Форум » Петербург » Укрощение строптивых » Ответить

Укрощение строптивых

Вероника Веселова: Время - февраль 1833 года Место - улицы Петербурга - квартира Ильи Кузнецова Участники - Вероника Веселова, Илья Кузнецов

Ответов - 36, стр: 1 2 All

Вероника Веселова: После того памятного вечера прошло всего, каких-то несколько дней. Ника, как ни в чем не бывало, вернулась к своим прежним обязанностям, да с еще большим рвением. Ни грустинки, ни слезинки больше не мелькало в ее ясных голубых глазах, напротив, они были наполнены отчаянной решимостью. Клара Оскаровна пребывала в глубочайшем недоумении от поведения своей помощницы. Девчонка летала по дому, как будто ее покусали осы, то и дело норовя лишний раз попасться на глаза хозяину, при этом, казалось бы, совершенно случайно и без всякой цели. Нужно проявлять безразличие, и при этом делать вид, что ничего не произошло. Он ведь ведет себя именно так? Значит, будем воевать вашими методами, Илья Ильич, и посмотрим, как долго вы сможете сохранять спокойствие. Я все поняла и теперь знаю, что мне делать! Как-то утром, Ника принесла чай в кабинет Ильи. Мило улыбнувшись, девушка пожелала доброго утра и принялась расставлять посуду. Сегодня на ней было надето светло-серое платье с тугим корсажем, выгодно подчеркивал грудь и неизменный накрахмаленный передничек с кармашками. Правда, был в ее наряде малозаметный с первого взгляда изъян - верхние пуговки лифа были кокетливо расстегнуты и, как-бы невзначай, отвернут краешек воротника, тем самым, выставляя на обозрение прелести нежной шеи. Мерно наливая чай, она нарочито резко - "случайно" склонилась, и на стол с тихим звоном полетела шпилька, траектория падения которой, так же удачно, оказалась весьма продолжительной. Ох,.. какая незадача… придется потянуться через весь стол! Да так изловчиться, чтоб еще и посуду не задеть! Украдкой улыбнувшись, она огорченно охнула и грациозно потянулась за своей потерей, опять-таки "случайно" бросив короткий взгляд на доктора. Когда она выпрямилась и ловко воткнула шпильку обратно в прическу, никакой видимой реакции не последовало, что, естественно, несколько огорчило девушку. Впрочем, это огорчение было столь мимолетным, что уже через несколько секунд она вновь улыбалась, щипчиками накладывая сахар в подстывший чай. - Илья Ильич, я хотела у вас отпроситься на пару часов. Мне нужно сходить в швейную лавку, и еще немного погулять с Сережей в сквере. Клара Оскаровна сказала, что не против. Обещаю, что вернусь к обеду, - сложив на передничке руки, она выжидательно посмотрела на Илью, который увлеченно изучал утреннюю газету. С Сережей она действительно собиралась встретиться. В конце-концов, нужно извиниться за тот вечер, уж больно не хотелось обижать этого милого и славного молодого человека, да и потом, лишний раз позлить господина Кузнецова было бы не плохо. Но совесть уже неоднократно била во все колокола, что так себя вести нельзя. Юноша влюблен в нее - это очевидно, и вот так играть с чужими чувствами? Правда, есть с кого брать пример… И все равно, как бы то ни было, сейчас она не сможет отказаться от его общества – оно ей было нужно. Да, может, это подло и нечестно, но сейчас Нику это волновало меньше всего. Когда наступит время, я попрошу у него прощения. Думаю, что он поймет, и мы сможем остаться друзьями. А пока - будем корчить из себя влюбленную дуру со всеми атрибутами невинных девичьих переживаний… а может быть, и не таких уж и невинных…

Илья Кузнецов: Мир и спокойствие вернулись в дом Ильи Ильича так легко, что он и сам этого не ожидал. Доктор, по-прежнему, вел прием пациентов, учил студентов в университете, а Клара Оскаровна и Ника вели его дом. Казалось бы, ничего не изменилось в их жизни, но в то же время - изменилось все. И произошло это как-то исподволь, Илья Ильич и сам не заметил, как и когда именно. Но, каждый день удаляясь от во времени от той ссоры, вместо того, чтобы остывать и забывать, Илья Ильич чувствовал, как между ним и Никой, напротив, нарастает некое магнетическое напряжение. И не в последнюю очередь - из-за того, как ведет себя сама девушка. Нет, ничего особенного она не делала. Может быть, это было случайностью, конечно, только последние дни Илья то и дело сталкивался с ней в доме. И всякий раз все с большим трудом убеждал себя в том, что относится к ней по-прежнему, что тот поцелуй ничего не значил... Тщательно подавляемые разумом во время бодрствования, подобные мысли о Нике порой выходили из-под его железного контроля ночами. И тогда Илья просыпался, не сказать, чтобы в холодном поту, но с ощущением неловкости и даже стыда за себя. Однако поделать ничего не мог, и от этого лишь пуще злился и делал вид, что ему все равно, что она делает и как при этом выглядит. Поэтому и пялился сейчас изо-всех сил в "Петербургские ведомости", сотый раз прочитывая одну и ту же строчку, лишь бы только не смотреть на нежную девичью шею в чуть расстегнутом вороте платья, на которую, когда Ника как-то резко наклонилась, и шпилька со звоном вывалилась из ее прически, немедленно мягко опустились один или два золотистых завитка ее локонов... Не чувствовать легкий аромат ее духов, когда она стоит так близко. Хотя, навряд она пользуется духами, стало быть, это ее аромат... Чувствуя, что теряет контроль над собой, Илья Ильич немалым усилием придал своему лицу выражение и вовсе каменное и сделал вид, что закашлялся. А Ника, тем временем, уже отпрашивалась у него по каким-то своим делам. Первая часть его совершенно не интересовало - какие-то лавки швейные. А вот, когда она заговорила про свидание, которое ей назначил паршивец Огнивцев - конечно, свидание, а как еще это можно назвать?! - Илья уже чувствовал малопреодолимое желание совершить убийство, путем устройства искуственной асфиксии. Проще говоря, ужасно хотелось Сергея удавить. А еще пуще - надавать по голове себе самому, идиоту эдакому, за то, что вообще привел его в свой дом. Впрочем, как уже было сказано, внешних проявлений этой бурной внутренней душевной жизни не было никаких. Илья Ильич лишь сдержанно кивнул в ответ и проговорил довольно язвительно: - Хорошо, можешь быть свободна, но, умоляю, постарайся в этот раз не злоупотребить его гостеприимством, - после чего вновь уткнулся носом в опостылевшую газету. Которую безжалостно швырнул в камин, едва дверь за Никой закрылась и еще некоторое время довольно злобно наблюдал, как она там горит, отпивая большими глотками чай, который ему сделала девушка.

Вероника Веселова: Изобразив на лице самое счастливое выражение, девушка умчалась заканчивать дела. На самом деле, спешить было особо некуда. Встреча была еще не скоро, но будет не лишним показать, что она очень спешит и прям-таки рвется увидеть Сергея. Поэтому, промчавшись по дому с веничком для смахивания пыли, девица выскользнула из дома в полдень. Сергей должен был прийти в сквер в два часа, а это значит, что времени пройтись по лавкам предостаточно. Увлекаясь рукоделием еще в приюте, Ника с завистью наблюдала, как Клара Оскаровна вечером на час обязательно садится за пяльцы. Своего рукоделия у девушки не было, а так хотелось хоть немного отвлечься, посему нужно было запастись всем необходимым. Время пролетело незаметно, подобрав края юбки, чуть ли не в зубах держа кулек с покупками, Вероника выскочила из очередного магазина, словно ошпаренная. Черт! Опаздываю уже на целых полчаса! А домой мне надо в три! Как же нехорошо все получается! – промчавшись через очередной квартал, девица влетела в сквер, где моментально наткнулась на Сергея. Принявшись извиняться за опоздание, получив в ответ бормотание о том, что все в порядке, кулек с леденцами и апельсин от смущенного молодого человека, Ника успокоилась. Они прошлись взад-вперед по аллее, поболтав о погоде и о какой-то ерунде, хотя, судя по тому, как Сергей краснел, разговор ему удавался с трудом, но Нику это совершенно не волновало. Мысли девушки были далеко, она думала над тем, как-бы еще подразнить Илью. Сегодняшний утренний эксперимент, кажется, оказался совершенно бесполезным. Он даже бровью не повел и все ее старания пошли прахом. Но ведь это только начало, она обязана придумать что-нибудь более действенное, чтобы как следует раззадорить «господина Каменное сердце». Гуляли они всего ничего, но Нике вдруг пришла в голову гениальная мысль. Подхватив Сережу за локоть, она поволокла его за собой, бросив на ходу, что очень сильно опаздывает и просит проводить ее прямо до порога. Она знала, что почти у самого дома господина Кузнецова с недавних пор образовалась гадкая выбоина на дороге, в результате оттепели, сменившейся небольшим похолоданием, сегодня утром превратившаяся в лужу, затянутую слоем тонкого льда. Сама Ника ловко обогнула «ловушку» а вот Сергей, засмотревшись, пошел прямо и провалился в холодною мокрую кашицу. Ну что ж… теперь, Сергей, вам придется побыть у нас дома как минимум час, пока сушится обувь. В конце-концов, он не посмеет вас выгнать, отказав в тепле и горячем чае! Улыбнувшись в сторонку, маленькая лицемерка натянула на лицо самое обеспокоенное выражение, участливо протягивая руку Сергею, который уже успел расстроиться и теперь стоял в сторонке, потряхивая то одной, то второй ногой, как-будто бы тем самым заставляя окоченевшие ноги согреться. Но я ведь не виновата, что он угодил в эту лужу… я просто ему не сказала…


Илья Кузнецов: Его внимание привлек какой-то шум, доносящийся из парадного. Илья Ильич отложил в сторону перо и прислушался. Похоже, Ника вернулась домой, а Клара Оскаровна что-то с ней обсуждает. Хотя, нет... Там был еще и мужской голос... знакомый. Возможно, это кто-то из пациентов к нему наведался? Хоть сегодня и выходной, но всякое случается. Кузнецов поднялся с места, сделал несколько шагов к двери и выглянул в коридор. Ах, лучше бы это был пациент! Самый тяжелый, самый вредный из них! Но нет: посреди парадного стояла сутулая долговязая фигура Сергея Огнивцева, а рядом с ним суетились Клара Оскаровна и, разумеется, Ника. С трудом подавляя в себе неведомо откуда взявшееся раздражение, немедленно всколыхнувшееся противной жгучей волной при виде студента, смущенно отнекивающегося от каких-то настойчивых предложений обеих женщин, доктор Кузнецов вышел, наконец, из своего кабинета и присоединился к мизансцене. Оказавшись ближе, он понял, в чем причина ажиотажа: Сергей умудрился где-то промочить ноги - да не просто чуть-чуть, а так, что его ботинки выглядели насквозь мокрыми, и даже вокруг уже натекла грязноватая лужица. Клара Оскаровна и Ника убеждают его остаться, чтобы просохнуть хоть немного, а он отнекивается и порывается уйти. "Вот, интересно, - мысленно спросил его Кузнецов. - Где же тебя черти носили, дурья башка, чтобы в мороз - ведь там мороз! - так промокнуть?!" Впрочем, вопрос был скорее риторический. И Ревнивец внутри Кузнецова быстро оказался придушен Доктором, который не мог позволить молодому человеку вот так просто схватить простуду. Поэтому, что бы не чувствовал внутри, Илья Ильич посмотрел на Огнивцева и заговорил с ним с максимальным дружелюбием, на какое теперь был способен по-отношению к этому человеку: - Серёжа, ну что Вы, право, точно девица-институтка ломаетесь? Оставайтесь. Вам надо непременно высушить обувь. Вы же почти доктор сами, должны понимать, чем может кончиться прогулка по морозу с мокрыми ногами? - Илья Ильич сделал приглашающий жест. - Пойдемте в мой кабинет. А Вы, Ника, - обернулся он к девушке и посмотрел чуть насмешливо, - найдите нашему гостю тапочки, а его обувь отнесите, что-ли, на кухню, поближе к печке поставьте? Он намеренно говорил с ней так, точно подчеркивая ее статус прислуги в своем доме. "А и пусть! Пусть знает свое место! Сколько можно, в конце-концов?!" - торжествуя, воскликнул внутри него Ревнивец, отдышавшись, едва внутренний Доктор ослабил свою железную хватку...

Вероника Веселова: Ну вот… кажется, все получилось…- довольно улыбнувшись сама себе, Ника, практически волоком, втащила упирающегося студента в дом. Клара Оскаровна, встретившая их на самом пороге, приняла с рук на руки смущенного Сергея, который в свою очередь был настолько раздосадован случившимся, что покраснел, словно спелый помидор перед сборкой урожая. - Сереженька, Господи, проходите скорее в дом!- лепетала девушка, поглядывая в сторону комнат хозяина, который наверняка услышал шум, поднятый в холле. Экономка уже усадила его на банкетку, приговаривая что-то на немецком, как в комнату вплыл Илья Ильич со своим чертовым напускным спокойствием. Ну, что за мерзкий человек! Из кожи вон лезешь и никакой реакции! Ну ничего, мы еще поглядим, какой вы толстокожий на самом деле, а потом…. А что потом - будет видно. И тут Илья, с явным желанием уязвить, в приказном тоне объявил свои распоряжения. Вот, значит, как вы со мной заговорили!- замерев на секунду после его слов, она подняла глаза-льдинки на Илью, - значит, мне теперь приказывают!!! Не говоря ни слова, она умчалась в свою комнату. Там в укромном ящичке лежали шерстяные носки, которые она собственноручно вязала вот уже несколько недель под чутким руководством Клары Оскаровны, схватив их, девушка замерла, нежно разглаживая теплую вещицу в руках, как бы раздумывая. Сережа больше их достоин, чем этот бесчувственный упырь, да и к тому же, он в жизни их не наденет, так чего зря пропадать добру?- сжав их в руке, девушка помчалась в кабинет, чуть было, не сбив с ног Клару Оскровну, спешившую в ту же комнату с подносом, на котором дымился горячий чайник. -Ты разве их закончила?- поинтересовалась немка, на пороге, увидав в руках девушки изделие. Ника ничего не ответила, лишь улыбнулась, пропуская ее вперед. - Тапочки я не нашла, зато у меня для вас есть подарок, - игнорируя присутствие Ильи, Ника подошла к сжавшемуся на краешке дивана студенту и решительно протянула свое сокровище ему. -Сама связала… они намного теплее, чем тапочки, так что ваши ноги быстро согреются,- мягко улыбнувшись, напоследок бросив холодный взгляд Илье, она торопливо вышла из комнаты, с легким уколом вины за то, что оставила несчастного, ни в чем не виноватого Сережу на растерзание светилу медицины.

Илья Кузнецов: - Ну что же Вы не похвастаетесь подарком? – с тщательно скрываемым сарказмом спросил у Огнивцева Илья Ильич, глядя на то, как молодой человек смущенно крутит в руках носки. – Надевайте же! В самом деле, так согреетесь гораздо быстрее, - «и гораздо быстрее, наконец, отсюда уйдете». - Да я… Илья Ильич, неловко мне. Я к Вам вторгся так внезапно. Сам не пойму, как в лужу эту проклятую угодил… Спасибо, что пригласили, - промямлил юноша, и стал, действительно, натягивать шерстяные узорчатые носки, вид у него при этом вышел исключительно комический, точно у шута какого-то. Чтобы сдержать ухмылку, Кузнецов был вынужден прижать на мгновение к губам ребро ладони и сделать вид, что поперхнулся кашлем. «Хорошо бы и она его увидела», - подумал злокозненный доктор, взял со стола колокольчик и позвонил в него. На зов явилась Клара Оскаровна, что несколько не соответствовало коварному плану Кузнецова, а потому он велел экономке, чтобы та передала Нике его просьбу принести в кабинет таз, кувшин горячей воды и горчицы. - Думаю, будет не лишне, если Сергей еще и ноги попарит, - пояснил он свое требование фройляйн Кнабе, та внимательно взглянула на Кузнецова, впрочем, найдя странным не само приказание, а то, что исполнять его надо непременно Нике. - Доктор, но я могу и сама приносить фоду и горчитца, - сказала она. - Нет! Клара Оскаровна, не надо! – он воскликнул это несколько громче и с большей ажитацией, чем сам от себя ожидал, отчего и Сережа и немка разом удивленно обернулись к нему. – Я… хотел сказать, что Ваш радикулит может вновь обостриться от переноса тяжестей, таких, как кувшин с водой… Да-да! Не спорьте. Пусть это сделает она, - с нажимом добавил Илья Ильич, – так будет правильно. - Как угодно, герр Кузнецов, - маленький книксен, и Клара Оскаровна, которую отродясь не беспокоила спина, но которая никогда не спорила со своим хозяином, вышла прочь из комнаты, отдать распоряжения для Ники.

Вероника Веселова: Суетясь на кухне, Ника что-то бодро напевала себе под нос, когда в помещение вошла озадаченная Клара Оскаровна, которая старалась скрыть свое настроение грозным видом. Получив распоряжения от хозяина, девушка ни разу не засомневалась в истинных намерениях господина Кузнецова еще раз подчеркнуть свою власть над ней перед Сережей. Ну и что! Ничего у него не выйдет! Сережа и так все понимает, а этот пусть пыхтит, как самовар, сколько ему влезет! Бочком проникая в кабинет, Ника ловко перехватила свою ношу, чинно водружая таз с водой на пол у самых ног Сергея. Юноша, продолжая краснеть и торопливо повторять слова благодарности, жал ноги под себя. Заметив это, Ника не смогла скрыть свое огорчение, и весь боевой настрой куда-то исчез. Метнув грустный взгляд на юношу, Ника еле заметно улыбнулась и, тихонько вздохнув, обернулась к Илье. - Что-нибудь еще, хозяин?- с нажимом на последнее слово, она шмыгнула носом, складывая руки на передничке. Тем временем, Сережа заметил ее взгляд и грусть, выругавшись про себя, парень решил спасать ситуацию. -Вероника, спасибо вам за ваш подарок, право же, носки просто замечательные. Мне никто никогда не дарил ничего подобного. Теперь простуда мне наверняка не грозит. Илья Ильич, наверное, все же не стоит возиться вам со мной. Я буду вам очень благодарен, если одолжите мне какую-нибудь обувь, чтобы я смог дойти до дома, а там я уже как-нибудь сам, да и с таким подарком я точно не заболею!- поднявшись, Сергей подошел к Нике и, ни с того ни с сего взяв ее руку, поцеловал. -Спасибо, Ника, я буду их беречь- получив в ответ сияющий взгляд и смущенную улыбку, Сергей, попререкавшись еще немного с Кузнецовым, все же покинул дом на Аптекарском, заручившись согласием на очередную встречу, а Ника, тем временем, уже обдумывала свои дальнейшие действия относительно мести господину «Каменная физиономия» и кое-что ей пришло в голову, это, конечно, было верхом безрассудства, да и, чего уж там говорить, бесстыдства тоже, но уж больно был желаем результат. Итак, дождавшись глубокого вечера, когда дом потихоньку стал готовиться ко сну, а Клара Оскаровна уже ушла к себе и, возможно, даже уже спала, Ника выбралась из своей комнатки и на цыпочках пошла в сторону покоев Ильи. На девушке была надета только ночная сорочка, да коротенькая вязаная шаль, все же ночью в доме было холодно. Коварная веселая улыбка сияла на ее губах, когда она потянулась к дверной ручке кабинета доктора.

Илья Кузнецов: Илья Ильич едва удержался от очередной ехидной реплики, когда Сережа склонился над рукой Ники, чтобы поцеловать ее. Вообще-то, общеизвестно, что дурной тон целовать руки незамужним барышням. Однако выскажи он это вслух, кроме того, что поставил бы в неловкое положение Сергея, не виноватого в том, что родился и вырос вдалеке от великосветских гостиных, и самого себя бы показал отвратительным снобом. Сумев превозмочь себя в смирении гордыни, доктор преуспел и в проявлении христианского милосердия: разумеется, обувь, которую попросил для себя Серёжа, была найдена в самый короткий срок. К тому же, вышло удачно – размер совпал, так что студент был безмерно счастлив, когда покидал своего доброго учителя, а учитель, в свою очередь, невероятно рад тому, что его благодарный ученик, наконец, покидает его дом. Радость, впрочем, омрачило то, что Илья успел заметить. А именно – нежные взгляды, какими обменялись между собой молодые люди, прощаясь. И этого вполне хватило, чтобы настроение его испортилось настолько, что, сразу после того, как дверь за Огнивцевым закрылась, Илья молча ушел к себе в кабинет, где просидел до самого вечера. Ужин ему принесла Клара Оскаровна, а не Ника, как всегда последнее время, но это было даже и лучше. Илья не хотел ее видеть сейчас. Почему? Он не знал сам, но чувствовал, что не нужно это вовсе. И вообще – ничего не нужно! Убеждая себя, что читает, он тупо смотрел в раскрытую перед ним книгу и курил больше обычного, размышляя о том, что с ним происходит такого, заставляющего забыть напрочь обо всех нормах и правилах поведения, вести себя, точно идиот. И почему это происходит с ним непременно тогда, когда рядом оказывается эта голубоглазая пигалица. Мысль о том, что влюблен, Илья отмел, как заведомо бредовую. Он просто не может влюбиться. С чего бы? Да и в кого – в Нику? Возможно, отъявленным сердцеедом он никогда не был, но у дам – настоящих дам, а не глупых уличных девчонок – имел определенный успех. Они даже добивались его любви, как, например, Елена. Красивая, талантливая, хоть немного истеричная… Не чета Нике. Но и она не зажгла в его сердце огня, который можно было бы назвать любовью. Страсть, желание – да. Но никак не любовь. А к Нике он чувствует, вероятно, просто… жалость, сострадание. Ну да, конечно! Именно так! Почему раньше не догадался? Старая история – отношения, где один заботится о другом, и оба привязываются друг к другу, иногда даже против воли, как в его случае. Кузнецов захлопнул книгу, энергично и метко швырнул окурок сигары в ярко пылающий камин, довольный тем, что его мозговой штурм оказался таким плодотворным. « Разобрался-таки в себе! Молодец, Илья Ильич, - мысленно усмехнулся он, собираясь перебираться в спальню, чтобы готовиться ко сну. – Любовь, любовь! Какая там любовь?» Он подошел к окну и выглянул в темноту зимней ночи. Внезапно за его спиной раздался легкий скрип отворяемой двери. Илья рефлекторно обернулся – и замер. Ника! Бесстыдная в своей невинности и невинная в бесстыдстве, она стояла перед ним в тонкой батистовой сорочке, едва прикрытой на плечах шалью, которая, хоть и была непрозрачна, но – черт-возьми! – ничего не скрывала, а может, это его воображение дорисовало недостающие взору детали? Прикрыв на мгновение веки, точно надеясь, что она – видение и после этого исчезнет, Илья Ильич глубоко вздохнул и проговорил как можно спокойнее: - Что ты тут делаешь? И почему еще не спишь?

Вероника Веселова: Ника еле-еле удержалась от того чтобы не улыбнуться при виде его удивленного лица. Смущенно подтянув краешек шали, девушка поежилась, изображая смятение и робость, и здесь все было так наигранно. Она растерялась окончательно, услышав спокойный голос Ильи, слова кокетливого приветствия застряли комком в горле. Господи, ну какая же я дура… зачем пришла? О чем думала! Прикусив губу, Вероника неловко потопталась на месте, переступив с ноги на ногу. Происходило что-то невообразимое, вся уверенность и воинственный настрой исчезли, становилось тревожно и неспокойно, даже страшно. - Илья Ильич, я…я…. думала что вы уже легли, и решила взять какую-нибудь книгу почитать. Мне не спится,- тихо, не смея поднять глаз, прошептала девушка. Нет… нельзя так… он ведь меня обидел! А я трясусь, как осиновый лист. Нужно собраться и вести себя, как намеревалась! Все это было настолько бессмысленно. Как бы ни хотела Ника верить в то, что способна отомстить Кузнецову, вырвать теплое чувство из груди невозможно. Она безнадежно любила и с этим уже ничего нельзя сделать. Может быть когда-нибудь пройдет? Рано или поздно все равно придется покинуть его. Он женится на ком-нибудь, а я просто не перенесу этого… не смогу быть рядом… Тряхнув распущенными кудрями, Ника уверено подняла голову, по обыкновению сложив руки перед собой, ожидая, что ей скажет Илья Ильич. Получилось не совсем удачно, от резкого движения с плеч слетела шаль. Ника даже не шелохнулась.

Илья Кузнецов: Все время, пока Ника тихо объясняла, зачем явилась к нему в кабинет в столь поздний час, Илья Ильич прилагал все усилия, чтобы взгляд его не опускался ниже уровня подбородка девушки. Ну или темени, потому что она стояла перед ним, потупившись. Но и здесь взгляд-предатель находил то, что упорно уводило мысли Кузнецова в сторону от предмета их разговора. Разглядывая пшеничного цвета завитки ее распущенных по плечам и спине волос, обычно аккуратно убранных в прическу, Илья вдруг представил, как приятно, должно быть, взять их, нежные, точно шелк, в руки, прижать к лицу… Или, напротив, убрать их с шеи и коснуться губами кожи вон там, за нежным ушком девушки… Чувствуя вполне объяснимую с точки зрения природы, но совершенно не логичную – с позиции его недавних логических выкладок, реакцию своего организма на соблазнительное зрелище, представленное взору, Кузнецов вновь вздохнул, но теперь как-то судорожно. «Зачем она пришла? На самом деле – зачем?» - думал он, в некоторой панике пытаясь здравым размышлением избавиться от наваждения. Книга ей нужна. Ну да, конечно, он сам однажды разрешил Нике приходить в библиотеку и брать те из них, что ее заинтересуют. Однако что-то не припоминалось случая, чтобы она воспользовалась этим разрешением. А сегодня? Что вдруг случилось и откуда такой внезапный интерес к чтению? Отвлекшись на эти мысли, Илья Ильич не сразу заметил, что Ника уже не смотрит себе под ноги, как до того, а напротив – буквально магнетизирует его взглядом. Будучи по жизни немного скептиком, Кузнецов никогда особенно не верил в месмеризм, а все его примеры, описанные в книгах, считал всего лишь проявлениями истерии у личностей соответствующего склада. Но теперь готов был усомниться в своей уверенности. И все из-за того, что делал с ним один лишь взгляд этой девушки. Чувствуя, что самоконтроль, с таким трудом восстановленный, вновь рискует быть поверженным, Илья с большим трудом отвернулся и отошел от нее подальше – на всякий случай. - Ну что же, возьми, если хочешь, - пробормотал он. И некоторое время украдкой наблюдал, как девушка бродит вдоль стеллажей, высматривая книгу, которая ей понравится. Сперва на нижних полках, потом выше. Наконец, кажется, она что-то выбрала. Однако полка, на которой стояла книга, была высоковата для Ники. Поэтому ей пришлось тянуться наверх изо всех сил, а Илье – вновь сходить потихоньку с ума, наблюдая ее стройную фигурку в соблазнительных позах. Наконец, не выдерживая более, он быстро подошел к ней со спины, и, всего лишь подняв руку, легко достал книгу, а Ника, тем временем, видимо, испугавшись его неожиданного маневра, развернулась и – оказалась практически в объятиях мужчины.

Вероника Веселова: Конечно, все напрасно, он, как всегда, неприступен и холоден, скажи спасибо, что вообще не выгнал вон! Ну что ж, раз уж пришла, нужно что-то выбрать, а возьму я, пожалуй, ту самую книгу, которую он мне показывал… кажется, она называется «Анатомический атлас». Смущено отведя глаза, Ника развернулась к полкам, выискивая глазами кожаный корешок с золотыми буквами. И вот, как назло, он оказался высоко, придется тянуться! Девушка, опершись одной рукой на полку чуть пониже, стала пытаться достать эту самую книгу, но тут неожиданно, практически перед самым носом, метнулась вверх рука Ильи. Ойкнув, девушка развернулась и практически впечаталась в грудь Кузнецова. Повисла пауза, за время которой Вероника успела побледнеть, а после начать краснеть. Ее руки невольно прижались к его теплой груди. Девушка робко подняла глаза, встречаясь с ним взглядом. -Простите меня, Илья Ильич… - за что она извинялась, Ника и сама не понимала, просто бормотала какие-то слова, продолжая покрываться румянцем. От него веяло теплом, и так хотелось прижаться щекой, чтобы погреться хоть чуть-чуть. Господи, да что со мной такое, почему мне так неловко? Я должна вести себя по-другому! Но не могу… не могу, хоть умри!

Илья Кузнецов: Ее маленькие ладошки уперлись в грудь Ильи, и идущее от них тепло он почувствовал даже сквозь ворсистый бархат коричневого шлафора, который, как всегда дома, надел сегодня поверх сорочки. Да что ладошки! Вся она в его объятиях была такая живая, теплая, что мучительно хотелось послать по известному адресу все свои жизненные принципы и все умные мысли, обнять ее покрепче, поцеловать – по-настоящему. Так, чтобы эта глупая маленькая девчонка, возомнившая себя роковой соблазнительницей, поняла, что с ним эти трюки, которые, вероятно, она успешно использует, когда хочет произвести впечатление на своих ровесников, не пройдут. Что он вообще не поддается дрессуре, а точнее, по природе своей – сам дрессировщик и привык, чтобы женщины делали так, как хочется ему, а не наоборот. И, если даже представить – такого быть, конечно, не может, но, если просто предположить, что однажды случится так, что он окончательно лишится разума и отдастся своим низменным желаниям, то ей следует это сразу понять и запомнить, если не хочет в дальнейшем ссор и конфликтов на пустом месте. Впрочем, не будет этого. Ибо в таком случае он, Илья, окажется на одной доске даже не с глупым Сережей Огнивцевым, понятия не имеющим о прошлом Ники, но с теми, кто покупал ее любовь на Сенной. С теми, от кого он однажды решил ее спасти, а теперь нарушает данное себе самому слово. В последний раз позволив себе вдохнуть аромат ее волос, Илья Ильич мягко отступил на полшага от девушки, разрывая возникшее между ними магнетическое поле. - Возьмите книгу, Ника, - проговорил он тихо, чуть охрипшим голосом, протягивая ей фолиант и тут, впервые обратив внимание на то, что, собственно, она решила почитать, вскинул брови от удивления, едва не присвистнув, и усмехнулся. – Весьма неожиданный выбор для чтения на сон грядущий. Но почему именно анатомический атлас?!

Вероника Веселова: Она машинально потянулась к нему. Наплевав на все свои глупые намерения, Нике захотелось прижаться, обнять его, просто так, по-детски, но Илья сделал шаг назад, разрывая вновь обретенную связь. Как тогда… Глаза невольно увлажнились, опустив голову, она крепко сжала губы и на миг зажмурилась, прогоняя подступившие слезы. Все безнадежно… Когда она только появилась в его доме, девушка и помыслить не могла, что настолько привяжется к этому человеку. Теплая постель. Вкусная еда… работа - чего ей еще желать? Сирота выбралась из грязи, сбежала от прошлой жизни, а все равно несчастна… Откровение об ее чувствах к Илье, пришло так внезапно, и как больно чувствовать холод, когда горячее сердце тянется к теплу. -Книга..? ах да… книга,- дрожащим голосом прошептала девушка, – просто мне понравились иллюстрации, вы… вы ведь показывали мне ее, - Ника прижала к груди альбом, не в силах более поднять на него глаза. Илья смеялся над ней – это очевидно. Поднять взгляд и увидеть ироничную улыбку на его губах? Нет, это было выше ее сил. Торопливо отходя от полок, Ника чуть ли не бегом устремилась к двери, на ходу подхватывая шаль. - Простите, что побеспокоила вас, Илья Ильич, – голос по-прежнему дрожал, - я верну ее завтра утром. Спокойной ночи,- девушка выскользнула в коридор. Очутившись у себя в комнате, Вероника долго не могла прийти в себя. Она так и уснула, прижимая к груди «Анатомический атлас» с изображением на 158 странице «полого мышечного органа», который лишал покоя и рвался на части в девичьей груди.

Илья Кузнецов: Как Илья и предполагал, внезапный интерес Ники к чтению, открывшийся тем воскресным вечером, оказался явлением разовым. Больше за книгами она не приходила. Да и вообще, последние пару-тройку недель на глаза доктору показывалась редко. Если уж только совсем невозможно было избежать встреч. И понимание этого, с одной стороны, давало Кузнецову право очередной раз похвалить себя за прозорливость – ведь, знал же, знал, что для нее это все игрушки! А с другой – подобные мысли, рождаясь в его голове, каждый раз отзывались тупой ноющей болью за грудиной, где, если верить анатомическому атласу, находится сердце. И, если прекратить на минутку быть умудренным жизнью циником, то следует признаться, что понимание того, что в очередной раз не ошибся в женщине именно таким образом, счастливым не делает никого. Даже его, Илью Кузнецова, человека весьма безэмоционального и привычного к разочарованиям. Тем временем сама Ника, кажется, отнюдь не скучала. Почти каждый день Илья Ильич слышал от Клары Оскаровны отчеты о том, что у в гостях у них – в его, причем, отсутствие, был Сережа Огнивцев. Что он много времени проводит с Вероникой, что девочка очень рада ему и буквально расцветает, когда видит его. На что Илья как-то даже не сдержал язвительной реплики о том, что Сережа, предавайся он с таким усердием изучению медицины, а не ухаживанию за барышней, уже, верно, защитил бы докторскую диссертацию. - Что Фы такое говорите, герр доктор? – удивилась в ответ на это немка. – Это есть любофь, это естественно, кому, как не Фам понимать, что будет только хорошо и для Фероники, и для Сериожа, когда они поженятся?! - О чем это Вы, Клара Оскаровна? - Илья подозрительно посмотрел на экономку, которая внезапно потупилась, словно юная барышня и покраснела. - О, mein Gott! Я… простите, я не должна была! Ах, доктор! Я не хотела, это ше есть тайна, и сегодня он собирался… - «Собирался» – что?! - Доктор! – пожилая фройляйн с мольбой поглядела на Илью Ильича, и заговорила по-немецки. – Умоляю Вас, герр Кузнецов, не просите меня сказать Вам больше! Он сам Вам все сегодня скажет, – добавила она тихо и поспешно вышла из кабинета Ильи, где и происходил разговор, оставляя Кузнецова абсолютно обескураженным…

Вероника Веселова: Я ему не нужна… Зато у меня есть Сережа, который любит меня.. наверное? Может быть, он и есть тот шанс, которым стоит воспользоваться? Ко всему можно привыкнуть, и я смогу… Стерпится- слюбится,- размышляла Ника, потупив взгляд, в то время как Сергей Огнивцев признавался ей в своих чувствах, стоя на одном колене в гостиной Кузнецова. Говорил он много, сбивчиво, а Вероника практически его не слушала. Суть была и так ясна - Сергей просил ее руки. Я смогу переехать отсюда. Да, он не богат, да и к чему мне богатства, они только все портят. Буду вести хозяйство, а он продолжит учиться и когда-нибудь станет неплохим доктором. Все будет хорошо, я больше не буду видеть Его, а он быстро забудет о том, что у него была служанка по имени Ника… -Да, я согласна,- тихо проговорила Вероника, выдавив из себя смущенную улыбку, взамен получив сияющий взгляд студента, который робко прижался губами к ее руке. Ну вот… теперь будущее стало намного прозрачней…Скоро они поженятся, и все будет по -другому, но отчего так больно в груди и почему сердце не бьется от счастья? Первой о грядущем событии узнала фроляйн Кнабе. Немка была рада, что все так сложилось, искренне считая, что Ника будет счастлива с Огнивцевым. Молодая влюбленная пара - что может быть прекрасней! Девушка поддерживала ее восторг, мастерски изображая влюбленную дурочку, мечтающую лишь о том, чтобы все случилось как можно скорее. Оставалась лишь одна проблема – как сказать об этом Илье Ильичу? Упросив Клару Оскаровну пока ничего не говорить хозяину, девушка раздумывала над тем, как лучше преподнести эту новость, отказываясь признаваться себе в том, что нарочно тянет время. Все решил случай, а точнее, ее будущий супруг, посчитавший необходимым просить согласия у своего наставника, при этом ничего не сообщив Нике. Девушка не знала и того, что добродушная немка все же не сдержала слово и проболталась, а Сергей, пока ее не было дома, пришел к Кузнецову, выпалив на одном дыхании заготовленную речь. -Илья Ильич, – начал он прямо с порога,- у меня к вам очень серьезный разговор. Вы, наверное, заметили… и возможно, знаете, что я испытываю нежные чувства к мадемуазель Веселовой. Я все взвесил и решил, что настало время… в общем, я прошу вашего согласия на наш брак. Илья Ильич, я бы не пришел к вам с этим, если бы не заручился согласием Вероники, а так как вы… так как она сирота, и вы так долго о ней заботились, то нам важно, чтобы вы одобрили наш союз, - закончив, Сергей поднял горящий взгляд на хозяина дома, ожидая ответа.

Илья Кузнецов: Явление Сережи, которое фройляйн Кнабе случайно анонсировала Кузнецову, произошло в тот же самый день. В дверь кабинета Ильи Ильича робко постучали, он позволил войти, и вот уже Сережа с жаром вещает ему о своих чувствах к «мадемуазель Веронике», а также о том, что желает стать ей мужем. «Все же, очень удачно, что Клара Оскаровна проговорилась», - размышлял про себя доктор, которому этот временной люфт, в частности, теперь позволил сохранить на лице приветливо-заинтересованное выражение, что было бы вряд-ли возможно, узнай он обо всем прямо сейчас. А так… вполне получилось. - Что же я могу сказать в ответ на это, Сергей? – проговорил Илья, которого больно кольнуло «мы» , когда Огнивцев говорил о важности именно его, Кузнецова, одобрения этого союза. – Я и верно, заботился о Веронике в меру сил, но я – не хозяин ей, а она – не крепостная. И не опекун, а потому, вы оба вольны поступать, как хотите. Мне же остается лишь пожелать счастья Нике, а Вам – мой юный друг, удачи, - Илья Ильич усмехнулся, вышло отчего-то невесело, встал с места и протянул молодому человеку ладонь, которую тот с горячностью пожал. Потом они еще немного говорили о чем-то, но Илья видел, что Сереже не терпится уйти, возможно, хочется порадовать свою невесту тем, что их брак «высочайше одобрен». Поэтому он не стал задерживать счастливого юношу, который, еще раз поблагодарив Илью Ильича, немедленно оставил его одного, сидящим в кресле перед камином. Сколько он провел времени вот так – молча наблюдая за огнем, куря одну сигару за другой, Кузнецов не ведал. Когда, наконец, пришел в себя и огляделся, за окном уже смеркалось. Было глупо вот так сидеть в темноте. Да и вообще – все это было невыносимо глупо… Что же, следует пойти и поздравить ее с этой победой. Как бы там ни было, следует оставаться в рамках приличий даже тогда, когда другие готовы снести их в угоду своим нуждам. Именно поэтому он, например, никогда и не расскажет Огнивцеву о прошлом его нынешней невесты. Хотя, возможно, с другой стороны – этим же молчанием и отомстит. За что? За то, что невольно увел эту маленькую дрянь, умеющую прикинуться ангелом, у него, обремененного моралью настолько, чтобы гнать всякие низменные мысли о ней лишь потому, что случилось так, что избавил ее от той жизни, какую эта девица выбрала себе сама? Хренов запутавшийся демиург! Ну вот и получай по заслугам, усовершенствователь мира! Убедись, что ничего ты не можешь в нем изменить! Огнивцев – просто глупец, а глупость неизлечима. Пусть разбирается сам, во что влип. Но она – мастер своего дела, надо признать! Едва поняла, что такая мишень для охоты, как сам Илья, для нее трудновата, немедленно переметнулась на ту, что попроще – этого мальчишку, очаровала его, и вот уже цель достигнута – бывшая шлюшка с Сенной вот-вот станет почтенной замужней дамой, со временем – женой доктора, талантливого, надо сказать, и перспективного… - Ника, можно мне войти? – Илья стоял у двери в ее комнату и мечтал лишь об одном, чтобы она оказалась там одна. Наверное, им все же следует напоследок поговорить откровенно.

Вероника Веселова: Ника сидела в комнате одна, Сергей давно ушел, заглянув лишь на минутку, чтобы сообщить о разговоре с Кузнецовым. Молча кивая на все восторженные мечтательные реплики, она позволила поцеловать себя в щеку на прощание, отправляя Огнивцева восвояси. "Дал свое согласие... значит, он не против, значит, он легко отпустит меня",- в руках у девушки был сейчас батистовый мужской платок, который Илья Ильич дал ей в зимний январский вечер, в их первую встречу. Ника машинально то разворачивала его, то складывала вновь, задумчиво вглядываясь в темную улицу за окном. Интересно… он когда-нибудь вспомнит обо мне после того, как я уйду из этого дома? Я бы хотела, но, наверное, не смогу его забыть… он ведь подарил мне шанс на нормальную жизнь, а я, дурочка, захотела большего и от этого страдала, но теперь-то все на своих местах? Ведь так? Ответ на вопрос был очевиден, но Ника запретила себе об этом думать, поэтому все было «так». Тихо вздохнув, девушка хотела было уже задуть свечу и прилечь на постель, как в дверь постучали. Встрепенувшись, Вероника панически раздумывала, может быть притвориться спящей, и он уйдет? Но и она прекрасно понимала, что разговор должен состояться, каким бы он ни был! - Войдите, - тихий, немного уставший голос впустил Илью в полумрак ее спальни. Ника сидела на краешке постели, молча наблюдая за ним. Голубые глаза потухли, увидев перед собой серьезное каменное лицо, - вы пришли поговорить?- очевидный вопрос был глуп, но он молчал, а тягостная пауза нестерпимо давила. Даже сейчас вы не снимите маску? Неужели вам настолько все равно??-плакало сердце, жестоко смиряемое обманчивыми выводами, которые были сделаны ранее.

Илья Кузнецов: Илья вошел в полутемную комнату и остановился у входа. Он не собирался задерживаться здесь надолго, а потому – не стоило и заходить далеко. Во всех смыслах. Нику Кузнецов обнаружил, сидящей на кровати, сжимающей в руках батистовый носовой платок, на котором он разглядел вышитые собственные инициалы. «Откуда он у нее?» - с некоторым удивлением подумал Кузнецов. Но удивление быстро сменилось иронией с легким оттенком презрения. Ах, хороша актриса! Не трудно было предположить, что он, наверняка, пожелает зайти, чтобы поговорить. И, предусмотрев это, она запаслась «реквизитом» заранее. А уж изобразить печаль-тоску во взоре – это мы умеем! Браво, мадемуазель, браво! Он смотрел на нее, молча, она тоже ничего не говорила, и эта пауза могла бы длиться вечность, однако в планы Кузнецова не входило быть участником ее бенефиса, поэтому он тихо кашлянул, словно бы вдруг поперхнулся, и проговорил сухим, почти официальным тоном: - Я, собственно, на минуту. Хотел поздравить Вас с… помолвкой, - очень хотелось сказать «с удачной охотой», но Илья сдержался. Ибо, скажи он это, наверняка последовала бы эмоциональная реакция со стороны Ники, а в его планы вовсе не входило вступать с ней в словесные дуэли. – Сергей – очень хорошая партия для Вас. И я надеюсь, соглашаясь на его предложение, Вы также осознаете и меру ответственности, какую накладывают на человека брачные узы. Простите, что говорю об этом сейчас. Но, раз уж жених Ваш счел меня кем-то, вроде опекуна для Вас, то позвольте мне немного побыть в этой роли… напоследок. Я, видите ли, действительно, ценю его, как ученика и как человека. И считаю, что он заслуживает счастья в браке с любимой и любящей его женщиной. Скажите честно, Ника, Вы действительно любите его? Или... или, возможно, хотите просто поскорее уйти из этого дома?

Вероника Веселова: Вот, значит, как!!! Он беспокоится о будущем Сережи… Он… он, считает, что я не достойна и этого! Почему? За что, вы так меня ненавидите, Илья Ильич?! –внутри все похолодело, Ника, молча, слушала его «поздравительную» речь, силясь сдержать поток слез, вот-вот готовый сорвать, с трудом приобретенную, маску апатии. Каждое слово становилось иголкой, и в без того, кровоточащую душу. Это было просто невыносимо. Зачем он спрашивает, люблю я Сергея или нет? Какое ему вообще дело до всего этого?! Радуйтесь, Илья Ильич, все, скоро я уйду отсюда, и вам больше никто не будет мешать ни в чем и никогда!!! Пусть я не достойна такого счастья, которое мне сулит брак с порядочным человеком! А вы вообще не достойны любви! Вы никогда не узнаете, что это такое, потому что вместо сердца у вас камень, поросший плесенью и мхом! Плотно зажав в руке его платок, так, как будто кусок ткани мог ей чем-то помочь, Ника, сглотнув, начала говорить: - Спасибо вам, Илья Ильич на добром слове, ваше мнение… оно для меня много значит. И сейчас я поняла, что действительно вы стали мне именно опекуном, который заботился, воспитывал… а теперь, - слезы покатились по щекам. - вот, помогли и мужа подыскать. Ведь, не попади я к вам в дом, то и с Сергеем никогда не познакомилась. Кому нужна чумазая, бездомная уличная девка? А вот вы не побоялись, взяли в дом, обогрели, накормили, приручили…. - а слезы все текли и текли. - я прошу вас не надо … не надо спрашивать о том, о чем вы не имеете ни малейшего представления. Любить- это не только целоваться по углам… наверное, как вы считаете. Любить - это в первую очередь, уважать и хотеть быть рядом с этим человеком, знать, что ты нужен, наплевать на все, жить ради него, просыпаться каждое утро с мыслью о нем! – голос, сорвался. На миг она замолчала, а потом все также спокойно продолжала.- Вы правы, я не люблю Сергея, но это ничего не меняет. Я готова сделать все, чтобы он был счастлив. Я научусь его любить!… - порывисто смахнув непрекращающиеся потоки слез, Вероника пристально посмотрела в глаза Кузнецову. - Я вас люблю, безнадежно, давно,- сердце защемило. - но это не важно, вы всегда отмахивались от меня, смеялись… вы быстро меня забудете,- всхлипнув, девушка опустила глаза. Она осмелилась признаться в своих чувствах… сердце летело в пропасть. Теперь он знает, и, наверное, сейчас будет смеяться надо мной. Ну и пусть!!! Я должна была сказать…и…. Казалось, что Илья находится в оцепенении, глядя на нее широко открытыми глазами, так, как будто видит ее в первый раз. Сделав шаг к нему, Ника на секунду замерла, раздумывая над тем правильно ли она поступает, но этот порыв уже нельзя было ничем усмирить. Еще один шаг, и она совсем рядом. - Я хочу вернуть вам долг… И пусть это будет последняя неприятность, которую вам причиню…- с этими словами Ника, поднявшись на цыпочки, коснулась своими губами его губ, даря ему настоящий поцелуй. Закрыв глаза, она прильнула к нему, а слезы, не переставая, катились по щекам.

Илья Кузнецов: Перед сколькими мужчинами она разыгрывала этот спектакль? Сколько из них купились на невинный взгляд этих синих, наполненных слезами, глаз? Да что говорить, он и сам постоянно забывал, что имеет дело не с невинной барышней, а с... профессионалкой. Она прекрасно знает, чего хочет! Надежно заполучив в свои руки синицу, отчего же теперь не попытаться еще разок выстрелить из тяжелых орудий по журавлю, которому прошлый раз удалось как-то вывернуться из расставленных на него силков? Понимая это разумом, Кузнецов, тем не менее, стоило ее теплым мягким губам коснуться его губ, мгновенно понял так же и то, что ему, оказывается, плевать! Плевать на все эти логические доводы. Она хочет представить себя его повелительницей - пусть! А он совсем ненадолго представит, что все ее слова - это правда. И пусть потом он будет жалеть о том, что делает сейчас, но это будет потом, а теперь... Он покрывал поцелуями лицо, шею девушки, спускаясь к груди и возвращаясь, назад, но намеренно избегал пока касаться губами ее губ, хотя хотелось, мучительно хотелось этого, но Илья не спешил. Подхватив девушку на руки, он сделал несколько шагов в сторону ее кровати и опустился туда вместе со своей ношей, располагая девушку у себя на коленях. Она не сопротивлялась. Напротив, точно ни одной косточки в ней не осталось, подавалась навстречу каждой его ласке, каждому прикосновению, заставляя его терять разум еще сильнее, хотя, существует ли вообще мера потери разума? Либо он есть, либо нет его, а Илья определенно рехнулся, но, как ни странно, это безумие ему нравилось.



полная версия страницы