Форум » Петербург » Возвращение блудного сына » Ответить

Возвращение блудного сына

Софья Долманова: Время - утро 21 ноября 1832 года Место – дом Дениса Долманова Участники – Денис Брониславович, Ульяна Елизаровна, Софья Аркадьевна, Иван Долманов

Ответов - 41, стр: 1 2 3 All

Софья Долманова: Завтрак начался очень шумно и весело, наверное так можно было сказать. Во всяком случае, Софья Аркадьевна не заметила ничего настораживающего. Если и было в поведении мужа что-то необычное, то она приписала это всего лишь растерянности. Если в глазах Ивана Денисовича она прочла некоторое недоверие, то сочла его вполне естественным. Если Ульяна Елизаровна как-то особенно улыбалась, то скорее всего – радуясь встречи с внуком. Разговор набирал обороты и пасынок увлекся историей, некоторые подробности которой вызывали румянец на щеках Сонечки. То от смущения, то от веселья, которое она не смела показать открыто. Но задорный голос Ивана очень заразительно действовал на молодую женщину. Впрочем, муж был как всегда серьезен и рассудителен. Ей стало интересно, всегда ли он так держится с сыном, на расстоянии. Хотя зная Дениса, можно предположить, что – да. Он и с тещей не просто на дистанции, а на расстоянии пары верст. Д а и сама Соня порой кажется, не может пробиться сквозь стену, что окружает супруга. На слова Ульяны Елизаровны Соня сверкнула глазками. - Графиня Белозерова? Я слышала, это было бы действительно здорово – пойти туда. Неправда ли, Денис? – но брови мужа были отчего-то сдвинуты.

Денис Долманов: - Ты так считаешь? - помещик, кажется, впервые за этот завтрак обратился к жене. Он хотел сказать это теплее, но невольно перенес и на любимую женщину свои настороженность, подозрительность и некоторую настороженность. Утро, подарившее ему так много счастья, закончилось. Теперь наступил день, один из самых тяжелых в месяце, наверное. Все же приезд Ивана был отличной новостью, менее фееричным ,чем беременность Софьи, но все радостным для Дениса. А вот его отношение к переменам в доме, его нежная привязанность к Ульяне Елизаровне и какая-то неправдоподобная, похожая на одержимость любовь к матери... Нельзя сказать, что сын не помнил мать вообще, правильнее будет сказать, он никогда не знал ее такой, какой видел сам господин Долманов. А поговорить с наследником после трагедии мужчина не смог - у Ивана были глаза и нрав Вероники, отцу тяжело было видеть ребенка, который, кажется, был убежден, что во всем виноват исключительно помещик. Недосказанное обвинения и непризнанное оправдание так и повисли между ними, создав непреодолимую пропасть. - Мне тоже приходило приглашение от Белозеровых. Я еще думаю, стоит ли ехать. Ходит много слухов о том приеме, некоторые из них мне не очень нравятся. Но, Иван, ты можешь ехать с Ульяной Елизаровной или вообще отдельно от семьи, твоя воля. Кстати, Иван, а как давно ты видел Шуленина? Неужто он снова в столице после тех историй? Смельчак! Надеюсь он будет на приеме у графини Белозеровой.

Иван Долманов: Пока родитель с бабушкой и женой обсуждали какой-то прием у какой-то Белозеровой, Иван отвлекся на ед. В конце концов, болтать с набитым ртом неудобно, да и неприлично, а еда-то стынет. Поэтому, предоставив семье право болтать за милую душу, младший Долманов уплетал вкусный завтрак за обе щеки. Давно он так не завтракал.... - А? Что? - вопрос отца о Шуленине несколько застал сына врасплох. Наскоро прожевав, он ответил. - Конечно, папа, он вернулся. И выглядит весьма неплохо. Однако, я был поражен, не скрою, когда повстречал его в компании.... не поверишь! - графа Белосельского-Белозерского. Правда, Александр Иванович уверил меня, что это всего лишь деловой визит, но, зная, Александра Ивановича, не завидую я графу. - Иван позволил себе легкий смешок. - Наверно, будет. Хотя, он, как и вы, папа, не любит праздные вечера. Но случая разорить какого-нибудь пижона в карты, думаю, не упустит. Он сам сказал мне, что у графини - прелестная молодая внучка. А значит, и молодых людей будет много. Не то, чтобы Иван поощрял нарушение закона, но манеры Шуленина, его образ жизни вызывали невольную зависть. Конечно, у Ивана было все, но не было этой свободы. Общество требовало от него определенного поведения, и нарушить их требования грозило позором не только ему, но и семье. Хоть Иван и чувствовал пропасть мед собой и отцом, однако чернить фамилию не желал. Конечно, большинство семей сочли бы Шуленина явно неподходящей компанией своим сыновьям, но, кажется, папа тоже находил в характере Александра свою прелесть.


Ульяна Зубова: - Шуленин…э-гм, Шуленин,- мадам Зубова поковырялась вилочкой в тарелке, больше пережевывая имя господина афериста, чем завтрак. Значит-с так, Денис с ним знаком, Ваня с ним знаком, а Соня?! Нет? Исправим. - Вы, как я погляжу, Денис Брониславович, как всегда друзей с толком выбираете, - не без сарказма заметила старушка. О положительных качествах натуры Александра Ивановича Ульяна Елизаровна судить не бралась, но о его отрицательных в положительном ракурсе рассуждать было можно. Впрочем, зятю своего одобрения она выказывать не собиралась. Напротив, надеялась вызвать дух противоречия в нем, - Не думала, однако, что настолько не разбираетесь в людях. Ваня, я настоятельно советую тебе не иметь дела с этим Шулениным и даже с этими Белосельскими! И вам, Соня, этого человека рекомендую избегать. Строгий тон старушки, впрочем, не соответствовал взгляду, адресованному внуку. Дружи-дружи, он тебе пригодится. И мне… ну нам, короче.

Софья Долманова: «Ты так считаешь?» вот уж, действительно, тепла в этих словах не было. Соня, впрочем, уже привыкла к перепадам настроения мужа, а Лиза, которая всегда считала мужа своей хозяйки слегка не в себе – теперь шутила, но так, чтобы Долманов не узнал – что Денис Брониславович от жены подхватил присущую беременным смену настроения. - А что, этот человек, действительно, имеет уж такую недостойную репутацию? - Соня перевела взгляд со старушки на мужа. Невозможно представить, чтобы Денис водил дружбу с людьми, не заслуживающими доверия и уважения. Все же иногда Ульяна Елизаровна явно преувеличивала.

Денис Долманов: Денис, во время слов старушки, с абсолютно отрешенной, равнодушной миной ковырялся вилкой в своей тарелке, не поднимая от нее взгляда. При этом на вопрос жены он ответил довольно быстро, сохраняя при этом кусочки льда в голосе. Глупо в почти пятьдесят лет вести себя, как влюбленный юнец. Пусть и все в душе ликует и радуется от того, что скоро, совсем скоро, в его жизни появится еще один дорогой душе человек, кусочек его, кровиночка. Кстати, надо бы известить, так сказать, поставить перед фактом, оставшуюся семью. - Ну, как сказать, душа моя. Честным или особо уважаемым я господина Шуленина не назову, но достойным - в полной мере. Умным, талантливым, живым. Для Ивана это достойная компания, которая научит его быть мужчиной. И нести ответственность за поступки и мысли, - покачал головой помещик. - Иван, ты же знаешь, что молодые люди меня мало интересуют. Я почти уверен, что на приеме будут господа Арсеньев и Загорский, люди уважаемые, обладающие авторитетом и живым умом. Тем паче, Владимир Дмитриевич - наш далекий родич. Я бы посоветовал уделить им должное внимание. Барон жестом приказал принести еще кружку чаю и убрать пустую тарелку. Он знал, что уже сейчас Артамон приготовил в кабинете свежие газеты и раскурил трубку. Но, кажется, выгорит она без участия Дениса Брониславовича. - Но да, я настоятельно советую посетить бал у Белозеровых. После чего, я бы хотел поговорить с вами. Со всеми. И отговорки можете оставить до лучших времен, какими бы они ни были.

Ульяна Зубова: Ой, что-то сердце нехорошо екнуло. Ульяна Елизаровна бросила обеспокоенный взгляд на Дениса, перевела на внука, а потом искоса глянула на Соню. Та ничуть не изменилась в лице, лишь улыбнулась и посмотрела в чашку. Та-ак! Это не к добру и, кажется, нужно что-то срочно делать! Отговорки! Как бы у тебя, друг сердешный, не возникло поводов к отговоркам! - Разумеется, Денис, мы тебя выслушаем с превеликим интересом, - рассчитывать на ответ зятя и в этом случае она не стала. Он же ее открыто игнорирует весь завтрак. И даже отвечая на ее слова, обращается то к сыну, то к жене. Ну, так пускай Ванечка полюбуется, каков его отец, и что нисколько он не меняется, - Именно, Ванюша, Загорский, как мой ближайший родственник, может оказаться тебе полезен. То, что более близкие отношения установились между Долмановым и Владимиром Дмитриевичем, а не между нею и ее молодым родственником, ничуть не остановило старушку, желающую подчеркнуть свою значимость.

Иван Долманов: - Согласен, отец, Александр Иванович на свой лад человек своеобразный, но он мне нравится, - заулыбался Иван, доев то, что оставалось в тарелке. После чего плеснул себе еще вина. - Бабушка, полно вам, не наговаривайте на Александра Ивановича. Он то вами восхищается, правда, сетует, что слишком вы к нему строги. А ведь он меня от Белосельско-Белозерского, можно сказать, спас. Правда, - Иван почесал лоб, - сначала чуть на дуэль не вызвал, правда. Но да это ерунда. А потом узнал, да, да, узнал! - юноша засмеялся. В самом деле, он давно не видел Шуленина, последний раз, наверно, еще мальчишкой. Неудивительно, что барон его не узнал, да еще в такой чудном виде и при таких обстоятельствах. - Так и сказал: ба, что мои глаза видят. Да ты ль не Долманова ли сын будешь, Ванька? я ему: Я. А он меня хлопнул по плечам, обнял. Триста лет тебя, говорит, не видел. Как там твой папенька, не наел еще бурдюк, дома сидючи? - рассказывая в лицах, Иван старательно подражал веселой манере Шуленина, сам местами посмеиваясь, при воспоминании подробностей. - Пришлось сознаться, что дома я еще не был. Так он меня пронес околицами за такую халатность, да поспешил. Он графа какого-то, гостя Белозерского, сопровождал. Ну вот,а я, значит, на следующий день - и домой. Услышав про какого-то родственника, Иван задумался. - Загорский... Загорский... а что-то я и не припомню-то, кто он?

Денис Долманов: Денис кивнул: - Я всегда считал Александра Ивановича чудесным другом. Хотя и чересчур безголовым и безответственным, но это ведь мелочь для молодого человека. Еще успеет остепениться, женится и полысеть. Что ж, буду рад принимать его у себя, так и передай, если не повезет Шуленина встретить на балу у Белозеровых. Барон скрестил руки на груди, делая вид, что абсолютно не слушает лепет старушки. Загорский был ее родственником, который, однако, никогда особо близок со своими неудачливыми родственниками не был, а вот с Долмановым подружился, найдя некоторое сходство характеров. Разница в десять с небольшим лет отнюдь не мешала им находить общие взгляды в различных спорах. И, на самом деле, Денис Брониславович очень бы хотел, чтобы Иван перенял хотя бы часть манер взглядов у Владимира Дмитриевича. Это хотя бы улучшит взаимопонимание поколений в этой чертовски милой семейке. А может и вовсе примирит отца и сына. - Это дальний родственник твоей матери и мой хороший друг, Владимир Дмитриевич видный человек в Петербурге, дипломат, побывавший в половине стран мира, наверное. Очень рекомендую тебе его и как товарища, и как советчика в служебных делах. Долманов искренне надеялся, что сын его не будет висеть мертвым грузом на шее, а тут же выйдет на службу. Иначе работу ему найдет заботливый папа, что намного хуже, потому как магнат никогда не терпел лентяем и, желая только добра наследнику, подберет ему самую скверную и тяжелую службу, которая тут же "выбьет из мальчишки дурь и сделает мужчиной".

Иван Долманов: - Да? - Иван задумался и почесал подбородок кончиками пальцев, устремив пустой взгляд в тарелку. Вид у него был такой, точно он думал, чтобы такое съесть, когда уже есть не хочется. На самом деле Иван отчаянно пытался вспомнить этого Владимира Дмитриевича, который, вишь ты, еще и его родственник. К тому ж дипломат, да еще известный. Значит, сноб, каких поискать, решил про себя Долманов-младший. Так уж сложилось, с времен приключения в Лондоне не очень лежала его душа к дипломатам. Но это мелочи, главное, чтобы та история не стала известна в России. Конечно, ни один благородный господин не очернил бы Ивана и наверняка сказал, что поступил бы также, если бы... Если бы эту историю рассказывал сам Иван.... А в Лондоне он каких только слухов не наслушался, один другого краше. - Как же так получается, отец, что я даже не знаю этого человека, хоть вы говорите, что он мой родственник? Намек про служебные дела Ивана и позабавил, и расстроил. Он, конечно, уже озаботился о своей службе, но никому не говорил, надеясь, что отец предложит ему просто побыть рядом дома. Конечно, если бы эти слова прозвучали, он бы все равно сообщил, что уезжает, и уехал бы, но тогда на сердце было бы теплее... А сейчас точно холодная корка сковала душу, аж дыхание перехватило. Как ему не терпится, чтобы я уехал, с горечью подумал Иван, отвернувшись. Длинная челка упала на лицо, которое в тот миг покоилось в ладони. Но это длилось недолго. Корка затянулась, и Иван выпрямился. Взгляд его стал совершенно другим. - Насчет служебных дел, отец, я не думаю, что он сможет чем-то помочь мне. Я ведь не пойду служить в дипломатический корпус. - Иван хотел сказать позже, но понял, что иначе его не оставят в покое все это время. - Я попросился в свой полк и скоро уеду на Кавказ. - в глазах ни мелькнуло никаких чувств. Зачем? Иван только что смирился, что его уходу из этого дома никто не будет противиться. Наоборот.... Ни для кого не секрет, что на Кавказе сейчас очень неспокойно. Что ж, возможно, он будет нужен, будет ценен там больше.... Сказав все, что хотел, Иван опустил взгляд в тарелку, принявшись без особой охоты копаться там вилкой. Все, что угодно, лишь бы не смотреть в глаза бабушке....

Софья Долманова: Софьюшка прислушивалась к разговору, время от времени поднимая глаза на мужа или переводя на пасынка. Сам предмет разговора мало ее интересовал. Загорского она знает, видела однажды, человеком показался хорошим, но что более она может к этому добавить? Поэтому она исподволь изучала младшего Долманова – пыталась найти схожие черты с мужем и различия, как они оба говорят и держатся при этом, как жестикулируют и смотрят друг на друга. Пожалуй, в последнем они были очень схожи – в глазах и того, и другого невозможно было прочесть, как же на самом деле они друг к другу относятся. Ровный, ничего не выражающий взгляд и какое-то странное напряжение. Соня задумчиво прикусила губу и заглянула в чашку – там был остывший чай. Недовольная собой, что не знает, как поддержать беседу, госпожа Долманова отодвинула чашку от себя. Наверное, лучше извиниться и оставить их, но тут Ваня заявил, что скоро уедет. Соня повернулась к мужу, но тот пока еще молчал. - Как это вы скоро уедете?! Вы же только вернулись? Зачем же это… - растерянный голос женщины прервался, ибо Сонечка испугалась – не слишком ли откровенно она выразила свое удивление. Может, это его обидит, - Простите, просто я думала, что вы решили остаться… Последовав его примеру, она также опустила глаза и стала изучать крошки на скатерти.

Ульяна Зубова: И правильно делал, что избегал бабкиных очей. Стоило ему заикнуться об армии, Кавказе – сердце старушки екнуло, и, может, даже на радость Денису, замерло, да старушке очень хотелось еще пару слов внуку сказать. Это ж надо! Зима на носу. А он белену где-то откопал!!! Женю! Решительно крякнув, старушка Зубова опустила ладонь на стол, заставляя чашки и прочую утварь ей поддакнуть. Жалобно, но хоть как-то. И Соня – Ульяна Елизаровна бросила на женщину дружелюбный взгляд, хоть сейчас дело сказала! - Ваня, а ведь и впрямь – что за охота так сразу рвануть из дома отчего? Только приехал, так давно тебя не видели мы, кровинушку нашу, - почувствовав, что может перейти к ненужной слезливости, старушка вздохнула и продолжила нападать на ребенка, - Ты хоть пообещай мне, что не уедешь, пока я здесь – а я в свою очередь слово дам. Что дом своего зятя живой не покину!

Денис Долманов: Ну нельзя сказать, что Денис очень уж очень радостно воспринял весть о том, что Иван собирается отправиться в действующую армию. Даже наоборот. Он был боевым офицером, который прошел почти всю Наполеоновскую кампанию, был ранен и списан из-за этого в отставку. А потому, что такое война знает не по наслышке. И подвергать единственного и, без сомнения, любимого сына опасности он не собирался, не хотел, боялся. Ведь нет ничего страшнее для родителя, чем похороны собственного ребенка. При этом Долманов-старший испытал что-то, вроде прилива гордости, когда услышал о волевом,смелом решении Ивана отправиться на Кавказ. Даже улыбнулся, самодовольно расправив усы. Все же его сын, его характер и отвага! И, наверное,подобного доказательства для сурового отца хватило, чтобы растаять, открыто и по-доброму улыбнуться блудному сыну, буйному, своевольному, но любимому. Ведь у них больше схожего, чем отличного... - Молодец, хвалю, - одобрил Денис. - Уважаю твое решение, решение не мальчика, но мужа. Как бывший офицер - уважаю. Но как отец... не одобряю. Ты знаешь, я редко что-то тебе запрещаю, считая, что каждый сам должен строить свою жизнь и судьбу. Но, кажется, ты погорячился. Скажем так, упоминая про службу, я намекал, что тебе нужно устроиться где-то в Петербурге, в крайнем случае в Москве или наших имениях, но никак не в действующую армию. Да и думал разделить с тобой дела. А то мне что-то не до того становится, а тебе нужно опыта набираться. Поразительно, но факт, кажется, впервые все семейство Долмановых сошлось на едином мнении. И кто их сплотил? Иван со своим мальчишеским решением доказать отцу невесть что. Глупость, а как работает!

Иван Долманов: Впервые за вечер Иван откровенно нахмурились. Брови сошлись на переносице, взгляд, обращенный ко всем исподлобья, ясно показывал, что Иван еле сдерживается, дабы не сорваться. Добил его хлопок бабушкиной ладони о стол, еле слышный, но не для него. Для Ивана этот хлопок был подобен взрыву, со всей беспощадностью ударившего по барабанным перепонкам. Он понимал, что бабушка его любит, но порой она чрезмерно опекает его. А он уже взрослый. - Я не могу обещать вам этого, сударыня. Уже назначено приказом время, но я побуду здесь еще пару месяцев. Этого достаточно, чтобы... он сглотнул.. - Неважно. Да, отец, я понимаю, что служба в Петербурге, наверно, была бы достойной для какого-нибудь... маменькиного сынка! - выпалил Иван, почти теряя над собой контроль. Последним усилием воли, выбросив воинственным кличем конечное словосочетание, он замолчал. Лишь рука так сжала вилку, что побелели костяшки пальцев. Из глубины души рвалось: Но я не маменькин сынок! Нет у меня маменьки! И папеньке то я не особо нужен. Нет, он не уловил любви в голосе, взгляде отца, где ему было. Он уловил лишь некое удовлетворение. Конечно, сын - не лоботряс, это хорошо. Но от этого удовлетворения стало еще хуже. Иван окончательно замкнулся, помрачнел. Ему не хотелось продолжать этот разговор. - Возможно, если я вернусь с Кавказа, я приму ваши рекомендации, отец, и останусь в Петербурге. Но на данный момент будьте так любезны - уважте мое решение. Тем более, что я его не изменю. Мадам София, - обратился он к новой жене отца, - Не согласитесь ли вы вместе с бабушкой составить мне сегодня компанию и прогуляться верхом? Мне бы хотелось узнать вас получше, покуда я не отбыл.

Софья Долманова: Показалось, что над столом нависла туча – так сдвинулись брови у сына и отца, а от скрестившихся взглядов только искры не сыпались. Впрочем, Соне могло и показаться, натура чувствительная и мнительная, она сейчас не готова была поручиться, что этот разговор неприятен для присутствующих. Но нельзя было не заметить, как изменился в лице Иван Денисович. Видно, это характер отца – не приемлющий, когда тому прекословят, когда заставляют поступиться своими желаниями. Софья Аркадьевна, впервые со дня появления в этом доме, начинала ощущать себя чужой здесь и явно не к месту. Муж молчал, Ульяна Елизаровна обиженно уткнулась в чашку и не смотрела на внука, измышляя способы заставить его остаться раз и навсегда. Зато Иван довольно-таки быстро решил сменить тему разговора. Официальное, несколько помпезное его обращение к мачехе заставило ее невольно вздрогнуть. - Верхо-ом?! – Соня несколько растерянно протянула это слово. В деревне, в далекой юности – да, госпожа Долманова не считала себя уже достаточно молодой особой, что бы там не говорил ее супруг, прекрасно держалась в седле. Она обожала конные прогулки и, на ужас матери, носилась по полям вместе с отцом. Но теперь… и Соня осторожно глянула на мужа – она сомневалась, что ее не то, что верхом – на пешую прогулку без конвоя и подушек не выпустят, - Иван Денисович, я думаю, что могла бы вам составить компанию, и Ульяне Елизаровне, но только в экипаже, разумеется. К несчастью, у меня нет костюмов для верховой езды, в противном случае – я непременно бы согласилась. А так я думаю, даже лучше – ведь, Ульяне Елизаровне не будет скучно одной ехать.

Ульяна Зубова: На внука она не смотрела, а потому хмурый взгляд мальчика ею замечен не был. Достаточно и того, что он видел, как расстроил старушку. Но нет! Стыдно ему не стало. Ваня заговорил спокойно, но с холодной решимостью в голосе, чем еще более удивил Ульяну Елизаровну, тут же обернувшуюся к внуку. Нет, ну не может быть – чтобы он это серьезно говорил?! И все из-за отца! А иначе, как это ее мальчику в голову такое могло прийти?! Возможно, если я вернусь… Тут у старушки, и впрямь, похолодело в груди от ужаса и таких слов. Рот открылся и закрылся, а она так и не смогла ничего вымолвить. Только на Дениса метнула испепеляющий взгляд: «Ну что, чудо-отец, доволен?» - Да, погулять было бы неплохо, - несколько холодновато, да еще и со странным взглядом, согласилась мадам Зубова и уже мягче добавила, - Вот именно, погода стоит прекрасная, мороз не сильный и не сидеть же тебе, Соня, сиднем дома? А ведь и познакомиться поближе самое то, я вам мешать не стану. Старушка протянулась к жене бывшего зятя рукой и ободряюще похлопала ее по ладошке, улыбаясь, и чуть приподнимая одну из бровей.

Денис Долманов: Денис отвел глаза, пряча гнев. Вспыльчивым поляка назвать было сложно при любом раскладе, но упрямство, твердолобость и зацикленность на своем "я" сына просто бесили, выводили из себя. Мужчина крепко сжал зубы, чтобы не брякнуть еще какую-нибудь резкость и тем самым окончательно испортить утро, начавшееся так хорошо. - Дурак, - прошептал Долманов. К сожалению, звучный его голос мешал окружающим оставить эту реплику без внимания. Развивать свою мысль барон не стал, ограничившись презрительной миной. Что же так покоробило отца, еще минуту назад гордившегся отпрыском? Наверное, интонации, а не сами слова. И та "детскость", юношеский максимализм, которые самому Денису в молодости присущи не были, желание кому-то что-то доказывать. Мать воспитала его так, что Денис Брониславович, потомок Пацев, уверен был в своей исключительности и величии, а при таком раскладе зачем что-то кому-то доказывать? А еще... старший Долманов всегда безмерно уважал женщин, особенно матерей, так как и сам был выращен практически без участия отца, а потому фраза про "маменькиного сынка" сильно резанула по самолюбию помещика. Денис закрыл глаза, отгоняя вспышку гнева, заставляя себя успокоится. Злость и раздражение никуда не делись, но притупились, налившись глухой горечью. Никогда Денис не думал, что с сыном, долгожданным и любимым наследником, у него сложатся такие "душевные" отношения. - Конная прогулка? Отличная идея, Иван, - поспешил последовать примеру сына он, сменив тему. - Только боюсь, что дамам действительно придется ехать в коляске, а не верхами. Что ж, передаю тебе их буквально с рук на руки на попечение и заботу. Голос промышленника был весел и добр. гораздо мягче и приятнее, чем обычно. И, кажется, после этого стоило встать и уйти, но... это означало бы бегство проигрыш какому-то сосунку! Денис Брониславович незаметно от всех под столом сжал маленькую, теплую ладошку Софьи, ища опоры и поддержки у "спутницы жизни".

Иван Долманов: От Ивана не укрылась та растерянность, что прозвучала в голосе мачехи. Странная такая... растерянность. Иван вперился в лицо Софьи пронзительным, пристальным взглядом. Что за тайны в доме? Нет, определенно, от него что то скрывают. И это что-то витает в воздухе, кажется, достаточно только протянуть руку - и вот она, истина. Но невозможно поймать воздух, сколь бы ловок ты не был. Услышав сорвавшиеся с губ отца слова, Иван так резко вскинул голову, что казалось: вот вот оторвется. Сузившиеся веки почти полностью скрыли полыхающие яростью глаза. Это я - дурак? Конечно, я дурак, если не понял все с самого начала.... Долгие мгновения он думал, стоит ли отреагировать на слова отца, и если да - то как. Но потом решил, что молчание не даром золото.... и промолчал. Конечно, когда тебя окружает счастливая семья, как то: мама, папа, братья, сестры, это придает уверенности в своих силах. Когда ты окружен заботой и любовь с самого детства, ты не поймешь, что чувствует тот, у кого этого не было.... Иван не чувствовал этой родительской любви уже давно, потому чувствовал острую необходимость сделать что-нибудь такое, отчего бы отец понял, что Иван ему дорог. Даже если ради этого нужно умереть.... Но нет, отца интересует только его супружница.... - Помилуйте, неужели отец до сих пор не купил вам ни одного платья для верховой езды? Ой, какой непорядок! Позвольте, тогда я подарю вам парочку! В вашем положении верховые прогулки как нельзя кстати! Не так ли, отец?

Софья Долманова: У самой Сони тоже возникло предательское желание скрыться из столовой, сославшись на неотложные дела. Но тут же одернув себя, она мысленно еще отругала госпожу Долманову за такое трусливое поведение! Чего это она так испугалась? Разве, не случалось у нее ссор с отцом? Ведь это же просто недопонимание одного и упорство другого – все уладится, а твое место - подле мужа. Как подтверждение ее мыслям, рука Долманова-старшего отыскала ее руку и нежно сжала. Холодная старушечья ладонь с одной стороны и горячее пожатие супруга с другой. Сонечка обернулась к мужу, одаривая его теплой улыбкой и мягким серебристым свечением глаз, которые тут же метнулись в сторону пасынка. Его вопрос так удивил ее, что вначале Софья Аркадьевна даже лишилась дара речи. В ее положении?! Но ведь Он не может знать?! Более того, слова произнесенные Иваном, опять больно задели отца. Денис с силой сжал ладонь молодой супруги, и та, желая успокоить его, очень нежно погладила его ладонь, перебегая пальчиками к запястью и запуская их за манжет рубашки. - Вины вашего отца здесь нет. Я сама достаточно рассеяна в отношении нарядов, а еще более – нетребовательна. Да, к тому же, раньше у меня не было повода совершать верховые прогулки и озаботиться приобретением платья для них не было случая. Знакомых у меня здесь пока еще не много, а вашего отца я не беспокою такими пустяками. Ему хватает дел и без этого. К тому же, я домоседка. Следовательно, мне не часто приходится являть себя публике, а для тех редких случаев у меня наряды имеются, и я смею надеяться – не роняющие моего положения. Сонечка говорила мягко, но при этом очень серьезно смотрела на юношу, стараясь не опускать глаз от его пронзительного взгляда. А он словно желал ее пронзить насквозь, в свою очередь, так же не опускал глаз. - Я не думаю, что мне удобно от вас принимать такие подарки.

Ульяна Зубова: - Какой вздор! – голос Ульяны Елизаровны, кажется, немного оправившейся от потрясения и обиды, звучал бодро и немного угрожающе, - Что значит – не удобно?! Иван, в конце-концов, теперь твой родственник, почти сын. Немного криво усмехнувшись, старушка поочередно подмигнула внуку и его новоиспеченной мачехе. Денис тут же метнул в ее сторону предостерегающий взгляд, но его мадам Зубова решила оставить без внимания. Изобразив какой-то странный витиеватый жест рукой в воздухе, Ульяна Елизаровна продолжала: - Кончено, сегодня же тебе подарка такого не будет – но ведь грядут праздники. Ванечка, почему бы тебе не подарить Софье Аркадьевне к Рождеству какой-нибудь наряд? Ведь еще время потребуется, что бы его сшить. Нужно непременно что-нибудь яркое! – яркое Соне естественно могло не подойти. То единственное платье, цвета чуть неспелой вишни, подаренное Денисом, было им подобрано с удивительной чуткостью, и Сонечка в нем была похожа на распустившийся цветок. Мадам Зубова же имела в виду цвета яркие, броские, способные затмить хозяйку платья.



полная версия страницы