Форум » Петербург » Говорите ли вы по-немецки? » Ответить
Говорите ли вы по-немецки?
Лара Нойманн: Дата: октябрь - ноябрь 1833 года Участники: Андрей Сафонов, Надежда Сафонова, Светлана Журавлева, Валерий Журавлев, Лара Нойманн Место: Петербург
Ответов - 27, стр:
1 2 All
Лара Нойманн: Лара не знала, что ждет Андрея после того, как за ним закрылась дверь его дома, впрочем, это не слишком ее волновало. Вернувшись домой, она сразу же легла спать. Раскаивалась ли она, или была пьяна воспоминаниями, ничто не потревожило ее сон до самого утра. Однако с момента пробуждения девушку все же охватило смутное беспокойство. То и дело мысленно возвращаясь к событиям вчерашнего дня, Лара пыталась представить, как встретится с Андреем сегодня, как он посмотрит ей в глаза? Так же прямо и открыто, как накануне? Или, может, отведет взгляд и просто скажет, что очень благодарен ей за оказанную услугу, после этого уйдет? Промаявшись подобным образом почти до полудня, в конце концов, Лара велела себе прекратить эти бесплодные гадания. Вскоре все ее сомнения разрешатся сами собой. Но сказать оказалось легче, чем сделать. Время текло слишком быстро, но стук в дверь так и не раздавался. Лара прислушивалась к шагам на лестнице, постоянно выглядывала в окно. Ей не сиделось на месте, сердце начинало учащенно биться всякий раз, когда напряженный слух вылавливал какой-нибудь шум в районе входной двери… Когда на лестнице отчетливо послышались чьи-то торопливые шаги, охваченная страшным волнением, она подскочила к ней и, перестав дышать, прижалась к прохладному полированному дереву ухом. Но нет, это вновь был не он, да и шел совсем не к Ларе, а к кому-то этажом выше. Прекрасно отдавая себе отчет, что Андрей мог задержаться по вполне уважительной причине, она все равно, сердилась – ведь уже четверть часа, как он должен быть у нее, а он… От досады Лара даже рукой махнула. «Вот пусть только появится…» - думала она и не оканчивала этой фразы, так как в гневе бывала особенно хороша, знала это и не желала ограничивать себя заранее продуманными рамками. Однако Андрей не пришел и через час, и через два. В этот день он не пришел вовсе. И потому, как ни пыталась вновь заставить себя не думать об этом, лежа ночью в постели, Лара, тем не менее, пыталась представить, что же могло ему помешать. Неужели просто передумал? Неужели она так легко обманулась и поверила его словам? Нет, нет и нет! Он влюблен в нее по-настоящему, пылко. Но разве не так влюбляются все юноши его возраста? Вспыхивают, точно бенгальские огни, и столь же быстро угасают в своем чувстве. - Маленький паршивец! – Решительно откинув одеяло, Лара пошла приготовить себе чаю. Если сон не идет, то и незачем притворяться спящей. Впервые в жизни фройляйн Нойманн жалела, что у нее нет близкой подруги. А как было бы замечательно теперь заявиться к ней без приглашения, чтобы до самого утра жаловаться на тяжелую женскую долю и неблагодарных щенков, которых подбираешь на улице, вкладываешь в их голову разумные мысли, а они тебе отвечают на все это черной неблагодарностью. Увы, такой возможности при ее образе жизни Лара была лишена, и потому остаток ночи провела просто, читая, убеждая себя, что это занятие крайне полезно, так как поможет ей лучше разобраться в особенностях русского языка. На следующий день Андрей снова не пришел, хотя Лара еще ждала его – на сей раз уже без злости, а по-настоящему волнуясь, потому что теперь ей казалось, что с ним вновь могла случиться какая-нибудь неприятность. На третий же она ждать перестала, полностью смирившись с его решением.
Андрей Сафонов: Ночная прогулка по пронизываемым сырым октябрьским ветром улицам неожиданно аукнулась Андрею жаром и лихорадкой. Всю ночь он не сомкнул глаз, то и дело вскакивая с постели и прижимаясь горячим лбом к холодному оконному стеклу. Только под утро ему удалось заснуть тяжелым бредовым сном. Он не вышел к завтраку, и посланная маменькой к нему в комнату горничная испуганно доложила, что молодой человек заболел. Поднялась обычная в таких случаях суета. И этот день, и два последовавших за ним, Андрей провел в каком-то полудремотном состоянии. Он даже не сопротивлялся тем лечебным процедурам. которые применяли к нему домашние лекари - от приглашенного доктора до кухарки. Андрея поили чаем с малиной, замотали ему шею кусачим шерстяным шарфом, укрыли двумя одеялами. Ему хотелось вырваться из чересчур заботливых рук, чтобы убежать к Ларе. Любимая, конечно, ждала его - ведь они же договорились о встрече. Но сил для того, чтобы отправиться к ней на свидание, у молодого человека не было. Он видел Лару во снах, извинялся перед ней за то, что из-за нездоровья не смог придти в назначенное время. А она то обиженно гнала его прочь, то милостиво прощала, то жалела его и дарила самый сладостный поцелуй. И это было так прекрасно, что Андрей, для которого бред был не отличим от яви, едва не плакал от счастья. Силы начали возвращаться к нему только три дня спустя, и их хватило лишь на то, чтобы встать с кровати и спуститься к обеду.
Светлана Журавлева: Прошла всего неделя со дня Асиной свадьбы, а в доме уже все переменилось. И почему-то Свете казалось, что только она одна замечает связанные с отсутствием их домашнего ангела перемены. Бабушка и папа отвечали на просьбы разрешения навестить тетю в ее новом доме отказом, поясняя, что еще не время и молодым нужно побыть вдвоем некоторое время. А когда можно будет сделать визит в дом Навроцких, они непременно туда поедут. И Света послушно соглашалась ждать, а тем временем в доме продолжали происходить странные вещи. В ночь после свадьбы из дому сбежал Андрейка, безумно расстроив тем свою матушку. Светлана ужасно переживала за Надежду Васильевну, негодуя на кузена. «И как мог у такой прекрасной, доброй и немного печальной женщины родиться такой ужасный сын?!» Когда же она сказала это бабушке, то неожиданно для себя получила маленькую отповедь. Несмотря на то, что Лидия Семеновна была весьма часто недовольна поведением младшего Сафонова и вовсе не понимала его предвзятой убежденности против своего сына и его благодетеля, от внучки подобных высказываний она терпеть была не намерена. Правда, Андрейка воротился уже через день, весь помятый и простуженный, и даже Светке стало его немножко жаль. Настолько, что она даже отдала Марфе свою шерстяную шаль, чтобы Надежда Васильевна закутала в нее сына. К тому же, папа, который почти всегда находил прежде для нее время, и с которым Света так любила читать по вечерам, вдруг неожиданным образом потерял к этому всяческое настроение. Два дня назад он получил письмо и куда-то ушел на целый день, чтобы вернуться поздно и явно чем-то обеспокоенным. Нет, он конечно не показывал и виду, что у него что-то стряслось, но Света не была бы собой, если бы не почувствовала в отце этой перемены. А ведь они еще не дочитали Гофмана! Хотя, пожалуй, именно последнее огорчало ее больше всего. Папа читал эту книгу на немецком, а после пересказывал ей содержание, так как Света, прекрасно владея английским и французским, почти не знала этого языка, и потому интереснейшие истории немецкого романтика пока могла узнавать только через papa. В тот вечер, не решившись приставать к нему, уставшему, со своей нелепой детской просьбой почитать ей, Света пошла в библиотеку сама. Удобно устроившись с ногами в кресле рядом с уютно потрескивающим камином, она листала «Сборник рассказов в манере Калло», больше разглядывая имеющиеся там гравюры, чем пытаясь вникнуть в смысл текста. Впрочем, временами девушке все же казалось, что она начинает понимать отдельные слова и фразы, но потом она снова терялась в этом безумном количестве букв и вновь начинала просто рассеянно водить пальцами по строкам. - Отвратительный язык! Как они могут на нем разговаривать! – буркнула Света и захлопнула книгу, намереваясь уйти из библиотеки, но тут почувствовала, что в комнате она не одна...
Андрей Сафонов: Жар спал, но слабость и все никак не проходила. Маман категорически запретила сыну выходить из дому до полного выздоровления, и он откровенно не знал, куда себя деть. Казалось, что тоска по Ларе доведет его до сумасшествия. Чтение отвлекало от мыслей о ней, но ненадолго. Какую бы книгу Андрей не начинал читать, рано или поздно между печатных строк начинали проступать черты самого прекрасного в мире лица. Избавиться от этого наваждения было невозможно. Разве что стоило попробовать найти в библиотеке Того Типа книгу поинтереснее. Такую, чтобы чтение захватило полностью, заставило разыграться воображение, а все проблемы и неурядицы отошли бы на второй план. Именно такую книгу и мечтал написать Андрей. На поиски необходимого чтива он направился поздним вечерам, когда по его прикидкам в библиотеке не должно было быть никого. Но в расчеты вкралась ошибка, и у книжных шкафов молодой человек оказался не один. Забравшись с ногами в придвинутое к камину кресло, Светка что-то бормотала себе под нос, уставившись в раскрытую книгу. Андрея она не заметила, а тот затаил дыхание, замер у порога, вслушиваясь в тихий голос девушки. - И какой же язык тебе кажется отвратительным? - негромко поинтересовался Сафонов. Вопрос был риторическим: он прекрасно знал, что французским и английским м-ль Журавлева владела свободно, а вот немецкий почему-то оказался для нее камнем преткновения. - Что ты пыталась читать? Андрей подошел к креслу, потянулся к лежавшей на коленях Светланы книге. - «Сборник рассказов в манере Калло», - прочитал он название. - Что это тебя на немецкие книги потянуло? Неужто решила подучить язык?
Светлана Журавлева: Андрей, как всегда, не смог отказать себе в удовольствии сделать какое-нибудь едкое замечание в ее адрес. Чуть прищурившись, Света сердито взглянула на молодого человека, только что забравшего ее книгу, и приготовилась пуститься в бой, если он посмеет ее высмеивать. Но то ли он был еще не до конца здоров, и потому почти вежлив, то ли просто готовился и выискивал точку, в которую можно затем побольнее уязвить, но Света не заметила ничего особенного в его поведении. Первый из заданных вопросов прозвучал вполне нейтрально и скорее даже не требовал ответа, но заключительная фраза все же заставила насторожиться. - Может быть, и решила. Что же тут такого?! - девушка потянула руку, чтобы забрать книгу и тут же наткнулась на любопытный взгляд Андрея, - Да я уже давно учу, к твоему сведению! – вдруг ни с того, ни с сего соврала Света и испугалась, что сделала глупость. Из немецких фраз она знала только одну: «Was du heute kannst besorgen, das verschiebe nicht auf morgen»* и то лишь потому, что бабушка часто твердила ее, наставляя их с Асей. Ну, может, еще пара отдельных слов - на том все ее познания в немецком и заканчивались. И вовсе она и не собиралась его учить. А тут…. Все виноват Андрейка! *Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня
Андрей Сафонов: - Да что ты! - притворно удивился Андрей. - Неужто сама учишь? Добровольно, без учителя? Вот этот самый отвратительный язык? Сложно было сказать, врала ли Светка. В ее слабый девичий мозг вполне могло занозой засесть желание угодить папеньке и одолеть все-таки немецкий. И вот тут-то надо было отдать должное м-ль Журавлевой: терпения и дотошности ей было не занимать. По крайней мере, именно так она собирала компромат на Андрея, чтобы потом, когда все чада и домочадцы оказывались за столом, будто невзначай ляпнуть в его адрес такое, после чего Сафонов готов был без оглядки бежать в Сибирь, прямо сей же момент, хоть босиком. То есть, теоретически Светка вполне могла возиться с немецкими текстами, продираясь сквозь дебри всех этих претеритов, имперфектов, перфектов и плюсквамперфектов. Но с каким же успехом она могла и солгать - просто так, чтобы позлить молодого человека, у которого, в отличие от нее, проблем с языками не было вообще. Они давались юноше легко, он буквально на лету схватывал и запоминал и слова, и грамматические правила. Ему повезло с учителем немецкого в гимназии, а страстное желание читать немецких романтиков в оригинале заставило его самостоятельно корпеть над книгами и словарями. В итоге он добился отличных результатов: читал и говорил по-немецки так же свободно, как и по-французски, и по-английски. - И каких же успехов в изучении ты достигла? Как ни старался Андрей говорить елейно, сарказм так и рвался на волю. - Давай проверим? Он ехидно улыбнулся, глядя на Светлану, и продекламировал: - Ich weiß nicht, was soll es bedeuten, Dass ich so traurig bin; Ein Märchen aus alten Zeiten, Das kommt mir nicht aus dem Sin. Die Luft ist kühl und es dunkelt, Und ruhig fließt der Rhein; Der Gipfel des Berges funkelt Im Abendsonnenschein.* Читать дальше стихотворение Гейне Сафонов не стал. Светке должно было хватить двух четверостиший, чтобы запутаться в переплетении слов чужого языка. Но исключительно из вредности юноша все же не преминул мстительно поинтересоваться: - Дочитать до конца? Или будешь переводить построфно? ------------------------- *Стихотворение “Ich weiß nicht, was soll es bedeuten…”, известное как “Лорелея”,было написано Гейне в 1824 году. Впервые переведено на русский язык в 1839 году Каролиной Карловной Павловой (Яниш). Впоследствии переводилось неоднократно, самыми разными авторами. Перевод Блока: Не знаю, что значит такое, Что скорбью я смущён; Давно не даёт покою Мне сказка старых времён. Прохладой сумерки веют, И Рейна тих простор; В вечерних лучах алеют Вершины дальних гор.
Светлана Журавлева: «Нашла, с кем связываться!» - в голове Светы мысли скакали одна за другой, словно бы играли в чехарду, и девушке никак не удавалось поймать хотя бы одну из них достаточно здравую, чтобы достойно ответить на столь ощутимый удар со стороны этого подлого шута. Сейчас же самым горячим желанием Светы было схватить том герра Гофмана и стукнуть им Андрейку по голове. Да так стукнуть, чтобы из него все его немецкие стихи тотчас и вылетели бы вон, вместе со всей оставшейся желчью. Стиснув пальцами кожаный переплет и слушая, как Сафонов декламирует, Света пыталась уловить хоть что-то понятное, но, увы – во всем стихотворении знакомым для нее оказалось лишь одно слово, и его явно было недостаточно, чтобы хоть как-то осмыслить содержание. Когда же Андрей, наконец, замолчал и вопросительно посмотрел на нее, девушка неспешно сложила руки на груди и довольно презрительно окинула его взглядом в ответ. - Твое произношение настолько отвратительно, что разобрать хоть слово просто невозможно! Тебе бы у папеньки поучиться! Но коли уж ты, мечтатель и романтик, желаешь путешествовать в Сибирь, то и так сойдет! Кому тебя там понимать! Медведям разве. И не дожидаясь ответа, всучив ему книгу, Света проворно выскользнула из библиотеки, торопливо шагая по направлению к папиному кабинету. Собиралась ли она жаловаться или просто ей нужна была поддержка любящего человека, она пока не решила. Но уже перед самой дверью остановилась и поняла, что всю дорогу у нее по лицу текли слезы. Щеки были мокрыми, но она была так зла на Андрейку, что даже не заметила, что плакала. А вот папа непременно заметит и тогда! Тогда Сафонову уж точно будет хорошая взбучка за то, что посмел ее обидеть! Но Света никогда не была настолько подлой, чтобы свою месть перекладывать в чужие руки. Сама разберется. Сама утрет нос этому паршивцу! Вот возьмет, и взаправду выучит этот проклятый язык! А пока, первой задачей было не попадаться ему на глаза, а второй – найти себе учителя. Но вот где?! Да еще так, чтобы об этом не заговорили в доме и не испортили ее задумку.
Андрей Сафонов: Произношение у Андрея было отличным, он это знал точно. И Светлана не могла не понимать этого. Но обида и, возможно, зависть, заставили ее с презрительной гримаской наговорить Сафонову гадостей. Впрочем, такой выпад только позабавил молодого человека. Он даже не смог дождаться, пока Светка выбежит из библиотеки: прикрыл лицо книгой, которую девушка ткнула ему в руки, и беззвучно рассмеялся. Когда же дверь за м-ль Журавлевой захлопнулась, он сел на ее место в кресло, раскрыл книгу и задумался, уставившись в огонь камина. Светкины амбиции могли сыграть ему на руку. Благодаря им можно было устроить так, что появилась бы возможность видеть Лару несколько раз в неделю в собственном доме. Для этого надо было всего лишь представить любимую как учительницу немецкого языка. Требовалось проявить смекалку и придумать такой вариант, чтобы выглядело это совершенно естественно. А еще лучше, чтобы приглашение Лары в дом исходило от самой Светланы. Медленно, но уверенно в голове юноши зрел план. И чем дольше Андрей думал о нем, тем яснее представлял его детали и способ осуществления задуманного. Но для воплощения выдумки в жизнь ему сначала надо было увидеться с Ларой. Он чувствовал себя виноватым перед ней. Еще бы: не явился на свидание! Она имела полное право расценить его поступок, как предательство. А это означало, что Сафонов мог лишиться благосклонности этой самой прекрасной женщины в мире. На следующий день после занятий в Корпусе он, отойдя на приличное расстояние от здания учебного заведения, нанял извозчика и назвал ему заветный адрес. Через некоторое время Андрей с замиранием сердца постучал в дверь квартиры любимой. По его расчетам, Лара уже должна была быть дома.
Лара Нойманн: Всю дорогу от пансиона Лару не покидало чувство, что за нею кто-то следит. А уж на в таких вещах чутье фройляйн Нойманн никогда не подводило. «Наверное, все же показалось», - подумала она, когда, в очередной раз обернувшись, тем не менее никого подозрительного рядом не приметила. Неудивительно, если вспомнить, что все последние дни она мало спала и много нервничала. Потому, постановив про себя считать эти подозрения пустыми, девушка решила попросту не обращать на них в дальнейшем внимания. Жаль только, что чувства разуму подчинялись не слишком охотно. Совсем как с Андреем. Про этого приблудного мальчишку она тоже нет-нет да и вспоминала, хотя давно дала себе зарок не делать этого. Вот и теперь она вновь о нем... Очередное воспоминание об Андрее настроения не улучшило, потому Лара неслась домой по улицам Петербурга, словно гарпия, и даже встречные прохожие невольно расступались перед столь решительной молодой особой, заранее освобождая ей дорогу. Еще поднимаясь по лестнице, Лара увидела, что возле входной двери ее квартиры кто-то стоит. Услышав ее шаги, посетитель обернулся и фройляйн Нойманн узнала Андрея. - Сегодня я вас не ждала. – Потеснив его в сторону, она отперла ключом дверь, после чего вошла сама и впустила юношу, хотя первым побуждением было немедленно выставить его вон. Впрочем, Лара всегда считала себя достаточно разумной, чтобы не поддаваться необдуманным порывам. В конце концов, выгнать его она всегда успеет. А пока пусть лучше попытается объясниться, почему не пришел еще три дня назад, когда был ей нужен - и зачем пожаловал теперь, когда его никто не ждал. Ведь что-то ему от нее нужно, раз пришел? Странно, но рассуждая мысленно в подобном гневном ключе, Лара все равно ловила себя на том, что рада видеть его вновь. Только показывать эту радость не торопилась, продолжая трагически взирать на явно смущенного юношу, ожидая, что тот скажет в свое оправдание. Но он молчал, и Ларе вдруг очень захотелось сказать ему что-нибудь эдакое едкое, даже обидное. И, бог свидетель, она знала, чем именно могла бы его задеть и что сказать. Но не станет этого делать, потому что в ином случае будет выглядеть глупо прежде всего сама - нашла, с кем тягаться! Так фройляйн Нойманн мысленно убеждала себя, пока вдруг не поняла, что стоящий перед нею Андрей, на самом деле, совершенно спокоен, в то время как сама она, напротив, нервничает и злится - и уже по-настоящему, не притворно.
Андрей Сафонов: На его деликатный стук в дверь из квартиры никто не отозвался. Андрей постучал еще несколько раз - уже более настойчиво, но результат был прежним. Он походил немного по лестничной площадке, раздумывая над тем, не спуститься ли ему к парадному и не подождать ли Лару там. Но от этой идеи юноша тут же отказался, сообразив, что не в меру любопытные соседи могли понаблюдать в окна за их с Ларой встречей. Это не пошло бы на пользу репутации его любимой. А ведь она так беспокоилась о ней. Сам не понимая, зачем он это делает, Андрей еще раз постучал в дверь. Словно в ответ на его стук, внизу хлопнула дверь парадного, и по лестнице поднялась Лара. Она показалась Сафонову еще красивее, чем при первой встрече - настолько ослепительной, что он потерял дар речи. Девушка заговорила с ним сама, и тон ее был холодным, как вода в Неве в крещенские морозы. Нет, Андрей не рассчитывал, что девушка кинется к нему на грудь, со слезами на глазах и дрожью в голосе выспрашивая его о причинах неявки на свидание. Но и такого трагического выражения ее лица он тоже не ожидал увидеть. Спокойствие, которое он кое-как сохранял до этого момента, бесследно исчезло. Сердце бешено заколотилось, ноги стали ватными. - Лара, прости меня, - упавшим голосом пробормотал Сафонов. - Я не смог придти вовремя. Был болен, три дня пролежал в жару. Как только почувствовал себя лучше, сразу примчался к тебе. Он шагнул к девушке, удерживаясь от желания встать перед ней на колени, и взял ее руки в свои. - Мне было очень плохо без тебя. И еще хуже станет, если ты не простишь меня. Молодой человек жадно всматривался в лицо Лары, пытаясь уловить малейшие изменения его выражения.
Лара Нойманн: - И не мог написать. – Скорее утвердительно ответила Лара, вынужденная шагнуть Андрею навстречу. – Но теперь все хорошо? В голосе против воли прозвучало неподдельное волнение. Чуть нахмурившись, чтобы показать, что он все еще не прощен до конца, Лара вновь взглянула на Андрея, и вдруг почувствовала, как у нее буквально перехватило дыхание – боже, как же он хорош собой! И почему она не замечала этого раньше? Высокий, но подвижный, словно ртуть, лепной красоты лицо – такое приветливое и открытое, крупный, но правильной формы нос, большой, решительный рот, каре-зеленые глаза, золотисто-каштановая шевелюра… Все еще по-юношески нежная кожа с едва заметной светлой щетиной на подбородке... С трудом переводя дух – надо было, чтобы Андрей этого не заметил, Лара, как всегда, тотчас попыталась найти своему наваждению логическое объяснение. Вероятно, это просто сказались три дня разлуки, во время которых первое впечатление успело изгладиться из ее памяти и теперь восполнялось новыми подробностями. Но как тогда быть с тем ликующим восторгом, который вспыхивает внутри всякий раз, когда она вновь читает в его глазах это восхищение ею, это ослепление первой всепоглощающей любви? - Как тебя приняли дома? – спросила Лара, спасаясь от паузы, которая уже грозила стать неловкой. Но при этом она все еще смотрела ему в лицо, как околдованная, не шевелясь из боязни разрушить чары. Его руки, в которых до сих пор лежали ее собственные, были теплы, тяжелы и реальны, Лара чувствовала, как их тепло властно овладевает ею, проникает в нее, возвращает ее к жизни. И если бы можно было остановить этот миг, то она непременно бы его остановила, но время было ей неподвластно. И потому она просто потянула его за собой в комнату и усадила в кресло, то самое, в котором он ночевал у нее в ночь их знакомства.
Андрей Сафонов: - Все хорошо, - машинально ответил Андрей, не сводя глаз с нежного лица девушки. Оно было совсем близко - стоило только чуть выпустить ее пальцы из своих, обнять за плечи, притянуть к себе... От близости Лары у него закружилась голова, и момент, когда можно было осуществить заветное желание - поцеловать девушку - был упущен. Она потянула юношу за собой в комнату, и он послушно пошел вслед за ней, мысленно коря себя за нерешительность. - Как и предполагал,- махнул рукой Андрей, отвечая на вопрос Лары. - Если бы не заболел, прочитанных нотаций было бы намного больше. А так... обошлось малым, можно сказать. Очень уж не хотелось вдаваться в горькие подробности, пересказывать разговор с Тем Типом и то, что квохтала над ним маман. Вовсе не для того он примчался к любимой при первой же возможности, чтобы жаловаться на свою тоскливую жизнь в чужом доме. Сейчас Сафонов был безоглядно счастлив. Он сидел в кресле рядом с любимой, видел ее прекрасные глаза. Льдинки недоверия, сверкавшие в них в момент встречи, растаяли без следа. Их выражение менялось от тревожного до задумчивого, и Андрей ощутил прилив нежности к любимой, которая все это время беспокоилась о нем. А он даже не сообразил написать ей. Внезапно проснувшаяся совесть ущипнула его ... наверное, за душу. И молодой человек чуть не подпрыгнул на месте - не от болезненного укола, а от того, что вспомнил важное. - Я много думал, пока сидел дома. Чтобы не компрометировать тебя своими визитами, нам лучше найти какое-то другое место встреч. Снимать номер в гостинице - не дело, это будет выглядеть... пожалуй, унизительно для тебя. И придумал вот что... Зачем-то оглядевшись по сторонам и понизив голос до шепота (в лучших традициях романов о приключениях благородных разбойников и влюбленных, разлученных волею рока), он изложил Ларе свой план. - Таким образом, ты будешь давать Светке уроки немецкого, и мы сможем видеться часто, несколько раз в неделю, не вызывая никаких подозрений. Что скажешь, любимая?
Лара Нойманн: «Вот так и домашний мальчик», - едва не захлопав в ладоши от удивления, подумала Лара. Какой же дурочкой она была, посчитав ранее побег Андрюши из дома бунтом обиженного на взрослых ребенка! Видимо, не зря он постоянно вспоминал своего папеньку, умчавшегося от жены с маленьким сыном аж в саму Сибирь. И эта склонность к аферам разного рода передалась Андрею по наследству. Одно то, что за три дня, которые они не встречались, он успел заболеть, выздороветь, замыслить хитроумную интригу, да еще и успеть начать воплощать ее в жизнь, уже вселяло надежду, что парень этот далеко пойдет. Это еще, не упоминая о том, что и остальная неделька-то у него удалась на славу. Будет, что в старости вспомнить! Такое начало самостоятельной жизни (а можно было не сомневаться, то именно сейчас произошел тот самый перелом, что делает детей взрослыми людьми) позволяло сделать вывод, что будущее Андрюшино будет не менее веселым, чем настоящее. «Разве что, можно обойтись и без болезней», - не без заботы подумала Лара. Но это на будущее. Пока же фройляйн Нойманн готова была присвистнуть от восхищения – спрашивая, что она ответит на его предложение, Андрей просто ставил ее перед фактом. А что она должна была сказать, если и думать-то могла смутно, так сильно удивилась открывшимися вдруг гранями Андрюшиного характера. Не заметив в задуманном им плане очевидных недостатков, Лара все же заставила товарища по начинающемуся приключению повторить все заново, попутно задавая вопросы о том, что ей могло пригодиться. Андрей терпеливо разъяснял, давая очень точные сведения. Ясность его ума – вот еще одна вещь, которая, уж который раз за время их краткого знакомства, восхитила Лару. Как ни странно у нее совсем не было ощущения, что они замыслили все всерьез. «А почему бы, собственно, и нет?!» Главный закон правильного вранья – это чтобы большая его часть была самой настоящей правдой. Но в их замысле так оно и выходило. Лара действительно была учительницей, учить Светлану она сможет всерьез, и потому знания та получит самые настоящие. Кроме того, небольшая прибавка к жалованию, которую Лара получит в качестве платы за обучение, тоже будет очень кстати. Требовать за свои уроки много денег казалось Ларе бестактным, были же и у нее свои понятия о чести. Таким образом, всем выходила одна сплошная польза. Разумеется, своим согласием принять участие в подобном маскараде, фройляйн Нойманн определенно подтверждала и то, что не строит далеко идущих планов и на их отношения с Андреем. Ведь, соглашаясь на роль простой учительницы в его доме, она сразу оказывалась в положении, делавшем завершение их отношений свадебным перезвоном, практически невозможным. Ибо, какая же это мать пожелает в супруги своему сыну гувернантку?
Андрей Сафонов: Домой Андрей возвращался не на извозчике. Он летел на крыльях. Нет, конечно, сонная лошадь лениво перебирала копытами, с унылым видом тянула пролетку, в которой сидел Сафонов. Но мысли молодого человека летели далеко от знакомых петербургских улиц. В них он видел себя то на сибирском прииске, откалывающим здоровенный кусок золота от жилы в скале, то выходящим из церкви рука об руку с Ларой в подвенечном платье. Любимая не отвергла его план, а значит, первые шаги по пути к осуществлению его заветной мечты были уже сделаны. Теперь следовало с величайшей осторожностью начать обрабатывать маман. Так, чтобы она ничего не заподозрила. Андрей опасался, что все сказанное им в полубреду по возвращении домой, маменька могла хорошо запомнить. Но в то же время он уповал на то, что сейчас ее внимание большей частью сосредоточилось на Том Типе, и все остальное отошло на второй план. В общем, расчет строился на том, что маман сейчас настолько увлечена своим будущим, что ей не до воспоминаний. К осуществлению своего плана Андрей приступил сразу же. Вернувшись домой, он чуть ли не бегом взлетел по лестнице в свою комнату. Переоделся, прихватил шаль, которую передала ему Света во время его болезни и над которой он заблаговременно немного потрудился. Несколько дырок, проделанных в ней утащенной у кухарки вязальной спицей, должны были означать, что шаль пришлась по вкусу местной моли. Вручая матери вещицу, молодой человек не преминул заметить: - Верни ее Светке. Или лучше не возвращай. Старушечья она какая-то. И моль ее уже проела. Для большей убедительности Андрей даже растянул ткань, демонстрируя причиненный ей ущерб. - Может, Светке новое что-то стоит подыскать? Ты бы съездила с ней, помогла выбрать шаль посимпатичнее. А то вкус у нее... Сама она точно найдет себе что-нибудь такое, от чего лошади шарахаться станут. Теперь следовало дождаться дальнейшего развития событий и вовремя оповестить Лару о необходимых действиях.
Надежда Сафонова: Откладывая в сторону пяльцы с рукоделием, которым была занята на момент появления Андрейки в ее будуаре и невольно принимая из рук сына протянутую ей шаль, Надежда Васильевна, прежде чем смогла что-либо вымолвить от удивления, еще некоторое время молча растерянно созерцала некогда дорогой цветастый персидский кашемир, который ныне имел, и в самом деле, вид довольно плачевный. - Света, что, в самом деле, это носит?! – проговорила она, наконец, переводя на сына взгляд, наполненный жалостью к бедной девочке, вынужденной одеваться в подобные жалкие тряпки. Андрей сию же секунду с готовностью кивнул в ответ. – Но это же давно пора было выбросить! – даже мысль о том, чтобы отдать подобную рухлядь кому-нибудь из прислуги показалась мадам Сафоновой истинным кощунством. – Как странно… Это действительно казалось странным. Нельзя сказать, чтобы Надежда Васильевна когда-либо слишком большое внимание уделяла тому, как одеваются барышни Журавлевы – и юная тетя, и ее племянница. В конце концов, вмешиваться в это даже не совсем уместно и неловко – у девочек есть более близкая родня, чем она. К тому же, всякий совет следует давать лишь тогда, когда о нем попросят. Но, вроде бы, не было и необходимости, и Света, и Асенька – пока еще жила в доме брата до своего замужества, по мнению Надин, выглядели вполне себе достойно и не хуже других барышень-ровесниц. Понятно, что это не было прямой заслугой самого Валерия – не его это дело, но мадам Журавлева, и сама, несмотря на преклонные годы, дама весьма элегантная, вряд ли бы позволила внучке надевать такие обноски. Как говорится, сердцем чувствуя некий подвох, мадам Сафонова снова внимательно посмотрела в глаза Андрейке, пытаясь понять, что он задумал. Ни от кого ведь в доме не тайна, что они со Светой все никак не повзрослеют настолько, чтобы перестать, наконец, третировать друг дружку при первом же удобном случае. Причем, иногда довольно зло. Кто знает, может, и это какая-то новая проказа? Сын смотрел на нее ясным взором, в котором читалось лишь истинное сочувствие к бедам кузины и желание помочь. Но Надин все же обратила внимание на то, как именно он выразил это желание – на словах. И это ей не понравилось. - Послушай, Андрей! Ты не должен говорить о Светочке в подобном неуважительном тоне – ни с нею лично, ни тем более со мной! Ты уже взрослый юноша, джентльмен, а значит, просто обязан вести себя по отношению к дамам с уважением. Со Светой я, конечно, поговорю, но пообещай мне, что прежде ты вернешь девочке шаль и поблагодаришь ее за проявленную о тебе заботу… Впрочем, нет, вначале я все-таки поговорю с ней. Света – умная девочка и может обо всем догадаться, а смущать ее Надин не хотелось, всем ведь известно, как ранимы барышни ее возраста! Отослав сына прочь из комнаты, мадам Сафонова вновь взяла в руки оставленную им шаль и задумчиво покрутила ее в руках. Нет, все-таки, хорошо, что у нее сын, а не дочь – с девочками сложнее. С этой мыслью она потянулась за шкатулкой, в которой хранила различные приспособления для шитья и принялась выбирать подходящие по цвету нитки, чтобы попытаться заштопать особенно заметные прорехи на пестрой ткани. Кто знает, а вдруг эта шаль по каким-то причинам просто настолько дорога девочке, что она не может с нею расстаться? Может даже она принадлежала ее матушке… Закончив со штопкой ближе к вечеру, Надин отнесла шаль к Андрейке, а затем пошла искать Свету, желая осуществить свое намерение поговорить с нею. Собственно, поиски не были долгими, мадемуазель Журавлеву – не только сейчас, но и в любое другое время, легче всего было застать в библиотеке ее отца. Вот и теперь, устроившись в просторном кожаном кресле у окна, Света склонилась над каким-то раскрытым фолиантом. - Что читаешь, дорогая? – поинтересовалась Надин у девушки, впрочем, более для того, чтобы начать разговор, нежели из реального интереса. Верно, чувствуя это, Света не стала слишком подробно распространяться, назвала лишь название и автора – что-то на немецком, который Надин не знала, потому не стала расспрашивать дальше. – Какая ты молодец, что решила его изучать! А я вот только единственно французский знаю. И русский, конечно, хотя и хуже! – рассмеялась она, присаживаясь на стул возле письменного стола Валерия. – И вообще я никогда не отличалась особенной усидчивостью, особенно в юности, не то, что ты! Все как-то больше нарядами и танцами интересовалась, а не учебой. Верно, потому и замуж вышла так рано… Но наряжаться и теперь люблю! И как раз планировала на днях отправиться за обновками в преддверие всех этих новогодних балов… Жаль только, что выбирать их всегда приходится одной – не с кем даже посоветоваться, так грустно! – вздохнула Надин и замолчала на мгновение, но потом, словно бы загоревшись какой-то пришедшей ей на ум идеей, оживилась. – Вот если бы ты согласилась поехать со мной! Это было бы замечательно!Только ведь это, наверное, нарушит твои собственные планы... - поспешно добавила она и отвела глаза в сторону, словно бы смущаясь и давая Светлане время на то, чтобы обдумать ее просьбу.
Светлана Журавлева: Поставив перед собой цель, Света упорно к ней пошла. В тот же вечер, едва успокоившись от стычки с Андрейкой, девушка вернулась в библиотеку, где, набрав изрядное количество немецких книг и словарей, обложилась ими так, что только макушку и видно. Правда, толку в тех словарях было не так уж и много – перевести слова они еще могли помочь, но вот фразы… Иногда выходила какая-то забавная белиберда, которая, впрочем, только огорчала девушку. На следующий день она продолжила свои упражнения, по-прежнему не имея четкой системы. Потому день вновь прошел столь же бесполезно, и Света совсем готова уже была сдаться, когда в библиотеку вошла Надежда Васильевна. Ее появление и странно выраженное предложение немного удивили девушку, которая не совсем поняла его мотивов. Впрочем, вскоре она догадалась, что прежде спутницей Надежды Васильевны по модным лавкам была Ася, которая, кстати, из тех набегов обязательно привозила домой что-нибудь интересное и для Светы. Самой же мадемуазель Журавлевой в модные лавки ездить не то чтобы воспрещалось, но бабушка всегда считала, что для нее это еще рано. И домашняя портниха сама может справиться с немудреными нарядами юной барышни. Лишь перед Асиной свадьбой Света сопровождала старших к мадам Жером. - Вы и вправду хотите, чтобы я поехала с вами? Даже и не знаю… Нет-нет, никаких моих планов это не нарушит! – поспешила уверить Надежду Васильевну девушка и скоро спросила: - А когда мы поедем? Прямо сейчас? – было бы так здорово захлопнуть эти немецкие орудия пыток и выйти на свежий воздух, но мадам Сафонова с мягкой улыбкой ответила, что лучше это предприятие отложить на завтра. За обедом она рассказала об этой задумке домочадцам и бабушка, вопреки ожиданиям Светы, одобрила их намерение. Вечером, войдя в свою комнату, на спинке кресла Света обнаружила шаль, которую до того передавала больному Андрейке. Поддавшись естественному порыву, она накинула ее на плечи и стала вертеться перед зеркалом, пока вдруг не заметила нечто. Пристально всмотревшись, девушка тихо ахнула – вся ее шаль была проштопана. Очень аккуратно и с первого взгляда незаметно. Растерявшись от этого неожиданного открытия, Света еще долго разглядывала матушкино наследство и тут до нее дошло – опять проделки этого паршивого щенка! А его матушка узнала обо всем и решила искупить вину сына! Ну и подлец же он! Ну и устроит же она ему! Такую дырку устроит, что никто уже не починит!
Андрей Сафонов: Тщательно продуманный Андреем план чуть не пошел прахом. А все потому, что маман, вопреки его надеждам и ожиданиям, втихую сговорилась со Светкой о походе по модным лавкам. Только благодаря прислуге Сафонов не остался в неведении. Точнее, благодаря Светкиной горничной. Глаша, конопатая невысокая девушка всего двумя годами старше "барышни", как она называла м-ль Журавлеву, с утра устроила переполох. Барышня, к слову в крайние пару дней смотревшая на Андрея особенно злобно, наверное, еще спала, когда Глаша с громким топотом начала носиться по дому, потрясая свежевыглаженными платьями. Их было сразу несколько штук, и молодой человек не без удовольствия представил, как вредина натягивает их на себя одно поверх другого, и в таком виде отправляется за покупками. Когда Глаша в очередной раз промчалась мимо двери его комнаты. Сафонов выглянул и поинтересовался, с чем связана такая ее активность. Может, дом горит, и давно пора уже выпрыгивать в окно, прихватив с собой самое ценное? Округлив и без того круглые серо-голубые глазищи-пуговицы, Глаша сообщила ему, что "барыня и барышня" после завтрака поедут за обновками. Мигом простив девушке побудку ни свет ни заря, Андрей прикрыл дверь, исполнил что-то вроде короткого восторженного дикарского танца (попрыгал, задирая ноги выше собственных ушей) и принялся торопливо одеваться. Кубарем скатился по лестнице, утащил у кухарки пару пирожков, отговорившись от завтрака тем, что в Корпус ему сегодня надо пораньше, а он и так проспал, и направился прямым ходом к Ларе. Желательно было поторопиться, чтобы застать ее дома до ухода на работу, и описать маршрут, которым обычно маман обходила свои любимые магазины. Ну и, конечно, предоставить полный словесный портрет Надежды Васильевны и Светки. У мадам Сафоновой был раз и навсегда заведенный ритуал. Пройдя несколько лавок на Невском проспекте, она обычно пила кофе в уютной кондитерской неподалеку от Гостиного Двора, в котором и заканчивала променад. По плану Андрея, Лара должна была оказаться поблизости, и спросить их о чем-нибудь по-немецки. Невзначай, словно забыв, что находится не где-нибудь в Берлине, а в стольном граде Санкт-Петербурге. А дальше все должно было сложиться само собой. И обязательно в их с Ларой пользу. О том, что вся эта его затея может потерпеть фиаско, молодой человек старался не думать. Говорят, что у влюбленных свой Бог. Именно на него и уповал Андрей, вихрем влетевший в Ларину квартиру и с порога принявшийся описывать внешности матушки и м-ль Журавлевой, стараясь по возможности не упустить ничего - вплоть до самых мельчайших подробностей.
Лара Нойманн: Присутствие Андрея дурно сказывалось на умственных способностях Лары, но как только он от нее ушел, девушка немедленно осознала, что весь их заговор построен на таких шатких основаниях, что рассчитывать особенно и не на что. Впрочем, поразмыслив еще, фройляйн Нойманн решила, что задуманное определенно не могло бы осуществиться где-нибудь в другом месте, например, в Швейцарии. Но в России, где полагаться, как это здесь называют, «на авось», национальная традиция – все не так безнадежно, а потому еще может быть и выгорит. Придя к такому выводу, Лара, которая и прежде не отличалась особым благоразумием, вновь воспрянула духом и испытывала теперь даже нечто, вроде радостного волнения. «Вот было бы здорово, если бы Андрей пришел именно сегодня! Не пришлось бы отпрашиваться из пансиона, прикидываясь больной», – наступило утро выходного дня, и Лара сладко потягивалась в кровати, предаваясь приятным мечтам. Если попросит, ее, конечно, отпустят без лишних вопросов. Фройляйн Нойманн была на хорошем счету у мадам директрисы и пользовалась ее абсолютным доверием, так как еще ни разу не нарушила установленные для воспитательниц правила, которые не так уж сильно отличались в смысле общей строгости и требований к их соблюдению от тех, что были предписаны для юных воспитанниц пансиона. Приход Андрея, хотя на сей раз и ожидаемый, вновь доказал, что Лара совершенно не в силах контролировать радость, которую вызывает у нее каждая их новая встреча. Благо хоть его долгие и обстоятельные объяснения позволили немного собраться с мыслями, но и эти мысли были на удивление легкими и радостными. «Неужели сама судьба нам благоволит?..» – казалось, теперь Лара готова была найти счастливые знаки во всем. В том, как точно и толково Андрюша описывает привычный маршрут маменьки и кузины, и даже в том, что последнюю он за все это время ни разу не назвал иначе, нежели «Светка». Но даже после этого словесный портрет девушки из его уст Лару слегка настораживал. Описывая ее, Андрюша не высказал ни малейшей заинтересованности, но по всему выходило, что Светлана очень даже недурна собой. Окончательно настроение испортилось, когда Лара увидела ее своими глазами. Кузина Андрея оказалась очаровательной девушкой с очень темными волосами, чистой светлой кожей и искрящимися карими глазами. Она была похожа на яркую бабочку, на дикую розу. И Ларе пришлось почти заставлять себя отвести взгляд в сторону, чтобы ее пристальное внимание не заметили раньше времени. И дело даже не в том, что Светлана была красива, хотя, конечно, внешней привлекательности у нее не отнять. Но она была такой юной и свежей в этой своей молодости, что не глядеть на нее было поистине невозможно. А еще ее имя – Светлана… Нежное, такое поэтичное и очень к ней подходит! На сердце у Лары стало совсем неспокойно. Если каждая знакомая женщина или барышня Андрюши будет вызывать у нее такие чувства, во что тогда обратится для нее жизнь?! И это притом, что сама она сейчас выглядит просто превосходно. Лара заметила, что будущая знакомая тоже пару раз взглянула в ее сторону с легким мимолетным интересом. Поэтому на всякий случай быстро отвернулась к витрине и сделала вид, будто бы внимательно рассматривает талантливо выстроенную композицию из предлагаемых товаров. Нужно сказать, что владелец заведения явно был неплохим знатоком женской души. Прямо у входа в свою лавку он устроил нечто вроде выставки шляпок так, чтобы посетительница уж точно не сумела пройти мимо. Однако Лара пришла сюда сегодня вовсе не за тем, чтобы любоваться. Посему, постояв с задумчивым видом, и наконец-то, будто бы решившись – матушка Андрея и Светлана тем временем тоже озадачились выбором неподалеку от нее, фройляйн Нойманн попросила дать ей примерить одну очень изысканную шляпку, однако как раз того единственного удивительного бордового оттенка, который ей совершенно не шел. Едва приложив прелестную шляпу к своим волосам, Лара, от природы обладающая смугловатым оттенком кожи, тотчас «постарела» лет на двадцать. Вокруг глаз означились неизвестно откуда взявшиеся тени, а тон лица стал и вовсе каким-то землистым. Взглянув на себя, девушка в ужасе едва не отпрянула от любезно поднесенного ей зеркала. - Такая красивая шляпка! – Лара сокрушалась намеренно громко, чтобы привлечь внимание остальных посетительниц. Светлана, стоявшая неподалеку, тоже обернулась на ее восклицание. – Как жаль! Но мне совершенно не идет этот цвет. – Добавила она с оглушительным немецким акцентом. Старавшаяся скрывать его в обычной жизни, сейчас Лара намеренно утрировала звуки и отрывистые интонации, которые были свойственны ее родному языку. - Шляпка красивая, – кивала продавщица и уговаривала Лару надеть ее еще раз у окна, – это просто свет от ламп падает так неудачно, а если примерить ее там, то будет гораздо лучше. - Нет-нет, - Лара решительно отказывалась поддаваться ее просьбе. – Она слишком хороша для меня. Предложите ее лучше вон той фройляйн, и вы сразу поймете, о чем я говорю. – Указав на Светлану, Лара протянула шляпку девушке, которая, таким образом, немедленно оказалась втянута в их с приказчицей диалог.
Светлана Журавлева: Утром Глаша принесла Светлане сразу три наряда, которые, по мнению бабушки, более всего подходили для столь ответственного мероприятия – посещения модных лавок. Выбирая из них, Света остановилась на светло-сером, в нежную лиловую полоску. Бабушка одобрила выбор, кивая и оглядывая внучку со всех сторон, она заметила ей: - Когда ты идешь к модистке, она сразу же должна понять, что у тебя есть вкус и определенный достаток. В противном случае ты можешь оказаться в платье ужасного покроя и неподобающего цвета. Наглядный тому пример – Мари Мещерикова! Pour etre belle il faut souffrir, но этими жертвами не должны становиться окружающие. С подобными словами старшая Журавлева отпустила внучку и мадам Сафонову в «крестовый поход». Но как оказалось, ничего страшного в этом не было. Надежда Васильевна всегда готова была придти на помощь и подсказать Свете верное решение. Но, от природы наделенная тонким вкусом, девушка и сама неплохо справлялась. Выбрав материю, ленты и кружева для трех домашних платьев в лавке мадам Дюпре, мадам Сафонова предложила племяннице поехать к месье Симону, чтобы уже у него подобрать ткань для вечерних нарядов, а также определиться с фасонами. По ее словам, мужчины лучше понимают, как должна быть одета женщина. Едва лишь они вошли в лавку, как сам хозяин вышел к ним навстречу. - Madame Saphonove! Je suis heureux de vous voir! - и, усаживая гостий на удобную софу, извлек альбом, который тут же протянул женщине со словами: - Vous devez le voir. Выбор представленных в нем нарядов был настолько широк, что поначалу Света немало растерялась. Казалось бы – все фасоны платьев одинаковы, но мадам Сафонова каждый раз указывала девушке на особенность той или иной модели. - Как же это сложно, оказывается! – воскликнула, наконец, девушка и жалобно посмотрела на Надежду Васильевну. Та по-доброму рассмеялась и предложила тогда Свете рассмотреть все вживую. К примеру, вон те дивные шляпки, которые должны были бы стать дополнением к ее будущему туалету, или же, наоборот – послужить поводом для выбора фасона этого самого наряда. Несмотря на ранний час, в лавке было несколько покупательниц и одна из них, молодая особа приятной внешности, почему-то сразу привлекла внимание Светы. То ли простота ее платья несколько выделялась на фоне остальных, то ли ее прямой и яркий взгляд привлек мадемуазель Журавлеву. Но так или иначе, а она успела бросить на незнакомку несколько коротких взглядов, и вот удивительно – поймать ответные. И вдруг та заговорила – не конкретно со Светой, но все равно, будто бы обращая свои слова именно к ней. Обернувшись, девушка увидела сначала шляпку и лишь после этого ту, которая предлагала примерить. - Я не думаю, что это мой фасон, - слишком красивой и нарядной казалась она ей. Таких прежде носить ей не доводилось.
Лара Нойманн: - Зато это ваш цвет. - Расчет Лары едва не потерпел фиаско. Даже внутри все похолодело, когда она увидела, с каким нерешительным видом взяла Светлана в руки предложенную ей шляпку. Неужели она допустила ошибку и выбрала не то? Прежде Лара всегда полагалась на свой вкус, и нередко получала за него комплименты. Иные даже утверждали, что некоторые аристократки могут позавидовать ее умению выбрать именно то, что выгодней подчеркнет достоинства и изящно скроет маленькие недостатки. Но теперь нерешительность Светланы будто бы передалась и Ларе, которая при этом еще пыталась понять, не содержится ли в ответе этой девушки изрядной доли иронии? Поэтому так бы и стоять им, словно двум задумчивым коровам посреди луга, полного сочной травы, если бы не вовремя подсуетившийся хозяин магазина. Вот уж кто явно обладал настоящим талантом убеждать! Всего лишь пара его фраз, и шляпку уже водружали на головку Светланы. При этом сам торговец замер с видом абсолютного удовлетворения. Хотя, надо сказать, что и было из-за чего. Цвет, соврешенно не подошедший ей самой, Светлану преобразил настолько, что у Ларе даже стало чуточку завидно. Если она не возьмет эту шляпку, будет настоящей дурочкой. Но назвать ее так даже при всем Ларином сарказме было невозможно. Стало быть, Светлана эту шляпку возьмет, и ее обязательно увидит в ней Андрюша. И что тогда? Не думал он, что его кузина красавица и не нужно бы Ларе наталкивать его на подобные мысли... Сама же красавица, однако, как будто все еще продолжала сомневаться не то в фасоне шляпки, не то в самой себе. - Если вы позволите мне дать вам совет, то не раздумывайте! Никто не будет выглядеть в ней так хорошо, как вы. А если сомневаетесь потому, что эту шляпку предложили мне, то отбросьте эти сомнения, я бы все равно ее не купила – слишком экстравагантная для скучной учительницы немецкого языка. Вот если бы я хотя бы преподавала французский... - Лара улукаво взглянула на месье Симона, который понимающе улыбнулся в ответ, оценив ее иронию, - А так - вряд ли.
полная версия страницы