Форум » Петербург » Именины графини Белозёровой » Ответить
Именины графини Белозёровой
Анна Белозёрова: Дата - 15 декабря 1832 года. Место - особняк Белозёровых на Фонтанке. Участники - открытый эпизод.
Анна Белозёрова: Говорят, что счастье - это удовольствие без раскаяния. Именно поэтому графиня Белозёрова всегда была убеждена, что прожила счастливую жизнь - каяться ей было не в чем. Впрочем, так же, как и жаловаться. А на что жаловаться, когда дожила уже почти до семидесяти в здравом рассудке, пусть и не совсем на своих ногах - после перенесенного несколько месяцев назад удара, проклятые конечности все еще не слишком слушались старую графиню, но сдаваться она не собиралась, и последние недели уже вполне самостоятельно стала передвигаться в пределах дома, пусть пока и в сопровождении верного лакея, служившего еще ее мужу, Васеньке. Но даже в этом неприятном событии, болезни, Анна Оттовна, оптимистка по жизни, находила положительную сторону. Именно после этой дурной новости в Россию вместе со внучкой Варюшей примчался Алексаша, любимый сын, который, правда, пробыл совсем недолго, а вот внучка - осталась. И, кажется, вовсе не собирается покидать бабушку в ближайшее время. Хоть и было условлено, что Алексаша приедет за дочкой к Рождеству. Но, человек предполагает, а Бог располагает. Неделю назад из Лондона пришло письмо, где граф Белозёров с огромным раскаянием писал о том, что приехать не сможет - уж что-то слишком все там усложнилось на международной арене, так что русскому послу в Англии никак нельзя отлучиться даже для того, чтобы поздравить старуху-мать с юбилеем. Впрочем, Александр Васильевич обещался быть в Петербурге при первой же возможности, а пока сообщил, что передал матушке подарок с Владимиром Дмитриевичем Загорским, который как раз весь последний месяц-то в Лондоне и провел. Когда читала это письмо Варе, Анна Оттовна обратила внимание, как вспыхнул взгляд внучки при упоминании этого имени. "Да, кажется девочка влюблена в него... Загорский - человек, конечно, хороший, - думала после старая графиня. - Но уж староват для девочки. У них с Василием Ардалионовичем разница в годах куда меньше была, а осталась она вдовой сорока с небольшим лет отроду, пусть и по вине проклятого Наполеона, да только от того не легче. А тут - целых восемнадцать лет. Да и вдовец... Хотя, с другой стороны, выйдет внучка за него, да и в Петербурге останется - уже насовсем. Не то, что Алексаша с этой своей англичанкой..." Да, и это тоже была Анна Оттовна - если уж недолюбливала кого, так крепко, по-настоящему. А со снохой теплых отношений как-то не сложилось. Дамы относились друг к дружке с уважением, но не более того даже теперь, почти двадцать лет спустя после свадьбы Александра Васильевича и леди Бригитты и рождения двух внуков. И очень боялась графиня, что Варюша, рожденная от англичанки и выросшая в Лондоне, окажется такой же холодной особой с рыбьей кровью в жилах, каковой мадам Белозёрова в душе считала Бриту. Но нет, кровь у Вари была горячая, белозёровская, и в этом Анна Оттовна убеждалась с каждым днем все сильнее и с каждым же днем крепче привязывалась к внучке. Так, что даже обрадовалась немного, что сын приедет позже. А позже - еще бог весть, что будет... Но весь последний месяц с Варю творилось что-то неладное. С того самого дня, как она скоропалительно вернулась из Ильинского, от господина Арсеньева, так и не объяснив толком, что же заставило ее поступить подобным образом, девочка как-то притихла и была грустнее и сдержаннее, чем обычно. Хоть в ее присутствии старалась держаться изо-всех сил. Но мудрое сердце бабушки обмануть трудно. Варя тосковала. И, чтобы как-то развеять сплин внучки, Анна Оттовна решила устроить прием. Благо и повод имелся хороший - семьдесят лет не каждый год исполняется. Единственное, что именины у графини выпадали на Филиппов пост, 11 декабря, да только Бог, конечно, простит ей этот небольшой грех - не для собственной корысти старается, а для внучкиного блага. Ну, не будет у них полкового оркестра, так и под фортепиано танцевать тоже можно... Когда сказала об этом Варваре, девушка, конечно, удивилась. Но, выслушав бабушкины доводы, согласилась со всем, что она сказала. Назначили прием на 15 декабря. И началась подготовка. Давненько не устраивали у них в доме больших мероприятий! Анна Оттовна уж и забывать стала, какая это морока. Если бы не умница Варю, ей-богу душу еще до юбилея бы в рай отправила... Одни приглашения чего стоят! Ну-ка, в ее возрасте всех упомни, чтоб никто потом не обиделся, что не позвала! Первой, впрочем, графиня лично написала приглашение Ульянушке Зубовой. Старинной - вот уж точно, такой старинной, что и говорить забавно, еще вместе у Екатерины Великой фрейлинский шифр девицами получали - подруге. Ульяна Елизаровна нынче обосновалась у зятя своего бывшего, Дениса Долманова. А значит, приглашаем и барона с семейством... Далее в список, опять-таки, при непосредственном участии Вари, были внесены еще несколько десятков фамилий, разной степени известности и знатности, и вышел он весьма внушительным. Но это даже хорошо, пусть праздник будет шумным. Дальше было еще много разнообразных хлопот, заполнивших несколько недель ожидания праздника, и вот, наконец, наступил день, когда весь особняк на Фонтанке был приведен в праздничный вид, а две его хозяйки, старая и юная, как и полагается, встречали своих гостей у порога парадной лестницы...
Иван Долманов: Проведя весь день в сборах, Иван своею суетностью насмешил ожидавшего его Шуленина до слез. Барон по этому поводу даже спел романсик "Собирался Ваня для параду....". Разумеется, это не помогло Ивану собраться быстрее, покуда он не отсмеялся, не мог сделать и шагу. Никакие доводы в стиле : "Ну хватит, Саша!" не помогали. Шуленин явно был намерен издеваться над Ваниной нерасторопностью и суетливостью до последнего. Лишь спустя пару часов Ивану удалось подобрать себе более-менее устраивающий его запросы костюм - триха-ха-ха, ибо это оказался гусарский мундир. Но тут возмутился Шуленин, заявив, что незачем честь полка позорить, разодевшись, как на парад перед военачальством. И все закрутилось по новой. Теперь подбором костюма занялся Александр Иванович, которому, видимо, надоело либо ждать, либо издеваться. С таким суровым наставником дело пошло быстрее, и, наконец, Иван был одет буквально с иголочки. Но на этом приключения не закончились. Ожидаючи свою "семью", Иван осознал, что сам собирался еще очень быстро. Наконец, узнав, что господа изволють ехать в экипаже, сообщил, что поедет вперед и верхом. Ну в самом деле, не бросать же Сашку, которого сегодня черт принес в седле. А, с другой стороны, хороший повод покрасоваться Вероникой, которая просто притягивала восхищенные взоры. Так они и двинулись неторопливой рысцой, переговариваясь в полголоса о делах сугобо мужских. Так, например, Саша уговаривал Ивана остаться в Петербурге и даже обещал помочь найти хорошее место, а сам Иван уперто собирался обратно в полк. За разговорами дорога пролетела незаметно, вот уже и дом Анны Оттовны, которую Иван не видел же ой как давно. Сразу видно, что праздничный прием - карет вокруг выстроилась тьма тьмущая, буквально пробка. И все нервничают, дергаются, за имущество переживают, ругаются в полголоса. Где-то в этой мешанине застрял и папшкин экипаж. Как хорошо, что он отправился верхом. Шуленин, перехватив взгляд Ивана, усмехнулся. Разумеется, подумалось Ване, этот пройдоха в курсе подобных тонкостей. Спешившись, Иван в сопровождении барона поспешил наверх по лестнице, где гостей уже встречала Анна Оттовна. Иван широко улыбнулся, но тут заметил рядом с хозяйкой прелестную молодую девушку. Настолько хорошенькой она была, что он оторопел. Тонкие черты, прекрасное лицо, роскошные волосы, а глаза.... Ах, глаза.... Иван просто утонул в них и вообще забыл, где он и зачем сюда явился. Кабы не Сашка, и стоял бы он так, да глядел бы, глядел.... Но Шуленин, не забывая улыбаться, легко толкнул Ивана в спину. Долманов-младший опомнился, слегка покраснел и поспешил к Анне Оттовне. - Сударыня, безмерно счастлив видеть вас в добром здравии! - церемонно поклонился он, прикладываясь губами к протянутой ручке. - Смею ли надеяться, что буду узнан?
Анна Белозёрова: Стоять было сложно, но надо совершенно не знать характер старой графини, чтобы подумать, что она пожелает показывать на людях свою немощь, даже, если в самом деле будет чувствовать себя дурно. Единственный раз, ради Варю, она появилась в обществе в кресле - на приеме у Бежецкого, так по городу сразу же поползли сплетни, что мадам Белозёрова при смерти! "Ну нет! Больше меня в таком состоянии никто не увидит, чего бы это не стоило," - думала старая графиня с русским характером и немецкой кровью. Поэтому и стояла с царственной улыбкой на устах, опираясь на руку верного лакея Никанора. Гости, тем временем, прибывали. Дверь парадной то и дело открывалась, впуская декабрьскую стужу, мгновенно капитулирующую перед теплом холла, и людей, которые разоблачались из тяжелых зимних одежд и поднимались, чтобы предстать перед Анной Оттовной и Варварой Александровной. В числе первых оказались двое молодых людей, стремительно взлетевших по устланной бархатной дорожкой мраморной лестнице, чтобы раскланяться. Когда один из них, красивый сероглазый юноша, склонилася к руке мадам Белозёровой и спросил, узнала ли она его, Анна Оттовна, конечно, на мгновение задумалась, но разум у старой дамы был, как уже сказано, совершенно светлый. Так что вспомнить, кто перед ней, труда особого не составило: это же внучок Ульянушкин! - Ванечка! - улыбнулась она, но тут шутливо нахмурилась и сделала вид, что смущена. - Ох, да, впрочем, какой же Ванечка! Это же уже настоящий Иван Денисович передо мной! - улыбка вновь озарила лицо графини. - Вернулся, значит, от басурманов английских на родину! Вот и молодец. Рада видеть тебя... Только... не вижу, где же бабушка твоя? Отец да мачеха?
Иван Долманов: Когда тебя узнают спустя много лет, это приятно, даже более чем. Иван заулыбался и отозвался с легким смешком. - Полно, сударыня, не называйте меня Иван Денисовичем, я чувствую себя взрослым и умудренным опытом, но разве это так? Шуленин сзади хихикнул. Уж очень отчетливо слышалось в этом смехе "Конечно, конечно, опыта у тебя вообще никакого, молокосос ты маленький". Иван сдержался. - Вот, закончил обучение, тоска взяла. Дай, думаю, приеду, бабушку навещу, отца... мачеху. да на службу вернусь. О, бабушка с папенькой в карете застряли где-то там, полагаю, скоро будут.Ох, да, где мое воспитание. Позвольте отрекомендовать, барон Шуленин, - Иван обернулся вполоборота, представляя Шуленина. Тот галантно поклонился, приложился к ручке, в общем, проделал весь ритуал от и до, но кда с большим обаянием и грацией, чем Иван мгновение назад. - Сударыня-с, - вежливо подал он голос, целуя ручку, - позвольте засвидетельствовать свое почтение-с.
Анна Белозёрова: Анна Оттовна благосклонно кивнула барону Шуленину, когда тот склонился к ее руке. Однако ему не досталось и десятой доли внимания старой графини, обращенного к внуку Ульяны Зубовой. После нескольких лет, в течение которых она его не видела, госпожа Белозёрова нашла Долманова-младшего очень достойным и хорошо воспитанным юношей. Кроме того, Ваня был красив и молод. Да, молод! В свете недавних размышлений о будущем своей внучки, Анне Оттовне вдруг пришло в голову, что, возможно, было бы вовсе не плохо, если бы удалось переключить интерес внучки с Владимира Дмитриевича, в глубину чувств к которому со стороны девушки пожилая дама так до конца и не верила, полагая их блажью и детским увлечением, на Ивана Денисовича. А то, что Ванечка нынче при небольших, в сравнении с Загорским, чинах, так то - дело наживное. Такой умный, да пригожий, он непременно добьется успеха в жизни. Нет, надо обязательно поговорить об этом с Ульяной... Анна Оттовна повернулась к Варваре, стоящей рядом с ней, и проговорила: - Знакомься и ты, внученька! Иван Денисович Долманов, внук моей старой подруги, госпожи Зубовой, - она ласково улыбнулась ему. - И господин Шуленин, товарищ Ивана, - тоже с улыбкой, но уже чуть более формальной.
Патриция Стентон: Патриция прибыла на прием вместе с графом Бежецким. Если рассуждать трезво и рационально, то такое явление было выгодно обоим. У миссис Стентон-Адамс просто-напросто появился предлог прийти, так как с Анной Оттовной она была, естественно, не знакома. Что же касается Андрея Сергеевича, то присутствие рядом рыжеволосой дамы помогло утихомирить самых рьяных сплетников, которые настойчиво связывали его имя с княгиней Крестовской. Если же рассматривать область чувств и эмоций, то тут все складывалось не так удачно. Пэт хотелось веселится, но рядом с Андреем она обязана была выглядеть респектабельно. Со своей стороны она чувствовала, что Бежецкий напряжен, скорее всего именно от того, что, сопровождая не знакомую никому даму, привлекает к себе ненужное внимание. А уж если его дама сердца ревнива, то ему и вовсе не позавидуешь. Но самым ярким штрихом в этой картине обоюдного неудовольствия стал черный Абрахам, которого Пэт, по выражению Андрея, на кой-то черт притащила с собой. - Андрей, ну не сердись,- как бы невзначай склоняясь к графу чуть ближе, чем необходимо, прошептала Пэт,- он же мой раб, как я могу быть такой бессердечной и оставить его дома со всеми этими слугами, которые смотрят на него целый день, как на явление из преисподней? К тому же, я по опыту знаю, как жарко бывает в этих закрытых помещениях зимой... Картину они действительно представляли странную и живописную. Даже если бы не было у графа Бежецкого скелетов в шкафу, он был бы обречен сегодня на пристальное внимание общества. Высокий статный мужчина, хрупкая рыжеволосая женщина и сзади черный, как смоль высоченный негр с изящным опахалом. Ну чем не явление царицы Савской? При всем этом, Пэт от души недоумевала, почему на нее смотрят так пристально, а некоторые даже испуганно. Краем глаза она заметила, как щупленькая старушка увешанная брильянтами украдкой перекрестилась сухонькой рукой. Рыжая ведьма и черный демон. "Как жаль, однако, что меня не представят, как графиню Бежецкую..."- эта мысль должна была быть последней мрачной мыслью за вечер. Пэт намерена была насладится своим первым в России приемом.
Варвара Белозерова: Варвара уже решила для себя, что помирится с Загорским при первой же возможности, но таковая все никак не представлялась. Владимир Дмитриевич исчез. Дома он отсутствовал, на службе не показывался, в гостях не появлялся. Как в воду канул. Чтобы не предаваться мрачным мыслям, Варвара с головой окунулась в подготовку к балу, который устраивала Анна Оттовна. Все шло хорошо, пока бабушка не предложила пригласить какую-нибудь известную певицу. Девушке сразу же вспомнилась мадемуазель Тимошевская, но видеть ее среди гостей не хотелось. Опасаясь, что по закону подлости Анна Оттовна может пригласить именно эту диву, Варвара объявила, что сама займется этим вопросом. Подбирая кандидатуру, ей поневоле пришлось выслушать огромное количество всяческих сплетен от Мавры Савельевны, среди которых опять мелькнуло имя Ванды. Варвара насторожилась. - Она сейчас не выступает, - поведала ей эта, как выяснилось, околотеатральная кумушка. – Пропала куда-то. Говорят, амуры крутит. - С кем? – не удержалась от вопроса побледневшая Варя. - Имени ее кавалера я не знаю, но я его видела. Из аристократов. Высокий, темноволосый, важный, красивый такой, лет тридцати с небольшим. Это он! Это Загорский! Так это он не один пропал… Это он с нею пропал! Ужас какой! И где же они прячутся? Уж не в Ермолово ли? Варя едва удержала себя на месте. Уж очень ей захотелось поскорее добраться до Ермолово и заглянуть в окна садового павильона, но еще больше ей хотелось ошибиться в своих предположениях, поэтому она осталась на месте. Хорошо, что вскоре принесли почту, где было письмо от отца. Александр Васильевич писал, что не сможет вернуться к Рождеству, как обещал. Новости Варвару не расстроили, а наоборот, обрадовали, так как возвращение в Лондон пока не входило в ее планы. Но самой главной новостью в том письме было упоминание о Загорском. Оказалось, что Володя сейчас в Лондоне. Какое облегчение! Он скоро вернется! Какая радость! Он придет на бал, чтобы вручить Анне Оттовне подарок от ее сына. Какое счастье! На бал Варя оделась с особой тщательностью. Этикет предписывал ей одеваться очень скромно, и она не собиралась отступать от него, но и подчиняться полностью строгим канонам ей не хотелось. Платье скромного фасона было сшито из очень дорогой и красивой ткани, цвет которой отливал бледно-зеленым цветом, напоминавшим оттенок обратной стороны полыни. Мадам Чердынцевой на этом празднике не будет, так что можно не волноваться из-за того, что кто-нибудь из дам окажется в платье такого же цвета. Варя заняла свое место рядом с Анной Оттовной, которая на правах именинницы принимала гостей. Сегодня ей очень не хватало Идалии Николаевны. Днем раньше ее милая дуэнья прислала записку с известием о том, что немного приболела. Ничего страшного, но на людях не появишься, - писала она. – Запомните все события, а я буду ждать Ваших рассказов. И теперь Варваре предстояло в одиночку переживать дежурное удивление прибывающих гостей по поводу того, что у такой молодой бабушки такая взрослая внучка. Но ничего не поделаешь. Выдержав восхищение десятой-пятнадцатой супружеской пары, Варвара увидела, что на пороге их дома появились два молодых офицера. Анна Оттовна отчего то оживилась при виде одного из них. Но Варваре было недосуг обдумывать причины странного поведения старушки. В окне краем глаза она увидела только что подъехавшую карету, которая была похожа на карету Загорского. Все мысли разом покинули ее бедную голову, и она чисто механически поприветствовала офицеров. - Господин Долманов! Господин Шуленин! – она скользнула по ним быстрым взглядом, присела в реверансе и перевела взгляд на дверь в надежде, что в нее сейчас войдет Владимир Дмитриевич. Но … в холл вошли граф Бежецкий и яркая рыжеволосая женщина, которых сопровождал слуга-нубиец. Наверное, эта дама американка, - подумала Варвара.
Анна Белозёрова: Предоставив Ванечку Долманова и его товарища на попечение внучки, Анна Оттовна, между тем, переключила внимание на следующих гостей. Тем более, что не обратить его на эту колоритную пару было просто невозможно. Мужская ее часть состояла из графа Бежецкого, его мадам Белозёрова прекрасно знала и пригласила сама, но вот спутница Андрея Сергеевича, невысокая молодая женщина с огненно-рыжими волосами, уложенными в сложную бальную прическу, была старой графине неизвестна. Но даже не это было самым интересным, а "свита" яркой дамы - высоченный арап с опахалом, гордо шествовавший следом за госпожой. В юные годы, еще будучи фрейлиной при дворе Екатерины Второй, Анне Оттовне доводилось видеть и арапов, которых стареющая императрица держала в своей свите для увеселения. Но то были, как правило, маленькие мальчишки. А вот такого огромного и важного чернокожего человека даже графиня наблюдала впервые в жизни, не то, что большинство ее гостей. Реакция их была самая разнообразная. И теперь госпоже Белозёровой очень хотелось узнать, кто эта эпатажная дама рядом с Бежецким. Поэтому она тихонько попросила, чтобы их пригласили к приветствию следующими. - Граф Андрей Бежецкий и миссис Стентон-Адамс! - торжественно объявил церемониймейстер, и это имя ничего не сказало Анне Оттовне. Кто она? Англичанка?
Елена Соболева: Невозможно, просто немыслимо вытерпеть эту длинную очередь из экипажей, при свете слабой лампы сидя в карете. И пусть под ногами подогретый кирпич, а пассажирки этого чудо-транспорта укутаны в теплые пледы по самые носы, удовольствия в таком времяпрепровождении, мягко скажем, маловато, и даже разговаривать друг с другом не хочется, тем более, что рядом сидит неразговорчивая Алиса фон Келлер. На редкость занудная особа. Но вот дверца кареты распахнулась, плед оказался сброшенным прямо на пол. Морозный воздух ударил в лицо, даря ощущение свежести и заряжая энергией на весь предстоящий вечер. Едва девушка вошла в величественный особняк, шубка последовала примеру пледа, но расторопный лакей успел ее поймать в тот же, миг, когда изящная ручка в тонкой перчатке выпустила очень дорогую шкурку из своих пальчиков. Щеки нежно розовели, от контраста морозной улицы и теплоты залы. После тяжелой шубы, платье казалось невесомым, и от того двигаться в нем был вдвойне приятнее. Этикет позволял молодой вдовушке облачиться в более яркие цвета, нежели незамужней, но Елена пренебрегла этой возможностью и выбрала молочно-белое платье, подчеркивающее матовую белизну ее кожи. Каштановые локоны были убраны в несложную, но аккуратную прическу. Украшений было немного, жемчужные серьги, жемчужное ожерелье. Первый настоящий бал после траура по мужу. Это почти повторение первого дебюта. И как приятно было снова почувствовать себя молодой. Хозяйка бала, Анна Оттовна Белозерова, встречала своих гостей у порога парадной лестницы. - 70? Ей и впрямь 70? – шепотом осведомилась Елена у своей подруги Юлии Семеновы. Юлия коротко кивнула и понимающе улыбнулась в ответ. - Чтобы я в 70 выглядела такой же прямой и несломленной. Алиса фон Келлер не слишком заинтересовалась беседой двух девушек. Кажется, и Юлию она посчитала особой недостойной ее внимания. К счастью, для подруг, Алиса держалась тихо, и им самим не мешала. Подарок был прислан еще с утра, с запиской… как и полагается. Небольшая ваза венецианского стекла, которым Венеция славится еще с 15 века. Эту вещицу Елена увидела совсем недавно, говорят, что молодой венецианец привез ее с собой, но нужда заставила его распрощаться с этим последним напоминанием о родине. Впрочем, за ту сумму, которую Елена отдала за эту вазу, он сможет вернуться на родину. Деньги – это единственное, что заставляло Елену хорошо думать о муже. Он был ужасным занудой, медлительным брюзгой, скрягой, зато после своей смерти он передал своей молодой вдове огромное богатство, которым она без лишней скромности пользовалась. Как приятно было выбрать именно эту вазочку, к примеру. Рядом с Анной Оттовной стояла ее внучка - Варвара. Если бы Елена не была уверена в своей привлекательности, то опустилась бы до уровня завистливых девиц, которые неприязненно сжимали губки, глядя на Варю. При появлении Елены на балу у них появилась еще одна причина, чтобы загрустить. Но это как раз Елену и не интересовало. Но Варвара уже смотрела на Елену выжидающе, видимо, слишком долгим и внимательным ей показался взгляд гостьи. В то время, пока Елена разглядывала хозяек бала, ее подруга Юлия зря времени не теряла. Ожидая своей очереди для приветствия, она обратила свое внимания на одного очень привлекательного мужчину, высокого широкоплечего брюнета. - Владимир Дмитриевич, добрый вечер. Как приятно Вас встретить, я не думала, что Вы так скоро вернетесь. - проявила свою осведомленность жизнью Загорского Юлия. - Знакомьтесь, это мой друг – Владимир Дмитриевич Загорский – представила Юля Елене своего знакомого. - И моя подруга – Елена Сергеевна Соболева. - Едва Алиса увидела приближающего к ним мужчину, сразу же исчезла. Но переживать по этому поводу Елена и не собиралась, она могла поспорить, что девушка обнаружится сразу же, как только Елене вздумается покинуть бал. Да и вообще, это ее проблемы, как она будет добирать до дома. может и пешком дойти... до соседнего-то особняка.
Владимир Загорский: Загорского не оставляло впечатление, что весь последний месяц своей жизни он провел в непрестанных разъездах. Сперва был спешный и внезапный отъезд из Ильинского, когда вечером того самого дня, на который Митька назначил свою охоту, в его имение прискакал нарочный из столицы со срочным предписанием для "товарища министра Иностранных дел Загорского" следовать в Петербург. Владимир Дмитриевич едва успел попрощаться с другом. Слава богу, Арсеньеву-то ничего не надо было особенно объяснять. Дело и для него всегда было превыше всего. Однако Варвару предупредить уже не удалось. Как выяснилось, она уехала чуть раньше и тоже - срочно. Загорский было заподозрил в этом некий демарш, но гнал от себя эти низкие мысли, решив оставить выяснения их отношений на потом. Но вышло так, что "потом" затянулось на целый месяц. Ведь в Петербурге его отвезли сразу же на аудиенцию к Нессельроде, который объявил своему заместителю, что тому предстоит неотложный и дальний визит - в Лондон. И отправляться надо чуть не сегодня же. Такая срочность объяснялась тревожными донесениями посла Белозёрова об обострении обстановки в Константинополе. Где Лондон, а где Константинополь, спросите вы. И при чем тут, собственно, Британия? Но Британия всегда оказывалась "при чем" , когда где-то затевалась очередная заваруха политического характера. А нынешние волнения, связанные с мятежом Мехмеда-Али, османского наместника Египта, грозили Османской империи едва не распадом. Что было бы крайне невыгодно России... Короче, суть командировки Загорского в Лондон состояла в том, чтобы на месте узнать подробности. Те, которые невозможно доверить почте. Даже дипломатической. Восемь лет он не был в Англии... Но даже не это заставило трепетать душу Владимира Дмитриевича. Он уж и не думал, что такое с ним может произойти. Но встреча с Лондоном была подобна свиданию с собственной молодостью, даже несмотря на то, что занят он был настолько, что не успел ровным счетом ничего, из того, что планировал. Прежде всего, узнать, как там Фиона... Но леди Бригитта, у которой он осторожно поинтересовался о судьбе ее кузины, лишь сказала, что леди Монтегю уже много лет живет в Шотландии, в родовом замке. И в Лондоне почти не бывает. Точка. И дальше расспрашивать после такого "исчерпывающего" ответа было бессмысленно. Ему вообще было довольно неловко в этот раз общаться с Александром Васильевичем и леди Бригиттой. Его роман с их юной дочерью... Если бы граф только знал, что с ним разговаривает не просто его старинный приятель, но практически уже - зять. Как бы он к этому отнесся? Владимир Дмитриевич намеренно не стал затевать этот разговор, хотя, казалось, отчего бы и нет? Но... что-то мешало. Какая-то идиотская и неуместная робость, которой он стеснялся и из-за того лишь сильнее корил себя за нее. Со стороны же это выглядело, наверное, как некоторая отчужденность. И граф Белозёров, кажется, чувствовал это, недоумевал, но по природной деликатности, никаких вопросов не задавал... Короче, с видимым облегчением воспринял Загорский тот день, когда пришло ему время отравляться домой. Хоть и дорога декабрьским морем до Архангельска, а потом - на санях до столицы - то еще удовольствие. В Петербурге оказался лишь два дня назад, но уже успел побывать и в МИДе, на службе. Больше, правда, нигде. Силы восстанавливал тем, что спал сутки напролет, но к моменту появления на юбилее у Анны Оттовны Белозёровой, Владимир Дмитриевич уже вполне оправился от всех переездов и горел желанием поскорее увидеть ее, свою Варюшу, по которой отчаянно скучал весь этот долгий месяц... Он вошел в холл хорошо знакомого особняка на Фонтанке со свертком под мышкой. В свертке был подарок от Александра Васильевича, который тот наказал передать матушке непременно лично, а не посылать. Мол, так ей будет особенно приятно. Что за подарок, Загорский не знал, да и не стремился. Его собственный подарок, Варю, уже была перед ним, стояла рядом со своей величественной бабушкой, встречая гостей. И это было самой большой отрадой - вновь видеть ее, такую юную и красивую, желанную и любимую, что Владимир Дмитриевич едва удерживался от того, чтобы, точно мальчишка, отбросить приличия, взбежать по лестнице, что их разделяла, подхватить ее на руки и унести куда-нибудь, где они будут наедине. И целовать... целовать... Но подобное, к несчастью, было возможно пока только в мечтах. Поэтому Загорский смиренно ожидал, пока его появление объявят, лишь поглядывая на Варвару, но не больше, чем это было позволительно, чтобы не дай бог, не поставить ее в неловкое положение. В этот момент его и окликнул знакомый дамский голосок - Юлия Адамовна. Супруга одного из его сослуживцев. Загорский улыбнулся и подошел к мадам Семеновой, которая была в этот раз не с мужем, а, вероятно, с приятельницей, госпожой Соболевой, которую Владимир Дмитриевич видел впервые в жизни. Тем не менее учтиво поклонился и поцеловал руки обеих дам. Надо сказать, что замечание Юлии Адамовны о том, что его не ждали так скоро, изрядно удивило Загорского. Он-то наивно полагал, что об его поездке в Лондон вообще мало, кто знает, но... видимо, у Сергея Леонидовича от супруги секретов не было. В том числе - государственных... - Очаровательно выглядите, милые дамы! - дежурная фраза, но надо же о чем-то говорить? - Елена Сергеевна, вероятно, Вы в Петербурге недавно? Поймите меня правильно, мы здесь все живем в узком мирке и постоянно встречаемся. И я бы точно не забыл, если бы увидел Вас раньше...
Маргарита Панина: Маргарита Васильевна знала – если она когда-нибудь и выйдет замуж, то только за очень богатого человека – тогда у нее не будет оснований упрекнуть его, будто он женится по расчету. Ее брат Михаил чуть было не принял за такого человека барона Швабревича, что же касается самой невесты – у нее подобных иллюзий не возникало никогда. Но, горя желанием не столько спасти брата от возможной гибели, сколько – ценой даже собственных страданий – преподнести ему урок в идее непреходящих угрызений совести по поводу разбитой жизни сестры, - Маргарита согласилась. Однако, ненадолго. Родные девушки, обескураженные ее неожиданной и не очень-то желанной помолвкой, решили навести справки об этом человеке. Какова же была оказия, когда барон Швабревич оказался настоящим распутником и авантюристом без гроша в кармане, а потому вскоре стараниями графьев Паниных странное соглашение было расторгнуто. Про дуэль никто и не вспоминал… Маргарита была счастлива, но ее отношения с Мишелем отныне дали заметную трещину. Возможно – надолго… На именины к госпоже Белозеровой молодая графиня прибыла в сопровождении матери – другие родственники Марго не проявляли интереса к светским приемам, считая их делом откровенно скучным. На праздник графиня Панина вопреки своим обычным склонностям выбрала наряд без вызова и эпатажа, но с хорошим вкусом, - поскольку Варвара Александровна была девушкой скромной и сдержанной, а гостья не должна быть наряднее любимой внучки именинницы. Светло-сиреневое платье со шлейфом и драпировкой подчеркивало изящную фигурку графини и чрезвычайно шло к ее медно-рыжим волосам и оттеняло благородную бледность лица. Возле дома Белозеровых стояло такое количество экипажей, что найти место для очередного оказалось сложновато. И вот две дамы поспешили к входной двери… Вышколенный распорядитель представил графиню Софью Альбертовну Панину, и ее дочь, и девушка оказалась в пестрой толпе разодетых дам и господ. Их очередь поздравлять именинницу еще не подошла, и пока девушка с интересом рассматривала гостей. Высокий потрясающе красивый мужчина – он явно прожил бурную, яркую и не слишком легкую жизнь – и его совсем юный спутник. Кто они? Что может быть общего между столь разными по возрасту и мировосприятию людьми? Рыжеволосая женщина, по виду иностранка. От нее также не укрылось, что и Варвара Александровна, сегодня выглядела особенно радостной и сияющей, что подчеркивало ее природную красоту.
Елена Соболева: - Она недавно овдовела, – ответила за свою подругу Юлия Адамовна. – Вот перестала скорбеть по безвременно ушедшему супругу и выехала. Деликатностью Юля не страдала, но она была старше Елены, замужем, и, видимо, посчитала выбор такого тона подходящим случаю. Елена даже была ей благодарна за такой краткий и лаконичный рассказ ее истории. Иначе пришлось бы выбирать выражения, придумывать, что ей, тяжело скорбящей и сильно страдающей, понадобилось в столице, едва стало можно снять траур по «безвременно» ушедшему. Нет уж, ушел он очень даже вовремя, мог даже поторопиться. Еще немного, и я бы сошла с ума с этим старым хрычом. По мнению Елены заключение браков с той разницей в возрасте, что была у нее с мужем – аморально. Это даже хуже, чем ее нынешний образ жизни. Она прекрасно понимала, что будь она не так осторожна, ее бы давно ославили, и закрыли двери всех приличных домов. Но ведь пожилые мужчины женятся на молоденьких девушках совсем не для того, чтобы играть с ними в шахматы. И понятно, что тщеславие старика тешит наличие молодой жены, но представьте, что чувствует девушка. Зато стоящий перед ней мужчина был очень хорош собой. Елена начала улыбаться той своей улыбкой, которая производило неизгладимое впечатление на мужчин главным образом тем, что ее трудно было отличить. И вы замечали, что девушка стала иной, но никак не могли уловить изменений. - Мой муж не захотел остаться в Петербурге после свадьбы, и мы скоро его покинули. Свадьба Елены и Ермолая Федоровича прошла пышно, старик раздувался от гордости, невеста же была мертвенно-бледной. Мечты о светлом и радостном будущем разбились вдребезги, девочка с трудом сдерживала слезы и была очень молчаливой. Жених выглядел, как юноша, добившийся любимой девушки, а невеста, будто присутствовала на собственных похоронах. Еще бы он здесь остался. Он специально увез меня подальше от «столичной суеты и разврата высшего света». Вспомнив о покойном муже, Елена испытала привычное уже удовлетворение, что смогла-таки расквитаться со сластолюбивым стариком. Но даже теперь, после его смерти, каждый мужчина становился еще одним способом отомстить за свою загубленную мечту. И Владимир Дмитриевич был бы идеальным мужчиной для этой цели. Елене нестерпимо захотелось, чтобы он пригласил ее на танец.
Владимир Загорский: - О, мне, право, жаль! - Загорский вложил во взгляд все возможное сочувствие и покачал головой. Надо же, такая молодая - и уже вдова. Вероятно, какой-то несчастный случай? Или , например, дуэль, как у покойного мужа Ида фон Тальберг... Они ведь с госпожой Соболевой, пожалуй, ровесницы... После этого он хотел, как полагается, добавить, что, должно быть, Елена Сергеевна очень скучает по усопшему, но недобрые огоньки на долю мгновения вспыхнувшие и тотчас же погасшие в карих глазах дамы при упоминании имени ее супруга, которые наблюдательный от природы Загорский все же успел заметить, не позволили ему этого сделать. Но вовсе не отвратили от мадам Соболевой, а скорее, напротив, усилили к ней интерес. К тому же, дама, и вправду, была красива. Причем, не кукольной, записной красотой, а скорее - по-настоящему очаровательна. И чертовщинка в ее глазах лишь добавляла шарма, которому, даже будучи влюбленным по уши в Варю, Владимир Дмитриевич не смог противостоять. Да и не хотел... А Юлия Адамовна, тем временем, кажется, уже бросилась устраивать их общее счастье, уведомив Елену Сергеевну о том, что Загорский - тоже недавно овдовел. И это просто замечательно, что удалось их познакомить, потому что, наверняка, найдется много общих тем. Каких, обескураженный напором госпожи Семеновой Владимир Дмитриевич так и не сообразил сразу, кроме одного, единственно верного шага, который ему теперь необходимо было сделать, чтобы не прослыть перед Еленой Сергеевной невежей. - Сударыня, - улыбнулся он ей, сделав вид, что смущен. - Уверен, я чудовищно с этим опоздал, и у Вас уже расписаны все танцы, но, может быть, там еще остался хоть один, самый завалящий вальс, на который я имел бы удовольствие Вас ангажировать? Только не говорите, что не танцуете! Было бы жаль потерять такую возможность обсудить наши "общие темы", - весело сверкнул он глазами и слегка дернул левой бровью, с удовольствием замечая, что Елена Сергеевна верно поняла его иронию.
Александр Шуленин: Смотреть, как молодой, а потому весьма глупый Иван расточает внимание направо и налево, еще и в дом не войдя, у Александра более не было сил. Поэтому, поулыбавшись всем хозяйкам, Саша взял Ивана под локоть мертвой хваткой и потащил в дом, продолжая раскланиваться и здороваться. А, оказавшись вне потока, шепнул Долманову на ухо: - Ты мне, Ваня, уши не развешивай. Высший свет - это болото, Иван, а потому будь внимателен. Все здесь - твои враги, как бы мило они тебе не улыбались. А потому - не сачкуй. Слушай, я тебе вкратце всех обрисую: Вон там Загорский, твой, кстати, родственничек, недавно, говорят, из Лондона вернулся. Ходят слухи, что у него роман с певичкой.... Мужик умный и гордый, осторожно. Вон там граф Савельев, редкостный шулер и аферист, хотя со мной ему, конечно, не тягаться... Вон там.... - и Александр Иванович продолжил расписывать все прелести нравов светских господ и дам. - А вот на эту, рыжую, обрати внимания. Я ее вижу в первый раз, явно не из России. да и арапа при ней отметь, значит, не бедна. А там... - всех Саша видел сугубо сквозь призму расчета. Он уже давно не попадал под чары светских дам, ибо видел их насквозь.... Сейчас же его волновал Долманов-младший. Как никак и к нему, и к его отцу он питал чувства, отдаленно напоминавшие дружеские, а Ваню и вовсе воспринимал, как ученика. Потому и учил его, как быть себе на уме и на женские чары не поддаваться. А то поймают в сети и скрутят в бараний рог. Нет, увольте.... - Пойдем-ка, Иван, в зал, да посидим, поговорим.... на народ посмотрим.... Может, и конфетку твою дождемся.
Патриция Стентон: Андрей ничего не успел ей ответить. Их уже объявили. В следующую минуту он с уже представлял ее хозяйке дома и ее юной внучке. Из двоих пожилая дама заинтересовала Пэт гораздо больше. Девушка была красива и одета со вкусом, а значит обладала всем, что по-настоящему ценят в ее возрасте. Углубляться в причины, которые на какую-то секунду радостной вспышкой осветили ее лицо, Патриция не стала. Юность прекрасна и оставим на том. Анна Оттовна была совсем другой. Если бы Пэт попросили описать настоящую русскую графиню, то именно такой она ее и представляла. Прямой, несколько суровой, но по-своему красивой, как и сама эта странная земля дикой первобытной гармонии с тысячелетней историей. Совсем как Америка, и в то же время, совершенно по-другому, ведь Штаты были еще так молоды. У Пэт была собственная теория, касательно стариков. Часто, рассматривая в зеркале свое лицо и с тревогой пытаясь отыскать на безупречно гладко молочно-белой коже признаки первые морщинок, миссис Стентон задумывалась о том, как будет выглядеть в старости. Она твердо верила, что на лице года нестирающимися чернилами записывают все пережитое и прочувствованное, а потому лица пожилых людей так любопытно рассматривать. И немного страшно, будто смотришь в глаза самому Времени. Анна Оттовна прожила свою жизнь правильно. Именно такое заключение смогла бы дать Пэт после беглого взгляда по лицу графини. Не правильно в морально-этическом смысле, а так, как это слово обычно понимают люди - семья, репутация, общество. Именно в такой последовательности. Гармония. Наверное, этого Пэт не хватало в самой себе. Или же, скорее, последовательности. На подобный подвиг ей бы не хватило терпения. - Мы давние друзья с графом Бежецким,- вкратце разъяснял звонкий, но приятный голос американки. - Однажды, на моей родине он спас меня от гибели от рук разбойников, и с тех пор я перед ним в неоплатном долгу,- о том, как она сама некоторым образом оплатила этот долг, выгодно размещая его инвестиции, Пэт, естественно, умолчала. Она обеспечила ему славу героя, но он, увы, не обратил на это должного внимания. Патриция не могла отделаться от чувства, что его глаза осторожно исподволь отыскивают кого-то в толпе. И это не могло не раздражать. И прежде, чем Пэт успела окончательно разозлиться, случилось следующее. Лакей с подносом с закусками, проходящий за спиной у стоящей на входе группки, встретился взглядом с Абрахамом, и то ли смутившись, то ли испугавшись, неловко споткнулся. Пэт стояла несколько сбоку, а потому могла наблюдать полную великолепия картину, когда серебряный поднос, проделав изящную траекторию по воздуху, со звоном упал прямо под ноги едва успевшим отойти в сторону двум мужчинам. Один из них был очень молод. -Abraham!-голос Пэт был резким, подобно удару хлыста. Она была очень не довольна, а учитывая, что негр обожал свою хозяйку, то худшего наказания, чем ее неудовольствие невозможно было и придумать. -I ain't done nothing...- на свойственном его племени исковерканном английском пролепетал гигант. Он выглядел почти испуганно. - Are you all right?- автоматически Пэт обратилась к "пострадавшим" на родном языке,- Prostite, вы не пострадали?- вопрос звучал довольно странно, учитывая особенно тяжелый акцент в первом слове, когда Патриция перестраивалась на русский.
Иван Долманов: Иван в пол-уха слушал то, что говорил Саша, рассеянным взглядом шаря по толпе, разодетой, разукрашенной и надушенной. Ему казалось, что от этого вороха красок и запахов у него пойдет голова кругом, и потому он безропотно позволил Шуленину утащить себя в угол. Там Александр продолжил ему указывать на гостей, перечисляя их особенности, а Иван плавно следовал за его речами взглядом, уцепив с подноса два бокала: один себе, а другой предложил Шуленину. Рыжую даму, которую ему так советовал отметить Саша, он отметил: - Да, на редкость красива, Саша, ты прав. Судя по виду, американка, я прав? Знатный арап, ничего не скажешь.... Однако, едва Шуленин упомянул про "конфетку", Иван смутился и сделал шаг в сторону. - Александр Иванович, мы же договорились! И вообще, пойду я... потанцую. - но только Иван собрался сделать шаг, как прямо к его ногам прилетел серебряный поднос и рухнул со страшным звоном.... Иван некоторое время просто смотрел на звенящий серебристый объект, хлопая ресницами. А ведь мог прилететь и в лоб, подумалось ему. И так он увлекся созерцанием блюда, что голос, приятный и мягкий, с неправильным произношением, пробился к нему не сразу... - А? Что? - автоматически откликнулся Иван. - Все в порядке, благодарю вас.... - и обнаружил, что к нему обращается именно та рыженькая особа. Юноша сразу разулыбался. - Простите, сударыня, не имел чести быть представлен. Барон Иван Денисович Долманов, к вашим услугам, - низкий поклон, однако, глаза Ивана не отрывались от лица женщины.
Патриция Стентон: Пэт бросила быстрый взгляд на Андрея. Господи, да он, кажется, искренне забавлялся всей этой ситуацией! Его смеющиеся глаза будто говорили - где вы, моя милая подруга, там и скандал. Почему-то сейчас Пэт злило такое отношение. Раньше ей всегда нравились эти веселые искорки в его глазах, но теперь ей было досадно именно от того, что несчастливый инцидент отчетливо прочертил их различие. Он - изысканный аристократ, а она - сказочно богатая выскочка. Ну и черт с ними, с ярлыками! "Я же пришла веселиться!"- напомнила она себе, инстинктивно изучая глазами молодого барона Долманова, и все так же неосознанно решая для себя, что, скорее всего, проведет вечер именно в его обществе. Хотя вероятность вызвать ревность Андрея была смехотворно слабой, все же такой поворот обеспечивал ей красивое отступление. А отступление порой является весьма выгодным тактическим маневром. Он позволяет сохранить армию. Что доказала совсем недавняя война с Наполеоном. К тому же, молодой человек был очень привлекателен. Он был, несомненно, младше ее, но этого заметно не было, так как Пэт выглядела еще совсем юной и свежей. "Удивительно, у меня еще никогда не было любовника младше меня,"- пронеслось в голове американки, и она тут же отметила, что забавно было назвать незнакомого ей мужчину именно этим словом,"либо я стала окончательно развратной, либо же это судьба..." -Патриция Стентон-Адамс, гражданка Соединенных Штатов, - изящно отвечая на его поклон, произнесла она.
Ливия Корнеро: Идти на прием Ливии совершенно не хотелось. Она ведь не знала совсем никого, а быть на чужом бале совершенно не имея знакомых было весьма неуютно. Однако Белосельский-Белозерский, будучи приглашенным, пригласил и их, намереваясь представить имениннице. Именинницу Ливия, как и ее отец, тоже не знали. Но деваться было некуда, и Ливия с отцом в назначенный час уже сидели в карете, везущей их на Фонтанку. Всю дорогу Белосельский-Белозерский рассказывал, как хорошо принимает гостей Анна Оттовна, да какая она замечательная женщина, да сколько у нее хорошей родни, да.... Слушать это более не было сил, и Ливия прикрыла глаза, думая о своем. О том, что она скажет, как будет себя вести, какие лица увидит, как сидит на ней платье..... Сидящая напротив Кэти тоже была в думах, но ее интересовало другое.... Наконец, они прибыли. Народу было столько, что некуда и карету поставить. Когда кучер кое-как нашел место, Ливия вышла под руку с отцом и направилась следом за графом Белозерским в сторону пожилой женщины. Должно быть, хозяйка, шепнул ей папа по-испански. Ливия автоматически кивнула. Когда они приблизились, она, почти синхронно с Кэт, сделала изысканный книксен, а папа и граф поклонились. Белозерский заговорил с хозяйкой по-русски, выражая, видимо, свое почтение, поздравляя и представляя их.... - Уважаемая Анна Оттовна, премного рад видеть вас в добром здравии. Покорнейше благодарю за столь великую честь побывать на вашем приеме, право, о ваших балах слагали легенды. А это моя дочь, Катерина, позвольте рекомендовать-с, - что там рекомендовал граф, Ливия не понимала, просто ждала, потупив взгляд. - А это, позвольте отрекомендовать-с, мой-с друг, испанский граф Антонио Корнеро и его дочь, Ливия Корнеро, - при поминании их имени отец снова поклонился, как принято при лучших дворах Испании, а Ливия снова исполнила книксен.
Анна Белозёрова: Обменявшись приветствиями с графом Бежецким, познакомившим Анну Оттовну и Варю со своей спутницей, к слову, оказавшейся не англичанкой, а гражданкой Северо-Американских Штатов, и подивившись про себя широте круга знакомств Андрея Сергеевича, графиня Белозёрова пригласила их в бальную залу, пожелав, как и другим гостям, чувствовать себя, как дома и как следует развлечься. А то, что остальные уже начали веселиться, вскоре стало очевидно по шуму, донесшемуся откуда-то из-за спины пожилой дамы до ее слуха. Обернувшись, она увидела, как один из лакеев неловко ползает, собирая осколки разбитых фужеров, которые он, по-всей видимости, уронил вместе с подносом. А на помощь уже спешат еще несколько слуг... - На счастье! - усмехнулась Анна Оттовна, и взглянула на внучку, которую тоже привлек шум, впрочем, ненадолго. Уже через мгновение взгляд девушки, вовсе даже несчастливый и какой-то потухший, вновь был обращен куда-то сквозь тех, с кем она раскланивалась и здоровалась. Проследив за его направлением, Анна Оттовна все поняла. В холле стоял Владимир Дмитриевич и премило общался с какой-то симпатичной молодой брюнеткой. А рядом с ними - Юлия Семенова, известная своей славой светской сводницы. И вид у всех троих был вполне довольный. "Ах, ты шельмец! Вскружил девчонке голову, а сам теперь на ее глазах с другими любезничаешь?!" - мысленно возмутилась графиня, еще больше укрепляясь в своей затее сблизить Варюшу и Ваню Долманова. А Загорский пусть себе распускает хвост перед более взрослыми и подходящими ему особами, чем шестнадцатилетняя девушка. Видит бог, напрасно Алексаша так поощрял общение Варю именно со взрослыми людьми. Да, выросла она умницей, да только разве в уме женское счастье? Ну да ничего! Теперь-то, когда здоровье божьей милостью стало поправляться, она уж возьмется за устройство Варюшкиного будущего. И друзей ей найдет подходящих. "Вот и дочка Софьи Альбертовны - чем Варе не подружка?" - думала графиня, любезно раскланиваясь с генеральшей Паниной и Маргаритой. А вот Кэти Белосельская-Белозёрская, по-мнению Анны Оттовны, совсем не годилась в приятельницы ее внучке. Уж слишком дурная слава ходила об Екатерине Олеговне, вернее, о том, как непозволительно для девицы вольна она в обращении с мужчинами. Впрочем, теперь совсем не то, что в былые годы, нравы у всех дам стали куда легче, да и своя мать у Кэти имеется, чтобы думать, кто такую девицу после всего замуж-то возьмет. Да и отец тоже. И, если их-то это не волнует, чего же Анне Оттовне нервничать? У нее и своя есть забота кровная - любимая внучка... Тем не менее, витиеватые приветствия графа Олега Платоновича, как всегда, несколько чрезмерные, госпожа Белозёрова выслушала благосклонно, точно также, как и приветствия тех, кого Белосельский привел вместе с собой, графа Корнеро и его дочери, показавшейся ей девушкой весьма милой и хорошо воспитанной... Гости все прибывали. Большая часть из тех, кого ожидали, уже была в зале, а с остальными можно было поздороваться уже и там, ведь не век же хозяевам стоять на пороге, так что вновь взглянув на внучку и украдкой сжав ее похолодевшую ладошку, Анна Оттовна предложила и им тоже переместиться к большинству присутствующих. К тому же, там, наконец, можно будет и присесть...
Варвара Белозерова: Вечер для Варвары поделился на две неравные части: до того, как увидела Владимира Дмитриевича, и после. Сначала она почувствовала на себе сверлящий взгляд и, даже еще не повернув головы в его сторону, уже поняла, что он здесь. Ею вдруг одолело желание немного помучить Загорского. Она решила не смотреть на него, но в то же время постаралась предстать перед ним в лучшем виде: повернула голову так, чтобы Володя увидел ее профиль, растянула губы в милой улыбке, приветствуя прибывающих гостей. Пусть полюбуется. Терпения девушке хватило минуты на три, по истечении которых она не выдержала и бросила короткий взгляд туда, откуда ее еще так недавно пристально рассматривали, и … все. Вечер, обещавший стать приятным, закончился в один миг. Варвара не ошиблась. Владимир Дмитриевич Загорский действительно стоял именно там, где она и предполагала, но не один. Радом с ним стояли две дамы, на лицах которых читался явный интерес к его персоне. Варвара невольно вспомнила слова княгини Чердынцевой о том, что она быстро научилась распознавать в любой толпе своих соперниц. И вот теперь оказалось, что сия наука не так уж и сложна. И он на Варю совсем не смотрел. Когда она на него посмотрела, он «обаял» какую-то даму. Это было понятно по тому, как изогнулась его бровь. Уж Варвара-то давно знала этого человека и его привычки. Что теперь делать? Убежать и закрыться в своей комнате? Нельзя! Я уже не ребенок. Дом полон гостей, а я одна из хозяек вечера. Хочешь - не хочешь, но придется остаться и быть милой со всеми, и с господином Загорским в том числе. А почему бы и нет? Он такой же гость, как и все. И тоже получит частицу моего внимания. Но очень малую частицу…
полная версия страницы