Форум » Петербург » Именины графини Белозёровой (продолжение) » Ответить
Именины графини Белозёровой (продолжение)
Анна Белозёрова: Дата - 15 декабря 1832 года. Место - особняк Белозёровых на Фонтанке. Участники - открытый эпизод.
Ответов - 104, стр:
1 2 3 4 5 6 All
Александр Шуленин: - А почему бы нам не станцевать и то, и другое? - лукаво прищурился Шуленин. - Конечно, по очереди. - и предложил даме ручку. Сейчас, кажется, играл вальс, так что логичнее всего с него и начать. Шуленин был прекрасно подкован в области танцев, вальс, помимо прочего, он любил. Как успокаивает спокойное "раз, два, три", "раз, два, три".... Словно ты никуда не спешишь, ни о чем не переживаешь, спокоен и безмятежен. И все проблемы отходят на второй план. Так что вальс - самый лучший способ расслабиться и забыть беды хоть на несколько минут. И, к тому же, великолепная возможность подобраться поближе к тому типу. Надеюсь, она не оттопчет мне ноги своими каблучками? - Шуленин невольно скользнул взглядом по девушке сверху вниз, словно не сообразив сразу, что платье на ней слишком длинно, чтобы чаять увидеть хоть носочек изящной туфли. Зато он смог в полной мере оценить ее точеную фигурку и ладное, прекрасно подобранное и подогнанное платье. - У вас хорошая портниха,- не преминул он отметить.
Владимир Загорский: Загорский чуть отстранился и взглянул на госпожу Соболеву с притворным испугом: - Бог мой, неужели я был столь неловок, что умудрился наступить Вам на ногу и даже этого не заметил? При том, что сам недавно насмешничал над графом Рейтерном. Если так, то shame on me, вот именно то, что сказали бы в Англии на этот счет, - улыбнулся он. Он прекрасно знал, что никуда не наступил, но было, на самом деле, приятно видеть, как на губах Елены Сергеевны заиграла эта очаровательная лукавая полуулыбка, которая так ей к тому же шла. Право слово, даже у самого настроение улучшилось! - Что же до второго вопроса, мадам - касательно того, как англичане относятся к вальсу, то, боюсь, тут я экспертом выступить-то и не смогу. Дай бог памяти, в Лондоне бывал на балу последний раз тому лет восемь, как. В то время местные кумушки считали, что вальс непристоен, - Загорский покачал головой, и изобразил скорбную гримасу, изображая тех, о ком говорил. - Что, впрочем, не мешало молодежи разучивать этот ужасный танец и отплясывать его во всех салонах. У меня есть даже, кажется, пара забавных воспоминаний на этот счет, однако, расскажу их в другой обстановке, если выдастся случай, конечно. Но судить о мастерстве англичан в этом деле можете хотя бы по мадемуазель Белозёровой, хоть британской крови в ней только и половина, - Загорский не смог удержаться, не помянув Варю даже так, косвенно. - Сам же я на чужбине последнее время все больше по работе, остается лишь надеяться, что не все умения еще растрачены, - с этими словами Владимир Дмитриевич закружил мадам Соболеву в лихом пируэте, словно бы наглядно доказывая их правоту.
Маргарита Панина: -- Вы, однако, очень ловки, - заметила девушка. – Так и быть, для вас я сделаю исключение… Вальс и мазурка – ваши. Ловок, умен, за словом в карман не полезет. Поскольку графиня Панина-старшая не была излишне строга к дочери, даже напротив, мечтала обрести такого человека, которому окажется под силу укротить строптивый нрав Маргариты и завоевать ее сердце, то пристрастие к вальсу ею не порицалось, а даже, напротив, поощрялось. Кто знает, может, «непристойный» танец с эффектным кавалером заставит девушку влюбиться по-настоящему? Софья Альбертовна была готова принести приличия в жертву счастью дочери, разумеется, если та захочет быть счастливой. Играла музыка. Александр Иванович легко и уверенно вел свою даму по залу, благо, танцевала графиня превосходно. Даже длинное платье, казалось бы, не слишком удобное для танцев, не мешало ей двигаться свободно и легко, словно юная фея из старой сказки. -- О да. Амели – отменная мастерица, она всегда идет навстречу пожеланиям клиентов, - подтвердила она. В то время в моде были французские мастерицы и модистки, и из всех, кто предлагал знатным дамам свои услуги, Марго выбрала именно ту, что лучше понимала ее предпочтения.
Александр Шуленин: Нет, не из Сиама.... сделал вывод Шуленин, обнимая партнерш, точно дорогую вазу, и кружа по залу. В один миг он проскользнул мимо заинтересовавшего его лица, чтобы отметить опытным глазом явное различие между сиамцем и турком. А гость на балу был явно из турецкой братии. На сердце полегчало, Александр расслабился и полностью переключился на партнершу. По ходу движения он проскользнул мимо второго запримеченного им знакомого - Долманова -старшего. Заметив взгляд Дениса, он подмигнул ему, дабы вновь исчезнуть в тумане кружащихся пар. - Амели... Амели... - посмаковав имя, он попытался припомнить. Кажется, Кэт уупоминала какую-то Амели, когда хвасталась новым, якобы умопомрачительным, платьем. - Уж не Амели Дюваль вы имеете в виду? Коли да, то и вправду - она чудесно знает свое дело. Тут ему на глаза попался Иванушка со своей партнершей, который, как всегда, ни тпру, ни ну... Ну это ж надо так себя вести. Усмехнувшись, Александр чуть увел партнершу вправо, специально толкнув в спину Ванечку локтем. Тот едва не рухнул на партнершу, но Шуленин был далеко. Пусть оживится, а то спит на месте. Разве так танцуют вальс? - Вам нравится здесь? - вдруг спросил он, обхватив партнершу чуть посильнее.
Иван Долманов: Кажется, разговор он вел явно не в ту сторону. Иван чувствовал некое смущение, но никак не мог решиться, дабы выразить свою симпатию. А дама, надо признаться, ему нравилась все больше и больше. - Надеюсь, вы устроились комфортно? - перевел он разговор немного в другое русло, никак не смея отделаться от вбитой в голову вежливости. Будь перед ним девушка менее богатая или знатная, он чувствовал себя бы более вольно. И когда Иван был готов сознаться в собственной глупости, кто-то толкнул его в спину так, что он не устоял на ногах. Уж кто этот "счастливчик" он не заметил, не до того было. По инерции - не падать же на партнершу- он устремился вперед. Неизвестно, чем бы закончилась эта эпопея, если бы не колонна. И Иван остановился, правда, слишком близко. Так близко, что дама оказалась вплотную к нему прижата. Несколько секунд он потерял, наслаждаясь неожиданной близостью. Это опьяняло и пленило, пока.... Пока он не сообразил, что такова близость - чрезмерна для едва знакомых. Слава Богу, прошло всего несколько секунд. Иван отстранился, опустив глаза долу. - О, сударыня, простите, прошу Вас. Сам не знаю, что произошло. - в глазах вспыхнул огонь, голос напрягся. - Какой-то наглец... - сжались кулаки, - если б я знал.... - то убил бы его. - Надеюсь, я не причинил вам .... вам не больно? Безбожно испортил вечер, идиот. - Какой я неуклюжий. - и беспомощная улыбка. Только бы не обиделась.....
Патриция Стентон: Пэт была не обидчивой. Потому, что обижаются только глупцы, и, как бы банально это ни было сказано, умные делают выводы. Делая свои выводы, миссис Стентон не любила спешить. Это всегда или же почти всегда приводит к плачевным результатам. Но поддаться импульсу - не значит спешить. Это значит довериться интуиции. - А если бы я сказала, что видела, кто это был?- тихо проворковала она, ее глаза вмиг стали серьезными, а алые губки чуть приподнялись в нежной улыбке,- Что бы вы сделали?- она не ответила на его вопрос точно так же, как он не ответил на ее. Странный разговор у них складывался, отрывистый, неопределенный. Они были очень разными. Когда-то ее занимал вопрос теории - противоположности притягиваются или отталкиваются? Но сейчас она намерена была заняться практикой. На самом деле, Пэт не видела наглеца, да и видеть его не могла. Но ей было интересно не это. Что бы он сделал? Вызвал другого мужчину на дуэль? А если бы этот еще совсем юный барон погиб бы в такой схватке? Ей было бы жаль? Определенно.
Иван Долманов: - Боюсь, что то о действе, которое я бы хотел сделать с ним, ныне у нас нельзя говорить слишком громко, если не хочешь попасть в особый департамент, - с горечью отозвался Иван, - о чем я сейчас очень сожалею. Скажите, молю Вас, кто этот мерзавец? Конечно, говорить об этом действе было опасно при таком скоплении народа, ибо оно было запрещено, но это вовсе не значит, что его не случалось. Случалось, и довольно часто, уж это Иван знал наверняка. А так же знал и то, что обнаружение его намерений могло оказать ему очень плохую службу. - Эээ.... Наверное, с одной стороны, я с вами соглашусь, - вспомнив их разговор до печального происшествия, Иван подумал, что она, наверно, ожидала его ответа. - Но с другой, ведь женщина жаждет быть единственной. Иль я не прав? Для него, на самом деле, общество мормонов не было неизвестным. Он о нем слышал. Но являлся горячим противником. Все-таки он не представлял, что было бы, если бы при жизни матери отец дарил свое внимание еще двум-трем женам параллельно. Уж коли он так злился женитьбе отца после ее смерти....
Патриция Стентон: -Женщина жаждет быть любимой, дорогой барон,- с легким придыханием прошептала Пэт,- Но это не всегда приносит счастье...- на краткий миг она сделалась серьезной и опустила глаза, потому что в серых глубинах всколыхнулась боль. Он не мог этого видеть, но заметил, что она отвела взгляд. Но только для того, чтобы поднять на него глаза, которые уже сияли,- В мире,- страстно прошептала она,- Есть лишь одна вещь, которая способна заменить счастье, и это удовольствие,- лицо ее на миг затуманилось страстью, а изящное тело, казалось, излучало призывное тепло,- Один мой знакомый однажды говорил, что животные именно так и обретают гармонию с собой и природой. Он изучает естествознание, довольно известный человек в своих кругах, но несколько скандальный. Он не находит, что наши отличия от животных - это достижения. Но...я не совсем согласна с ним. Он не понимает самого важного...именно наш разум позволяет делать наши удовольствия более полными,- ее улыбка была самой невинностью. Удивительно, но почему-то именно сегодня постоянно представлялся случай вспоминать своих странных знакомых.
Варвара Белозерова: Сказать по правде, Варвару немного задевало то обстоятельство, что ее партнер во время танца больше смотрел куда-то в сторону, чем на нее. Неужели я такая страшная? Кого он там разглядывает? Улучив момент, она проследила за взглядом господин Рейтерна и обнаружила на его конце … все ту же Елену Сергеевну. А кто еще? Не Загорский же. Что они оба в ней нашли? Как ей удается привлекать внимание чужих партнеров? Словно услышав ее мысли, граф Рейтерн заговорил с ней, произнес несколько комплиментов и заговорил о Загорском. - Да, я с ним знакома, - ответила Варвара, постаравшись, чтобы ее голос звучал равнодушно. – Он довольно долго работал с моим отцом в Лондоне. Еще до Вашего появления там… Последние слова вернули ее в прошлое, в тот момент, когда она краем своего вездесущего любопытного уха подслушала разовор родителей, из которого узнала о скором отъезде Владимира Дмитриевича в Рим. Вспомнила свое первое детское горе и новое для себя чувство ненависти, которое пришло на смену ее чувству неприязни к мадам Загорской. Из-за постоянного нытья и притворств этой женщины самому лучшему человеку в мире предстояло покинуть Лондон и расстаться с Варю. Какой эгоисткой я тогда была. И такой же эгоисткой я осталась. Мне следует срочно с ним поговорить, - решила Варвара и сосредоточилась на последних виражах вальса. Этот танец вышел у нее немного грустным. Очень скоро музыка смолкла, и граф Рейтерн проводил Варвару к креслу Анны Оттовны. Следующий танец не был внесен в бальную книжку, и девушка гадала, пригласит ли Загорский ее еще раз.
Елена Соболева: Гримасы Загорского были слишком смешны, чтобы Елена смогла сдержать смех, который, вероятно, будет замечен и отмечен, но, какие это, право, мелочи. Упомянут, и тут же забудут. Зато их танец точно не будет обсуждаться, раз уж сама Варвара Белозерова позволила себе, с ведома своей бабушки, протанцевать второй танец подряд, к тому же, вальс, с одним и тем же партнером. Такой же поступок молодой вдовушке простят легко и быстро. - Что же это за истории, о которых вы не решаетесь рассказывать в бальном зале? – Елена вошла в новую роль. Глупо было бы с Владимиром Дмитриевичем разыгрывать из себя наивную кокетку, здесь была уместна совершенно другая маска. Молодая простушка не могла бы задержать на себе его взгляд, она и привлекла его, кажется, исключительно своей дерзостью. Видимо, британские нравы пришлось ему не по душе. - Какая интересная у нее судьба… - Сказать что-то большее, Елене не позволило чувство такта. Она крайне не любила обсуждать других женщин, тем более с незнакомыми мужчинами. А Загорский, несмотря на дружелюбность, был незнакомцем, и кто знает, кем он мог оказаться на самом деле. Судьба научила Елену не доверяться мало знакомым мужчинам, они были такими непредсказуемыми, непонятными созданиями, и замыслы их, порой, бывали коварными. Музыка смолкла, следующим танцем была мазурка...
Денис Долманов: Бальная зала - огромное поле, почти Аустерлиц, на котором капитан никогда не бывал, - место, где видно всех и вся, где каждый на виду, и никто не может скрыться. Зорким взглядом боевого офицера, Долманов тут же окинул "местность", заприметив и Ивана, который, кажется, делал все, чтобы в первый же свой бал после возвращения на Родину испортить впечатление о себе в обществе, и Владимира Дмитриевича, танцевавшего уже который танец одну и ту же партнершу, и Варвару Александровну, уделившую почти все свое внимание неизвестному еще Денису мужчине, примерно одного с Загорским возраста, и графа Шуленина, человека, которому титул идет меньше всего из присутствующих, увивающегося за какой-то дамочкой. Но больше всего насторожили помещика старушки, что-то бойко обсуждавшие. Стойкая ассоциация с Мойрами не покидала барона, или что-то в этом роде, но определенно недоброе. Следующий танец - мазурка. Ее-то Денис Брониславович любил меньше всего, если честно. Но может у Софьи с этим танцем сложились несколько иные отношения? А потому мужчина склонился перед своей дамой, предлагая ей танец. В это же время к ним подошел незнакомый Долманову офицер, испрашивая позволения у дворянина пригласить его жену на танец. Денис вопросительно глянул на супругу, предлагая Софье Аркадьевне выбирать.
Маргарита Панина: -- Да, да, Амели Дюваль, и именно она, - подтвердила Маргарита. – Мастерица, знаменитая на всю столицу… Маргарита прекрасно владела искусством вальса, да и движения эти были достаточно простыми, по сравнению с той же мазуркой, и девушка даже успевала боковым зрением разглядеть окружающих. Незнакомый брюнет, явно не европейского вида… От ее внимания не укрылось, как заинтересовал этот человек Шуленина – наверняка из его иностранных знакомых. Может быть, друг, а может, и враг. Ей следует быть настороже – мало ли какие старые счеты их связывают, и, ни в чем не повинная графиня Панина благодаря нелепой случайности, может оказаться запутанной в эту интригу. Но сейчас об этом не хотелось думать. Теперешнее мимолетное счастье было просто и незатейливо – эффектный партнер, волнующий, даже соблазнительный, танец… На краткий миг они соприкоснулись волнующе близко, и девушка почувствовала, как ее охватил неведомый трепет. Кровь прилила к лицу, а в крови как будто вспыхнула искра огня. Это наваждение длилось недолго; смена движений быстро вернуло все на свои места, не дав мгновенному безумию овладеть мыслями и чувствами графини. Вопрос барона вывел ее из состояния томной задумчивости. -- Нравится? Скажу больше – я даже счастлива, – Графиня непринужденно рассмеялась, одарив Александра ласковым, приветливым взглядом. Она не лгала. Она действительно была счастлива. Счастлива оттого, что две ее последних помолвки были так же успешно прерваны, как и предыдущие, и сейчас она была свободна, как ветер. А разве может быть, на свете, что-то более ценное, чем свобода? И вот отзвучали последние аккорды вальса, промелькнувшего, как одно мгновение. Следующим танцем была мазурка, и мазурку Марго тоже обещала Шуленину. В высшем обществе считалось неприличным слишком много танцевать с мужчиной, который не является ни мужем, ни женихом. Но Маргариту Васильевну нелицеприятные слухи обходили стороной, ведь эта странная девица бежала от брачных уз, как черт от ладана, и эта истина давно уже ни для кого ни была секретом. Поэтому, за свою репутацию Маргарита могла не опасаться.
Иван Долманов: Не понять вполне откровенные намеки женщины, прикрытые лишь тонкой вуалью легчайшего приличия было сложно. Наверно, будь Иван лет на десять старше, он бы хмыкнул в усы и сделал бы соответствующие выводы. А потом бы, приобняв даму за талию, под шумок увел бы ее куда-нибудь для более приватной беседы. И зачастую, удовлетворив свое любопытство, ограничился бы парой прощальных писем, сказав "Чао, бомбина, синьорита". Ибо женщина, столь откровенно намекающая на свой интерес к любви, не считалась серьезной. Но Иван был молод. И достаточно наивен, чтобы поддаться на соблазн этих феромонов, излучаемых этой привлекательной женщиной. Ее прикосновения вызывали у него приятную, прохладно-общигающую дрожь, проходящую глубоко внутри. - Вы говорите так, - негромким шепотом отозвался он в тон ей. - Что и я начинаю желать понять смысл любви. Вот еще бы найти достойного учителя. Быть может, вы подскажите такую?
Александр Шуленин: - Я счастлив, что вам хорошо здесь, - улыбнулся Шуленин. - Но вы, я уверен, были бы еще счастливее, если бы побывали на приеме у турецкого султана. Поверьте, более красивого зрелища я не встречал. Посмотрите воон туда, - он кивком головы указал в сторону окна, подле которого стоял диван, один из многих в зале, но, в тоже время, единственный. Потому что на нем собралась поистине занятная компания: испанцы и подле них турок. - Видите того высокого мужчину? Это турецкий посол. Началась мазурка, и Шуленину пришлось слегка отвлечься на танец. Более эмоциональный, более подвижный и страстный, этот танец под милым названием "мазурка" весьма нравился барону. Подхватив партнершу поудобнее, Александр пустился в пляс. Турок, конечно, персона колоритная, но в данный момент, когда он обнимал хорошенькую женщину, дела до посла ему не было. А вот после надо будет подойти, представиться. Такие знакомства нельзя упускать.....
Софья Долманова: Сразу после приезда сына, Денис Брониславович весь погрузился в круговорот разных дел, которые всегда имели свойства появляться в самое подходящее время. Поэтому, обещанный визит врача случился чуть позже, а сам интересный факт до сих пор не был озвучен в семье. Видно, и Иван, и его бабуля будут просто поставлены пред свершившимся фактом. На самом деле, сообщить родственникам радостную весть – надо тоже смелости набраться. Вон, Соня сколько собиралась, потому и мужа не торопила?! Зато доктор, явившийся по зову главы семейства, только подтвердил диагноз к вящему удовольствию Дениса Брониславовича и его супруги. Но, не смотря на все свои заверения, что будущая мамочка здорова и полна жизненных сил, рекомендовал ей не слишком переутомляться и дела, требующие расхода сил оставить на потом, месяцев на девять отложить – не убегут они. Вот Соня и размышляла теперь, не стоит ли отнести мазурку, слишком подвижную и бойкую, к разряду таких вот дел. С невинным, почти детским и проказливым выражением на лице Сонечка посмотрела на мужа. Нет, пожалуй, потом времени для танцев у меня и вовсе не останется. Только теперь и только сейчас. Госпожа Долманова уже готова была протянуть руку мужу, но тут пред семейной парой возник другой кавалер и его галантное приглашение, а возможно и соображение, что мужу с больной ногой не стоит скакать по бальной зале (мысль, что ей это может повредить, Софью Аркадьевну не посетила) возымело свое действие. - Благодарю вас, я с радостью приму ваше приглашения. Ведь ты не против? - она кинула ему в ответ вопросительный взгляд, но дожидаться ответа не стала. Первые аккорды уже зазвучали и Сонечка с офицером направилась в центр зала.
Патриция Стентон: На лице Пэт появилось странное выражение. Будто слова Долманова ей показались приятными, но в то же время обидели ее. "За кого он меня принимает?- подумала миссис Стентон, и тотчас же мысленно ответила на собственный вопрос. - Пожалуй, мне лучше не знать..." - В любви нет иного смысла, кроме самой любви, так что не пытайтесь искать логику там, где ее нет,- не понятно было, о чем говорит Пэт - о чувствах или же о женщинах в принципе,- Научиться тому, чему вы хотите, невозможно, это можно только пережить, и здесь выбор остается всегда за вами,- она еще раз посмотрела ему в глаза мягким завораживающим взглядом,- Если вы решитесь играть по правилам, то вам может это понравиться. Я покину бал одна, мой спутник не будет меня сопровождать. Через час ожидайте меня возле моей кареты. Если вы отважитесь,- она послала Долманову лукавую улыбку на прощание. Сама Пэт могла точно отслеживать время, благодаря чудо-перстню, который на первый взгляд ничем не отличался от обыкновенного кольца, а на самом деле скрывал крохотные часики работы швейцарских мастеров. За них миссис Стентон выложила целое состояние, но ни разу не пожалела об этом. Пунктуальность того стоила. В конце-концов, было бы совершенно невежливо весь бал посвятить одному партнеру. Это бы выглядело крайне странно со стороны. А потому Пэт решила отыскать в толпе знакомые лица, что было не так уж и просто. Но, к счастью, фортуна оказалась к ней благосклонна и, еще не утомившись от бесцельных поисков, миссис Стентон узрела Загорского.
Владимир Загорский: Звуки вальса стихли, и Загорский препроводил свою даму в общество ее подруги, не без сожаления думая о том, что этикетом не поощряется танцевать с одной партнершей больше, чем они сегодня. Все же, не каждый раз на балах сталкиваешься со столь приятной собеседницей и искусной танцовщицей в одном лице. Но правила есть правила, поэтому, задержавшись подле Елены Сергеевны и Юлии Адамовны еще несколько минут, Загорский откланялся дамам и пошел прочь. Вскоре на его пути возник лорд Дерхэм. Владимир Дмитриевич ничуть не удивился присутствию главы английского дипломатического корпуса в Петербурге на балу у Анны Оттовны. Вероятно, Варя его пригласила. Несмотря на несколько натянувшиеся отношения между двумя империями, впрочем, внешне все оставалось по-прежнему безоблачно, и Загорский, и Дерхэм питали друг к другу с давних пор вполне приятельские чувства. Встречались редко, более по службе, но, если судьба сталкивала вне ее, как теперь, никогда не отказывались от возможности пообщаться. Вот и теперь последовали несколько минут привычного и принятого между ними обмена лукавыми и ироничными комплиментами, потом - разговор на отвлеченные темы. Атмосфера бала не располагала к философическим беседам, да и нужны ли они были? В какой-то момент Загорский на мгновение обернулся и вдруг встретился взглядом с невысокой рыжеволосой дамой, в которой мгновенно признал миссис Стентон - Адамс, с которой познакомился буквально на днях и был весьма впечатлен. А то, что мадам Патриция, спустя всего пару дней после того, как сетовала на то, что никого в Петербурге не знает, присутствует на одном из самых блестящих раутов Сезона, поразило Загорского еще больше. Кажется, американка тоже узнала его, об этом говорила широкая улыбка, которая расцвела на ее лице. Владимир Дмитриевич ответил ей тем же, учтиво поклонился и проговорил, обращаясь к сэру Джону: - Воистину к нам сегодня "все флаги", милорд! - англичанин кивнул, но выглядел озадаченным, не понимая, с чего это Загорский вдруг заговорил об этом. - Графиня собрала у себя на празднике настолько разнообразных гостей, что я уже устал удивляться. Совсем недавно видел здесь даже турецкого посланника, представляете? Однако, еще более удивительно мне видеть здесь ту, которой я мог бы Вас представить, если не возражаете. Разумеется, заинтригованный Дерхэм не возражал, на то был и расчет. И Загорский не без внутренней усмешки повел его прямо к миссис Стентон, предвкушая забавную сценку. Сэр Джон, как и многие англичане, считал соотечественников Патриции выскочками и чуть не потомками каторжников. И, естественно, не переминет вставить шпильку по этому поводу. Однако и миссис Стентон - обладательница весьма острого язычка, в этом он уже успел убедиться... - Добрый вечер, сударыня! - Загорский склонился к руке Пэт. - Замечательный вечер, не так ли? Надеюсь, наша столица Вас пока не разочаровывает? Позвольте представить Вам моего старинного знакомого. Лорд Джон Дерхэм, посол Великобритании в России - миссис Патриция Стентон-Адамс, поддання Северо - Американских Штатов, - без лишних церемоний продолжил он. - Миссис Стентон - одна из самых удивительных дам, которых я когда-либо встречал, сэр Джон. Достаточно сказать, что она сама ведет дела покойного мужа и намерена развивать свое предприятие в России. - Мое почтение, мадам, - англичанин поклонился Патриции, достаточно сдержанно. Загорский с удовольствием отметил, что он проглотил его наживку. - Так Вы действительно из Америки? Право, удивительно. Такой долгий путь до России. Неужели лишь... бизнес, - как истинный аристократ, Дерхэм с презрением относился ко всякой трудовой деятельности, считая ее недостойным занятием для человека их общества, поэтому даже слегка поморщился, произнося последнее слово. - Неужели один лишь бизнес заставил Вас проделать его?
Андрей Бежецкий: Этот поход, а точнее, выход в свет с самого начала не задался. Мисс Стентон сразу же ошарашила его новостью о том, что намеревается взять с собой своего мавра, и Андрей прекрасно знал, чем это грозит. С первой секунды, как только они переступили порог графского дома, начались пересуды, со всех сторон удивленные взгляды провожали странную троицу, не в силах сдержать свое любопытство. Сразу же стало неуютно. Бежецкий молчал, в то время пока Пэт с восторгом наслаждалась вниманием окружающих. Интересно, что мне скажет моя Анюта, когда прознает про это? Андрея передернуло, но внешне он остался невозмутим. Катастрофа не заставила себя долго ждать. Преданный мавр красотки, которому невольно суждено быть звездой вечера, стал причиной неприятного инцидента с подносом, который незадачливый лакей с искусством фокусника грохнул на пол. Пэт, взглянув на графа, почему то разозлилась и, не долго думая, оставила его одного, решив самостоятельно завести знакомства. Потом у нее обязательно спрошу, а пока это неплохая возможность залечь на дно, а точнее затеряться в толпе хотя бы на некоторое время, дабы успокоить пересуды. На горизонте, на счастье, замаячило знакомое лицо. Князь Высоковский с радостью пригласил Бежецкого присоединиться к беседе о морских поставках груза из Англии, и Андрей на время потерял свою спутницу из виду, почему-то ни капли не переживая о том, как она проводит время, прекрасно зная, что эта женщина скучать не будет даже на вечере классической музыки. Но настало время сменить компанию, и тут на глаза попался Загорский. Этого господина он желал бы видеть более всего, ибо друг пропал без вести приличное время назад. Очутившись за спиной Володьки, Андрей кашлянул, привлекая к себе внимания, помимо всего прочего тут же оказалась и Пэт, которой он из-за спины друга адресовал улыбку. Третьего господина он не знал.
Владимир Загорский: Услышав за спиной чье-то покашливание, Загорский инстинктивно оглянулся. - Бежецкий! - радостно воскликнул он, разворачиваясь к другу уже всем корпусом, чтобы пожать ему руку. - Страшно рад тебя видеть, ей-богу, соскучился за этот месяц..., - он хотел сказать "за этот месяц в Лондоне", но тут подумал, что лорду Дерхэму-то знать о том, где именно он провел последние четыре недели, вовсе не обязательно. Хотя особо он там и не таился, но все же... - Знакомьтесь, граф Андрей Сергеевич Бежецкий - лорд Дерхэм, британский посол, - Загорскому пришлось повториться, но лишь для того, чтобы познакомить мужчин, что касается миссис Стентон, тут он был уверен, что его рекомендательные письма сыграли свою роль, судя по той улыбке, что Андрей послал американке. Однако на всякий случай... - Миссис Стентон, надеюсь, что Вам моего друга представлять уже не нужно? - Пэт сделала какой-то неопределенный жест, который Владимир Дмитриевич расценил, как согласие. После этого он вновь повернулся к графу. - Страшно нелепо вышло с той охотой, не правда ли? Пришлось уехать так срочно, толком и не повеселились. Кстати, а Арсеньев не здесь? Признаться, я так и не успел его навестить - третий день, как в Петербурге, так в министерстве сразу куча дел... Насилу к Анне Оттовне, вот, вырвался.
Маргарита Панина: Вальс уже закончился, а мазурка еще и не думала начинаться, и тот недолгий промежуток времени, посвященный «перемене декораций», Панина посвятила не лишенному интереса созерцанию столь экзотических гостей праздника. Турецкий посланник. Да, такое увидишь не каждый день… Роскошь, окружающая заморского гостя, бросилась ей в глаза, - такого богатства не знало даже ее семейство, хотя дом графьев Паниных был одним из самых состоятельных в Петербурге. Наверняка, ее новый знакомый затеял какую-то таинственную авантюру, которая не обойдется без участия турецкого посланника. Интересно… -- Вы желаете быть представленным турецкому посланнику? О да, полезное знакомство, не скрою… - согласилась Маргарита, снова взглянув на Александра с обворожительной полуулыбкой. – Только… вряд ли он понимает хоть слово по-русски. Впрочем, не отрицаю, что вы владеете всеми языками мира… Да и переводчик при турецком вельможе, полагаю, имеется. Так, на всякий случай… - Она умела говорить легко и непринужденно в такие моменты, когда любая другая девушка, даже вышедшая из возраста дебютантки, мгновенно теряла дар речи, оставляя место только для коротких восклицаний. Да и вообще, молодая графиня Панина, по меркам высшего общества, могла прослыть излишне болтливой особой. Она имела на все предметы свое мнение, и не считала зазорным открыто высказывать его. Промежуток между вальсом и мазуркой был достаточным, чтобы понять всю пользу знакомства с важным гостем, но бессовестно коротким, чтобы его начать. И, поскольку балы, главным образом были предназначены для танцев, то и следовало танцевать. Тем более, уже заиграла зажигательная мазурка. -- Нам повезло, барон, что наши общие танцы следуют друг за другом, - негромко проговорила Маргарита, заметив про себя, что знакомства с Шулениным и титулованными иностранцами, похоже, будут самыми яркими и интересными событиями этого приема, и, стало быть, вечер не потрачен впустую. К ее счастью, мазурка была не столь провоцирующим танцем, как вальс, и, стало быть, опасных соблазнов ей, скорее всего, удастся избежать. После неудачного романа с Луиджи Маргарита избегала как огня не только брачного венца, но и самой влюбленности, которая может перейти в нечто большее. И в то же время, опасность и неизвестность манили ее, как огонь – ночного мотылька. Ей нравилось скользить по самому острию, и всякий раз делать над собой усилие, чтобы не сорваться в пропасть, но – предаваясь опасной игре, она умела соблюсти осторожность, чтобы рисковая забава не обернулась для нее утратой свободы, и, возможно, очередным разочарованием. – Я успела привыкнуть к вам, и, откровенно говоря, вы очень мне понравились. – Несмотря на содержание фразы, она не прозвучала двусмысленно.
Патриция Стентон: Судьба распорядилась так, что теперь Пэт оказалась в компании трех джентльменов, а значит, у миссис Стентон были все основания быть довольной жизнью. И это хорошее настроение не могло испортить ничего - ни тот факт, что Андрей в их маленькой группке интересовался именно Загорским, а не ею, ни то, что Загорский был явно склонен немного поразвлечься за счет беседы приправленной едкими замечаниями, ни то, что эту беседу ему собирался обеспечить английский дипломат, пребывающий пока что в блаженном неведении. Нет, если посмотреть на все это с другой стороны, все было просто замечательно. Потому, что и самой Пэт, признаться, очень не хватало горячего спора. - Vladimir Dmitritvich,- с заметным акцентом произнесла миссис Стентон-Адамс, русские имена все еще давались ей непросто,- Как же замечательно, что вы все-таки приехали. Я ведь так и не имела повода поблагодарить вас за радушный прием в Россию. А теперь, к списку своих благодеяний вы прибавляете новое- для меня такая честь быть представленной вам, милорд,- при этом Пэт очаровательно и невинно улыбнулась, да так наивно и ласково, что даже умудренный дипломат на секунду усомнился, может ли присутствовать в этой хорошенькой ветреной головке обычные мятежные мысли жителей колоний,- Эта страна такая замечательная, что я не перестаю ею восхищаться,- продолжила Пэт,- И если говорить о цели моего путешествия, то я более чем вознаграждена. Будем говорить, что я проделала весь этот путь из любопытства, это ведь простительно для женщины, разве нет?- ее улыбка стала лукавой, а глаза сверкнули в сторону Загорского, будто призывая его в сообщники,- будь то деньги, служебный долг или же любовь, все можно назвать пространным словом "дела", разве не так, милорд? У нас в Штатах умеют ценить каждое из этих составляющих, наверное поэтому, мы умеем вести "дела" как никто другой.- Пэт не удержалась от легкого укола английской национальной гордыне, которая, как она догадывалась, была очень чувствительна.
Владимир Загорский: Загорский слегка улыбнулся, когда миссис Стентон со своим жутким американским акцентом выговорила его имя-отчество. Было что-то забавное и трогательное в том, как она старается говорить в России по-русски. И - необычное, потому что, при всей любви к Отчизне, Владимир Дмитриевич все же понимал, что наш родной язык - не самый распространенный среди тех, что изучаются. И должна быть какая-то веская причина у этой эксцентричной особы, чтобы им овладевать. Но вот - какая? Впрочем, сейчас он этого выяснять не собирался, более увлеченный тем, что ответит на довольно колкий выпад в его адрес со стороны миссис Стентон лорд Дерхэм. Тем более, что в словах Патриции содержалось и нечто, что косвенно могло удовлетворить и его собственное любопытство. Ведь леди заявила, что приехала в Россию из любопытства. Так... бизнес, любопытство... а еще что? - Несомненно, миледи, - тем временем откликнулся англичанин на слова миссис Стентон. - Вашим соотечественникам не занимать практической сметки. Тут европейцев они обошли вчистую. Однако умение ловко вести дела - это еще не есть показатель принадлежности к высокоразвитому обществу, - сэр Джон назидательно поднял указательный палец, из-за чего сделался похож в глазах Загорского на англиканского проповедника. - Духовность и отношение к малым сим - вот показатель! А быть ловким дельцом особенно удобно еще и тогда, когда на тебя трудятся тысячи рабов, - тут Дэрхем скосил глаза на мавра, который все также невозмутимо стоял там, где его оставила хозяйка и даже, казалось, ни разу с того момента не пошевелился, взирая на происходящее сверху-вниз - по причине своего роста - из-под полуприкрытых век.
Патриция Стентон: Спор быстро набирал обороты. Он двигался по заранее намеченной спирали, которую можно было предвидеть, но никак не предсказать. И теперь в Пэт появилось почти детское желание выиграть, "посадить надменного англичанина в лужу", ведь арбитрами были люди, мнение которых было для миссис Стентон важным - Загорский, потому, что он был другом Андрея, и самого Бежецкий. -Тысячи - это очень и очень редко,- назидательно начала Пэт,- На самом деле, встретить человека, который владеет тысячей рабов не так просто. А все потому, что это большая ответственность. Взгляните на моего Абрахама, к примеру,- жизнерадостно продолжила миссис Стентон,- Он словно большой ребенок, я должна позаботиться о том, что он будет есть и во что одеваться,- она сверкнула глазами,- Чего не скажешь о том, как, со всем уважением, в Англии относятся к арендаторам, милорд. О, я видела своими глазами, как людей бросали в долговые тюрьмы без всякой надежды на избавление. Возможно, если бы они могли продать свою свободу, они бы это сделали, но этим беднягам было совершенно нечего предложить, чтобы избежать такой печальной участи! Лорд Дэрхем сжал губы в тонкую линию. Эта женщина была положительно несносна. - Вы говорите о свободе личности так, будто это то, что можно продать и купить! Стыдитесь мадам! Не все можно приобрести за деньги! - Вы правы, милорд. Но деньги не такая уж и грязь, ведь, присутствуй она в карманах тех несчастных, для них все в жизни сложилось бы иначе. - Возможно, но если это, по-вашему, рецепт счастья, то вы поступаете бесчеловечно, лишая сотни людей права собственности. Ваши рабы не лучше скота, их можно продать и купить. - А крепостные? Люди, которые полностью зависят от произвола хозяина. А между тем, никто не считает это бесчеловечным именно потому, что вещи не называются своими именами. Мы порабощаем негров, которые уступают белым в развитии, здесь же порабощают своих братьев по крови. Что вы скажете на это, милорд?
Владимир Загорский: Сводя в словесном поединке миссис Стентон и графа Дерхэма, Загорский рассчитывал услышать от первой все, что угодно, только не пламенный спич с уклоном в политику, да еще и потрясающий основы государственного строя аж двух империй - Британской и Российской. Сам он рассчитывал поговорить с Бежецким, но Андрей Сергеевич, кажется, тоже был обескуражен не меньше его самого, а посему замер с открытым ртом, так и не ответив на вопросы Загорского. Торжествовал один лишь Дерхэм, ибо своей обличительной речью миссис Стентон прежде всего задевала, конечно, именно русские порядки - да, несомненно, крепостное право - это то же рабство, как ни обидно признавать. И два крупнейших "рабовладельца" - граф Бежецкий и, собственно, сам Загорский сейчас стояли перед маленькой рыжей бестией, которой, все же, не мешало бы иногда хоть немного думать, что она говорит, а еще - где и с кем, и не знали, что же делать дальше. А делать определенно было что-то надо. И Владимир Дмитриевич нашелся, как и подобает дипломату, первым. Тщательно скрывая возникшее раздражение лучезарной улыбкой, он повернулся к американке и проговорил, опережая сэра Джона: - Думаю, что лорд Дерхэм может сказать лишь одно: он впечатлен Вашим умом и красноречием, мадам! Не так ли, милорд? - Безусловно, это так. Редко встретишь даму, которая обладает не только такой мм... твердой жизненной позицией, - согласно закивал Дерхэм. - Но и красотой одновременно! - О, в плане твердости убеждений миссис Стентон даст фору большинству моих знакомых представителей сильного пола, - усмехнулся Загорский уже более добродушно, довольный тем, что разговор удалось-таки увести с опасной тропинки. - И я бы поставил на нее в любом споре, не сомневаясь ни мгновения. Однако, по счастью, наша жизнь - не только споры и поединки, поэтому прекрасной даме есть много иных способов доказать свое превосходство над нами, сыновьями Адамовыми. Например, танцы. Миссис Стентон, вероятно, Ваша мазурка уже кому-то обещана?
Андрей Бежецкий: Бежецкий хотел было удивиться по поводу слов друга о миссис Стентон, с которой чисто теоретически он мог познакомиться только здесь и тому, что не припоминаются обстоятельства, при которых сам Андрей мог ему рассказывать о своей подруге. Но, тем не менее, что-либо высказать ему так и не удалось, потому что Пэт, прости, Господи, неразумную женщину, так резво вступила в спор с английским лордом, что оставалось лишь молча стоять и слушать пылкие речи обоих. Нет, он, конечно, знал цену манерам Патриции, но чтобы так открыто вступать в противостояние интересов с человеком, который поболее ее разбирается в данном вопросе – это перебор. Ситуацию спас опять-таки Володька, вспомнив о том, что они все-таки на балу и тут положено танцевать, тем самым отвлекая неугомонную барышню от распаленного спором джентльмена. Но опустить танцевать ее с Загорским он не мог, слишком уж было любопытно узнать, при каких обстоятельствах эта лисица сумела познакомиться с его другом. Ну и, конечно, легкий укол совести сыграл свое. Она была его спутницей на этом вечере, и какой же он, к чертовой матери, после этого дворянин, если так оскорбляет даму своим невниманием. -Владимир Дмитриевич, миссис Стентон занята мною на следующий танец,- произнеся это вслух, он добавил чуть тише. - Я бы хотел поговорить чуть позже, уделишь мне немного времени?- после утвердительного кивка, Бежецкий подошел к Пэт и, поклонившись, протянул ей руку. -Разрешите? Помнится, вы когда-то любили этот танец более прочих. Окажете мне честь?- на губах играла хитрая улыбка.
Марина Елагина: Большой прием во время поста... Когда Николя принес приглашение на две персоны от графини Белозеровой, Марина изрядно удивилась. Но, когда выяснилось, что поводом для праздника стал семидесятилетний юбилей этой дамы, то мысленно согласилась, что в таком почтенном возрасте каждый день рождения - уже достижение, которое можно отмечать без особых оглядок на религиозные посты, если речь не идет о совсем уж значительных, вроде Великого. Тем не менее, не отказывая мадам Белозеровой в ее праве на личное торжество, Марина сама не жаждала к нему присоединиться. Все эти два с половиной месяца в Петербурге она, конечно, не пряталась, но широко своего присутствия не обозначала. И вообще надеялась к весне вернуться в ставший уже родным Биарриц, к дорогой мадам Сесиль. Тем более, что матушкино состояние опасений не внушало с самого начала, а слишком долгое присутствие в ее доме, который Марина как раз родным уже давно не чувствовала, да простит ее Господь, было утомительным. Тем более, что до некоторых времен и мадам Сесиль в каждом письме упорно звала "свою девочку" к себе, говоря, что страшно без нее тоскует. Но в последние месяцы тоски в строчках ее посланий заметно поубавилось, как и призывов вернуться. И Марина догадывалась, в чем тут дело: Николя теперь был в Петербурге! А это означало надежду на исполнение заветной мечты пожилой графини - чтобы ее любимый старший сын, Николай Викторович, наконец, добился согласия Марины выйти за него замуж. Ну, в самом деле! Чего же предосудительного в том, что, после развода с непутевым Мишелем, ее дорогая Маринетт выйдет за Николя? Какой замечательный это будет союз! Самое главное, кажется, и ее собственная маменька участвовала в этом "заговоре", но со своими собственными мотивами. Николай Викторович Елагин последние несколько лет обретался в Гельсингфорсе, где состоял в чине царского посланника в Великом княжестве Финляндском. Справедливо рассудив, что Гельсингфорс к Петербургу гораздо ближе Биаррица, Тамара Николаевна тоже всячески приветствовала развитие отношений между дочерью и ее бывшим деверем. Сама же Марина относилась к Николя и его ухаживаниям... неплохо, но любви к нему, увы, не чувствовала. И не потому, что граф Елагин был плох, нет, напротив! Николя всегда выгодно отличался от своего младшего брата - во всем: был успешнее по службе, умнее, наконец, просто красивее внешне... Но Марина любила Мишеля. И, когда их брак оказался разрушен, с трудом пережив это, решила для себя, что никогда и никого более не назовет супругом, тем более - любимым. Впрочем, время, как известно, лечит любые раны. По прошествии нескольких лет, за которые Николя, чувствуя себя ныне свободным от запрета на нежные чувства к супруге младшего брата, которые, кажется, всегда питал к ней, неоднократно делал ей предложение, Марина уже не была так убеждена в целесообразности обета безбрачия, возложенного ею на себя самое. Заметил ее колебания и Николя, значительно интенсифицировав в последние месяцы свои ухаживания. И, в общем, был близок к успеху... Так или иначе, мадам Елагина благосклонно, хоть и не слишком явно, принимала знаки внимания Николая Викторовича все время после возвращения в Петербург. Поэтому и на бал к графине Белозеровой согласилась с ним поехать, не в силах сказать "нет" его умоляющему взгляду. Торжество, в самом деле, было пышным. Но Марина Антоновна старалась держаться немного в стороне от основного веселья. Едва поприветствовав именинницу, она попросила Николя увести ее в уголок поспокойнее, чтобы оттуда наблюдать за происходящим так, чтобы самой при этом не быть объектом всеобщих наблюдений.
Михаил Елагин: В зале, полной народу, никто не обращал внимание ни на Версмана, ни на Елагина, которые, впрочем, примостившись в самой малолюдной зале, де еще в тени портьеры, ждали часа «икс», коротая время за бокалом отличного вина. Графиня Белозерова, дама во всех отношениях почтенная, отмечавшая день своего рождения в этот зимний вечер, готовила для своих гостей сюрприз. Впрочем, кроме нее, о нем знали еще двое упомянутых выше мужчин, да присутствующий здесь генерал Адулин. Алексей Николаевич на правах старого друга графини, точнее – ее супруга, упросил использовать ее вечер для возвращения к жизни графа Елагина, на что и получил разрешение. Разве может женщину не заинтересовать столь увлекательная история воскрешения, и то, какой фурор она может произвести?! Две недели назад в дом господина Версмана заявился некий господин. Шороху это наделало в доме неслыханного. Все имеющиеся гости были спроважены за дверь, той же участи не избегнули и прекрасные нимфы, что были призваны скрасить вечер мужской компании. Но видно таинственный гость того стоил. Стоил, ибо был то ни кто иной, как граф Михаил Викторович, уже шесть лет почитавшийся мертвым, сгинувшим на Турецких просторах. Поначалу, Мишка Версман решил, что все его грехи переполнили чашу дозволенного, и гость с того света явился за ним. Небось, с приглашением от самого Люцифера. Но тут же прогнав винные пары из дурной головы, постарался трезво, насколько это было возможно, оценить явление покойника к нему в дом. Спустя уже час, вся история была пересказана, и два старых приятеля попивали портвейн, и теперь уже очередь Елагина была слушать россказни Мишки. Две недели были потрачены на подготовку к триумфальному возвращению графа в столичное общество. Были задействованы старые связи, и вскоре старик-генерал Адулин, родственник Версмана, предложил ход конем - предстоял прием у графини Белозеровой. Туда-то они и заявились с ее разрешения и по ее приглашению. Мишель лениво разглядывал толпу приглашенных. - Люди не меняются… или меняются, - как-то неопределенно заметил он, не обращаясь конкретно к Мишке, но озвучивая мысли вслух. - Все тоже самое, стоило ли возвращаться? Пустой бокал завис в воздухе над подносом лакея. Михаил Викторович пристально смотрел в противоположный конец зала. Да быть этого не может? Там стоял Николай, поглощенный беседой с какой-то дамой, правда, заслонив ее собой. Но спутница брата интересовала Мишеля сейчас меньше всего. Ему стало отчего-то не по себе в присутствии старшого Елагина в этой зале. Но каково будет тому, и как он воспримет появление самого Мишеля? Долго размышлять над этим не пришлось, ибо генерал Адулин призвал публику к тишине. - Господа почтеннейшие и дамы, мы собрались с вами здесь по столь знаменательному событию, - пожилой мужчина отсалютовал бокалом в сторону Анны Оттовны, - но прервал я вас от забав по другому поводу. С разрешения нашей хозяйки. У меня есть одна замечательная новость и должен признаться, даже меня она потрясла до глубины души, - старик закашлялся и сделал знак Мишелю выйти, - Дамы и господа, разрешите представить – граф Михаил Викторович Елагин, пропавший без вести шесть лет назад в Бессарабии, но благополучно вернувшийся в родные края, даже спустя такой долгий срок. В зале повисла тишина, в которой начал зарождаться робкий шорох голосов, нараставший, как волны прилива, с каждой минутой все громче. На дальнейшие речи и волнения публики, удивляющейся его воскрешению, Елагин уже не обращал никакого внимания, – взгляд его был прикован к брату, а точнее, к фигуре, прячущейся за его спиной.
Анна Белозёрова: Степенный и глубокомысленный диалог двух пожилых дам оказался внезапно прерван фактически на самом интересном месте: как раз тогда, когда Анна Оттовна и Ульяна Елизаровна, отбросив экивоки, наконец, стали подбираться к главному. Но графиня Белозерова не сердилась на генерала Адулина, командным тоном потребовавшего минуту внимания у гостей именинницы. Потому что то, о чем он собирался поведать гостям, было главным сюрпризом сегодняшнего вечера, о котором не подозревала даже Варюша, удивленно взиравшая сейчас то на нее, то на генерала. А дело было в том, что несколько дней тому назад, когда внучка гостила у баронессы фон Тальберг, к ней с визитом приехал старинный сослуживец мужа, который и поведал Анне Оттовне удивительную историю возвращения полковника Елагина, которого много лет считали сгинувшим в Бессарабии. Рассказав об этом, он попросил разрешения сделать объявление об этом поражающем воображение событии именно у нее на именинах, потому что в пост крупных собраний почти не случается, а такое, несомненно, заслуживает большого количества зрителей. Разумеется, графиня разрешила. Кроме того, немедленно же написала и приглашение на свой прием для старшего брата Михаила Викторовича, которого немного знала, как одного из прежних сослуживцев Алексаши по МИДу... Итак, объявление было сделано, и по залу понесся нарастающий ропот, но сама именинница лишь тонко и немного печально улыбнулась, наблюдая за творящимся всеобщим изумлением. - Как приятно наблюдать воссоединение семейства, - проговорила Анна Оттовна и вздохнула. - Честное слово, Ульянушка, полжизни отдала бы, чтобы мой Васенька вот так ко мне вернулся, пусть даже спустя много лет. Да только мне такого счастья-то Господь не послал, - добавила она, поворачиваясь к заинтригованной не меньше других Ульяне Елизаровне.
Ульяна Зубова: Ульяна Елизаровна не могла похвастаться подобным желанием – увидеть воочию своего покойного мужа. Да и скептически глядя на развернувшуюся перед ней сцену, немного сомневалась, что присутствует при счастливом воссоединении семьи. Уж больно невесел новорожденный, так сказать, да и брат его… - А кстати, что там за дама за спиной старшего Елагина, та что медленно бледнея, сейчас сползет на пол? - мадам Зубова не церемонясь ткнула набалдашником трости в сторону интересующей ее особы. При этом сложно было сказать, что старушка сильно обеспокоена здоровьем графини, - Надо сказать, Аннушка, ты народ умеешь позабавить. Бьюсь об заклад, что этот вечер еще долго будет притчей во языцех у столичного общества! Криво ухмыляясь, Ульяна Елизаровна посмотрела на подругу, которая была спокойна и даже довольна.
Владимир Загорский: - О, мне следовало догадаться, - добродушно усмехнулся Загорский и слегка хлопнул Андрея Сергеевича по плечу. - В искусстве угодничества прекрасным дамам, сударь, мне Вас никогда не опередить! После чего, ответив утвердительным кивком на еще один вопрос друга, прежде, чем он увел миссис Патрицию танцевать, Владимир Дмитриевич тихонько вздохнул с некоторым облегчением, поняв, что теперь может заняться и своими делами. Впрочем, нет, рядом все еще стоял Дерхэм, но с ним удалось вскоре распрощаться. После чего Загорский, наконец, направился к Варваре, что стояла теперь рядом со своей бабушкой и по-прежнему делала вид, что ей нет до него никакого интереса. Анна Оттовна, тем временем, увлеченно беседовала о чем-то с Ульяной Елизаровной Зубовой, дальней тетушкой Загорского. И он мысленно застонал, понимая, что придется поговорить еще и с ней, прежде, чем можно будет обратиться к Варю. Но тут ему неожиданно пришел на помощь старик-генерал Адулин, которого Загорский знал с детства, как одного из приятелей своего отца. Точнее, генерал, конечно, не имел цели помогать конкретно ему, он просто вышел в центр залы с каким-то объявлением. Как выяснилось через минуту, прелюбопытным: обнаружился некий полковник Елагин, считавшийся пропавшим без вести. Это сообщение произвело форменный фурор. Какая-то дама даже стала падать в обморок. Впрочем, сам Загорский этого человека не знал и чувств лишаться по поводу его счастливого воскрешения не собирался. Вместо этого, под шумок, он тихо подошел сзади к Варюше, тоже во все глаза разглядывающей Елагина, склонился к ее нежному ушку и прошептал, намеренно едва не касаясь его прохладной кожи губами: - Мадемуазель, позволите похитить Вас ненадолго?
Иван Долманов: Иван был и смущен и ошарашен. Такие предложения не каждый день поступают вам в Лондоне, там несколько иные нравы. Конечно, молодые девушки и кокетки в возрасте заглядывались на красавца-корнета, даже сообщали авансы, но тут случалось: "не везет и как с этим бороться". То Иван забывал о свидании и вспоминал слишком поздно, то забывал, где свидание, то случались неотложные и дела, и он никак не мог заставить себя покинуть аудиторию, дабы умчаться на крыльях любви-с. Да-с. Вот так-с. А и не стыдно вам, корнет? А и стыдно, ой, как стыдно. Так стыдно, что ни в сказке сказать, ни пером начеркать. Поскольку Иван, хоть и не умел писать поэмы, любовные послания писал за весь курс, пылкости и страсти в его словах было не счесть. Поэтому нет нужды в подробностях описывать, какими трогательными посланиями он вымаливал прощение у обманутой девушки, добивался нового свидания кровь из носу, чтобы.... опять не прийти. В него кидались чем попало, топали ножками, давали пощечин, плакали, прогоняли с глаз долой, чтобы потом опять простить... Все же, как не крути - женщины есть мазохистки. То есть склонные к самоистязанию и получению от этого удовольствия существа. Американка ему понравилась, но в ее обществе он испытывал странную робость. Именно поэтому и вел себя так сумбурно. Однако такими предложениями не разбрасываются. Теперь дай Боже - не забыть. И, зарубив это себе на носу, Иван направился к единственной не танцующей и горячо любимой родственнице - к бабушке. Попутно, правда, проводив несколько ревнивым взглядом свою теперь уже бывшую партнершу. Где-то в центре зала следующий танец бодро выплясывал Шуленин, и Иван, не имея иного якоря, оказался подле бабушки быстро. Та была не одна, а с виновницей торжества. - Сударыни, - он слегка поклонился. - я как Летучий Голландец, бороздящий просторы этого моря, прошу разрешения прибиться подле ваших берегов.
Александр Шуленин: Шуленин заулыбался, слушая девушку. - О, моя дорогая, вы зря наговариваете на принца. Он прекрасно владеет русским языком... и не только русским. Он интересный собеседник, мне случалось вести с ним беседы в Сиаме, где, как вы осведомлены, я бывал. Так что для вас - любой каприз, коль пожелаете. Нет, она все-таки не шпионка, не засланный казачок. Даже немного жаль.... Просто юная, в чем-то еще наивная девушка, потерявшаяся в водовороте событий, ищущая своего принца на белом коне... "Я успела привыкнуть к вам, и, откровенно говоря, вы очень мне понравились," – честное и искреннее признание. Признание чистой и честной девушки. Нет в нем кокетства и двусмысленности, оттого оно вдвойне ценно. Вот только, увы, не подходит он на роль принца. Конь у него, конечно, есть, но что есть, кроме коня? А ни-че-го. Полуразвалившееся поместье? Отточенный несладкой жизнью ум? Нет, такая девушка достойна хорошего мужа. Честного, любящего, преданного. А он, Сашка Шуленин, на такую персону никак не похож. Даже если за уши притянуть. - Я польщен, - с доброй улыбкой отозвался Шуленин. Танец уже заканчивался, и он аккуратно "отбуксировал" парнершу чуть ближе к краю. - Вы очень милая девушка, я безмерно счастлив знакомству с вами. Конечно, он знал, что за ее семьей водятся деньги, а брат прям-таки горит желанием скорее выдать бедняжку замуж. Хорошие перспективы, да только он, Шуленин, предпочитал облапошивать таких мамзелей как Катерина Белосельская-Белозерская. Совесть не так мучает, да и нет за ним сломанной жизни молодой неопытной девушки.
Ульяна Зубова: Ульяна Елизаровна обернулась на звук любимого голоса. - Ванюша, - а мы как раз о тебе, - ну что, ты, надеюсь, не скучаешь? Старушка была рада, что ее мальчик подошел как раз вовремя, как раз, чтобы Аннушка оценила ребенка во всей красе. А он и стараться рад, не подозревая об уготовленной ему участи. - Вот, рассказывала Анне Оттовне, про тебя, - внук едва заметно поморщился, а может ей показалось. Правда, молодежь крайне болезненно относится к тому факту, что ее обсуждают за ее спиной, а узнай Ванюша – что еще и сватают, покрылся бы, небось, морщинами раньше срока. Но разве сам он не высказал желания жениться перед отцом? Вот пусть на себя и пеняет, - Говорю, что вырос совсем, я и не видела тебя. А теперь вот боюсь, что помру и не увижу деток твоих, - глаза старой мадам Зубовой увлажнились и кружевной платочек запорхал у лица дамы.
Марина Елагина: К сожалению, мечте Марины тихо отсидеться в уголке исполниться было не судьба. Вскоре после того, как она удобно устроилась с креманкой в руках, что принес своей даме заботливый Николя Елагин, и приготовилась откушать полюбившееся еще во Франции лакомство - в вазочке живописно были выложены несколько шариков мороженого, политые фруктовым сиропом и посыпанные шоколадной стружкой - как вдруг кто-то из гостей графини вышел в центр зала и провозгласил, что готов сообщить "замечательную новость". Толпа вокруг заволновалась, предвкушая что-то интересное, ряды дам и господ, разворачивающихся к говорящему, сомкнулись перед глазами Марины Антоновны, поэтому она, также заинтригованная, вынуждена была встать с удобного пуфика, чтобы разглядеть, что же там происходит. Николай, стоящий немного впереди, отчего Марина оказалась как бы за его плечом, тоже заинтересованно оглянулся. "- Дамы и господа, разрешите представить – граф Михаил Викторович Елагин, пропавший без вести шесть лет назад в Бессарабии..." А большего Марина уже и не услышала, потому что в эту же минуту хрустальная вазочка выпала из ее внезапно ослабевших пальцев, с веселым звоном рассыпаясь на паркете сотней осколков, смешанных с мороженым. А сама графиня Елагина живописно осела рядом в обморок. Все это произошло так быстро и внезапно, что Николя, резко обернувшийся на звук бьющегося стекла вместе с теми, кто стоял рядом, едва успел подхватить бесчувственную невестку, тем самым спасая ее от травмы при падении, а ее туалет от гибели...
Михаил Елагин: Собственная его вдова, а это была именно она, да еще и в компании Кольки – кто бы мог подумать, очень интересно, - особых признаков радости не подавала при появлении супруга. Да и признаков жизни – тоже, когда Мишель оказался подле нее. А уж Николай-то засуетился вокруг Марины, потерявшей сознание. - Позволишь, - немного подвинув плечом брата, он, с полной уверенностью в своих правах, склонился над женой. Последнему было предложено разогнать сбившуюся плотным кольцом толпу любителей поглазеть на живых мертвецов и барышень в обмороке. Два таких замечательных события за один вечер. У, толпа с живостью принялась обсуждать, какая это, видать, радость! Для Марины Антоновны, похоже – самая, что ни на есть волнительная, даже чувств лишилась. Марина… он никак не ожидал ее увидеть так… скоро, тем более в первый вечер. Да и компания у нее странная, но думать об этом сейчас было не место и не время. Подхватив на руки свою женушку, Мишель последовал за лакеем, указывающим дорогу. За спиной вскоре раздались шаги, несомненно, принадлежавшие братцу, причем торопливые. Какого черта! Ему что, так хочется поговорить?! Войдя в одну из гостевых комнат, граф бережно уложил жену на диван. - Воды подай, - обратившись к лакею, Мишель понял, что опоздал с просьбой. Николя уже стоял подле с стаканом в руках и исполненный страдания взгляд был устремлен на Марину, - спасибо. Он поднес стакан к губам женщины, а затем чуть смочил виски. Не слишком подействовало средство на даму, которую потрясение повергло в более глубокий обморок, чем можно было ожидать. Решив, что она и сама вскорости придет в сознание – не раз при нем женщины демонстрировали подобные фортели – только он не делал скидку на то, что те жаждали внимания с его стороны – младший Елагин обернулся к старшему брату. - Может поздороваемся, - чуть вскинув бровь, Миша глянул на насупившегося Николя, - такое чувство, что ты не рад?! Или я прав? - Рад, конечно, рад, но ты бы мог и предупредить, - радости в голосе не звучало, вопреки сказанному, а в глазах ее было и того меньше. Никогда еще Николай не испытывал к брату такой неприязни, - Ты видишь, что твое появление слишком шокировало публику. Под словом "публика" явно предполагалось «Марина». Но Мишель пропустил это мимо ушей. Тем паче, что последняя, кажется, стала приходить в себя.
Марина Елагина: Марине виделись какие-то всполохи на темном фоне, был слышен какой-то неотчетливый, но неприятный гул, она словно бы бежала куда-то, а может - летела сквозь эту мрачную мглу, в которую так внезапно и неожиданно погрузилось ее сознание. Потом гул в ушах стал словно бы стихать, пропали противные вспышки... она пришла в себя и медленно открыла глаза. Ее мутило, да и лепнина на потолке комнаты все еще кружилась у нее перед глазами, но вскоре ей все же удалось сфокусировать взгляд достаточно, чтобы разглядеть лицо склонившегося над ней... нет, это был не Николай. Старший из братьев стоял немного позади и встревожено взирал на нее с высоты своего немаленького роста, а вот рядом с Мариной Антоновной, вернее, с кушеткой, на которую ее уложили, перенеся, видимо, из общей залы, опустившись на одно колено, стоял Мишель и внимательно разглядывал ее лицо. Некоторое время Марина позволила ему изучать себя, тем более, что ей все еще было не слишком хорошо, чтобы говорить, да и рассмотреть бывшего мужа с более близкого расстояния. Мишель постарел... медальный некогда профиль стал как-то мягче, а вот морщинка, едва обозначившаяся между его бровями, когда она последний раз его видела, стала глубокой и резкой. Внезапно она поймала себя на мысли, что очень хочет прикоснуться к ней кончиком пальца, чтобы разгладить... "Стоп! " - приказало тем временем вполне восстановившееся от необъяснимого шока сознание глупому сердцу, блокируя несвоевременное и совершенно бессмысленное проявление нежности к тому, кто предал ее, заставил чувствовать последней дурой на свете, доверявшей своему мужу настолько, чтобы не верить в слухи и сплетни, от которых не было спасения едва не с первых недель их совместной жизни... Графиня Елагина заставила себя отвести взгляд от серых глаз бывшего мужа и подтянулась на локтях, чтобы сесть. - Что же, Мишель? - проговорила она насмешливым тоном. - Кажется, я достаточно успешно справилась с ролью супруги, потрясенной внезапным счастьем от чудесного воскрешения ее благоверного? Ах, как жаль, что все это не по-настоящему! Какая прекрасная история оказалась всего лишь жалкой фикцией, не так ли? Да-да, я все это лишь разыграла! А Вы что подумали?
Михаил Елагин: Да, Николя явно не считал фикцией все произошедшее, но как-то про него забыли тут. А вот Мишеля неприятно задели слова благоверной. Тем более, что глаза ее с туманной поволокой еще секунду назад смотрели на него с прежним теплом. - Мы подумали, дорогая, что у вас корсет чрезмерно затянут. Веянье новой моды? – граф Елагин тут же поднялся, считая, что приступ и опасность миновали, а с ними и порыв сентиментальности, - Что ж, все поверили вам. Вы на редкость стали хороши… то есть хорошей актрисой, милая моя. То ли комплимент, то ли издевка, граф негромко фыркнул сам себе. Черт возьми, что происходит с ним? Михаил протянул даме руку, помогая подняться. Секунду она медлила, но в конце-концов вложила свою руку в его ладонь и встала. - Но разве вы не рады, что я вернулся, и наша семья вновь станет полной, и все мы заживем в мире и любви, - глянув косо на старшего брата, Мишель продолжал, - а дождусь ли я поцелуя от милой моей Марины Антоновны? На правах законного супруга, коим себя считал Михаил Викторович, да и коим он и был на деле, вопреки рассуждениям супруги и брата, он притянул к себе жену, но получил неожиданно отпор с ее стороны. Да и Николай вдруг резко одернул его за плечо. - Это что значит?! – он обернулся к брату, лицо которого побагровело и исказила страшная гримаса. Складка между бровями на лице графа Елагина стала глубже, но внезапно он расхохотался, то глядя на Марину, то на Николя, - Боже мой…
Марина Елагина: Нет, актрисой она оказалась, увы, плохой. Кажется, ее импровизации с якобы притворным обмороком поверил лишь один из братьев Елагиных, но вовсе не тот, которому она надеялась внушить эту мысль. На лице Николая Викторовича тревога сменилась облегчением и некоторым удивлением. А вот Мишель смотрел на нее чуть прищурившись, с легкой усмешкой, как всегда, когда замышлял какую-то каверзу, становясь в такие минуты немного похож на шкодливого мальчишку. И в этот раз он не заставил себя ждать. Едва Марина поднялась на ноги - не без помощи бывшего мужа, подавшего ей руку, как тот одним рывком притянул ее к себе, со словами о том, что ждет от нее поцелуя. На мгновение опешив от его наглого вероломства, Марина Антоновна, все же, быстро сориентировалась и уперлась обоими своими кулачками в его грудь, отталкиваясь, не позволяя Михаилу прижать ее к себе слишком близко. Впрочем, вряд-ли он всерьез рассчитывал на ласки с ее стороны. Поэтому тоже не сильно усердствовал. Да и Николя, все это время бездействовавший, вдруг резко покраснел, потом побледнел и попытался сорвать руку Мишеля с талии Марины, вызвав бурю непонимающего негодования у первого. Которая неожиданно вдруг сменилась бурным весельем, что озадачило уже Марину Антоновну и графа Елагина-старшего. - Что это значит?! - Николя, все еще бледный от ярости, но остановленный в ней умоляющим взором Марины, сверкая глазами, смотрел на брата. - Это я хочу спросить тебя, что означает все это представление, что ты устроил вместе со своими дружками! Какого черта, Мишель?! Почему ты никогда не можешь обойтись без скандала?Разве непонятно, что теперь на нас будут пальцами показывать все ближайшие месяцы, стоит лишь кому-то появиться в свете? Да только что тебе за беда?! Ты всегда думал только о себе!
Михаил Елагин: - Дружками?! Вот уж никогда Алексей Николаевич не входил в круг моих дружков, - все еще дрожавшим от смеха голосом ответил Михаил на гневную тираду старшего брата, - покровитель – да. А на кого из нас еще будут показывать пальцем – еще большой вопрос. Я вот задаюсь одним вопросом, на который пока сам не могу найти ответа. Может, кто из вас знает решение загадки этой? Мишель выпустил из своих объятий женщину и попутно стряхнул с плеча руку брата, после чего уселся на кушетку, с которой поднялась его жена. Сцена становилась все интереснее. Младший Елагин рассматривал своего братца с неподдельным интересом. Что-то изменилось в его облике, возмужал он, что-ли, к сорока годам? Или нет, появилась в нем решимость, которой раньше он не замечал. Скрестив руки на груди, Мишель принял самую развязную позу, демонстрируя свое хладнокровие к происходящему, но в груди его начинала клокотать ярость. Значит, пока он сражался со смертью за свою жизнь, его брат зря времени не терял и утешил супругу его? Похоже на то. А он-то рассчитывал вернуться в лоно семьи, к нежной и верной Марине. Приехать за ней в Биарриц, осчастливить, так сказать. Да и скромная женушка, похоже, нашла в Николае Викторовиче достойную опору в вдовьем существовании. Иначе, что она вновь так к нему метнулась? - Я вижу моя жена не слишком рада моему появлению. Или ты думаешь все еще, что перед тобой мертвец? Да и в тебе нет достаточного такта, что бы не демонстрировать свою неприязнь, - обратился он к брату, неторопливо извлекая сигарету и раскуривая ее, - но придется вам мирится с этим, и впредь демонстрировать, какая мы дружная семья. Выпустив тонкую струйку дыма к потолку, Мишель выпустил вместе с ней и немного своего негодования. Он старался сдерживаться и не уподобляться брату. А все же внезапное появление имеет свои плюсы.
Марина Елагина: Глядя на то, как Мишель с глумливым видом плюхнулся на кушетку и закуривает, хоть прекрасно знает, что она ненавидит запах табачного дыма, слушая его самодовольные речи, не выдержала и вспыхнула уже сама Марина Антоновна: - Да какое право вообще вы имеете рассуждать о чувстве такта?! Вы - человек напрочь лишенный его, а вместе с ним - и порядочности! Я поверить не могу в то, что вы посмели вот так явиться сюда, после всего произошедшего, запросто, да еще и требовать от нас, тех, чьи чувства вы не удосужились пощадить, мириться с вашими выходками?! Осознав, что, вероятно, слишком громко кричит даже для такого людного места и, что совершенно не обязательно привлекать к ним еще больше внимания, чем это и без того сегодня произошло - ах, как прав Николя! - Марина осеклась и замолчала, несколько раз вдохнула и выдохнула, чтобы хоть немного ослабить вскипевшее в душе возмущение и стыд за свой нелепый обморок, прошлась по комнате туда-сюда, а потом, уже немного овладев собой, вновь взглянула на мужчин. - Мишель, - проговорила графиня более спокойным и ровным голосом, - давайте не будем продолжать это представление в театре абсурда. Если нам и придется что-то демонстрировать, то, пожалуй, только здесь и сейчас. Ибо, не знаю, как ваш брат, но лично я не намерена и впредь поддерживать с вами никаких отношений. Полагаю, что достаточно явно дала понять это, прислав документы о разводе, за которыми вы даже не удосужились приехать лично, доверив даже такое почте. Возможно, на войне вы и герой, но в миру - всего лишь жалкий трус, с которым я давно не желаю иметь ничего общего!
Михаил Елагин: Мишелю представилась возможность наблюдать свою жену в новой для нее роли – разгневанной и решительной женщины. Такой он ее, пожалуй, раньше не видел. Скандалов она никогда не закатывала, ругаться не умела, и для него это было в новинку. А у Марины есть коготки?! Было удивительно наблюдать, как маленький котенок, которого он, мягко говоря, никогда не замечал, вдруг превратился в прекрасную кошечку, не лишенную шарма и обаяния. Граф даже залюбовался ею, оттого и смолчал на первую, немного нервическую реплику супруги. Но в следующую минуту он, поперхнувшись табачным дымом от слов Марины, на секунду потерял дар речи. Документы о разводе?! Развод! Ну да, почти забыл. Елагин с медленно приходящим к нему пониманием следил за братом и своей супругой, а те, пылая праведным гневом, устремили свои взоры на него, ожидая ответа. А ответа-то не было. То есть был – сказать правду и прекратить глупые высказывания этой барышни! Но… и тут Мишель недобро улыбнулся. - Простите, сударыня, - отвесив жене полушутливый поклон, Мишель принял самый серьезный вид. Пропустив мимо ушей последние слова жены, а может не расслышав их из-за вновь приобретенной глухоты, которая временами то обострялась, то пропадала некстати для окружающих, граф встал, - Боюсь, Марина Антоновна, нам придется поддерживать эти отношения. Скажите на милость, вас считают разведенной или моей вдовой, считали? – поправился Михаил. Графиня показалась ему растерянной.
Марина Елагина: Марина непонимающе уставилась на Елагина. Что он имеет в виду? В каком смысле "ее считают"? Она оглянулась на Николая, тот, кажется, тоже не слишком понял последней реплики своего брата. - Видите ли, сударь, с тех пор, как вы... мы расстались с вами, - она хотела сказать "вы бросили меня", но не позволила гордость, - с тех самых пор я не была в Петербурге. И появилась здесь всего лишь в конце сентября, надеюсь, что ненадолго. Я почти не показывалась в свете, поэтому не знаю, кем меня здесь считают. Сама же я считаю, что своим поступком вы совершенно освободили меня от необходимости чувствовать себя в чем-либо обязанной вам. И мне нет дела, если вы считаете иначе! А теперь, думаю, нам пора завершать этот бессмысленный разговор, потому что еще немного, и наши семейные склоки станут достоянием всех сплетниц этого города. Если вам этого хочется, граф, то мне, простите, нет! Она вновь посмотрела на Николая Викторовича: - Я бы хотела уехать домой, Николя. На сегодня я достаточно повеселилась. Мне в жизни не было так весело! - нервно усмехнулась Марина Антоновна и положила ладонь на услужливо предложенный локоть старшего Елагина. - Прощайте, граф. Как бы там ни было, я никогда не желала вам зла, а потому рада вашему счастливому избавлению. Или уж воскрешению. Однако надеюсь, что больше мы без крайней нужды не увидимся. С этими словами они вместе с Николаем Викторовичем вышли из комнаты, после чего покинули бал, попросив слугу передать короткую записку для графини Белозёровой с объяснениями и извинениями. Впрочем, трудно было ожидать, что мадам хозяйка окажется настолько жестокосердна, чтобы заставлять бедную женщину, которой стало дурно от переполнивших ее душу эмоций, делать вид, что ничего особенного не произошло...
Варвара Белозерова: Грустные мысли Варвары были прерваны непонятным ажиотажем, который возник в зале после того, как какой-то генерал объявил имя господина Елагина. По залу пробежала вполне ощутимая волна удивления, но Варя так и не поняла, чем она вызвана. Человек как человек, - подумала она равнодушно. – Разве что шрам на лице, который, кстати, совсем его не украшает. Именно в этот момент шепот Загорского коснулся уха Варвары. Она не ожидала этого, и потому невольно вздрогнула. Когда она видела Владимира Дмитриевича в последний раз, тот флиртовал с американкой, и девушка никак не ожидала, что он так быстро от нее отделается. Опытный соблазнитель, он запомнил, где у Вари слабое место, и знал, что коснувшись его своим дыханием, заставит ее простить его в очередной раз. А вот ничего то у Вас не выйдет, Владимир Дмитриевич! Не слишком ли часто я Вас прощаю? Ведь каждое мое прощение следует за поводом для ревности или обиды, которые Вы мне предоставляете в избытке. Если сердце часто ранить, то оно покроется панцирем и уже не сможет любить, - так думала Варя, пока следовала рядом с Загорским в угол бального зала, где они могли бы спокойно поговорить. - Мне надо оторваться от Вас, чтобы продолжать жить дальше. Не дожидаться, когда Вы бросите меня, а бросить Вас самой! - Спасибо, что нашли время и для меня, - прошептала девушка, когда они оказались в относительном одиночестве.
Михаил Елагин: Мишель еще пару минут сидел в гостевой комнате, переваривая все случившиеся. Сигарета дотлела без его участия, и только когда она стала обжигать кончики пальцев, он затушил ее. Николя. Имя брата вертелось и на языке, и в голове. С языка готово было сорваться оно в язвительном тоне, в то время как в ушах еще звучал нежный голосок жены. Странно было оказаться по другую сторону, ведь обычно он демонстрировал супруге пренебрежение, но никак не она ему, да главное – с кем. С силой сжав кулак, он вдавил его в диванную подушку. - Значит, считаешь себя свободной и разведенной?! Твое право, дорогая, но заблуждаться тебе не долго, - в темных глазах, ставших почти черными от гнева читалась непоколебимая решимость. - А, вот ты где! Я и не понял, куда вы пропали, только увидел, что жена твоя с Николя уехали, а вот тебя, Мишель, я не увидел. Что-то случилось? - Случилось?! – Мишель глянул на Версмана так, что по спине того невольно пробежал холодок. Надо сказать, что после своего появления в его доме, граф не раз ставил своего приятеля в тупик и своим поведением, и отношением, - Да как тебе сказать. Все из-за тебя. Да, не смотри на меня такими глазами. Твоя идея была затеять тогда эту глупую волокиту с разводом, да ради кого – этой французской выскочки? – более того, ставшей вскоре твоей любовницей, - А теперь жена моя считает себя свободной особой! Я не стал ее в этом разубеждать пока. Абсолютно спокойно закончив свою речь, Елагин поднялся и вышел в зал, где пробыл еще некоторое время. Простился с графиней, поблагодарив за оказанную помощь и честь, и отправился в свой дом. В дом, где его никто и не ждал.
Маргарита Панина: Два танца пролетели на удивление быстро, как будто оркестр играл вдвое быстрее, по крайней мере, так показалось Маргарите, когда звучали уже последние, завершающие такты мазурки. Когда в последний раз ею овладевало желание затеряться во времени, остановить мгновение, продлить его? Память услужливо воскресила орлиный профиль Луиджи, его черный пронзительный взгляд… Черт возьми. Неужели она никогда не забудет этого недостойного человека? Нет. Она не повторит своей ошибки дважды. Пусть их первая встреча станет и последней. Так будет лучше. Маргарита была в некотором смысле бунтаркой, и не любила посягательств на свою личную свободу в какой бы то ни было сфере, и после предательства Луиджи (хотя он и уверял, что все было чистой случайностью) никому не собиралась отдавать ни руку, ни сердце. Хотя, признаться, соблазн был. Как было и отчаянное желание этому соблазну противостоять… чтобы с твердой решимостью разрубить этот узел, а на следующий день вспомнить обо всем с милой улыбкой. Так должно было быть. …Вот и окончился танец. Александр Иванович должен был передать свою даму следующему партнеру, но Маргарита вспомнила о его недавнем обещании. -- Вы обещали… разнообразить вечер, Александр Иванович, - графиня нервно коснулась похолодевшей рукой его руки, и от случайного прикосновения как будто кровь в голову ударила. –Уверена, что для полного счастья мне не хватает только визита к турецкому посланнику. Подобная встреча сделает сегодняшний вечер незабываемым. «Впрочем, и без оного этот бал забудется очень не скоро», - добавила она про себя, стараясь не глядеть в его глаза, это было для нее нелегким испытанием. Она больше никогда, и ни с кем не будет танцевать два танца подряд. Это опасный дурман, но и он скоро пройдет, если ей этого захочется.
Александр Шуленин: Шуленин изобразил удивление. Весьма искреннее, надо сказать. Так,словно он и не надеялся услышать от дамы согласие на знакомство со столь колоритной персоной, как турецкий посол. К чести сказать, Ферранте Кабирский был человеком в известной степени замкнутым и необщительным, хотя двери его временного пристанища были всегда для всех распахнуты. Кроме, разве что, женщин легкого поведения. Своим слугам развлекаться принц не запрещал, но при условии, что ни одна из кокеток не попадется ему на глаза. И вот сегодня принц нарушил свое уединение, чем-то, видать, симпатична была ему виновница торжества. А где наш принц? А вот он. И, надо же, в каком обществе! Подле милейшего графа Корнеро и его дочери. Идеальная компания, чтобы представить даму. В таком окружении сложно почувствовать себя сконфуженной, при всем желании. Ливия, наверно, примерно ее лет, старик - в отцы годится, а посол.... Ах, посол, посол.... За все время их знакомства не видел Шуленин, чтобы тот с истинно восточной страстностью волочился за какой-нибудь красоткой. Так, чисто для поддержания статуса.... - Коль вы желаете, прошу, - и предложил ей слегка отставленный локоть, на который она могла опереться ручкой. - Я сию же минуту вас представлю. И повел свою, позвольте сказать, даму к тихому островку, где посол беседовал с графом и его дочерью. Беседа, судя по всему, только зарождалась. - Господин граф, - поклон, - господин посол, - поклон, - милейшая сударыня, - поклон, - позвольте представить вам, бесспорно, одну из самых прекрасных дам, почтивших сие мероприятие своим присутствием - мадемуазель Панина!
Ферранте Кабирский: Не успел граф ответить, как Ферранте заслышал позади целенаправленные шаги. Учитывая, что весь зал танцевал, шли к ним. Или к нему. Посол выпрямился, тонким слухом высчитывая по шагам расстояние, на котором находился визитер или визитеры, и обернулся с поразительной точностью именно в тот момент, когда был сделан последний шаг. Перед ним предстал средних лет, статный, с отличной выправкой мужчина, одетый, тем не менее, в штатское. У него было красивое, но слегка потрепанное нелегкой жизнью лицо, выразительные голубые глаза. Достаточно было бы одного взгляда, чтобы принц понял - перед ним не простой человек. У него живые глаза, но холодные. Прошедшие огонь и воду... Рядом с ним была женщина, изящная, подвижная, лицо которой хранило на своем челе еле заметную печаль, словно что-то в этот момент терзало ее душу. Ферранте улыбнулся уголками губ. Что может терзать сердце молодой девушки, как ни.... Нет, не будем об этом. Слишком скользкая тема, слишком страшные воспоминания, слишком сильная боль. Слишком много "слишком". Посол повторил недавно исполненный поклон с не меньшим изяществом. - Ферранте Ахмед Али Саид Фейриз ибн Рашид ибн Анвар ибн Калим ибн Мухаммед ибн Надир ибн Шираз ибн Кабир, принц Кабирский, - все, как положено. - К вашим услугам, о прекрасная сударыня. Сударь, - мужчина удостоился лишь легкого кивка. Ни к чему рукоплескания, ведь этого мужчину он знал. Более того, пил с ним чай за одним столом во дворцах Сиама. И ему более не нужно было полагаться на глаза, он и так знал, что Шуленин - хитрая лиса.
Ливия Корнеро: Ливия чувствовала себя на этом балу откровенно не в своей тарелке, поэтому сразу устремилась в тихий уголок, где можно незамеченной просидеть все веселье и уйти. Папенька последовал за ней, точно его привязали. Неудивительно, он ведь, как и она, никого тут не знает. А граф решил присесть, дабы ко всему прочему, спокойно поговорить с дочерью. Но, едва Корнеро по всегдашней своей привычке завел разговор издали, их сраз же прервали. Появление в зале столь интересной по виду персоны сложно было не заметить, и Ливия, скользнув по нему взглядом, решила, что это или турецкий, или арабский вельможа. Но более он ничем ее не заинтересовал. Пока не подошел, не откланялся с весьма похвальной грациозностью и не представился. Ишь ты, аж посол! подивилась девушка, подняв из-за веера взгляд, вскользь, но уже более пристально изучая красавца-турка. Он и впрямь был весьма отличительным, даже не из-за высокого роста и изящества строения, но и по красоте лица, коей его щедра одарила природа. И все же в его глубоких глазах была печаль, когда он взглянул прямо в ее лицо. Это было немного неприлично, но Ливия простила. Он не хотел ее оскорбить, поняла девушка. Просто он что-то хотел увидеть там, в озерах ее очей. А увидел ли - одному Богу ведомо. Едва отец открыл рот, чтобы ответить, как их опять прервали. Ну что ты будешь делать! Правда, этим гостям Ливия была по своему даже рада. Точнее, гостю. Не узнать шуленина было сложно. Она натянуто улыбнулась - в виду недавних событий перед этим мужчиной она чувствовала некую скованность. Граф поднялся, поклонился не менее учтиво и элегантно, чем посол, обращаясь разом и к Шуленину со спутницей и к послу. - Премного рад знакомству. Граф Антонио Корнеро, к вашим услугам. - разом двух зайцев, удачно папа подгадал. Теперь ее очередь. не торопясь, Ливия отложила веер, приподнялась для книксена. - А это моя дочь, Ливия, - тут же отрекомендовал папа. Ливия лишь еще раз присела и склонила голову чуть на бок, одновременно, в покорном и недоверчивом жесте.
Маргарита Панина: Общество, собравшееся вокруг турецкого посланника, было не слишком многочисленным, но весьма пестрым и впечатляющим. Молодая красивая девушка и пожилой мужчина, похоже, ее отец… Возможно, иностранцы. Марго присела в почтительном реверансе, приветствуя самых, пожалуй, эффектных и таинственных гостей праздника. Что общего могло быть у госпожи Белозеровой с турецким посланником, недоумевала Маргарита. И тем не менее, у хозяйки наверняка были какие-то основания для приглашения. Какие длинные имена на Востоке, - подумала было девушка. Конечно, запомнить с ходу полное имя турецкого принца, было не реально. Но начало – Ферранте Ахмед – и окончание – принц Кабирский – ей ухватить удалось. О восточной изысканности и отношению восточных мужчин к прекрасному полу ходили легенды, и принц Кабирский, похоже, не был исключением из правила. -- Счастлива вас приветствовать, господа, - проговорила Марго. – Графиня Маргарита Панина.
Александр Шуленин: - Господа и, - Александр улыбнулся, - прекрасные дамы, раз уж судьбе было так годно, что я знаком со всеми, но вы не знакомы друг с другом, позвольте мне сказать о каждом пару слов. - графья кивнули, и Шуленин продолжил. - Для начала позвольте отрекомендовать принца. - щелчком пальцем он привлек внимание официанта, который тут же оказался рядом с полным бокалами подносом. приняв один бокал за другим, Шуленин под шумок снабдил всех присутствующих свеженаполненными бокалами тончайшего хрусталя с превосходным содержимым внутри. - Итак, Маргарита, принц. Вы читали про принцев на белом коне? Поверьте, вот вам настоящий принц, у которого есть - прошу заметить, не один, - арабский скакун белоснежной шерсти. Самый быстрый на Востоке, да что там, в целом мире. есть целый дворец и много-много слуг. - И вот перед всеми привычный Шуленин, шутник и балагур. - Принц - лучший воин султана, но не только. Он - его родственник, широчайшей и благороднейшей души человек. Позвольте, граф Корнеро! Испанский гранд, с коим я имел удовольствие познакомиться в гостеприимном доме графа Белосельского- Белозерского. Мудрый, многоопытный и... не стану скрывать, самый кристально честный человек! Обращайтесь к нему в любую трудную минуту, дорогая графиня, граф Корнеро никогда не откажет в помощи даме. Так велит ему семейный кодекс, не так ли, граф? И - вот он, прелестный испанский цветок - мадемуазель Ливия. Я думаю, вы подружитесь, сударыни, у вас должно быть много общих интересов. - о Ливии он распространяться не стал даже в таком шутливом тоне, неизвестно, какаое на данный момент настроение у испанка. Могла и обидеться. - О себе промолчу, все и так наслышаны. А вот графиня Панина, скажу вам, хорошая знакомая Катерины Белосельско-Белозерской! _____________________________________________________ Граф Корнеро немного смутился, чего Александр не мог не заметить: - Полно, вы преувеличиваете мои достоинства, - с легкой улыбкой отозвался он. - Сударыня, вы правда имеете честь быть подругой дочери моего дражайшего друга? Ферранте лишь легко качнул головой, но улыбка на его лице стала более широкой и загадочной. Он понимал, что Александр Иванович облекает все в форму шутки, чтобы не создавать долгой паузы, вызванной знакомством ранее не соприкасавшихся людей. - Белозерской? - он уловил знакомую фамилию. - Неужто вы имеете в виду сударыню Анну? Или ее внучку?
Александр Рейтерн: "..Еще до Вашего появления там.." - почему-то эти слова прозвучали так, как-будто она тоже знает о том, что Загорский подвинул его в Лондоне и смеется над ним. - Ах да, конечно, я должен был догадаться. Танец оказался не слишком веселым, поскольку оба партнера явно думали о другом. Рейтерн чувствовал смутную неловкость и раздражение. Он отвел Варю к креслу Анны Оттовны, поблагодарил за танец, закурил и вышел из залы отдохнуть от шума и света свечей, прежде чем начнется мазурка. Cтараясь не думать более о Загорском с Варварой, он гадал про себя о новой знакомой, с которой предстоял следующий танец через несколько минут. Слишком молода для вдовы, и черезчур осмысленное поведение для барышни на выданье. Да и пришла в сопровождении молодой дамы, значит, надо думать, не замужем. Вдова, должно быть.. Никто не мешает вдове иметь невинный вид, для этого необязательно иметь аналогичный нрав. Он находил это очаровательным. Вот только с невинными девушками, если они действительно невинные, сплошные проблемы и сложности... ..Взять Варвару.. - он отругал себя за невольное возвращение к теме, о которой хотел забыть хоть на какое-то время. Надеюсь, по крайней мере, она не хранит верность памяти покойника.. Он возвратился в залу, когда кто-то громким голосом объявил о воскрешении графа Михаила Елагина. Рейтерн почти ничего не знал об этой истории, однако было что-то удивительное в том, что на таком, казалось бы, рядовом балу в честь старушки, происходят столь неожиданные события. "Ей-богу, сцена из романа.." - пронеслось у него в голове. Вернувшись через несколько минут, он нашел взглядом Елену Сергеевну. Загорского уже не было видно, и Рейтерн подумал о том, как легко бы дышалось, если бы его больше вообще не видеть. - Мадам. - он поцеловал Елене руку и как раз объявили мазурку. - Счастлив знакомству с Вами, сударыня. - танец начался, и он пожалел, что это был не вальс, где не нужно бегать и прыгать, и можно не отрываться от партнерши. - Удивительно, не правда ли? Не ожидал таких событий от сегодняшнего вечера. Ангелы сходят с небес, воскрешаются мертвые, что же будет дальше?
Елена Соболева: - Ангелы? Я помню только одного такого… – Фигуры развели их в разные стороны, Елена не успела договорить своего предположения, зато успела бросить заинтересованный взгляд. Комплименты ей говорили часто, но сравнение с ангелом было хоть и невинно привычным, зато сопровождалось таким прикосновением, которое хоть и было слишком быстрым, но не обмануло чутья Елены. Фигуры танца снова сводили их. Прикосновение рук, точный взгляд в глаза, загорающийся румянец на щеках, блеск глаз. - Люцифера. – И снова миг воссоединения слишком краток, чтобы продолжить разговор. А столько интересного произошло! И хочется расспросить, что это за мужчина так неожиданно появившийся, Елена совсем ничего не знает об этой истории. -Какая загадочная история, Вы не находите? Жаль, я совсем не знаю этих господ. – Фигуры снова свели их вместе, и подарили им несколько минут спокойной беседы, музыка замедлилась, наступил период променада, которой вскорости снова должен был смениться быстрым ритмом. Елена посмотрела на объявившегося господина Елагина. Признаться, он был очень хорош собой, а шрам только добавлял ему мужества. Не всякий шрам, вопреки расхожему мнению, способен украсить мужчину… Но, кажется, она отвлеклась, и очень не вовремя. Мазурка – слишком подвижный танец, чтобы обращать свое внимание на иного мужчину, кроме своего партнера. А партнер у Елены был прекрасный. И его взгляд так приятно будоражил.
Александр Рейтерн: Он редко отличался оригинальностью в комплиментах, поэтому не стоило удивляться, что внимание его партнерши переметнулось на воскресенного, который был, несомненно, зрелищем более редким. Он и не удивлялся. Елена Сергеевна не была похожа на барышень, которым обыкновенно было достаточно пустых комплиментов от мужчины под статусом завидного жениха. Это было двойственное обстоятельство, которое привлекало и смущало одновременно. Должно быть, это размышление несколько отдалило его от действительности и отразилось в его движениях и взглядах напряженной мечтательностью. Они снова приблизились друг к другу, и Елена вернула свое внимание партнеру. Но интерес, кажется, все еще был направлен в противоположную сторону. Он предпочел перевести разговор на себя. - Весьма загадочная. Да и мне они незнакомы. То есть я знал Николая Елагина, но это было давно, до того, как я покинул Петербург. В это время Михаил Елагин покидал залу, унося на руках свою жену, лишившуюся чувств от радости воссоединения. Выглядело впечатляюще, как в романах. Рейтерн мысленно закатил глаза, живо представляя, как эту сцену воспримет восторженное воображаение барышень и пожилых матрон, и, как следствие - масштабы завтрашних сплетен. - Бал будет иметь успех. - иронично заключил Рейтерн, наблюдая за Еленой.
Владимир Загорский: Говоря о "похищении" Варвары, Владимир Дмитриевич рассчитывал на то, что его девочка окажется достаточно сообразительной, чтобы увести его не просто в угол, где они были одни, но все же - не наедине, а куда-нибудь в более укромное место. В конце-концов, это же ее собственный дом, ей ли не знать, где тут можно уединиться? А этого, уединиться с Варварой, Загорскому последнее время хотелось практически постоянно, даже, если ее не было рядом, а уж, если была - то подавно. Поэтому сейчас он почувствовал некую досаду, которую поспешил подавить на корню: надо радоваться хотя бы тому, что имеешь - возможности смотреть на любимую, чувствовать легкий аромат ее духов, мечтать прикоснуться... Из потока блаженных мыслей, привычно захватившего волю и разум влюбленного по уши коллежского советника Загорского при взгляде на мадемуазель Белозёрову, его резко выдернула весьма язвительная интонация, с которой Варю прошептала свои слова. - "...И для тебя?" - удивленно повторил Владимир Дмитриевич за девушкой, глядя на нее вопросительно. - Прости, Варю, но ты и сама прекрасно понимаешь, что, пока наши отношения - тайна, я при всем желании не могу позволить себе на людях быть подле тебя постоянно... По-правде сказать, если уж на то пошло, то ты должна привыкать к тому, что вокруг меня, по долгу службы ли, по иным причинам, всегда много людей. Помилуй, девочка, ты же дочь дипломата! Разве Александр Васильевич на всяком приеме неотлучно находится при леди Бригитте? - воскликнул он, почти мгновенно понимая, что привел пример не слишком показательный. Ибо, представляя в уме кого-либо из супругов Белозёровых, родителей Варю, невозможно было не увидеть перед мысленным взором рядом с ним - или ней - второго, настолько они были неразлучны, несмотря на почти двадцать лет брака. И наверняка Варвара сейчас же не преминет воспользоваться слабостью его аргумента, поэтому слегка поморщился. - Послушай, ну что происходит? Что я опять сделал не так?
Елена Соболева: Несомненно. – Только и нашла, что ответить Елена. Ирония Александра была ей понятна: зрелище выглядело и впрямь очень романтично. С тем налетом трагизма, который должен был впечатлить особ более восприимчивых, нежели сама Елена. Ее опыт же подсказывал, что женщины чаще лишаются чувств не от большого счастья. Кажется, не ее лице отразилось все то сомнение в счастливом продолжении этой сцены. Сама она не часто становилась жертвой столь неприятной особенности женского организма, но, вспоминая события своей жизни, она еще раз убедилась в верности своего предположения. *** - Леночка, Ермолаю Федоровичу нужно тебе что-то сказать. – Елена в недоумении посмотрела на мать, когда та поднялась с софы и направилась к дверному проему. - Куда Вы, мама? – спросила Лена. - Наедине. – многозначительно улыбнулась мама. Ермолай Федорович тоже улыбался, они выглядели, как заговорщики. Странная улыбка, будто они придумали некую шутку, которую решили разыграть над Еленой. - Благодарю Вас, Екатерина Ивановна. – поблагодарил, затворяющую за собой двери, Екатерину Ивановну Ермолай Федорович. Он медленно поднялся с кресла и направился к Елене, присел рядом с ней на софу, взял за руку. Он все так же улыбался ей своей странной улыбкой. - Леночка, Вам так идет это платье. – Он взял Елену за руку и начал ее поглаживать. - Я давно уже хотел Вам сказать…- Его пальцы начали подергиваться, он волновался. - Вы так юны, опыт возраста будет Вам полезен. Опыт поможет сделать Вам верный выбор, коль он встанет перед Вами. У меня есть опыт… - Елена была ошеломлена, потеряна. Умом она понимала, к чему были эти слова, но сердце недоумевало. - Будьте моей женой. – Он поцеловал ей руку старательно изображая страсть. Она отдернула ее, вскочила с софы. - Мне нужно посоветоваться с родителями. – Елена вылетела из гостиной и направилась в кабинет к отцу, чтобы он помог ей, спас от этого кошмара. «Ты должна. Так будет лучше для тебя». Эти слова звучали и звучали в ее голове, что было сказано далее, она уже не слышала. Елена поняла, что ей не у кого будет искать поддержки, некому защитить ее. В этот момент она лишилась чувств. *** Зал. Яркий свет. Александр Рейтерн держит ее за руку… совсем не так, как держал ее уже покойный теперь муж, но она будто снова ощутила то прикосновение. Елене хотелось стереть всякое воспоминание о нем прикосновением других рук. Она чуть сильнее сжала руку, кончики пальцев мягко скользнули по ладони Александра Рейтерна.
Александр Рейтерн: Лаконичный ответ и отсутствующий вид Елены Сергеевны еще настойчивее подсказывали ему, что его общество не так уж развлекает эту девушку. Казалось, она где-то далеко. А он недостаточно романтичен и почти не умеет быть веселым, как тот же Загорский, который за словом в карман не лезет. Да и не припоминал Александр Максимович, когда в последний раз ему самому приходилось испытывать удовольствие от неделового, и не салонного даже, а от нормального человеческого общения. Впрочем, эти размышления скорее являлись для него неким отвлеченным понятием о жизни, к которой он не принадлежал. Не то, чтобы он никогда не испытывал сильных чувств, но при возможных инцидентах жизнь сразу давала ему понять, что доверять чувствам нельзя и поддаваться им вообще вредно для здоровья. Он быстро понял, что каждое чувство имеет и практическую сторону. Он старался обходиться ею и не жаловался. Да и не замечал этого давно. И когда Елена Сергеевна сжала его руку, Рейтерн, чувствуя, что от ее прикосновения пульс забился быстрее, чем обычно, охладил нахлынувшее вдруг чувство скорой мыслью о том, что ей, вероятно, просто сделалось нехорошо от быстрого танца, однако непроизвольно в ответ пожал ее руку. - Елена Сергеевна, Вы устали? Если хотите, мы можем присесть или выйти на воздух. Он вдруг сам почувствовал потребность в свежем воздухе, и пальцы будто начали потеть под перчаткой.
Варвара Белозерова: - Все не так, - тихо ответила Варя с тоской в голосе. – И не смейте приплетать сюда моего отца. В его жизни есть только одна женщина, в то время, как в Вашей, их в несколько раз больше. Это раз. Вернувшись из Лондона, Вы даже не потрудились сообщить мне, где пропадали целый месяц. Конечно! Зачем Вам это? Подумаешь, девчонка не спала несколько нчей, переживая из-за Вашего внезапного исчезновения и разыскивая Вас по всему городу. Это два. Явившись на это бал, Вы явно не спешили подойти ко мне. Конечно! Для чего это делать? Эта дурочка сама Вас найдет в толпе женщин, которым Вы торопитесь засвидетельствовать свое почтение. Это три. Если Вы считаете, что после Ермолово я уже крепко сижу у Вас на крючке и со мной можно обращаться подобным образом, то Вы очень сильно заблуждаетесь.
Елена Соболева: Ответное рукопожатие было само по себе, как глоток свежего воздуха. Призраки покинули Елену, вокруг были живые люди. Но Рейтерн предложил вывести ее куда-нибудь подальше от суеты танцующих, и это предложение вдруг оказалось очень желанным. - Да, выйдем. – Елена скользила между танцующими парами, увлекаемая Александром. Сколько раз ей приходилось вот так уходить посреди танца? Ни разу! Покойный муж не любил танцев, и не позволял ей бывать на балах. Даже в их глуши устраивались балы, но Елена на них никогда не танцевала… - Благодарю Вас. – Граф Рейтерн нашел свободную комнату в этом большом особняке, в ней было гораздо прохладней, видно ее проветривали совсем недавно, и намного тише. Звуки музыки были различимы едва-едва. Теперь, когда Елене можно было не бояться, что ее слабость, спровоцированная воспоминаниями, налетевшими, как порыв ветра, будет замечена окружающими. То, что ее маленький жест будет кому-то заметен, можно было не бояться. Ее движение было лаской, маленькой, быстрой, но тем не менее! Такие поступки всегда пленяли Елену неразоблаченной дерзостью и побуждали проснуться ее внутреннего бесенка. Но что мог подумать граф Рейтерн, приведший ее в безлюдную комнату, освещаемую всего несколькими свечами?
Александр Рейтерн: Рейтерн постарался с возможной непринужденностью покинуть залу. Он впервые был в этом доме и совершенно его не знал. Поэтому вместо того, чтобы найти какой-нибудь балкон или веранду, он завел Елену в какую-то полутемную комнату, на счастье оказавшуюся достаточно свежей, чтобы не пришлось продолжать поисков. Он прикрыл дверь, и они прошли вглубь комнаты. Было почти совсем темно и тихо, горели свечи. Повисла неловкая пауза, в которую, вероятно, каждый раздумывал о том, что занимает мысли другого. Рейтерн почувствовал необходимость прервать молчание и разорвать магическую тишину, которая грозила необдуманными поступками. - Вам уже лучше? Может быть, принести воды? - дежурно спросил он, надеясь по ее ответу определить свое положение. С момента их знакомства вряд ли прошло более получаса. А они уже стоят в незнакомом доме, в темной комнате, при свете свечей, и все еще не понимая, что происходит. Он посмотрел на свою перчатку в том месте, где несколько минут назад скользнула рука Елены Сергеевны, словно ожидая увидеть там ответ, что в действительности означала эта ласка. Интерес или случайность? Лучше было счесть все за случайность и забыть этот эпизод, чем оказаться в глупом положении.
Владимир Загорский: Загорский ошеломленно слушал Варвару и не верил своим ушам. Да нет же! Невозможно было и представить, что его Варя, его маленькая умная девочка, способна говорить такие банальности и глупости. Вот, откуда это в ней взялось, скажите на милость? Вся эта пошлая и совершенно ни на чем не основанная ревность, эта манера отчитывать его... чуть ли не прилюдно - Загорский непроизвольно оглянулся, нет ли кого поблизости. Не хватало еще, чтобы их разговор услышали. Не из-за него, черт возьми, из-за нее! Её, Вариной, собственной репутации в глазах престарелых гарпий, которые и без того уже заинтересованно поглядывают на них, пытаясь понять, о чем это так долго внучка хозяйки разговаривает наедине с мужчиной. А тем временем и раздражение, которое копилось из-за ее странного и нелепого поведения в течение всего сегодняшнего бала, достигло в душе Загорского критического уровня, смешавшись с усталостью - все же длительное путешествие из Лондона в Петербург через Архангельск, из которого он вернулся, и сразу окунулся в работу, толком не отдохнув, сказывалось. Выслушав Варю до конца, не перебивая, Владимир Дмитриевич взглянул на нее непривычно холодно, и сухим, каким сроду с ней не говорил, тоном произнес: - Что я считаю и что у меня в мыслях, Варвара Александровна, то знаю я один. Так же, как и то, что никому не дозволительно разговаривать со мной в подобном тоне, если он желает оставаться со мной в добрых отношениях. Даже Вам! - он слегка поклонился. - Не смею более обременять мадемуазель постылым своим обществом, - после чего резко развернулся на каблуках и зашагал прочь - куда глаза глядят, думая только о том, что, кажется, только что совершил самый отвратительный поступок в своей жизни...
Варвара Белозерова: Варя совершенно сухими глазами посмотрела вслед удаляющемуся Загорскому. Внутри у нее словно что-то произошло. Она физически почувствовала, как сердце покрылось толстой металлической коркой. Радости в нем уже давно не было, но после слов Загорского его покинули даже обида, горечь, печаль и и разочарование, оставив в нем одно лишь равнодушие. Сердце не болело и продолжало биться, но оно как будто высохло и больше не могло трепетать от любви и отказывалось откликаться на прикосновения. Возможно слезы могли бы наполнить его влагой, но Варя не могла себе их сейчас позволить. Я не заплачу! – приказала она себе. – Я ни за что не заплачу! И я не буду думать о нем. Наш дом полон гостей… Пора подумать о них Оркестр заиграл первые аккорды нового танца, и услышав их, кавалеры повели своих дам в центр зала. Чтобы вернуться к Анне Оттовне, Варваре теперь нужно было обойти их вдоль стены мимо диванов, на которых сидели пожилые леди, вооруженные лорнетами. Девушка выпрямила спину, как только могла, и прошествовала мимо них с гордо поднятой головой. Анна Оттовна между тем не скучала. Рядом с нею помимо Ульяны Елизаровны Зубовой стоял красивый молодой человек, с которым Варю уже знакомили. Господин Долманов, кажется. Странно… Я здесь мало, кого знаю, но почему это фамилия кажется мне знакомой?
Елена Соболева: - Нет, нет, воды не надо… Воспоминания иногда играют с нами странные шутки. Засасывают, как болото. – Тусклый свет, невозможность рассмотреть лица собеседника тоже играли странную шутку. Обстановка провоцировала на дружелюбие и доверительные беседы. Однако на этом Елена и решила остановиться. Прохлада комнаты действовала успокаивающе, умиротворяющее. - Снег пошел. – Елена отогнула край тяжелой шторы. Тема погоды была идеальной для того, чтобы избегать неловкого молчания. - Красиво. – Необдуманные слова, необдуманные поступки. И что делать дальше неясно. Уйти – глупо, остаться – опасно. Но воспоминания отступили, забились глубоко-глубоко, и не смели показаться в этом густом сумраке комнаты. Не свет их отпугивал, темнота! В ней все подвох и двусмысленность. Отдельная нитка, как паутинка, потянул – и нет ее, а попробуй выбраться из сети – только больше запутаешься.
Александр Рейтерн: Интересно, в какое же болото могли засосать воспоминания прекрасную девушку, которая, кажется, только вчера начала жить? Рейтерн стал позади Елены, помогая удержать штору. Неожиданная белизна за окном слепила глаза и он зажмурился. - Да, красиво, - он будто говорил о чем-то ином. Теперь они стояли так близко, что его дыхание касалось ее волос, и он был уверен, что слышит, как бьется ее сердце. Их общее положение было почти похоже на объятия. - Вы знаете, а ведь я даже не мог бы сказать, был ли снег, когда я ехал сюда. Я как-будто только сейчас понял, что уже зима. Видимо, у меня тоже есть свое личное болото, поглощающее действительность, и все то, что действительно значимо, - он улыбнулся, вдыхая запах волос Елены вместе с морозным воздухом, скупо проникавшим через старые оконные рамы.
Елена Соболева: Александр потянулся к шторе, заключая ее в символичные объятия, и даже желай Елена уйти, ей бы это не удалось, но она не хотела. За словами снова последовала немая сцена. Они больше не говорили друг другу ни слова и только смотрели на медленно опускающиеся снежинки, но взаимное понимание их было пугающе волшебно, словно один из них был кукольником, а другой послушной движениям руки марионеткой. Легкий ветерок, проникающий сквозь ставни окон, пробежал по обнаженной коже плеч, и Елена слегка передернула ими. Он стоял так близко, что, кажется, почувствовал, будто она мерзнет. - Холодно. - Она слегка обернулась, пара обменялась странным взглядом. На губах Елены играла легкая мечтательная улыбка, так бывает, когда человек даже не замечает, что улыбается. Она полностью растворилась в этом моменте, который заставил ее забыть о прошлом, о людях в зале, обо всех ее размышлениях. Совсем чужой мужчина вдруг стал значим, и пусть оба они официально поприветствуют друг друга при следующей встрече, но сейчас ей с ним хорошо. Никогда раньше Елена не ощущала этого чувства так скоро.
Иван Долманов: Иван сделал большие, фактически круглые глаза, слушая жалобы бабушки. В которых ему чудился какой-то ускользающий, совсем иной смысл. Что то сегодня все ему мерещится. Тряхнув головой, Иван погнал сомнения прочь. - Да полно вам, сударыня, наговаривать на себя! Вы у меня такая молодая, такая жизнерадостная, что не только внуков, но и правнуков вынянчите. - заметив слезы на глазах старушки, юноша и сам заволновался. ведь и впрямь бабушка не молода. Может быть, со здоровьем беда какая, может, чувствует себя плохо. - Ну я прошу вас, не плачьте! - в порыве детской нежности взмолился Иван, который и так-то терпеть не мог женских слез, оттого, что не знал, как ему быть. А тут - бабушка. - Анна Оттовна, умоляю, скажите бабушке, чтобы она не думала о таких вещах. Что ж я без нее делать-то буду? Бабушка! Ну хотите, я вот прям сейчас женюсь? Чтоб вам спокойнее было? - пылко, неловко и совсем по-детски. Но Иван совершенно не представлял, как успокаивать женщин, когда у тех глаза на мокром месте. Переживает по поводу внуков? Да хоть сейчас же и наплодим.... Конечно, на словах это все было просто, и Иван понимал, что в жизни все совсем не так легко. Но чего не скажешь, чтобы успокоить старушечье сердце.
Анна Белозёрова: - Да и в самом деле, Ульянушка, что это ты мальчика пугать надумала! - графиня ни на секунду не сомневалась в том, что мадам Зубова сейчас, что называется, " в образе". И бросилась ей подыгрывать. - Я лично никуда не собираюсь, пока на правнуков не гляну, да и ты тоже раньше времени не торопись. Даст Бог, не так много и ждать. Вон, и Варя моя - невеста уже, и Ванечка прямо тут жениться готов, - усмехнулась Анна Оттовна недавней пылкой тираде внука подруги. Тем временем, к их небольшой компании присоединилась и сама Варю, которая куда-то отходила, пока они с Ульяной заговорились. - А вот и ты, моя радость! - пожилая дама с улыбкой посмотрела на внучку, но внимательнее разглядев ее лицо, заметила, что девочка чем-то опечалена. - Варечка, да ты, никак, заскучала? Ну да немудрено, мы тут своей болтовней старушечьей на кого хочешь тоску наведем, да, Ульяна Елизаровна? - графиня слегка подмигнула госпоже Зубовой, мол, дай мне еще минуту. - Вон и Ваня в тоску впал! Шли бы вы, детки, танцевать, да веселиться! Варя, чай остались у тебя еще незанятые танцы, егоза моя? А у тебя, Ванюша? - и две пару старушечьих глаз одномоментно вопросительно уставились на девушку и юношу, не оставляя им особого выбора, как поступить далее...
Алиса фон Келлер: Алиса больше чем полдня собиралась к такому важному событию в ее жизни. И важным было даже не то, что ей предстояло завести новые знакомства, а то, что само слово «бал» вызывала у нее трепетную дрожь. Несомненно, девушка читала о русских балах в книгах, но могла ли она раньше поверить, что будет участвовать лично в таком событии?! Даже то, что ей придется знакомиться с разными мужчинами, один из которых, возможно, станет спутником ее жизни, казалось мелочью. Нет, нельзя оставить этот факт в стороне. Алиса и из-за этого безумно переживала, но не так сильно. А уж то, что это первый ее выход в свет, она вообще думать забыла, что ей абсолютно несвойственно. Будучи очень серьезной и ответственной, девушка встала не свет ни заря, чтобы еще раз примерить свое великолепное платье. Платье… Какое оно было роскошное. Ранее в Германии Алиса никогда не наблюдала таких чудесных одеяний. Ткань василькового цвета расшитая кружевами и бисером, разные узоры и зигзаги из полудрагоценных камней прекрасно акцентировали внимания на тех или иных деталях платья. Даже от самого наряда у девушки по спине ползли мурашки. Да чего греха таить, Алиса трепетала буквально от всего, предвкушая столь чудесный вечер, о котором девушка ранее не могла и мечтать. Какое бы мнение у нее не сложилось о Елене Соболевой, но молодая немка была ей бескрайне благодарна, что та предоставила ей шанс попасть на бал. Ведь молодая вдова запросто могла умолчать об этом, и просто уехать, не отчитываясь перед молодой девушкой, но вместо этого всячески помогала Алисе определиться с платьем, предлагала идеи, которые впоследствии почти все были воплощены в жизнь. «Надо будет ее обязательно отблагодарить!» – в который раз рассматривая платье, подумала она. Наконец, карета подъехала к особняку госпожи Белозёровой, около которого скопилась небольшая очередь из кортежей. Но это ничуть не раздражало ее. Девушка с немного жадным любопытством рассматривала все вокруг из окна. Как выходили дамы из карет, какие у них были платья, походка, кавалеры. Нет, это не было завистью, скорее воплощением мечты – увидеть настоящий русский бал со всеми его составляющими. Оказавшись внутри дома, Алиса на мгновение замерла. Каким роскошным ей казался особняк Соболевой, но это… Тысячи свечей освещали просторную залу, которая наполнялась звуками прекрасной музыки, кто-то вальсировал, а кто-то в сторонке с бокалом шампанского обсуждал, наверняка, важные темы, судя по серьезным лицам господ. Девушка настолько увлеклась разглядыванием всего вокруг, что даже не заметила, как госпожа Соболева оказалась не рядом с ней. И на сей раз, этот пренеприятный факт полностью овладел ее вниманием. Теперь Алисе было не до восторженных взглядов по сторонам. Девушка откровенно занервничала, ища в толпе свою единственную знакомую. Пытаясь держать себя в руках, она пошла в сторону окна, дабы обойти это большое помещение, в надежде найти Елену.
Александр Рейтерн: Они стояли и смотрели друг на друга, словно это положение было самым естественным из возможных. Он любовался ее простой настоящей улыбкой, столь редкой в обществе, да и вообще настолько удивительно непривычной, что нельзя было не залюбоваться этим экзотическим цветком, расцветшим среди сорной травы. Скованность и необходимость поддерживать разговор или что-то делать будто отступила куда-то. Так бы и стояли, вероятно, долго, но вдруг совершенно чудовищным и неуместным грохотом раздался бой часов, уничтожив прелесть редкого момента. Оба вздрогнули и вдруг сделалось в самом деле еще холодней. Рейтерн невольно отступил на шаг. - Что ж... - и он замолчал, подумав о том, как трудно говорить комплименты, когда действительно хочется их сказать. Как будто в обществе стояло нерушимое табу на искренность и за это карали вечным презрением. Рейтерн думал что-то вроде этого и пересилить себя казалось для него невозможным. Ему захотелось вдруг уйти, чтобы не испытывать неприятных чувств оттого, что приятные были слишком сложны.
Елена Соболева: Проклятые часы вздумали бить в самый неподходящий момент, Елена проклинала того человека, который вообще придумал часы. Почему все закончилось так быстро, и вообще закончилось так? Елена так ждала, что он сейчас ее поцелует, а он этого не сделал! На глаза наворачивались слезы. Нет, она вовсе не решила, что ее чары оказались бессильными перед ликом железного Рейтерна. Ей казалось, что еще мгновение, еще чуть-чуть, и поцелуй случится так естественно и легко. Но часы! Они отсчитывают свое время, и посчитали этот момент неподходящим. Елена смутилась. Ей показалось, что желание не свершившегося слишком явственно читается в ее взгляде. Что он о ней подумает? За кого примет, если она выйдет из этой комнаты и начнет танцевать с другим… или если она сама его поцелует?.. Ошибка, неверная мысль. Его лицо стало таким уставшим, будто он тяготится этой минутой. Но к людям следует относиться с должной благодарностью. Прошлое было позабыто, его место заняли новые чувствования. - Спасибо Вам. – Последние слова, которые были произнесены ею с той стихийной естественностью, которая вдруг проявилась. - Надеюсь, Вы выведите нас отсюда. Этот дом - настоящий лабиринт минотавра, я вовсе не помню, как мы здесь оказались. – Приняв уже роль светской девушки, произнесла Елена.
Ульяна Зубова: Ульяна Елизаровна, прячась от внука за тонкой белой завесой, весьма красноречиво глянула на подругу. Мол, гляди, какой золотой ребенок! В огонь и воду, лишь бы бабулю не расстроить, а уж жениться – плевое дело. Старушка Зубова, наконец, оторвала платочек от покрасневших глаз, напоследок шмыгнув носом, и абсолютно спокойно и немного строго, вынесла свое постановление. - И впрямь, Ваня, долго стоять-то будешь столбом – пригласи Варвару Александровну танцевать, - почти незаметно ткнув внука клюкой в ногу, не слишком сильно, а то не приведи Господь – танцевать не сможет, Ульяна Елизаровна премило улыбнулась Варюше и ее бабушке. Ну вот, кажись, то, чем ее зять будет заниматься полжизни, они уладили за четверть часа.
Иван Долманов: - А ... и... я... Да, да, конечно! - слегка опешил Иван, причем, не столь оттого, что ему предлагали повести в танец милую молодую девушку, ту самую, что завладела его вниманием, едва он появился на пороге этого дома. А оттого, что он ясно понял - что-то в этом деле нечисто. Не зря, ох, не зря две почтенные сударыни все время переглядываются. Не зря эти разговоры о женитьбе. Не нужно быть гением, чтобы сложить два и два и получить четыре. А у итоге? А в итоге выходит, что сею барышню пророчат ему в невесты. Иван вдруг приосанился, вся робость с него слетела, точно пух с тополя. Чуть прищуренные глаза заблестели, но вовсе не маслянистым блеском, как бывает, когда мужчина думает о чем-то не совсем приличном. На губах появилась странная, почти загадочная улыбка. Ай, да бабуля! Времени даром не теряет. Стоило лишь пару дней назад Ивану заикнуться о женитьбе, как Ульяна Елизаровна уже подсуетилась. Но возникал один - и очень важный - вопрос. В курсе ли сватовства сама девушка, и, если да, то любит ли она его? Сегодня на балу он познакомился с многими очаровательными женщинами, но даже из их круга Варвара выделялась. Она была знойно красива и вместе с тем - ангельски чиста. Такую невесту Иван с радостью повел бы к алтарю, если бы не... Если бы не видел всего несколько минут назад, как она разговаривала с Загорским. Это было... нет... Сейчас ему было тяжело думать об этом, но Иван понимал одно: как бы не понравилась ему Варвара, если ее сердце не свободно... Он никогда не сможет смириться, а значит, что семейная жизнь превратится в ад. Стоп! Иван, ну что за мысли? Быть может, ты тоже ей понравился. Не дрейфь! - подсуетилось подсознание голосом Шуленина. И впрямь... - Сударыня, разрешите ангажировать вас на этот танец,- любезно отставив локоток, в полупоклоне, Иван дожидался ответа с улыбкой на лице.
Александр Рейтерн: Елена казалась расстроенной. Рейтерн вдруг пожалел, что не был более решителен. Что если она думала о том же, о чем и он? Что было бы, если бы он ее поцеловал? Случалось же ему заводить интрижки, но в этой молодой девушке было что-то, что заставляло его робеть. К тому же, он ровным счетом ничего не знал о ней. Если ей всего лишь стало душно и скучно среди незнакомцев, а дома ее ждет муж или, что еще хуже - любовник, то он будет выглядеть крайне нелепо с какими-то притязаниями. Хотя, несмотря на это, чувство собственничества пробудилось в нем скоро. Но вдруг Елена словно переменилась, Александр не понял, что изменилось в ее лице, но оно стало неуловимо другим. Он почувствовал сожаление. - Не благодарите меня, сударыня, я был рад... - он не нашелся, как договорить. - Мы пойдем на звуки музыки, - Рейтерн попытался улыбнуться, открывая перед девушкой двери и предлагая ей руку. Он подумал на мнгновение, что, возможно, стоило сделать еще одно приглашение на танец, но, предчувствуя отказ, по причине отсутствия свободных ангажементов или другой, не стал. В конце концов быть столь навязчивым с малознакомой дамой - неприлично.
Варвара Белозерова: Чувств лишилось только сердце Варвары, в то время, как математически устроенный мозг девушки продолжал терроризировать ее, анализируя ситуацию, в которой она оказалась после разговора с Загорским. Что такое любовь? Это всего лишь временное торжество воображения над разумом. А что, собственно, произошло? Когда понимаешь, что разрыв отношений – это всего лишь вопрос времени, то нелепо остро на это реагировать. Однако эти горькие рассуждения не помешали Варваре понять, что Анна Оттовна вместе с своей старинной подругой затеяли сговор и пытаются поближе познакомить ее с господином Долмановым. Она не стала противиться этому, потому что была готова делать все, что угодно, только бы не оставаться один на один со своими мыслями. Танцевать? Пожалуйста! Молодой человек пригласил ее на танец, и она, присев в соглашающемся реверансе, улыбнулась ему. Увы! Улыбка получилась дежурной, потому что сердечных улыбок у Вари не осталось. Когда Иван Денисович вел ее к танцующим, она не удержалась и решила удовлетворить свое любопытство: - Знаете, я не могу отделаться от ощущения, что слышала Вашу фамилию. Но не здесь, а в Лондоне. Такое возможно?
Елена Соболева: Елена легко приняла поданную руку, и они, уже не разговаривая друг с другом, направились к бальной зале, в которой все так же, как и минуту назад, кружились в танце пары. Юбки дамских платьев приятно шуршали, кавалеры на этом балу были очень и очень хороши, благодаря стараниям Анны Оттовны. Девушка еще раз поблагодарила Рейтерна, когда он ввел ее в зал, и уже без всякого сожаления покинула его. Ей хотелось домой, достаточно развлечений для первого бала, первого веселого вечера. Здесь следовало смеяться, а смеяться много Елене было суеверно страшно. Когда много смеешься, потом приходится много плакать. Элен решила, что пора найти Алису. Для нее этот бал не должен был стать чем-то значимым, за отведенное ей время, она уже должна была понять, как стоит вести себя в обществе. И если бы она не пропала сразу же, как только Елена обратила свое внимание на кого-то другого, то получила бы от этого вечера куда больше. Тише едешь, дальше будешь. Вспомнила старинную русскую поговорку Елена. Но где же Алиса? Элен уже обошла залу по периметру, рассмотрела все танцующие пары. Алисы она так и не отыскала. Зато натолкнулась в этом столпотворении на Юлю. - Юлечка, Юля! – позвала Елена подругу, с которой они все вместе и приехали. – Алису не видела? Пропала куда-то, как только мы вошли, помнишь? Ты еще Загорского приметила… Куда же она делась? – Раздосадовано запричитала Елена. И тогда они сообща принялись разыскивать Алису, но результат их был так же. Алисы они не видели. Сложно найти маленькую девушку в таком большом зале…. - Она, наверное, испугалась, и домой сбежала, твоя Алиса. Сидит себе в твоем же доме и смеется. А ты ее тут бегаешь, ищешь! Добрая ты Лена очень… Поезжай домой, найду ее, пошлю домой с лакеем. Ничего с ней не станется. – На том и сошлись. Елена отправилась домой, надеясь, что Алиса действительно сбежала с бала.
Маргарита Панина: Вопрос графа Корнеро несколько удивил Маргариту – что общего может быть у него с князем Белосельским-Белозерским, отцом ветреной Кэтти? Но мир, как говорится, тесен, и порой даже у самых разных людей обнаруживаются неожиданные точки соприкосновения. Этот факт подтверждало уже одна пестрота и разношерстность их компании. Турки, испанцы, а также русский авантюрист, побывавший в Сиаме… Бесспорно, есть чем гордиться и есть о чем вспомнить. -- Да, это верно, - Маргарита судорожно сглотнула, вспомнив, что именно Катерине обязана своим знакомством с Александром Шулениным. – Молодая княжна Екатерина – моя подруга. В эту минуту в ней проснулось чувство, которого она не знала никогда… незнакомое доселе чувство… и неприятное… ревность. (Этого еще не хватало! Пусть спит дальше.) При всем при том, что отношения двух девушек были доброжелательными, теперь Марго говорила да и вспоминала о ней с привкусом горечи. Да и Кэт, должно быть, куда меньше ее рада, что познакомила Маргариту со своим возлюбленным.На Шуленина Маргарита старалась не смотреть, словно бы преднамеренно избегая встречи взглядов– графиня не желала повторять ни ошибок подруги, ни своих собственных, и потому предпочла переключить свое внимание на мадемуазель Ливию: -- Значит, вы испанка, мадемуазель? – графиня рассматривала в высшей степени примечательную иностранку с огромным интересом. – Признаться, я представляла испанок другими… У большинства ваших соотечественниц светлые волосы и смуглая кожа. Или, должно быть, в вашем роду были иностранцы? – Наблюдательность художницы зачастую позволяла Паниной обратить внимание на те вещи, которым другие попросту не придавали значения.
Патриция Стентон: Андрей вознамерился вести себя, как ни в чем не бывало, и эта его привычка больше всего выводила Пэт из себя. В ее глазах она была сродни вежливому равнодушию, а уж это было одним из худших вариантов. Потому что там, где есть хоть капля огня, любовь еще возможна, но там, где порывы души превратились в спокойный поток, нет никакой надежды. - А у вас хорошая память, Andrei Sergeevich,- язвительным тоном ответила Пэт, подавая ему руку. Танец начался, и миссис Стентон попыталась отбросить все невзгоды настоящего, для того, чтобы насладится теплым прикосновениями пальцев любимого человека. Вот только это никак не удавалось. Андрей изменился, это было почти незаметно, но все же ощутимо. На долю секунды у Пэт создалось ощущение, что она гоняется за несуществующей мечтой. Но врожденное упрямство помогло ей отогнать прочь эти мысли. Молчание затянулось, и ей захотелось хоть как-то прервать его. - Ты сейчас думаешь о ней?- неожиданно задала Пэт довольно бесцеремонный вопрос, хотя мягкий тон ее голоса несколько смягчил фразу.
Иван Долманов: - Знаете, я не могу отделаться от ощущения, что слышала Вашу фамилию. Но не здесь, а в Лондоне. Такое возможно? - Иван задумался. Теоретически, чем черт не шутит, возможно все. Но - возможно ли это - он не знал. В самом деле, может быть, он и встречал ее... Нет, не встречал. Если бы Иван ее видел ранее, то уже не забыл бы. Иного просто не может быть... - О, - с улыбкой ответил он,- я несколько лет учился в Англии, бывал и в Лондоне. Быть может, вы были знакомы с кем-то из моих друзей? - ну не рассказывать же хорошенькой, воспитанной молодой женщине о его шикарных загулах, слава о которых ходила на весь Лондон. А сколько раз его ругали за драки? За гулянки? Слава Богу, не было доказательств о участии в дуэлях, а то бы Иван не просто вылетел из университета, а и вовсе попал бы под арест. Правда, после дуэли с одним графом его пытались трясти довольно активно, даже вызывали на ковер к русскому послу. Но "око видит, да зуб не ймет" - свидетелей и доказательств не было, кроме слухов, а Иван с милой улыбкой снес все нотации, но молчал, точно партизан. Не зря, видимо, папенька чистил морды французам - кровь давала о себе знать. - А разве вы бывали в Лондоне? - позволил себе вдруг удивиться он. Удивление было тщательно спланировано, вдруг она назовет какие-нибудь имена, которые он знал.
Александр Шуленин: Молодая княжна Екатерина – моя подруга. Многим Катенька была подругой, да только такую подругу не всякий достоин иметь. Честно говоря, Шуленин был очень удивлен тому, что Панина, с виду такая приличная девушка, считает Белосельскую своей подругой. Наверно, она совсем не знает, что для многих мужчин знакомство с Белосельской сразу ставит на женщину штамп. Какой? Не при светском обществе, господа. Исключительно на ушко и в нецензурной форме. Но, кажется, процесс пошел. Шуленин подмигнул графине Корнеро. И впрямь вы не чистая испанка, говорил его взгляд. И волосы то у вас не темные, и кожа не смуглая, и очи не страстные... Пардон, очи очень даже страстные, но не темные. - Господа и милейшие дамы, - негромко встрял он. - Я с величайшим сожалением покину вас ненадолго по одному сиюминутному, но крайне важному делу. Нижайше прошу меня извинить... - изобразив нечто, похожее на поклон (скорее, на его пародию), Шуленин почти неслышной походкой растворился в танцующей толпе. Путь свой он держал к одному старому знакомому, которого, кажется, весь этот маскарад не очень веселил. Подкравшись к нему сзади, Александр бодро хлопнул бывшего вояку по плечу, громогласно возвестив: - Долманов, чертяка! Да ты ли это! Сколько лет, сколько зим! - и, не дожидаясь ответных реакций, сгреб барона Долманова в охапку. - Никак в свет вышел? Чтоб меня разорвало да об стенку шмякнуло! Не думал, что доживу до этого. ну, рассказывай же, старый бес, как жив-здоров?
Ливия Корнеро: - Нет, месье принц, мы имели в виду графа Белосельского-Белозерского, у него... - отец отвлекся на принца, перед этим одарив Панину теплой, почти отеческой улыбкой. Для него все друзья графа были самыми достойными людьми. Ливия, едва Шуленин ретировался, пожалела, что из-за приличий не может показать ему язык. Выискался знаток цивилизаций. Хотя в чем-то он был прав. - Испанки бывают разными, - улыбнулась Ливия. Хотя девушка назвалась подругой Кэт, Лив не разу не видела ее во дворце с момента своего приезда. Быть может, они не так близки. Или же Панина достаточно умна, чтобы не показываться там лишний раз. Не то, чтобы Ливия осуждала Катерину, скорее, не понимала. - Хотя вы правы, и у большинства темные волосы, глаза и кожа. Я, можно сказать, альбинос, - Ливия негромко засмеялась, точно вдали зазвенел колокольчик. - Но моя мать была английских кровей, так что - она будто скользнула по себе самой взглядом. - Всем этим я обязана бабушке. Я очень похожа на нее. А у вас нет испанских родственников? Вы такая... - девушка не нашла слов, - Вы бы очень походили на испанку. Даже при дворе никто не заподозрил бы в вас иностранку, если, конечно, вы говорите по испански. Мыслей было много, и они все рвались наружу.... - Скажите, - почти шепотом спросила Ливия, точно ждала услышать великую тайну, - А вы давно знаете Александра Ивановича? Он прежде не упоминал о вас.... Просто интерес... даже если и давно, Катенька все равно об этом не узнает. А Ливии очень хотелось найти кого-то, кто мог побольше рассказать про скрытного Шуленина. Он был слишком странным, и потому Ливия, хоть и симпатизировала ему, но не доверяла.
Денис Долманов: Нет, не думайте, что Денис Долманов труслив, это ни в коей мере не соответствует действительности. Иначе не выдержал бы войны с французами, раньше бы сдался, бежал или просто никогда не примерил офицерские погоны и награду. Но когда чья-то не узкая и отнюдь не чиновничья ладонь со всей дури шлепается тебе на плечо, вздрогнули бы даже Атланты Эрмитажа. А потом знакомый голос назвал его сперва по-фамилии, без каких-либо титулов и вежливых обращений, а крепкие руки сграбастали отставного капитана в медвежьи объятия. - Шуленин! Еще одна такая выходка, и твое пожелание может исполниться! - но было видно, что Денис Брониславович рад видеть старого приятеля. Да еще живым, здоровым и снова появляющимся в обществе. - Это я думал, что не доживу до твоего возвращения из... вояжа. Сколько же тебя не было в России? Здоров, жив. Вот в свет вышел, да не один! Барон перестал похлопывать старого друга по плечам, отошел на несколько шагов, поправил галстук и донельзя серьезным, деловым тоном произнес, обращаясь к Софье, но показывая жестом на Шуленина, недоуменно смотревшую на всю эту сцену: - Софья Аркадьевна, душа моя, позвольте представить вам моего старого друга и в некотором роде коллегу, Александра Ивановича Шуленина. Александр Иванович, моя жена - Софья Аркадьевна Долманова. И гордо выпятил грудь, ухмыльнувшись, жутко довольный произведенным эффектом.
Александр Шуленин: - Да брось, -небрежным движением головы будто отмахнулся Шуленин. Это " да брось" относилось и к "угрозе" чрезмерно сдержанного сегодня Дениса, и к тому, что он, якобы, не доживет. - Сколько не было? Эм... - Шуленин задумался, закатив глаза, потом неожиданно изрек: - Кажется, год и где-то два месяца.... Тут Долманов отошел в сторону, оправил видимые ему одному погрешности во внешнем виде и... и, указывая на незнакомую Шуленину женщину, сказал такое, отчего у штабс-капитана волосы встали дубом. Жена.... Шуленин невольно подался вперед и даже прищурился, словно вглядываясь в эту особу. Он несколько секунд смотрел на нее, точно на редчайший экспонат, вызывая в памяти образ жены Долманова. Вероники.... Чуть не перекрестился, но сдержался. Нет, она не была похожа на Веронику, слишком даже.... Шуленин вышел из состояния, близкого к ступору, и заулыбался, что говорят, до ушей. - Мое почтение, Софья Аркадьевна, позвольте-с ручку - и коснувшись приличествующим ситуации поцелуем ее руки, выпрямился с тем лишь, чтобы заявить: - Дорогой Денис, ты - подлец! - но все это сопровождалось хоть и серьезным тоном, зато блестящими искорками смеха в глазах.
Светлана Анненская: Бал – приятный способ провести время, не взирая на то, знаешь ли ты хоть кого-нибудь на этом балу. Однако графиня любила посещать балы и приемы еще по одной причине – там всегда собиралось высшее общество. Нет, Маргарит не относилась к тем особам, что считают себя лицами голубой крови и потому презирают всех остальных. Она не позволяла себе забыть, кто она такая есть, как прошло ее детство. Незаконнорожденная, без гроша в кармане… Хорошо, что эти времена минули далеко в прошлое. Но высшее общество привлекательно тем, что там много богатых стариков, которые только и мечтают о молодой любовнице. Сейчас Маргарит не было нужды искать себе такого кавалера, во-первых, потому, что она уже замужем, и муж – богат. Во-вторых, потому, что у мужа много знакомых, и он достаточно ревнив. Иными словами, теперь она могла пожить для себя. Белозерову она не знала так хорошо, хотя иногда слышала о ней. Достойная пожилая леди, к которой Анненская испытывала что-то вроде симпатии. Однако на бал поехала, лишь бы хоть ненадолго отстать от старика Анненского, который отправился на партию к своему соседу, и уговаривал ее пойти с ним под предлогом: вам же все равно нечего делать, вы будете скучать. Нет, не буду, заявила Маргарит - Светлана, я еду на бал. К кому? Э.. к Белозеровой! И вот Маргарит (или Светлана для здешней знати), в своем любимом платье нежно-розового шелка, прикрыв хрупкие плечи такого же тона шарфом, похожим на розоватый туман, атласных туфельках на довольно-таки высоком каблуке, прошествовала в зал. Видно, бал бы в самом разгаре, пары кружились в вихре танца. Такая пестрая толпа вызвала у Маргарит улыбку. Улыбку, оттенок которой был не менее туманен, чем тончайший шарф. В ней было и чувство превосходства, и сарказм, и некое умиление. Марго умела веселиться, но пьянящая радость праздника перестала посещать ее уже давно. Теперь праздник стал для нее таким же буднем, рутиной…. Не подумайте, что при таком раскладе в сердце ее поселилась тоска. Маргарит была слишком занята своими далеко идущими планами, чтобы тосковать. Первое, что делает человек, попав в незнакомое общество, это осматривается, ища знакомые лица. Первым на глаза ей попался сосед по имениям, барон Долманов. Рядом с ним Марго заприметила молодую хозяйку имения, Софью. Хотя Анненская и позволяла себе иногда понервировать Софью, кокетничая с ее супругом, но женщина была ей симпатична. К тому же, Маргарит была не охоча до чужих мужей, особенно, когда у них уже есть дети. Правда, сына Долманова она ни разу не видела, но слышать о нем – слышала. Ей захотелось подойти и поприветствовать их, но тут к Долмановым подошел какой-то мужчина, и Марго передумала. Вместо этого просто, поймав взгляд Софьи, помахала ей пальчиками в знак приветствия и улыбнулась, после чего продолжила изучение зала. И тут ее взгляд задержался на… Невероятно! Боясь, что видение исчезнет, Маргарит-Светлана быстрым шагом пошла через зал к привлекшей ее внимание особе. - Право же, вечер щедр на сюрпризы, - улыбнувшись, обратилась Анненская к девушке. – Добрый вечер, фройляйн фон Келлер. Неужели ваш папенька посетил все же снежную Россию? Перед ней стояла, в задумчивости и нерешительности, молодая мисс фон Келлер, Алиса фон Келлер. Дочь мужчины, которого Маргарит знала, как Рудольфа фон Келлера, а тот знал ее, как Мари фон Штрауф, жену отца его друга, Гедеона фон Штрауфа. Они не единожды встречались, можно сказать, были в приятельских отношениях. Но о семье фон Келлеров Маргарит знала куда больше, в том числе и главную тайну. Хотя и молчала о ней…. Ни к чему портить отношения с именитыми Келлерами, тем более, что Рудольф может быть в курсе событий семьи Штрауфов. Конечно, только тех событий, которые были известны большинству. Девочка могла ее и не помнить, но, в самом деле, что привело Рудольфа в Россию? Это было более чем интригующе....
Варвара Белозерова: Варвара улыбнулась вопросу Ивана Денисовича. На этот раз улыбка получилась более искренной. - Это здесь я бываю,- ответила она.- Вернее, сюда я приехала совсем недавно из Лондона, который для меня является родным городом. Там я родилась, прожила всю свою жизнь... и надеюсь туда скоро вернуться. Если бы не разрыв отношений с Загорским, то последние слова никогда не прозвучали бы из ее уст, но теперь дело обстояло именно так. Озвучив свое желание вернуться, Варвара вдруг поняла, что желает этого больше всего на свете. Вернуться в родной дом, окружить себя его спасительными стенами, в которых она жила, точно гусеница в коконе, укрытая от житейских неприятностей теплом и заботой самых близких людей... Но детство кончилось, и на пути к возвращению стояла одна преграда - невозможность оставить Анну Оттовну. Варя понимала, что если объявит старушке о своем намерении, то станет виновницей если не смерти, то ее серьезной болезни. Придется остаться и терпеть выходки Загорского. А в том, что Владимир Дмитриевич еще не раз неприятно удивит ее, Варвара не сомневалась, так как он наглядно продемонстрировал ей, что не собирается избавляться от своих холостяцких привычек. - Я дочь графа Белозерова, - Варя вернулась мыслями к своему партнеру по танцам. - Если Вы учились в Англии, то просто обязаны быть с знакомы с моим отцом. Я не припомню ни одного русского студента, которого он обошел своим вниманием. Теперь мне все ясно. Видимо, Вы бывали у нас дома, и я запомнила Вашу фамилию. Вот только я не могу вспомнить повода, который послужил для Вас визитом в наш дом. Вы были там со щитом или на щите?
Иван Долманов: - Ах, вот как, - кажется, он все-таки попал в цель в своих размышлениях. Не зря, нет, не зря ему вспомнился визит к русскому послу. То, что она считает своим домом Англию, несколько задело Ивана. Он был патриот до глубины души, до каждого вздоха, до последней капли крови. Теперь, когда отношения с турками были острее ножа и коварнее женщины, русские не единожды отправлялись на заставы. Бушевал и Кавказ.... Поэтому Иван, намедни встретившись с Ланским, получил от него письменные вести. И кажется, возвращение в полк состоится чуть раньше, чем он думал. Он еще никому не говорил, даже Шуленину, но возможно поэтому так патетически высказался сегодня о намерении жениться. Он, хоть и был молод и пылок, но не дурак. И понимал, что одной шальной пули будет достаточно, чтобы оставить о нем лишь воспоминания. Конечно, учитывая отношение к нему отца, которое последнее время не стало мягче, да молодую мачеху, он не думал, что о нем будут переживать. Но бабушку было жалко.... Так у нее хоть внуки останутся родные.... Задумавшись о таких печальных вещах Иван, наоборот, погрустнел. - Возможно, - философски вздохнул он. - Действительно, я виделся с вашим отцом. Надо сказать, ему пришлось изрядно за мной побегать, - на губах печальная улыбка превратилась в саркастическую. - Если вы меня видели, то сами вспомните, почему я был так разыскиваем вашим батюшкой. Таких громких дел давно не было.... Я подскажу только одно имя- лорд Френсис Марни. Лорд Френсис Марни, не так уж и безвинно павший в той тайной дуэли, больше походившей и в самом деле на убийство. ну откуда лондонскому пижону, оскорбившему девушку, было знать, что русский, несмотря на свой вид и успеваемость, превосходно обращается со шпагой. Ничуть не хуже, чем с саблей... Слухи о смерти прокатились, подобно волне, по городу. После этого еще три месяца профессора и полиция внимательно следила за главным подозреваемым, которому они так ничего и не смогли предъявить за отсутствием улик. Ничего не добился и посол....
Софья Долманова: Соня, как только танцевавший ее кавалер вернул с рук на руки супругу, уже не отлучалась от него, стараясь всеми силами не показать Денису, что ей ужасно скучно. А было скучно. Это собрание, пусть и во всех отношениях достойное, мало ее интересовало. Ульяна Елизаровна удалилась тотчас от них в дальний уголок с графиней Белозеровой, и их относительный покой с мужем не был никем нарушен. Да, конечно на пару минут их внимание, как, впрочем, и всей собравшийся в зале публики, было увлечено небольшой сценкой из французского романа, разыгранного посреди залы, участниками коей были братья Елагины. Денис даже заметил, что знаком был когда-то с младшим, ну да, вот с тем самым, что тепереча воскрес, но на этом все и закончилось. Младший отпрыск очень весело проводил время где-то там, с дамами, ни мачеха, ни отец его так и не приметили. Но тут! Соня удивленно воззрилась на подошедшего, да нет – подкравшегося мужчину, что так бесцеремонно приветствовал ее супруга. Впрочем, Денис очень быстро оправился от потрясения и в столь же развязной манере ответил подошедшему. Долго неведение Софьюшки не продлилось – муж поспешил ей представить своего друга. Шуленина. Соня протянула ему руку и мило улыбнулась. - А я о вас слышала, Александр Иванович. Рада познакомиться с вами.
Денис Долманов: Денис покачал головой. - Нет, Саша, это ты подлец, а я просто занятой женатый человек. И в том наша разница, старый ты плут, - говорил отставной гусар серьезно, с невероятно постной миной. Но при том видно было по блестящим глазам и подрагивающему кончику левого уса, что барон готов расхохотаться в тот же миг, довольный своей шуткой. Ну и разумеется тем, что все отмечают неотразимость, красоту его жены. О том, что некоторые могут произносить привычные, заученные фразы просто из вежливости перед бароном Долмановым, не бедным человеком, обремененным неженатым сыном, мужчина даже не подумал, ведь действительно считал свою Софью самой красивой, обаятельной и остроумной на этом скучном сборище. А если так, то мнение других должно совпадать. Или не должно быть важным... Где-то промелькнуло лицо графини Анненской, соседки по российскому имению магната. Мужчина вежливо кивнул ей, даже не делая попыток подойти. Все все время танца супруги с неизвестным кавалером он провел в нервном напряжении, внимательно следя за Софьей Аркадьевной глазами, даже не делая из этого тайну, давая те самым массу поводов для сплетен о своем несносном нраве. И повторно разлучаться с женой не хотел, опасаясь, что еще один не в меру резвый господин пожелает оттанцевать с его дамой танец-другой. - Кстати, Александр Иванович, будем рады видеть тебя у себя дома. Заходи в любое время, когда посчитаешь удобным. Соскучился я по тебе, странствующий бес! Да и Ванька, может, одумается, глядя на тебя, и мне будет приятно партию-другую сыграть с тобой. Ты ведь не против, душа моя? - обратился с вопросом помещик к Соне. Та, разумеется, не откажет, но все же поинтересоваться надо. Денис Брониславович надеялся, что пример положительного, дружеского отношения Шуленина к мачехе, поможет Ивану принять ее наличие в доме, как данность, константу, которую уже ничто не изменит. Ну и в будущем быстрее и легче смириться с фактом, что скоро на свет появится еще один Долманов или Долманова. О том, что сын воспримет эту новость с радостью, Денис даже не мечтал, зная, как сильно тот любил мать и любит бабку. А та не упустит случая намекнуть, что наличие братьев или сестер уменьшит наследство папеньки.
Александр Шуленин: - Я плут? - Шуленин сделал самое удивленное выражение, которое только мог. Серо-голубые глаза в миг стали большими и ... кристально честными. В глубине этих двух озер подрагивало что-то, что могло напомнить обиду. - Какой конфуз, Денис! Зачем ты выставляешь меня в дурном свете перед своею прелестною супругой? Разве я плут? Я просто образец... - Шуленин приосанился, приняв любимую позу их общего знакомого помещика, редкого вора, так сказать, который при этом считал себя очень честным человек. Точнее, таким себя выказывал. Одна рука слегка уперлась в бедро, вторая вертикальнм жестом как-бы просила посмотреть внимательнее. - ... добродетели! Лицо в очередной раз сменило выражение на умоляюще-заговорческое, теперь Шуленин обращался к Софье трагическим шепотом. - Сударыня, не слушайте. Дорогой Денис наговаривает, чтобы вы не обращали на меня даже изредка свет ваших лучезарных глаз... - то, что Денис ревнив, Шуленин знал. Не подумайте, он ни в чью кровать со своим уставом не лез, но такую черту не нужно было знать, чтобы выявить. Достаточно всего лишь наблюдать. Уже сегодня Шуленин имел возможность видеть, с каким сосредоточенным лицом Долманов наблюдал за танцующей женой. Так, что не заметил и старого друга. Старого, конечно, в переносном смысле. Тридцать пять еще не старость....Ибо если он - старый, то дорогому Дени вообще пора раваливаться на ходу. Дабы не бесить лишний раз Дениса, Шуленин ретировался из опасный зоны подле Софьи довольно быстро на прежнее место, улыбнувшись своей фирменной "негодяйской" улыбкой. - Ванька одумается? - у Шуленина в глаз от такой вероятности даже искорки забегали. Он попытался представить себя, какой же сейчас Ваня, если, глядя на него, - одумается. - Да ты все тот же острослов, Денис! Право же, мне и впрямь тебя не хватало. Зайду с превеликой радостью, коли уважаемая твоя супруга не будет возражений иметь.... - и Шуленин подмигнул Софье, озорно, почти по детски. После чего шепнул на ухо Долманову: - Ах... хороша у тебя жена, Денис. Завидую, - и улыбнулся.
Варвара Белозерова: - Лорд Френсис Марни? – повторила Варвара и задумалась, вспоминая. Прямо не бал, а вечер знакомых имен. Как тесен мир… Память не замедлила вернуть девушку в прошлое, когда она, ведомая своим неуемным любопытством, прислушивалась к разговору своих родителей. Граф и графиня Белозеровы тогда спорили, что в их семье случалось довольно редко. - Коронер объявил, что сэр Френсис был убит, - настаивала леди Бригитта. - Это как посмотреть, дорогая, - отвечал ей отец, уткнувшись в газету. - На что тут смотреть? Человек умер вследствие удара холодным оружием. Это убийство! Граф отложил чтение и внимательно посмотрел на жену. - Говорят, что в Англии есть кладбище, на котором покоятся люди, которые умерли по вине лорда Марни. Однако, их смерти сошли ему с рук, потому что светское общество считало, что это были дуэли. А когда наконец-то нашелся человек, который остановил этого кровожадного негодяя, то все вдруг решили, что это убийство. А знаешь почему? – судя по голосу, граф начал горячиться. – Потому что единственным подозреваемым в этом деле является Иван Долманов - студент из России. Как же! Иностранец! Ату его! Они все убийцы! - Александр! – всплеснула руками леди Бригитта. – Не хватало нам еще поссориться из-за этого. - Прости, дорогая. Лорд Марни мог за себя постоять, и если он убит, то это значит, что он был слишком самонадеян или что его противник оказался сильнее. - И что ты намерен делать? - Посадить Долманова в нашу «Сибирь» для его же пользы, чтобы не мозолил глаза местной полиции, - «Сибирью» в посольстве называлась комната в цокольном этаже, где должны были сидеть преступники, ждущие отправки в Россию. – Но для этого его надо сначала поймать. Я послал ему письмо с требованием немедленно прибыть в посольство с вещами. Но думаю, что ждать придется долго… - Да, я что то слышала о том … о той дуэли, - сказала Варя Ивану Денисовичу и добавила шепотом. – Вы можете удовлетворить мое любопытство? Что именно тогда произошло?
Маргарита Панина: Ливия Корнеро сразу понравилась Маргарите. Живая, эмоциональная, яркая и эффектная,в чем-то непосредственная девушка, непохожая на жеманных и скучных дамочек из высшего общества, сразу обращала на себя внимание. Будучи неплохим знатоком человеческой натуры, Марго сразу заподозрила в графине Корнеро личность необычную и неординарную, и знакомство с ней хотелось продолжить. Может быть, это было особенностью южного темперамента, а может быть, отличительной чертой характера самой Ливии. -- К сожалению, испанцев у меня в роду не было, - ответила она не без сожаления, ведь это было бы очень романтично. – Были западные славяне, - добавила Марго, имея в виду свою мать, красавицу-полячку Брониславу, при православном крещении нареченную Софьей. – Но, признаться, южные народы всегда пленяли меня своим темпераментом и неиссякаемой любовью к земной жизни. Испания, Италия… Меня всегда неведомым магнитом туда тянуло. Алые розы, бои быков, солнце, море, и жаркая, страстная любовь… Любовь, за которую хочется отдать жизнь. Год назад я даже едва не вошла в семью графов Бельмонте. Они обитают в Неаполе, как вам известно… Но – обстоятельства заставили меня переменить свое решение. Это долгая история, и достаточно неприятная для меня… Маргарита сама удивилась подобной откровенности. Обычно она не имела привычки рассказывать о неудачном романе с Луиджи даже близким людям, но вот Ливии рассказала… Почему- не знала сама. Может, чувствовала, что признание избавит ее от последних остатков этой чертовой любви.И если до Петербурга не сразу долетела весть о безумных долгах молодого графа Бельмонте, о его образе жизни, о значительном превышении расходов над доходами, то на юге Европы подноготная этого негодяя была фактом общеизвестным. Когда-то она любила его. Любила ли сейчас? На этот вопрос Марго не смогла бы ответить даже себе. Слишком сильна была боль, которая раз и навсегда лишила ее веры. -- Альбинос? Помилуйте, Ливия… Как вы можете такое говорить? Судя по тому, какая редкость в Испании блондинки, они должны там цениться на вес золота… Ваши волосы действительно похожи на чистое золото… Покрытое солнечными бликами, - отметила графиня, когда взгляд художницы уловил игру света и тени на солнечном облаке волос Ливии. Красноватые отсветы зажженных свечей окружали ее прелестную головку таинственным сиянием, и выглядело это просто восхитительно. Марго оглянулась на Шуленина, которого теперь занимали совсем другие гости. Слава богу… она надеялась, что наваждение пройдет, если опасного объекта не будет в поле видимости. Но вопрос, заставший ее врасплох, заставил снова пережить ту яркую и волнующую палитру чувств. -- Мы с Александром Ивановичем только познакомились. У этого человека огромный талант располагать к себе всех, с кем он встречается… - вздохнула она, прибавив про себя, что в сильнее, чем другие, ему подвластны женские сердца. – Кэт познакомила нас сама, и с первого же взгляда я поняла – она тоже без ума от него. Это без всякого сомнения, самая занимательная встреча за последние полгода…
Алиса фон Келлер: Алиса настолько была увлечена поиском своей новой «подруги» Елены, что совершенно потеряла бдительность. Да и зачем она ей была нужна сейчас?! Ее здесь никто не знает, и, наверняка, задаются вопросами: «Кто такая?! Что тут делает?! Откуда?! С кем?!» и много похожих. Некоторые мужчины кивали ей в знак приветствия, и даже как-то лукаво улыбались, отчего у молодой девушки похолодели руки и щеки залились розовым румянцем. Она совсем не была привыкшей к вниманию мужчин, тем более в таком количестве. Но, Алиса далеко заблуждалась, что ее здесь никто не знает. По прошествии получаса ее нахождения в этом особняке, к ней подошла молодая дама, красивой внешности и с очень хитрой улыбкой. Молодая немка тут же напряглась. «Откуда она меня знает?! Неужели она тоже из Германии?! Ну, конечно, она из Германии. Это значит, она знает мою семью и знает, что мы разо…» - Алиса в ужасе приглушила в себе свой внутренний голос. Она знает… Эта госпожа все знает.. Наверняка, каждый оказывался в похожей ситуации. Когда ты тщательно что-то скрываешь от окружения, а тут внезапно появляется человек, знающий почти все твои тайны. Естественно, возникает ощущение, что он сейчас начнет трубить на всю округу о твоих секретах. То же чувство сейчас испытывала Алиса. Вот-вот и эта госпожа попросит внимания и скажет, что среди них нищенка. И все начнут высмеивать ее, и прогонят, как блохастую собаку. Алиса незаметно потрясла головой, отгоняя от себя дурные мысли. – Добрый вечер! – Как можно спокойнее сказала девушка. – С кем имею честь вести беседу? – Собрав волю в кулак, Алиса старалась вести себя уверенно и не выдавать свой страх. – Мой папа остался в менее заснеженной Германии. Я здесь с визитом к его старому другу. Девушка обернулась в надежде, что сейчас подойдет Елена, и она сможет избавиться от общества этой дамы, которая, по-видимому, знает чересчур много. Она даже была согласна на то, чтобы к ней подошел мужчина и завел беседу.
Софья Долманова: Соня улыбнулась – муж наговаривает?! Слышали бы вы, что говорила о вас почтеннейшая Ульяна Елизаровна! Правда, рассматривая внимательнее лицо Александра Ивановича, Соня подметила – хотя она и была натура доверчивая и в людях привыкла только хорошее замечать, - некую вольность, распущенность или, как пишут в романах, – порочность. Но это ей не помешало вполне искренне ответить и мужу, и его другу. - Супруга возражать не будет, а даже напротив – будет очень рада. У нас почти не бывает гостей. Так что вы будете очень желанным гостем, - и впрямь, может, этот человек сможет отговорить Ивана от затеи уехать на Кавказ. Это так расстраивает мадам Зубову, да и Дениса, наверное, тоже, только он не показывает ей этого, - Так что, как только надумаете – милости просим. Ваня, и впрямь, будет рад вашему визиту – он взахлеб нам рассказывал о вашей с ним встрече. Софья Аркадьевна чуть смелее повела беседу и, все еще периодически украдкой поглядывая на мужа, по-доброму улыбалась и его другу, и ему самому. Ей сложно было сказать – нравится ли Шуленин ей, но муж на его фоне все более отличался и выделялся и степенностью, и величавостью, и надежностью. Сонечка вложила свою ладошку в руку мужа и, ощутив его пожатие, почувствовала, что сегодняшней вечер - ну, особенно хорош.
Денис Долманов: Денис широко, с душой приобнял друга за плечи, крепко обнял. - Завидовать-то завидуй, но, как в музее, руками не трогай - в тон Александру ответил помещик. Да, разумеется, он шутил, но... зная нрав этого типа, стоило поостеречься.- Напоминаю, Саша, что рога мне не идут. Я с ними агрессивен. И отошел, решив, что нежностей к Шуленину, плуту и бретеру, прохвосту и аферисту, уже предостаточно. А то честное общество еще подумает, что они коллеги. Нет, будь Денис лет на десять моложе, то судьба могла распорядиться иначе, сделав его достойным напарником Александра Ивановича, конкурентом и партнером. Но история не терпит сослагательного наклонения - случилось так, что магнат быстро женился и осел, став степенным человеком, уважаемым и богатым. Так что теперь некоторые даже дружбу между Шулениным и Долмановыми считает странной и неприемлемой. В широкой ладони мужчины как-то сам собой оказался пальчик Софьи Аркадьевны. Денис нежно сжал его, как ребенок, радуясь близости этого теплого, любимого существа. Было невероятно, осознавать, что Соня может вызывать в нем, мужчине уже немолодом, опытном, почти юношеские страсти, смешанные с желанием защищать, оберегать, крепкой нежной привязанностью и страхом навредить. Муж, ничуть не скрываясь, улыбнулся матери своего ребенка. Кажется, жизнь-то налаживается, белые полосы таки существуют... если не считать глупого, опрометчивого желания Ивана отличиться в действующей армии. Но тут влияния Дениса хватит, чтобы наследник ни в коем случае не добрался до передовой.
Иван Долманов: Иван сделал круглые глаза из разряда: а я тут при чем? Даже тон голоса его был почти невинен. Почти. Кажется, эта девушка знала куда больше, чем хотелось бы. Вопрос в том, какую из версий слышала она. Ай, ну в самом деле, не ве ли равно, какую? Главное, что у него нет доказательств, как ни крути, и... - Ну что вы, право, сударыня, те события почти стерлись из моей памяти, - уклончиво ответил он. В тот вечер, когда ему пришло сообщение от посла, Иван как всегда сидел с друзьями в баре. Прочитав и озвучив содержимое, он был удостоен сожалений, дружественных теплых напутствий. Эти люди были готовы стоять до конца за него, считая Ивана почти что героем. Только им Иван не был. Да, он остановил этого мерзавца, но... Но совсем не из геройских побуждений. Конечно, ему было жаль того парня, они неплохо общались, но Иваном двигало другое. Марни проиграл ему крупную сумму денег, но платить отказался, заявив, что все равно Иван ничего ему не сделает. Тогда Долманов-младший дал ему предупреждение. Разумеется, устное, не дурак же он. Вот только мистер Марни не внял. А Иван не привык разбрасываться тем, что принадлежало ему. Итак, дни Марни были уже сочтены. К тому же этот подлец так кстати расправился с мальчишкой, что были все шансы проделать это незаметно, получив в поддержку саму Справедливость...
Александр Шуленин: - Хороший у тебя сын, - заметил Шуленин, как всегда скачущий по темам, точно тушканчик по барханам. - Бравый малый, удалой. Как лихо он Белосельских опрокинул,- при воспоминании Сашка тихо хихикнул.- Ты б видел, - негромко поведал он. - Графья кверху пузьями в снегу, санки набок... Только чем-то ты его обидел, не очень-то он домой-то спешил, как я погляжу. - брови капитана нахмурились. - Смотри, друг, нет хуже происшествия, чем враги в собственном доме. Кстати, а где наимилейшая Ульяна Елизаровна: чай, дома, у камина косточки греет? Шуленин к пожилой женщине относился снисходительно, поскольку считал, что все когда-нибудь станут старыми, немощными... и сварливыми. И хотя Ульяна Елизаровна очень его не жаловала, в виду легкости характера, Сашка не обижался на нее всерьез. - А вы, сударыня, хорошо держитесь в седле? - тема вновь перескочила благодатными устами Шуленина в неизведанное русло, когда он обратился к Софье.
Варвара Белозерова: Не хочет отвечать, значит, есть что скрывать, - подумала Варвара. – Впрочем, чего это я лезу в его жизнь? Мы только сегодня познакомились, и он имеет полное право не доверять мне. Варя сделала очередной несколько поворот в танце и при этом в поле ее зрения попали Анна Оттовна и Ульяна Елизаровна. Старушки сидели в своих креслах и неотрывно смотрели в их с Иваном Денисовичем сторону. На лицах почтенных матрон было написано такое умиление, что у Варвары не осталось никаких сомнений в том, что эти седые головы в данный момент разрабатывают далеко идущие матримониальные планы относительно молодой пары. Чтобы убедиться, девушка дождалась, когда их пара окажется в другом конце зала, и сделала несколько лишних поворотов, рискуя показаться своему партнеру плохой танцоршей. Сомнений не осталось. Обе старушки не сводили глаз с нее и молодого Долманова. - Иван Денисович! Вам не кажется, что наши пожилые родственницы задумали поженить нас? Вы только посмотрите на них. На мой взгляд, это очевидно.
Софья Долманова: Странные слова барона Шуленина явно подействовали на мужа, ибо тот только сильнее сжал маленькую ладошку жены. Но означает ли, что Александр Иванович прав, что не ладно что-то в отношениях отца и сына? Сонечка постаралась припомнить поведение младшего Долманова и его отца и все больше убеждалась, что Иван, и впрямь, тяготится порой домашним обществом. Но, не зная истинной причины разлада в семье, Соня сразу же перевела все на себя. Молодому человеку слишком неприятно видеть ее в своем доме, на месте любимой матери, любимой дочери, любимой жены. Ей сразу же стало как-то не по себе и она немного неловко дернула рукой, высвобождая ее из мужниной ладони. Всего-то какое-то мгновение полнейшего блаженства и тут же приходиться за него расплачиваться. Госпожа Долманова с радостью ухватилась за последние слова Шуленина, стараясь за разговором скрыть свое волнение и отчасти сожаление. - А вот и не угадали, Александр Иванович, мы здесь именно из-за Ульяны Елизаровны. Это ее заслуга, она нас, домоседов, сюда привела. Ведь, Анна Оттовна ее давнишняя подруга. Как же она могла пропустить такое! – неожиданный вопрос – и впрямь, казалось, друг Дениса не мог на одной теме сосредоточиться долго – удивил Соню. Светлые брови приподнялись, и на губах появилась растерянная улыбка, - Ну да, хорошо. Раньше хорошо, я давно не ездила верхом. А отчего вы спрашиваете?!
Иван Долманов: - Поженить? - какой интересный итог сложных маневров.... Иван сделал круглые глаза и только сейчас понял, почему его партнерша вдруг так странно завертелась. Теперь и он увидел слаженно беседующих старушек, внимательно наблюдавших за ними. Будто под прицелом.... - подумалось ему, и по спине пробежал холодок. Поженить.... - вот скажи бабушке что-нибудь.... - Кажется, это моя вина, - смущенно заявил он вполголоса. - Сегодня я имел неосторожность пообещать бабушке жениться, дабы успокоить. Но не подозревал, что мне так быстро найдут невесту. Хотя... - он на секунду задумался. - Хотя, сударыня, о лучшей невесте я не мог бы и мечтать.... Но... я чувствую, что вы этому совсем не рады? - и внимательно заглянул девушке в глаза. Он ведь прав, не может быть и сомнения. Но сейчас ее реакция точно скажет ему все, что нужно. И если ей это не любо, он сделает все, но свадьбы не будет. Извини, бабушка, но я хочу жениться на той, кто будет любить меня....
Светлана Анненская: - О, вы все же меня забыли, моя дорогая, - все так же мило улыбаясь, проворковала Марго. Хм, неудивительно, прошло ведь несколько лет, тогда эта девушка была совсем ребенком. Могла и забыть, столько лиц мелькало в ту пору в их доме. Маргарит, хоть никогда и не жаловалась на память, и то не могла с уверенностью сказать, что вспомнит в лицо каждого, кто посещал ее дом даже с завидным постоянством. - Вспомните, мы с супругом часто посещали дом вашего отца. А сын моего мужа, Гедеон фон Штрауф, был его хорошим другом. Не припоминаете? Меня зовут Мари фон Штрауф, наши поместья приходились по соседству Как она нервничает, подумалось внимательной Анненской. Как-то слишком... И это поспешное про отца. Не может быть, чтобы фон Келлер хоть на чуть-чуть оставил свою куколку без внимания. Нет, тут явно что-то не ладно. Или на нее уже предъявили права русские хозяева ее матери? Нет. Не может быть, фон Келлер бы этого не допустил. Хотя... кто-то говорил, что их дела шатки... Неужели? Гм... тогда это будет забавно. Но не будем пугать девочку, а истину лучше узнавать из первых рук.
Ливия Корнеро: - Бельмонте? - сразу оживилась Ливия. С этой семьей пути ее собственной семьи пересекались пару раз, большинство ее членов она знала в лицо. - Вы знакомка с семья Бельмонте? О, это... - девушка запнулась, подыскивая слова. Желая сделать приятное собеседнице, она пыталась говорить по-русски. - Это изумительно, да! Я тоже есть с ними знакомка! По поводу шикарных картин, описанных графиней Паниной, касательно жаркого солнца и страстной любви, Ливия ничего сказать не могла, хоть и была натурой страстной. Просто так уж случилось, что влюбляться девушке еще не приходилось, а потому бешеная, кипучая энергия была направлена в русло знаний. Если и это не помогало, всегда можно было взять в руки шпагу и пойти во двор, дабы хорошо нахлестать манекен. - Бой быков, - уже по-английски заметила она, - это захватывающее зрелище. Я видело его всего два раза, это так будоражит кровь. Папа, ты помнишь! - в нетерпении она дернула отца за рукав, возвращая его внимание к себе. - А вы, принц? Вы видели бой быков? - Да, дорогая, я помню, - мягко согласился отец, сдвинув брови. Это был намек дочери: не слишком фамильярничай. Он не просто принц, он еще и восточный человек. Ливия намек поняла и виновато улыбнулась. После чего сразу вернулась к собеседнице. Комплимент по поводу ее волос не мог не быть приятным, и Ливия зарумянилась. - О, да, многим нравится этот цвет. Я знаю, многие испанки хотят быть светловолосыми, но ... увы... Впрочем, ведь неважно, какой у тебя цвет, главное, какая душа, не так ли? А господин Шуленин любезно согласился нас сопроводить на этот бал. Видите ли, господин Белосельский-Белозерский очень просил его выступить, как-бы... нашей очень хорошей охраной, да....
Варвара Белозерова: - Не то, чтобы не рада, - ответила Варя Ивану Денисовичу, немного растерявшись от такого прямого вопроса. – Поверьте, мне приятно, что я произвела на Вас впечатление с первой встречи. Но я не хочу выходить замуж. Ни за Вас, ни за кого другого. Ни сейчас, ни после. Я хочу посвятить свою жизнь … науке. В самом деле, а почему бы и нет? Почему женщины с разбитым сердцем должны обязательно идти в монастырь? На мой взгляд, если у девушки нет тяги к монашеству, то это очень глупо посвящать себя Богу. Лучше я поселюсь где-нибудь в глуши и буду заниматься своей любимой математикой. Правда, мужчины не подпускают женщин к научной работе, но я не собираюсь ни у кого спрашивать дозволения. А научные работы можно и под псевдонимом издавать. Варя бросила еще один взгляд на обеих бабушек. Что это? Показалось, или это на самом деле в глазах Анны Оттовны блеснули слезы умиления. Как сказать ей, что ее планы насчет любимой внучки не осуществятся? Ведь это разобьет ее и без того слабое сердце. Если только… - Иван Денисович! Если уж мы с Вами решили прожить жизнь порознь, то нам необходимо каким-то образом заставить наших милых родственниц самих отказаться от планов поженить нас. Для этого Вы должны разочаровать мою бабушку, а я – Вашу. Расскажите мне о слабостях Ульяны Елизаровны, пожалуйста. Каких женщин она не любит больше всего?
Иван Долманов: Надо сказать, Иван оторопел. Он как-то никогда не задумывался о том, какие женщины нравятся бабушке. Быть может, потому, что никогда не задумывался о том, что рано или поздно придется ввести в дом женщину – жену и будущую мать. В свои годы Иван прекрасно осознавал, что ранний брак, с одной стороны, погибель для беспечной молодости, но, с другой, возможность всю жизнь прожить с одной избранницей и вместе с ней состариться, пронеся через года чувство светлой любви и доброй нежности друг к другу. Но при этом, хоть и желал иметь семью, панически того опасался. Так уж выходило, что всякий раз мечтательные картины счастливой семейной жизни перебивались воспоминаниями из детства и юности. Отец не любил мать, и от этого каждый был несчастлив. Что, если он, Иван, разлюбит свою жену? Тогда мучиться каждый день, чувствуя лишь жалость и к себе и к ней? А потом неприязнь и отвращение? И каждая ночь порознь в отдельных спальнях, пустые бесчувственные беседы за приемом пищи? Нет, такой жизни он не желал…. Потому и не думал, какая женщина с успехом будет принята в их доме. Наверно, бабушке бы понравилась девушка, похожая на его мать: чистая и непорочная, тихая, даже застенчивая, скромная. Знающая свое место, уважающая старших, рукодельница и хорошая хозяйка. И, главное, очень любящая своего мужа. Иван не сомневался: такая бы пришлась Ульяне Елизаровне по душе, если, конечно, она была бы такой искренне, а не умело играла такую роль. «Киндер, кюхе, керхе», как говорят немцы. Иван был с ними согласен. И, хоть его страстную натуру увлекали яркие и загадочные женщины (взять туже миссис Стентон), он категорически не любил, когда женщины пытались им командовать. - Я думаю, - сосредоточенно начал он, - что ей понравилась бы тихая и скромная, воспитанная девушка. Не из таких, что громко кричат о своем мнении, вольно себя ведут и играют в мужские забавы, - последнее он добавил, вспомнив визит к другу в Лингерштрауф, когда на охоте лису подстрелила хладнокровная, точно рептилия, красивая молодая женщина. То, как она держалась в седле, как умело владела ружьем и метко стреляла, впечатлило Ивана, но от охотников он слышал, что «баронесса фон Штрауф очень любит играть в мужские игры, что, конечно, совсем неприлично». - Хотя мне будет очень жаль упускать вас, мадемуазель Барбара, - с французским прононсом произнес он ее имя, - осмелюсь предположить, что и я должен приложить усилия к тому, чтобы моя бабушка поверила – вы мне не пара. Должно быть и мне, и бабушке предстоит увидеть вас в невыгодном свете. Не примите за дурной тон, это должна быть идеально разыгранная нами сцена. – Иван лукаво подмигнул Варваре, пока был спиной к старушкам, после чего изобразил на лице самое восторженное выражение. Очарован ею, ох, очарован. Буквально влюблен и, разве что, слюнки не пускает. Непременно расскажет бабушке, что она пленила его разум и сердце, отчего он безумно хочет жениться. Потом – он видит Варю совсем другой, ох, идеалы пали, сердце разбито, и он уезжает на Кавказ лечить сердечные раны. Ах, ах, ах, как мило и трогательно….
Маргарита Панина: -- Ну вот видите!.. А вам от природы достался такой!.. – рассмеялась Маргарита. Но вторгшийся в ее сознание внезапно мужской голос не позволил ей продолжать непринуженную беседу. Уж очень знакомым ей показался этот голос. Высокий темноволсый мужчина подошел к одному из приближенных турецкого посланника, перемолвился с ним несколькими словами на турецком языке. Девушку охватило чувство беспокойства, когда их взгляды встретились. Зачем он пришел? Что ему нужно здесь? Какой-то неведомый, немыслимый холод сковал ее, и по тому, как смотрел на нее этот человек, она поняла – он не оставит ее в покое. Граф Бельмонте был не из тех, кто мирился со своим поражением, какой бы ценой не далась врагу «победа». Теперь его врагом стала она. Как же хотелось сейчас графине Паниной, чтобы поблизости оказался Шуленин, или кто-нибудь другой из ее знакомых. -- Уйдем отсюда, - шепнула она Ливии. – Я не хочу встречаться с этим человеком… Должно быть, Ливия догадалась, что это был тот самый граф Бельмонте, несостоявшийся возлюбленный Паниной. Она поняла, что Ливия знакома с Луиджи – ведь в свое время он был богатым наследником и блестящим кавалером. Это позже громадные расходы кинули его в долги, выпутаться из которых он мог только посредством выгодного брака. Сама мысль того, что в свое время Луиджи привлекла не она сама, а ее приданое, была глубоко отвратительна Маргарите, и сейчас в ее сердце поселилось странное чувство – боль, перемешанная с ненавистью. В то же время она не была уверена, что после разговора с графом (которого тот, конечно же будет искать) не бросится в объятия своего бывшего. Однако… судя по тому, как сейчас выглядел Луиджи, он не испытывал материальных затруднений, и вряд ли сейчас бывшая невеста могла представлять для него иной, кроме охотничьего, интереса.
Варвара Белозерова: «Тихая, скромная и воспитанная», - повторила Варя про себя. – Что касается первого пункта, то тихой я никогда не была, и здесь мне не придется притворяться. Скромная ли я? Сомневаюсь. А вот насчет воспитания, то с этим качеством мне не хотелось бы расставаться, но, скорее всего, придется. Танец подходил к концу, и когда музыка смолкла, Варвара уже выбрала для себя некую линию поведения. По привычке она поискала глазами Владимира Дмитриевича. Больше всего в данный момент ей хотелось увидеть его реакцию на то, что она собиралась сделать, но господин Загорский куда то исчез. В Вариной голове тут же нарисовалась картина того, как он в одной из соседних комнат целует руки (хорошо если только руки) одной из приглашенный на бал, и это придало ей решимости. Когда Иван Денисович проводил ее к имениннице и ее подруге, Варвара подмигнула ему и сердечно поблагодарила. Лицо Анны Оттовны выражало еле сдерживаемое нетерпение: Ну что? Ну как? Говори скорее, не томи! Понравился ли тебе Иван Денисович? - Милый молодой человек, - успокоила ее Варвара. – Вежливый и приятный в обращении. И с ним нескучно, в отличие от моего следующего партнера. Она заглянула в свою бальную книжку и сделала грустное лицо. Ее очередным партнером должен был стать некий господин Оборин – сын старинного друга ее отца, с которым девушку познакомили еще до возвращения графа Белозерова в Лондон. Молодой человек еще тогда показался Варе недалеким и склочным, а сегодня ей, по всей вероятности, предстояло убедиться в этом окончательно. - Что-то мне совсем не хочется танцевать, - шепнула Варя бабушке довольно громко, чтобы ее слова могла услышать и Ульяна Елизаровна. – Надоело. Я бы с удовольствием сыграла бы в карты. Это намного веселее.
Александр Шуленин: Совместный пост А.Шуленина и И.Долманова - Она прекрасна! Бабушка, я восхищен и очарован! - с жаром сообщил Иван на ухо бабушке. Глаза блестели, сам он был слегка бледен. - Она напомнила мне мать... Чиста и так нежна... Как ангел... Мне, право, будто сердце сжало.... Пойду, проветрюсь, но моментом возвернусь... Ох, бабушка.... неужто испытал я то, что все зовут любовью... - проводив взглядом Варю, Иван откланялся и исчез в толпе. путь его и впрямь лежал к выходу, но сначала... Сначала бло дело. - Да, вот, сударыня, намерен съездить на охоту, - усмехнулся Шуленин. - супруга вашего я вздумал приглазить, развеять, так сказать его немного. Но вижу я теперь - без вас он никуда. зато и не корю - красавица! Богиня! А потому и вас хочу привлечь.... - только Александр закончил фразу, как сзади на плечо легла рука. Шуленин обернулся чуть в сомнениях. Перед ним стоял младший из Долмановых.... - Ба! Иван! Однако Иван выглядел довольно серьезным, даже мрачным. Послав отцу и его супруге взгляд, не значащий ничего, взгляд в пространство, иван сухо произнес, почти не двигая губами. - Можно тебя на минутку? - Пардон, Денис, пардон, прелестная Софи, сейчас вернусь, - с улыбкой Шуленин сделал шаг в сторону. Иван поманил его и начал спокойным, обдуманным тоном что-то шептать на ухо. Шуленин разулыбался, пару раз хихикнул.... - Все сделаю, - хлопнув по плечу Ивана, он вернулся к Долмановым. Иван же, кивнув отцу, скрылся где-то в толпе. - Денис, мне кажется, или бал заскучал? Господа и прелестные дамы! - во всю мощь своего баритона Шуленин обратил внимание, по крайней мере, части зала на себя. - Смотрю, душе уж требуется веселье, а танцы, право, танцы.... А я вот предлагаю, господа, в картишки разыграть! А чтобы было веселее, - с лукавой, почти дьявольской усмешкой и озорным блеском в глазах, Шуленин даже тон голоса понизил. - На раздевание сыграть я предлагаю... В мерах приличия, конечно, - будто сдаваясь, развел он руками. - Ну, кто рискнет принять мой вызов? - и выпрямился во весь рост. Почти вся играющая часть мужчин Петербурга знала - Шуленину в картах черт ворожит. Но сейчас ставка была не так высока, Александр в кои-то веки играл не на деньги.
полная версия страницы