Форум » Петербург » Одна ложь родит другую » Ответить
Одна ложь родит другую
Алексей Черкасов: Время - 5-20 числа декабря 1833 Место - Петербург, гостиница на окраине Участники: Алексей Черкасов, Ирен Гаяр
Ответов - 37, стр:
1 2 All
Алексей Черкасов: На этой фразе Алексей прервал речь жены коротким и едва заметным нежным прикосновением пальца к ее губам. - Я не хочу знать его имени, Ирен. Мне не важно, кто отец твоего мальчика… нашего мальчика, - вздохнув, Черкасов улыбнулся. - Я сделаю все, что от меня будет зависеть, чтобы заменить ему родного отца, любовь моя,- он закрепил свои слова поцелуем, бережно привлекая ее к себе. - Ни о чем не волнуйся, у меня уже появился кое-какой план, и думаю, что через несколько дней Виктор окажется в твоих объятиях. А пока мы будем по-прежнему предпринимать вылазки к дому Блекни, только старайся не попадаться ему на глаза, он может тебя узнать. Черкасов еще долго вещал жене о том, что и как нужно делать в той или иной ситуации, затем настоял, чтобы она взяла подаренный пистолет с собой и никогда с ним не расставалась, и в итоге, уже под конец, сообщил ей, что планирует выкрасть мальчика через пять дней, объяснив это тем, что к Государю приехал тайный посол Махмуда II, и этот визит наверняка заинтересует Блекни. Пока он окажется всерьез занят своими делами, будет самый удобный для них момент вытащить Витю. - Спроси у сына, кстати, как он относится к тому, чтобы принять участие в прогулке по крышам,- с ухмылкой молвил Алекс, удобно пристроив голову на коленях жены и прикрывая глаза.
Ирен Гаяр: Договорить ей не дал сам Алеша, нежно, но решительно остановив поток откровений. И в какую-то минуту Ирен показалось, что он уже все и так знает: «Мне не важно, кто отец твоего мальчика… нашего мальчика», - слова эти прозвучали так естественно, что она тут же подумала, как смешно с ее стороны было думать, что ей удалось от него что-то скрыть. Но ее самообман длился недолго. Алексу ничего не было известно, но он и не желал знать. Ему все равно, значит и ей должно быть – все равно. Вот только сердце ее так дрожало, словно чувствовало приближающуюся беду. Пока муж объяснял подробности дальнейшего ее пребывание в доме англичанина, как оказалось – не такого длительного, нежели она думала, Ирен была молчалива и временами невнимательна. Если бы ему пришло в голову попросить ее повторить все сказанное им только что, навряд ли она смогла воспроизвести и половину. Но все же кое-что уяснить успела – на глаза Артуру ей попадаться не стоит. Правда, этого Алекс мог и не говорить. Ирен сама не горела желанием увидеть этого человека. Нет, она не боялась, что он может ее узнать – внешне она и впрямь преобразилась. Но вот ее взгляд, именно его она боялась – глаза могли ее выдать. Пять дней. В течении этих долгих дней, каждый из которых тянулся для нее, как целая неделя, а завершался самым страшным образом – расставанием с сыном, она дважды столкнулась с графом Ашерфордом. Первый раз он зашел узнать, как проходит урок. На почтенную мадам Лерек он глянул мельком. Дама в возрасте, почтительно склонившая перед ним голову, его почти не заинтересовала, единственное, что насторожило Блекни – это явное возбуждение мальчика. Но списав это на присущую Виктору антипатию к своей особе, Артур удалился. Второй раз она столкнулась с ним в холле, уходя домой, через три дня. И теперь Артур не обратил на нее особого внимания – он сам был чем-то взволнован. Виктор ждал назначенного Черкасовым часа с таким же нетерпением, что и его мать. Он знал, что ему делать, что говорить, как себя вести и показал себя достойным сыном актрисы, ни разу не выдав своего явного нетерпения ни своему «дядюшке», ни мистеру Стенджерсону.
Алексей Черкасов: Черкасов все рассчитал верно. Блекни, действительно, засуетился перед приездом тайного турецкого посла, но суетиться - это всегда плохо, особенно, когда ведешь борьбу с незримым противником. Вечером Алексей обосновался на крыше соседнего дома, устроившись там лежа с подзорной трубой в руках. Обзор ему оттуда предоставлялся замечательный, улица была как на ладони, да и парадное дома Блекни отлично просматривалось. Время шло, наконец-то, англичанин покинул дом в экипаже, который скоро скрылся из виду. Проследив за направлением его движения, Алексей довольно ухмыльнулся и зевнул. В доме осталось трое его людей, двое отправились вместе с ним, значит, можно действовать. Привязав тугой канат к каминной трубе, Алекс стал отходить назад, а потом, на манер скалолаза, принялся спускаться по стене. И как только он достиг нужного уровня, в темноте блеснул железный крюк, которым Черкасов вцепился в крышу дома Блекни. Теперь оставалось добраться до окна детской. Мальчик не спал. Огонек в его окне свидетельствовал, что его ждут, и Черкасов бесшумно скользнул на подоконник, распахивая створку. - Вы тот, о ком говорила мама, да? Вы отведете меня к ней? - тихо спросил ребенок из глубины комнаты. В его тоненькой ручке подрагивала свеча, но даже этого света было достаточно, чтобы разглядеть то, что от него скрыла Ирен. Маленькая копия Алекса в детстве взволновано взирала на него, не решаясь подойти ближе, да и сам Черкасов замер на месте, ошарашено всматриваясь в лицо мальчика… своего сына. Проклятье! Ирен!!!- мысли вспыхнули яростным пламенем, но разум опытного шпиона подсказал засунуть свои эмоции куда подальше, и в конце концов, заняться тем, зачем он сюда пришел. - Да, я тот, о ком говорила твоя мама,- глухо откликнулся Алекс, скручивая веревку, дабы занять чем-то руки и еще, чтобы не потерять с трудом восстановленное равновесие. - Идем, я отведу тебя к ней, потом мы все вместе поговорим. Мальчик был так заворожен происходящим, что ничего не понял, а вот Алексей понял все и сразу. Прижимая к себе сына, он тем же способом, что проник сюда, перебрался на крышу соседнего дома. Виктор, как ни странно, сохранял молчание, возможно, он был напуган и взволнован, но и Черкасов пока не знал, что ему говорить и вообще - что думать. В гостиницу они вернулись после полуночи. Алексей уверенным жестом распахнул дверь и замер на пороге, прислонившись к стене, наблюдая за тем, как Ирен приняла в свои объятия Виктора. Он смотрел на эту сцену и чувствовал, что ярость в его душе по-прежнему не унимается. Как она могла это скрывать?! Как могла молчать даже после того, как между ними уже все изменилось? - Я вернусь утром... – холодно бросил Алекс и вышел вон.
Ирен Гаяр: Ей не нужно было смотреть на Черкасова, чтобы ощутить то отчуждение, которое в считанные секунды возникло между ним и ею. И хоть все ее внимание было приковано к сыну - она обнимала и целовала его, рассматривала его личико - бледное и напуганное, но вместе с тем и радостное, ей стало ясно, что муж зол на нее. Алекс стоял и смотрел на них некоторое время, а потом, обронив замечание, резко захлопнул за собой дверь. Ирен тоскливо посмотрела на то место, где еще секунду назад он стоял. Она понимала, понимала все, что он желал ей сказать, но остановить его сейчас, вернуть, не было сил. - Мама, почему месье Черкасов ушел? - Просто он решил, что нам надо побыть вдвоем, - Ирен бережно отвела длинные пряди волос со лба сына и поцеловала его. - Идем, я уложу тебя - уже слишком поздно, а завтра нам предстоит тяжелый день. Нам нужно будет о многом поговорить. Но Виктор еще не скоро заснул. Как только он оказался подле матери, в безопасности, он почувствовал себя намного непринужденнее. Ему так не терпелось рассказать ей, как Алекс спасал его, как они пробирались по крышам и ночному городу. И каждый раз глаза Виктора светились таким восторгом. - Мамочка, а месье настоящий герой?! - Настоящий, - Ирен тихо улыбалась, слушая восторги сына, а сама с горечью думала о том, где пропадает ее рыцарь, и что он сделает с ней завтра. Последнее не пугало. Пугало ее теперь совсем иное. После пропажи Виктора из дома англичанина, Артур непременно догадается, что она здесь. И не только она. Теперь он непременно поймет, что Алекс жив. И с завтрашнего дня начнется война - не на жизнь. Виктор еще долго что-то ей рассказывал, но постепенно его слова становились все менее разборчивыми, глаза мальчика то и дело смыкались и наконец, он заснул. Ирен сидела, сжав его ладошки в своей руке, второй поглаживая его волосы, но думала уже не о сыне, а об его отце. Утро наступило как-то внезапно. Когда она заснула, Ирен не поняла, но раскрыв глаза, она увидела в кресле напротив кровати Алекса, сидевшего в угрюмом молчании и разглядывающего спящих. Когда он пришел и давно ли так сидит? Женщина молча поднялась, несколько поспешно, и сразу почувствовала легкое головокружение. Алекс ей не улыбнулся, не кивнул. Ирен встала и пошла к дверям, понимая, что им нужно поговорить, но будить сына она не хотела.
Алексей Черкасов: Всю ночь он бродил по городу, без всякого прикрытия без осторожности. Ему нужно было вдохнуть поглубже воздух родной страны, который как он думал сумеет проветрить голову успокоить ярость и привести мысли в порядок. Он не думал о том что его может кто то узнать, наверняка в доме Блекни уже хватились пропажи, англичанин не дурак чтобы торчать всю ночь в ожидании турецкого атташе, который совершенно не собирался приезжать в Россию. Все это было придумано и спланировано заранее чтобы отвлечь его, чтобы спасти мальчика, ее сына и теперь как выясняется и его тоже. Что он думал про Ирен? Это было что-то с родне опустошению. Очередной виток предательства захлестнул их обоих. О чем думала эта женщина когда поняла что ребенок его? Струсила, испугалась его гнева? Да разве он мог! Ночью он так и не спал, явился в гостиницу ранним утром с твердым намерением серьезно поговорить. Теперь когда стало все известно, мальчик должен узнать правду. И черто с два он уступит ей на этот раз по своему мягкосердечию. Не поддаться эмоция – вот что он намерен сделать. Черт возьми, как же больно. Десять долгих лет я не знал что у меня есть сын, сколько времени упущено… а она как настоящая истинная актриса прекрасно сыграла свою роль изобразив несчастную мать-одиночку. Веселая шутка, ничего не скажешь Сколько времени он провел у постели где сейчас мирно спали его жена и Виктор он не знал, час… два… три… немигающим взглядом Алексей жадно изучал черты сына, узнавая в нем себя и переводя взгляд на жену, невольно начинал злиться по новой. Почувствовав на себе взгляд Черкасова, Ирен открыла глаза и поднялась. Бледная печальная тень скользнула по полу и не говор ни слова женщина двинулась к двери рассудив абсолютно верно, что такие разговоры не для детских ушей.
Ирен Гаяр: Гостиница еще вся спала - только коридорные сновали по утренним своим делам, готовясь к подъему постояльцев. Ирен шла впереди, Алекс вышагивал сзади, делая акцент на каждом своем шаге, словно палач позади своей жертвы. Гнетущее молчание не прервалось, даже когда они вошли в курительную комнату. Ирен нарочно выбрала это место - тут никого не было, впрочем, и быть не могло - в холле часы пробили половину шестого. Она вошла и, дойдя до камина, остановилась, повернувшись к мужу. Сколько боли и гнева было в его глазах и во всем его виде! Она буквально физически ощутила всю клокочущую внутри Алекса ярость. И опять виной всему была она – она причина всех его несчастий. Как тяжело было смотреть на Черкасова, который теперь снова казался ей таким далеким. Все, что удалось им воздвигнуть, такое хрупкое новое счастье, рухнуло от очередной ее лжи. И зависело теперь только от Ирен - взорвется этот Везувий и уничтожит их окончательно или ей удастся его усмирить. За эту ночь она многое успела придумать, но точно знала одно - врать ему больше нельзя. - Я знаю... - ей пришлось тут же замолчать, Алекс сделал пренебрежительный жест и сел в кресло, все так же изучая ее и ожидая, по-всей видимости, очередной лжи. - Да, он твой сын, и я не сказала тебе! Это ты хочешь услышать?! Она метнулась в сторону, нервно стискивая ладони. На щеках выступил яркий румянец и тут же сменился бледностью: - Не могла я сказать, как ты не понимаешь! Но ты же сам сказал, что тебе все равно, кто его отец!
Алексей Черкасов: - Замечательное оправдание, Ирен,- коротко бросил Алекс, вытягивая из кармана портсигар и прикуривая, - а знаешь, что еще более замечательно во всей этой истории? То, что ты опять выставила меня полным идиотом и ослом. Тебе не кажется, что это уж слишком много для одного меня? Знаешь, когда я увидел вчера его лицо и испуганный взгляд, он напомнил мне тебя, тогда на балу, представь, он смотрел точно так же! Но Виктор - невинный ребенок, не сформировавшийся малыш, а вот ты - опытная актриса, которая имеет в арсенале кучу масок и мастерски ими пользуется. Что дальше, Ирен? Я спас Виктора, как и обещал, теперь ты сбежишь? Или, может быть, у тебя уже есть какие-то другие планы, в которые ты опять побоялась посвятить меня? Трусишь… что, я так страшен? Чего ты испугалась? Что я не пойму?- с каждой новой фразой он повышал голос, но по-прежнему оставался неподвижен, впиваясь в ее лицо взглядом.- Чего я не пойму, Ирен?! Чего ты так долго боялась? Мальчик рос без отца, в тот момент, конечно, это тебя мало волновало, но теперь-то что? - курил он нервно, быстро вдыхая и выдыхая дым, борясь с внутренним желанием подойти, и как следует встряхнуть эту дурочку, может, хоть так она что-то поймет. Зачем ему ее извинения теперь, когда он уже и сам не знал, чего от нее ждать? Но мысль о том, что теперь у него появился сын немного, но согревала сердце, не давая окончательно сорваться на глупую женщину, которая стояла перед ним, как провинившаяся школьница, заламывая руки.
Ирен Гаяр: В устремленном на Алекса взгляде было столько чувств – и боль, и страх, и сожаление, что скорее всего, он его принял за растерянность. Но ведь она и была растеряна. Ирен впервые в жизни не знала, что сказать, утратив все свое красноречие и чары. Ей оставалось молча глотать обидные слова, но от них ей становилось лишь горше, и она почти физически ощущала дурноту. Ей и впрямь показалось на мгновение, что к горлу подкатил неприятный комок дурноты, в глазах на минуту потемнело, и если бы она не оперлась в туже секунду на спинку кресла, то скорее всего упала бы. Простояв некоторое время с прижатой к горлу рукой и медленно вдыхая, чтобы хоть отчасти успокоиться, Ирен продолжала молча выслушивать горькие обвинения. Потом наступила пауза. Тишина казалось такой осязаемой, такой напряженно звенящей, что почти теряла свое логическое название - «тишина». Наконец, Ирен выдохнула, приступ прошел, и она могла говорить: - Алекс, я вовсе не желала этого. Не собиралась обманывать тебя, но почему-то все сложилось именно так! О, не смотри на меня такими глазами, знаю, что это не оправдание. Да и оправдываться я перед тобой не намерена. Если я поступила так, значит, на то у меня были свои причины. Не смей обвинять меня в том, что мой ребенок вырос без отца. Меня волнует все, что связано с моим ребенком. А ты ведешь себя, как эгоист сейчас. Думаешь, одному тебе было плохо?! О да, ты скажешь, что я могла вернуться, должна была вернуться, едва узнала, что жду ребенка! Нет! Не могла! Я не могла переступить себя, когда была Виолеттой, не смогла, и когда стала Ирен. Она отвернулась от него и отошла к камину, где алели тлеющие угольки. Ей вдруг стало так холодно, что она едва сдержала дрожь. Алекс на нее не смотрел, лишь курил и выпускал тонкие струйки дыма в потолок. Ей теперь казалось, что он снова стал ей чужим и не лучше ли было, как он и сказал, снова сбежать от него? Ну уж нет! - Чего ты от меня теперь хочешь?!
Алексей Черкасов: Алексей смотрел на нее сквозь облачко дыма, как будто намеренно стараясь отгородиться, не желая видеть ее. - Что я хочу?- жесткая усмешка и новый вихрь сизого дымка. - Я хочу, чтобы ты меня представила сыну. Он имеет право знать, кто его отец. Я не стану спрашивать, что ты ему наплела раньше, теперь это не важно. По большому счету, теперь уже все не важно, потому что я и так знаю правду. Мне не нужны твои оправдания, хотя, наверное… впрочем, это не имеет смысла. Я уже поверил тебе вновь, возможно чересчур поспешно, и тем не менее, не намерен ничего менять. У меня было время подумать, поэтому все остается так, как есть,- Черкасов поднялся, нервно сделал несколько шагов в одну сторону, а потом в другую, бросая на жену косые гневные взгляды. -Я все равно не могу понять, что тебе помешало тогда вернуться,- болезненное чувство сдавило сердце, - неужели, всему виной страх, Ирен? Я просто ничего не понимаю…- он как будто постарел. Во взгляде читалась тоска и обида. Плечи поникли, он смотрел на свою возлюбленную потухшими глазами. Это продлилось недолго, Алексей первым не выдержал, решив пойти по пути наименьшего сопротивления. Ему нужно было остыть, чтобы переварить эту новость, а жене нужно просто успокоиться. Ее бледность не стала для него секретом, он все подметил, поэтому и решил больше не травить душу ни ей, ни себе. Должно пройти какое-то время, чтобы равновесие в их отношениях стало прежним. А оно обязательно будет, потому что Черкасов, как бы ни был зол на Ирен, все равно уже простил ей и эту ложь. Любовь – это умение прощать... Со своими обидами он как-нибудь разберется, а вот как подступиться к Виктору? Травмировать мальчика такими новостями было жестоко, и только Ирен могла, что-то сделать, как то помочь. Проложить мостик доверия между отцом и сыном.
Ирен Гаяр: Ирен молчала, не оборачиваясь к нему и не произнося ни слова. Это было так ожидаемо то, что он попросил. И казалось – нет ничего проще, чем рассказать Виктору правду, которую он и так почти знал. Почти, ибо Ирен много рассказывала сыну о его отце; единственное, что она никогда не произносила – это имя Черкасова. Да еще как могла, скрывала причину, вынудившую ее оставить мужа. Так было нужно. Может, и не было нужно, может, это была блажь молодой избалованной женщины, но что теперь она могла с этим сделать?! - Я все ему расскажу сама, но не торопи меня. Ты же понимаешь, что для Виктора, только что пережившего весь этот ужас, эта новость будет очередным потрясением? – Алексей Кириллович терпеливо смотрел на нее, не возражая. Но по его позе можно было понять, что долго ждать он не станет. Ирен устало вздохнула – какая разница теперь, когда она снова разрушила их мир? Но он сказал, что все останется по-прежнему. Разве такое возможно в нынешнем их положении? Они молча вернулись в комнату. Виктор все еще не проснулся и во сне крепко обнимал подушку, взамен исчезнувшей матери. Его не потревожило и их присутствие, да и не могло – оба родителя старались ступать так тихо, как только могли. Алекс вернулся в кресло и продолжил наблюдать за мальчиком, почти не оборачиваясь к жене. А Ирен, примостившись на краешке постели, украдкой переводила взгляд то на обиженного супруга, то на сына. Так, в полной тишине они и просидели до пробуждения ребенка. Виктор просыпался медленно и с явной неохотой – странные события прошлой ночи казались ему всего лишь сном, а следовательно сейчас, когда он откроет глаза, перед ним будут унылые стены его комнаты в особняке англичанина. Он неуверенно потянул руку в ту сторону, где должна была спать мама, но не нашел ее и разочарованно открыл глаза. Вместо мамы он увидел Черкасова, внимательно следящего за его пробуждением. - Доброе утро, месье, - чуть запинаясь, сонным голосом пролепетал Виктор и вяло улыбнулся, но тут же просиял, осознав, где он, а когда заметил свою мать, то и вовсе преобразился. Ирен даже не успела отреагировать, когда сын повис у нее на шее, целуя в щеки. - Мамочка! Как же хорошо, что мне это не снится! Они втроем спустились к завтраку. Алекс что-то шепнул хозяину гостиницы. Вложил в его руку пухлый кошель, и тот больше даже не смотрел на появившегося из ниоткуда сына этих господ. Завтрак проходил почти в тишине. Разговор между Ирен и Алексеем не клеился, а на те вопросы, которые Виктор задавал матери, она умудрялась отвечать односложными «да» и «нет». Тогда, мальчик сам умолк и принялся уплетать теплую булку, запивая горячим шоколадом. Он, казалось, полностью увлекся этим процессом, отламывая куски мякиша и окуная их в темную жидкость, разглядывая, как темная влага пропитывает белоснежное тесто. Ирен его не одергивала и не ругала, ей казалось, что сейчас уж лучше пусть будет так. На самом же деле, Виктор внимательно следил за Черкасовым и мамой. Ее такой странной он прежде не видел – она словно боялась говорить, да и вообще – как-то слишком механически двигалась. А месье явно был чем-то расстроен. И тут Виктор припомнил, как неожиданно изменился в лице этот человек, едва вчера переступил порог, ну или подоконник, если желаете, его комнаты. Значит, месье недоволен из-за меня?! Мальчик даже не решил, но почувствовал это. Недаром месье Черкасов изредка смотрел на него таким странным, отсутствующим и задумчивым взглядом. А еще… еще он кого-то смутно напоминал Виктору, но вот кого? Целый день они провели втроем и только под вечер Алекс собрался и ушел. Часы едва пробили одиннадцать, как в их дверь постучали, и хозяин вручил шпиону записку, только что доставленную каким-то мальчишкой. Алексей казался взволнованным. Не говоря ни слова Ирен, Алекс оделся и ушел. Но и оставшись наедине с сыном, Ирен не смогла начать разговора. Вечер сменила ночь, затем наступило утро. Алекса все не было – Ирен начала волноваться, и чтобы хоть как-то убить тревожные минуты ожидания, позвала сына. - Виктор, я хочу тебе кое-что рассказать. Это очень важно, и ты послушай меня внимательно, не перебивая, - последнее было нарушено сразу же. Виктор, широко раскрыв глаза, в упор смотрел на бледную мать. - Мама, это из-за меня месье Черкасов такой? Я ему не нравлюсь? Ирен удивилась его вопросу и тут же покачала головой: - Ну что ты, малыш. Ты ему даже очень нравишься. Просто он, то есть я, должна рассказать тебе… - договорить она опять не смогла, Виктор непоседливо заерзал на стуле и скривил странную гримасу. - И он мне нравится, - резюмировал мальчик сложные свои умозаключения. - Он даже немного похож на меня, правда? Мам?! – Ирен была бледна, но улыбалась. - Мам, а помнишь ты мне говорила… Тут мальчик замолк, окончательно погрузившись в свои размышления, мать старалась не мешать ему – какой же он славный, ее малыш, и такой не по годам умный! Несколько минут Виктору потребовалось, чтобы сложить те немногие факты, которые имелись у него в наличии – отрывки материнский рассказов, странное поведение месье Черкасова, объяснения Ирен о том, что этот человек - ее очень давний знакомый. На личике его изобразилась целая гамма эмоций – понимания, испуга, удивления и робкой радости, которой еще предстояло переродиться в нечто большее. Спросить Ирен открыто о своей догадке он не мог, только робко посмотрел на нее и зарылся лицом в юбки ее платья. Он не плакал, чего так боялась мать, но сидел тихо-тихо, почти не дыша, а сама Ирен с трудом удерживала слезы. - Ты сможешь простить меня? – чуть слышно, едва шевеля губами, произнесла она. Но мальчик так и не поднял головы, только глубже прячась в складках. - Я так перед вами виновата. И не знаю, как теперь все поправить. Но я не выдержу, если ты будешь сердиться на меня. Они еще долго так сидели, пока Виктор не заговорил первым и матери с сыном пришлось о многом расспросить друг друга и поведать о многом. Так они и заснули.
Алексей Черкасов: Вечером того дня, Черкасова вызвали в Управление. Предстояло многое обсудить и решить относительно дальнейшего развития дела. Алексей шел на эту встречу с мыслями, совершенно отстраненными, впервые за долгие годы службы задумавшись об отставке. Маленький мальчик, которого он спас накануне, стал главной причиной таких размышлений. Алекс прекрасно осознавал, что теперь начнется настоящая война, и отныне под ударом находится уже не только он один, а еще жена и двое детей. Раньше, когда они жили вдвоем с Оленькой, Черкасов умудрялся удерживать в равновесии обе своих профессии, но теперь приоритеты становятся иными. Он больше не желал ставить на карту свою жизнь, теперь, когда все так изменилось, он хотел спокойствия даже не для себя, а для своих близких. Маленький Витя…. Как много еще нужно сказать, как много мальчику нужно понять и простить. А потом еще и Оленька… О жене Черкасов старался пока не думать, потому что злость и обида еще не до конца покинули его сердце, конечно, в глубине души он простил ей и этот обман, но пока Ирен об этом знать необязательно. Хотя, было сомнительно, что он сам слишком долго сможет изображать из себя ледяную глыбу. В общем, когда он явился в гостиницу утром, с несколькими пакетами и свертками в руках, то застал своих домочадцев мирно спящими. На цыпочках проходя вглубь комнаты, уже не скрывая улыбки, Алекс не мог оторвать глаз от этой замечательно пары. Бережно, чтобы, не дай бог, не потревожить, он аккуратно подошел поближе и поправил сбившееся одеяло, ласково проводя пальцами по головке сына. Бледное лицо супруги даже во сне казалось встревоженным. Тихо вздохнув и покачав головой, Алекс наклонился, целуя ее в щеку, а потому ушел в другую комнату, устраиваясь спать на кушетке. Но сон продлился недолго. Почувствовав на себе чей-то взгляд, Алекс тут же открыл глаза. Витя, босой, в одной нательной рубахе, стоял перед ним и дрожал - то ли от холода, то ли еще от чего. - Витя, ты чего босой бегаешь?- спросонья хрипло прошептал Алексей Кириллович, садясь на кушетке, - а ну, залезай сюда! Я тебя хотя бы сюртуком укрою. А то мама за босые пятки уж точно не похвалит, - мальчик нерешительно приблизился, а Алекс уже стянул с себя нагретый сюртук, чтобы укутать его. Неловко завернув сына и усадив его рядом с собой, Черкасов хотел было что-то сказать, но так и не нашел темы для разговора. Оба молчали, каждый смотрел перед собой, лишь изредка украдкой поглядывая друг на друга.
Ирен Гаяр: Мальчик не спал уже давно, но вылезать из постели, где так уютно тебя обнимает мама, ему вовсе не хотелось. Тем не менее, он плотно сомкнул веки и притворился спящим, едва скрипнула дверь. Месье Черкасов тихо приблизился к ним, после чего ласково и так осторожно коснулся головы Виктора, что тот замер, почти не дыша. Затем, Алексей Кириллович склонился к его маме и поцеловал уже ее. Нет, Виктор не видел, но ощутил это. И вопреки той ревности, которая рождалась в душе каждый раз, когда Блекни касался его матери, теперь он испытывал смешанное чувство восторга и удовлетворения. Спустя минут пятнадцать после того, как месье Черкасов покинул их спальню, Виктор попробовал вылезти из кровати. Удавалось это ему с большим трудом – так не хотелось потревожить мамин сон. Сам мальчик теперь тоже хотел посмотреть на Черкасова, которого в мыслях еще боялся назвать отцом, но к которому его тянуло, как магнитом. Тихо выскользнув из маминых объятий, он на цыпочках прокрался в соседнюю комнату и встал возле кушетки, где спал мужчина. Разглядывая его, он все больше и больше начинал нервничать. Его даже чуть потряхивать от волнения, и когда месье Черкасов внезапно открыл глаза, Виктор так вздрогнул, словно его поймали на месте преступления. Он виновато потупился, но не ушел. Мужчина же, назвав его странным именем «Витя», ругаться вовсе не стал, вместо этого укутал в свой сюртук и усадил на кушетку рядом с собой. Так они сидели и молчали. Виктор, полностью запеленатый в одежду отца, чуть елозил на месте и неожиданно достал ладошку, на которой лежал все тот же Оленькин портрет, который мальчик ловко выудил из внутреннего кармана. Он посмотрел на изображение молоденькой девушки и улыбнулся ему. - Похожа на мою маму, правда? Это ведь она, да?
Алексей Черкасов: Каждый думал о чем-то своем, не нарушая тишины их совместно уединения. Алексей боялся, что-либо спросить, боясь напугать мальчика или ляпнуть что-нибудь неподходящее. Алексей не знал, состоялся ли разговор между матерью и сыном пока его не было, поэтому осторожничал, мучаясь желанием признаться сейчас самому, поскорее обнять мальчонку и на том закончить всю эту историю с обманом и недомолвками, переходя к новым страницам семейного благополучия, где он как отец будет счастлив оттого, что у него есть сын, а мальчик будет рад, что у него наконец-то появился настоящий отец. Погрузившись в свои мысли, Алексей и не обратил внимания, что там Витя успел выудить из кармана его сюртука, поэтому немного вздрогнул от удивления, когда мальчик обратился к нему со странным вопросом. - Ах, это. Нет, мой мальчик, это не мама. Это Оленька, моя дочка, – со вздохом проговорил Алекс, поближе придвинувшись к сыну, чтобы и самому взглянуть на портрет дочери, - красивая, правда?- улыбнулся он, искоса взглянув на мальчика, который сосредоточенно сжимал в руках миниатюру.
Ирен Гаяр: - О-лень-ка… - нараспев произнося имя сестры, Виктор продолжал рассматривать ее портрет. Да, и про нее мама успела рассказать ему. Еще она сказала, что девушка непременно ее не любит. Тогда он очень удивился - почему? И теперь, разглядывая эту миниатюру, Виктор все еще не мог понять – как эта девушка, так похожая на маму, может ее не любить? Мальчик не отрывал глаз от изображения. - Красивая… да, красивая, как и мама, - подытожил ребенок, и протянул портрет Черкасову. Снова повисла неловкая пауза, отец бережно принял изображение дочери и тоже посмотрел на него, Виктору показалось, что слишком грустно. - И где же она сейчас? Я бы хотел с ней познакомиться, хотя бы ради того, чтобы сказать, чтобы она не сердилась на мою маму. Ведь она сказала, что О-лень-ка за что-то сердится на нее… и вы тоже. Мальчик еще не сильно понимал физиогномику, но даже ему было заметно, как на лице месье Черкасова попеременно промелькнули удивление и растерянность. Виктор виновато опустил глаза – может, он позволил себе сказать что-то не то?
Алексей Черкасов: -Ты обязательно с ней познакомишься, Витя. Только вот когда, я пока тебе сказать не могу. Сейчас она далеко, и я, признаться, сам затрудняюсь сказать, где именно. Так уж получилось,- вздохнув с грустью, ответил Черкасов, убирая миниатюру обратно во внутренний карман сюртука, рассеяно мимоходом взъерошив мальчонке волосы. Значит, Ирен все ему рассказала. Ну что ж, так будет правильно, так было нужно, и она, молодец, решила больше с этим не затягивать. - Понимаешь, малыш, у нас с мамой было не все гладко. Так случилось, что пришлось нам расстаться, хотя, не стану я ее сейчас защищать, скажу лишь, что она сама захотела оставить нас с Оленькой, -немного помолчав, Алексей посмотрел на мальчика долгим задумчивым взглядом, - но опять-таки судьба, решила все вернуть на свои места, и мы снова с ней повстречались. Я сержусь на нее, потому что мама скрывала от меня твое существование, сынок, а так, я очень сильно ее люблю. Твою маму нельзя не любить…- улыбнувшись, Черкасов, наконец, привлек сына к себе, - но ей нужно перестать меня обманывать, тогда все будет хорошо. Ты же понимаешь, Витя?
Ирен Гаяр: Без сомнения, Виктор понимал, если и не все, то главное. А это главное было очень и очень хорошим. Теперь у них с мамой есть семья. Такая настоящая-настоящая. Нет, у них вдвоем с мамой тоже была настоящая семья, а вот потом она испортилась, когда появился этот англичанин. Но теперь все будет совсем по-другому. Мальчик прижался к отцу и больше уже ничего не спрашивал и не говорил, поглощая через эти объятия состояние безграничного счастья. *** В соседней комнате Ирен уже не спала. Отсутствие сына рядом подействовало на нее тут же. За темными шторами уже плясали солнечные лучи зимнего солнца и Ирен, впервые за долгое время, вспомнила, что близится Рождество. Какое-то время она просто лежала на кровати, вглядываясь в причудливые узоры теней на полу и прислушиваясь к звукам из комнаты Алекса. Слов разобрать было невозможно, но она улавливала и тихий голос мужа, исполненный крайней нежности, и взволнованный голосок Виктора. Сердце ее замирало и начинало биться сильнее от переполнивших ее чувств. Ей хотелось быть там, рядом с ними, но она не смела сейчас нарушить их единства. Алеше нужно побыть с ним вдвоем. Она не сомневалась, что сын ее сумеет все сделать правильно. Поэтому Ирен тихо, как только могла встала и оделась, чтобы спуститься вниз и попросить подать завтрак к ним. Почему-то ей сейчас захотелось спрятать свою маленькую семью от посторонних глаз. И пусть Алеша сердит на нее, для нее он теперь уже никогда не сможет стать чужим.
Алексей Черкасов: Они еще немного посидели вдвоем, тихонько обмениваясь какими-то фразами. Немного посмеялись, вспомнив недавнее приключение с побегом, а потом решили, что пора бы уже и позавтракать. Алексею еще нужно было переговорить с Ирен по поводу дальнейших планов. После того, как Виктор был благополучно спасен, Блекни непременно должен будет что-то предпринять, наверняка для него уже не секрет, кто за этим стоит, а это значит, что подходит время подвести окончательный итог их знакомства. Мистеру Блекни пора получить по заслугам, а потом можно будет заняться поисками дочери. На Рождество, как правило, устраивается масса балов и приемов. Петербургское общество, искушенное европейскими традициями, перенимает моду на маскарады с большой охотой. Эти мероприятия - настоящая находка для шпионов. Наблюдать без страха быть узнанным в разряженной толпе – шанс добраться до нужного человека, не привлекая к себе внимания. Чем и решил воспользоваться Черкасов, особенно, учитывая, что до него долетели слухи о том, что Николая Елагина настоятельно вынуждают как можно скорее заняться делом об опекунстве некой сироты, которую он привез с собой из-за границы. Стало быть, нужно хотя бы обозначить свое существование на этом свете, пока Колька не начал заниматься оформлением документов, тем более что осталось совсем немного до окончания всей этой авантюры. Степан Гаврилович Вяземский, служивший в Третьем отделении, на одной из встреч сообщил обо всем об этом Алексею и тут же предложил возможность побывать в доме Елагиных, которые также решили отметить праздники ярким маскарадным вечером. Он даже вызвался провести Черкасова в дом, ежели на то будет нужда, на что Алексей Кириллович, немного поразмыслив, решил согласиться. О том, что может встретить там Оленьку, он старался не думать, потому что сердце нещадно сжималось от подобных мыслей. Ведь подойти к ней настолько близко - означало фактически раскрыть себя. Оставалось надеяться, что она его не узнает его в маскарадном костюме, а сам он сможет сдержаться, просто понаблюдав за ней со стороны. Пока еще слишком рано. Что касается опасности, нависшей теперь над их семьей, словно дамоклов меч, Черкасов решил предпринять чрезвычайные меры так же для Ирен и Виктора. Опять-таки Вяземский ему помог, предложив отвезти на время жену и сына в свой загородный дом, где сейчас обитает его собственная супруга с дочерьми. Блекни, после того, как исчез Виктор, начнет искать его, а гостиница - это самое небезопасное укрытие для семьи беглого шпиона. Один Алексей еще сможет как-то вывернуться, но постоянные тревоги и опасения за жену и детей сделают его уязвимым, так что, пока не поздно, нужно их спрятать, а самому начать ловить хищника на живца. Конечно, Ирен была не в восторге от перспективы покинуть город без Алексея, но долго спорить не стала, приняв его убедительные аргументы относительно безопасности Виктора и заверения, что с ним самим ровным счетом ничего не произойдет, что он приедет к ним через день- два, а в случае чего, непременно напишет. Нежно распрощавшись с Ирен и Виктором, Алексей остался один на один со своими мрачными мыслями и сомнениями. Холодный расчет и осторожность, должны стать соратниками для успешного разрешения "Дела английского шпиона", теперь он, Черкасов, должен позабыть о сердечных переживаниях, полностью сосредоточиться лишь на Блекни.
полная версия страницы