Форум » Петербург » Минуя нас, судьба вершит дела » Ответить
Минуя нас, судьба вершит дела
Марина Елагина: Дата - 20 апреля 1833 года, вторая половина дня - вечер. Участники - Марина Елагина, Виссарион Свиблов, Николай Елагин. Место - контора Свиблова, далее - дом Николая Елагина. ранее
Ответов - 11
Виссарион Свиблов: Виссариона Поликарповича все происходящее в церкви занимало ровно столько, сколько это могло интересовать постороннего человека с хорошим воспитанием. Он почтенно стоял в сторонке, чуть склонив голову, и стараясь особо пристально не смотреть ни на графа, ни на его несостоявшуюся невесту и в некоторых местах вежливо кивал в знак полнейшего согласия. В конце-концов, все кончилось так, как и могло в подобной ситуации произойти – расстроенный жених покинул место венчания, мать невесты начинала тихо впадать в отчаянье, а сама невеста, преисполненная решимостью, собиралась немедля начать действовать. Виссарион Поликарпович, уже давно знавший обоих Елагиных, с удивлением отметил, что сейчас графиня больше походит своей стремительностью на младшего из братьев. Делать все тогда, когда удобно ей. Так, как нужно ей. И главное, опять за счет Свиблова. Безвозвратно потерянный день! Пару минут спустя, от церкви отъехали два экипажа. Маленькая колясочка Виссариона Поликарповича, поскрипывая на булыжной мостовой, катилась к дому Игнатовых вот уже второй раз за день, и опять не с той скоростью, с какой бы хотелось Свиблову. Он вообще был очень трепетен по обращению со своим имуществом, а такая гонка ему лошадь может попортить. Впрочем, что не сделаешь ради женщины, тем более такой привлекательной. Виссарион Поликарпович поначалу пытался даже беседу завести, да все как-то не складывался разговор, и под конец он утих, искоса разглядывая Марину Антоновну и размышляя над причудами судьбы и графьев Елагиных. - Я вас подожду здесь, если не возражаете, Марина Антоновна, - произнес Свиблов, когда они подкатили к подъезду дома. На крыльцо тут же вышел лакей, видать, ожидавший свадебный кортеж, но никак не коляску стряпчего, да с графиней вместе. Марина вздрогнула, словно спала дорогой, и поспешно подала руку поверенному, желавшему помочь ей сойти.
Марина Елагина: Всю недолгую дорогу от церкви до дома Марина, действительно, пребывала в некотором оцепенении. Так иногда бывает с человеком, который готовится решить некую очень трудную задачу, требующую полной концентрации сил и воли. Поэтому робкие попытки господина Свиблова, такова, как теперь выяснилось, оказалась фамилия поверенного семейства Елагиных, заговорить с ней, например, о том, какая дружная в этом году выдалась весна, что в конце апреля уже не осталось и воспоминаний о снеге, того и гляди ландыши распустятся в садах, совершенно не привлекли внимания молодой женщины, полностью погруженной в свои размышления. Пусть даже и выглядело это со стороны не слишком вежливо, да только Марине теперь было не до политеса. Она думала, мучительно думала над тем, как убедить Николая, что все произошедшее - всего лишь злосчастие, случай, которому не нужно придавать того смысла, который он, графиня чувствовала это, для себя в нем выискал. И главное - нужно было устроить так, чтобы как можно меньше времени у Николеньки осталось для того, чтобы развить в своих мыслях эту идею настолько, что она полностью завладеет его сознанием. С большим нетерпением графиня поглядывала в оконце кареты, и вскоре в нем стал уже виден особняк Игнатовых. Когда подъехали, Виссарион Поликарпович сказал, что обождет ее здесь, Марина лишь кивнула, не дожидаясь помощи лакея, спешащего навстречу подъехавшему экипажу, сама выпорхнула из него. И этим явно озадачила слугу, который вовсе не ожидал увидеть молодую барыню, которая час тому назад отправилась венчаться, но отчего-то теперь вернулась домой без новоприобретенного мужа и даже не вместе с матушкой. Не думая о том, что в ее состоянии, да еще в корсете, такие гонки весьма не полезны, Марина Антоновна стремглав проскочила мимо лакея, вбежала в дом и быстро поднялась по лестнице в свои комнаты, где немедленно бросилась в будуар. Там, на туалетном столике, стояла у нее китайская резная шкатулка, в которой мадам Елагина издавна хранила особенно важные для нее бумаги. Шкатулка закрывалась на ключ, поэтому пришлось еще некоторое время повозиться, чтобы вставить его, крохотный, в замочную скважинку, тоже небольшую, дрожащими от волнения руками. Наконец, искомый документ - листок бумаги, сложенный вчетверо и чуть помятый оттого, что его положила тогда Марина за корсаж, - оказался у нее в руках. Не заботясь тем, чтобы закрыть шкатулку и водрузить ее на место - какая разница? Ее судьба в виде этого документа все равно уже была у графини в руках, - Марина столь же стремительно вернулась к господину Свиблову, кажется, удивленному такой ее прытью. - Едемте! - приказала Марина Антоновна. И, не дожидаясь, пока хозяин подвигнет своего кучера к тому, чтобы тот трогал с места, сама нетерпеливо постучала по стенке кареты. А ехать, надо сказать, было довольно далеко. Жил и трудился господин Свиблов, как на грех, аж на Троицком острове. Но ничего, лошадка бежала бодро, и можно было надеяться, что скоро они окажутся в конторе Виссариона Поликарповича. Впрочем, надежды - субстанция эфемерная. Стоит только поверить в то, что они претворятся в жизнь, как... Резкий толчок. Сперва Марине показалось, что они наехали на какой-то большой камень, или еще что-то в этом роде, но тут экипаж еще раз дернуло, как-то неловко перекосило и, не удержавшись на месте, графиня Елагина соскользнула со своего места и по инерции оказалась прямо в объятиях Свиблова, впрочем, весьма деликатных. Все случилось так внезапно и быстро, что Марина и испугаться-то не успела, лишь опешила. Больше даже оттого, какие слова донеслись снаружи. Это ругался кучер. - Что произошло? - почему-то шепотом произнесла она, обращаясь к своему визави, которого по-прежнему обнимала за шею.
Виссарион Свиблов: - Едемте, - только и успел повторить Свиблов за чересчур проворной дамой. Ему даже несколько это показалось вольным с ее стороны, но делать замечания графине в ее теперешнем состоянии! Да и по-сути, кто он такой, что бы делать замечания ей? Вечером он просто расскажет супруге своей, каковы нынче нравы аристократии, и тем паче – женские. Уж Аграфена Пантелеевна его поймет и поддержит. Дальше закончить измышление на тему женской распущенности и вседозволенности ему помешало нечто. Этим «нечто» стал еще один чрезмерно вольный жест графини Елагиной, впрочем на сей раз совершенный вовсе не по ее воле. За маленькими стеклышками очков Виссариона Поликарповича мелькнул изумленный и испуганный взгляд маленького затравленного зверька, на которого вдруг напал страшный хищник. Да, именно так расценил падение Марины Антоновны к себе на колени господин Свиблов. И то, что женщина испуганно цеплялась за его ворот, только еще больше пугало самого мужчину. И все же он сумел совладать с собою. В голове, после тряски, рывков и приземления графини, мелькнула та самая мысль, что давно, с самого начала этой бессмысленной спешки, засела в его голове: -Сломалась… - так же тихо произнес он, словно повысив тон голоса, можно было вызвать более серьезные последствия катастрофы. Это, как при резком звуке начинается лавина. Очень аккуратно пересадив графиню на прежнее ее место, Свиблов попытался вылезти из покосившейся повозки. Ему тут же помог в этом деле кучер, который сразу же стал разъяснять, что ось расшаталась, колесо полетело. - Но поправить можно, это я мигом, - Свиблов, сомневаясь, посмотрел на кучера, на лежащее колесо, и заглянул в экипаж: - Марина Антоновна, колесо слетело. Архип сделает, но подождать надо. И, наверное, вам выйти лучше будет, - он протянул женщине руку и та, с выражением крайней досады на лице, последовала его совету. Архип вначале сам пытался справиться с бедствием, постигшим коляску стряпчего, но вскоре сдался и отпросился пойти поискать помощи в ближайшем доме.
Марина Елагина: Как назло! Выбравшись из злосчастной кареты с любезной помощью Виссариона Поликарповича, Марина, с трудно скрываемым раздражением, со стороны наблюдала, как кучер Свиблова пытается отремонтировать поломку. Впрочем, с точки зрения мадам Елагиной, ремонтные работы в исполнении Архипа заключались главным образом в том, чтобы нарезать круги вокруг экипажа, сокрушенно почесывая затылок, да поминутно плеваться. От этого он живо напомнил Марине Антоновне верблюда из странствующего зверинца, который ей как-то довелось посетить. Смотреть на это было неприятно, поэтому молодая женщина отвернулась и еще несколько минут ожидала, притопывая от нетерпения ножкой под пышным кринолином, ожидая, что вот-вот они с господином Свибловым, который был здесь же, неподалеку, отправятся дальше. Однако "миг", за который Архип намеревался все исправить, следовал за "мигом", и вместе они сложились в довольно продолжительный промежуток времени, когда кучер понуро посмотрел на Свиблова и сказал, что сам-таки не управится, а потому пошел искать помощи. И тут Марина не выдержала: - Послушайте, но это же решительно невозможно - столько ждать! - воскликнула она. - Ах, ну почему это произошло именно теперь? - Марина смотрела на Свиблова, точно он, в самом деле, мог ответить на этот вопрос. - Виссарион Поликарпович, может быть, нам стоит взять извозчика? А кучер Ваш, когда справится тут, сам приедет домой следом.
Виссарион Свиблов: - Марина Антоновна, вы словно на пожар спешите. Ну, что вы так волнуетесь, мне, право, это непонятно? Ведь, быстрее оттого дело не сладится, даже, если мы через четверть часа будем у меня в конторе. Но, впрочем, как вам будет угодно, - Свиблов пожал плечами на пожелание графини найти извозчика. Было чувство, что этой дамочке, что не говори – все, как об стенку горох. Тяжко вздохнув, Виссарион Поликарпович побрел искать возницу, способного их доставить на место, да еще и в кратчайшие сроки – как желала графиня. Ровно полчаса спустя, стряпчий усаживал Марину в кабинете. Сам же он стал суетиться, и улаживать то, что можно было сделать для этого дела сегодня. Но мгновенного решения он представить графине Елагиной не смог бы, даже, если бы она требовала и топала ножкой, как нынче на Введенской улице. - Ну вот, извольте видеть, я все занес. Но теперь нужно все это официально запротоколировать, а на это уйдет не меньше недели. Уж таковы порядки. Женщине эти порядки явно по душе не пришлись, но она смолчала и, коротко кивнув, встала, чтобы уходить. Свиблов проводил гостью до дверей и сел в кресло. - Тяжелый, ужасный день, а как хорошо начинался, - мужчина снял очки, протер стекла, потер пальцами переносицу и устало улыбнулся.
Николай Елагин: Конец апреля выдался теплым, но дождливым, поэтому первоначальное желание Елагина пройтись до дома пешком, тотчас же растворилось. К тому же ему так хотелось избежать сцен, скандалов, выяснений отношений. Поэтому Николай по дороге домой наблюдал за людьми в окно экипажа. Людьми, которые шли по размокшей грязи, постоянно взмахивая руками, чтобы сохранить равновесие и не сесть в лужу. Дамы придерживали платья, чтобы не испачкать их. Наблюдая за их стараниями, Николаю в голову пришла мысль, отдающаяся тупой болью в висках: «И как Мариночке удалось не запачкать своего подвенечного платья?». - Марина, Мариночка… - как в бреду повторял он имя той, которая предала его, отвергла его любовь. Он на все был согласен, ради нее, но разве это ему помогло? Может, зря все эти годы он старался быть идеальным? Мишка никогда не делал для нее столько, сколько делал он. И что он получил взамен? Удар в спину. Разом он потерял и невесту и брата. Остался совершенно один. А она любит его брата, который унижал ее, вытирал об нее ноги, спал с продажными женщинами. А Марина, зная об этом, все равно приходила в его постель, не могла отказать, даже спустя шесть лет после его исчезновения, стоило ему поманить эту женщину, она пришла к нему. И память мгновенно подбросила ему воспоминания о том, как выгибалась Марина в его, Николая, объятиях, как стонала, и тянулась губами к его плоти. И сложно было смириться, что с Мишелем она вела себя точно так же. Воображение услужливо подкидывало ему фантасмагорию. Вот уже не он ласкает тело Марины, а Мишель, не его руки сжимают ее бедра и притягивают к себе, это руки его младшего брата, не в его объятиях стонет от наслаждения Марина. Не его Марина. Тело, горячим возбуждением среагировало на овладевшее им наваждение. А взгляд, выхватил из толпы хрупкую женскую фигуру. Узкая ручка в тонкой перчатке придерживает подол платья, и без того слишком короткое, обнажая стройные девичьи ноги. - Останови здесь. – крикнул Николай кучеру, и, прикрывшись длинным пальто, пошел догонять обратившую на себя его внимание девушку. Очень молоденькую, как оказалось, но уже с теми неуловимыми чертами увядания, которые так свойственны женщинам подобного рода. Сговорились быстро. Не пожелал Николай ехать в меблированную комнату девушки, «мило обставленную», предпочел привезти ее в собственный дом. Было в этом какое-то извращенное удовольствие. В этот дом приходила Она, и сюда же он привел уличную девку, от которой шел отвратительный запах немытого тела. Марина никогда бы не позволила себе такого пренебрежения гигиеной. Отвращение чуть не заставило Николая отказаться от услуг малахольной. Но желание отыграться, стать таким же, как Мишель, не дало отступиться от этой глупой мести. Николай лишь приказал нагреть воды для его «гостьи», и приготовить ужин. Девушка быстро привела себя в порядок, и, удивленная таким редким отношением, была не в состоянии есть. Глупая, она, видимо, решила, что поймала в свои сети богатого дурака, который, пусть и не женится, но сделает ее свой постоянной любовницей. Иначе зачем ему привозить ее в свой дом? Наивная девочка, она не могла верно разгадать удовольствия следившего за каждым ее движением Елагина. А он, заметив, что она отставила тарелки, подхватил ее на руки, как некогда Марину, и понес в ту же спальню, на ту же кровать, где проводили они свои ночи. И она металась по простыням этой кровати, как та, другая женщина, которую Николай любил больше жизни. И даже теперь представлял ее на месте этой тощей девицы. Она не могла доставить ему настоящего удовольствия, но тем не менее, заставила забыть на некоторое время о пожаре, охватившем его тело. И он забылся тяжелым сном в объятиях девушки, имя которой даже не удосужился запомнить. И в этом странном сне ему грезилось, что обнимает он совсем другую.
Марина Елагина: Как раз в тот момент, когда терпение графини Елагиной подошло к критической черте, за которой ей случалось побывать всего пару раз в жизни, господин Свиблов, наконец, заявил, что сделал все, что мог - на сегодня. Марина была бесконечно признательна ему, однако досада, что все равно придется ждать - иррациональная, она сама понимала - не оставляла молодую женщину. Но, по-крайней мере, теперь она могла поехать к Николеньке и сказать, что все улажено. Поехать... но - на чем? Еще одна загвоздка, еще драгоценное время, которое пришлось потратить на то, чтобы слуги Свиблова нашли для нее наемный экипаж, потому что собственная карета стряпчего, хоть, наконец, и добралась до дома, но нуждалась в нормальном ремонте, а потому пользоваться ею теперь был нельзя. Да и гостеприимством и любезностью Виссариона Поликарповича - тоже. Поэтому Марина Антоновна даже и спрашивать не стала. До дома Николя, слава богу, добрались без приключений. Марина Антоновна искренне надеялась, что их лимит на сегодня, да и вообще - на ближайшее время - для нее исчерпался. Расплатившись с извозчиком, она покинула коляску, и быстро поднялась к парадному входу в дом графа Елагина. Реакция дворецкого на ее появление, обычно, крайне доброжелательного с мадам графиней, отчего-то показалась Марине странной. Нет, он был любезен, но что-то было не так. Впрочем, "Не так" - это был главный девиз сегодняшнего дня графини Елагиной, поэтому Марина вовсе не придала этому значения. Тем более, что пользовалась в доме Николеньки ровно такой же привилегией являться без предварительного доклада, как и он сам в доме ее матушки. - Любезный, а где нынче твой барин? - только и спросила она у Ивана Лукича, дворецкого Елагинского дома. - Барин-то дома, матушка... - замялся старый слуга, не знающий, как ему поступать. Обмануть барыню, сказать, что Николай Викторович отсутствует или не принимает - он не посмел сам. А специального указания на то от Елагина не было. - Дома... да только спит он сейчас! - Спит?! - Марина в изумлении взглянула на него. - Неужто? Ну, ничего, я разбужу! - с этими словами графиня устремилась из холла по лестнице вверх, в сторону спальни Николя. Дорогу куда, разумеется, с некоторых пор хорошо ведала. Иван Лукич засеменил следом. Вероятно, покой его барина был для него дороже вежливого обращения с его гостями. - Мадам, Марина Антоновна, не ходите туда, Христом-богом прошу! - взмолился он, с неожиданной ловкостью для его немалых лет оказываясь в самый последний момент перед закрытыми дверями спальни, преграждая ей путь. - Да что там такое?! Иван Лукич, это, право, странно! - Марина не собиралась отказываться от своих планов, а потому, несмотря на внезапное препятствие, решительно взялась за бронзовую ручку и повернула ее, чтобы открыть дверь... - Ах! - только и смогла произнести она, когда взору открылось зрелище, которое от нее, видимо, и пытались утаить...
Николай Елагин: В комнате происходило что-то странное, девушка вырвалась из его объятий, потревожив, и без того некрепкий его сон. Стянула с него одеяло, и с недоумением взирала на дверь. Николай проследил за взглядом гостьи (имя ее он так и не сумел запомнить) и обомлел. В дверях его комнаты стояла Марина, с белым, как мел лицом. Губы ее были приоткрыты, а в глазах отразилось такое отвращение, что Николай невольно посмотрел на девушку, закутавшуюся в одеяло. Тощая, не слишком красивая, с грубыми чертами лица. Он и понять не мог, что на него нашло, если он мог польститься на это. Губы девушки задрожали, на глазах появились слезы, видимо, и на его лице было написано отвращение, которое оскорбляет любую девушку. Николай быстро накинул халат, и, взяв Марину под руку, вывел ее в другую комнату. Подальше от этой постыдной сцены. Несмотря на то, что ему сегодня открылось, он слишком привык к своей любви, чтобы вести себя как-то иначе. Он жалел о содеянном, и стыдился того, что произошло. Николаю было невыносимо видеть разочарование и презрение в глазах любимой женщины. Любимой, несмотря ни на что. Он готов был забыть все, простить, но сможет ли забыть и простить Марина? В этом он почему-то сомневался. Но разве не заслужил он милосердия, разве самому ему не приходилось идти на жертвы, ради нее? Почему она смотрит на него с таким укором, разве же он не обычный человек, которому свойственно ошибаться, как и всем людям на земле. Ведь у него, Николая, не растут за спиной крылья, чтобы он всегда был непогрешим. Человек слаб. Внезапным осознанием на Николая обрушилось чувство вины. Как он мог теперь смотреть Марине в глаза, как мог считать себя достойным ее любви? - Марина, прости меня! – Николай встал на колени и попытался поймать руку Марины, но та резким движением отдернула ее. Николай чувствовал себя жалким, абсолютным ничтожеством. Даже нашкодившей собаке дозволяется лизать руку хозяину, а он оказался лишен даже этой милости. - Прости… прости… - почти беззвучно повторял он.
Марина Елагина: Марина не могла отделаться от ощущения déjà-vu. «Как же они похожи! – думала она, глядя на то, как Николай неловко вскакивает с постели, как быстро накидывает халат, как устремляется к ней навстречу, бросив лишь мимолетный взгляд на ту, что испуганно забилась в уголок его большой кровати и тоже не знает, что ей делать. – Как они похожи…» Ничего не говоря, он взял ее за руку, точно ребенка. И, точно послушная девочка, Марина пошла за ним куда-то. Куда – она не думала, просто шла. Перед мысленным взором откуда-то из глубин памяти возник уже виденный точно такой же растерянно-виноватый взгляд серо-голубых глаз, она прежде и не замечала, что они умеют смотреть одинаково… Но что удивляться, они – братья… В комнате, куда Николай привел ее, было очень тихо. И они, наверное, с минуту молчали, стоя друг напротив друга, словно боялись разрушить словами эту тишину. Потому что слова, которые будут сказаны сейчас, разрушат, помимо тишины, еще и все, что между ними все еще было. Все, что их связывало. Внезапно Николя схватил ее ладонь и, порывисто прижав ее к губам, прошептал свою мольбу о прощении. - Нет, - сказала Марина, высвобождая дрожащую руку, прижимая ее к горлу. – Нет… Нет. Нет! – она повторяла и повторяла это короткое слово, каждый раз вкладывая в него новый смысл. Нет – не говори! Нет – не объясняй ничего, этим ты сделаешь только хуже. Нет – мы оба виноваты, а не только ты… Однако сказать все это вслух не было сил. Но он же должен понять ее! Он всегда понимал ее без слов. Только он и понимал. Как странно, она уже говорит об этом в прошедшем времени… Николай, по-прежнему, стоял перед ней на коленях и смотрел снизу-вверх, умоляя теперь только глазами. Что же, все-таки догадался. «В любви молчание – дороже слов». А в нелюбви? - Я не виню тебя, - после этой фразы в глазах Николя появился проблеск – тень надежды, но Марина знала, что тени не суждено обрести свою плоть. – Я не имею на это право, ибо сама грешна перед тобой не меньше. Ты простил меня. Ты смог. Когда это произошло, я думала, что случилось невозможное, но теперь я вижу, что, оказывается, простить легко. Да, - она пожала плечами и улыбнулась одними лишь бледными губами, - просто простить – не сложно. Сложно – верить после этого. Боюсь, что у меня не выйдет, Николенька. Ведь, даже у тебя не получилось. Видимо, не судьба. Прощай! Она развернулась и медленно пошла прочь, не оглядываясь, тихо затворив за собою дверь.
Николай Елагин: Покорность Марины сумела на время обмануть Николая. Но то, как она произносила краткое и хлесткое слово: «нет», лишало всякой надежды. И Николай решил, что потерял свою любовь, упустил свое счастье точно так, как упустил его в свое время Мишель. Но когда она заговорила о прощении, он уверовал в то, что все еще можно наладить, что его глупый, ничего не значащий поступок будет забыт, как дурной сон. Но вопрос шел не о памяти, а о доверии. Как Марина могла ему доверять сейчас, если она ему не доверяла вообще никогда?! Дверь в кабинет хлопнула, Николай встал с колен. За закрытой дверью послышалось шлепанье босых ног по полу. В комнату явилась другая, замотанная в одеяло. Глупое взволнованное выражение было на ее лице, и Николай внезапно почувствовал раздражение и даже омерзение к этой ни в чем не повинной женщине. Но она будто бы не замечала его брезгливого отношения, подошла и попыталась обнять за плечи. Он слабо ее оттолкнул, не желая, однако, сделать физически больно. О моральной стороне их отношений он даже не задумывался. Он платил деньги, и она должна была дать ему несколько мгновений удовольствия. Любовь физическая – такой же товар, как пища, табак, одежда, да что угодно! Только любовь и доверие за деньги не купишь. И снова девушка попыталась привлечь его внимание к себе. - Николенька... – он весь похолодел от этого обращение. Так смела обращаться к нему только Марина. Не может имя его звучать из уст этой грязной шлюхи, уличной девки, готовой отдаться любому, кто заплатит. - Оденьтесь и убирайтесь вон из дома! – закричал он, не в силах сдержать свой гнев. Одним резким движений Николай швырнул стул в стену, вымещая, таким образом, свою ярость. Девушка в испуге отпустила одеяло и прижала руки к губам. Одеяло начало медленно белой пеной оседать к ее ногам. Путаясь в нем, несчастливица бросилась в спальню, где в беспорядке была разбросана ее одежда. Николай некоторое время еще провел в кабинете, стараясь унять свой неуемный гнев. Обретя спокойствие и контроль над своими чувствами, убедившись, что более не допустит такой вспышки, Николя достал из ящика стола деньги и вернулся в спальню. Когда он вошел, его гостья еще боролась непослушными пальцами с крючками и застежками на платье. - Деньги на тумбочке. – Николя положил на ближайшую к двери тумбочку сумму, втрое превышавшую договорную, и вышел. Ему было стыдно и неловко видеть этот затравленный взгляд ни в чем не повинной девушки. Николай вернулся в спальню только, когда слуги донесли ему, что гостья хозяина изволила удалиться. Деньги, нетронутыми лежали там, где он их оставил. Даже бедствующая девушка, зарабатывающая себе на жизнь проституцией, не пожелала принять от него эту подачку…
Марина Елагина: Марина плохо помнила все, что происходило с ней по пути от Николая домой. Но одна вещь казалась ей несомненной удачей - то, что догадалась попросить кучера наемного экипажа обождать около елагинского особняка. Точно знала... Пытаясь анализировать свои эмоции, она с удивлением поняла, что, в самом деле, вовсе не сам факт измены заставил ее разорвать отношения с Николаем. А то, что отношения разорваны - сомнению не подлежало. Размышляя о причинах произошедшего, Марина вдруг пришла к парадоксальному выводу. Их отношения с Николя сгубило то, что оба они видели друг в друге лишь некий идеал. Он - идеальную женщину-мечту, а она - идеального мужчину-рыцаря. Мечты и идеалы - субстанции хрупкие. Часто они разбиваются о суровые утесы реальности. Что и произошло в их с Николенькой случае. И не оттого ли, что никогда не походил он на Идеал в высоком значении этого слова, Марина несколько снисходительнее относится к его младшему брату? Ведь, положа руку на сердце, ее, в самом деле, гораздо меньше потрясло бы, если бы в нынешней ситуации на месте Николая оказался Михаил. От него она могла этого ожидать, от Николя - нет. В этом вся проблема. Точно так же и он готов был простить Идеальной Женщине Марине ее измену с Мишелем, но не простил такого естественного проявления обыкновенной женской природы, как неосведомленность в вопросах права и забывчивость, узрев в этом какой-то коварный умысел. А коварства и способностей к интригам в ней - ни на грош. И все, что случилось, - тому прямое доказательство. Марина вздохнула и положила руку на живот. В суете сегодняшнего дня она совершенно забыла думать о главном - о своем ребенке. Теперь, когда они остались вдвоем, она должна приложить все силы, чтобы малыш был счастлив. Ничья помощь в этом ей не нужна. Она справится. Единственное, от чего ребенка будет трудно оградить - это сплетни и слухи вокруг его появления у женщины, разведенной, но не замужней. К тому же, Марина не сомневалась, что нынешнее скандальное происшествие очень скоро станет достоянием всех сплетников в этом городе, а значит в ее интересах как можно быстрее... уехать. Да, именно: она уедет! И это будет не бегство, отнюдь. Она просто заботится о ребенке. К тому же, делать в России, в Петербурге, ей больше нечего. Маменька вполне поправилась, а разве не давала Марина себе обещание уехать обратно к мадам Сесиль, как только это случится? А когда родится ребенок... Когда это случится, она что-нибудь придумает... Спустя примерно четверть часа, едва добравшись до дома своей матери, Марина Антоновна объявила графине Игнатовой, что в самое ближайшее время уезжает в Биарриц. И возражения не принимаются. Это решено. далее
полная версия страницы