Форум » Петербург » Такие, как ты, всегда влюбляются в таких, как она » Ответить

Такие, как ты, всегда влюбляются в таких, как она

Сергей Шельин: Время: ноябрь 1832 года Место: Петербург и там по обстоятельствам Действующие лица: великолепная Александра Жданова и неуклюжий Сергей Шельин

Ответов - 14

Сергей Шельин: Есть люди, которые радуются, если мы живы. Есть люди, которых это расстраивает. Те, кому было всё равно, Сержа не беспокоили, тех, кто радовался, у него была только одна, а вот те, кто был искренне расстроен, ему и были нужны. Один старый знакомый, которые не хотел, чтобы жена узнала о неком проигрыше, смирился с необходимость рассказать Сергею нужные ему сведения о нескольких дворянах. Нескольких. Ему нужен был только один, но об этом не следовало знать никому. Получив порцию проклятий и удовольствия от удавшегося шантажа, Сергей шел по Петербургу. Столицу он любил. Она была полна жизни. Всего, что только могла предоставить жизнь - все радости и всё горе, которым приходилось расплачиваться, вся добродетель и все пороки. Каждый находил, то, что мог. Кто знает, Серж был слишком опьянён свободой и тем, что Юрий все же скончался, или вожделенная столица околдовывала, но ту карету он не заметил. Летя на землю, он успел подумать, что Журавлёв, видимо, обратился не к жандармам.

Александра Жданова: Саша поправила ленты капора, казалось бы, теперь у нее есть все то, к чему когда-то так стремилась и желала, но радости на душе от этого так и не прибавилось. Все эти злосчастные завязки, жемчужные нити на шее, и даже дорогое шелковое платье и вовсе будто душили ее. Хуже ей бывало только рядом с ним. Потому что когда его холодные, слегка влажные ладони касались Сашиного лица, от отвращения она начинала дрожать буквально всем телом. Нет, страха господин Журавлев в нее не вселял, хотя, наверное, разумнее всего было бы его бояться. Стоило испытывать страх, правда, стоило... Только вот разве Саша когда-нибудь перед чем-либо пасовала? Все пройдет, пройдет и это, твердила она, когда липкие губы этого человека дышали ей в затылок. Конечно, он играл с нею, словно сытая кошка с загнанной в угол мышью, одного только месье наверняка не учел, того, что мыши порой тоже бывают весьма коварны... Впрочем, навряд ли он настолько недооценивал Александру, просто любил демонстрировать свое превосходство, торжествуя, что удалось посадить на цепь даже такого ушлого и неуловимого зверька как она. И Саша вынуждена была играть по заданным однажды правилам – до той поры, пока у Журавлева находилось то, что было для нее жизненно важно. Девушка уже и сама не понимала, как смогла настолько плотно увязнуть в этих искусно расставленных сетях. Ведь в самом начале казалось, что она всегда может уйти… Но однажды все же наступил миг, когда Саша осознала, что спутана по ногам и рукам. И все же, Журавлев однажды заключил с ней именно сделку, так что об обоюдном выполнении ее условий она еще позаботится и за все поквитается сполна. Пока же следовало сосредоточиться на исполнении задания, данного на сегодняшний день. Какой-то залетный щегол увел ее «субъект», подумать только, самым дерзким, но весьма находчивым способом. Догадки и связи навели Сашу на верный след, но стопроцентной уверенности не было. Подавая условный знак, она выглянула из-за угла. Все шло гладко, за «субъектом» следил ее подчиненный. И в нужный момент, прикинувшись уличным пьянчугой, просто подтолкнул его ближе к проезжей части, как раз под колеса «случайного» экипажа фройляйн Кауфхофф, так, кажется, было написано в Сашиных дорожных документах. Кто-то в толпе взвизгнул, тут же собралась толпа зевак... - Ой, батюшки! Задавили... насмерть задавили! - перекрестилась дородная лавочница, глядя на распластавшегося на мощенной булыжником дороге господина. - Идиот, - прошипела она вознице. - Я ж не убивать просила, а испугать! - Саша поспешно вышла из кареты, прикрывая лицо, на котором был написан неподдельный испуг, траурной вуалью. Склонившись над несчастным, она осторожно коснулась его плеча. «Дышит, лицо не синюшное, значит, просто помяли...» И все же, на виске у страдальца отчетливо виднелась ссадина, из которой стекала тоненькая струйка крови, которой Саша тоже зачем-то коснулась рукой, затянутой в белую атласную перчатку. И тотчас отдернула, услышав позади себя пронзительный свисток... - А ну разойдись! Разойдись, говорю! Нечего тут таращиться! - пузатый пристав в сопровождении двух ищеек рангом пониже протискивались сквозь толпу зевак. -Так-с... - Помогите... Bitte... Он... Он просто выскочил из ниоткуда! Позовите доктора! - позволив приставу помочь ей подняться с коленей, Саша разрыдалась. -Ну полно вам, барышня!- Пристав, человек бывалый, хоть и небольшого ума, быстро оценил ситуацию в нужном направлении, заметив карету с гербом, запряженную четверкой ганноверских, и дрожащую девицу в дорогом шелковом платье, которое, пожалуй, стоит его годичное жалование. Пострадавший же явно попроще будет, поношенный редингот, недорогая шляпа, стоптанные штиблеты... Поди, чиновничишка какого-нибудь « надцатого» разряда. -Вы главное не волнуйтесь. Я таких, как он, знаю! Нарочно так и метят под колеса, а после за наезд еще и денег требуют! Мошенник он! - Правда? – от «удивления» Саша приложила ко рту ладошку. «Сообразительность» пристава просто имела границ, ай да талантище! Прямая дорога в генералы, думала она, на самом деле, уже едва сдерживаясь, чтобы не начать хохотать в голос... -Но ведь он ранен! - Пусть вас это не волнует. В острог его! - Двое из свиты пристава тотчас подхватили несчастного под руки. - Не надо в острог! - Взмолилась Саша. - Поверьте, барышня, мы со всем разберемся... - Нет, неважно, мошенник это или нет, но у него кровь! А что, если он умрет? Я не переживу мысли, что кто-то погиб по моей вине! - Саша снова заплакала, на деле применяя страшную силу женских слез. После чего стушевавшемуся приставу ничего не осталось больше, кроме как позволить ей отвезти беднягу к доктору. Того тут же затолкали в Сашину карету, носиться далее ни со слезливой барышней, ни с жертвой наезда никому больше не хотелось, да и тревогу приставаГорохова как рукой сняло. Ведь околоток нумер семь тем и славился, что не бывало тут отродясь никаких происшествий, пока им заправляет столь доблестный офицер. -Осторожнее несите его в спальню! Марта, а вы принесите полотенце, теплой воды и нюхательной соли… Семен, осторожнее, вы и так из него душу едва не вытрясли на дороге. Мне он живым нужен, - сказала Саша, убедившись, что ее гость все еще без сознания. Сомневаться в том, что молодой человек, не притворяется, оснований не было. Кучер Сеня, дюжий мужик, нес его, перекинув его через плечо, точно мешок. И, не рассчитав поворота, еще раз приложил беднягу головой о косяк. Когда же с транспортировкой, наконец, было покончено, то Саша сама стащила с незнакомца его помятый сюртук, а затем осторожно развязала шейный платок, ослабляя пуговицы на воротнике рубашки. Неожиданно она поймала себя на мысли, что раздевает в своей спальне совершенно незнакомого мужчину... «Не впервые…» - промелькнула в голове циничная мысль, но на щеках все же почему-то вспыхнул румянец. Обмакнув полотенце в теплую воду, девушка склонилась к раненому и осторожно коснулась его головы, вытирая запекшуюся кровь со щеки и лба и вглядываясь в черты лица. Как-то одна цыганка сказала ей, что по лицу, как и по ладони, можно прочесть судьбу...

Сергей Шельин: Во время крайне интересной дискуссии – мошенник ли он, и, более неприятной – надо ли его за это в острог, Серж ненадолго приходил в себя. Достаточно, чтобы слышать некоторые реплики. И тогда он мог и даже хотел попытаться предложить решение: «Заплачу за то, что наехали, сам, только вы все меня отпустите!» Но тут женщина в ярком платье запротестовала и последнее, что Серж видел перед тем, как снова погрузиться в темноту, было пятно цвета... Постепенно расплываясь перед глазами, оно вдруг становится морем – целым морем цветов. Красные, зелёные... Синие. А сам Серж скачет на Эбоне, посреди всего этого, старой дорогой, в поместье отца … «Papa – здесь?» От этого видения немного... печально. Он не хочет, снова называть те места домом и то, что дома, как места, куда он возвращается, давно уже нет, не сильно расстраивает Сержа. Он сам выбрал свою жизнь и никогда не сказал бы, что на это его толкнули обстоятельства и тяжелая доля. Разве, чтобы разжалобить судью. Но… если бы отец был жив, было бы неплохо. Снова яркое пятно перед глазами, боль в голове... «... Он нужен мне живым!» «Tonnerre!» - возмутилась при ударе, та часть Сержа, которая была насквозь куртуазна, воспитана, утончённа, ругалась только по-французски и последняя и единственная осталась в сознании, после того, как хозяина приложили о притолоку. Бедняжка, большую часть времени она скрывается даже от самого Сергея. И вылезает на свет Божий, только если, есть нужда создать образ утонченного дворянина, поэтому хотя бы теперь - ненадолго отвернёмся и дадим ей насладиться свободой. ... Отец?.. Не буду я вставать, только не уходи! Я умер? Было столько планов... Не хмурься, я не был слишком плохим человеком. Тебя же встретил... Перед глазами снова встаёт яркое пятно и Серж... ... просыпается. Он определённо жив. Для рая слишком больно, для ада – недостаточно. Его лица касается что-то мокрое. «Надеюсь, не обмывают», - успел подумать Серж и вспомнил про то, что кому-то был недавно «нужен живым». Из огня да в полымя. Сударь, вы осёл! Журавлёв не стал рисковать отношениями с дочерью и послал своего шпиона... Женщину? Сергей осторожно попытался разглядеть незнакомку... с тем же успехом, могущую оказаться незнакомцем в платье, потому что перед глазами всё ещё плотно стелился обморочный туман. «Серж, если ты не очнёшься, погибнешь, – мысленно пообещал себе Шельин. – И увидишь перед смертью, что тебя убила... всё же женщина. Прекрасная Фортуна, а у вас необычные шутки, моя госпожа!»


Александра Жданова: Доктор не заставил себя ждать и повел себя крайне любезно, особенно когда горничная мадам Кауфхофф подала ему нескромный аванс. Играть, так играть по-настоящему, да и доктор не повредит, голова-то, кажется, в порядке, просто шишка на затылке да ссадина на виске, поди, дурачком не останется. Но вот сине-фиолетовая ссадина на боку выглядела не особо приятно, возможно, сломаны ребра. Уж Саша за свою жизнь всякого навидалась, пару раз даже раны самой зашивать приходилось, так что даже и лекарский опыт имелся – достаточный, чтобы не растеряться и не бояться при виде раны или крови. Но сильнее прочего обеспокоило ее другое – едва заметные следы на запястьях незнакомца. Стащив с него обувь, Саша увидела нечто похожее и на голенях, после чего нервно сглотнула и прошептала Богородицу... «От кандалов!» Заточения Саша боялась всегда пуще смерти, потому и в церковь постоянно бегала. Покойная наставница Маргарита Давыдовна иногда за это над нею посмеивалась. Правильно, мол, сперва грешишь, после замаливаешь. А коли праведно живешь, то и молиться незачем. Так что пока доктор хлопотал над ее гостем, сама девушка непрерывно размышляла, кто же он таков? Беглый каторжанин, или же, может, уже отбыл свое, да только ничему жизнь его не научила, коли взялся за старое. Хотя, почему ее это волнует? Ее дело следить, не вмешиваться пока не получит то, зачем послали и, наконец, вернет назад свою свободу. - Сотрясение небольшое, переломов, кажется, нет. Крепкий молодой человек, но в реберных сочленениях могут быть трещины, потому наложу повязку, лауданум поможет снять боль, но не переборщите. Еще у него небольшая пневмония, слегка запущенная, но при нужном лечении он поправится без последствий недельки через две. Дальше они с мадам Кауфхофф обсудили вопрос конфиденциальности на немецком, ни горничная Марта, ни кухарка, принесшая мадам и доктору чай, этого языка не знали. Саша объяснила, что полгода, как овдовела, в столицу приехала навестить родственников покойного супруга. И еще раз повторила – теперь уже новому слушателю, слова, что просто не пережила бы его смерти этого несчастного, зная, что он погиб по ее вине. Испугавшись, она забрала его к себе, но теперь боится иного – если кто-то узнает, что она пустила в свой дом незнакомого мужчину, не избежать скандала... Не забыв всплакнуть, Саша протянула эскулапу еще одну ассигнацию. Поклявшись и побожившись, что будет нем, как могила, доктор для приличия поотпирался, но вскоре купюра все-таки нашла свое место в его кармане. «Две недели... Ну, Сенька! Вот приложил его сам, теперь и тетехайся с ним... Бестолочь, говорила же, не гони сильно, не успеешь остановить, лихач!» – вновь подумала девушка, с досадой надувая губы. Перспектива возиться с каторжанином целых две недели ее не привлекала. Впрочем, если он в бегах, то, пожалуй, и сам постарается убраться как можно скорее, вот только бы не помер раньше времени. Ведь в этом случае Сашин хозяин навряд ли простит ей такую оплошность.

Сергей Шельин: Сергей, может, и насладился бы положением тяжело пострадавшего и не до конца - он ещё не определился, - немного или чуть - умирающего, но у незнакомки были свои планы. В том, что они ему не понравятся, Серж не сомневался. Но в том, насколько - ошибся. Обнаружив следы от кандалов, девушка торопливо что-то забормотала... Молитву. Сергей ощутил приступ неподобающей злобы. Богородица-Заступница, чудовище в спальне. Ладану ещё принесите, сударыня. Зато, разозлившись, он окончательно очнулся. А стало быть, пора из этого прекрасного, благочестивого, дома - бежать. Притвориться, что ещё без сознания? Если она вызовет врача, обман раскроется. - Это не заразно, сударыня, - Серж понадеялся, что улыбка хотя бы заметна и снисходительна, а не такая, какую он представляет. - Хотя, мне ли роптать? Я удивительно везуч, не находите? Незнакомый Сержу коновал, наговорил при осмотре гору болезней - впрочем, в последнее время спина, действительно, частенько побаливала по утрам, неужели лёгкие? Только этого, ему не хватало... Уверив врача, что он приложит все силы... чтобы сбежать, чтобы выздороветь, - Серж, пошатываясь, отправился узнавать возможности скрыться. -... мне он нужен живым! Может, привиделось? Или та женщина вовсе не работает на Журавлёва? Не будь наивным, Серж.

Александра Жданова: - Nein, nein, nein! - замахала руками Саша при виде вставшего из постели господина, впрочем, и уложить в постель пациента не пыталась, не силой же его к кровати привязывать. - Доктор сказал, вам нужен покой, вы должны отдыхать... У вас есть близкие, за кем можно послать, maman, papa... ваша супруга? Вы сильно ударились головой... А если вы умрете? Мне нужно, чтобы вы остались живой! - Саша прикрыла лицо ладонью, на глаза тут же навернулись послушные слезы. -Вы выскочили под копыта лошади, моей лошади, я, конечно, очень надеюсь, что вы не какой-нибудь отчаявшийся самоубийца и в последний раз прошу вернуться в постель, - Саша преградила упрямцу путь, поставив руку поперек дверного прохода. Внешне она была девушкой хрупкой, казалась совершенно беззащитной и невинной, но никому и в голову не могло прийти, что Саше вообще-то под силу скрутить здоровенного дядю и после уложить того на лопатки – если до того дело дойдет. Нет, этого человека, она как раз не боялась, он точно не убийца, такое сразу чувствуешь. А так – не было в его лице ни той безумной жестокости, ни злобы, просто печать нелегкой доли. Саша всегда суеверно верила, что если ты попался раз, то попадешься и снова, видимо, недостаточно хорош для таких дел. По тем же суеверным соображениям она также и сама предпочитала не водиться с подобными неудачниками – недолго и на себя беду накликать. И если бы только Саше знать, как в тот миг она была права! И что все настоящие беды ее начались еще задолго до этого дня. А тогда, когда она сама оказалась узницей обстоятельств. И – нет, не ищейки шли по ее следу, уйти от закона безнаказанной не составляло для Саши особого труда. Другое дело стать пешкой в чьей-то большой игре, из-за своих привязанностей… Отчитав беглеца за нарушение докторских запретов, она неожиданно убрала руку с дверного проема, оправляя складки своего траурного платья. - Простите, у меня нет права вас удерживать. Ведь за вас, наверное, беспокоится ваша семья... Позвольте лишь компенсировать вам нанесенный мною вред и испорченную одежду, - карманы которой она уже предварительно проверила… Ее идеальный русский с легким германским акцентом и безупречная игра, всегда убеждали даже самых недоверчивых. Наверное, потому что в тот миг, когда девушка играла очередную выбранную ею роль, часть ее сознания тоже верила в созданную легенду. - Просто я недавно потеряла мужа и… теперь поэтому очень боюсь смерти. Мысль о том, что вы погибли, напугала меня, порой мне кажется, что я проклята! - Саша всхлипнула и опустилась на кресло, закрыв лицо руками.

Сергей Шельин: Но в дверях он едва не столкнулся к прелестной женщиной... одетой в траур, и неуклюже отпрянул, чтобы не сбить ее с ног. К счастью, незнакомка не стала пытаться заставить его лечь или задержать с чьей-то помощью. Может, она работает здесь? Серж точно помнил, что женщина отбившая - точнее, отплакавшая, - его у жандармов, была одета ярко. А эта носит траур... сестра? Не по нём же, право! Тем более, он вполне себе живой... Сергей вспомнил про «небольшую пневмонию» и сглотнул. - Не волнуйтесь, сударыня, в мои планы тоже входит остаться в живых, - заверил он свою печальную тюремщицу. Серж всегда со скепсисом относился к трауру. В свое время, он и мать, бежали без черных одежд, а они любили отца гораздо больше его жены, ходившей в черном платье, модного в том сезоне покроя. - Моя жена умерла, сударыня. Давно, - просто сочувствовать Сергей умел плохо, а несуществующей жене от «похорон» только лучше будет. Примета. А его спасительница не робкая женщина! В дверях встала так, что Сержу, опытному в - «сейчас меня будут либо бить, либо вызывать на дуэль, надо немного проиграть и спрятать карты», - показалось, что она на него набросится, если он попробует выйти из комнаты. Серж восхитился. Затем огляделся в поисках воды... и замер. «Моей кареты»?! Но он точно помнил, что сбившая его не была в черном! Муж, что - умер, как только в дом внесли незнакомого мужчину? Увидел из окна, решил, что к жене мужчин уже несут, а не они идут сами, и умер от огорчения? «Давит на жалость... ну что ж...» - Серж усмехнулся. В эту игру можно играть вдвоём. Жаль, что именно Журавлёву досталась такая женщина. Где ему оценить такую редкую карту. - Я соболезную вам, - присел он и вспомнил чувствительного Юрия. Соболезнование получилось искренним. Супруги Несуществующие могли жить долго и счастливо. - Я не верю в проклятия, сударыня. В горячих коней и пьяного кучера поверить гораздо легче, поверьте, - подал он ей воды и улыбнулся. «Посмотрим, как хорошо ты играешь, прекрасный джокер...»

Александра Жданова: Саша взяла стакан и сделала несколько глоточков. Слегка першило в горле, нет, не нервный комок, но что-то будто сжимало и не давало дышать нормально, а сердце вдруг пустилось в галоп, будто за ним гналась свора собак. Впрочем, причину своего непонятного смятения Саша осознала, как только вновь осмелилась поднять взгляд на своего гостя, который стоял перед ней в одном исподнем. Бровка мадемуазель Ждановой невольно приподнялась, оценивая увиденное: «Недурен... Таки очень и очень... неплох…» Но, позволив себе только пару секунд этой слабости, Саша затем вскочила, будто ошпаренная, и вновь, не глядя, сунула стакан мужчине, при этом ткнув его ненароком в туго стянутый повязкой бок. Щеки залил пунцовый румянец. - П-простите... Но вам лучше вернуться в по-по-постель... Вам не стоит разгуливать по дому в таком виде. Я попрошу горничную принести что-нибудь из вещей моего покойного супруга, пока ваша собственная одежда не высохнет. И вообще, что вы себе позволяете? Да, я признаю, что виновата в случившемся, но мой кучер не был пьян, все мои люди очень ответственные и честные. Саша хотела было продолжить гневную тираду, но тут краем глаза заметила, что объект ее морщится от боли, видимо, все же, перелом. Не так уж сильно она его и ткнула, причем, действительно, совсем случайно... - О, простите, простите! Я не хотела! - залепетала она, жалобно хлопая ресницами и довольно ушло ныряя при этом мужчине под руку, и аккуратно вынуждая его затем двигаться обратно к кровати. - Доктор же сказал, что вам нужно отдыхать, а вовсе не разгуливать нагишом по моему дому. Кстати, как далеко вы собрались уйти в таком виде? И что бы сказали соседи, увидев вас, выходящим из моего дома... Наверное, тогда бы мне точно пришлось уйти в монастырь... Вот, примите от боли! - Саша щедро плеснула в стакан с водой прямо из пузырька с надписью «Лауданум». И пока пациент не успел сообразить, что к чему, заставила его выпить сразу весь получившийся состав. - Не хочу показаться невежливой, но мы в суматохе даже не представились, меня зовут Эльза Кауфхофф... Ой, что с вами? Вам плохо? - Саша помахала рукой перед стекленеющим взглядом мужчины, после чего вновь невольно потянулась к пузырьку с лекарством, на этикетке которого под названием препарата аккуратным почерком было приписано: «10 капель на стакан воды!» - Мама дорогая.... Mein Gott! - Выдохнула девушка, в ужасе разглядывая склянку, содержимое которой теперь едва доходило до ее середины. С выражением «ой, что сейчас будет!» перевела взор на страдальца. Доза, конечно, далеко не смертельная, но побочные эффекты ее превышения Саша знала хорошо, в лучшем случае проспит теперь сутки напролет, а в худшем ей придется возиться с ним всю ночь. «Идти спать и оставить его на Марту и Семена? Сенька мужик крепкий, треснет по голове, коли будет барагозить… А если пришибет?! Нет, не годится!» - решила она, со вздохом устраиваясь рядом со своею окончательно сомлевшей жертвой

Сергей Шельин: После каторги и приисков, Серж знал много тех слов, которыми приличные люди даже не ругаются, поэтому обнаружив, в каком виде, он стоит перед женщиной, Серж промолчал. Куртуазно, изысканно. Papa бы гордился. Если он думал так бежать - ударили по голове сильнее, чем он чувствует, и пневмония убить не успеет Вот и прекрасный Джокер была схожего, хотя немного более вежливого мнения. Голые мужчины и так и эдак, должны лежать в постели и... лечить ушибленную голову, осёл! «Моя жена умерла!» От такого мужа застрелишься! Или лучше будет, ей уйти в монастырь, правильно. Умная мысль, сударыня. От, предположительно, лауданума, Серж честно попытался отбиться, но не преуспел в этом занятии. Неприятный привкус заполнил рот, и он упал в темноту.... ... На этот раз, там не было отца и Эбона. Серж был в монастыре. Серые стены излучали холод, а сам он пытался вспомнить, что он тут делает. Замаливает грехи? «Погодите, но это же женский монастырь!» - вспомнил Серж. Он приехал за женой. Она умерла и ушла в монастырь. А он скажет ей, что она зря так сильно умерла... то есть, обиделась на то, что Серж выиграл её в карты. Он потом ей проиграл её саму, потому что она наехала на него каретой. А вот и она! Его красавица! И в карты умеет играть, он у неё выиграет, и она уедет с ним. А потом, он опять ей проиграет, но только потом, когда она снова его полюбит и не будет умирать. А жена кивает! Она с ним согласна... только надо вспомнить, как её зовут. А пока, он будет звать её «моё сердце». Или «сударыня Шельина». - Моё сердце! - зовет Серж, и женщина в черном платье оборачивается... Но это Журавлёв! В женском платье! Юбке... чёрной. И женском корсете. - Журавлёв!? Что вы здесь делаете?! Где моя жена? - возмущенно кричит Серж, поднимая этого подлеца за воротник. Журавлёв печально смотрит на Сержа и говорит: - Я твоя жена, Сереженька! - Неееет! Первый раз в жизни, Серж проснулся от собственного крика.

Александра Жданова: Саша не раз видела сильное опийное опьянение, хотя вкупе с сотрясением мозга, пожалуй, впервые. Впрочем, конечно, и следовало ожидать, что настойка на каждого действует по-разному. Поначалу пациент, казалось, попросту одеревенел, дышал редко и поверхностно, девушка даже испугалась, не перестал ли он дышать вовсе, склоняясь, чтобы послушать биение его сердца. Но тут сильные руки мужчины стиснули ее так, что дышать стало сложновато уже ей самой. Тем не менее, в сознание он так и не пришел, по-прежнему что- то мямлил про умершую жену и монастырь. - Отпустите меня, черт бы вас побрал! - она уперлась руками и коленом в бок раненого, но куда там! Внезапно объятия раскрылись и, не готовая к такому обороту событий Саша немедленно упала назад, больно прикладываясь скулой о резную раму своей роскошной кровати. -Ай! - всхлипнула она, на сей раз абсолютно правдиво, хватаясь за ушибленный глаз. На грохот из кухни прибежала Марта. Саша сидела на полу, держась за щеку, а под глазом ее наливался весьма заметный синяк. Но если бы на этом все и закончилось! Спустя минуту мужчина начал метаться на кровати и удержать его получалось, только навалившись всем весом, вдвоем. Поступило предложение связать его подвязками для штор или полотенцами, но до них-то надо было еще дотянуться! Ближе к утру у пациента началась лихорадка, а вот силы, похоже, кончились. Впрочем, горело лицо теперь не только у него. Саша сидела, съежившись в кресле у кровати, прижимая холодный стакан к ушибленной щеке, она ужасно устала. И, перед тем как погрузиться в полудрему решила для себя, что если подобное повторится вновь, то она просто его пристрелит, а после застрелится сама. «Или лучше подушкой придушу, прости господи!» Однако сладкие грезы, в которых она гналась за своим обидчиком с подушкой в руках, вскоре были прерваны его истошным воплем, от которого Саша сама едва не подскочила вместе с креслом.

Сергей Шельин: Комната в богатом доме... незнакомая спальня... Господи Боже, спасибо! Серж тяжело дышал. Приснится же всякая гадость, спать потом страшно! И на чёрные платья смотреть... Почему от кареты приятные видения, а от трижды проклятого ландаума... Нет-нет, больше ни капли, даже если, он будет от боли... хотя, если будет умирать, тогда немного можно. Ещё повезло, что там не было Papa, Серж не думал, что у призраков есть сердце, но подозревал, что чем разволноваться и чем всыпать сыну, родитель найдёт. Выпить бы. Самогону. Покрепче. И тут Сергей заметил, что у постели всё ещё сидит предполагаемая шпионка. В... платье. Не то чтобы, Сержа удивило само его наличие, людям вообще свойственно быть в одежде, сидя в своём доме с... гостем, сбитом каретой. Но оно не было чёрным. В голове помутилось. Так Джокер вовсе не шпионка? Или... Серж не до конца был уверен в здравости своего рассудка, но в том, что он видел, как платья... как же её зовут, она представлялась... Джокер, менялись цветом. Как и её лицо. - Сударыня, простите, я плохо вас вижу... вас кто-то посмел ударить? Он прекрасно её видел и... муж её бить не мог, крепостные - тем более. «Журавлёв?» Пришел, услышал... то есть, будем надеяться - не услышал, а просто решил, что Сергей не может рассказать, где дневник и ударил помощницу. Каторга и жизнь, быстро отучили Сержа от удивления и возмущения при виде избитой женщины, но столь примитивное и деспотичное решение проблемы, ему не нравилось. Попробовал бы он так ударить... того кучера - сам Серж ещё не чувствовал себя готовым к драке с... Чёртов сон!

Александра Жданова: «Спокойно, держи себя в руках...» - Саша с трудом подавила в себе желание потянуться за подушкой и придушить этого «незрячего», уж синяк-то он разглядел! Так еще и подойди к нему – не иначе, чтоб он полюбоваться на него смог. Наверное, и в правду, выглядит ужасающе... Все пропало. Идеально четко спланированная операция, на разработку которой она потратила не одну неделю. - Ну уж нет! А вдруг вы еще не совсем очнулись и снова меня схватите?! - Саша, пошатываясь, встала и вышла из комнаты, встречая на пороге Марту, принесшую выстиранную и даже отглаженную одежду господина. Устало растворив двери гостевой спальни, девушка первым же делом подошла к зеркалу и едва не вскрикнула от ужаса... Нежная белоснежная кожа на скуле оцарапана, под глазом сине-багровый синяк, какие уж тут теперь белила! Это полный провал... Александра достала из кармана оттиск ключа на куске воска. Ключ, ради которого весь этот сыр-бор, осталось только отлить его по этой форме. Хозяину Марта его уже вернула вместе с выстиранной одеждой. План был прост - в сейфе у господина Берестова хранятся ценности, которые он собирается продать на аукционе во время благотворительного бала, устраиваемого для сбора средств для Академии. Саша изучила все – и решетки, и охрану, и отходные пути, беда только, что ключ от тайника Берестов отдал своей дочери на сохранение. Вот тут-то и начались проблемы: девица его на шее носила день и ночь. Но Саша и здесь уже почти нашла способ, когда этот залетный щегол спутал ей все карты, обольстив глупую, падкую на лести барышню. Она сама отдала ему ключ, вот так просто – как «символ безоблачной любви»... Правда, и на старуху нашлась проруха, выследив «залетного», она нашла способ сделать его временно недееспособным посредством наезда, а заодно получить ключ, вернее, сам - то он ей вовсе не нужен, хватило слепка, чтобы сделать копию. Да так и лучше, чтоб оригинал остался него. «Не кради у вора» – святая заповедь, потому нарушивший ее будет наказан. А так как виновник всегда нужен, почему бы не бывший каторжанин? Саша, вернее графиня Эльза Кауфхофф, была приглашена на бал-маскарад в качестве почетной гостьи, но теперь, с таким лицом, что делать?! Эти ссадины даже маской не скроешь, разве что нарядиться одноглазым пиратом. Марта протянула больному одежду и посмотрела на него с укоризной. - Мадам попросила о вас позаботиться, желаете чаю или завтрак? И если вам лучше, то, думаю, вам стоит поскорее отправляться восвояси. Особенно после того, что вы вчера учинили. Фрау Эльза из-за вас теперь месяц на люди выйти не сможет. А после смерти графа она, бедняжка, и так живет затворницей! - Марта покачала головой, поставив поднос с чаем и тарелку с гренками на стол. Злорадствовать более она не смела, да и не положено прислуге-то. Потому, еще раз одарив гостя испепеляющим взглядом, молча покинула комнату.

Сергей Шельин: Серж не понимал, как воспитанные, не знающие ни одного ругательства, люди живут. Они же тоже... попадают в неприятные ситуации? Не такие, как он - в этот момент Серж ощущал, что более аморального и несчастного человека в этом мире не найти, разве что в аду, среди демонов и чертей. Но ведь не таким, как он, тоже надо сказать себе о своей порочности? На счастье Сержа он знал, как ругаться, и хотя эпитетами себя награждал не слишком необычными и интересными, делал это с удовольствием и искренне. Прекрасный Джокер мудро сбежала, не дожидаясь, пока Сергей начнет извиняться. Серж никогда раньше не бил женщин. К их слезам он привык, но ненавидел эту привычку и тех, кто был ей причиной. На руках заныли шрамы, напугавшие - недостаточно, - молодую вдову. Внутри в презрительном молчании пошевелился Юрий... Нет! Проклятый глупый мальчишка! Лицемерное чудовище! Я видел подобных тебе! И как только их чистая жизнь начинала пачкаться, они становились хуже меня во стократ! Вся ваша честь и доброта - лживая маска для своей и чужой совести, я честней вас, хотя бы потому, что лгу и ворую, не прикрывая это ничем! И я остановлюсь там, где вы уничтожите всё, не похожее на вашу жизнь. Не нравится, что ударил я, я! Не ты, мальчишка! - ударил женщину? Так замолчи и застрелись, как честный человек. - Простите, не принесёте ли мне бумагу и перо?- в комнате еще был кто-то... из прислуги, Сергей видел её краем глаза. "Сударыня, вряд ли вы сочтете меня трусом второй раз, только трус может ударить того, - не сочтите за глупую шутку, забудем тот случай - я виноват сам, - кто спас ему жизнь, но я сделал это. Не смею докучать более своим обществом в вашем доме или обращаться лично с докучливыми напоминающими извинениями, ни одного лишнего мгновения. Надеюсь, вы все же простите меня и что я смогу загладить свою вину перед вами, поверьте, надеюсь искренне. Если я смогу помочь вам - я сделаю это. К вашим услугам в любое время, Николай Шельин" Ключ был цел, Юрий... спал, а Серж все еще был жив, уходя из дома фройлян Эльзы быстро, не оглядываясь.

Александра Жданова: Саша, зевая, словно ленивая кошка после долгого сна, наконец, изволила встать с кровати. Проспав почти сутки безмятежным сном, что, впрочем, было вполне объяснимо после бессонной ночи, чувствовала она себя довольно бодро. Верная Марта, зная распорядок дня госпожи, поскреблась в дверь, в ее руках был поднос со свежим кофе и еще теплыми булочками с творогом, которые мадемуазель Жданова обожала. Обычно Саша бы немедленно набросилась на еду, по утрам она всегда чувствовала себя особенно голодной, но сегодня первым делом метнулась к зеркалу. - Ну вот скажи, и зачем мне все это? А, главное, за что? За то, что я люблю жить красиво, а судьба распорядилась иначе? Я ведь даже в церкви с таким лицом не могу показаться! - девушка надула губы, изучая сине-багровый кровоподтек под глазом. - Белил? - вздохнула Марта, протягивая пудреницу. - Чернил! - огрызнулась Саша, злобно швыряя коробочку с пудрой в ящик столика.- Теперь ничего и не остается, кроме как искупаться в ванне с сажей и на маскарад явиться в образе мавританской наложницы... Я его сейчас удушу! Полтора месяца планирования и расчетов - и все коту под хвост! - она вскочила со стула, вооружившись щеткой для волос. -Так его уже и след простыл, еще вчера - едва оклемался, выскочил, будто ошпарили. Вот, письмецо тебе передал, - усмехнулась Марта, протягивая "госпоже" записку. Саша схватила бумагу и, скомкав, швырнула в камин. А после упала на кровать, обнимая подушку. - Всякое бывало, но этого щегла я точно верну в клетку, где ему и место, пусть только еще раз попробует перейти мне дорогу! - эти гневные тирады явно веселили Марту, но злить Сашу дальше она не стала, ведь поклялась же покойной Маргарите Давыдовне, что будет заботиться об этой вздорной девчонке и служить так, как служила ей. Ведь если бы не Маргарита и Саша, болтаться ей на виселице... - Да ладно уже, он, поди, еще свое получит, а лицо твое мы быстро подправим, садись, есть у меня средство, - горничная пододвинула стул ближе к столику и достала из кармана пузырек с вытяжкой из арники. Пропитав ею тряпицу, она аккуратно приложила ее к лицу барыни, обвязывая затем вокруг полоской из плотной темной ткани. Александра лишь вздыхала, наблюдая за этими манипуляциями. - Ну и долго мне вот так ходить? - спросила она, наконец, теребя повязку, за что немедленно была наказана громким шлепком по пальцам. - До утра, если трогать не будешь, иначе ходи с синяком. Спорить со своей подчиненной девушке не хотелось, впрочем, как и ходить с подобным украшением на лице. Послушно оставив повязку в покое, она оделась и спустилась в подвал. Там она осторожно развела гипсовый порошок в прохладной воде, после залила в оттиски на воске, дождалась, пока гипс затвердел - и вот она, готовая форма ключика! Далее оставалось лишь сделать еще один оттиск на мокром песке, расплавить олово в тигельке и залить его в получившуюся форму. Через некоторое время у нее на ладошке лежал аккуратный, отполированный оловянный ключик. Саша потрогала вновь повязку на лице, уж лучше бы Мартиному лекарству сработать, иначе у нее всего один день, чтобы придумать новый план.



полная версия страницы