всего лишь вопрос времени, то нелепо остро на это реагировать. Однако эти горькие рассуждения не помешали Варваре понять, что Анна Оттовна вместе с своей старинной подругой затеяли сговор и пытаются поближе познакомить ее с господином Долмановым. Она не стала противиться этому, потому что была готова делать все, что угодно, только бы не оставаться один на один со своими мыслями. Танцевать? Пожалуйста! Молодой человек пригласил ее на танец, и она, присев в соглашающемся реверансе, улыбнулась ему. Увы! Улыбка получилась дежурной, потому что сердечных улыбок у Вари не осталось. Когда Иван Денисович вел ее к танцующим, она не удержалась и решила удовлетворить свое любопытство: - Знаете, я не могу отделаться от ощущения, что слышала Вашу фамилию. Но не здесь, а в Лондоне. Такое возможно?
Елена Соболева: Елена легко приняла поданную руку, и они, уже не разговаривая друг с другом, направились к бальной зале, в которой все так же, как и минуту назад, кружились в танце пары. Юбки дамских платьев приятно шуршали, кавалеры на этом балу были очень и очень хороши, благодаря стараниям Анны Оттовны. Девушка еще раз поблагодарила Рейтерна, когда он ввел ее в зал, и уже без всякого сожаления покинула его. Ей хотелось домой, достаточно развлечений для первого бала, первого веселого вечера. Здесь следовало смеяться, а смеяться много Елене было суеверно страшно. Когда много смеешься, потом приходится много плакать. Элен решила, что пора найти Алису. Для нее этот бал не должен был стать чем-то значимым, за отведенное ей время, она уже должна была понять, как стоит вести себя в обществе. И если бы она не пропала сразу же, как только Елена обратила свое внимание на кого-то другого, то получила бы от этого вечера куда больше. Тише едешь, дальше будешь. Вспомнила старинную русскую поговорку Елена. Но где же Алиса? Элен уже обошла залу по периметру, рассмотрела все танцующие пары. Алисы она так и не отыскала. Зато натолкнулась в этом столпотворении на Юлю. - Юлечка, Юля! – позвала Елена подругу, с которой они все вместе и приехали. – Алису не видела? Пропала куда-то, как только мы вошли, помнишь? Ты еще Загорского приметила… Куда же она делась? – Раздосадовано запричитала Елена. И тогда они сообща принялись разыскивать Алису, но результат их был так же. Алисы они не видели. Сложно найти маленькую девушку в таком большом зале…. - Она, наверное, испугалась, и домой сбежала, твоя Алиса. Сидит себе в твоем же доме и смеется. А ты ее тут бегаешь, ищешь! Добрая ты Лена очень… Поезжай домой, найду ее, пошлю домой с лакеем. Ничего с ней не станется. – На том и сошлись. Елена отправилась домой, надеясь, что Алиса действительно сбежала с бала.
Маргарита Панина: Вопрос графа Корнеро несколько удивил Маргариту – что общего может быть у него с князем Белосельским-Белозерским, отцом ветреной Кэтти? Но мир, как говорится, тесен, и порой даже у самых разных людей обнаруживаются неожиданные точки соприкосновения. Этот факт подтверждало уже одна пестрота и разношерстность их компании. Турки, испанцы, а также русский авантюрист, побывавший в Сиаме… Бесспорно, есть чем гордиться и есть о чем вспомнить. -- Да, это верно, - Маргарита судорожно сглотнула, вспомнив, что именно Катерине обязана своим знакомством с Александром Шулениным. – Молодая княжна Екатерина – моя подруга. В эту минуту в ней проснулось чувство, которого она не знала никогда… незнакомое доселе чувство… и неприятное… ревность. (Этого еще не хватало! Пусть спит дальше.) При всем при том, что отношения двух девушек были доброжелательными, теперь Марго говорила да и вспоминала о ней с привкусом горечи. Да и Кэт, должно быть, куда меньше ее рада, что познакомила Маргариту со своим возлюбленным.На Шуленина Маргарита старалась не смотреть, словно бы преднамеренно избегая встречи взглядов– графиня не желала повторять ни ошибок подруги, ни своих собственных, и потому предпочла переключить свое внимание на мадемуазель Ливию: -- Значит, вы испанка, мадемуазель? – графиня рассматривала в высшей степени примечательную иностранку с огромным интересом. – Признаться, я представляла испанок другими… У большинства ваших соотечественниц светлые волосы и смуглая кожа. Или, должно быть, в вашем роду были иностранцы? – Наблюдательность художницы зачастую позволяла Паниной обратить внимание на те вещи, которым другие попросту не придавали значения.
Патриция Стентон: Андрей вознамерился вести себя, как ни в чем не бывало, и эта его привычка больше всего выводила Пэт из себя. В ее глазах она была сродни вежливому равнодушию, а уж это было одним из худших вариантов. Потому что там, где есть хоть капля огня, любовь еще возможна, но там, где порывы души превратились в спокойный поток, нет никакой надежды. - А у вас хорошая память, Andrei Sergeevich,- язвительным тоном ответила Пэт, подавая ему руку. Танец начался, и миссис Стентон попыталась отбросить все невзгоды настоящего, для того, чтобы насладится теплым прикосновениями пальцев любимого человека. Вот только это никак не удавалось. Андрей изменился, это было почти незаметно, но все же ощутимо. На долю секунды у Пэт создалось ощущение, что она гоняется за несуществующей мечтой. Но врожденное упрямство помогло ей отогнать прочь эти мысли. Молчание затянулось, и ей захотелось хоть как-то прервать его. - Ты сейчас думаешь о ней?- неожиданно задала Пэт довольно бесцеремонный вопрос, хотя мягкий тон ее голоса несколько смягчил фразу.
Иван Долманов: - Знаете, я не могу отделаться от ощущения, что слышала Вашу фамилию. Но не здесь, а в Лондоне. Такое возможно? - Иван задумался. Теоретически, чем черт не шутит, возможно все. Но - возможно ли это - он не знал. В самом деле, может быть, он и встречал ее... Нет, не встречал. Если бы Иван ее видел ранее, то уже не забыл бы. Иного просто не может быть... - О, - с улыбкой ответил он,- я несколько лет учился в Англии, бывал и в Лондоне. Быть может, вы были знакомы с кем-то из моих друзей? - ну не рассказывать же хорошенькой, воспитанной молодой женщине о его шикарных загулах, слава о которых ходила на весь Лондон. А сколько раз его ругали за драки? За гулянки? Слава Богу, не было доказательств о участии в дуэлях, а то бы Иван не просто вылетел из университета, а и вовсе попал бы под арест. Правда, после дуэли с одним графом его пытались трясти довольно активно, даже вызывали на ковер к русскому послу. Но "око видит, да зуб не ймет" - свидетелей и доказательств не было, кроме слухов, а Иван с милой улыбкой снес все нотации, но молчал, точно партизан. Не зря, видимо, папенька чистил морды французам - кровь давала о себе знать. - А разве вы бывали в Лондоне? - позволил себе вдруг удивиться он. Удивление было тщательно спланировано, вдруг она назовет какие-нибудь имена, которые он знал.
Александр Шуленин: Молодая княжна Екатерина – моя подруга. Многим Катенька была подругой, да только такую подругу не всякий достоин иметь. Честно говоря, Шуленин был очень удивлен тому, что Панина, с виду такая приличная девушка, считает Белосельскую своей подругой. Наверно, она совсем не знает, что для многих мужчин знакомство с Белосельской сразу ставит на женщину штамп. Какой? Не при светском обществе, господа. Исключительно на ушко и в нецензурной форме. Но, кажется, процесс пошел. Шуленин подмигнул графине Корнеро. И впрямь вы не чистая испанка, говорил его взгляд. И волосы то у вас не темные, и кожа не смуглая, и очи не страстные... Пардон, очи очень даже страстные, но не темные. - Господа и милейшие дамы, - негромко встрял он. - Я с величайшим сожалением покину вас ненадолго по одному сиюминутному, но крайне важному делу. Нижайше прошу меня извинить... - изобразив нечто, похожее на поклон (скорее, на его пародию), Шуленин почти неслышной походкой растворился в танцующей толпе. Путь свой он держал к одному старому знакомому, которого, кажется, весь этот маскарад не очень веселил. Подкравшись к нему сзади, Александр бодро хлопнул бывшего вояку по плечу, громогласно возвестив: - Долманов, чертяка! Да ты ли это! Сколько лет, сколько зим! - и, не дожидаясь ответных реакций, сгреб барона Долманова в охапку. - Никак в свет вышел? Чтоб меня разорвало да об стенку шмякнуло! Не думал, что доживу до этого. ну, рассказывай же, старый бес, как жив-здоров?
Ливия Корнеро: - Нет, месье принц, мы имели в виду графа Белосельского-Белозерского, у него... - отец отвлекся на принца, перед этим одарив Панину теплой, почти отеческой улыбкой. Для него все друзья графа были самыми достойными людьми. Ливия, едва Шуленин ретировался, пожалела, что из-за приличий не может показать ему язык. Выискался знаток цивилизаций. Хотя в чем-то он был прав. - Испанки бывают разными, - улыбнулась Ливия. Хотя девушка назвалась подругой Кэт, Лив не разу не видела ее во дворце с момента своего приезда. Быть может, они не так близки. Или же Панина достаточно умна, чтобы не показываться там лишний раз. Не то, чтобы Ливия осуждала Катерину, скорее, не понимала. - Хотя вы правы, и у большинства темные волосы, глаза и кожа. Я, можно сказать, альбинос, - Ливия негромко засмеялась, точно вдали зазвенел колокольчик. - Но моя мать была английских кровей, так что - она будто скользнула по себе самой взглядом. - Всем этим я обязана бабушке. Я очень похожа на нее. А у вас нет испанских родственников? Вы такая... - девушка не нашла слов, - Вы бы очень походили на испанку. Даже при дворе никто не заподозрил бы в вас иностранку, если, конечно, вы говорите по испански. Мыслей было много, и они все рвались наружу.... - Скажите, - почти шепотом спросила Ливия, точно ждала услышать великую тайну, - А вы давно знаете Александра Ивановича? Он прежде не упоминал о вас.... Просто интерес... даже если и давно, Катенька все равно об этом не узнает. А Ливии очень хотелось найти кого-то, кто мог побольше рассказать про скрытного Шуленина. Он был слишком странным, и потому Ливия, хоть и симпатизировала ему, но не доверяла.
Денис Долманов: Нет, не думайте, что Денис Долманов труслив, это ни в коей мере не соответствует действительности. Иначе не выдержал бы войны с французами, раньше бы сдался, бежал или просто никогда не примерил офицерские погоны и награду. Но когда чья-то не узкая и отнюдь не чиновничья ладонь со всей дури шлепается тебе на плечо, вздрогнули бы даже Атланты Эрмитажа. А потом знакомый голос назвал его сперва по-фамилии, без каких-либо титулов и вежливых обращений, а крепкие руки сграбастали отставного капитана в медвежьи объятия. - Шуленин! Еще одна такая выходка, и твое пожелание может исполниться! - но было видно, что Денис Брониславович рад видеть старого приятеля. Да еще живым, здоровым и снова появляющимся в обществе. - Это я думал, что не доживу до твоего возвращения из... вояжа. Сколько же тебя не было в России? Здоров, жив. Вот в свет вышел, да не один! Барон перестал похлопывать старого друга по плечам, отошел на несколько шагов, поправил галстук и донельзя серьезным, деловым тоном произнес, обращаясь к Софье, но показывая жестом на Шуленина, недоуменно смотревшую на всю эту сцену: - Софья Аркадьевна, душа моя, позвольте представить вам моего старого друга и в некотором роде коллегу, Александра Ивановича Шуленина. Александр Иванович, моя жена - Софья Аркадьевна Долманова. И гордо выпятил грудь, ухмыльнувшись, жутко довольный произведенным эффектом.
полная версия страницы