Форум » Петербург » Ночные приключения русского дворянства в Петербурге » Ответить
Ночные приключения русского дворянства в Петербурге
Дмитрий Арсеньев: Дата: ночь с 5 на 6 октября 1832 года Места проведения: "золотой треугольник Санкт-Петербурга" Дом Бежецкого - Летний сад - Дом баронессы фон Тальберг - Дом Ванды Тимошевской Участники: Андрей Бежецкий Владимир Загорский Дмитрий Арсеньев Идалия фон Тальберг
Ответов - 24, стр:
1 2 All
Андрей Бежецкий: Бежецкий в полном недоумении повернулся к Загорского с немым вопросом "Чего это она?", но засорять и без того туманный мозг фразами, значение которых сейчас он понять не мог, было пустой затеей. Тряхнув головой он подошел к Загорскому, склонившись на бок стал шептать на ухо. - Пойдем ка, отсюда, куда собирались, кажется баронесса сейчас не в лучшем настроении чтобы терпеть еще и наше общество. Пусть Арсеньев понежиться в ее ласках, а утром справимся о том как он и что?- медленно поднял голову лыбнувшись Ида. -Сударыня, наша просьба была высказана не в коем случае ради того чтобы хоть как то задеть ваши добродетели, волнение за друга сподвигло нас еще раз убедиться в том что о нем позаботятся. Не держите зла. Мы с вашего позволения откланиемся, оставляя вам нашего Дмитрия на побывку- пнув Загорского в бок, Андрей неловко поклонился отступая к двери. Ну и ночка! Сказка просто!
Дмитрий Арсеньев: Уже успевший прийти в себя Арсеньев за время эмоциональной беседы друзей и хозяйки дома, решил поучавствовать в решение своей судьбы. - Подождите-подождите, дама и господа, - Дмитрий, наученный горьким опытом, приподнялся на козетке и принял полусидячее положение. А чтобы не встретить возражений сердобольной красавицы, все время своих манипуляций улыбался. Усевшись поудобнее, Арсеньев поднес руку к своему лбу и на ощупь узнал масштабы своей трагедии. Последствия от удара были более плачевны для цветочного горшка, чем для его чугунной головы. Царапины, всего лишь неглубокие ранки, почти даже аккуратные, ну и гематома по прозвищу "синяк". Приложить бы чего-нибудь холодненького, заморозить поврежденную кожу - и заснуть. Ведь не даром говорят: сон - лучшее лекарство. Если рассуждать кристально честно, то Арсеньеву было бы несложно добраться до своего дома. Послать на Миллионную улицу, где он снимал этаж дома, кого-нибудь шустрого, пусть позовут его лакея, да дворецкого - мужиков крепких и сильных - и эти двое спокойно доставят Дмитрия в его собственную спальню. Другой вопрос: хочет ли этого сам Митька? Увы, ему пришлось признаться самому себе, что нет. Конечно, надеяться тут есть мало на что, но он будет рад удовольствоваться самым малым. Самое знание о том, что госпожа баронесса где-то рядом... - Идалия Николаевна, стыдно признаться, но, видно, мне все же придется воспользоваться вашим гостеприимством. Я не намерен просить у вас большего, кроме возможности переночевать, где вы мне укажите. Да помощи одного из ваших слуг - добраться до того места, - была бы у Митьки такая возможность, он бы поклонился и поцеловал бы хозяйке дома ручку. Но этого он себе позволить пока не мог. - Загорский, Бежецкий, господа. Прошу простить вашего неловкого приятеля, дальше сопровождать вас сегодня я уже не смогу.
Владимир Загорский: Неловко пятясь назад, что делало бы их несколько похожими на двух китайцев, покидающих аудиенцию у императора, если бы не рост и европейские черты, Бежецкий и Загорский с извинениями покинули дом госпожи фон Тальберг и вновь оказались посреди ночной Фонтанки, намереваясь продолжить свои приключения, хоть уже и в усеченном составе. - Странная она какая-то, да? - задумчиво проговорил Владимир, обращаясь к Андрею и имея в виду, собственно, баронессу. - Вроде все нормально было, а тут, вдруг, налетела, что твоя фурия...Вот, никогда их до конца не пойму, ей-богу! Тут он ненадолго замолчал, явно припомнив что-то свое, а потом вновь задумчиво посмотрел на Бежецкого: - Слушай, а ты вообще понял, чего это такое было-то? Ну, имею в виду, чем Арсеньев по башне-то огреб? Признаться, я не особо - просвистело что-то рядом, камень, что ль, кто бросил?
Андрей Бежецкий: Бежецкий вновь пытался нашарить в карманых портсигар, но память потихоньку стала выдавать порционно воспоминания о прошлых подвигах, и потеря горячо любимого предмета огорчила заядлого курильщика. Вздохнув он с досады хлопнул себя по бедру и засунул руки в карманы. На улице было прохладно, а рваный сюртук усиливал озноб. Поежевшись граф стяхнул со лба прилипшую прядку и повернулся к Загорскому. -Да горшок цветочный, чтоб его. Не обратил внимания на землю по всему вороту у Митьки? Точно какой нибудь фикус скинула. Мне даже немного совестно, снаряд должен был попасть в солиста, а не в хорового, и вот теперь в наших рядах потери, хотя осмелюсь предположить, что сам Арсеньев не слишком огорчон тем что пришлось остаться в доме баронессы, как считаешь?- усмехнулся, потирая о ткань подкалдки замерзшие руки. - Ну что, нас осталось двоесамых стойких, куда дальше прикажете следовать друг мой, или по домам?
полная версия страницы