Форум » Петербург » Отражение » Ответить
Отражение
Людмила Каренина: Дата - конец ноября 1833 года Место - Мариинский театр (Большой Каменный театр) Участники - Людмила Николаевна Каренина, Михаил Викторович Елагин, княгиня Марья Ивановна N*** (непись).
Ответов - 7
Людмила Каренина: Траур Людмилы Николаевны подходил к концу. Молодая женщина вновь стала выезжать в свет и даже позволила себе принять несколько приглашений на литературные вечера, где имела успех благодаря своей начитанности и умению ладно говорить. В особняке Карениных все также продолжались работы и тому виной были постоянные придирки Людмилы, которая совершенно неосознанно старалась отодвинуть нежеланный переезд. Дом же Верстовых по-прежнему жил своей размеренной жизнью, вот разве что экипажи все чаще стали появляться у крыльца вдовы. Визиты друзей, знакомых и родственников участились, как и выезды самой графини Карениной. С Эрхардом Людмила теперь старалась не оставаться надолго одна, старалась избегать тех часов, которые ранее они так часто проводили в уединении за чтением и беседами. Ночами, которые внезапно стали столь длинными и душными, графиня лежала на огромной кровати и все вспоминала тот день, когда немец прижал ее к себе, а после она увидела его спящим. Людмила так и не решилась на разговор, понимая, что как только откроет рот, то покраснеет нещадно. И речи не могло быть, чтобы обсудить мешочек с гербом Елагиных. Как она бы объяснила тот факт, что видела его?! Так и прошли еще три месяца жизни, когда от княгини N*** пришло письмо, в котором почтенная дама уведомляла свою добрую знакомую о том, что для нее есть место в ложе оперы, от которого отказаться «смерти подобно». Прочитав записку, графиня Каренина улыбнулась и мечтательно закрыла глаза. Опера… Как давно она не была там! Это было похоже на сон, даже постоянные мучительно-сладкие мысли об Эрхарде отошли на второй план. Кстати, молодому человеку первому же Людмила поведала радостную для нее весть и вечером следующего дня ровно в назначенный час за ней приехала карета княгини. Старая дама была великолепна настолько, насколько может быть величественна старость. Гордая осанка, безупречные манеры, высокая прическа, с абсолютным вкусом подобранные под великолепный туалет драгоценности сразу демонстрировали положение своей хозяйки. Разумеется, неизменный веер был в правой руке Марьи Ивановны, в этот вечер пребывавшей в отличнейшем настроении. Она то и дело дергала Каренину, указывая на то или иное лицо, что стерлось уже из памяти молодой женщины из-за длительного сидения взаперти, или же представляла новых особ. Вся эта карусель людей вскоре утомила Людмилу и она была рада началу действа. В этот вечер Каренина была одета в простое черное платье весьма элегантного покроя, белая кружевная шаль очень красила молодую женщину, выделяя из общего пестрого роя дам. Туалет дополнял пояс, украшенный замысловатыми узорами. За это платье Людмила получила весьма серьезный нагоняй от княгини, но против своего обыкновения не сдалась, а отстояла наряд. По мнению графини, ей было еще рано резко переходить на глазах у всего света в яркие привычные цвета. И потом, в ее планы не входило много светится в этот вечер на глазах у петербургской знати. Сидя подле Марьи Ивановны, которая вместо оперы больше поглядывала по сторонам и все принимала визитеров, время от времени нарушавших покой старушки и ее спутницы, Каренина в маленький бинокль рассматривала актеров, наслаждаясь музыкой. Иногда и она бросала взгляд на соседние ложи и партер, выхватывая знакомые лица из кутерьмы пребывавшей тут публики. Тут Марья Ивановна резко встрепенулась, по своему обыкновению хлопнув Людмилу веером по руке – жест для ближайшего круга. - О, Мишель Елагин! – кивнув кому-то в темноту зала, приглашая так заглянуть к себе в ложу, княгиня прошептала, - И он тут! Как я рада. Давно не видела графа. Но тс-с-с! Старушка возбужденно зашептала Карениной, не давая сосредоточится на спектакле. - Сейчас заключительная ария и антракт! Вы пренепременно познакомитесь с Елагиным. Он весьма интересная личность. В глазах Марьи Ивановны блестело лукавство, но Людмила этого не видела. Она с удивлением осознала, что весьма устала за этот длинный вечер и хочет домой… Быть может даже потому, что дома ее ждал белокурый юноша с жгучим взглядом и никакая опера уже была не в состоянии его заменить.
Михаил Елагин: За неделю, что Михаил Викторович уже пребывал в Петербурге, он света белого не видел. Видел лишь пороги, лица глупые, и осоловелые глаза. Казалось, если бы не Виссарион Поликарпович, Елагин и вовсе не дожил до благословенного субботнего вечера. Весть о его возвращении в столицу расползалась по городу даже быстрее, чем он мог предположить. И в перерывах, когда он не обивал пороги Синода и прочих заведений, нужных ему для получения разрешения на повторное венчание, его дом заполонили любопытствующие и знакомые. Придя домой, он находил на подносе не меньше десятка карточек и столько же приглашений. Единственный человек, с кем за всю эту безумную неделю он так и не виделся – была его теща. Да и не стремился он встретиться с ней пока. Вот Марина вернется, пусть с матушкой и объясняется. Сегодня вечером Мишель имел твердое намерение запереться в кабинете и написать письмо Марине, в котором изложил бы все, чего ему удалось добиться и чего только предстоит. Впрочем, вести были добрые. Вопреки ожиданиям, добро на свое дело он получил, вот только процесс получения бумаг мог затянуться не меньше, чем недели на три, а то и на весь месяц. Ох уж эта бумажная волокита! Но стоило графу закончить заточку пера, как в дверь постучали, в кабинет просочился Васька и доложил, что прибыл Степан Гаврилович Вяземский и желает видеть графа. Степан был другом и сослуживцем Мишки, и уж, в отличие от покойного Версмана, старался оказывать на Елагина благотворное влияние. - Ну что?! Ты ведь даже и не удосужился о себе известить, плут ты паршивый, - на лице Вяземского отразилось неподдельное радостное чувство от вида старинного приятеля и медвежьи объятия, в которые он заключил графа, показывали всю глубину этой радости. Минут пятнадцать попрепиравшись о том, отчего Мишелю некогда друга навестить, князь Вяземский заявил безапелляционно, что сейчас они едут в театр. В Каменном дают «Волшебного стрелка»*. Удивительно, что за девять лет, прошедших с премьеры, зал все также наполнялся любителями прекрасного искусства и почитателями творчества фон Вебера. Но по-большей части зал все же наполнялся публикой, желавшей себя показать и на других посмотреть. Степка посчитал наилучшим способом, более изящным, чем на балу у Белозеровой, ввести Михаила вновь в тот свет, из которого он выпал на продолжительное время. Так и вышло, что через некоторое время оба мужчины уже ехали в театр и по дороге рассказывали друг другу самые значительные события своей жизни. У Степана Гавриловича их было много, но они не шли ни в какое сравнение с рождением сына у Мишки. Разворачивающая и нарастающая трагедия на сцене лишь изредка привлекала внимание мужчин, которые под недовольные взгляды престарелой дамы в соседней ложе продолжали делиться пережитым. В конце концов, после ее очередного шипения рассерженной кошки, Мишель принял решение заманить Вяземского на ужин, где и получится поговорить вдоволь. А в это время на сцене легкомысленный Макс, растратив шесть волшебных пуль и оставив лишь последнюю, направляемую дьяволом, прибыл на состязания перед герцогом, после чего дали занавес и публика, рукоплеская, стала покидать свои места. *Волшебный стрелок или Вольный стрелок опера Карла Марии фон Вебера в трех актах, либретто Иоганна Фридриха Кинда по одноименной новелле И. А. Апеля и Ф. Лауна. Премьера состоялась 18 июня 1821 года в Берлинском драматическом театре, на русской сцене (под названием «Волшебный стрелок») — 12 мая 1824 г. в Большом театре Санкт-Петербурга с декорациями К. Ф. Сабата. под управлением К. Кавоса.
Людмила Каренина: Обратив внимание молодой женщины на графа, княгиня N*** тут же забыла о Михаиле Викторовиче. Причиной тому было блистательное окончание второго акта. Зал рукоплескал, занавес опустился, и театр зажужжал голосами зрителей, пользующихся возможностью обсудить действо, да и просто поговорить о своем. Марья Ивановна встала, желая размяться. От долгого сидения у старушки затекли ноги и она, опираясь на руку Людмилы, вышла в коридор, уже наполненный прогуливающимися зрителями. - Знаете, дорогая, все же в мою молодость пели чище. Нет, Вы не подумайте, что я ворчу! Ни в коем случае! Я лишь оцениваю то, что происходит на сцене, - княгиня N*** покачивала головой, обмахиваясь веером и все разглагольствовала, но графиня не слушала ее, уже скучая в нынешней обстановке. Казалось бы, почти два года взаперти, не считая поездку в Европу, и можно стать домоседкой с таким удовольствием. Из задумчивости Людмилу вывел громкий возглас княгини, с кем-то приветливо здоровающейся: - Граф, я рада Вас видеть, – Марья Ивановна уже приняла одну из самых своих величественных поз. - Как давно мы Вас не видели в Санкт-Петербурге… Приготовившись к очередной светской беседе ни о чем, Каренина повернула головку к тому, с кем говорила старушка и тут же застыла на мгновение, чувствуя, как каменеет от изумления. Перед ней стоял Эрхард, но только лет на двадцать старше, с более грубыми чертами лица, тронутыми временем, жестким взглядом серых глаз. Стараясь стряхнуть наваждение, Людмила пару раз моргнула, все же найдя в себе силы улыбнутся новому лицу. Тем временем Марья Ивановна, взмахнув веером, представила графа Елагина и графиню Каренину друг другу и, не теряя времени предложила с улыбкой: - Я была бы рада видеть Вас у себя, граф. Надеюсь, Вы не откажете?
Михаил Елагин: Степан приложил все усилия, чтобы за короткий вечер и непродолжительный перерыв в действиях, Михаил успел вспомнить половину Петербурга. Было это весьма и весьма опрометчиво со стороны Вяземского. У графа Елагина от калейдоскопа лиц уже в глазах начинало рябить, и сказать с уверенностью, что вот тот господин и есть барон К* Мишель бы не решился. Такой же конфуз мог случиться с ним и в ту минуту, когда к мужчинам подошли две женщины: одна – почтенная матрона, а вторая – молодая вдова, судя по ее виду. Пожилую матрону Мишель кажется когда-то даже знал, имя вертелось на языке. Но его чуть опередил Вяземский, чем и пришел на помощь, подсказав имя княгини N* в своем приветствии. Молодую женщину Елагину прежде точно не приходилось встречать. Уж молодых-то он пока еще запоминал. Впрочем, на сей раз его мало интересовала спутница Марьи Ивановны. - Княгиня, очень приятно снова вас встретить, - он склонился к сухонькой руке старушки, чуть обозначил кивком приветствие Карениной и выпрямился. Еще одно приглашение, от которого, ну никак нельзя отказаться. - Как только выдастся свободное время, всенепременно буду у вас. Но у меня сейчас, по-возвращению, столько дел, что не могу обещать вам скорой встречи. Перехватив удивленный и странный взгляд молодой спутницы княгини, Елагин чуть нахмурился.
Людмила Каренина: Княгиня светской болтовней наполняла пространство между Елагиным, его другом и их маленькой группкой, волей случая столкнувшихся в коридорах театра. Стараясь скрыть замешательство, которое обуяло графиню при виде знакомых черт, воплощенных в другом человеке, Каренина взмахнула веером, чувствуя, как живительные потоки воздуха приятно касаются кожи, немного отрезвляя сознание. Она сразу вспомнила и про вензель на странном мешочке, носимом немцем на шее и о том, что говорила ей княгиня про свои наблюдения. Неясности, которые витали в воздухе, а еще хуже того, поселились под ее крышей, пугали Людмилу. Но все бы это ничего не значило, если бы не поразительное сходство. Но как предъявишь ухо, глаз, нос, губы?! В любом случае, стоило поговорить с Эрхардом, стараясь не проболтаться об увиденном на его шее мешочке с вензелем. В планы молодой женщины входило просто рассказать о Елагине Михаиле и посмотреть на реакцию Хайдена, не более. - Дела, дела… Но уж к праздникам зимним найдите время для старушки. Весьма буду рада, дорогой друг, - Марья Ивановна одобрительно кивнула мужчинам, - И Вы исправляйтесь! – княгиня шутливо строго посмотрела на Вяземского, - было бы приятно увидеть и Вас у меня вечером. Публика в коридоре зашевелилась, направляясь к своим местам. Антракт подходил к концу.
Михаил Елагин: Мишель хотел прибавить, что к праздникам у него еще дел прибавится – хлопоты по подготовке дома к приезду жены и их ребенка, и матушки, так же отнимут немало времени. Но это было бы крайне неучтиво, и мужчина коротко кивнул старой княгине, подтверждая согласие светской улыбкой. Какие мысли занимали графиню Каренину ему было неизвестно, но странный взгляд дамы и заинтересованный княгини вызывали в нем досаду и раздражение. Ну и что на уме у этих женщин? - Ты поедешь туда со мной. Светские визиты вежливости не про меня, а раз на этот я напоролся, благодаря твоей милости, то и отдуваться будем вместе, - когда дамы оказались вне досягаемости для его голоса, заявил граф Елагин своему другу. С тем они отправились обратно в ложу, где так и не досидели до конца преставления.
Людмила Каренина: После того, как граф и его друг удалились, Людмила наконец перевела дух, стараясь ничем не показать чувства растерянности охватившего ее при виде Михаила Викторовича. Княгиня спросила, было, графиню Каренину, как ей понравился новый знакомый, но молодая женщина ответила скомкано и сухо, что было ей не свойственно. Марья Ивановна мудро решила не допытываться ни о чем, тем более, что была уже занята каким-то старичком, восторгающимся светским собранием в театре этим вечером. Предоставленная сама себе и своим мыслям, Людмила перебирала в голове все, что было в эти месяцы, искала объяснение и не находила. Добро бы только сходство связывало этих людей, в сущности чужих, но кошель с вензелем! Откуда он? Что за тайну хранит в себе ее мирный дом одинокой вдовы? Ответ мог дать только Эрхард, при мысли о котором у графини начинало сосать под ложечкой и в голове все путалось. Тем временем дамы вернулись в ложу, и спектакль продолжился. Весь остаток действа старушка неодобрительно поглядывала на свою спутницу, играя с перьями веера. Людмила Николаевна с трудом уже улавливала смысл действа, и едва занавес опустился, с воодушевлением зааплодировала, радуясь скорейшему возвращению домой. В первый раз графиня Каренина чувствовала себя неуютно в обществе. Впрочем, ранее она бывала на таких выездах в сопровождении мужа, а не сама, в положении вдовы. Перспектива безрадостная и удручающая. Марья Ивановна тем временем приняла строгий вид, который граничил с отстраненностью. В виду ее постоянной нежности и грубоватой шутливой прямоты, которые постоянно изливались на Людмилу, контраст был разительный и графиня вскоре его заметила. Когда женщины сели в карету, молодая вдова наконец решилась спросить. - Марья Ивановна, что-нибудь случилось? – тревога проскользнула в голосе Карениной, на мгновение даже забывшей про вопросы, что мучили ее. - Конечно! Нет… - княгиня в полнейшем раздражении с треском сложила веер, хлопнув по раскрытой ладони левой руки, - Только Вы, моя дорогая превращаетесь в какую-то тень! Вокруг Вас весь вечер крутятся мужчины, блестящие партии! А Вы ведете себя так, будто Вам под семьдесят. Да во мне больше жизни, чем в Вас! Людмила, Вы обязательно должны выйти замуж вновь. Андрей был прекрасным, земля ему пухом, но Вы не обязаны хоронить себя живьем вслед за мужем! Вы молоды, хороши собой, состоятельны, а сидите в доме в обществе своего сомнительного немца! Нет, я, конечно, симпатизирую этому молодому человеку, но не он способен составить Ваше счастье. Тем более что он стал Вашим родственником. Так что давайте, кидайте свои плетения лент, вдовьи вышивания и готовьтесь к выездам. Я знаю, что Вы заказали новый гардероб и скоро он будет в Вашем распоряжении. Отлично! Я прослежу, чтобы у моей дорогой Карениной была тьма достойных поклонников, из которых после она выберет супруга. Выдав всю эту тираду за считанные секунды, княгиня N*** откинулась на подушки сиденья и вновь раскрыла веер, уставившись в окно. Разговор был окончен, и Марья Ивановна ясно дала это понять. Людмиле был неприятен такой настойчивый тон, которым ее лишали прав на обустройство своей жизни так, как того хотелось ей самой, но спорить с княгиней в таком настроении было себе дороже, а потому оставалось завести болтовню на тему спектакля. Так продолжалось до самого дома, где дамы и расстались, а Каренина не без некоторого трепета вошла в свой дом. Она постаралась запечатлеть черты Елагина в своей памяти, дабы сейчас «наложить» их на лицо Хайдена…
полная версия страницы