Форум » Петербург » Укрощение строптивых » Ответить
Укрощение строптивых
Вероника Веселова: Время - февраль 1833 года Место - улицы Петербурга - квартира Ильи Кузнецова Участники - Вероника Веселова, Илья Кузнецов
Ответов - 36, стр:
1 2 All
Вероника Веселова: После того памятного вечера прошло всего, каких-то несколько дней. Ника, как ни в чем не бывало, вернулась к своим прежним обязанностям, да с еще большим рвением. Ни грустинки, ни слезинки больше не мелькало в ее ясных голубых глазах, напротив, они были наполнены отчаянной решимостью. Клара Оскаровна пребывала в глубочайшем недоумении от поведения своей помощницы. Девчонка летала по дому, как будто ее покусали осы, то и дело норовя лишний раз попасться на глаза хозяину, при этом, казалось бы, совершенно случайно и без всякой цели. Нужно проявлять безразличие, и при этом делать вид, что ничего не произошло. Он ведь ведет себя именно так? Значит, будем воевать вашими методами, Илья Ильич, и посмотрим, как долго вы сможете сохранять спокойствие. Я все поняла и теперь знаю, что мне делать! Как-то утром, Ника принесла чай в кабинет Ильи. Мило улыбнувшись, девушка пожелала доброго утра и принялась расставлять посуду. Сегодня на ней было надето светло-серое платье с тугим корсажем, выгодно подчеркивал грудь и неизменный накрахмаленный передничек с кармашками. Правда, был в ее наряде малозаметный с первого взгляда изъян - верхние пуговки лифа были кокетливо расстегнуты и, как-бы невзначай, отвернут краешек воротника, тем самым, выставляя на обозрение прелести нежной шеи. Мерно наливая чай, она нарочито резко - "случайно" склонилась, и на стол с тихим звоном полетела шпилька, траектория падения которой, так же удачно, оказалась весьма продолжительной. Ох,.. какая незадача… придется потянуться через весь стол! Да так изловчиться, чтоб еще и посуду не задеть! Украдкой улыбнувшись, она огорченно охнула и грациозно потянулась за своей потерей, опять-таки "случайно" бросив короткий взгляд на доктора. Когда она выпрямилась и ловко воткнула шпильку обратно в прическу, никакой видимой реакции не последовало, что, естественно, несколько огорчило девушку. Впрочем, это огорчение было столь мимолетным, что уже через несколько секунд она вновь улыбалась, щипчиками накладывая сахар в подстывший чай. - Илья Ильич, я хотела у вас отпроситься на пару часов. Мне нужно сходить в швейную лавку, и еще немного погулять с Сережей в сквере. Клара Оскаровна сказала, что не против. Обещаю, что вернусь к обеду, - сложив на передничке руки, она выжидательно посмотрела на Илью, который увлеченно изучал утреннюю газету. С Сережей она действительно собиралась встретиться. В конце-концов, нужно извиниться за тот вечер, уж больно не хотелось обижать этого милого и славного молодого человека, да и потом, лишний раз позлить господина Кузнецова было бы не плохо. Но совесть уже неоднократно била во все колокола, что так себя вести нельзя. Юноша влюблен в нее - это очевидно, и вот так играть с чужими чувствами? Правда, есть с кого брать пример… И все равно, как бы то ни было, сейчас она не сможет отказаться от его общества – оно ей было нужно. Да, может, это подло и нечестно, но сейчас Нику это волновало меньше всего. Когда наступит время, я попрошу у него прощения. Думаю, что он поймет, и мы сможем остаться друзьями. А пока - будем корчить из себя влюбленную дуру со всеми атрибутами невинных девичьих переживаний… а может быть, и не таких уж и невинных…
Илья Кузнецов: Мир и спокойствие вернулись в дом Ильи Ильича так легко, что он и сам этого не ожидал. Доктор, по-прежнему, вел прием пациентов, учил студентов в университете, а Клара Оскаровна и Ника вели его дом. Казалось бы, ничего не изменилось в их жизни, но в то же время - изменилось все. И произошло это как-то исподволь, Илья Ильич и сам не заметил, как и когда именно. Но, каждый день удаляясь от во времени от той ссоры, вместо того, чтобы остывать и забывать, Илья Ильич чувствовал, как между ним и Никой, напротив, нарастает некое магнетическое напряжение. И не в последнюю очередь - из-за того, как ведет себя сама девушка. Нет, ничего особенного она не делала. Может быть, это было случайностью, конечно, только последние дни Илья то и дело сталкивался с ней в доме. И всякий раз все с большим трудом убеждал себя в том, что относится к ней по-прежнему, что тот поцелуй ничего не значил... Тщательно подавляемые разумом во время бодрствования, подобные мысли о Нике порой выходили из-под его железного контроля ночами. И тогда Илья просыпался, не сказать, чтобы в холодном поту, но с ощущением неловкости и даже стыда за себя. Однако поделать ничего не мог, и от этого лишь пуще злился и делал вид, что ему все равно, что она делает и как при этом выглядит. Поэтому и пялился сейчас изо-всех сил в "Петербургские ведомости", сотый раз прочитывая одну и ту же строчку, лишь бы только не смотреть на нежную девичью шею в чуть расстегнутом вороте платья, на которую, когда Ника как-то резко наклонилась, и шпилька со звоном вывалилась из ее прически, немедленно мягко опустились один или два золотистых завитка ее локонов... Не чувствовать легкий аромат ее духов, когда она стоит так близко. Хотя, навряд она пользуется духами, стало быть, это ее аромат... Чувствуя, что теряет контроль над собой, Илья Ильич немалым усилием придал своему лицу выражение и вовсе каменное и сделал вид, что закашлялся. А Ника, тем временем, уже отпрашивалась у него по каким-то своим делам. Первая часть его совершенно не интересовало - какие-то лавки швейные. А вот, когда она заговорила про свидание, которое ей назначил паршивец Огнивцев - конечно, свидание, а как еще это можно назвать?! - Илья уже чувствовал малопреодолимое желание совершить убийство, путем устройства искуственной асфиксии. Проще говоря, ужасно хотелось Сергея удавить. А еще пуще - надавать по голове себе самому, идиоту эдакому, за то, что вообще привел его в свой дом. Впрочем, как уже было сказано, внешних проявлений этой бурной внутренней душевной жизни не было никаких. Илья Ильич лишь сдержанно кивнул в ответ и проговорил довольно язвительно: - Хорошо, можешь быть свободна, но, умоляю, постарайся в этот раз не злоупотребить его гостеприимством, - после чего вновь уткнулся носом в опостылевшую газету. Которую безжалостно швырнул в камин, едва дверь за Никой закрылась и еще некоторое время довольно злобно наблюдал, как она там горит, отпивая большими глотками чай, который ему сделала девушка.
Вероника Веселова: Изобразив на лице самое счастливое выражение, девушка умчалась заканчивать дела. На самом деле, спешить было особо некуда. Встреча была еще не скоро, но будет не лишним показать, что она очень спешит и прям-таки рвется увидеть Сергея. Поэтому, промчавшись по дому с веничком для смахивания пыли, девица выскользнула из дома в полдень. Сергей должен был прийти в сквер в два часа, а это значит, что времени пройтись по лавкам предостаточно. Увлекаясь рукоделием еще в приюте, Ника с завистью наблюдала, как Клара Оскаровна вечером на час обязательно садится за пяльцы. Своего рукоделия у девушки не было, а так хотелось хоть немного отвлечься, посему нужно было запастись всем необходимым. Время пролетело незаметно, подобрав края юбки, чуть ли не в зубах держа кулек с покупками, Вероника выскочила из очередного магазина, словно ошпаренная. Черт! Опаздываю уже на целых полчаса! А домой мне надо в три! Как же нехорошо все получается! – промчавшись через очередной квартал, девица влетела в сквер, где моментально наткнулась на Сергея. Принявшись извиняться за опоздание, получив в ответ бормотание о том, что все в порядке, кулек с леденцами и апельсин от смущенного молодого человека, Ника успокоилась. Они прошлись взад-вперед по аллее, поболтав о погоде и о какой-то ерунде, хотя, судя по тому, как Сергей краснел, разговор ему удавался с трудом, но Нику это совершенно не волновало. Мысли девушки были далеко, она думала над тем, как-бы еще подразнить Илью. Сегодняшний утренний эксперимент, кажется, оказался совершенно бесполезным. Он даже бровью не повел и все ее старания пошли прахом. Но ведь это только начало, она обязана придумать что-нибудь более действенное, чтобы как следует раззадорить «господина Каменное сердце». Гуляли они всего ничего, но Нике вдруг пришла в голову гениальная мысль. Подхватив Сережу за локоть, она поволокла его за собой, бросив на ходу, что очень сильно опаздывает и просит проводить ее прямо до порога. Она знала, что почти у самого дома господина Кузнецова с недавних пор образовалась гадкая выбоина на дороге, в результате оттепели, сменившейся небольшим похолоданием, сегодня утром превратившаяся в лужу, затянутую слоем тонкого льда. Сама Ника ловко обогнула «ловушку» а вот Сергей, засмотревшись, пошел прямо и провалился в холодною мокрую кашицу. Ну что ж… теперь, Сергей, вам придется побыть у нас дома как минимум час, пока сушится обувь. В конце-концов, он не посмеет вас выгнать, отказав в тепле и горячем чае! Улыбнувшись в сторонку, маленькая лицемерка натянула на лицо самое обеспокоенное выражение, участливо протягивая руку Сергею, который уже успел расстроиться и теперь стоял в сторонке, потряхивая то одной, то второй ногой, как-будто бы тем самым заставляя окоченевшие ноги согреться. Но я ведь не виновата, что он угодил в эту лужу… я просто ему не сказала…
Илья Кузнецов: Его внимание привлек какой-то шум, доносящийся из парадного. Илья Ильич отложил в сторону перо и прислушался. Похоже, Ника вернулась домой, а Клара Оскаровна что-то с ней обсуждает. Хотя, нет... Там был еще и мужской голос... знакомый. Возможно, это кто-то из пациентов к нему наведался? Хоть сегодня и выходной, но всякое случается. Кузнецов поднялся с места, сделал несколько шагов к двери и выглянул в коридор. Ах, лучше бы это был пациент! Самый тяжелый, самый вредный из них! Но нет: посреди парадного стояла сутулая долговязая фигура Сергея Огнивцева, а рядом с ним суетились Клара Оскаровна и, разумеется, Ника. С трудом подавляя в себе неведомо откуда взявшееся раздражение, немедленно всколыхнувшееся противной жгучей волной при виде студента, смущенно отнекивающегося от каких-то настойчивых предложений обеих женщин, доктор Кузнецов вышел, наконец, из своего кабинета и присоединился к мизансцене. Оказавшись ближе, он понял, в чем причина ажиотажа: Сергей умудрился где-то промочить ноги - да не просто чуть-чуть, а так, что его ботинки выглядели насквозь мокрыми, и даже вокруг уже натекла грязноватая лужица. Клара Оскаровна и Ника убеждают его остаться, чтобы просохнуть хоть немного, а он отнекивается и порывается уйти. "Вот, интересно, - мысленно спросил его Кузнецов. - Где же тебя черти носили, дурья башка, чтобы в мороз - ведь там мороз! - так промокнуть?!" Впрочем, вопрос был скорее риторический. И Ревнивец внутри Кузнецова быстро оказался придушен Доктором, который не мог позволить молодому человеку вот так просто схватить простуду. Поэтому, что бы не чувствовал внутри, Илья Ильич посмотрел на Огнивцева и заговорил с ним с максимальным дружелюбием, на какое теперь был способен по-отношению к этому человеку: - Серёжа, ну что Вы, право, точно девица-институтка ломаетесь? Оставайтесь. Вам надо непременно высушить обувь. Вы же почти доктор сами, должны понимать, чем может кончиться прогулка по морозу с мокрыми ногами? - Илья Ильич сделал приглашающий жест. - Пойдемте в мой кабинет. А Вы, Ника, - обернулся он к девушке и посмотрел чуть насмешливо, - найдите нашему гостю тапочки, а его обувь отнесите, что-ли, на кухню, поближе к печке поставьте? Он намеренно говорил с ней так, точно подчеркивая ее статус прислуги в своем доме. "А и пусть! Пусть знает свое место! Сколько можно, в конце-концов?!" - торжествуя, воскликнул внутри него Ревнивец, отдышавшись, едва внутренний Доктор ослабил свою железную хватку...
Вероника Веселова: Ну вот… кажется, все получилось…- довольно улыбнувшись сама себе, Ника, практически волоком, втащила упирающегося студента в дом. Клара Оскаровна, встретившая их на самом пороге, приняла с рук на руки смущенного Сергея, который в свою очередь был настолько раздосадован случившимся, что покраснел, словно спелый помидор перед сборкой урожая. - Сереженька, Господи, проходите скорее в дом!- лепетала девушка, поглядывая в сторону комнат хозяина, который наверняка услышал шум, поднятый в холле. Экономка уже усадила его на банкетку, приговаривая что-то на немецком, как в комнату вплыл Илья Ильич со своим чертовым напускным спокойствием. Ну, что за мерзкий человек! Из кожи вон лезешь и никакой реакции! Ну ничего, мы еще поглядим, какой вы толстокожий на самом деле, а потом…. А что потом - будет видно. И тут Илья, с явным желанием уязвить, в приказном тоне объявил свои распоряжения. Вот, значит, как вы со мной заговорили!- замерев на секунду после его слов, она подняла глаза-льдинки на Илью, - значит, мне теперь приказывают!!! Не говоря ни слова, она умчалась в свою комнату. Там в укромном ящичке лежали шерстяные носки, которые она собственноручно вязала вот уже несколько недель под чутким руководством Клары Оскаровны, схватив их, девушка замерла, нежно разглаживая теплую вещицу в руках, как бы раздумывая. Сережа больше их достоин, чем этот бесчувственный упырь, да и к тому же, он в жизни их не наденет, так чего зря пропадать добру?- сжав их в руке, девушка помчалась в кабинет, чуть было, не сбив с ног Клару Оскровну, спешившую в ту же комнату с подносом, на котором дымился горячий чайник. -Ты разве их закончила?- поинтересовалась немка, на пороге, увидав в руках девушки изделие. Ника ничего не ответила, лишь улыбнулась, пропуская ее вперед. - Тапочки я не нашла, зато у меня для вас есть подарок, - игнорируя присутствие Ильи, Ника подошла к сжавшемуся на краешке дивана студенту и решительно протянула свое сокровище ему. -Сама связала… они намного теплее, чем тапочки, так что ваши ноги быстро согреются,- мягко улыбнувшись, напоследок бросив холодный взгляд Илье, она торопливо вышла из комнаты, с легким уколом вины за то, что оставила несчастного, ни в чем не виноватого Сережу на растерзание светилу медицины.
Илья Кузнецов: - Ну что же Вы не похвастаетесь подарком? – с тщательно скрываемым сарказмом спросил у Огнивцева Илья Ильич, глядя на то, как молодой человек смущенно крутит в руках носки. – Надевайте же! В самом деле, так согреетесь гораздо быстрее, - «и гораздо быстрее, наконец, отсюда уйдете». - Да я… Илья Ильич, неловко мне. Я к Вам вторгся так внезапно. Сам не пойму, как в лужу эту проклятую угодил… Спасибо, что пригласили, - промямлил юноша, и стал, действительно, натягивать шерстяные узорчатые носки, вид у него при этом вышел исключительно комический, точно у шута какого-то. Чтобы сдержать ухмылку, Кузнецов был вынужден прижать на мгновение к губам ребро ладони и сделать вид, что поперхнулся кашлем. «Хорошо бы и она его увидела», - подумал злокозненный доктор, взял со стола колокольчик и позвонил в него. На зов явилась Клара Оскаровна, что несколько не соответствовало коварному плану Кузнецова, а потому он велел экономке, чтобы та передала Нике его просьбу принести в кабинет таз, кувшин горячей воды и горчицы. - Думаю, будет не лишне, если Сергей еще и ноги попарит, - пояснил он свое требование фройляйн Кнабе, та внимательно взглянула на Кузнецова, впрочем, найдя странным не само приказание, а то, что исполнять его надо непременно Нике. - Доктор, но я могу и сама приносить фоду и горчитца, - сказала она. - Нет! Клара Оскаровна, не надо! – он воскликнул это несколько громче и с большей ажитацией, чем сам от себя ожидал, отчего и Сережа и немка разом удивленно обернулись к нему. – Я… хотел сказать, что Ваш радикулит может вновь обостриться от переноса тяжестей, таких, как кувшин с водой… Да-да! Не спорьте. Пусть это сделает она, - с нажимом добавил Илья Ильич, – так будет правильно. - Как угодно, герр Кузнецов, - маленький книксен, и Клара Оскаровна, которую отродясь не беспокоила спина, но которая никогда не спорила со своим хозяином, вышла прочь из комнаты, отдать распоряжения для Ники.
Вероника Веселова: Суетясь на кухне, Ника что-то бодро напевала себе под нос, когда в помещение вошла озадаченная Клара Оскаровна, которая старалась скрыть свое настроение грозным видом. Получив распоряжения от хозяина, девушка ни разу не засомневалась в истинных намерениях господина Кузнецова еще раз подчеркнуть свою власть над ней перед Сережей. Ну и что! Ничего у него не выйдет! Сережа и так все понимает, а этот пусть пыхтит, как самовар, сколько ему влезет! Бочком проникая в кабинет, Ника ловко перехватила свою ношу, чинно водружая таз с водой на пол у самых ног Сергея. Юноша, продолжая краснеть и торопливо повторять слова благодарности, жал ноги под себя. Заметив это, Ника не смогла скрыть свое огорчение, и весь боевой настрой куда-то исчез. Метнув грустный взгляд на юношу, Ника еле заметно улыбнулась и, тихонько вздохнув, обернулась к Илье. - Что-нибудь еще, хозяин?- с нажимом на последнее слово, она шмыгнула носом, складывая руки на передничке. Тем временем, Сережа заметил ее взгляд и грусть, выругавшись про себя, парень решил спасать ситуацию. -Вероника, спасибо вам за ваш подарок, право же, носки просто замечательные. Мне никто никогда не дарил ничего подобного. Теперь простуда мне наверняка не грозит. Илья Ильич, наверное, все же не стоит возиться вам со мной. Я буду вам очень благодарен, если одолжите мне какую-нибудь обувь, чтобы я смог дойти до дома, а там я уже как-нибудь сам, да и с таким подарком я точно не заболею!- поднявшись, Сергей подошел к Нике и, ни с того ни с сего взяв ее руку, поцеловал. -Спасибо, Ника, я буду их беречь- получив в ответ сияющий взгляд и смущенную улыбку, Сергей, попререкавшись еще немного с Кузнецовым, все же покинул дом на Аптекарском, заручившись согласием на очередную встречу, а Ника, тем временем, уже обдумывала свои дальнейшие действия относительно мести господину «Каменная физиономия» и кое-что ей пришло в голову, это, конечно, было верхом безрассудства, да и, чего уж там говорить, бесстыдства тоже, но уж больно был желаем результат. Итак, дождавшись глубокого вечера, когда дом потихоньку стал готовиться ко сну, а Клара Оскаровна уже ушла к себе и, возможно, даже уже спала, Ника выбралась из своей комнатки и на цыпочках пошла в сторону покоев Ильи. На девушке была надета только ночная сорочка, да коротенькая вязаная шаль, все же ночью в доме было холодно. Коварная веселая улыбка сияла на ее губах, когда она потянулась к дверной ручке кабинета доктора.
Илья Кузнецов: Илья Ильич едва удержался от очередной ехидной реплики, когда Сережа склонился над рукой Ники, чтобы поцеловать ее. Вообще-то, общеизвестно, что дурной тон целовать руки незамужним барышням. Однако выскажи он это вслух, кроме того, что поставил бы в неловкое положение Сергея, не виноватого в том, что родился и вырос вдалеке от великосветских гостиных, и самого себя бы показал отвратительным снобом. Сумев превозмочь себя в смирении гордыни, доктор преуспел и в проявлении христианского милосердия: разумеется, обувь, которую попросил для себя Серёжа, была найдена в самый короткий срок. К тому же, вышло удачно – размер совпал, так что студент был безмерно счастлив, когда покидал своего доброго учителя, а учитель, в свою очередь, невероятно рад тому, что его благодарный ученик, наконец, покидает его дом. Радость, впрочем, омрачило то, что Илья успел заметить. А именно – нежные взгляды, какими обменялись между собой молодые люди, прощаясь. И этого вполне хватило, чтобы настроение его испортилось настолько, что, сразу после того, как дверь за Огнивцевым закрылась, Илья молча ушел к себе в кабинет, где просидел до самого вечера. Ужин ему принесла Клара Оскаровна, а не Ника, как всегда последнее время, но это было даже и лучше. Илья не хотел ее видеть сейчас. Почему? Он не знал сам, но чувствовал, что не нужно это вовсе. И вообще – ничего не нужно! Убеждая себя, что читает, он тупо смотрел в раскрытую перед ним книгу и курил больше обычного, размышляя о том, что с ним происходит такого, заставляющего забыть напрочь обо всех нормах и правилах поведения, вести себя, точно идиот. И почему это происходит с ним непременно тогда, когда рядом оказывается эта голубоглазая пигалица. Мысль о том, что влюблен, Илья отмел, как заведомо бредовую. Он просто не может влюбиться. С чего бы? Да и в кого – в Нику? Возможно, отъявленным сердцеедом он никогда не был, но у дам – настоящих дам, а не глупых уличных девчонок – имел определенный успех. Они даже добивались его любви, как, например, Елена. Красивая, талантливая, хоть немного истеричная… Не чета Нике. Но и она не зажгла в его сердце огня, который можно было бы назвать любовью. Страсть, желание – да. Но никак не любовь. А к Нике он чувствует, вероятно, просто… жалость, сострадание. Ну да, конечно! Именно так! Почему раньше не догадался? Старая история – отношения, где один заботится о другом, и оба привязываются друг к другу, иногда даже против воли, как в его случае. Кузнецов захлопнул книгу, энергично и метко швырнул окурок сигары в ярко пылающий камин, довольный тем, что его мозговой штурм оказался таким плодотворным. « Разобрался-таки в себе! Молодец, Илья Ильич, - мысленно усмехнулся он, собираясь перебираться в спальню, чтобы готовиться ко сну. – Любовь, любовь! Какая там любовь?» Он подошел к окну и выглянул в темноту зимней ночи. Внезапно за его спиной раздался легкий скрип отворяемой двери. Илья рефлекторно обернулся – и замер. Ника! Бесстыдная в своей невинности и невинная в бесстыдстве, она стояла перед ним в тонкой батистовой сорочке, едва прикрытой на плечах шалью, которая, хоть и была непрозрачна, но – черт-возьми! – ничего не скрывала, а может, это его воображение дорисовало недостающие взору детали? Прикрыв на мгновение веки, точно надеясь, что она – видение и после этого исчезнет, Илья Ильич глубоко вздохнул и проговорил как можно спокойнее: - Что ты тут делаешь? И почему еще не спишь?
Вероника Веселова: Ника еле-еле удержалась от того чтобы не улыбнуться при виде его удивленного лица. Смущенно подтянув краешек шали, девушка поежилась, изображая смятение и робость, и здесь все было так наигранно. Она растерялась окончательно, услышав спокойный голос Ильи, слова кокетливого приветствия застряли комком в горле. Господи, ну какая же я дура… зачем пришла? О чем думала! Прикусив губу, Вероника неловко потопталась на месте, переступив с ноги на ногу. Происходило что-то невообразимое, вся уверенность и воинственный настрой исчезли, становилось тревожно и неспокойно, даже страшно. - Илья Ильич, я…я…. думала что вы уже легли, и решила взять какую-нибудь книгу почитать. Мне не спится,- тихо, не смея поднять глаз, прошептала девушка. Нет… нельзя так… он ведь меня обидел! А я трясусь, как осиновый лист. Нужно собраться и вести себя, как намеревалась! Все это было настолько бессмысленно. Как бы ни хотела Ника верить в то, что способна отомстить Кузнецову, вырвать теплое чувство из груди невозможно. Она безнадежно любила и с этим уже ничего нельзя сделать. Может быть когда-нибудь пройдет? Рано или поздно все равно придется покинуть его. Он женится на ком-нибудь, а я просто не перенесу этого… не смогу быть рядом… Тряхнув распущенными кудрями, Ника уверено подняла голову, по обыкновению сложив руки перед собой, ожидая, что ей скажет Илья Ильич. Получилось не совсем удачно, от резкого движения с плеч слетела шаль. Ника даже не шелохнулась.
Илья Кузнецов: Все время, пока Ника тихо объясняла, зачем явилась к нему в кабинет в столь поздний час, Илья Ильич прилагал все усилия, чтобы взгляд его не опускался ниже уровня подбородка девушки. Ну или темени, потому что она стояла перед ним, потупившись. Но и здесь взгляд-предатель находил то, что упорно уводило мысли Кузнецова в сторону от предмета их разговора. Разглядывая пшеничного цвета завитки ее распущенных по плечам и спине волос, обычно аккуратно убранных в прическу, Илья вдруг представил, как приятно, должно быть, взять их, нежные, точно шелк, в руки, прижать к лицу… Или, напротив, убрать их с шеи и коснуться губами кожи вон там, за нежным ушком девушки… Чувствуя вполне объяснимую с точки зрения природы, но совершенно не логичную – с позиции его недавних логических выкладок, реакцию своего организма на соблазнительное зрелище, представленное взору, Кузнецов вновь вздохнул, но теперь как-то судорожно. «Зачем она пришла? На самом деле – зачем?» - думал он, в некоторой панике пытаясь здравым размышлением избавиться от наваждения. Книга ей нужна. Ну да, конечно, он сам однажды разрешил Нике приходить в библиотеку и брать те из них, что ее заинтересуют. Однако что-то не припоминалось случая, чтобы она воспользовалась этим разрешением. А сегодня? Что вдруг случилось и откуда такой внезапный интерес к чтению? Отвлекшись на эти мысли, Илья Ильич не сразу заметил, что Ника уже не смотрит себе под ноги, как до того, а напротив – буквально магнетизирует его взглядом. Будучи по жизни немного скептиком, Кузнецов никогда особенно не верил в месмеризм, а все его примеры, описанные в книгах, считал всего лишь проявлениями истерии у личностей соответствующего склада. Но теперь готов был усомниться в своей уверенности. И все из-за того, что делал с ним один лишь взгляд этой девушки. Чувствуя, что самоконтроль, с таким трудом восстановленный, вновь рискует быть поверженным, Илья с большим трудом отвернулся и отошел от нее подальше – на всякий случай. - Ну что же, возьми, если хочешь, - пробормотал он. И некоторое время украдкой наблюдал, как девушка бродит вдоль стеллажей, высматривая книгу, которая ей понравится. Сперва на нижних полках, потом выше. Наконец, кажется, она что-то выбрала. Однако полка, на которой стояла книга, была высоковата для Ники. Поэтому ей пришлось тянуться наверх изо всех сил, а Илье – вновь сходить потихоньку с ума, наблюдая ее стройную фигурку в соблазнительных позах. Наконец, не выдерживая более, он быстро подошел к ней со спины, и, всего лишь подняв руку, легко достал книгу, а Ника, тем временем, видимо, испугавшись его неожиданного маневра, развернулась и – оказалась практически в объятиях мужчины.
Вероника Веселова: Конечно, все напрасно, он, как всегда, неприступен и холоден, скажи спасибо, что вообще не выгнал вон! Ну что ж, раз уж пришла, нужно что-то выбрать, а возьму я, пожалуй, ту самую книгу, которую он мне показывал… кажется, она называется «Анатомический атлас». Смущено отведя глаза, Ника развернулась к полкам, выискивая глазами кожаный корешок с золотыми буквами. И вот, как назло, он оказался высоко, придется тянуться! Девушка, опершись одной рукой на полку чуть пониже, стала пытаться достать эту самую книгу, но тут неожиданно, практически перед самым носом, метнулась вверх рука Ильи. Ойкнув, девушка развернулась и практически впечаталась в грудь Кузнецова. Повисла пауза, за время которой Вероника успела побледнеть, а после начать краснеть. Ее руки невольно прижались к его теплой груди. Девушка робко подняла глаза, встречаясь с ним взглядом. -Простите меня, Илья Ильич… - за что она извинялась, Ника и сама не понимала, просто бормотала какие-то слова, продолжая покрываться румянцем. От него веяло теплом, и так хотелось прижаться щекой, чтобы погреться хоть чуть-чуть. Господи, да что со мной такое, почему мне так неловко? Я должна вести себя по-другому! Но не могу… не могу, хоть умри!
Илья Кузнецов: Ее маленькие ладошки уперлись в грудь Ильи, и идущее от них тепло он почувствовал даже сквозь ворсистый бархат коричневого шлафора, который, как всегда дома, надел сегодня поверх сорочки. Да что ладошки! Вся она в его объятиях была такая живая, теплая, что мучительно хотелось послать по известному адресу все свои жизненные принципы и все умные мысли, обнять ее покрепче, поцеловать – по-настоящему. Так, чтобы эта глупая маленькая девчонка, возомнившая себя роковой соблазнительницей, поняла, что с ним эти трюки, которые, вероятно, она успешно использует, когда хочет произвести впечатление на своих ровесников, не пройдут. Что он вообще не поддается дрессуре, а точнее, по природе своей – сам дрессировщик и привык, чтобы женщины делали так, как хочется ему, а не наоборот. И, если даже представить – такого быть, конечно, не может, но, если просто предположить, что однажды случится так, что он окончательно лишится разума и отдастся своим низменным желаниям, то ей следует это сразу понять и запомнить, если не хочет в дальнейшем ссор и конфликтов на пустом месте. Впрочем, не будет этого. Ибо в таком случае он, Илья, окажется на одной доске даже не с глупым Сережей Огнивцевым, понятия не имеющим о прошлом Ники, но с теми, кто покупал ее любовь на Сенной. С теми, от кого он однажды решил ее спасти, а теперь нарушает данное себе самому слово. В последний раз позволив себе вдохнуть аромат ее волос, Илья Ильич мягко отступил на полшага от девушки, разрывая возникшее между ними магнетическое поле. - Возьмите книгу, Ника, - проговорил он тихо, чуть охрипшим голосом, протягивая ей фолиант и тут, впервые обратив внимание на то, что, собственно, она решила почитать, вскинул брови от удивления, едва не присвистнув, и усмехнулся. – Весьма неожиданный выбор для чтения на сон грядущий. Но почему именно анатомический атлас?!
Вероника Веселова: Она машинально потянулась к нему. Наплевав на все свои глупые намерения, Нике захотелось прижаться, обнять его, просто так, по-детски, но Илья сделал шаг назад, разрывая вновь обретенную связь. Как тогда… Глаза невольно увлажнились, опустив голову, она крепко сжала губы и на миг зажмурилась, прогоняя подступившие слезы. Все безнадежно… Когда она только появилась в его доме, девушка и помыслить не могла, что настолько привяжется к этому человеку. Теплая постель. Вкусная еда… работа - чего ей еще желать? Сирота выбралась из грязи, сбежала от прошлой жизни, а все равно несчастна… Откровение об ее чувствах к Илье, пришло так внезапно, и как больно чувствовать холод, когда горячее сердце тянется к теплу. -Книга..? ах да… книга,- дрожащим голосом прошептала девушка, – просто мне понравились иллюстрации, вы… вы ведь показывали мне ее, - Ника прижала к груди альбом, не в силах более поднять на него глаза. Илья смеялся над ней – это очевидно. Поднять взгляд и увидеть ироничную улыбку на его губах? Нет, это было выше ее сил. Торопливо отходя от полок, Ника чуть ли не бегом устремилась к двери, на ходу подхватывая шаль. - Простите, что побеспокоила вас, Илья Ильич, – голос по-прежнему дрожал, - я верну ее завтра утром. Спокойной ночи,- девушка выскользнула в коридор. Очутившись у себя в комнате, Вероника долго не могла прийти в себя. Она так и уснула, прижимая к груди «Анатомический атлас» с изображением на 158 странице «полого мышечного органа», который лишал покоя и рвался на части в девичьей груди.
Илья Кузнецов: Как Илья и предполагал, внезапный интерес Ники к чтению, открывшийся тем воскресным вечером, оказался явлением разовым. Больше за книгами она не приходила. Да и вообще, последние пару-тройку недель на глаза доктору показывалась редко. Если уж только совсем невозможно было избежать встреч. И понимание этого, с одной стороны, давало Кузнецову право очередной раз похвалить себя за прозорливость – ведь, знал же, знал, что для нее это все игрушки! А с другой – подобные мысли, рождаясь в его голове, каждый раз отзывались тупой ноющей болью за грудиной, где, если верить анатомическому атласу, находится сердце. И, если прекратить на минутку быть умудренным жизнью циником, то следует признаться, что понимание того, что в очередной раз не ошибся в женщине именно таким образом, счастливым не делает никого. Даже его, Илью Кузнецова, человека весьма безэмоционального и привычного к разочарованиям. Тем временем сама Ника, кажется, отнюдь не скучала. Почти каждый день Илья Ильич слышал от Клары Оскаровны отчеты о том, что у в гостях у них – в его, причем, отсутствие, был Сережа Огнивцев. Что он много времени проводит с Вероникой, что девочка очень рада ему и буквально расцветает, когда видит его. На что Илья как-то даже не сдержал язвительной реплики о том, что Сережа, предавайся он с таким усердием изучению медицины, а не ухаживанию за барышней, уже, верно, защитил бы докторскую диссертацию. - Что Фы такое говорите, герр доктор? – удивилась в ответ на это немка. – Это есть любофь, это естественно, кому, как не Фам понимать, что будет только хорошо и для Фероники, и для Сериожа, когда они поженятся?! - О чем это Вы, Клара Оскаровна? - Илья подозрительно посмотрел на экономку, которая внезапно потупилась, словно юная барышня и покраснела. - О, mein Gott! Я… простите, я не должна была! Ах, доктор! Я не хотела, это ше есть тайна, и сегодня он собирался… - «Собирался» – что?! - Доктор! – пожилая фройляйн с мольбой поглядела на Илью Ильича, и заговорила по-немецки. – Умоляю Вас, герр Кузнецов, не просите меня сказать Вам больше! Он сам Вам все сегодня скажет, – добавила она тихо и поспешно вышла из кабинета Ильи, где и происходил разговор, оставляя Кузнецова абсолютно обескураженным…
Вероника Веселова: Я ему не нужна… Зато у меня есть Сережа, который любит меня.. наверное? Может быть, он и есть тот шанс, которым стоит воспользоваться? Ко всему можно привыкнуть, и я смогу… Стерпится- слюбится,- размышляла Ника, потупив взгляд, в то время как Сергей Огнивцев признавался ей в своих чувствах, стоя на одном колене в гостиной Кузнецова. Говорил он много, сбивчиво, а Вероника практически его не слушала. Суть была и так ясна - Сергей просил ее руки. Я смогу переехать отсюда. Да, он не богат, да и к чему мне богатства, они только все портят. Буду вести хозяйство, а он продолжит учиться и когда-нибудь станет неплохим доктором. Все будет хорошо, я больше не буду видеть Его, а он быстро забудет о том, что у него была служанка по имени Ника… -Да, я согласна,- тихо проговорила Вероника, выдавив из себя смущенную улыбку, взамен получив сияющий взгляд студента, который робко прижался губами к ее руке. Ну вот… теперь будущее стало намного прозрачней…Скоро они поженятся, и все будет по -другому, но отчего так больно в груди и почему сердце не бьется от счастья? Первой о грядущем событии узнала фроляйн Кнабе. Немка была рада, что все так сложилось, искренне считая, что Ника будет счастлива с Огнивцевым. Молодая влюбленная пара - что может быть прекрасней! Девушка поддерживала ее восторг, мастерски изображая влюбленную дурочку, мечтающую лишь о том, чтобы все случилось как можно скорее. Оставалась лишь одна проблема – как сказать об этом Илье Ильичу? Упросив Клару Оскаровну пока ничего не говорить хозяину, девушка раздумывала над тем, как лучше преподнести эту новость, отказываясь признаваться себе в том, что нарочно тянет время. Все решил случай, а точнее, ее будущий супруг, посчитавший необходимым просить согласия у своего наставника, при этом ничего не сообщив Нике. Девушка не знала и того, что добродушная немка все же не сдержала слово и проболталась, а Сергей, пока ее не было дома, пришел к Кузнецову, выпалив на одном дыхании заготовленную речь. -Илья Ильич, – начал он прямо с порога,- у меня к вам очень серьезный разговор. Вы, наверное, заметили… и возможно, знаете, что я испытываю нежные чувства к мадемуазель Веселовой. Я все взвесил и решил, что настало время… в общем, я прошу вашего согласия на наш брак. Илья Ильич, я бы не пришел к вам с этим, если бы не заручился согласием Вероники, а так как вы… так как она сирота, и вы так долго о ней заботились, то нам важно, чтобы вы одобрили наш союз, - закончив, Сергей поднял горящий взгляд на хозяина дома, ожидая ответа.
Илья Кузнецов: Явление Сережи, которое фройляйн Кнабе случайно анонсировала Кузнецову, произошло в тот же самый день. В дверь кабинета Ильи Ильича робко постучали, он позволил войти, и вот уже Сережа с жаром вещает ему о своих чувствах к «мадемуазель Веронике», а также о том, что желает стать ей мужем. «Все же, очень удачно, что Клара Оскаровна проговорилась», - размышлял про себя доктор, которому этот временной люфт, в частности, теперь позволил сохранить на лице приветливо-заинтересованное выражение, что было бы вряд-ли возможно, узнай он обо всем прямо сейчас. А так… вполне получилось. - Что же я могу сказать в ответ на это, Сергей? – проговорил Илья, которого больно кольнуло «мы» , когда Огнивцев говорил о важности именно его, Кузнецова, одобрения этого союза. – Я и верно, заботился о Веронике в меру сил, но я – не хозяин ей, а она – не крепостная. И не опекун, а потому, вы оба вольны поступать, как хотите. Мне же остается лишь пожелать счастья Нике, а Вам – мой юный друг, удачи, - Илья Ильич усмехнулся, вышло отчего-то невесело, встал с места и протянул молодому человеку ладонь, которую тот с горячностью пожал. Потом они еще немного говорили о чем-то, но Илья видел, что Сереже не терпится уйти, возможно, хочется порадовать свою невесту тем, что их брак «высочайше одобрен». Поэтому он не стал задерживать счастливого юношу, который, еще раз поблагодарив Илью Ильича, немедленно оставил его одного, сидящим в кресле перед камином. Сколько он провел времени вот так – молча наблюдая за огнем, куря одну сигару за другой, Кузнецов не ведал. Когда, наконец, пришел в себя и огляделся, за окном уже смеркалось. Было глупо вот так сидеть в темноте. Да и вообще – все это было невыносимо глупо… Что же, следует пойти и поздравить ее с этой победой. Как бы там ни было, следует оставаться в рамках приличий даже тогда, когда другие готовы снести их в угоду своим нуждам. Именно поэтому он, например, никогда и не расскажет Огнивцеву о прошлом его нынешней невесты. Хотя, возможно, с другой стороны – этим же молчанием и отомстит. За что? За то, что невольно увел эту маленькую дрянь, умеющую прикинуться ангелом, у него, обремененного моралью настолько, чтобы гнать всякие низменные мысли о ней лишь потому, что случилось так, что избавил ее от той жизни, какую эта девица выбрала себе сама? Хренов запутавшийся демиург! Ну вот и получай по заслугам, усовершенствователь мира! Убедись, что ничего ты не можешь в нем изменить! Огнивцев – просто глупец, а глупость неизлечима. Пусть разбирается сам, во что влип. Но она – мастер своего дела, надо признать! Едва поняла, что такая мишень для охоты, как сам Илья, для нее трудновата, немедленно переметнулась на ту, что попроще – этого мальчишку, очаровала его, и вот уже цель достигнута – бывшая шлюшка с Сенной вот-вот станет почтенной замужней дамой, со временем – женой доктора, талантливого, надо сказать, и перспективного… - Ника, можно мне войти? – Илья стоял у двери в ее комнату и мечтал лишь об одном, чтобы она оказалась там одна. Наверное, им все же следует напоследок поговорить откровенно.
Вероника Веселова: Ника сидела в комнате одна, Сергей давно ушел, заглянув лишь на минутку, чтобы сообщить о разговоре с Кузнецовым. Молча кивая на все восторженные мечтательные реплики, она позволила поцеловать себя в щеку на прощание, отправляя Огнивцева восвояси. "Дал свое согласие... значит, он не против, значит, он легко отпустит меня",- в руках у девушки был сейчас батистовый мужской платок, который Илья Ильич дал ей в зимний январский вечер, в их первую встречу. Ника машинально то разворачивала его, то складывала вновь, задумчиво вглядываясь в темную улицу за окном. Интересно… он когда-нибудь вспомнит обо мне после того, как я уйду из этого дома? Я бы хотела, но, наверное, не смогу его забыть… он ведь подарил мне шанс на нормальную жизнь, а я, дурочка, захотела большего и от этого страдала, но теперь-то все на своих местах? Ведь так? Ответ на вопрос был очевиден, но Ника запретила себе об этом думать, поэтому все было «так». Тихо вздохнув, девушка хотела было уже задуть свечу и прилечь на постель, как в дверь постучали. Встрепенувшись, Вероника панически раздумывала, может быть притвориться спящей, и он уйдет? Но и она прекрасно понимала, что разговор должен состояться, каким бы он ни был! - Войдите, - тихий, немного уставший голос впустил Илью в полумрак ее спальни. Ника сидела на краешке постели, молча наблюдая за ним. Голубые глаза потухли, увидев перед собой серьезное каменное лицо, - вы пришли поговорить?- очевидный вопрос был глуп, но он молчал, а тягостная пауза нестерпимо давила. Даже сейчас вы не снимите маску? Неужели вам настолько все равно??-плакало сердце, жестоко смиряемое обманчивыми выводами, которые были сделаны ранее.
Илья Кузнецов: Илья вошел в полутемную комнату и остановился у входа. Он не собирался задерживаться здесь надолго, а потому – не стоило и заходить далеко. Во всех смыслах. Нику Кузнецов обнаружил, сидящей на кровати, сжимающей в руках батистовый носовой платок, на котором он разглядел вышитые собственные инициалы. «Откуда он у нее?» - с некоторым удивлением подумал Кузнецов. Но удивление быстро сменилось иронией с легким оттенком презрения. Ах, хороша актриса! Не трудно было предположить, что он, наверняка, пожелает зайти, чтобы поговорить. И, предусмотрев это, она запаслась «реквизитом» заранее. А уж изобразить печаль-тоску во взоре – это мы умеем! Браво, мадемуазель, браво! Он смотрел на нее, молча, она тоже ничего не говорила, и эта пауза могла бы длиться вечность, однако в планы Кузнецова не входило быть участником ее бенефиса, поэтому он тихо кашлянул, словно бы вдруг поперхнулся, и проговорил сухим, почти официальным тоном: - Я, собственно, на минуту. Хотел поздравить Вас с… помолвкой, - очень хотелось сказать «с удачной охотой», но Илья сдержался. Ибо, скажи он это, наверняка последовала бы эмоциональная реакция со стороны Ники, а в его планы вовсе не входило вступать с ней в словесные дуэли. – Сергей – очень хорошая партия для Вас. И я надеюсь, соглашаясь на его предложение, Вы также осознаете и меру ответственности, какую накладывают на человека брачные узы. Простите, что говорю об этом сейчас. Но, раз уж жених Ваш счел меня кем-то, вроде опекуна для Вас, то позвольте мне немного побыть в этой роли… напоследок. Я, видите ли, действительно, ценю его, как ученика и как человека. И считаю, что он заслуживает счастья в браке с любимой и любящей его женщиной. Скажите честно, Ника, Вы действительно любите его? Или... или, возможно, хотите просто поскорее уйти из этого дома?
Вероника Веселова: Вот, значит, как!!! Он беспокоится о будущем Сережи… Он… он, считает, что я не достойна и этого! Почему? За что, вы так меня ненавидите, Илья Ильич?! –внутри все похолодело, Ника, молча, слушала его «поздравительную» речь, силясь сдержать поток слез, вот-вот готовый сорвать, с трудом приобретенную, маску апатии. Каждое слово становилось иголкой, и в без того, кровоточащую душу. Это было просто невыносимо. Зачем он спрашивает, люблю я Сергея или нет? Какое ему вообще дело до всего этого?! Радуйтесь, Илья Ильич, все, скоро я уйду отсюда, и вам больше никто не будет мешать ни в чем и никогда!!! Пусть я не достойна такого счастья, которое мне сулит брак с порядочным человеком! А вы вообще не достойны любви! Вы никогда не узнаете, что это такое, потому что вместо сердца у вас камень, поросший плесенью и мхом! Плотно зажав в руке его платок, так, как будто кусок ткани мог ей чем-то помочь, Ника, сглотнув, начала говорить: - Спасибо вам, Илья Ильич на добром слове, ваше мнение… оно для меня много значит. И сейчас я поняла, что действительно вы стали мне именно опекуном, который заботился, воспитывал… а теперь, - слезы покатились по щекам. - вот, помогли и мужа подыскать. Ведь, не попади я к вам в дом, то и с Сергеем никогда не познакомилась. Кому нужна чумазая, бездомная уличная девка? А вот вы не побоялись, взяли в дом, обогрели, накормили, приручили…. - а слезы все текли и текли. - я прошу вас не надо … не надо спрашивать о том, о чем вы не имеете ни малейшего представления. Любить- это не только целоваться по углам… наверное, как вы считаете. Любить - это в первую очередь, уважать и хотеть быть рядом с этим человеком, знать, что ты нужен, наплевать на все, жить ради него, просыпаться каждое утро с мыслью о нем! – голос, сорвался. На миг она замолчала, а потом все также спокойно продолжала.- Вы правы, я не люблю Сергея, но это ничего не меняет. Я готова сделать все, чтобы он был счастлив. Я научусь его любить!… - порывисто смахнув непрекращающиеся потоки слез, Вероника пристально посмотрела в глаза Кузнецову. - Я вас люблю, безнадежно, давно,- сердце защемило. - но это не важно, вы всегда отмахивались от меня, смеялись… вы быстро меня забудете,- всхлипнув, девушка опустила глаза. Она осмелилась признаться в своих чувствах… сердце летело в пропасть. Теперь он знает, и, наверное, сейчас будет смеяться надо мной. Ну и пусть!!! Я должна была сказать…и…. Казалось, что Илья находится в оцепенении, глядя на нее широко открытыми глазами, так, как будто видит ее в первый раз. Сделав шаг к нему, Ника на секунду замерла, раздумывая над тем правильно ли она поступает, но этот порыв уже нельзя было ничем усмирить. Еще один шаг, и она совсем рядом. - Я хочу вернуть вам долг… И пусть это будет последняя неприятность, которую вам причиню…- с этими словами Ника, поднявшись на цыпочки, коснулась своими губами его губ, даря ему настоящий поцелуй. Закрыв глаза, она прильнула к нему, а слезы, не переставая, катились по щекам.
Илья Кузнецов: Перед сколькими мужчинами она разыгрывала этот спектакль? Сколько из них купились на невинный взгляд этих синих, наполненных слезами, глаз? Да что говорить, он и сам постоянно забывал, что имеет дело не с невинной барышней, а с... профессионалкой. Она прекрасно знает, чего хочет! Надежно заполучив в свои руки синицу, отчего же теперь не попытаться еще разок выстрелить из тяжелых орудий по журавлю, которому прошлый раз удалось как-то вывернуться из расставленных на него силков? Понимая это разумом, Кузнецов, тем не менее, стоило ее теплым мягким губам коснуться его губ, мгновенно понял так же и то, что ему, оказывается, плевать! Плевать на все эти логические доводы. Она хочет представить себя его повелительницей - пусть! А он совсем ненадолго представит, что все ее слова - это правда. И пусть потом он будет жалеть о том, что делает сейчас, но это будет потом, а теперь... Он покрывал поцелуями лицо, шею девушки, спускаясь к груди и возвращаясь, назад, но намеренно избегал пока касаться губами ее губ, хотя хотелось, мучительно хотелось этого, но Илья не спешил. Подхватив девушку на руки, он сделал несколько шагов в сторону ее кровати и опустился туда вместе со своей ношей, располагая девушку у себя на коленях. Она не сопротивлялась. Напротив, точно ни одной косточки в ней не осталось, подавалась навстречу каждой его ласке, каждому прикосновению, заставляя его терять разум еще сильнее, хотя, существует ли вообще мера потери разума? Либо он есть, либо нет его, а Илья определенно рехнулся, но, как ни странно, это безумие ему нравилось.
Вероника Веселова: Губы ей не ответили, заместо этого, с какой-то сумасшедшей яростью принялись блуждать по ее лицу, потом по шее и ниже. Дыхание перехватило… а тело перестало принадлежать ей, полностью отдаваясь ласкам, которые он так щедро дарил. Тем не менее, стало страшно, а что будет дальше? Ведь, она ничего не знает о том, что должно произойти потом, после поцелуев. А Илья совершенно очевидно, окончательно сдался и теперь полон слепой решимости дать ей то, что она так долго ждала. Но именно этого ли ждала Вероника? И что она вообще хочет??? А важно ли это сейчас? Руки нежно легли ему на плечи. Она по-детски уткнулась носом ему в шею, робко касаясь губами бьющейся жилки. А он, казалось, не собирался останавливаться на робких детских ласках, все настойчивее давая понять о серьезности дальнейших событий. На секунду она замерла, пытаясь найти глазами его взгляд, но он, как-будто специально, избегал этого, все больше и больше заставляя ее тело подчиняться себе. Нет.. я не должна бояться… пусть это будет последнее, что я оставлю ему вместе со своим сердцем! Тихо выдохнув, Ника неуверенно прильнула к его груди, запуская ладонь под рубашку. Горячее тепло тонкими электрическими ниточками расползалось по всем жилкам. В бессилии совладать с собой, она решила отдаться на его милость…
Илья Кузнецов: Ника настолько искусно изображала невинность, что Илья вполне готов был поверить, в то, что он - первый мужчина, которому она позволяет столь откровенные поцелуи и прикосновения к себе. Если ей нравится эта игра, что же, он сыграет в нее, ради ее - и своего, конечно, удовольствия. С невинными девицами следует быть особенно нежным, поэтому Илья не спешил. Он аккуратно снял ее с колен и поставил перед собой, не выпуская, впрочем, из объятий совсем точно она могла вдруг убежать. Разница в их росте была такова, что, даже, когда он сидел, а Ника стояла, их лица были почти на одном уровне. Приникая, наконец, губами к ее губам, позволяя себе это, Илья чувствовал, как нарастает внутри него желание, но он сдерживался. Медленно - слишком медленно - он расстегивал крючки ее платья, постепенно, словно бабочку из кокона, высвобождая ее из одежды, отмечая каждый завоеванный таким образом участок ее тела, открывавшийся его взору, поцелуями. "Поверженный неприятель", ее платье, упало к ногам девушки, но было еще много других препятствий, которые Илья тоже преодолел. И, наконец, она предстала перед ним в одной тонкой нижней сорочке, как тогда, в библиотеке, но теперь все было совсем иначе... Сил для того, чтобы продолжать эту мучительную игру, больше не было. Илья довольно резко схватив ее за талию, уложил рядом с собой на кровать, и более ничего не изображая, жадно и требовательно стал целовать ее грудь сквозь ткань сорочки, чувствуя через тонкий батист, как она напрягается от неудовлетворенного желания, слушая, как все более частым и порывистым становится ее дыхание, как она выгибается навстречу его губам и тихо стонет в его объятиях. Когда же и этого стало мало, сорочка была безжалостно отброшена в сторону, и уже ничего не скрывала. Но он не собирался останавливаться на достигнутом, скользя губами по ее животу, задержавшись на розовом следе от пояса ее панталон, Илья спустился ниже, проводя языком влажный, быстро остывающий след на подрагивающей коже вокруг пупка, но не собираясь останавливаться и на этом...
Вероника Веселова: Кожа медленно покрывалась мурашками, неожиданно захотелось сжаться в комочек и прекратить всю эту пытку, но его губы.. как она могла это сделать? Судорожно вдыхая, Ника ощущала, как под умелыми пальцами с нее исчезают остатки одежды, и вот она, уже почти совсем обнаженная, стоит перед ним, словно мраморная статуэтка, как в тот вечер… Господи, как же это было давно…!!! Резкий рывок немного отрезвил, но когда увидела горящие глаза перед своим лицом, Ника совсем растерялась. Дрожащие руки неуверенно коснулись его спины, как-будто придерживая его, не желая отпускать. А тем временем, мучительное томление становилось просто невыносимым. Непонятное, чарующее чувство было пугающим и таким сладким. Чуть приподнявшись, Вероника взглянула ему в глаза, увидев там только огонь и желание обладать, завоевать, но ни отблеска нежного светлого чувства, ради которого девушка готова была отдать все что у нее есть - честь и невинность. А может быть все не так? Может быть, я неправа и ему не все равно, что сейчас с ним именно я, а не другая женщина?- лучик надежды просиял как раз тогда, когда он усилил свои порывы, а девушка, возбужденная такими догадками, с жаром стала перенимать его уроки любви, неумело, но с явным старанием. По-прежнему все плыло перед глазами, по-прежнему она не контролировала себя, но вот сердце стало биться чаще и внутри стало как-то теплее.
Илья Кузнецов: Таким себя прежде он не знал. Вообще не думал, что способен на такие порывы, однако это происходило с ним теперь. И было, в общем, все равно, какой он у нее по счету - первый или сто первый, но это была их первая ночь вместе, и Илья хотел сделать так, чтобы она никогда не забыла ее. Обнимая ее, целуя, лаская ее мягкую и податливую плоть, он был счастлив, как никогда до того. Она была создана для него - почему он, идиот, не осознавал этой простой истины раньше? Когда понял, что более не может оттягивать то, что должно между ними произойти, Илья на мгновение отстранился, прервал свои ласки и внимательно взглянул на Нику, точно удостоверяясь, что действительно желанен ей настолько же, насколько она нужна сейчас ему. Девушка лежала перед ним какая-то притихшая, но при этом в ее глазах было столько желания, что он понял - пора! Избавившись от остатков своей одежды, Илья быстро вернулся к Нике, лег рядом на бок, а потом накрыл ее своим телом, и, целуя и шепча нежные слова прямо ей в губы, овладел ею. Однако, при первых же попытках двигаться, Ника сжала его плечи и издала то ли стон, то ли всхлип, и он замер, пораженный внезапной догадкой. Кретин! Чертов кретин! Как же не понял?! Резко отстраняясь, он, ошарашенно и сконфуженно прошептал: - Ника, девочка, боже... Что же ты не сказала? Прости... Я... - он замолчал, сокрушенно роняя голову ей на грудь. А что сказать? "Прости, я не хотел?!"
Вероника Веселова: В тумане сладостного паралича откуда-то из глубин мозга прозвучали сигналы опасности. Пульсирующая боль пронзила нутро и так же резко отступила, оставляя лишь ноющий осадок. Нет, она не плакала… лишь зажмурилась и сильнее вжалась ему в грудь. Тихий шепот, нежные слова, а потом - как-будто взрыв, и вот он уже отстранился, ошарашенный своим открытием. Не ведая почему, Ника обхватила руками его шею, дрожащими пальцами лаская его волосы, все ее существо таяло в блаженстве, она прижалась к нему, не думая больше ни о чем. Боль ушла, осталась только нежность и легкий испуг. Сердце колотилось, словно птаха, - теперь она женщина! -Это ничего… правда… - дрожащим голосом прошептала она, робко проводя пальцами по его волосам, - прошу вас… - Когда он поднял голову, девушка потянулась к нему. Не нужно было подсказывать, тело само раскрылось навстречу, в то время, как затуманенный мозг еще не прекратил сопротивления и посылал слабые угрожающие приказы бурным желаниям. Благодаря ему, она ощутила власть и притягательность своего тела и готова была стерпеть любую другую боль, лишь бы он не размыкал объятий, лишь бы не ушел, оставляя ее совсем одну. Вот… теперь вы знаете, что я вас обманывала, притворяясь уличной шлюхой… что я глупая девчонка, которая влюбилась во взрослого мужчину, и теперь, без всяких угрызений совести, подарила ему самое драгоценное, что у нее было…и не важно, что будет потом… сейчас вы мой, никто не сможет у меня вас отнять, хотя бы сегодняшней ночью… Она отодвинула горькую мысль, которая тлела теперь где-то в глубине, что, хотя его так тянет к ней, он не дал понять что она значит для него больше, чем любая другая женщина! Ника не хотела сейчас об этом думать… Все завтра… все слезы завтра.. сегодня только ОН!
Илья Кузнецов: Она просила его... Горячая волна нежности к этой глупой маленькой птахе, забывшей об осторожности, обо всем на свете забывшей - неужто, ради него? - накрыла Илью с головой в тот же самый миг, едва она прикоснулась к его голове дрожащими пальчиками, пытаясь убедить его, что все в порядке. Но он-то понимал, что никогда не простит себе себя сегодняшнего и никогда не загладит перед Никой своей вины. Но, возможно, стоило хотя бы попытаться? Покрывая поцелуями - нежными, трепетными - ее тело с ног до головы, шепча ей самые нежные из известных ему слов, прислушиваясь к каждому ее дыханию, внимая каждому ее стону, обнимая ее потом с величайшим трепетом, будто самое большое сокровище на земле, отдавая ей всего себя, потому что только так и нужно... Только так - по-настоящему честно. - Ты мое счастье, ты хоть понимаешь это? - прошептал он Нике уже под утро, сонно обнимая и целуя ее макушку, покоящуюся на его груди. И добавил, усмехнувшись своим мыслям. - Я не понял, но мне, идиоту, простительно. А ты просто не смеешь меня так разочаровывать... Впрочем, вполне вероятно, что последнее он уже именно, что подумал, но вслух не произнес.
Вероника Веселова: Забываясь в сладостной нежности, которую так щедро подарила им эта ночь, Ника уснула абсолютно счастливой, уютно свернувшись у него под боком. Мерное биение сердца Ильи убаюкивало, девушка придвинулась еще ближе, приложившись ушком к его груди и слушала… слушала… слушала… пока не заснула. Услышав его тихий ласковый голос, где-то далеко-далеко, Вероника с трудом заставила себя открыть глаза. Вот и все… сказка кончилась… - судорожно вздохнув, она боялась поднять глаза. Вдруг он сейчас исчезнет? А может быть не того стоит бояться? Сейчас он скажет что-нибудь такое, что разобьет, и без того ставшее хрупким, сердце? Ведь, по-сути, ничего не изменилось - она отдалась ему, он принял ее подарок… Он мужчина, и его должно мало заботить, что будет потом с какой-то там служанкой, после проведенной с ним ночи. Всхлипнув, Вероника съежилась в комок, крепко жмурясь от вновь подступивших слез, которые все же сумели выскользнуть из под ресниц. Немного полежав так, девушка аккуратно выбралась из сонных объятий господина Кузнецова, судорожно втягивая воздух, чтобы, не дай бог, не разрыдаться в голос. Босиком прошлепав по холодному полу, она стыдливо оглянулась на кровать, где по-прежнему почивал ее любимый, совершенно не догадываясь, что с ней происходит. Подхватив сорочку, машинально ее натягивая, Ника все же не выдержала. Уткнувшись лицом в ладони, девушка сползла по стенке на пол и горько заплакала.
Илья Кузнецов: Сон, как и всегда, оставлял Илью не сразу, а постепенно. Но обычно ему даже нравилось пребывать на этой тонкой границе реальности и грёзы, поэтому он не торопил события и не открывал глаза. Тем более, что давно ему не спалось так сладко, как сегодня. Однако вскоре до его слуха стали долетать какие-то звуки, похожие на сдерживаемые всхлипы, из-за чего Кузнецову все же пришлось выдернуть себя из нынешнего блаженного состояния и вернуться в мир реальности. Он резко открыл глаза, сел в постели и рефлекторно повернулся туда, где, по его мнению, должна была теперь спать Ника. Но, вместо этого, вдруг, увидел, что девушка сидит зачем-то в углу, жалко сжимаясь в комочек и – да, плачет. В одно мгновение соскакивая с кровати, завернувшись в одеяло, потому что было, все же, довольно холодно, Илья ринулся к Нике, опускаясь перед ней на колени, пытаясь обнять и накрыть своей импровизированной «тогой» и ее. - Что, что случилось, милая моя? – испуганно проговорил он. – Почему ты плачешь? Зачем вообще вылезла из-под одеяла?! Холодно! Ты же простудишься!
Вероника Веселова: Ника судорожно глотала воздух, продолжая всхлипывать и бормотать что-то сквозь слезы. Тихо, как она не старалась, успокоиться не удалось, и Илья Ильич все-таки проснулся. Что же мне теперь делать? Сейчас он опять обдаст холодом, скажет что-нибудь по поводу моего поступка, а что тут можно сказать? Только то, что я шлюха…отдалась ему, а у самой на носу свадьба… Какая уж тут теперь свадьба, я не буду обманывать Сережу! Он прав, совершенно прав, я сделаю его несчастным, потому что не смогу полюбить… а сам Илья Ильич? После сегодняшнего, я ему стану отвратительна. Да, он был нежен, ласков, но лишь потому, что ему стало жаль меня, он всегда меня только и делал, что жалел, но никогда не любил… Когда плотная ткань еще теплого одеяла неожиданно накрыла сжавшуюся в углу Нику, девушка уже выстроила план своих дальнейших действий. А точнее, первый пункт, который нужно было сделать, как можно скорее: исчезнуть из жизни доктора Кузнецова и разобраться с Огнивцевым! Но для этого нужно было успокоиться, одеться и покинуть комнату. Сердце болезненно заныло, когда она поняла, что рядом с ней очутился Илья, который пытается ее успокоить, говорит нежные слова, к чему все это? Зачем он душу травит! Ведь, стоит только успокоиться и посмотреть ему в глаза, как тут же в них отразится раздражение или жалость! -Ни..ни.. ни…ничего… все… ик.. в порядке…ик…прос.. простите меня…- неловко пытаясь вывернуться из импровизированного кокона, Ника, уткнувшись взглядом в колени, страшилась касаться его, боялась, что он может обнять. Этакий лохматый плачущий ежик, который сам никак не может разобраться в себе.
Илья Кузнецов: Илья никогда не считал себя знатоком человеческой психологии, многие поступки и мотивы поведения людей оставались для него великой тайной. Нечего и говорить, что логику женщин он понимал еще меньше. Вот и теперь, глядя на безудержно рыдающую девушку, упорно утверждающую при этом, что с ней все с порядке, Кузнецов почувствовал абсолютную растерянность. Какой отродясь не испытывал, например, в своей работе. Не иначе, закон сохранения массы так проявляется - "ежели где прибавится, то в другом месте непременно убудет". Кажется, так было написано в учебнике химии? Его случай, абсолютно: в том, что касается медицины, недостатка знаний не наблюдается, а вот в прочем... Однако размышления на эту тему Илья решил все же оставить на потом, потому что смотреть на Никины слезы было невыносимо. Поэтому, устроившись с нею рядом на полу и, несмотря на то, что девушка слабо сопротивлялась, заключив-таки ее в объятия, обернув их двоих одеялом, Кузнецов прижался губами к темени Ники, нашептывая что-то успокоительное, точно она была маленьким ребенком. Он не был уверен, что поступает именно так, как нужно, но неожиданно это помогло! Всхлипы стали менее горькими и частыми, а вскоре Ника и вовсе затихла, доверчиво прижимаясь к нему, рождая тем в сердце Ильи приступы невыразимой нежности. невыразимой, потому, что он по-прежнему не мог облечь ее в слова. В те, которых, она, вероятно ждала от него сейчас. так они и просидели несколько минут, а потом, чувствуя, что Ника пришла в себя, Кузнецов очень мягко отстранился и посмотрел ей в глаза. - Ну и что, все же, стряслось, пока я спал? - ласковая улыбка тронула уголки его губ, и Илья пригладил ее растрепавшиеся кудри. - Кто успел обидеть мою девочку?
Вероника Веселова: Но не только Илья Ильич пребывал в глубокой растерянности. Ника, чувствуя его ласку, нежные прикосновения, думала лишь о причинах такого поведения со стороны доктора. Неужели это такая жестокая пытка, перед тем, как все между ними закончится? Плакать она перестала и теперь с жадностью впитывала каждое ласковое слово, уткнувшись лицом в его грудь. В это просто нельзя поверить… вот сейчас он встанет, оденется и уйдет, а я останусь одна… Почему же он медлит? Зачем обнял? Зачем все это? Хочет напоследок меня утешить? И как же хочется поверить, что все будет иначе… Судорожно вздохнув, собираясь с мыслями, девушка сумела поднять на него взгляд потускневших глаз и сказать: -Никто меня не обидел… Илья Ильич я понимаю, что вы… что вам то, что было между нами этой ночью… В общем, я не хочу, чтобы вы меня жалели и утешали. Все, что я вчера сказала, было правдой, но это ни к чему вас не обязывает. Вы… вы можете не волноваться за меня. Сегодня я уйду из вашего дома и больше никогда не напомню о себе. Простите меня за все, но…- голос дрогнул, но Вероника не остановилась. Она должна была сказать все, прежде, чем оставить его, – я и вправду вас люблю. В тот вечер, когда вы подобрали меня с улицы, вы подарили мне шанс выбраться из грязи, я и помыслить не могла, что эта встреча так много изменит. Я никакая не проститутка и тогда у меня просто не было выхода. На работу меня не брали, а идти было некуда. Я сбежала из приюта…В тот вечер я решилась на такую низость лишь потому, что по-другому мне было не выжить. Я очень боялась всего этого. Я долго наблюдала за другими девушками, что и как они делают, чтобы привлечь мужчин, а потом, вот, и сама решилась… и мне встретились вы. Илья Ильич, вы даже не представляете, как мне было страшно!- всхлипнув на миг, она уткнулась лицом в колени, борясь с комком в горле, после чего, набравшись сил, продолжила говорить. - А потом вы привели меня к себе домой, дали работу, крышу над головой… Казалось бы, что мне еще желать от жизни, но вы были таким добрым, понимающим. Сначала я к вам просто привязалась, как котенок или щенок к своему хозяину, а потом …Я все это говорю не для того, чтобы пробудить в вас жалость или сострадание, я просто хочу, чтобы вы знали… Мне трудно будет вас оставить, но так надо и так будет лучше для вас. Все, что я могла вам отдать, я уже отдала, у меня больше ничего не осталось, а вы достойны большего,- вздохнув, она отвела взгляд в сторону. На душе скребли кошки, но стало как-то легче. Она сказала ему все, как есть, не солгав, не приукрасив, теперь осталось только набраться сил и выбраться из его объятий.
Илья Кузнецов: - Тихо-тихо! Ну что ты? Только не плачь, а то я… тоже заплачу! – заметив, как вновь задрожал ее подбородок, Илья нежно поцеловал девушку сперва в него, потом в губы, потом взглянул в глаза и улыбнулся. Губы девушки тоже тронула легкая улыбка. Несмотря на то, что внешне Илья был спокоен, рассказ ее, более похожий на исповедь, очень взволновал его скептическую душу и подарил новую порцию мотивов для того, чтобы казнить себя за удивительную слепоту. Как он мог не заметить, не понять?! Это, каким же ослом надо было оказаться, чтобы не понять всей ее невинности и чистоты? А он не видел! Размышляя об этом, Кузнецов даже не придал сначала особого значения первой части ее монолога. Однако, когда до него дошел смысл сказанного, Илья взял Нику за плечи, разворачивая ее к себе и вновь внимательно посмотрел в лицо. - Погоди… Ты что говоришь-то? Что значит «ни к чему не обязывает», куда ты собралась?! Ника, да за кого же ты меня принимаешь, если подумала, что я выкину тебя из дома, как… использованную вещь?! – он вскочил на ноги и несколько раз прошел по комнате туда-сюда. – Ты ведь жена мне теперь. Жена, понимаешь? – Ника смотрела на него, молча, и в огромных ее глазах недоверие боролось с желанием верить. – Господи! Угораздило же меня влюбиться в такую дурочку! – он рассмеялся и прижал ее вновь к своей груди.
Вероника Веселова: Уткнувшись в теплую грудь Ильи, она боялась пошевелиться, не в силах произнести ни слова в ответ. Жена?! Почему он так сказал? Ведь это не так, какая я ему жена! – судорожно вздохнув, девушка подняла грустный взгляд на улыбающегося Кузнецова, готовясь ему возразить, но он опередил ее, произнеся фразу, которая привела все клеточки ее тела в дрожь. Влюбился??? В это я поверить не могу… влюбился… нет это не правда! Столько времени он вел себя со мной иначе и тут вот говорит, что влюбился. Такого же просто быть не может! Зачем он обманывает? Отстранившись, Вероника нашла его глаза. Сомнения в искренности его слов больно свербели в голове, но уйти, так ничего и не прояснив… Нет… нужно все выяснить раз и навсегда. Может, он вообще не то имел ввиду? -Илья Ильич, зачем вы все это говорите? Я нисколько не сомневаюсь в вашем благородном сердце, но мне не нужна такая жертва. Какая я вам жена?- голос был тихий, спокойный. Слезы иссякли, осталась просто слабость, которую нужно скрыть всеми правдами и неправдами, иначе ничего не выйдет, иначе она не сможет уйти, - пусть ваша совесть успокоится, – она мягко улыбнулась, легонько коснувшись кончиками пальцев его щеки. - Я не пропаду, честное слово. Устроюсь на работу, например, в какую нибудь гостиницу горничной, а там видно будет, – плотно сжала губы, отводя взгляд, - а у вас работа… вам не к чему думать о таких глупостях. - Я вам не верю… не можете вы любить меня, не можете хотеть сделать меня своей женой. Я - никто, я сирота безродная, а вы - достойный человек, вам нужна другая! – неожиданно выпалила Вероника отшатнувшись от него. - Я мечтала об этих словах, но сейчас понимаю, насколько это было глупо. Илья Ильич, умоляю вас, не обманывайте ни себя, ни меня!
Илья Кузнецов: От ее последней реплики Илья опешил. - «Достойный человек», - усмехнулся он криво, маскируя иронией обиду. – И чем же это я заслужил такое звание, скажи на милость? Достойный – чего? Если я, в твоем представлении действительно таков, как ты говоришь, то только презрения, пожалуй. Не веришь мне?– он встал и принялся одеваться, не глядя на девушку. – Стало быть, не хватило мне дара убеждения, чтобы ты поняла… - Илья обернулся и посмотрел на нее серьезно и грустно. – Чтобы ты поняла, насколько все, что между нами случилось, важно для меня. Ника, я – не сказочный принц, я не идеален. Даже, пожалуй, слишком не идеален, но я люблю тебя. И хочу видеть своей женой только тебя, а не какую-то абстрактную «другую», которая, как ты думаешь, мне нужна. И еще одно я хочу, чтобы ты знала. Я впервые в жизни сказал слово «люблю» именно тебе. Оно, в моем представлении, стоит слишком дорого, чтобы разбрасываться направо и налево. Впрочем, если ты мне не веришь, то, наверное, нет смысла говорить об этом дальше. Кузнецов застегнул последнюю пуговицу своей сорочки, взял в руки жилет и направился к выходу из комнаты.
Вероника Веселова: -Нет!!! Стойте! - она в один прыжок оказалась рядом, охватив дрожащими руками его за талию крепко, вжавшись в его тыл, - простите меня, я вас мучаю и себя. Я верю вам, верю и не хочу, чтобы вам было плохо. Я люблю вас… и боюсь, что все равно не смогла бы уйти,- оказавшись перед ним, девушка потянулась к нему, заключая любимое лицо в ладони, и, привстав на цыпочки, стала покрывать его поцелуями, куда могла дотянуться, а Илья Ильич предусмотрительно, то ли под ее напором, то ли по собственному желанию, нагнулся пониже, после чего Ника смогла обвить его шею руками. Коснувшись губами его уха, девушка прошептала. - Я буду для вас женой. Я постараюсь сделать вас счастливым! Глаза сияли неподдельным счастьем, Ника продолжала крепко крепко обнимать Илью, боясь разжать руки. Вдруг она так сильно его обидела своими словами и сейчас, стоит ей разжать пальцы, и он оттолкнет ее и уйдет.
Илья Кузнецов: Илья остановился у двери и взялся за медную ручку, собираясь повернуть ее. Он помедлил - немного, всего секунду, но и ее хватило, чтобы Ника бросилась следом, прижимаясь к его спине. Кузнецов замер на месте в уголках его губ мелькнула улыбка. Был ли это расчет? Если и да, то самую малую толику. Ушел бы он, если бы она не побежала следом? Пожалуй, да, но вряд ли далеко и надолго, потому что, в самом деле, больше не представлял своей жизни без этой девчонки, разворачиваясь к ней, заключая Нику в объятия, Кузнецов целовал ее лицо и руки. - Господи, да куда ж я теперь от тебя! - прошептал он ей прямо в губы между поцелуями. - Ты только не говори так больше, ладно? - девушка с готовностью кивнула, а Илья вновь прижал ее к своей груди. Вскоре он подарил ей изящное колечко с бриллиантом в честь их помолвки. Ника отнекивалась от этого подарка, но Илья настоял: должно же быть у них хоть что-нибудь правильно? Еще одним сложным моментом был разговор с Огнивцевым. Понятное дело, что объяснялся со своим студентом Илья Ильич сам. Сережа выслушал его молча, а потом, понуро заметил, что все понимает, что всегда подозревал это и, в общем-то, рад, что все выяснилось именно теперь, а не после того, как они с Никой бы поженились. Понимает и принимает, но навряд ли сможет простить - по-крайней мере, в ближайшем будущем. Понял его и Кузнецов. Но в любви большинство из нас - эгоисты, и Илья Ильич, для которого обретение любимой девушки оказалось оплачено потерей любимого ученика, счел эту плату за свое счастье вполне разумной.
полная версия страницы