Форум » Петербург » Подогретая месть » Ответить
Подогретая месть
Ариадна Чердынцева: Время действия - полдень 12 ноября. Участники - Ариадна Чердынцева, Александр Рейтерн, Варвара Белозерова
Ответов - 19
Ариадна Чердынцева: После неудачи на суаре прошло несколько дней, но Ариадна все еще продолжала кипятиться всякий раз, когда вспоминала лицо нахалки Белозеровой, разрушившей все ее планы. Какова, а? Из молодых да ранняя! И ведь не побоялась же, что я могу всем разболтать о ее шашнях с Загорским. Ух!!! Но ничего! Нашлись добрые люди и отомстили за меня. Наши голубки поссорились! В их отношениях появилась трещинка! Хорошо бы ее углубить. Но как? Для начала надо придумать повод для безотлагательной встречи с Загорским. Мысли Ариадны были прерваны всхлипываниями ее горничной Натальи, которая в этот момент делала ей прическу. - Чего ревешь? – поинтересовалась барыня. - Так как же мне не реветь? - отозвалась девушка. – Вы вон дуетесь на Владимира Дмитриевича. Значит, он не будет на Вас жениться. А как же мы с Никитой? Вы же обещали, что … Ай, да Наташка! Ай, да умница! Вот и повод для встречи. - Я помню, что я обещала! – живо перебила Адди свою горничную. – Вот я прямо сейчас поеду к Загорскому и попрошу его продать мне твоего Никиту. Да тихо ты! Без волос меня оставишь! Однако дома Загорского не оказалось. Его расфуфыренный от важности лакей на входе сказал Ариадне, что барина нет дома и неизвестно, когда будет. Ах, подлец! Это он от меня прячется! Пусть ищет дурочку на другой лавочке! Вот сейчас нагряну к нему в присутствие и устрою еще один скандал. Посмотрим, кто там будет за него заступаться. Попасть внутрь Министерства Иностранных Дел оказалось делом несложным. Ариадна сделала себе заплаканное лицо и, прижимая платочек к губам, обратилась к какому-то мелкому человечку с просьбой показать ей кабинет господина Загорского. Тот конечно же не мог отказать в помощи заплаканной благородной даме и лично проводил ее, куда было нужно. Человечек оказался болтливым, а путь до кабинета - длинным, и по дороге Ариадна узнала от него кучу всяких старых новостей. Но около вожделенной двери этот сплетник огорошил ее неожиданной новостью: - Вот его кабинет. Только Владимира Дмитриевича в нем нету. Он взял отпуск на несколько дней и уехал. - Куда? – спросила Адди. – Вы должны мне сказать, куда он уехал. Это вопрос жизни и смерти. Слышите? - Я не знаю точно, - промямлил тот, - но ходят слухи, что он отправился на охоту в поместье господина Арсеньева. Охота? Где я уже слышала о ней? Аааа! В салоне у графини Басмановой третьего дня обсуждали амазонку, которая Идалия фон Тальберг сшила для какой-то охоты. Значит, баронесса тоже там. А где она, там и ее протеже Белозерова. Неужели господин Арсеньев решил заняться сводничеством и помирить своего старого дружка и его юную пигалицу? Занятая думами о своем, Ариадна все же не пропускала ничего, что происходило вокруг. И конечно же она обратила внимание на высокого человека, который остановился около двери в кабинет Загорского, открыл ее и прошел внутрь. Немного поколебавшись, она проследовала за ним.
Александр Рейтерн: Александр Максимович Рейтерн третьего дня вернулся на родину после долгих дипломатических миссий, разлучивших его с Россией на долгие десять лет, если не считать его редких и весьма коротких поездок в Петербург по делам Коллегии. Теперь, в связи с упразднением старой Коллегии, он был вызван в Петербург на перераспределение, с дозволением взять до тех пор отпуск, дабы отдохнуть и повидаться с друзьями и родными. Он надеялся, что новое Министерство иностранных дел, с учетом его несомненных заслуг даст ему значительное повышение, быть может, хорошую должность в теперешнем департаменте внешних сношений. До сих пор его карьера, хоть и заслуженно могла называться вполне успешной - не удовлетворяла его достаточно. Давнее соперничество и параллельная служба с более успешным однокашником, точила и его спокойствие и его болезненно тщеславное самолюбие. Впрочем, к тому он приспособился и это было скорее дурной привычкой, нежели пороком. Однако нанести визит вежливости господину Загорскому он не посчитал нужным, так же как и обошел его верных друзей, с которыми тоже некогда учился. К счастью, и не смотря на одновременную службу в Италии на разных по значимости постах, Загорский не являлся его прямым начальником, что избавляло Рейтерна от необходимости подобных визитов. К новому зданию Министерства на Дворцовой площади Рейтерн подъезжал впервые. Вид с Певческого моста, через панораму замерзающей Невы, был весьма внушающим и величественным, что поневоле внушало обывателям почтение, а чиновникам Министерства - небывалую гордость. "Ни в какое сравнение не идет с Коллегией." - мысленно заключил Рейтерн, закуривая и глядя на здание с одобрительным видом градостроителя. Однако на пороге его ждал не триумф возвращения победителя, а тщательная проверка документов. Суета, царившая внутри здания, мало походила на деятельную, но спокойную обстановку в старой Коллегии. Здесь, как нигде, чувствуешь себя рядовым чиновником. Правда, по отношению Рейтерну это было бы преувеличением, а вернее, преуменьшением значительности его особы. Он знал это и все-таки чувствовал себя недостаточно авторитетным господином. Дальше его ждала еще одна неприятность - вместо спокойных обсуждений его завершившейся миссии в Италии и дел будущих за сигарой или чашечкой ароматного кофе, его отправили в кабинет того самого Загорского. Рейтерн в последний раз встречался с ним в Риме около двух лет назад и знал о том, что Владимир просил отставки, вместо которой еще в Коллегии ему предложили новую должность. Александр так же рассчитывал на должность по возвращении, тем более, что письмо, пришедшее из министерства к нему в Италию, было многообещающим. - Как вы сказали ваша фамилия? Ах, да-да-да, конечно, господин Рейтерн, Александр Максимович, как же, а мы вас третьего дня ждем. Как вы говорите? Третьего дня как прибыли? Конечно-конечно.. Знаете что, сходите-ка в кабинет господина Загорского, там документ оставлен, он касается нашего с вами итальянского вопроса. - Но.. - А с вашим делом придете завтра. К Загорскому вас проводят, да, кажется, вы с ним знакомы. Извините, с этими архивами такая суматоха, совершенно нету времени... Господин Рейтерн испытывал приблизительно то же ощущение, что испытывает возвратившийся из похода муж при встрече с женой, которая оказалась слишком занята, чтобы выйти ему навстречу. Не испытывая сильных чувств к женщине, Рейтерн питал ревность в отношении карьеры. Его задело, что с ним говорили не поднимая глаз от бумаг. Не имело значения для его гордости, что такое поведение начальства не относилось к нему лично, а имело под собой действительную занятость. Кабинет Загорского Рейтерн нашел слишком претенциозным и праздным. - Могу поклясться, что любовных цидулек тут куда больше, чем документов.. - зло произнес он, случайно перебирая бумаги на столе, прежде, чем понял, что уже не один здесь.
Ариадна Чердынцева: Адди устремилась в кабинет Загорского сразу по нескольким причинам. Во-первых, она хотела проверить не солгал ли тот человечек, который препроводил ее сюда. А вдруг? Владимир – человек неглупый, и если он опасается моих выпадов против него, то он не ограничится предупрежеднием своих слуг, но и попросит коллег скрыть его присутствие в этих стенах. Во-вторых, ей давно хотелось узнать, чем таким интересным Загорский занимается на службе. А в-третьих, молодой человек, опередивший ее, показался Адди очень даже интересным и перспективным. А вдруг? – повторила она про себя любимую поговорку, которая заменяла ей русское простонародное слово «авось». – Он не стар и не юн. А мне позарез нужен муж. Перспективный незнакомец уже стоял около стола хозяина кабинета и рылся в его бумагах, ворча себе что-то под нос. Ариадна неслышно вошла в кабинет и встала у него за спиной. Но с чего же начать знакомство, если здесь нет никого, кто мог бы представить нас друг другу? Можно конечно броситься открывать шкафы и спросить, где он прячет Загорского? Или уличить его в этом … как это будет по-русски? В espionage? Или принять его за кого-нибудь другого? И как только молодой человек повернул к ней свое лицо, Адди произнесла с достоинством: - Добрый день! Вы верно секретарь господина Загорского? Передайте ему, пожалуйста, что его желает видеть княгиня Чердынцева по очень важному делу.
Александр Рейтерн: Рейтерн медленно обернулся через плечо, чтобы увидеть пришельца, ожидая к своему великому неудовольствию лицезреть хозяина кабинета. Не то, чтобы он не удивился, обнаружив вместо нежелательной физиономии Загорского весьма интересную молодую особу, но когда он полностью развернулся к гостье, на лице его была написана вся пестрая гамма чувств. Его это забавляло и раздражало одновременно. Конечно, а я что говорил, не успел зайти к нему в кабинет - и тут же на пороге образуется женщина. Однако слова незнакомки довольно быстро стерли усмешку с его лица, возвращая его в прежнее русло, и еще подливая масла в огонь. "Секретарь? А это мило, мне определенно сегодня этого не хватало для пущей радости. В конце концов, если так дело пойдет - пора в отставку... Кстати, а ведь эта мысль недурна, Загорскому после этого тут же выдали тепленькое местечко." - с мрачной иронией рассуждал Рейтерн, даже не сразу найдясь, что ответить. - Прошу прощения, мадам? - он поправил очки на переносице. - Нет, я не.. я_не_секретарь. Я искал бумаги, которые были оставлены здесь для меня. Вам придется повторить свою просьбу кому-нибудь другому. Еще раз прошу меня извинить, мадам. "Или может соблазнить его любовницу? Пожалуй, нет, только не после этого болвана, к тому же, похоже, что она очень им увлечена. Или его должностью, что впрочем одно и тоже." Рейтерн отрывисто поклонился, возвращаясь к своим поискам, чрезвычайно раздраженный сим происшествием и недовольный собой.
Ариадна Чердынцева: Адди пожалела, что у нее нет при себе веера. Кто мог подумать, что он может понадобиться ей в ноябре-месяце? Да что он себе позволяет? Откуда он вообще взялся? Интересный вопрос, кстати! Уже четыре месяца, как я вернулась в петербургское общество, но этого господина в его рядах я ни разу не встречала. По всей видимости, он дипломат, который только что вернулся в родные пенаты. Похоже, что они с Владимиром ровесники… Они могли учились вместе? Или работать? Как бы это узнать? Отступать Адди не любила, а этот незнакомец свои дерзким ответом и поведением только распалил ее интерес к нему. Отдышавшись без помощи веера, она снова бросилась в бой. - Сударь! А почему Вы сами разыскиваете эти документы? – спросила она не без ехидства в голосе. – Вы не производите впечатления мелкой сошки, служащей в этом ведомстве на посылках. Разве у Вас нет собственного секретаря? Кто Вы такой?
Александр Рейтерн: Удивительная настойчивость, удивительное любопытство.. одним словом - что за наглость? Что за привычка все время задевать за живое, черт ее подери?! И какого дьявола ей нужно? Найдя нужные бумаги, он обернулся снова. - Сударыня, я не хочу показаться невежливым, но я не вижу причин по которым Вы задаете мне подобные вопросы. Он встал в позу: скрестил руки на груди, сжимая в одной руке документы, выжидательно приподняв брови и чуть склонив голову набок. - И все же, было бы слишком нелюбезным не представиться, после того, как Вы назвали свое имя... - он решил сделать маленькое одолжение, учитывая несомненную привлекательность княгини Чердынцевой. - Мое имя - Рейтерн, граф Рейтерн... и если Вам непременно нужно знать, то секретаря у меня действительно нет, поскольку я только три дня назад вернулся в Петербург после почти десятилетней отлучки. По службе, разумеется.
Ариадна Чердынцева: С тех пор, как Ариадна объявила охоту на нового мужа открытой, у нее появилась привычка примерять на себя фамилию и титул каждого встреченного ею мужчины, которого считала достойным своей руки. Стать госпожой Загорской ей уже безвозвратно обломилось, княгиней Стрижевской - даже не светило, а княгиней Сергиевской - никогда не хотелось. Что до русских графских титулов, то Ариадна всегда относилась к ним с некоторым пренебрежением. Чем могут гордиться эти так называемые графы, получившие титул из рук Петра Великого? Тремя-четырьмя поколениями на своем генеалогическом древе? Ха-ха! По сравнению с родословной Ариадны, урожденной княжны Маевской, ведущей свой род от Рюрика, любое графское дерево выглядело кустом. Даже у столбовых дворян, к которым относит себя Загорский, оно намного выше и разветвленнее. Точно такое же, как рога, которые вырастут на голове у Владимира лет через десять, когда его юная нимфетка поймет наконец, что живет со стариком. Но у человека, который стоял сейчас перед Ариадной, за титулом следовала нерусская фамилия, и это позволяло надеяться, что его древо может похвастаться глубокими европейскими корнями. А ведь я точно слышала эту фамилию от Загорского. Кажется, он упоминал ее, когда вспоминал о своих лицейских годах. Имелся там у них некий юноша, с которым наш сладчайший Владимир Дмитриевич был не в ладах. Как же он его называл? Сашка Рейтнер или Рейтерн? Он ли это? Хорошо бы! Враг моего врага, как говорится, - мой друг и почти родственник. А еще лучше муж! Графиня Ариадна Павловна Рей… Как там дальше то? Ну и фамилия! Словно рычание хищника! Однако вернемся к нашим баранам. Сейчас я узнаю, тот ли это Ррр или этот? - А! – воскликнула Адди радостно. – Вы тот самый граф Рей…тнер, вместо которого господин Загорский отправился работать в Лондон? Ну как же! Я не раз слышала эту историю от него самого. С тех пор, как Владимир Дмитриевич вернулся в Россию, он на каждом балу рассказывает этот анекдот. Как напьется, так и рассказывает.
Александр Рейтерн: Рейтерн почувствовал себя так, словно его окатили помоями. Эта женщина смеется над ним? Вот так история, его не было столько лет, возвратившись, он надеется отдохнуть от бесконечных разъездов и, возможно, получить должность здесь, на Родине. А здесь, как выясняется, у него преотличная репутация, благодаря господину товарищу министра. Мало того, что эта свинья, этот Загорский постоянно унижает меня, пока я занимаюсь делами отечества за границей, так еще и... Что-то? Что значит - "вместо которого поехал..." Любопытно послушать, однако, что за анекдот.. Он побледнел и внутри у него постепенно закипала бешеная ярость. Откровенно говоря, как бы он не относился к Загорскому, он уважал его и, хоть и с некоторой неохотой, всегда признавал его достоинства. До сих пор он и не думал, что Владимир способен на нечто подобное. Но, быть может, Рейтерн всегда в душе желал, чтобы Загорский был хуже, не был лучше, чем он сам. Поэтому он не пустил к себе мысль о том, что, вероятно, ему говорят неправду. Кроме того, мысль о том, что, судя по всему, по вине Загорского, его карьера сложилась не так, как он хотел бы, как она могла сложиться, мучила его невероятно. - Мадам, Вы.. Должно быть, Вы ошиблись, - он сорвался с места и сделал несколько быстрых шагов по комнате, - что именно господин Загорский говорил обо мне? Вполне вероятно, что она просто неверно выразилась, или я не так понял.. или что-нибудь еще в этом роде.
Ариадна Чердынцева: Он! Он самый! – с удовлетворением подумала Адди, наблюдая, как бледнеет лицо ее собеседника. – И похоже, что он задет за живое. Вон как злится. Как удачно все складывается! Эх, эту бы злость да в нужное русло! Цены бы мне тогда не было! Ариадна и подумать не могла, что ее пробный выстрел попадет в яблочко. Про карьеру Загорского она знала очень мало, потому что он никогда не делился с нею ни своими делами, ни воспоминаниями о местах прежней службы. Она просто знала, что он работал в Лондоне и Риме, вот и брякнула наугад. Начав этот разговор с графом Ррр, она всего лишь хотела узнать о его взаимоотношениях с Загорским, а тут такая удача! Оказывается, что ее собеседник тоже неровно дышит к Владимиру. Успех следовало немедленно закрепить, и Ариадне пришлось импровизировать на ходу. - Нет, сударь, я не ошиблась! Мое поместье на Смоленщине граничит с его землями. Наши родители много лет дружили, и я знаю Владимира с детских лет, и у него нет от меня секретов. Это самый целеустремленный человек из всех известных мне людей. Вот только методы, которые он использует для достижения своих целей не всегда … как бы это помягче сказать… всегда несколько грязноваты. Но Загорский думает, что это необходимо, и даже не считает нужным скрывать, что способен пойти по головам, чтобы добиться желаемого. Тогда, перед поездкой в Лондон, он знал, что министр раздумывает, кого из вас двоих послать туда, и предпринял кое-какие шаги для того, чтобы устранить вас со своего пути. Он написал письмо министру, в котором изложил какие-то глупые взгляды на британско-российские отношения и подписал эту галиматью Вашим именем. Его здесь точно нет? Мне надо его срочно увидеть, чтобы остановить. С Вами он поступил очень подло, но это цветочки по сравнению с тем, что он задумал сейчас. Недавно на суаре у баронессы фон Тальберг я своими ушами слышала, как он спорил со своим пьяными друзьями Арсеньевым и Бежецким, что соблазнит невинную девушку – дочь нашего посла в Британии Варвару Белозерову. Я не могу допустить этого и собираюсь образумить его.
Александр Рейтерн: Слова про Варю Белозерову лишь коснулись его слуха, вызвав мимолетное инстинктивное негодование, но в мозгу его все звучали слова "..предпринял кое-какие шаги..", "устранить вас со своего пути". Трудно было поверить, что такой моралист, как Загорский, каким его знал Рейтерн в лицее, был способен на подлость. На предательство и бесчестие. - Мадам, у меня есть все основания не верить Вашим словам. Я знал Загорского с лицея, он не способен на такие поступки. Я никогда не любил его, но он не подлец. Мы встречались в Риме около двух лет назад, верно, что его карьера во всем складывалась более успешно, но полагаю, это дело случая, нужных знакомств, простой удачи. И почему Вы говорите все это мне? - он с недоверием посмотрел на женщину. Не слишком много слов? Мы знакомы, если только это можно назвать знакомством, не более пяти минут, а она уже мне выкладывает чужие тайны.. Если только это правда. Зачем это ей? Открыть мне правду о Загорском? - да полно! Может это очередная обманутая любовница? Что ж.. Но можно быть обманутой и именно потому говорить правду.. Но она не так уж походит на невинную жертву.. Рейтерн снова вспомнил слова о Белозеровой, он знал ее в Лондоне, когда та была еще ребенком, но теперь она, должно быть, молодая девушка. Не то, чтобы это было мое дело, но если это правда, тут следует что-то предпринять. Он сейчас на охоте... - Госпожа Чердынцева, если только Вы говорите правду, то я должен Вам сказать, что Загорский, как я случайно узнал, сейчас на охоте у Арсеньева, и если этот спор имел место быть, то вероятно свершится сегодня же вечером, Вам следует поехать туда.
Ариадна Чердынцева: Еще чего? Кто меня туда приглашал? Сам поедешь! - Какой ужас! Значит, я опоздала! – Ариадна выжала из глаз пару слезинок и схватилась за голову. При этом она постаралась сделать это как можно изящнее, чтобы произвести впечатление на своего собеседника. – Бедная девочка! Теперь ее репутация и виды на будущее будут потеряны безвозвратно. Значит, спасать невинность мадемуазель Белозеровой он не собирается. Хорошо, сейчас посмотрим, какие чувства он испытывал к покойной жене Загорского. Не из-за нее ли началась их вражда? Но сначала следовало лишить графа возможности уйти из кабинета. Ариадна сделала вид, что ей совсем плохо, упала на стул, стоявший около двери, и закрыла выход своими пышными юбками. Устроившись поудобнее, она достала из рукава шелковый платочек и «промокнула» глаза. Проклятые слезы упорно не хотели литься из глаз. Но разве Ариадну это когда-нибудь останавливало? Продолжая комкать в руках несчастный кусочек шелка, она не сводила глаз с графа Ррр. - Если бы Вы знали, как Владимир изменился с тех пор! Хотя нет… Он остался таким же, каким был. Просто с возрастом он перестал скрывать от людей свое истинное лицо. Взять хотя бы пример с его женой! Бедная Елена Игнатьевна всегда была болезненной, и доктора предупреждали ее мужа, что ей нужен теплый климат. Но нет! Ему захотелось начать свою карьеру в Лондоне, и он потащил ее туда. И к чему это привело? У его жены там открылась чахотка. Бедняжке пришлось несколько лет жить с этим страшным диагнозом в сыром климате, а когда этот монстр наконец-то соизволил отвезти ее на Капри, ей уже ничто не могло помочь. Но и это еще не все! Он бросил ее там умирать в одиночестве, а сам вернулся в Россию. Разве это по-христиански? Со дня ее смерти едва-едва миновали сороковины, а он уже скачет по балам и охотам. Развлекается по полной. Ариадна так увлеклась, что чуть забыла о цели своего монолога – посмотреть на реакцию графа и решить, как он относился к покойной госпоже Загорской. По всему выходит, что никак. Страдания бедной Елены тоже оставили его равнодушным. Тогда посмотрим, как он отнесется к возможности немного подраззорить нашего Владимира Дмитриевича. - И еще этот дурацкий спор… Подлец! Он знал, что ничего не потеряет, когда держал это пари со своими дружками. Владимир знает, что девочка влюблена в него с детства, и ему не составит труда завлечь ее в маленький охотничий домик и там соблазнить. Он так в этом уверен, что даже поставил на кон свое поместье в Ермолово со всем его содержимым. Если завтра утром Владимир не предоставит своим дружкам доказательств содеянного, то он потеряет это великолепнейшее поместье. Вы там бывали когда-нибудь? Мне, к сожалению, не довелось. Говорят, что это настоящая пещера Али-бабы! Одна коллекция картин и скульптуры стоит миллион. Ах, если бы девочке хватило ума отказать этому негодяю. Ах, если бы я могла увезти ее оттуда, тогда он проиграл бы спор. Потеря такого поместья ощутимо ударила бы его по носу. Но как я могу это сделать? Сама Варенька со мной не поедет, а тащить ее силком, мне не хватит сил. Я уже говорила с нею, предупреждала, но мадемуазель Белозерова ужасно упряма. Для нее Владимир Дмитриевич – святой. У оставалась только одна надежда – поговорить с ним по душам и воззвать к его совести. Но я опоздала. Ариадна уткнулась в свой платок и пару раз дернула плечами, изображая рыдания.
Александр Рейтерн: Когда барышня принялась заламывать руки и изображать святую и непорочную спасительницу всего сущего, у Рейтерна почти не осталось сомнений, что перед ним разыгрывают дешевую комедию. Все эти подробности из жизни товарища министра иностранных дел, его теперь уже покойной супруги не вызывали ничего, кроме скуки, раздражения и мигрени. Кажется, галантность требует от меня броситься к даме с утешениями и уверениями, что я весь к ее услугам и с удовольствием спасу человечество от Загорского, чтобы только осушить ее слезы и прочая, прочая... Ну, разве это не смешно? Вообще-то нет ничего смешного в том, что меня принимают за полного идиота, полагая, что этот фарс подействует на меня. Кстати, а чего от меня-то хотят? Чтобы я устроил неприятности Загорскому, несся сломя голову спасать девченку? И есть ли смысл мне это выяснять? Сомневаюсь. Он открыл крышку часов, определил, что теряет слишком много времени, и кинул усталый взгляд изподлобья на даму, как будто не случайно рыдающую, или изображающую рыдание, у самого выхода из кабинета. - Я, право, весьма огорчен, сударыня, право, очень жаль... Позвольте предложить Вам платок, - он протянул Ариадне платок со своими инициалами, - все, что я могу Вам предложить - это коляску, которая доставит Вас туда, где Вы сможете попытаться выполнить свой христианский долг.. либо домой. Единственная вещь, которая его потревожила - это возможность расстроить спор Загорского, ежели он имел место быть в действительности.. Не поехать ли к Белозеровым? Я знавал их, должно быть, отец Варвары тоже в Петербурге теперь. Я бы заехал к ним и раньше, если бы имел представление, что они тоже здесь. Может быть там все и прояснится. А если Варя дома - тогда уж точно можно не беспокоиться ни о чем, был спор или его не было.
Ариадна Чердынцева: Посмотрев на часы, граф четко дал понять Ариадне, что она теряет время. Она встала со стула и взялась за ручку двери, чтобы уйти. Но покидать кабинет Загорского молча она не собиралась. Уйти, чтобы последнее слово осталось за этим человеком? Никогда! Княгиня Чердынцева обожала громко хлопать дверью при уходе. - Спасибо, сударь! – сказала она со снисходительной улыбкой. – Я не езжу в колясках, но предпочитаю кареты. Происхождение обязывает, знаете ли. Хотя… О чем это я? Откуда Вам это знать? В карете Адди подвела итоги: Я проиграла этот бой, но это не значит, что я проиграла войну. Немудрено, что ничего не получилось. Я же не актрисулька какая-то, чтобы достоверно изображать рыдания. Однако, каков наглец этот граф…Прямо не Ррр, а Бррр какой-то! Теперь я понимаю, почему министр иностранных дел тогда отправил в Лондон именно Владимира, а не этого… Он не рыцарь. Дон Кихот на его месте уже давно вскочил бы на своего Росинанта и рванул спасать честь незнакомой девицы, а этот даже ухом не повел. Мдааа, мельчают мужчины! Когда Ариадна проезжала по Фонтанке мимо дома Белозеровых, ее голову посетила гениальная идея, как помешать голубкам наслаждаться жизнью в поместье Арсеньева. Приехав домой, она позвала Наталью и велела написать письмо под ее диктовку. - Ох, грех то какой, барыня! – попыталась взбунтоваться горничная. – Не накаркать бы! - Ты ничего не понимаешь, - осадила ее Ариадна. – Это не грех, а благое дело. С помощью этого письма мы с тобой спасаем репутацию юной девушки. Отдай его дворецкому, пусть он отправит его с самым быстрым курьером. Письмо было адресовано мадемуазель Белозеровой. В нем говорилось, что старая графиня неожиданно занемогла, и чтобы застать ее живой, внучке необходимо срочно вернуться домой. Девчонка бросит все и примчится сюда. А господину Загорскому в ее отсутствие придется «охотиться» на кого-нибудь другого. В том, что он не поедет в Питер вместе со своей обожэ, Адди была уверена. Должен же он заботиться о приличиях.
Варвара Белозерова: Варвара не стала дожидаться, когда лакеи откроют перед ней дверцу, и покинула карету сразу же, как только она остановилась у парадного. Сугроб, в который она неудачно прыгнула, смог задержать ее всего лишь на несколько мгновений. Лакей, стоявший на входе в дом, заметил ее стремительное приближение и открыл дверь заранее. Тратить драгоценное время на разговоры с прислугой Варвара не собиралась и бегом помчалась в спальню бабушки. Буквально вломившись туда, она обнаружила там только тишину и полное отсутствие людей. Ничего не понимаю. Варя выскочила в коридор и налетела на одну из горничных, которую едва не сбила с ног. - Где бабушка? – спросила он у нее. - Анна Оттовна в кабинете сейчас. Они составляют список гостей для именинного бала. - Как? – опешила Варя. – А разве она… Ой, что я говорю. А кто там с нею? - Дворецкий и Мавра Савельевна Прянишникова, - ответила служанка совершенно спокойно. Все еще не веря своим ушам, Варя пошла в кабинет. Но она еще не успела подойти к нему, как дверь оттуда открылась и навстречу девушке выкатилась коляска с восседавшей на ней Анной Оттовной. Старушка увидела Варю и протянула к ней руки. - Что случилось, моя девочка? Почему мне доложили, что ты вернулась с охоты сама не своя? Кто тебя там обидел? - Бабушка! – всхлипнула Варя в ответ и бросилась обнимать Анну Оттовну. - Да что стряслось-то? Объясни толком. Почему ты одна вернулась? Ой! – воскликнула старушка и схватилась за сердце. Пока ее привели в чувство и напоили лекарствами, пока они объяснились друг с другом, прошло немало времени. Все закончилось тем, что Анну Оттовну уложили в постель, а Варя устроилась с книгой у ее изголовья, все еще не веря, что то письмо оказалось чьей-то дурацкой шуткой. Но кто способен на такое зло?
Александр Рейтерн: Начинало темнеть, когда Рейтерн поехал к Белозеровым - поздороваться с отцом и надеясь обнаружить дочь. Недавний разговор не шел у него из головы. Дама, с которой он познакомился, была столь же неестественна, сколько красива. Ее последний выпад против него едва ли можно было назвать допустимым в приличном обществе, удивительно для такой высокородной барышни кичиться тем, что она ездит в каретах по городу, особливо принимая во внимание то, что эти речи были призваны оскорбить его. Несмотря на истрепанное за день самолюбие и поруганную гордость, Рейтерн равнодушно воспринял резкий, но вполне ожидаемый переход от слез к язвительной злобе. И тем не менее, разговор не шел у него из головы. Он не привык к приключениям, его жизнь текла размеренно и закономерно, без скачков и поворотов по большему счету. Вот, что значит - Россия! Сразу вляпался неизвестно во что. Чувствую, что этим дело не кончится, не все так просто. И эта княжна, как ее, боюсь, не успокоится на этом, она не похожа на тех, кто забывает обиды, а не пойти у нее на поводу - значит обидеть, насколько я понимаю. И Владимир. Подлец, неужели вправду он подмочил мою репутацию перед лондонским делом? В его душе и мозгу разгорался огонек ненависти, который до встречи с Чердынцевый был крохотным дымящим угольком, но под воздействием ее слов и собственных мыслей, действовавших наподобие кузнечных мехов, мог превратиться в настоящий пожар и разбудить в этом разумном человеке дремавшие до поры эмоции, которые, увы, направятся в отрицательное русло, если будет продолжаться в том же духе. А пока он ехал к Белозеровым. Дверь открыл лакей. - Дома господин Белозеров? Ведь он здесь, не так ли? Доложите господам, что пришел господин Рейтерн. - он сунул в руки лакею свою трость и шляпу с перчатками.
Варвара Белозерова: Варя читала бабушке книгу до тех пор, пока та не уснула. Услышав, что ровное дыхание старушки сменилось тихим похрапыванием, она отложила книгу, поправила покрывало, взяла свечу и вышла. Ей хотелось поскорее оказаться в тишине своей комнаты, чтобы еще раз проанализировать события уходящего дня и методом логических умозаключений вычислить человека, сыгравшего с нею эту дурацкую шутку. Когда юная графиня была уже на пороге своей комнаты, ее окликнули. Подошедший лакей доложил, что в дом прибыл некто Рейтерн и спрашивает графа Белозерова. Варвара удивилась. Граф Рейтерн! Тот самый человек, что сменил Загорского на его посту в Лондоне? Ничего плохого она про него сказать не могла, как, впрочем, и ничего хорошего. Этот человек всегда сторонился детей графа Белозерова, и между ним и Варварой никогда не было тех теплых отношений, которые сложились с уехавшим в Рим Загорским. - Немедленно проводите его в гостиную, а также найдите Мавру Савельевну и скажите, что я приказываю ей спуститься вниз. Я встречусь с ним. Вскоре после того, как Варвара поселилась в доме Фонтанке, Анна Оттовна пригласила пожить к ним госпожу Прянишникову. Варя было намекнула бабушке, что не нуждается в компаньонке, но старушка была непреклонна. Оказывается, она была права. Не могу же я остаться с мужчиной наедине, - подумала девушка, бегло оглядывая себя в зеркале. – Эх, если бы я и Загорским встречалась в присутствии компаньонки, то не страдала бы сейчас. Мавра Савельевна уже ждала Варвару у дверей гостиной. Девушка коротко кивнула, и они вдвоем вошли в открытые лакеем двери. - Александр Максимович! – сказала Варя, протягивая руку для поцелуя. – Рада видеть Вас в Питере. Мне сказали, что Вы хотели бы видеть моего отца… Увы! Его нет здесь. Он в Лондоне. Могу ли я заменить Вам его?
Александр Рейтерн: - Варвара Александровна! Неужели это Вы?! - воскликнул Рейтерн с почти восторженной радостью, которую изобразить было нетрудно - ведь он и правда чертовски рад был обнаружить Варю дома. Таким образом вопрос призрачного или реального спора Загорског ос друзьями был закрыт. Ха! Правильно сделал, что поехал сюда, а не наделал каких-нибудь глупостей, как хотела эта княжна. - Что Вы, я теперь еще более счастлив, как если бы встретил господина Белозерова, - он галантно поцеловал руку девушке, - хотя и жаль, что мы разминулись, так и не повидавшись. Так давно я не встречался с Вашим отцом, Варенька... Вы позволите мне так Вас называть? Я помню, как недавно Вы были совсем маленькой девочкой.. А теперь! Должно быть отбоя нет от женихов, не так ли? Право, даже жаль, что я слишком стар и женат на своей работе. - он лукаво улыбнулся, с непосредственным видом глядя на Варю, но между тем его проницательный взгляд был готов уловить самое незначительное изменение ее настроения или выражения ее лица. Вряд ли Варенька запомнила его таким, каким он представлял себя сейчас, но ведь она была ребенком и скорее воспримет то, что видит сейчас, чем придаст какое-то значение детским воспоминаниям, к тому же, людям свойственно меняться, не так ли? Он сам себе напоминал птицелова, готовящего ловушку бедной пташке, хотя в принципе ни о чем таком толком не думал, только чувствовал, что дело просто так не кончится, тем более, что уже начал получать своеобразное удовольствие от этой игры. - Вы не представите меня? - он улыбнулся пожилой даме, которая стояла чуть позади Варвары, стараясь очаровать и ее. Так, на всякий случай.
Варвара Белозерова: Варвара, несколько озадаченная радостью, которую выразил поздний гость при встрече с нею, улыбнулась ему в ответ. Граф стоял недалеко от зеркала, и пока он целовал ее руку, девушка не удержалась и бросила еще один вгляд на себя. Почему все старые знакомые моего отца так удивляются тому обстоятельству, что я выросла? Вот и этот тоже! Чего странного они находят в том, что дети вырастают? Ох, ворчу как древняя старуха. Человек не поленился и пришел с визитом, а я …А я не знаю, как себя с ним вести. - Конечно! Знакомьтесь: Мавра Савельевна Прянишникова, старинная приятельница моей бабушки. Мавра Савельевна! Это граф Александр Максимович Рейтерн, коллега моего батюшки и старый друг нашей семьи. Компаньонка запунцовела и присела в неуклюжем реверансе, а Варвара отвела гостя в сторону и заговорила с ним громким шепотом: - Александр Максимович! Сколько времени Вы пробудете в Питере? Умоляю, скажите, что Вы приехали надолго. 15 декабря у нас в доме будет прием с музыкой и танцами по случаю именин Анны Оттовны. Мы конечно понимаем, что во время рождественского поста всякие увеселения нежелательны, и я даже представляю, какие по городу поползут слухи. Но согласитесь, что бабушке в ее возрасте можно сделать небольшое послабление. Пожалуйста, поддержите нас! Приходите к нам в гости в этот день.
Александр Рейтерн: Переигрывать не стоит, я же дипломат. Он поклонился пожилой даме и с хорошо скрытой неохотой поцеловал ей руку. - Варенька, а Вы что же, насовсем в Россию? Ваш батюшка, должно быть, очень будет скучать за Вами. Он не совсем понял с какой целью Варя отвела его в сторону, но предположил, что это оттого, что если ее слова услышит старая ханжа Мавра Савельевна, то будет возмущена приемом во время поста, на который самому Рейтерну было глубоко наплевать, хотя нельзя было сказать, что он не испытывает достаточного (по крайней мере достаточного для соблюдения приличий) почтения к христианским обычаям. - С преогромным удовольствием, Варвара Александровна. Не имею покамест никакого понятия, как надолго я в Петербурге, но обещаю быть у Вас 15-го. Благодарю Вас за любезное приглашение. Надеюсь, Анна Оттовна в добром здравии. Ого, бал - это замечательно, я, конечно, не такой уж любитель светских развлечений, но это приглашение более чем кстати, нужно как-то обосновываться и обживаться на вновь приобретенной Родине, прием - лучший для этого способ и помощник.
полная версия страницы