Форум » Петербург » Дела, дела... » Ответить
Дела, дела...
Виссарион Свиблов: Дата - 20 апреля 1833 года, раннее утро. Место - дом Свиблова. Участники - Виссарион Свиблов, Михаил Елагин ранее
Ответов - 8
Виссарион Свиблов: Субботнее утро 20 апреля сулило Виссариону Поликарповичу невероятно приятный день. Солнышко припекало в окно и за завтраком, почитывая газету, попивая крепкий несладкий чай и тихонько отвечая супруге своей, Аграфене Пантелеевне по делам хозяйственным, господин Свиблов ни о чем серьезном не размышлял. Периодически бросая взгляд на уже немолодую женщину, в домашнем платье и чепце с синими лентами, Виссарион Поликарпович положительно думал, что в жизни ему свезло и большего желать не надо: дом, жена, сын – преуспевающий адвокат, необременительная работа… И вот, в самый неподходящий момент, эта необременительная работа и нагрянула к нему - прямо в разгар завтрака. И визитер, явившейся в дом Свиблова, был бы тотчас выпровожен за дверь, за такое неуважение к почтенному стряпчему, если бы он был простым визитером. Но не тут-то было. Гость, пожаловавший к Свиблову, чаще вызывал его к себе, реже – заезжал в контору, но никогда прежде не являлся к нему в дом.
Михаил Елагин: Михаила Викторовича тут же проводили в личный кабинет Виссариона Поликарповича и просили обождать, совсем немного. Мишель устроился в кресле в пол-оборота к двери и стал ждать. Младший граф Елагин за прошедшую неделю успел переварить все произошедшее с ним, осмыслить и принять для себя решение, которое, быть может, даже Николенька бы одобрил. Он не держал зла на брата, обиду на Марину он в себе хоть и не погасил, но признал правой и свою бывшую жену и ее поведение, а оттого решил, что отъезд его на вечное поселение в деревню будет самым верным решением. Но сначала надо уладить несколько неотложных дел. Справившись с ними за неделю, самое важное он решил оставить на день отъезда и с тем и пожаловал к своему поверенному в делах, отрывая от завтрака того в самый прекрасный для него момент. - Доброе утро, Виссарион Поликарпович, надеюсь я вас не слишком потревожил? – приветствовал граф вошедшего, немного растрепанного, в домашнем сюртуке, Свиблова, - Вы простите меня, если что, но дело не может терпеть. Мишель расплылся в улыбке, глядя на мужчину, тут же ставшего пред ним расшаркиваться. Правда, надо отдать должное – Свиблов, при всем желании угодить своим патронам, никогда не лебезил, не заискивал и все проявления уважения к графу, которое он старался выказать теперь – были вполне искренними.
Виссарион Свиблов: - Не смею сомневаться, что очень важное, раз вы сами пожаловали, граф. Но зачем же утруждали себя – послали бы за мной – я тотчас бы сам явился. Свиблов сел, попутно выправляя манжеты из под рукавов сюртука и поправляя очки на носу. Он во всем любил порядок и от ого, что Михаил Викторович застал его не в том виде, в коем ему должно было явиться, стряпчему было слегка неловко, но, заставив себя сосредоточиться на деле, он тут же забыл свой внешний вид. Мишель протянул ему лист бумаги, и Виссарион Поликарпович погрузился в чтение. На лице его только раз мелькнуло некое подобие замешательства, но тут же пропало, и он дочитал бумагу до конца в полном молчании. - Право слово, граф, дельно составлено, дельно, но есть маленькая неточность, - он чуть привстал, подавая бумагу Елагину, - видите ли, Михаил Викторович, после вашей смерти супруга ваша становится вашей вдовой, а не бывшей женой. Так в завещаниях не прописывают. Ну и про ребенка тоже неверно – стоило прописать «первенцу», а не «первому ребенку бывшей жены». Что-то вы тут напутали граф… Свиблов тотчас осекся, потому как лицо его гостя странно поменялось, но, может, это просто туча за окном оставила тень на нем, ибо изменение сие было скоротечным.
Михаил Елагин: - Ничего я не напутал, - буркнул Мишель, жестом руки отстраняя листок, - Моя жена вдовой была шесть лет до моего возвращения – довольно. Теперь она вполне даже бывшая, на всех законных основаниях. Так что, текст завещания составлен верно и не требует внесения поправок. Граф Елагин меньше всего желал бы сейчас обсуждать такие мелочи, не слишком он был к этому готов.
Виссарион Свиблов: - Бывшая?! – очки чуть сползли на кончик носа,- Михаил Викторович, позвольте, но как же - бывшая? Разве вы-таки не передумали разводиться? Судя по лицу и предостерегающему взгляду Мишеля, – нет. - Но так ведь, тогда мне документики ваши нужны, за подписями обоих. Вы же мне их так и не вернули. Они же у вас? – Свиблов мягко поинтересовался у графа, видя его замешательство.
Михаил Елагин: Мишель, и впрямь, испытал крайнюю растерянность. Документы о разводе… да, они у него, точнее – почти у него. Марина же забрала с собою тот последний лист с его подписью. И разве она не вернула их стряпчему? На секунду в его шальной голове мелькнула мысль, и он тут же ее отогнал. Хватит, довольно! Уходя – уходи! - У меня только часть бумаг, вторая у Марины Антоновны, с подписями. Я полагал, что она вам их принесла. Ну нет, так в любом случае пришлет, ведь сегодня она венчается с моим братом. Сухое замечание касательно свадьбы было брошено невзначай, и Мишель не придал ему никакого значения, но Свиблов похоже посчитал иначе.
Виссарион Свиблов: - Как - венчается?! – очки окончательно покинули законное место, брови удивленно приподнялись, отчего, и так не слишком натуральное, лицо Виссариона Поликарповича, стало окончательно походить на карикатуру. - Ну это же невозможно! Ну мне же нужно все заверить! Ну так это же НЕЗАКОННО! Вы это понимаете? Но граф сидел спокойно и, слушая его, разглядывал ножку стола.
Михаил Елагин: - Мне все равно, теперь уже все равно. Вот вам мое завещание – когда будет готово все, отправите его в имение. Я немедля уезжаю из города, а вы тут сами разбирайтесь – законно или нет. Михаил Викторович, испытывая в душе смутную тревогу и досаду, встал, простился со стряпчим и вышел из его дома. У подъезда уже ждал дорожный экипаж, и Мишель, забравшись в него, велел трогать прочь из надоевшей столицы. далее
полная версия страницы