Форум » Петербург » Одна ложь родит другую » Ответить
Одна ложь родит другую
Алексей Черкасов: Время - 5-20 числа декабря 1833 Место - Петербург, гостиница на окраине Участники: Алексей Черкасов, Ирен Гаяр
Ответов - 37, стр:
1 2 All
Алексей Черкасов: Проснувшись тем памятным утром, Алексей долго не мог отделаться от ощущения, что все еще спит, но когда нежная ладошка Ирен тревожно стала искать во сне его присутствия, он счастливо улыбнулся, вспомнив все, что произошло накануне. Стоит ли говорить о том, что дальнейший путь стал для супругов практически вторым медовым месяцем. Если бы не груз беды, что по-прежнему тяготил материнское сердце тревогой, который также наполнял жаждой мести душу и самого Алексея, возможно, они бы с удовольствием задержались в каком-нибудь городке, дабы насладиться друг другом. В Петербург они прибыли ранним ноябрьским утром. Ирен уснула у него на плече, завернувшись в плед, и Алексей долго не решался потревожить жену, с улыбкой разглядывая ее спокойное лицо. Им пришлось остановиться в гостинице. Городской дом профессора Черкасова, по понятным причинам, был для них закрыт, хотя Алексей, тем же вечером, пока Ирен отсыпалась, рискнул пробраться туда, чтобы забрать кое-какие необходимые вещи. И когда вернулся в отель, прямо на пороге холла наткнулся на перепуганный взгляд жены.
Ирен Гаяр: Последнии дни пути вымотали Ирен окончательно. Она чувствовала себя разбитой, почти не хотела есть и все время спала. И только присутствие рядом Алекса радовало ее. Каждое утро начиналось с осознания того, что в сердце ее растет чувство, которое раньше она так долго стремилась заглушить. С каждым днем Ирен влюблялась в собственного мужа и не смогла бы с этим ничего поделать, даже если бы захотела. Но хотела она теперь только одного - быть с ним. На улицу за окном уже спустилась сырая ночь. Петербург, в котором она так ни разу и не побывала ни во время своего замужества с Алексом, ни после, встретил их не самой приветливой погодой. Последние дни ноября были все еще по осеннему сырыми, но уже по-зимнему холодными. Ирен проснулась от боя часов в холле. Какое-то время ей потребовалось, чтобы понять где она находится. Такая долгая дорога, и вот она, заветная цель, конец их путешествия. Но что будет дальше?! В камине потрескивал огонь, распространяя смолистый запах вокруг, , но это были единственные звуки, доносящиеся до ее слуха. Алекса в комнате не оказалось Не было и записки. Решив, что муж спустился вниз, чтобы не беспокоить ее сон, Ирен тоже отправилась в холл. Но Алекса не было и там, а у служащего удалось выяснить лишь, что месье пошел прогуляться. Внутри нее все сжалось. Неужели он уже пошел туда?! Но вот, наконец, дверь тихо отворилась, и на пороге появился Черкасов, собственной персоной, живой и невредимый. Ирен же не могла сдвинуться с места и только смотрела на него, испуганно, словно ребенок оставшийся один в темноте.
Алексей Черкасов: На секунду в его глазах мелькнуло удивление, но он тут же улыбнулся, направившись к ней. Не обращая никакого внимания на любопытные взоры служащего гостиницы, Алексей обнял свою жену и легонько поцеловал в щеку, затем сразу же молча уводя ее наверх - Я просто не хотел тебя будить, вот и все. А записку не оставил, потому что думал вернуться быстрее, чем ты обнаружишь мою отсутствие, - когда они уже оказались в комнате, он крепко ее обнял. - зато я кое-что выяснил, милая. Господин англичанин, явно не слишком озабочен благополучием Виктора, если быть совсем точным, то ему до мальчика нет никакого дела. Хотя тот в полном здравии и безопасности, Блекни его не обижает. Кстати, его слуги оказались довольно болтливыми. На этом упущении можно прекрасно сыграть, завтра я попробую еще что-то узнать, но теперь уже и про самого Блекни. Ах да, чуть не забыл! Я зашел еще в свой городской особняк, - засунув руку в карман сюртука, он вытащил небольшой деревянный футляр. - Вот, держи! Носи это всегда с собой - на всякий случай. В футляре, который он протянул Ирен, находился крошечный, но вполне себе настоящий револьвер с укороченным дулом. У Черкасова в доме в подвальном тайнике хранился целый арсенал подобных вещей, и он рассудил, что Ирен не помешает и такая защита, кроме, конечно же, его, мужней, спины.
Ирен Гаяр: Ирен слушала мужа то с тревогой, то с радостью. Весть о ее сыне, ее милом мальчике. Жив, здоров, в безопасности... Но как он там, один? Она даже боялась подумать, что Артур мог наплести про нее сыну. И все же, наконец она могла действительно вздохнуть свободно. Тревога, словно морская волна, тихо отхлынула от берега и с новой силой вернулась назад. Все чаще Ирен думала, что же будет, когда Алекс увидит ее сына? Все внутри холодело и смотреть мужу в глаза в такие минуты она не могла. Но и смелости сказать Алексу правду все не доставало! Было страшно услышать его упреки, и каждый раз она уговаривала себя еще немного подождать, выбрать наилучшую минуту для такого серьезного разговора. А правда была на поверхности, спроси он лишь сколько ее сыну лет, да спроси он, наконец - кто же отец Виктора! Ирен не смогла бы тогда промолчать, но Алекс упорно избегал этого вопроса. - Что это? - Ирен взяла в руки футляр и приподняла крышку. На лице попеременно отобразилось удивление, испуг, растерянность, - Ты с ума сошел?! Я не возьму! Я не умею стрелять, - она мотнула головой и протянула коробку с ее опасным содержимым назад. - Ничего со мной не случится, я же никуда не выхожу из этой комнаты!
Алексей Черкасов: Он бережно взял ее ладони в свои и поднес к губам. - Я знаю, что ты ведешь себя очень осторожно, но это не значит, что нас, не захотят навестить. И если меня, вдруг, не окажется рядом, ты, хотя бы сможешь припугнуть мерзавцев. Кстати, - немного помедлив, с усмешкой добавил он, - я чуть было не наткнулся на слугу, когда шарил в тайнике и, слава богу, что он, вероятно, приняв меня за кошку, не стал проверять, а то бы сильно удивился моему чудесному воскрешению! Дом, по-всей видимости, обыскивали, и я думаю, что это были люди Блекни, так что прошу тебя, возьми пистолет, чтобы мне было спокойней. Этой маленькой байкой, он не только хотел позабавить жену, но и себя отвлечь от грустных мыслей. Ведь, побывав дома, он неминуемо вспомнил об Оленьке. Где она сейчас, что с ней, и скоро ли удастся свидеться? Переводя взгляд на жену, он словно бы ни с того, ни с сего спросил: -Скажи мне, потом, когда все это закончится, ты хотела бы встретиться с ней, с Оленькой? Это был еще один из вопросов, которые Черкасов старался не задавать, но вот сейчас как- то само собой получилось. Внутри все сжалось в ожидании ее слов. От этого зависело слишком многое. Если она наотрез откажется, то тогда что ему делать? Оказаться между двумя горячо любимыми женщинами и не знать, как сделать так, чтобы обе были довольны и счастливы - такого и врагу не пожелаешь.
Ирен Гаяр: - Сомневаюсь я… - Ирен все же приняла подарок мужа и еще раз открыла крышку темного дерева, чтобы посмотреть на пугающий ее револьвер. Неужели вот это должно меня защитить?! – но Алексу она лишь ободряюще улыбнулась. Он хочет уберечь ее, защитить любым способом. Правда, саму Ирен терзали сомнения – теперь-то она понимала, кто стоит по ту сторону барьера. Эти люди были страшнее, чем можно представить. Ирен верила, хотела верить, что все закончится хорошо. Пока она убирала своеобразный подарок мужа, которым он желал уберечь ее от всех зол, сам Алекс собирался с силами задать ей свой сокровенный вопрос. Ирен так и замерла над ящиком стола, не закрыв его, когда слова мужа повисли в тишине за ее спиной. Вопросы, вопросы - у них на двоих было их столько, что можно всю жизнь искать ответы, и не найти. Что будет, когда все закончится?! Что они станут делать?! Он поставил перед ней сейчас проблему, которой она так страшилась. Между ними стояли преграды, потруднее тех, которые они перешагнули. Доверие Алекса к ней, его прощение, их чувства. Но дети! Боже, как это было трудно! Она хотела, желала увидеть Олю и страшилась этого. Ненавидит, презирает, не простит! Ирен не сразу смогла ответить, подобрать слова было, наверное, еще тяжелее, чем Алексу ее спросить. - Я не знаю, захочет ли она?! Ведь я для нее никто, если не хуже?!
Алексей Черкасов: Чертыхнувшись про себя, он быстро подошел к жене и заключил в объятия: - Прости, я рано это спросил. Просто, помимо всех наших проблем с господином Блекни, у нас будет много работы по построению совместного будущего. Если ты думаешь, что я намерен тебя потом отпустить, то глубоко ошибаешься. На этот раз ты от меня не сбежишь, дорогая, - Черкасов улыбнулся, легонько поцеловав ее в нос. - Я буду рад познакомиться с Виктором. Всегда мечтал, что у нас с тобой однажды появится сын, с которым можно будет поговорить на мужские темы. Но вот, как вышло. Мне досталась Оленька, с которой разговаривать о таких вещах, по-крайней мере мне, было бы стыдно, а ей - не интересно слушать, а у тебя появился Виктор…- говоря это, в ее глазах он заметил едва уловимые отблески тревоги и, кажется даже испуга. Она просто волнуется… ей, как и мне, непривычно все это. Начинать с начала семейную жизнь, которая на протяжении десяти лет прибывала в состоянии глубокой заморозки, очень трудно, но мы все пройдем, все преодолеем. Пусть и на старости лет, в конце концов, и мы имеем право на счастье! -Ирен, ты правда хочешь... ну, то есть, ты правда готова все это пройти? Я ведь, по-прежнему, унылый серый профессор, книгочей и домосед. Тебе не станет вновь со мной скучно, когда закончится эта авантюра?- Алексей взглянул на жену и лукаво сощурился.
Ирен Гаяр: Все, что он говорил, отзывалось в каждой клеточке ее тела, словно его слова вовсе и не слова, а маленькие иголочки. Правда была слишком болезненной, и вдруг, когда появилась возможность сознаться, она не смогла. Алекс почти угадал - она разделила между ними детей, она разлучила их. Сжавшись в его объятиях, она корила себя за очередную трусость и пыталась убедить себя - время еще есть. - Нет, Алеша, теперь я от тебя никуда и сама не уйду, даже если тебе захочется избавиться от меня, - она хитро посмотрела на мужа, который улыбнулся ее словам, - Знаешь... мой сын, он очень похож на своего отца, он такой чудесный мальчик. И вы найдете общие темы для разговора - он тоже любит историю, конечно - если у вас, профессор Черкасов, это любовь настоящая. А то я теперь уже сомневаюсь, - она вопросительно глянула на мужа, выводя замысловатые фигуры пальцами на отвороте сюртука. А как он сейчас похож на него, такие же искрящиеся глаза, милая улыбка и прежний юношеский задор. Где те десять лет, которые они потеряли? Казалось бы, они вовсе не отразились на нем, или же это она, глядя на него, видит только того прошлого Алекса? - Я люблю тебя, - неожиданно даже для самой себя произнесла Ирен и замерла, следя за реакцией мужа. Долгожданные слова для него, долгожданные слова для нее самой, - люблю тебя, Алеша. И раньше любила.
Алексей Черкасов: Ее напряжение не укрылось от Алексея, и он еще крепче обнял ее. - Мне не важно, кем был, или кто есть его отец, я сделаю все возможное, чтобы мальчик хоть как-то меня воспринимал, - проговорил он немного растеряно. - А моя любовь к истории и все эти научные регалии - это тоже все чистая правда. Каким ты меня знала буквоедом и книжным червем, таким я и остался, за исключением того, что теперь ты знаешь еще и о моей второй жизни. Надеюсь, ты не сильно разочарована таким открытием, впрочем, надеюсь, в будущем эта сторона моей деятельности вновь станет незаметной для вас с Ольгой. Все будет, как было раньше, если, конечно, ты не против, и у тебя нет других планов, - ласковая улыбка скользнула по его губам. Внезапно Черкасов подумал, что если бы она вдруг сейчас попросила его оставить все это, он бы, скорее всего не раздумывая, согласился. Ибо теперь список личных ценностей Алексея Кирилловича оказались внесены кардинальные изменения, которые вполне могли затмить любимую работу. Променять любимую женщину и детей на риск и опасность? Нет… не теперь. Ирен смотрела на него так, как будто желала загипнотизировать, а он с такой легкостью поддавался ее влиянию, забываясь в ее глазах, видя там свое отражение и чувствуя тепло ее сердца, и вот теперь она произнесла те самые слова, которых не хватало для полного исцеления. «Я люблю тебя!»- как мягко соскользнула с ее губ эта фраза, мгновенно влетая в его открытое сердце. - Я ждал этих слов столько лет… - голос от волнения немного охрип. - Ирен, ты хоть представляешь себе, какой подарок ты мне сделала?- обвивая ее талию руками, он приподнял ее и закружил по комнате, смеясь, а на глазах всего лишь на миг блеснули слезы, которые он быстро проморгал, скрывая от нее свою слабость.
Ирен Гаяр: Как же ты ошибаешься, думая, что тебе это безразлично! - подавив в себе окончательно сомнения, которые вместе с совестью нашептывали ей совсем другое, она беззаботно посмотрела на мужа. - Другие планы?! - Ирен провела ладонью по его волосам, в которые уже вплелись серебряные нити. Но это ничуть не портило ее мужа, а даже наоборот. Она не сомневалась, что стоит ей шевельнуть пальцем и Алекс тут же забудет про свои шпионские страсти. Но разве она посмеет запретить ему заниматься делом, которому он отдал всего себя? Дело, которое для него так важно! - Я только хочу попросить, нет - предупредить тебя, что больше в горящий дом не полезу. И лечить непослушного пациента, который как маленький капризничает за обедом, не стану! - на губах ее играла веселая улыбка, но взгляд был слишком серьезным, однако вскоре и тон ее голоса переменился, - Алеша, обещай мне, что с тобой больше не случится ничего ужасного - я не переживу этого! Как только муж вернул ей опору под ногами, Ирен бережно взяла его ладони в свои руки и попеременно поцеловала их. - Знаю, знаю, что ждал. Я сама их ждала.
Алексей Черкасов: -Я обещаю, что буду осторожен, а там - как судьба решит. Но рисковать понапрасну я не буду, - он шутливо поднял руку для клятвы и вновь закружил ее по комнате, бесконечно долго целуя. Вечер закончился полной семейной идиллией, как впрочем, и предыдущие. А вот следующий день выдался не из легких. Алексей пришел поздно ночью, уставший, но довольный. Он сумел получить информацию о том, что Блекни изрядно пострадал после того, как у него исчезла печать. Коллеги из управления умело провернули одну махинацию с бумагами, и теперь англичане пребывают в недоумении от полученных ими посланий мистера Блекни. Сегодня Черкасов раскрылся для своих сослуживцев, явившись в управление прямо в кабинет начальству с докладом о проделанной работе. Ведение дела оставили за ним, теперь ставкой стала жизнь английского шпиона. Пообщавшись с коллегами, Черкасов засобирался домой, но по дороге решил несколько минут уделить наблюдению за домом, где находился Виктор и когда вернулся, рассказал Ирен, что узнал, - мальчику ищут гувернантку. А еще он мельком видел парнишку в окне, но было уже темно, поэтому толком не сумел его разглядеть.
Ирен Гаяр: Теперь время для Ирен тянулось по-особенному долго и противно – как клейкая масса, заполнявшая все пустоты комнаты, где она, словно заключенная, вынуждена была оставаться. Петербург стал для нее запретным городом, она не смела даже выйти прогуляться. Слишком велика вероятность неожиданно встретить Блекни. Впрочем, Артур не мог знать, что Ирен, как и сам Черкасов, добрались до столицы. И даже несмотря на то, что ему могло стать известно о негаданном спасении врага из подожженного дома, вероятность того, что Черкасов выжил, была очень мала. Слишком тяжелой была его рана, и еще неизвестно, что было более жестоко: оставить профессора умирать в горящем особняке или пытаться его спасти. Скорее всего, спасители замучили его до смерти. Так или иначе, но скорого его появления англичанин не ждал и пытался хоть как-то исправить свои прежние просчеты. А Алекс по-прежнему настаивал на том, чтобы Ирен не покидала номера. Сам же он уходил рано утром и возвращался, когда улицы становились совершенно темными. Ирен не знала, чем себя занять. Она то пыталась читать, то вышагивала по комнате, то спускалась вниз узнать, нет ли от него вестей. Но все было напрасно. Минуты проходили, но время от этого быстрее не шло. Сегодня Черкасов вернулся после полуночи. Ирен стоило большого труда сохранить спокойствие при его появлении. Глупые упреки в том, что она волновалась, ему были не нужны. Он и так это знает. Да и что, в сущности, может измениться от ее слов – Алекс теперь поглощен своим делом, на первое место вышла месть. Едва держась но ногах от усталости, он рассказывал жене новости прошедшего дня, лишь мельком упомянув о сыне. Впрочем, ему и впрямь, было известно еще не так много, но Ирен вся загорелась при вести о ее мальчике. Как же ей хотелось его увидеть! Знать, что Виктор где-то рядом, и не иметь не это ни права, ни возможности, было невыносимо!
Алексей Черкасов: Чувствуя, как для Ирен важны подробности, Алексей с большим усердием пытался что-нибудь разузнать именно про мальчика, какие-то мелкие подробности, на первый взгляд незначительные, но для любящей матери очень важные. В доме Блекни были подкуплены слуги, и Черкасов старался теперь каждый вечер назначать встречи, чтобы все разузнать, рискуя еще больше быть замеченным. Блекни возможно уже что-то подозревал, и просто выжидал удобного для очередного выпада случая, но возможно ничего и не знал. В любом случае, Ирен нужно держать подальше от этого дома. Она может потерять голову из-за сына и наделать ошибок, поэтому Черкасов ни разу в своих рассказах не сообщал ей место нахождения дома лорда Ашерфорда. Как-то вечером он пришел немного раньше обычного - до полуночи. Все, как обычно, Ирен идет ему навстречу, объятия и поцелуй, потом они садятся перекусить. Но сегодня у Алексея для Ирен был небольшой сюрприз. Он давно размышлял о том, как бы сделать так, чтобы она сумела хотя бы увидеть сына издалека, и завтра как раз должна была появится такая возможность. - Дорогая, у меня для тебя, есть кое-какое предложение. Я понимаю, что для тебя это будет трудное испытание, но все же, эта крупица времени должна тебя порадовать. В общем, я хочу завтра взять тебя с собой. Блекни собирается вечером на прием в английском посольстве. Я подкупил служанку, тебя пропустят в дом ненадолго. Они ищут гувернантку для мальчика. Блекни намеревается надолго осесть в городе. Как ты на это смотришь?
Ирен Гаяр: Сегодня Алеша пришел взволнованным, это она поняла почти сразу, едва он вошел. В его глазах, которые она научилась читать как открытую книгу, было что-то затаенное. Но долго томить жену Черкасов не собирался. Закончив ужин и дождавшись пока слуги уберут все из комнаты, Алеша позвал Ирен к себе на кушетку. Он не спешил начать и долго держал руку жены в своих ладонях, пока собирался с мыслями. И наконец, он заговорил. Поначалу Ирен не могла понять, что он имеет в виду. Что значит «взять с собой» - куда, зачем? Но дальнейшие его слова не только прояснили все, но и взволновали женщину. Взволновали настолько, что первые секунды она не могла и слова произнести, а когда смогла – то голос ее дрожал: - Разве это возможно?! Ты уверен? – как ни сильно было ее желание увидеть сына, но и благоразумие не покинуло ее. Ирен сомневалась, боялась и желала этой встречи одновременно. - Я не могу пойти туда вот так. Ведь меня могут узнать, а если и не узнают, то наверняка расскажут, кто приходил. Я не думаю, что Артур настолько потерял бдительность, что позволит мне явиться к сыну. Если только…. Ирен замолчала и загадочно улыбнулась мужу, а потом порывисто обняла и поцеловала в щеку. - Спасибо тебе, спасибо! Ты даже не знаешь, как много это для меня значит. Если я увижу Виктора даже на одну минуту, если я смогу убедиться, что он здоров, что ему ничего сейчас не угрожает. Алеша…
Алексей Черкасов: Видя как глаза жены загорелись неподдельным восторгом, Черкасов даже позволил себя на минуту забыть о тех опасностях, которые могли приключиться с ними во время этого рискованного предприятия. По большому счету, эта встреча была абсолютно необязательной, но как же он хотел порадовать Ирен, да и мальчугану важно знать, что про него не забыли. - Ну что ты, ангел мой, конечно, мы тебя замаскируем. Я не стал бы подвергать тебя такой опасности, если бы не был уверен, что Блекни не будет поблизости. Витю нужно предупредить, чтобы он был готов к тому, что в какой-то момент я за ним приду, - он улыбнулся жене, какой-то не слишком уж радостной улыбкой. Ведь, в конце концов, он лично открывал ей дверь в логово преступника. Но коль скоро подвернулась такая возможность, было бы грехом ею не воспользоваться. Алексей прекрасно понимал тревоги Ирен, потому как и сам терзался мыслями по поводу Оленьки, только виду не показывал. Это было что-то личное, то чем он не мог сейчас поделиться женой. Где она сейчас? Как она? Заботится ли о ней Николай? Он просыпался и засыпал с этими вопросами, но искать ответы сейчас было не время. По крайней мере, дочь он оставил не одну, а бедный мальчуган попал в лапы опасного человека. -Завтра мы тебя загримируем, милая, а ближе к вечеру я отведу тебя в тот дом.
Ирен Гаяр: Премьера в театре вызвала бы гораздо меньше волнений у Ирен, нежели предстоящее сегодня представление. С утра она была вся, слово на иголках, и когда Алеша принес ей необходимые для гримировки вещи, едва сдержалась чтобы не накинуться на мужа с упреками о задержке. Перевоплощение было полным. Раньше мадемуазель Моризель приходилось превращаться из юной особы в ребенка, или в роковую женщину, но сегодняшний образ был ей в новинку. Прошло не меньше часа, прежде чем Ирен, все еще придирчиво изучая свое отражение, позволила Черкасову зайти к ней. Его лицо, глаза и чуть удивленно приоткрытый рот показали лучше зеркала, что она добилась нужного эффекта. Перед Алексеем Кирилловичем стояла почтенная дама лет пятидесяти, с прямой спиной, не слишком выразительным и красивым лицом и тусклыми глазами, спрятанными за стеклами того самого пресловутого пенсне. - Месье Черкасов, неприлично так пристально смотреть на даму! – голос Ирен тоже изменился, стал сухим и резким. Но улыбка, которой она одарила мужа, была прежней. Спустя некоторое время мадам Лерек в сопровождении Черкасова направлялась к Английской набережной, где устроил свою резиденцию Артур Блекни, граф Ашерфорд. Говорят – прятаться нужно на видном месте, видимо англичанин следовал этому незамысловатому совету. Впрочем, разве он должен был прятаться?!
Алексей Черкасов: Алексей тоже прибег к некой маскировке, наклеив себе усы и бороду, а когда они вышли на улицу, то повыше поднял ворот плаща и сгорбился. План бы таков: Ирен должна следовать за ним на расстоянии, не приближаться и не заговаривать. После того, как они подойдут к дому, Черкасов подаст ей условный знак и скроется из виду, только тогда ей надлежит постучать в дверь. Все то время, какое она проведет с Виктором, Алексей будет следить за домом и в случае опасности постарается предупредить Ирен. На свидание было отведено не больше сорока минут, потому как более долгое пребывание в доме соискательницы на должность гувернантки стало бы чрезмерно подозрительным. - Будь осторожна, ты ведь взяла с собой пистолет? В случае чего - беги, я буду поблизости все время,- целуя ее перед выходом, наставлял Черкасов,- и Виктору скажи, чтобы он был поосторожней, и пусть держится молодцом ничего не боится, я скоро за ним приду.
Ирен Гаяр: Он вновь повторил ей весь план, который они уже не раз проговаривали еще в гостинице. Но Алекс боялся за нее, боялся даже больше, чем она сама. Ирен сейчас все страхи казались ничтожными, ведь через пару минут она увидит сына. Все ее мысли были только об этом. - Не волнуйся, все будет хорошо, - с этими словами женщина простилась с мужем и дождалась, когда он уйдет, прежде чем подойти к дверям заветного дома. Рука едва заметно дрогнула, когда она опустила ручку дверного звонка. Ей открыли, и Ирен назвала свое вымышленное имя - мадам Лерек - а также причину, по которой явилась сюда, после чего ее проводили внутрь. Ждать пришлось недолго, в холл вышел мужчина и представившись секретарем графа Ашерфорда, попросил пройти мадам Лерек вместе с ним в гостиную. - Простите мадам, но мистер Блекни не может принять вас лично, его в данный момент нет дома. Но он поручил мне заниматься всеми его делами, в том числе – я провожу собеседования с соискательницами, - Ирен прежде никогда не видела этого джентльмена, представившегося ей как Джон Стенджерсон и догадаться – насколько он был посвящен в дела своего хозяина было трудно. Стенджерсон попросил у женщины рекомендации, которые она тут же предоставила. Мадам Лерек долгое время была гувернанткой в доме графа N*, пока оба сына и дочь графа не перестали нуждаться в ее услугах. Потом она работала у мадам R*, а два года назад она переехала в Петербург к своей сестре и теперь вновь ищет место. Мужчина внимательно ознакомился с письмами, составленными вестьма изящно и характеризующими мадам с лучших сторон. - Думаю, мадам, вы понимаете, что являетесь не единственной претенденткой на это место. Но дело в том, что граф Ашерфорд поставил условие: для своего племянника он хочет найти гувернантку-француженку. И вы пока единственная, кто отвечает этому главному требованию. Более того, ваши рекомендации и опыт заслуживают внимания. Не сомневаюсь, что вы можете рассчитывать на это место. Конечно, после того как я переговорю с мистером Блекни. Ирен с замиранием сердца слушала этого человека. Неужели, это все?! И что же теперь – ей надо встать и уйти?! А как же Виктор, как же ее мальчик? - Мадам Лерек, вы не хотите познакомиться со своим будущим питомцем? – вопрос прозвучал неожиданно, словно Стенджерсон только что принял окончательное решение взять ее на работу. - Если вы полагаете, что это нужно, я бы с радостью взглянула на мальчика, - Ирен стоило большого труда сдержать волнение. Но голос ее все же дрожал, только англичанин списал это совсем на другое. Блекни, при всей его проницательности и предусмотрительности, никак не ожидал, что Ирен может вторгнуться в его дом. Стенджерсон отдал распоряжение послать за Виктором, и пока ребенка звали, объяснил мадам Лерек, что мать мальчика скончалась несколько месяцев назад, а отец умер и того раньше. Теперь мистер Блекни взял племянника к себе. Вот только ребенок сильно переживает потерю родителей и всячески фантазирует на эту тему, придумывая разные невероятные истории. Ирен слушала внимательно, понимающе кивала, а в душе ее постепенно возрастала ненависть к Блекни. Дверь тихо отворилась, и на пороге показался Виктор в сопровождении мужчины, грузного, с лицом холодным и недовольным. - А вот и он. Мадам Лерек, знакомьтесь – Виктор Гаяр, ваш подопечный. Виктор, подойдите и поздоровайтесь с мадам, - Ирен едва сдерживалась, чтобы не броситься к сыну. Мальчик был здоров, выглядел хорошо и единственное – его взор, раньше такой светлый, теперь угас и безучастно следил за происходящим. Он мельком глянул на даму, которой его представили и послушно к ней подошел, склонил голову и бесцветным голосом пролепетал свое имя. Ком в горле не позволил Ирен сразу же ответить ему. - Бедный мальчик, - женщина взглянула на секретаря, но тот едва заметно пожал плечами. То ли голос женщины показался знакомым Виктору, то ли ее глаза за стеклами пенсне привлекли его внимание, но он поднял голову и странно посмотрел на мадам Лерек. Странное выражение его лица, чуть дрогнувшие губы – Ирен готова была поклясться, что он ее узнал. Пришлось приложить все усилия, чтобы сохранить строгое лицо и холодный взгляд. - Мистер Стенджерсон, а не могла бы я проэкзаменовать мальчика? Если мне действительно удастся получить это место, я должна знать, к чему мне нужно быть готовой! Стенджерсон кивнул, но извинился, что не может присутствовать при этом. Ему необходимо отправить несколько писем, и если мадам Лерек не возражает, он оставит ее с Виктором на некоторое время наедине. - Если вам что-то понадобится, Плант будет за дверью, - с этими словами они с угрюмым мужчиной покинули комнату. Тишина повисла в гостиной. Виктор все так же вопросительно смотрел на Ирен, она не отводила взгляд от сына. - Ма-ма? – чуть неуверенным и тихим голосом спросил мальчик. Ей не пришлось отвечать, он уже прижался к ней и тихо всхлипывал в ее объятиях. Она опустилась перед ним на колени, поглаживая волосы, стирая слезы с лица и шепча ему слова утешения, а самой хотелось разрыдаться не меньше. Нет, не сейчас, не перед Виктором! Сейчас, рассматривая своего сына, так изменившегося за эти пару месяцев их разлуки, она с ужасом думала – понял ли Блекни правду? Ведь теперь она видела ясно те же глаза, те же волосы и упрямое выражение лица, даже интонации голоса были, как у его отца. Неужели англичанин до сих пор не увидел такое очевидное сходство? - Мальчик мой, ну тише, тише! Я здесь и теперь ничего не надо бояться. - Забери, забери меня отсюда, прошу тебя. Ну почему ты меня там оставила?! – он сыпал просьбами и упреками, а Ирен не знала как ему отвечать. В конце концов, когда ей удалось чуть утихомирить сына, она попыталась вкратце объяснить ему то, что можно было объяснить. Рассказала и о том, что теперь ему нужно лишь немного подождать, и они снова будут вместе. В холле послышались шаги и матери с сыном пришлось оторваться друг от друга. Ирен выпрямилась и грозно уставилась на Виктора, мальчик замер. Едва дверь открылась, женщина развернулась к вошедшему: - Невероятно, немыслимо! Этот ребенок ничего не знает! Я в жизни не видела таких бестолковых мальчишек! Он только и умеет, что плакать. Боже, кто его только учил?! Стенджерсон, на которого обрушилась мадам Лерек с грозной отповедью, почувствовал себя таким же сконфуженным и несчастным, как и заплаканный Виктор, сидевший позади нее. Он проводил ее до дверей и предложил придти завтра в начале десятого. Теперь он не смел сомневаться, что ее примут на эту работу.
Алексей Черкасов: Алексей все время, что Ирен провела в доме, не находил себе места. Устроив наблюдательный пункт через дорогу, он скрылся между двух домов и неусыпно следил за особняком Блекни. Время шло, отведенные сорок минут истекали, а жена все не появлялась. Закурив, чтобы успокоиться, Алекс медленно отсчитывал минуты опоздания, сдерживая себя в порыве начать действовать. С ней могло произойти все, что угодно. Мальчик, увидев мать, мог не сдержаться и невольно выдать ее людям Блекни, или же в доме оказался кто-то из слуг, узнавших ее. Рискованная затея, ничего не скажешь. Но вот, наконец, она появилась. Кутаясь в шаль, Ирен вышла из дома, на миг приложив к губам носовой платок. Она медленно побрела в сторону гостиницы, а Алексей, не мешкая, последовал за ней по противоположной стороне улицы. Когда они достаточно далеко отошли от дома Блекни, Черкасов резко свернул, переходя дорогу, и уже оказался за ее спиной, а потом и вовсе обогнал. До гостиницы оставалось недолго, но, видя, в каком состоянии сейчас пребывает жена, Алекс наплевал на безопасность, остановившись, повернулся к ней и взял за руку. Заплаканные глаза красноречивей всего рассказали ему о том, как ей сейчас плохо. Как только они переступили порог гостиничного номера, Алекс крепко обнял Ирен. - Милая моя…- вздохнув, прошептал он ей на ухо, ласково целуя в щеку, - все будет хорошо, скоро вы уже никогда не расстанетесь с Витей. Я же обещал, что вытащу его, значит, я это сделаю, прошу тебя не плачь.
Ирен Гаяр: Пока Ирен шла в гостиницу, она успела многое передумать и в первую очередь, что не имеет права и дальше обманывать Алекса. Нет, не обманывать – скрывать правду. О чем она думала, так долго оттягивая этот разговор с мужем? Чего она боялась? Неужто он, простившей ей большее предательство, не сможет понять и этой ее слабости? Алекса она не заметила, когда вышла из дома Блекни и медленно побрела по улице, ничуть не обращая внимание на промозглый ветер, дувший с серой и беспокойной Невы. Ей пришлось сдерживать слезы при сыне, но теперь они беззвучно катились по щекам, и она лишь успевала отирать их. Алекс так внезапно возник перед ней, что Ирен невольно вздрогнула и впилась пальцами в его ладонь. Но на улице нельзя было дать ни волю слезам, ни снедающим ее терзаниям. Поэтому, поджав губы и доверившись мужу, она просто позволила ему довести себя до их временного пристанища. Алеша был рядом, что-то шептал и уговаривал не беспокоиться, но чем больше он ее утешал, тем сильнее ей хотелось расплакаться. И вот, он шепнул на ушко незатейливое утешение, и Ирен уже больше не могла сдерживаться. - Я знаю, я верю! Но как это ужасно! Я и не думала, что это будет для меня так тяжело. Я его так люблю, ведь он мое сокровище, - Алекс усадил жену в кресло и подал стакан воды, который она жадно выпила и теперь старалась отдышаться. Он выглядел спокойным, но глаза его тревожно следили за каждым ее движением, словно он старался предугадать ее желания и успеть исполнить их, - Алеша, присядь пожалуйста, мне нужно тебе кое-что рассказать. Я должна была сделать это намного раньше, но никак не могла собраться с мыслями, да и смелости мне не доставало… Алексей Кириллович внимательно слушал ее, не перебивая так странно начатую речь, и Ирен, глубоко вздохнув, продолжила почти шепотом: - Мой сын – это самое дорогое, что есть в моей жизни. Когда-то кроме него у меня никого и не было. Те дивные шесть лет, что мы провели вдвоем, самое лучшее мое воспоминание. Потом появился Артур… Знаешь, отцом Виктора некоторые считают барона N*, но это неправда. Его отец дивный человек, правда я со свойственной мне глупостью оценила это слишком поздно, Алеша. Когда я узнала, что жду ребенка, то не была уверена – хочу ли его. Слишком было горько воспоминание нашего неудавшегося брака и то, что я не смогла стать достойной матерью для Оли. Я даже не пыталась любить ее и понимать. Но Виктор, едва он родился, перевернул мою жизнь. Чем больше я его любила, тем сильнее страдала по тому, что потеряла. Я никогда не скрывала от сына, что оставила сама его отца. Правда, объяснить ему причин не смогла бы. Но Виктор знает о нем почти все, кроме его имени. Но тебе нужно это знать…
Алексей Черкасов: На этой фразе Алексей прервал речь жены коротким и едва заметным нежным прикосновением пальца к ее губам. - Я не хочу знать его имени, Ирен. Мне не важно, кто отец твоего мальчика… нашего мальчика, - вздохнув, Черкасов улыбнулся. - Я сделаю все, что от меня будет зависеть, чтобы заменить ему родного отца, любовь моя,- он закрепил свои слова поцелуем, бережно привлекая ее к себе. - Ни о чем не волнуйся, у меня уже появился кое-какой план, и думаю, что через несколько дней Виктор окажется в твоих объятиях. А пока мы будем по-прежнему предпринимать вылазки к дому Блекни, только старайся не попадаться ему на глаза, он может тебя узнать. Черкасов еще долго вещал жене о том, что и как нужно делать в той или иной ситуации, затем настоял, чтобы она взяла подаренный пистолет с собой и никогда с ним не расставалась, и в итоге, уже под конец, сообщил ей, что планирует выкрасть мальчика через пять дней, объяснив это тем, что к Государю приехал тайный посол Махмуда II, и этот визит наверняка заинтересует Блекни. Пока он окажется всерьез занят своими делами, будет самый удобный для них момент вытащить Витю. - Спроси у сына, кстати, как он относится к тому, чтобы принять участие в прогулке по крышам,- с ухмылкой молвил Алекс, удобно пристроив голову на коленях жены и прикрывая глаза.
Ирен Гаяр: Договорить ей не дал сам Алеша, нежно, но решительно остановив поток откровений. И в какую-то минуту Ирен показалось, что он уже все и так знает: «Мне не важно, кто отец твоего мальчика… нашего мальчика», - слова эти прозвучали так естественно, что она тут же подумала, как смешно с ее стороны было думать, что ей удалось от него что-то скрыть. Но ее самообман длился недолго. Алексу ничего не было известно, но он и не желал знать. Ему все равно, значит и ей должно быть – все равно. Вот только сердце ее так дрожало, словно чувствовало приближающуюся беду. Пока муж объяснял подробности дальнейшего ее пребывание в доме англичанина, как оказалось – не такого длительного, нежели она думала, Ирен была молчалива и временами невнимательна. Если бы ему пришло в голову попросить ее повторить все сказанное им только что, навряд ли она смогла воспроизвести и половину. Но все же кое-что уяснить успела – на глаза Артуру ей попадаться не стоит. Правда, этого Алекс мог и не говорить. Ирен сама не горела желанием увидеть этого человека. Нет, она не боялась, что он может ее узнать – внешне она и впрямь преобразилась. Но вот ее взгляд, именно его она боялась – глаза могли ее выдать. Пять дней. В течении этих долгих дней, каждый из которых тянулся для нее, как целая неделя, а завершался самым страшным образом – расставанием с сыном, она дважды столкнулась с графом Ашерфордом. Первый раз он зашел узнать, как проходит урок. На почтенную мадам Лерек он глянул мельком. Дама в возрасте, почтительно склонившая перед ним голову, его почти не заинтересовала, единственное, что насторожило Блекни – это явное возбуждение мальчика. Но списав это на присущую Виктору антипатию к своей особе, Артур удалился. Второй раз она столкнулась с ним в холле, уходя домой, через три дня. И теперь Артур не обратил на нее особого внимания – он сам был чем-то взволнован. Виктор ждал назначенного Черкасовым часа с таким же нетерпением, что и его мать. Он знал, что ему делать, что говорить, как себя вести и показал себя достойным сыном актрисы, ни разу не выдав своего явного нетерпения ни своему «дядюшке», ни мистеру Стенджерсону.
Алексей Черкасов: Черкасов все рассчитал верно. Блекни, действительно, засуетился перед приездом тайного турецкого посла, но суетиться - это всегда плохо, особенно, когда ведешь борьбу с незримым противником. Вечером Алексей обосновался на крыше соседнего дома, устроившись там лежа с подзорной трубой в руках. Обзор ему оттуда предоставлялся замечательный, улица была как на ладони, да и парадное дома Блекни отлично просматривалось. Время шло, наконец-то, англичанин покинул дом в экипаже, который скоро скрылся из виду. Проследив за направлением его движения, Алексей довольно ухмыльнулся и зевнул. В доме осталось трое его людей, двое отправились вместе с ним, значит, можно действовать. Привязав тугой канат к каминной трубе, Алекс стал отходить назад, а потом, на манер скалолаза, принялся спускаться по стене. И как только он достиг нужного уровня, в темноте блеснул железный крюк, которым Черкасов вцепился в крышу дома Блекни. Теперь оставалось добраться до окна детской. Мальчик не спал. Огонек в его окне свидетельствовал, что его ждут, и Черкасов бесшумно скользнул на подоконник, распахивая створку. - Вы тот, о ком говорила мама, да? Вы отведете меня к ней? - тихо спросил ребенок из глубины комнаты. В его тоненькой ручке подрагивала свеча, но даже этого света было достаточно, чтобы разглядеть то, что от него скрыла Ирен. Маленькая копия Алекса в детстве взволновано взирала на него, не решаясь подойти ближе, да и сам Черкасов замер на месте, ошарашено всматриваясь в лицо мальчика… своего сына. Проклятье! Ирен!!!- мысли вспыхнули яростным пламенем, но разум опытного шпиона подсказал засунуть свои эмоции куда подальше, и в конце концов, заняться тем, зачем он сюда пришел. - Да, я тот, о ком говорила твоя мама,- глухо откликнулся Алекс, скручивая веревку, дабы занять чем-то руки и еще, чтобы не потерять с трудом восстановленное равновесие. - Идем, я отведу тебя к ней, потом мы все вместе поговорим. Мальчик был так заворожен происходящим, что ничего не понял, а вот Алексей понял все и сразу. Прижимая к себе сына, он тем же способом, что проник сюда, перебрался на крышу соседнего дома. Виктор, как ни странно, сохранял молчание, возможно, он был напуган и взволнован, но и Черкасов пока не знал, что ему говорить и вообще - что думать. В гостиницу они вернулись после полуночи. Алексей уверенным жестом распахнул дверь и замер на пороге, прислонившись к стене, наблюдая за тем, как Ирен приняла в свои объятия Виктора. Он смотрел на эту сцену и чувствовал, что ярость в его душе по-прежнему не унимается. Как она могла это скрывать?! Как могла молчать даже после того, как между ними уже все изменилось? - Я вернусь утром... – холодно бросил Алекс и вышел вон.
Ирен Гаяр: Ей не нужно было смотреть на Черкасова, чтобы ощутить то отчуждение, которое в считанные секунды возникло между ним и ею. И хоть все ее внимание было приковано к сыну - она обнимала и целовала его, рассматривала его личико - бледное и напуганное, но вместе с тем и радостное, ей стало ясно, что муж зол на нее. Алекс стоял и смотрел на них некоторое время, а потом, обронив замечание, резко захлопнул за собой дверь. Ирен тоскливо посмотрела на то место, где еще секунду назад он стоял. Она понимала, понимала все, что он желал ей сказать, но остановить его сейчас, вернуть, не было сил. - Мама, почему месье Черкасов ушел? - Просто он решил, что нам надо побыть вдвоем, - Ирен бережно отвела длинные пряди волос со лба сына и поцеловала его. - Идем, я уложу тебя - уже слишком поздно, а завтра нам предстоит тяжелый день. Нам нужно будет о многом поговорить. Но Виктор еще не скоро заснул. Как только он оказался подле матери, в безопасности, он почувствовал себя намного непринужденнее. Ему так не терпелось рассказать ей, как Алекс спасал его, как они пробирались по крышам и ночному городу. И каждый раз глаза Виктора светились таким восторгом. - Мамочка, а месье настоящий герой?! - Настоящий, - Ирен тихо улыбалась, слушая восторги сына, а сама с горечью думала о том, где пропадает ее рыцарь, и что он сделает с ней завтра. Последнее не пугало. Пугало ее теперь совсем иное. После пропажи Виктора из дома англичанина, Артур непременно догадается, что она здесь. И не только она. Теперь он непременно поймет, что Алекс жив. И с завтрашнего дня начнется война - не на жизнь. Виктор еще долго что-то ей рассказывал, но постепенно его слова становились все менее разборчивыми, глаза мальчика то и дело смыкались и наконец, он заснул. Ирен сидела, сжав его ладошки в своей руке, второй поглаживая его волосы, но думала уже не о сыне, а об его отце. Утро наступило как-то внезапно. Когда она заснула, Ирен не поняла, но раскрыв глаза, она увидела в кресле напротив кровати Алекса, сидевшего в угрюмом молчании и разглядывающего спящих. Когда он пришел и давно ли так сидит? Женщина молча поднялась, несколько поспешно, и сразу почувствовала легкое головокружение. Алекс ей не улыбнулся, не кивнул. Ирен встала и пошла к дверям, понимая, что им нужно поговорить, но будить сына она не хотела.
Алексей Черкасов: Всю ночь он бродил по городу, без всякого прикрытия без осторожности. Ему нужно было вдохнуть поглубже воздух родной страны, который как он думал сумеет проветрить голову успокоить ярость и привести мысли в порядок. Он не думал о том что его может кто то узнать, наверняка в доме Блекни уже хватились пропажи, англичанин не дурак чтобы торчать всю ночь в ожидании турецкого атташе, который совершенно не собирался приезжать в Россию. Все это было придумано и спланировано заранее чтобы отвлечь его, чтобы спасти мальчика, ее сына и теперь как выясняется и его тоже. Что он думал про Ирен? Это было что-то с родне опустошению. Очередной виток предательства захлестнул их обоих. О чем думала эта женщина когда поняла что ребенок его? Струсила, испугалась его гнева? Да разве он мог! Ночью он так и не спал, явился в гостиницу ранним утром с твердым намерением серьезно поговорить. Теперь когда стало все известно, мальчик должен узнать правду. И черто с два он уступит ей на этот раз по своему мягкосердечию. Не поддаться эмоция – вот что он намерен сделать. Черт возьми, как же больно. Десять долгих лет я не знал что у меня есть сын, сколько времени упущено… а она как настоящая истинная актриса прекрасно сыграла свою роль изобразив несчастную мать-одиночку. Веселая шутка, ничего не скажешь Сколько времени он провел у постели где сейчас мирно спали его жена и Виктор он не знал, час… два… три… немигающим взглядом Алексей жадно изучал черты сына, узнавая в нем себя и переводя взгляд на жену, невольно начинал злиться по новой. Почувствовав на себе взгляд Черкасова, Ирен открыла глаза и поднялась. Бледная печальная тень скользнула по полу и не говор ни слова женщина двинулась к двери рассудив абсолютно верно, что такие разговоры не для детских ушей.
Ирен Гаяр: Гостиница еще вся спала - только коридорные сновали по утренним своим делам, готовясь к подъему постояльцев. Ирен шла впереди, Алекс вышагивал сзади, делая акцент на каждом своем шаге, словно палач позади своей жертвы. Гнетущее молчание не прервалось, даже когда они вошли в курительную комнату. Ирен нарочно выбрала это место - тут никого не было, впрочем, и быть не могло - в холле часы пробили половину шестого. Она вошла и, дойдя до камина, остановилась, повернувшись к мужу. Сколько боли и гнева было в его глазах и во всем его виде! Она буквально физически ощутила всю клокочущую внутри Алекса ярость. И опять виной всему была она – она причина всех его несчастий. Как тяжело было смотреть на Черкасова, который теперь снова казался ей таким далеким. Все, что удалось им воздвигнуть, такое хрупкое новое счастье, рухнуло от очередной ее лжи. И зависело теперь только от Ирен - взорвется этот Везувий и уничтожит их окончательно или ей удастся его усмирить. За эту ночь она многое успела придумать, но точно знала одно - врать ему больше нельзя. - Я знаю... - ей пришлось тут же замолчать, Алекс сделал пренебрежительный жест и сел в кресло, все так же изучая ее и ожидая, по-всей видимости, очередной лжи. - Да, он твой сын, и я не сказала тебе! Это ты хочешь услышать?! Она метнулась в сторону, нервно стискивая ладони. На щеках выступил яркий румянец и тут же сменился бледностью: - Не могла я сказать, как ты не понимаешь! Но ты же сам сказал, что тебе все равно, кто его отец!
Алексей Черкасов: - Замечательное оправдание, Ирен,- коротко бросил Алекс, вытягивая из кармана портсигар и прикуривая, - а знаешь, что еще более замечательно во всей этой истории? То, что ты опять выставила меня полным идиотом и ослом. Тебе не кажется, что это уж слишком много для одного меня? Знаешь, когда я увидел вчера его лицо и испуганный взгляд, он напомнил мне тебя, тогда на балу, представь, он смотрел точно так же! Но Виктор - невинный ребенок, не сформировавшийся малыш, а вот ты - опытная актриса, которая имеет в арсенале кучу масок и мастерски ими пользуется. Что дальше, Ирен? Я спас Виктора, как и обещал, теперь ты сбежишь? Или, может быть, у тебя уже есть какие-то другие планы, в которые ты опять побоялась посвятить меня? Трусишь… что, я так страшен? Чего ты испугалась? Что я не пойму?- с каждой новой фразой он повышал голос, но по-прежнему оставался неподвижен, впиваясь в ее лицо взглядом.- Чего я не пойму, Ирен?! Чего ты так долго боялась? Мальчик рос без отца, в тот момент, конечно, это тебя мало волновало, но теперь-то что? - курил он нервно, быстро вдыхая и выдыхая дым, борясь с внутренним желанием подойти, и как следует встряхнуть эту дурочку, может, хоть так она что-то поймет. Зачем ему ее извинения теперь, когда он уже и сам не знал, чего от нее ждать? Но мысль о том, что теперь у него появился сын немного, но согревала сердце, не давая окончательно сорваться на глупую женщину, которая стояла перед ним, как провинившаяся школьница, заламывая руки.
Ирен Гаяр: В устремленном на Алекса взгляде было столько чувств – и боль, и страх, и сожаление, что скорее всего, он его принял за растерянность. Но ведь она и была растеряна. Ирен впервые в жизни не знала, что сказать, утратив все свое красноречие и чары. Ей оставалось молча глотать обидные слова, но от них ей становилось лишь горше, и она почти физически ощущала дурноту. Ей и впрямь показалось на мгновение, что к горлу подкатил неприятный комок дурноты, в глазах на минуту потемнело, и если бы она не оперлась в туже секунду на спинку кресла, то скорее всего упала бы. Простояв некоторое время с прижатой к горлу рукой и медленно вдыхая, чтобы хоть отчасти успокоиться, Ирен продолжала молча выслушивать горькие обвинения. Потом наступила пауза. Тишина казалось такой осязаемой, такой напряженно звенящей, что почти теряла свое логическое название - «тишина». Наконец, Ирен выдохнула, приступ прошел, и она могла говорить: - Алекс, я вовсе не желала этого. Не собиралась обманывать тебя, но почему-то все сложилось именно так! О, не смотри на меня такими глазами, знаю, что это не оправдание. Да и оправдываться я перед тобой не намерена. Если я поступила так, значит, на то у меня были свои причины. Не смей обвинять меня в том, что мой ребенок вырос без отца. Меня волнует все, что связано с моим ребенком. А ты ведешь себя, как эгоист сейчас. Думаешь, одному тебе было плохо?! О да, ты скажешь, что я могла вернуться, должна была вернуться, едва узнала, что жду ребенка! Нет! Не могла! Я не могла переступить себя, когда была Виолеттой, не смогла, и когда стала Ирен. Она отвернулась от него и отошла к камину, где алели тлеющие угольки. Ей вдруг стало так холодно, что она едва сдержала дрожь. Алекс на нее не смотрел, лишь курил и выпускал тонкие струйки дыма в потолок. Ей теперь казалось, что он снова стал ей чужим и не лучше ли было, как он и сказал, снова сбежать от него? Ну уж нет! - Чего ты от меня теперь хочешь?!
Алексей Черкасов: Алексей смотрел на нее сквозь облачко дыма, как будто намеренно стараясь отгородиться, не желая видеть ее. - Что я хочу?- жесткая усмешка и новый вихрь сизого дымка. - Я хочу, чтобы ты меня представила сыну. Он имеет право знать, кто его отец. Я не стану спрашивать, что ты ему наплела раньше, теперь это не важно. По большому счету, теперь уже все не важно, потому что я и так знаю правду. Мне не нужны твои оправдания, хотя, наверное… впрочем, это не имеет смысла. Я уже поверил тебе вновь, возможно чересчур поспешно, и тем не менее, не намерен ничего менять. У меня было время подумать, поэтому все остается так, как есть,- Черкасов поднялся, нервно сделал несколько шагов в одну сторону, а потом в другую, бросая на жену косые гневные взгляды. -Я все равно не могу понять, что тебе помешало тогда вернуться,- болезненное чувство сдавило сердце, - неужели, всему виной страх, Ирен? Я просто ничего не понимаю…- он как будто постарел. Во взгляде читалась тоска и обида. Плечи поникли, он смотрел на свою возлюбленную потухшими глазами. Это продлилось недолго, Алексей первым не выдержал, решив пойти по пути наименьшего сопротивления. Ему нужно было остыть, чтобы переварить эту новость, а жене нужно просто успокоиться. Ее бледность не стала для него секретом, он все подметил, поэтому и решил больше не травить душу ни ей, ни себе. Должно пройти какое-то время, чтобы равновесие в их отношениях стало прежним. А оно обязательно будет, потому что Черкасов, как бы ни был зол на Ирен, все равно уже простил ей и эту ложь. Любовь – это умение прощать... Со своими обидами он как-нибудь разберется, а вот как подступиться к Виктору? Травмировать мальчика такими новостями было жестоко, и только Ирен могла, что-то сделать, как то помочь. Проложить мостик доверия между отцом и сыном.
Ирен Гаяр: Ирен молчала, не оборачиваясь к нему и не произнося ни слова. Это было так ожидаемо то, что он попросил. И казалось – нет ничего проще, чем рассказать Виктору правду, которую он и так почти знал. Почти, ибо Ирен много рассказывала сыну о его отце; единственное, что она никогда не произносила – это имя Черкасова. Да еще как могла, скрывала причину, вынудившую ее оставить мужа. Так было нужно. Может, и не было нужно, может, это была блажь молодой избалованной женщины, но что теперь она могла с этим сделать?! - Я все ему расскажу сама, но не торопи меня. Ты же понимаешь, что для Виктора, только что пережившего весь этот ужас, эта новость будет очередным потрясением? – Алексей Кириллович терпеливо смотрел на нее, не возражая. Но по его позе можно было понять, что долго ждать он не станет. Ирен устало вздохнула – какая разница теперь, когда она снова разрушила их мир? Но он сказал, что все останется по-прежнему. Разве такое возможно в нынешнем их положении? Они молча вернулись в комнату. Виктор все еще не проснулся и во сне крепко обнимал подушку, взамен исчезнувшей матери. Его не потревожило и их присутствие, да и не могло – оба родителя старались ступать так тихо, как только могли. Алекс вернулся в кресло и продолжил наблюдать за мальчиком, почти не оборачиваясь к жене. А Ирен, примостившись на краешке постели, украдкой переводила взгляд то на обиженного супруга, то на сына. Так, в полной тишине они и просидели до пробуждения ребенка. Виктор просыпался медленно и с явной неохотой – странные события прошлой ночи казались ему всего лишь сном, а следовательно сейчас, когда он откроет глаза, перед ним будут унылые стены его комнаты в особняке англичанина. Он неуверенно потянул руку в ту сторону, где должна была спать мама, но не нашел ее и разочарованно открыл глаза. Вместо мамы он увидел Черкасова, внимательно следящего за его пробуждением. - Доброе утро, месье, - чуть запинаясь, сонным голосом пролепетал Виктор и вяло улыбнулся, но тут же просиял, осознав, где он, а когда заметил свою мать, то и вовсе преобразился. Ирен даже не успела отреагировать, когда сын повис у нее на шее, целуя в щеки. - Мамочка! Как же хорошо, что мне это не снится! Они втроем спустились к завтраку. Алекс что-то шепнул хозяину гостиницы. Вложил в его руку пухлый кошель, и тот больше даже не смотрел на появившегося из ниоткуда сына этих господ. Завтрак проходил почти в тишине. Разговор между Ирен и Алексеем не клеился, а на те вопросы, которые Виктор задавал матери, она умудрялась отвечать односложными «да» и «нет». Тогда, мальчик сам умолк и принялся уплетать теплую булку, запивая горячим шоколадом. Он, казалось, полностью увлекся этим процессом, отламывая куски мякиша и окуная их в темную жидкость, разглядывая, как темная влага пропитывает белоснежное тесто. Ирен его не одергивала и не ругала, ей казалось, что сейчас уж лучше пусть будет так. На самом же деле, Виктор внимательно следил за Черкасовым и мамой. Ее такой странной он прежде не видел – она словно боялась говорить, да и вообще – как-то слишком механически двигалась. А месье явно был чем-то расстроен. И тут Виктор припомнил, как неожиданно изменился в лице этот человек, едва вчера переступил порог, ну или подоконник, если желаете, его комнаты. Значит, месье недоволен из-за меня?! Мальчик даже не решил, но почувствовал это. Недаром месье Черкасов изредка смотрел на него таким странным, отсутствующим и задумчивым взглядом. А еще… еще он кого-то смутно напоминал Виктору, но вот кого? Целый день они провели втроем и только под вечер Алекс собрался и ушел. Часы едва пробили одиннадцать, как в их дверь постучали, и хозяин вручил шпиону записку, только что доставленную каким-то мальчишкой. Алексей казался взволнованным. Не говоря ни слова Ирен, Алекс оделся и ушел. Но и оставшись наедине с сыном, Ирен не смогла начать разговора. Вечер сменила ночь, затем наступило утро. Алекса все не было – Ирен начала волноваться, и чтобы хоть как-то убить тревожные минуты ожидания, позвала сына. - Виктор, я хочу тебе кое-что рассказать. Это очень важно, и ты послушай меня внимательно, не перебивая, - последнее было нарушено сразу же. Виктор, широко раскрыв глаза, в упор смотрел на бледную мать. - Мама, это из-за меня месье Черкасов такой? Я ему не нравлюсь? Ирен удивилась его вопросу и тут же покачала головой: - Ну что ты, малыш. Ты ему даже очень нравишься. Просто он, то есть я, должна рассказать тебе… - договорить она опять не смогла, Виктор непоседливо заерзал на стуле и скривил странную гримасу. - И он мне нравится, - резюмировал мальчик сложные свои умозаключения. - Он даже немного похож на меня, правда? Мам?! – Ирен была бледна, но улыбалась. - Мам, а помнишь ты мне говорила… Тут мальчик замолк, окончательно погрузившись в свои размышления, мать старалась не мешать ему – какой же он славный, ее малыш, и такой не по годам умный! Несколько минут Виктору потребовалось, чтобы сложить те немногие факты, которые имелись у него в наличии – отрывки материнский рассказов, странное поведение месье Черкасова, объяснения Ирен о том, что этот человек - ее очень давний знакомый. На личике его изобразилась целая гамма эмоций – понимания, испуга, удивления и робкой радости, которой еще предстояло переродиться в нечто большее. Спросить Ирен открыто о своей догадке он не мог, только робко посмотрел на нее и зарылся лицом в юбки ее платья. Он не плакал, чего так боялась мать, но сидел тихо-тихо, почти не дыша, а сама Ирен с трудом удерживала слезы. - Ты сможешь простить меня? – чуть слышно, едва шевеля губами, произнесла она. Но мальчик так и не поднял головы, только глубже прячась в складках. - Я так перед вами виновата. И не знаю, как теперь все поправить. Но я не выдержу, если ты будешь сердиться на меня. Они еще долго так сидели, пока Виктор не заговорил первым и матери с сыном пришлось о многом расспросить друг друга и поведать о многом. Так они и заснули.
Алексей Черкасов: Вечером того дня, Черкасова вызвали в Управление. Предстояло многое обсудить и решить относительно дальнейшего развития дела. Алексей шел на эту встречу с мыслями, совершенно отстраненными, впервые за долгие годы службы задумавшись об отставке. Маленький мальчик, которого он спас накануне, стал главной причиной таких размышлений. Алекс прекрасно осознавал, что теперь начнется настоящая война, и отныне под ударом находится уже не только он один, а еще жена и двое детей. Раньше, когда они жили вдвоем с Оленькой, Черкасов умудрялся удерживать в равновесии обе своих профессии, но теперь приоритеты становятся иными. Он больше не желал ставить на карту свою жизнь, теперь, когда все так изменилось, он хотел спокойствия даже не для себя, а для своих близких. Маленький Витя…. Как много еще нужно сказать, как много мальчику нужно понять и простить. А потом еще и Оленька… О жене Черкасов старался пока не думать, потому что злость и обида еще не до конца покинули его сердце, конечно, в глубине души он простил ей и этот обман, но пока Ирен об этом знать необязательно. Хотя, было сомнительно, что он сам слишком долго сможет изображать из себя ледяную глыбу. В общем, когда он явился в гостиницу утром, с несколькими пакетами и свертками в руках, то застал своих домочадцев мирно спящими. На цыпочках проходя вглубь комнаты, уже не скрывая улыбки, Алекс не мог оторвать глаз от этой замечательно пары. Бережно, чтобы, не дай бог, не потревожить, он аккуратно подошел поближе и поправил сбившееся одеяло, ласково проводя пальцами по головке сына. Бледное лицо супруги даже во сне казалось встревоженным. Тихо вздохнув и покачав головой, Алекс наклонился, целуя ее в щеку, а потому ушел в другую комнату, устраиваясь спать на кушетке. Но сон продлился недолго. Почувствовав на себе чей-то взгляд, Алекс тут же открыл глаза. Витя, босой, в одной нательной рубахе, стоял перед ним и дрожал - то ли от холода, то ли еще от чего. - Витя, ты чего босой бегаешь?- спросонья хрипло прошептал Алексей Кириллович, садясь на кушетке, - а ну, залезай сюда! Я тебя хотя бы сюртуком укрою. А то мама за босые пятки уж точно не похвалит, - мальчик нерешительно приблизился, а Алекс уже стянул с себя нагретый сюртук, чтобы укутать его. Неловко завернув сына и усадив его рядом с собой, Черкасов хотел было что-то сказать, но так и не нашел темы для разговора. Оба молчали, каждый смотрел перед собой, лишь изредка украдкой поглядывая друг на друга.
Ирен Гаяр: Мальчик не спал уже давно, но вылезать из постели, где так уютно тебя обнимает мама, ему вовсе не хотелось. Тем не менее, он плотно сомкнул веки и притворился спящим, едва скрипнула дверь. Месье Черкасов тихо приблизился к ним, после чего ласково и так осторожно коснулся головы Виктора, что тот замер, почти не дыша. Затем, Алексей Кириллович склонился к его маме и поцеловал уже ее. Нет, Виктор не видел, но ощутил это. И вопреки той ревности, которая рождалась в душе каждый раз, когда Блекни касался его матери, теперь он испытывал смешанное чувство восторга и удовлетворения. Спустя минут пятнадцать после того, как месье Черкасов покинул их спальню, Виктор попробовал вылезти из кровати. Удавалось это ему с большим трудом – так не хотелось потревожить мамин сон. Сам мальчик теперь тоже хотел посмотреть на Черкасова, которого в мыслях еще боялся назвать отцом, но к которому его тянуло, как магнитом. Тихо выскользнув из маминых объятий, он на цыпочках прокрался в соседнюю комнату и встал возле кушетки, где спал мужчина. Разглядывая его, он все больше и больше начинал нервничать. Его даже чуть потряхивать от волнения, и когда месье Черкасов внезапно открыл глаза, Виктор так вздрогнул, словно его поймали на месте преступления. Он виновато потупился, но не ушел. Мужчина же, назвав его странным именем «Витя», ругаться вовсе не стал, вместо этого укутал в свой сюртук и усадил на кушетку рядом с собой. Так они сидели и молчали. Виктор, полностью запеленатый в одежду отца, чуть елозил на месте и неожиданно достал ладошку, на которой лежал все тот же Оленькин портрет, который мальчик ловко выудил из внутреннего кармана. Он посмотрел на изображение молоденькой девушки и улыбнулся ему. - Похожа на мою маму, правда? Это ведь она, да?
Алексей Черкасов: Каждый думал о чем-то своем, не нарушая тишины их совместно уединения. Алексей боялся, что-либо спросить, боясь напугать мальчика или ляпнуть что-нибудь неподходящее. Алексей не знал, состоялся ли разговор между матерью и сыном пока его не было, поэтому осторожничал, мучаясь желанием признаться сейчас самому, поскорее обнять мальчонку и на том закончить всю эту историю с обманом и недомолвками, переходя к новым страницам семейного благополучия, где он как отец будет счастлив оттого, что у него есть сын, а мальчик будет рад, что у него наконец-то появился настоящий отец. Погрузившись в свои мысли, Алексей и не обратил внимания, что там Витя успел выудить из кармана его сюртука, поэтому немного вздрогнул от удивления, когда мальчик обратился к нему со странным вопросом. - Ах, это. Нет, мой мальчик, это не мама. Это Оленька, моя дочка, – со вздохом проговорил Алекс, поближе придвинувшись к сыну, чтобы и самому взглянуть на портрет дочери, - красивая, правда?- улыбнулся он, искоса взглянув на мальчика, который сосредоточенно сжимал в руках миниатюру.
Ирен Гаяр: - О-лень-ка… - нараспев произнося имя сестры, Виктор продолжал рассматривать ее портрет. Да, и про нее мама успела рассказать ему. Еще она сказала, что девушка непременно ее не любит. Тогда он очень удивился - почему? И теперь, разглядывая эту миниатюру, Виктор все еще не мог понять – как эта девушка, так похожая на маму, может ее не любить? Мальчик не отрывал глаз от изображения. - Красивая… да, красивая, как и мама, - подытожил ребенок, и протянул портрет Черкасову. Снова повисла неловкая пауза, отец бережно принял изображение дочери и тоже посмотрел на него, Виктору показалось, что слишком грустно. - И где же она сейчас? Я бы хотел с ней познакомиться, хотя бы ради того, чтобы сказать, чтобы она не сердилась на мою маму. Ведь она сказала, что О-лень-ка за что-то сердится на нее… и вы тоже. Мальчик еще не сильно понимал физиогномику, но даже ему было заметно, как на лице месье Черкасова попеременно промелькнули удивление и растерянность. Виктор виновато опустил глаза – может, он позволил себе сказать что-то не то?
Алексей Черкасов: -Ты обязательно с ней познакомишься, Витя. Только вот когда, я пока тебе сказать не могу. Сейчас она далеко, и я, признаться, сам затрудняюсь сказать, где именно. Так уж получилось,- вздохнув с грустью, ответил Черкасов, убирая миниатюру обратно во внутренний карман сюртука, рассеяно мимоходом взъерошив мальчонке волосы. Значит, Ирен все ему рассказала. Ну что ж, так будет правильно, так было нужно, и она, молодец, решила больше с этим не затягивать. - Понимаешь, малыш, у нас с мамой было не все гладко. Так случилось, что пришлось нам расстаться, хотя, не стану я ее сейчас защищать, скажу лишь, что она сама захотела оставить нас с Оленькой, -немного помолчав, Алексей посмотрел на мальчика долгим задумчивым взглядом, - но опять-таки судьба, решила все вернуть на свои места, и мы снова с ней повстречались. Я сержусь на нее, потому что мама скрывала от меня твое существование, сынок, а так, я очень сильно ее люблю. Твою маму нельзя не любить…- улыбнувшись, Черкасов, наконец, привлек сына к себе, - но ей нужно перестать меня обманывать, тогда все будет хорошо. Ты же понимаешь, Витя?
Ирен Гаяр: Без сомнения, Виктор понимал, если и не все, то главное. А это главное было очень и очень хорошим. Теперь у них с мамой есть семья. Такая настоящая-настоящая. Нет, у них вдвоем с мамой тоже была настоящая семья, а вот потом она испортилась, когда появился этот англичанин. Но теперь все будет совсем по-другому. Мальчик прижался к отцу и больше уже ничего не спрашивал и не говорил, поглощая через эти объятия состояние безграничного счастья. *** В соседней комнате Ирен уже не спала. Отсутствие сына рядом подействовало на нее тут же. За темными шторами уже плясали солнечные лучи зимнего солнца и Ирен, впервые за долгое время, вспомнила, что близится Рождество. Какое-то время она просто лежала на кровати, вглядываясь в причудливые узоры теней на полу и прислушиваясь к звукам из комнаты Алекса. Слов разобрать было невозможно, но она улавливала и тихий голос мужа, исполненный крайней нежности, и взволнованный голосок Виктора. Сердце ее замирало и начинало биться сильнее от переполнивших ее чувств. Ей хотелось быть там, рядом с ними, но она не смела сейчас нарушить их единства. Алеше нужно побыть с ним вдвоем. Она не сомневалась, что сын ее сумеет все сделать правильно. Поэтому Ирен тихо, как только могла встала и оделась, чтобы спуститься вниз и попросить подать завтрак к ним. Почему-то ей сейчас захотелось спрятать свою маленькую семью от посторонних глаз. И пусть Алеша сердит на нее, для нее он теперь уже никогда не сможет стать чужим.
Алексей Черкасов: Они еще немного посидели вдвоем, тихонько обмениваясь какими-то фразами. Немного посмеялись, вспомнив недавнее приключение с побегом, а потом решили, что пора бы уже и позавтракать. Алексею еще нужно было переговорить с Ирен по поводу дальнейших планов. После того, как Виктор был благополучно спасен, Блекни непременно должен будет что-то предпринять, наверняка для него уже не секрет, кто за этим стоит, а это значит, что подходит время подвести окончательный итог их знакомства. Мистеру Блекни пора получить по заслугам, а потом можно будет заняться поисками дочери. На Рождество, как правило, устраивается масса балов и приемов. Петербургское общество, искушенное европейскими традициями, перенимает моду на маскарады с большой охотой. Эти мероприятия - настоящая находка для шпионов. Наблюдать без страха быть узнанным в разряженной толпе – шанс добраться до нужного человека, не привлекая к себе внимания. Чем и решил воспользоваться Черкасов, особенно, учитывая, что до него долетели слухи о том, что Николая Елагина настоятельно вынуждают как можно скорее заняться делом об опекунстве некой сироты, которую он привез с собой из-за границы. Стало быть, нужно хотя бы обозначить свое существование на этом свете, пока Колька не начал заниматься оформлением документов, тем более что осталось совсем немного до окончания всей этой авантюры. Степан Гаврилович Вяземский, служивший в Третьем отделении, на одной из встреч сообщил обо всем об этом Алексею и тут же предложил возможность побывать в доме Елагиных, которые также решили отметить праздники ярким маскарадным вечером. Он даже вызвался провести Черкасова в дом, ежели на то будет нужда, на что Алексей Кириллович, немного поразмыслив, решил согласиться. О том, что может встретить там Оленьку, он старался не думать, потому что сердце нещадно сжималось от подобных мыслей. Ведь подойти к ней настолько близко - означало фактически раскрыть себя. Оставалось надеяться, что она его не узнает его в маскарадном костюме, а сам он сможет сдержаться, просто понаблюдав за ней со стороны. Пока еще слишком рано. Что касается опасности, нависшей теперь над их семьей, словно дамоклов меч, Черкасов решил предпринять чрезвычайные меры так же для Ирен и Виктора. Опять-таки Вяземский ему помог, предложив отвезти на время жену и сына в свой загородный дом, где сейчас обитает его собственная супруга с дочерьми. Блекни, после того, как исчез Виктор, начнет искать его, а гостиница - это самое небезопасное укрытие для семьи беглого шпиона. Один Алексей еще сможет как-то вывернуться, но постоянные тревоги и опасения за жену и детей сделают его уязвимым, так что, пока не поздно, нужно их спрятать, а самому начать ловить хищника на живца. Конечно, Ирен была не в восторге от перспективы покинуть город без Алексея, но долго спорить не стала, приняв его убедительные аргументы относительно безопасности Виктора и заверения, что с ним самим ровным счетом ничего не произойдет, что он приедет к ним через день- два, а в случае чего, непременно напишет. Нежно распрощавшись с Ирен и Виктором, Алексей остался один на один со своими мрачными мыслями и сомнениями. Холодный расчет и осторожность, должны стать соратниками для успешного разрешения "Дела английского шпиона", теперь он, Черкасов, должен позабыть о сердечных переживаниях, полностью сосредоточиться лишь на Блекни.
полная версия страницы