Форум » Петербург » Большие разочарования » Ответить
Большие разочарования
Варвара Белозерова: Время действия - октябрь 1832 года. Действующие лица - Варвара Белозерова, Ариадна Чердынцева, Владимир Загорский, Идалия Лассовская, а также все, кто захочет выразить соболезнования господину Загорскому
Ответов - 54, стр:
1 2 3 All
Владимир Загорский: Она говорила и говорила. Слова лились из Адди сплошным потоком, и поток этот вполне благополучно миновал сознание Загорского. Потом она усадила его обратно в кресло, а сама примостилась рядом. Ему хотелось отстраниться, но Ариадна не оставляла такого шанса. Она словно пыталась заполнить собой все его личное пространство, и это несказанно раздражало Владимира Дмитриевича. Впрочем, даже такая эмоция, как раздражение, сейчас все-равно была приятнее, чем опустошенность, которую Загорский чувствовал в своей душе. Значит, он все еще может что-то чувствовать... Тем временем, сознание выцепило из пространного монолога Адди некий фрагмент, который смог привлечь его внимание: "с твоим ребенком", сказала она. Загорский чуть нахмурил брови и жестом попросил ее замолчать: - Женщину с моим ребенком? Что такое ты имеешь в виду, Адди? У меня нет детей...во-всяком случае, тех, о которых я знаю, - не сдержался, добавил обычную в таких случаях мужскую оговорку. И тут до него дошло. - Моим ребенком?! Ариадна, ты, что...Но, насколько я помню, ты говорила, что не можешь иметь детей, поэтому мы никогда не заботились, чтобы...Черт, что я несу?! - он посмотрел на нее виновато. - Адди, я идиот! Прости меня, бога ради! Это...замечательная новость, я рад... ...вероятно... Владимир Дмитриевич вновь взглянул на нее, на этот раз по-другому, как-бы изучающе, а потом, наконец, улыбнулся и притянул женщину к себе. - Да-да, я рад! Но ты абсолютно в этом уверена? Я хочу сказать, не может ли быть ошибки...ты понимаешь же, да? Это слишком серьезно, чтобы пускать все на самотек. Ты обращалась к доктору? Кто он? Я помню, Елена лечилась у какого-то Гельтмана, говорят, он необычайно знаменит в этой вашей сфере, ты непременно должна обратиться к нему... Теперь уже сам Загорский говорил и говорил, пытаясь на корню задавить любые сомнения. Да и в чем сомневаться? Это судьба. Адди никогда ему не изменяла, Адди его любит, она ждет его ребенка...Она станет его женой.
Ариадна Чердынцева: Ариадна была разочарована. Какие там колени?! Какие там поцелуи?! Размечталась!!! На мгновенье ей вообще показалось, что она ошиблась с выбором диспозиции, заняв место на подлокотнике кресла. Если бы Владимир от неожиданной новости резко вскочил со своего места, то Адди в результате этого грохнулась бы на пол. Но ей «повезло», так как новоиспеченный папаша отреагировал на известие о будущем наследнике очень сухо и вымученно. Нет, он честно пытался радоваться, но у него это плохо получалось. Можно подумать, что у него уже двадцать пять детей, и я сообщила ему о двадцать шестом. Ух… Словно услышав ее мысли, Загорский начал «исправляться», но хватило его ненадого: он улыбнулся, обнял ее, принялся «заботиться» об ее здоровье и … все! Настроение женщины, обманутой в своих самых сокровенных ожиданиях, мгновенно испортилось. – И это все, что ты хочешь мне сказать? – спросила она с вызовом в голосе, но потом, спохватившись, добавила, как послушная жена: – Спасибо, дорогой. Я на днях непременно посещу кабинет доктора Гельтмана. Но мне кажется, что в нашем обществе в подобных случаях принято, чтобы мужчина сначала заботился о семейном положении матери своего будущего ребенка, а уже потом о ее здоровье.
Владимир Загорский: "А чего еще она ждала от меня? Того, что я паду на колени со слезами умиления на глазах? А под потолком кабинета запорхают райские птицы?" - подумал Загорский с новым приливом раздражения в душе. И хотел уже было высказать ей эти мысли, но Адди, великолепная лицедейка, уже скрыла свои истинные чувства, так некстати вырвавшиеся наружу, маской покорности. А потому и Владимир Дмитриевич решил не демонстрировать своих...пока. - Послушай меня, дорогая, я долгое время провел вне "нашего общества", поэтому, вероятно, плохо помню его каноны. А в тех местах, где мне доводилось бывать, для всякого мужчины здоровье и благополучие матери его ребенка гораздо важнее каких-то там светских условностей, - он намеренно подчеркнул слово "его", чтобы у Адди не возникло мысли, будто он сомневается. - Что же касается до "приличий"...Хм, вот уж не думал, милая, что для тебя они так важны, - Загорский усмехнулся и чмокнул Ариадну в лоб. - Однако я не настолько низок, чтобы компрометировать тебя не только связью с собой, но и рождением незаконного ребенка. Все же, я считал, что ты обо мне лучшего мнения. Естественно, мы поженимся. Но - не завтра же? Надо дождаться хотя бы сороковин Елены. Кажется, у нас еще есть время, покуда все станет очевидно окружающим? Он посмотрел ей в лицо и, вдруг, почувствовал себя неловко. На лице Ариадны читалась растерянность, похоже, не наигранная, а в глазах чуть ли не слезы стояли. Владимир Дмитриевич понял, что перегнул палку. Ну, да, конечно, Ариадна - не романтическая барышня, но, все же, не стоило быть с ней настолько циничным. А ведь рассуждения об их браке, чуть не как о взаимовыгодной сделке, в самом деле так выглядели со стороны. Ни слова не говоря больше, Загорский перетянул ее к себе на колени и заключил в объятия, прижимаясь губами к ее роскошным рыжим локонам, которые та сегодня как-то особенно замысловато уложила, ради такого случая, ради него... - Ну, что ты, глупенькая? - проговорил он ей в волосы гораздо более нежным тоном. - Ну, как ты могла подумать, что я тебя оставлю? Я просто не слишком эмоционален, это правда. Но это не означает, что я не радуюсь тому, что у меня, наконец, появится ребенок - мальчик, девочка - это совсем не важно. Мы будем счастливы вместе, Адди! ....вероятно...
Ариадна Чердынцева: - Да, да, да! Мы обязательно будем счастливы, - прошептала Адди сквозь неожиданно хлынувшие слезы. Солено-сладкие слезы! Слезы, источником которых было сердце, а не глаза. Разве есть на свете что-нибудь более приятное, чем сидеть на коленях у любимого человека, осыпающего тебя легкими поцелуями и шепчущего самые желанные на свете слова? Ариадна даже боялась пошевелиться, опасаясь, что малейшее движение может разрушить ту гармонию, которая заполнила ее в этот момент. Именно сейчас она поняла, каково быть счастливой. Рядом с ним мне не нужно быть сильной женщиной, в одиночку противостоящей всем напастям. У меня теперь есть возможность поплакаться в жилетку сильному мужчине. Я могу быть уверенной, что он разрешит все мои проблемы. Как же мне сейчас хорошо! Если бы еще знать, как сохранить с ним такие отношения? Увезти бы его домой в Маевщину, спрятать там от всяких юных соблазнительниц… Ох! Одна дурная мысль о сопернице, и все мое спокойствие улетучилось. Могу поспорить на что угодно, что он сейчас думает о ней. Как бы его отвлечь от этих мыслей? Есть только один способ, который наверняка не напомнит ему о ней. Уверена, что их отношения не зашли так далеко…
Владимир Загорский: Обнимая Адди, доверчиво прильнувшую к его груди и совсем не похожую на себя обычную в этот момент, Загорский с тоской думал о том, что, кажется, совершил сейчас второй раз в своей жизни одну и ту же ошибку - предложил руку той, кого не любит. И никогда не полюбит. Да, всего лишь руку, потому что сердце, а точнее его нынешние осколки, навеки принадлежали Варюше, что бы она не собиралась с ними сделать далее. Да пусть хоть выбрасывает, ему и не жалко! Именно так, второй раз в ту же яму. Только теперь из нее уж точно не выбраться. Размышляя о причинах неудачи их брака с Еленой, Владимир Дмитриевич находил некоторое утешение для своей совести в том, что жена была к нему столь же равнодушна, как и он сам по-отношению к ней. Кроме того, у них не было детей... Ариадна любит его. И скоро у них будет ребенок. Он повторял и повторял это про себя, пытаясь вытеснить из головы мучительные мысли о совсем другой любви, для которой отныне там места быть не должно. Все решено. И неважно, почему так вышло. Он сделал свой выбор. ...Неожиданно Адди оторвала голову от его груди и прильнула губами к его губам. Загорский ответил на ее поцелуй, но продолжать дальше сейчас ему совершенно не хотелось, слишком много всего сегодня сразу было сказано и произошло... Даже ее чары на этот раз были бессильны над Загорским. Он мягко и деликатно отстранился и, с улыбкой глядя ей в глаза, мягко проговорил: - Ну-ну, радость моя, не забывай, что теперь нам придется быть гораздо более осторожными, чем прежде, если мы не хотим потерять моего наследника, - он притворно нахмурил брови. - Да, Адди, ты должна понять, что выходишь замуж на настоящего деспота, - с усмешкой добавил Загорский, заметив разочарование в чайного цвета глазах княгини...
Варвара Белозерова: Варвара бросилась прочь из гостиной, стремясь убежать не только от Загорского, но и его жестоких слов, которые хлестали ее своей несправедливостью. Как только лакей закрыл за нею дверь, она остановилась, чтобы решить, что делать дальше. Я переживу это потом, а сейчас мне нужно скрыть свои эмоции от Идалии Николаевны! Она делала это не из-за того, что не доверяла своей родственнице и дуэнье, а потому что была так воспитана. Ее мать не раз повторяла ей: Нельзя выставлять свое горе напоказ другим людям! И не потому, что они могут увидеть тебя слабой, а для того, чтобы оно не затронуло и их тоже. Представь, что все твои неприятности сосредоточены в воде, которая до краев наполняет сосуд, и твоя задача пронести его через все испытания, не расплескав, не пролив ни капли. А Анна Оттовна, которая совсем недавно утешала Варвару в ее комнате, добавила к тому, что говорила мать: Не доверься подружке, а доверься подушке. Варвара вышла в холл, одну из стен которого занимало большое зеркало, и перед ним привела в порядок свой внешний вид и мысли. Потом, позже я поведаю подушке о своих переживаниях, а сейчас у меня все в порядке. Мои близкие и друзья живы и здоровы, у меня впереди бал, на котором я буду танцевать с Ричардом. А господин Загорский пусть получит ту, кого он заслужил. Улыбнувшись своему отражению, Варя гордо подняла голову и вышла на улицу, где, уже сидя в своей карете, ее ждала Идалия Николаевна.
Идалия фон Тальберг: Ида была несколько обеспокоена тем, что Варюша так долго остается наедине с господином Загорским в его доме. Это могло повредить репутации девушки в том случае, если бы вдруг кто-то из прочих знакомых Владимира Дмитриевича решил навестить его с выражением соболезнований и увидел ее там одну, без сопровождения родственников. Поэтому она уже была готова, невзирая на то, что это было не совсем ловко, после того,как уже распрощалась с хозяином, вновь выйти из кареты и направиться в дом затем, чтобы увести оттуда племянницу. Однако в этот момент Варя, наконец, показалась в дверях парадного входа особняка Загорского. - Варюша, ну что же Вы так долго, я уж волноваться начала, - сказала Ида и, на правах дуэньи, не переминула высказать девушке свои мысли на этот счет, чем, кажется, ее изрядно расстроила и смутила. Во-всяком случае, так Идалии Николаевне показалось. А может, на Варю просто так подействовала обстановка траура в доме Владимира Дмитриевича. На всякий случай, Ида все же решила сгладить свою резкость. И, перед тем, как выпустить девушку из экипажа возле ее дома, баронесса взяла Варвару за руку и проговорила примирительным тоном: - Милая, Вы ведь на меня не обиделись за этот маленький выговор? - Варя ответила, что нет. - Ну, вот и славно! Поймите меня, Варю, я несу ответственность перед Вашим батюшкой, который доверил Анне Оттовне и мне в свое отсутствие сохранение Вашей репутации. И, если в компетенции в этом вопросе графини Белозеровой я не сомневаюсь, то в своей, - тут она улыбнулась. - В своей я сомневаюсь изрядно, а потому боюсь навлечь на свою бедную голову гнев Александра Васильевича. Поэтому, уж не сердитесь на свою неопытную дуэнью, хорошо? - она примирительно сжала ладонь Варю, и та ответила слабой улыбкой и ответным пожатием. После чего вышла из кареты и вскоре скрылась за дверью бабушкиного дома, дождавшись этого момента, баронесса велела кучеру трогать и также поехала домой. На сегодня свой долг она сочла исполненным.
Ариадна Чердынцева: - Ты прав! – сказала Адди с покорностью в голосе, которая далась ей с большим трудом. – Мне, наверное, следует поехать домой. Нам сейчас, как никогда, нужно соблюдать приличия. Давай отдохнем пару дней и наберемся сил. Скоро они нам понадобятся. Однако отдохнуть Ариадне не удалось. Дома ее ждал сюрприз, причем из неприятных! По лицу лакея, открывшего его входную дверь она поняла, что пришла беда. - В чем дело? – спросила она спешившего ей навстречу дворецкого. - Так эта… Барин приехали! - Какой еще барин? – удивилась Ариадна. - Аркадий Михайлович… В круговерти последних дней Адди совершенно забыла про угрозу Чердынцева привезти в Санкт-Петербург новую жену. Да чего там греха таить, она вообще забыла о том, что где-то на свете существует этот человек, который в течение 9 лет был ее мужем. - И где он? Куда ты его проводил? - Они прошли в спальню, - по смущенному виду дворецкого можно было понять, что Аркадий сам нашел дорогу в своем бывшем доме. - Он… один приехал или с кем-то? - Один. - Собери мужиков покрепче и предупреди их … - Адди хотела сказать «чтобы были готовы выбросить барина из моего дома», но вовремя одумалась. Незачем посвящать дворню с свои дела. Еще неизвестно, какую гадость он мне приготовил. – Ладно, я с ним сама разберусь. Князь Аркадий Михайлович Чердынцев лежал поперек кровати в верхней одежде и храпел. Ничего не изменилось, - подумала Ариадна, когда увидела эту картину. – В последний год нашего брака сон и храп были единственными вещами, которыми мой муж мог заниматься в спальне. Неужели я когда-то любила его? За что? Почувствовав на себе ее пристальный взгляд, Чердынцев перестал храпеть и открыл глаза. - Ооооо! Кого я вижу! – сказал он и окинул стоящую перед ним женскую фигуру похотливым взглядом. – Дорогая! Вот я и приехал… - Зачем? – голос Ариадны был холоднее питерской зимы. - Жениться собираюсь. Присмотрел тут одну дамочку. - Ну и шел бы к ней. Ко мне то зачем явился? Уже через час по Питеру поползут слухи о том, что ты приехал и остановился в моем доме. - Да пусть ползут. Что с того? - Я боюсь за твою репутацию в глазах родителей твоей избранницы. Она, видимо, и так не на высоте, а тут еще слухи о связи с бывшей женой. Согласись, что это не нужно ни тебе, ни мне. Поэтому вставай и выметайся из моего дома немедленно. - А моя избранница сирота, - хохотнул Аркадий. – И мне плевать, что там ваши столичные кумушки подумают обо мне. - А мне не плевать. Через месяц я выхожу замуж и … - Чего? Ты? Замуж? За кого? – князь от удивления даже сел на кровати. - Да! Я! Замуж! За Владимира Загорского! Ариадна понимала, что об этом нельзя говорить, но не смогла отказать себе в удовольствии стереть улыбку с лица Чердынцева. - За Загорского? Из Загорщины? – он сначала удивился, но ненадолго. Очень скоро улыбка на его лице из мерзкой превратилась в похабную. – Так тебе ничего не известно?
Варвара Белозерова: - Не беспокойтесь на мой счет, дорогая Идалия Николаевна, - успокоила Варвара свою дуэнью. – Я понимаю, что просьба моего отца добавляет Вам лишних хлопот, но прошу Вас простить его. Он знает, что я лишена романтического взгляда на этот мир и обычно просчитываю каждый свой шаг, поэтому был уверен, что я не доставлю Вам неприятностей. Спасибо, что Вы составили мне компанию сегодня. Если бы не Ваше участие, то мне пришлось бы наносить этот скорбный визит вместе с бабушкой, а она сейчас не в том состоянии, чтобы делать это. Боюсь, что она не сможет сопровождать меня на бал-маскарад в честь именин Анны Александровны. Так что все мои надежды теперь только на Вас. Я не стану докучать Вам лишний раз, поэтому увидимся перед балом. До свидания! Варвара вышла из кареты баронессы фон Тальберг и направилась домой, чтобы упасть там лицом на подушку и дать наконец выход обуревавшим ее чувствам.
Ариадна Чердынцева: - О Владимире мне известно все! – безаппеляционно заявила Ариадна. Этот проходимец видно думает, что я не знаю о том, что Загорский женат. Но мне то известно, что он уже свободен. - Правда? – ехидно ухмыльнулся Чердынцев. – Тогда ответь мне на пару вопросов. Почему после стольких лет дружбы и добрососедских отношений твои и его родители не поженили вас? Почему твоя мамаша потащила тебя в Санкт-Петербург на «ярмарку невест», когда у вас под боком жил такой блестящий кандидат в твои мужья? - Мне кажется, что у тебя уже есть ответы на эти дурацкие вопросы. Мели Емеля – твоя неделя. - Представь себе, есть! - князь веселился от души. – Помнишь, после похорон твоей матери мы несколько дней прожили в Маевщине? Я тогда здорово пил, а ваш деревенский священник составлял мне компанию. Разве такое забудешь? Этот священник до сих пор пьет как лошадь! - После трех дней возлияний у этого старого хрыча развязался язык, и он пересказал мне то, о чем ему исповедалась твоя матушка на смертном одре. Оказывается, она еще до твоего рождения согрешила с вашим соседом Дмитрием Загорским, и у нее всю жизнь были подозрения, что это именно он был твоим отцом. Ты понимаешь, к чему я клоню? Ариадна ни за что бы не поверила словам Чердынцева, но в этот момент ей вдруг вспомнились слова княгини Маевской, которые та часто повторяла: мужчины делятся на тех, кто бросил своих внебрачных детей, и на тех, кто их воспитывает, ошибочно считая своими. Неужели матушка убедилась в этом на собственном опыте? Тогда получается, что Владимир – мой… мой… Я жду ребенка от своего сводного брата?!!!
Владимир Загорский: Кажется, Адди была не слишком довольна тем, что он не ответил на ее порыв. Однако минутная слабость, которую женщина то ли сыграла, то ли, действительно, испытала, быстро миновала. И она вновь стала собой обычной. Владимир Дмитриевич тоже почувствовал себя свободнее. Перед расставанием они еще успели обсудить кое-какие детали предстоящего им венчания, а потом Ариадна, наконец, ушла к себе. При этом она явно давала ему понять, что желала бы быть удержанной, остаться на ночь в его доме. Но...Владимир Дмитриевич "не заметил" намеков, а потому княгиня ушла раздосадованной. Самому же Загорскому было все равно. Он равнодушно чмокнул ее в щеку и проводил до выхода. А после пошел...систематизировать в библиотеке вновь приобретенные тома, которые дожидались его внимания, аккуратными стопками разложенные на столе заботливой рукой Прохора, приученного хозяином с почтением относиться к книгам. Механистическая деятельность очень помогала ему не думать о том, что сегодня случилось и о том, что будет дальше...
Ариадна Чердынцева: Почему так темно? Неужели я умерла и лежу в гробу? Но я слышу голоса! Их много… Кто-то тихо разговаривает. Кто-то плачет… Ариадна с трудом открыла глаза и осмотрелась. Она лежала на кровати, рядом с которой стояли двое мужчин и что-то объясняли женщине, которая плакала навзрыд. Наталья… Рыдает… Почему? Кто эти люди? Одного я, кажется, знаю. Это доктор Гербер…А кто второй? И что вообще здесь происходит? Ариадна пошевелила рукой, лежащей поверх одеяла, и это едва заметное движение было замечено Натальей. – Барыня пришли в себя, - крикнула она и, присев на кровать, поднесла к пересохшим губам больной стакан с водой. Ариадна сделала пару глотков, но легче ей от этого не стало. Она поймала взгляд доктора Гербера и спросила: - Что со мной? Тот замялся и покосился на второго мужчину. Тот кивнул ему в ответ и начал говорить, медленно и аккуратно растягивая слова: - Меня зовут доктор Гельтман. У Вас … - Не продолжайте, - остановила его Ариадна, боясь услышать то, что он ей скажет. Гельтман! Доктор по женским болезням… Неужели? Мой ребенок! - Мне наплевать, что со мной! Главное - мой малыш! – прошептала она. – Скажите мне, что с ним все в порядке. Но Гельтман промолчал в ответ. Вместо него ответил доктор Гербер: - Сейчас мы спасаем Вашу жизнь. У Вас опять началось кровотечение и… Но Ариадна его не слышала. Она кричала без звука и плакала без слез. - Нет! Нет! Нет! Как такое могло произойти? Почему? За что? Господи! Что я такого натворила, что ты забрал у меня жизнь самого дорогого человека? Неожиданно, как ответ на вопрос, перед ее глазами всплыла картина из недавнего прошлого: она стоит перед младшей Белозеровой и обещает ей избавиться от ребенка, если та не откажется от Загорского. Мысль о собственной вине поразила Ариадну подобно молнии. Сама виновата! Как можно было думать о таком? Как можно было произнести это вслух? Господи! Что мне сделать, чтобы вернуть моего маленького? Около нее бегала-хлопотала Наталья, но разве могли ее заботы помочь в такой момент? Ариадна прошептала ей: - Позови Загорского. Поторопись! Успей, пока я жива! Наталья всегда понимала свою госпожу с первого слова и поэтому быстро исчезла из комнаты. Но вместо нее нарисовался Чердынцев. Он подошел к кровати Ариадны и сказал: - Прости. Это я виноват. Все это время, которое ты пролежала без сознания, я не находил себе места. Меня может оправдать только то, что я хотел вернуть тебя любой ценой. Прости! Все, что я сказал про твою мать, – это неправда! Ариадна потратила все остатки своих сил, чтобы отвернуться от него. Слишком дорого ей обошлась его ложь. >>> Дорого оплаченная дуэль >>>
Владимир Загорский: Загорский проснулся от сопения и деликатного покашливания рядом с собой. Открыв глаза, обнаружил, что находится в библиотеке, где, видимо, накануне вечером и заснул прямо в одном из кресел, а слуги тревожить его и не решились. Вот и проспал до утра, сидя. Прижав ладони к лицу, Владимир Дмитриевич потер глаза, покрутил головой, разминая затекшую от неловкой позы шею и взглянул на своего слугу вопросительно. - Доброго утра, барин, - с поклоном проговорил Прохор. - Не стал я Вас вчера будить, больно вид был утомленный, - он пожал плечами. - Вот, только пледом накрыл... Владимир Дмитриевич и сам уже заметил, что заботливо укутан в большой шотландский клетчатый плед, который был привезен еще во времена службы в Британии. - Да, спасибо, - кивнул он с улыбкой, но тут заметил, что лицо у Прошки какое-то странное, точно хочет сказать что-то и не решается. - Так...вижу, случилось что-то в доме, пока я спал. Ну, что? - Да нет, Владимир Дмитриевич, не в доме...не у нас... - замялся лакей. - А у кого тогда? - он сбросил плед и встал на ноги. - Ну, что ты вечно мямлишь? Говори! - Так это...Наташка тут, Ариадны Павловны девка. Поговорить к Вам просится очень... - Зови, - тихо проговорил Загорский, внимательно вглядываясь в лицо Прохора и пытаясь понять, что же произошло. - Пусть сюда и идет. Через несколько минут в кабинете возникла горничная Ариадны, которую он, разумеется, знал в лицо. Глаза ее были красны от слез. - Что?! - Загорский сделал несколько шагов навстречу девушке и схватил ее за руку. - Что-то с Адди? После этих его слов, глаза девушки мгновенно наполнились слезами, а губы задрожали. Владимир Дмитриевич почувствовал, что встревожен не на шутку. - Да, - всхлипнула горничная и прижала ко рту руку, чтобы унять дрожь. - Плоха наша голубушка совсем, как бы жива-то осталась! - Да, что с ней?! - воскликнул он, и это подействовало на девушку, как удар плетки. - Ой, что было-то вчера, батюшка Владимир Дмитриевич! - вдруг с ревом запричитала она. - Барин-то наш, Аркадий Михайлович, вчера вернуться изволил... - Чердынцев вернулся?! - он не мог поверить ушам. - Но, что ему здесь надо? - Не знаю, батюшка, да только ругались они очень, а потом он выбежал из спальни их и стал кричать, что барыне плохо, доктора надо. Я за ним послала сразу, а сама к Ариадночке Павловне бросилась, а она, бедняжка, без чувств на полу лежит, белая, как стенка, - Наташа захлебнулась рыданиями и замолчала, а Загорский ошарашенно смотрел на нее, пытаясь вычленить смысл произошедшего в доме Адди события. Ее муж зачем-то вернулся, они ссорились, а потом что-то случилось между ними... - Так, что с барыней, я так и не понял? Чердынцев...он что-то с ней сделал? - медленно проговорил Владимир Дмитриевич, чувствуя, как в нем закипает ярость. - Нет! Не знаю я, Владимир Дмитриевич! - причитала Наташка. - Да только барыня ночью ребеночка-то выкинула, бедняжка наша! Загорский судорожно выдохнул и прикрыл на мгновение глаза. - Что говорит доктор? Ариадна Павловна...она поправится? Девушка только горестно вздохнула в ответ. А сам он, подумав еще одно мгновение, кивнул и сказал: - Я немедленно еду. Ты в экипаже барыни приехала сюда? - она ответила, что да. Но Загорский подумал, что быстрее будет верхом, а если все так плохо, как говорит Наталья, медлить нельзя было ни минуты. - Я еду, - повторил он и ободряюще взглянул на нее. - А ты пойди на кухню, пусть тебе сделают чай или, что там...Прохор! - крикнул он в приоткрытую дверь кабинета, и слуга, наверняка крутившийся где-то поблизости, немедлено возник перед ним. - Неси мне одежду и вели седлать вороного, да побыстрее!
Варвара Белозерова: Легко сказать: «Буду на балу Клеопатрой», но как это сделать? Как выглядела великая египетская царица? Как она одевалась? Кто теперь знает? Будучи еще маленькой девочкой, Варвара видела однажды портрет этой женщины – копию с рисунка Микеланджело. Сейчас она его помнила довольно смутно, скорее, не сам рисунок, а свои ощущения от его просмотра: великая египтянка ей не понравилась. И зачем я ляпнула бабушке, что буду Клеопатрой? – ругала она себя. Однако, менять планы было уже поздно: Анна Оттовна посадила всех своих дворовых мастериц вышивать на ее новом платье какие-то рисунки, которые было принято считать древне-египетскими. Ежедневно после обеда, бабушка отправлялась отдыхать, и Варвара в эти часы была предоставлена самой себе. Погода на улице была осенне-отвратительной, и чтобы занять себя и не думать об одном человеке, девушка принялась штудировала домашнюю библиотеку Белозеровых в поисках книг о Клеопатре. Ничего нет! - ворчала она про себя, переходя от шкафа к шкафу. – Даже Шекспира. Как можно жить без Шекспира? А это что еще за здоровенный том? Варвара вытащила приличных размеров книгу, которая при близком знакомстве оказалась собранием карт, сшитых в один переплет. На внутренней стороне обложки красовался полустертый эклибрис. Ва… лий Бе…озе…в, - с трудом разобрала Варвара. – Василий Белозеров! Это же мой дед! Это его атлас. Как интересно! Карты были старыми, еще екатерининских времен. На одной из них, подробно изображавшей Санкт-Петербург и его окрестности в середине прошлого века, Варвара невольно задержала взгляд. Город тогда был намного меньше, чем сейчас, и со всех сторон к нему подступали деревни и усадьбы, стоявшие по берегам озер, рек и речушек, покрывавших карту подобно сетке. Варвара пробежалась глазами по названиям, и вдруг они словно споткнулись… Ермолово! Откуда мне знакомо это название? Где я его слышала? Причем совершенно недавно… Ой! Как же я могла забыть? Это же его имение… То самое, в котором он хотел… со мной… Не могу сказать это даже мысленно! Да и зачем? Теперь он будет там с другой! >>> Бал у Крестовских >>>
полная версия страницы