Форум » Петербург » Суаре в доме мадам фон Тальберг. Окончание. » Ответить

Суаре в доме мадам фон Тальберг. Окончание.

Идалия фон Тальберг: Время - вечер 7 ноября 1832 года. Место - Дом баронессы на Фонтанке. Участники - все желающие.

Ответов - 31, стр: 1 2 All

Денис Долманов: Денис Брониславович склонил голову, принимая комплимент Загорского. Вот к кому к кому ,а к свояку он жену не ревновал, зная, что сам Владимир не так давно схоронил супругу. Если Долманов правильно помнил свои ощущения в первые месяцы вдовичества, то женщины вообще вызывали легкую дрожь, неприязнь и неприятие. Тем более, что владимир Дмитриевич не такой человек, чтобы посягать на любовь и честь родственника. Пану Ольгерду он на прощание так же поклонился, заверив, что всегда будет рад ему в качестве гостя. - Я думаю, мы с вами вскоре увидимся, Владимир. Я уверен, что супруга моя еще не раз вытащит меня, старика, в свет. Так что я даже не хочу прощаться... Стоит ли говорить, что как всякий влюбленный, Денис очень тонко чувствовал желания и настроения супруги. И сейчас он отчетливо понимал, что вечер окончен и надо бы возвращаться домой. - Пожалуй, мы поедем домой. Удачно вам закончить вечер и до скоры встреч, обратился помещик к окружающим. Еще раз поклонился Загорскому. - Мое почтение, Владимир. Рад был представить тебя жене. Все оставшиеся мероприятия по вежливому ,но скорому отбытию Долманов передал жене, следуя за ней величественым конвоиром, деликатно целуя дамам пальчики и раскланиваясь с мужчинами. Некоторым, особо знакомым, жал руки. Так они и отбыли...

Владимир Загорский: От Загорского не укрылся короткий, но весьма красноречивый взгляд мадам Долмановой, обращенный на супруга. Немало прожив в браке и бывая в свете с женой, он прекрасно понимал, что означает такой взгляд: Софья Аркадьевна, вероятно, утомилась впечатлениями и хочет домой. Что же? Задерживать Дениса далее пустой светской болтовней, было неловко. К тому же, и самому Владимиру Дмитриевичу еще было, чем заняться на суаре у Идалии Николаевны. Вари, с которой он так и не объяснился после нелепой размолвки из-за разговора с Вандой, по-прежнему не было видно в зале. Поэтому, уверив Дениса Брониславовича, что теперь-то уж ничего не помешает им встретиться, в том числе - в самое ближайшее время, а также еще раз поцеловав, на прощание, ручку Софьи Аркадьевны, раскланялся с четой Долмановых и пошел прочь из залы, чтобы найти, наконец, Варюшу.

Идалия фон Тальберг: Идалия Николаевна совершенно точно помнила, что никаких блюд, в состав которых входил бы лук, в сегодняшнем меню предусмотрено не было. К тому же, никакой лук не может сделать так, чтобы, помимо слез в глазах появилось выражение отчаяния, которое явственно читалось во взоре Вари, устремленном сперва на нее, а потом - на Арсеньева, к которому был обращен вопрос девушки. Кажется, он немного опешил от той горячности, с какой, обычно сдержанная на людях Варвара, стала умолять его о сохранении ее тайны, а потому молчал. И Ида осмелилась ответить ей за Дмитрия Васильевича: - Ну, конечно, милая, господин Арсеньев никому об этом не скажет! - она обернулась и многозначительно взглянула на него. - Но, тем не менее, Вам необходимо как следует промыть глаза. Лук бывает такой едкий! Знаете, что я думаю? Сейчас мы с Вами отправимся в мою туалетную комнату и я попрошу слугу принести мне туда немного слабо заваренного чая с ромашкой, он очень хорошо снимает раздражение... А с Вами, сударь, - она вновь посмотрела на Арсеньева. - Мы непременно договорим в другой раз. Думаю, времени для этого у нас еще будет достаточно, - Ида мягко улыбнулась ему и, взяв Варвару под руку, решительно увлекла ее за собой. Вместо туалетной комнаты она, тем не менее, привела Варю в свой будуар. А когда затворила за собой дверь, то вновь внимательно посмотрела ей в глаза и проговорила: - Ну, а теперь, расскажи мне, пожалуйста, что произошло на самом деле?


Варвара Белозерова: Ответом на вопрос Идалии Николаевны стали потоки горьких слез, которые теперь уже не капали, а лились ручьями из глаз девушки. - Владимир Дмитриевич… он… он… я не могу… подобрать… я не знаю… такого определения… в русском языке, - Варваре с трудом удавалось выдавливать из себя слова. – He is wo… womanizer! Вот! Как он мог? Как такое вообще возможно? Он посмел заговорить со своей бывшей любовницей в моем присутствии! Боже! Это так унизительно! Вы бы только видели ее! Нахальная, невоспитанная, незнакомая со светским этикетом певичка. А что она себе позволяла! Господи! Ведь мы же собирались уехать… Почему мы не уехали? Ведь я могла бы сейчас уже наслаждаться его объятиями, но вместо этого я сижу и реву навзрыд из-за нашей размолвки. - Господи! Идалия Николаевна! Что я наделала? Неужели мы поссорились навсегда? Неужели я его больше никогда не увижу?

Идалия фон Тальберг: В отличие от племянницы, баронесса прекрасно знала аналог этого английского слова в русском языке, однако пополнить им словарь Варвары не торопилась. Но слова девушки ее несколько удивили. Незнакомая со светским этикетом певичка? О ком это Варя? Единственной певицей, которая у нее сегодня присутствовала, хоть и не выступала, была Ванда Тимошевская, но Ида и представить не могла, что она и господин Загорский - бывшие любовники. Разумеется, если бы знала, то никогда бы не позвала ее, чтобы не оскорбить чувства Варю. Достаточно было и того, что здесь присутствовала княгиня Чердынцева. Но Ариадна Павловна, все же, светская дама, она умеет держать себя в рамках приличий. Хотя... Ида вдруг вспомнила тот случай на приеме у Бежецкого, с перстнем, который Адди пыталась вырвать из рук все той же Варюши. "Все же, странных особ он выбирал прежде, чем встретил Варю", - подумала баронесса. Но вслух такого она никогда бы не произнесла, хоть, напомним, и не считала, что Загорский - это лучшая партия для такой барышни, как мадемуазель Белозерова. Но, в конце-концов, это не ее дело, главное, что они любят друг друга. И то, как девушка теперь переживает размолвку, произошедшую между ней и Владимиром Дмитриевичем, лишь подтверждает это. Тем не менее, влюбленных следовало как-то помирить - Ида, которой сейчас, после того, как удалось немного побыть наедине с Арсеньевым, было так хорошо и спокойно на душе, хотела того же и для всех вокруг. Но прежде, чем мирить, следовало успокоить демонов ревности, бушевавших в сердце Варвары. - Милая моя девочка, уверяю, Владимир Дмитриевич искренне любит лишь Вас одну, но он - взрослый мужчина, он прожил достаточно долгую жизнь, и Вы, если уж случилось, что полюбили его, должны принять и тот факт, что в ней были до того другие женщины, - Идалия Николаевна усадила Варю на пуфик, а сама устроилась напротив, на другом. - Вы просто слишком юны, чтобы понять всю естественность такого течения событий, поэтому я и говорю пока о том, что это надо лишь принять. Кроме того, мужчины очень не любят, когда миру заметно, что они находятся под влиянием какой-то женщины. А именно так он мог расценить Ваше открытое неудовольствие от его общения с Вандой - как попытку надавить на него. Вот и все, - улыбнулась она. - И не делайте из произошедшего драму. Вы увидитесь с ним совсем скоро. Я даже могу назвать место, где именно. Пока об этом знаю только я, но уверена, что Дмитрий Васильевич простит меня за то, что я немного опережу его. Дело в том, что он устраивает на днях в своем имении охоту для своего воспитанника, Цесаревича. Там будет все общество. Уверена, что и вам с Анной Оттовной будет прислано приглашение. А уж Загорскому - и подавно! Они ведь друзья с господином Арсеньевым. Только прошу, пока никому не говорите об этом, ладно? А сейчас утрите, пожалуйста, слезы и успокойтесь. Все уладится. Но сегодня, все же, я посоветую держаться с ним холодно, - Идалия Николаевна хитро взглянула на Варю. - Иногда такой "холодный душ" очень эффективен, но не используйте это средство часто. Да... и оставайтесь-ка у меня сегодня ночевать! Проводим гостей и проболтаем остаток ночи! Как Вам такая идея?

Ксения Ларионова: Мити не было в зале долго. Очень долго. Даже Таня уже истощила весь свой запас язвительных замечаний в его адрес и теперь уже просто, молча, сидела рядом с Ксенией и периодически поглядывала на входную дверь, ожидая его появления. Ксения же, после всех событий сегодняшнего дня, если честно, мечтала только об одном – уехать домой и оказаться, наконец, в своей постели. Но для этого, чтобы уехать, ей тоже был нужен Арсеньев, а он все не шел. Наконец, дверь в комнату очередной раз открылась, и его высокая фигура показалась в проеме. Таня, заметив брата, оживилась, ожидая, что тот подойдет к ним. Но Дмитрий Васильевич направился в дальний угол комнаты, где в кружке почитателей все еще находился Пушкин. Пока ждали Митю, Ксения украдкой наблюдала за поэтом. Она помнила, что ей обещал Арсеньев, но тому, видимо, было недосуг исполнить обещание сегодня, а напомнить княжна не посмела бы. И вот теперь было понятно, что Митя все же не забыл, что-таки, намерен познакомить ее с Александром Сергеевичем. Через минуту это, наконец, произошло. Ксения была высокой девушкой, Пушкин едва доставал ей ростом до подбородка, да и внешне был собой, признаться, весьма нехорош. Но держался очень непринужденно и, кажется, был вполне уверен в собственной привлекательности в глазах дам, в том числе и тех, которым его представил сейчас Арсеньев. В другой момент это бы позабавило Ксению, но нынче, напомним, она была слишком утомлена, а потому разговор вышел вялым и непродолжительным. Немного обсудили питерские погоды, то, что зима в этом году явно запаздывает… Потом Ксения все же задала вопрос, который занимал ее многие годы – отчего же Пушкин так обошелся со своими героями – Татьяной и Евгением? То есть, мотивы их поведения, почему Ларина поступила так, как поступила, ей были понятны. Но отчего же сам Пушкин, автор, задумал именно такой несчастливый финал для этих двоих? На что тот ответил странное, на взгляд Ксении, что наиболее прекрасна как раз та любовь, которая не выпита до дна. И, что когда-нибудь она сможет это понять, но, даст Бог – не на собственном примере. «Такой судьбы я бы Вам не пожелал, мадемуазель!» - усмехнулся он и в эту же минуту поэта очередной раз отвлекли выражением восхищений в его адрес. Стало понятно, что более внятного общения не получится, а потому, когда Пушкин вновь обернулся к ним, княжна со всей деликатностью поспешила завершить разговор. И, после того, как Александр Сергеевич удалился от них на достаточное расстояние, умоляюще посмотрела на Арсеньева, все это время молчаливо присутствующего рядом, и спросила, нельзя ли им уже ехать домой. Разумеется, Митя не отказал и отправился распорядиться насчет экипажа.

Варвара Белозерова: - Замечательная идея! – воскликнула Варвара. Неужели такое возможно? Неужели из этой глупой ситуации, в которой мы с Володей оказались из-за моей гордости и его упрямства, есть выход? Надо только потерпеть три-четыре дня… Нет! Придется пережить без него эти три-четыре дня. - Спасибо Вам, милая Идалия Николаевна! За все спасибо, и за Ваши советы, и за Вашу помощь и за Ваше гостеприимство! Ой! Гостеприимство! – Варвара зажала рот рукой, вспомнив, что своими слезами и глупым поведением лишила гостей их хозяйки. – Вам же надо быть там… провожать гостей и все такое. Пойдемте скорее! И не беспокойтесь обо мне. Я сама найду ту комнату, в которой останавливалась в свой прошлый визит к Вам. Они покинули будуар и вместе направились по длинной галерее. На лестничной площадке, которая должна была разлучить их, вышла небольшая заминка: навстречу дамам поднимался тот, из-за кого вышел весь Варварин сыр-бор.

Идалия фон Тальберг: Идалия Николаевна улыбнулась девушке. - Хорошо, пойдем! - сказала она, поднимаясь со своего места и протягивая руку Варваре. - Хотя, лично мне бы хотелось, чтобы Вы вернулись в зал вместе со мной, а не прятались в дальних комнатах, точно совершили что-то дурное. Но, дело Ваше. Я распоряжусь, чтобы Вам принесли прямо в комнату чай и чего-нибудь вкусного, - подмигнула она племяннице, когда обе они уже шли по длинной галерее. - Знаете, меня всегда успокаивали именно сладости. Советую испробовать этот способ. Тем более, что повар приготовил сегодня такие замечательные пирожные! У лестничной площадки, где ей сегодня уже доводилось стать невольной свидетельницей сцены, не предназначенной для чужих глаз - между мадемуазель Ларионовой и Вадимом Таганцевым, Ида вновь подстерегла неожиданность. Навстречу им с Варварой быстрым шагом поднимался с первого этажа Владимир Загорский. Однако, если в прошлый раз появление баронессы оказалось очень кстати, то сейчас, заметив, какими взорами те успели обменяться между собой, едва встретившись глазами, Идалия Николаевна мгновенно почувствовала себя здесь лишней. Но, чтобы ее уход не выглядел бегством, она все же мило поинтересовалась, как ему показался сегодняшний вечер и не разочарован ли Загорский тем, что выбрал именно ее салон, чтобы возобновить свои появления в обществе после вполне объяснимой паузы. Все время их краткого разговора баронесса не без иронии наблюдала, как мужчина с трудом удерживает себя в рамках светской любезности, прекрасно понимая, что вовсе не с ней и не об этом ему нынче хочется говорить. Наконец, сполна насладившись этой маленькой местью за Варю - будет знать, как расстраивать девочку! - Идалия Николаевна откланялась и, украдкой пожав похолодевшую ладошку племянницы в знак поддержки, удалилась в зал, где, и в самом деле, количество гостей изрядно поубавилось. Прямо у входа ей как раз попались Мари Лобанова и ее супруг, которые тоже уже собрались уходить. Перекинувшись с ними несколькими словами на прощанье и уверив друг друга в близкой новой встрече, хозяйка и гости раскланялись. Кроме того, для Ида было важно сегодня еще раз увидеть Ксению Ларионову, чтобы вновь заверить эту милую барышню в том, что все неприятности, произошедшие с княжной в ее доме, - в стенах его же и останутся. Почему-то баронессе казалось важным еще раз это подчеркнуть. Но Ксения Константиновна и ее спутница, сестра Дмитрия Васильевича, уже, кажется, отбыли домой. Это также означало и то, что Арсеньев, наверняка отправился их провожать. Было немного...да, что - немного? Было весьма досадно, что не удалось с ним попрощаться, но Ида утешила себя тем, что совсем скоро увидит его вновь. И рядом не будет сестер и родственниц, которых ему следует опекать. А потому, лишь слегка вздохнула и направилась к очередной группке гостей, явно демонстрирующих желание отправиться восвояси. У нее сегодня еще было полно дел, обижаться было некогда...

Владимир Загорский: Поднимаясь по лестнице, Загорский услышал, приближающиеся приглушенные женские голоса, поднял глаза и - наткнулся взором на также устремленный на него взор Варвары. Это именно она сейчас стояла на самой верхней ступеньке и переговаривалась с Идалией Николаевной. Разумеется...Куда же без нее? Сам не понимая, почему, Владимир Дмитриевич испытал по-отношению к хозяйке дома некоторое неудовольствие. И чувство это углубилось после того, как она, вместо того, чтобы уйти, ведь, ясно же, что им с Варю есть, о чем поговорить наедине, принялась расспрашивать о том, как ему понравился вечер. "Вот, самое время об этом говорить!" - думал Загорский раздраженно, отвечая на вопросы Ида, впрочем, весьма учтиво и подробно, а сам, тем временем, пытался разгадать, что за странный блеск в глазах Варюши? Когда баронесса, наконец, удалилась в залу, он, все еще стоявший в это время парой ступенек ниже, чем его собеседницы, в один шаг преодолел это небольшое расстояние, их разделявшее, и оказался вплотную возле девушки, попытавшись ее обнять. Но Варю как-то ловко сделала так, что маневр Загорского не удался. Из чего Владимир Дмитриевич сделал вывод, что конфликт их еще не исчерпан. Настроение его, как всегда скакнувшее вверх при виде Варвары, мгновенно испарилось, он устало вздохнул и проговорил: - Варю...я не понимаю! Что между нами сегодня происходит? Если я в чем-то виноват, прошу, объясни, но только давай не будем играть с тобой в аллегории. Твое воплощение словосочетания "оскорбленное достоинство", право, кажется мне неубедительным.

Варвара Белозерова: Увидев Загорского, Варвара поняла, что только один его вид заставляет ее забыть все обиды и простить ему любую вину. Окажись они наедине, это непременно бы случилось, но присутствие Идалии Николаевны отрезвило девушку и лишний раз напомнило о ее советах. Она права. Если я сейчас сдамся и прощу его, то на всю жизнь останусь у него под каблуком. Он решит, что подчинил меня, и всегда будет поступать так, как ему хочется, а мне придется с этим мириться. Не хочу! Через несколько дней мы увидимся на охоте. Вот и отлично! Нам будет о чем подумать до следующей встречи. Ему – о своем поведении, а мне – о возможных путях выхода из подобных ситуаций. После ухода хозяйки дома Владимир Дмитриевич спросил Варвару о причинах ее поведения, чем поверг девушку в совершенное уныние. Каково, а? Он даже не понял, из-за чего я на него обиделась! - Ах, «неубедительно»? Неудивительно! – сказала Варя с кроткостью в голосе. - Ведь я же не актриса, и не певичка… Иными словами, у меня нет актерского опыта и таланта, как у мадемуазель Тимошевской. Вы уж простите меня за то, что я выражаю свои чувства, как умею, без сценического пафоса и выходя за рамки либретто. Не смею Вас более задерживать. Идалия Николаевна предложила мне переночевать в ее доме, а я с удовольствием приняла ее приглашение. Спокойной ночи, Владимир Дмитриевич! Варвара закончила свою речь милым реверансом, после которого развернулась и пошла по ступенькам на верхний этаж.

Владимир Загорский: Когда Варвара вдруг заговорила про то, что не обладает талантами Ванды, Загорскому стало сразу все ясно: да она же просто ревнует его, господи! Но нет ничего смешнее, чем ревновать к Ванде! То, что между ними когда-то было, тот мимолетный роман, он давным-давно превратился в призрачное воспоминание. Да и не знает же Варя ничего об этом! Откуда она может знать? Загорский открыл было рот, чтобы уверить любимую в тщетности ее опасений насчет его верности - в самом деле, с тех пор, как узнал, о ее чувствах к нему, никто не был ему нужен. Однако, услышав то, что Варя сказала дальше, точнее, каким тоном, тут же его и закрыл. Не смеете больше задерживать? Ну, что же... Молча кивнув в ответ, Владимир Дмитриевич отступил на шаг от девушки, точно давая дорогу, чтобы та могла уйти, и проговорил тоже весьма холодно и с оттенком язвительности: - Как угодно, Варвара Александровна. Со своей стороны, не менее искренне желаю Вам спокойной ночи. Загорский резко развернулся на каблуках и, не оглядываясь, пошел вниз по лестнице. В зал ему возвращаться было больше особенно не за чем, с хозяйкой он прощаться тоже не захотел, предпочитая уйти по-английски. Дело в том, что Владимир Дмитриевич до сих пор чувствовал по-отношению к Ида некое неудовольствие, непонятно, почему, обвиняя именно ее в нынешнем поведении Варвары. В самом деле, в ее тоне ему слышалась некая "наученность" . А кто еще, если не мадам фон Тальберг, которой Варю доверяет, похоже, безгранично, могла посоветовать девушке вести себя именно так? Поэтому и решил Загорский не усугублять в своей душе иррациональную, в общем, неприязнь к возлюбленной, а фактически, как он догадывался, уже и невесте своего ближайшего друга. Считал это неправильным. Спустившись на первый этаж, мужчина миновал анфиладу комнат дома баронессы в обратном порядке, в парадном услужливый лакей подал ему накидку, цилиндр и перчатки. Одевшись, он вышел на улицу, вдохнул морозный ночной воздух, быстро преодолел расстояние до своего экипажа, открыл дверцу, вошел внутрь и отбыл, наконец, домой.



полная версия страницы