Форум » Пыльные папки » Почти готическая повесть.... » Ответить
Почти готическая повесть....
Светлана Анненская: за пару месяцев до 1830 года Место действия: родовое имение барона фон Штрауфа, замок Лингерштрауф Мгновение жизни, оставшееся лишь призрачным воспоминанием.... Единственное исключение из правил. Лица: виконтесса Мари Д`Арон-Белльер (она же Маргарит Кру, Светлана Анненская), барон Гедеон фон Штрауф, барон Рихард фон Штрауф (спасибо Ивану Долманову за любезное согласие помочь в отыгрывании барона Рихарда).
Ответов - 6
Светлана Анненская: Ich will dass ihr mir vertraut Ich will dass ihr mir glaubt Ich will eure Blicke spuren Ich will jeden Herzschlag kontrollieren Письма из Франции она получала лишь с небольшим опозданием. Мадам Гарсель исправно выполняла свои обязанности. В этом отношении покойный виконт был прав: она незаменима в домашних делах. Почти…. При желании Мари могла найти замену кому угодно. Боже, она уже в мыслях именует себя Мари. Вот что значит конспирация. В самом деле, лучше так, чем оказаться открытой, точно бутылка хорошего шампанского. Шампанское Мари любила, но сама не желала, чтобы ее джиннов выпустили из лампы. Конечно, это ей угрожает лишь публичным позором и порицанием, но что это такое, в сравнении с той выгодой, что она имела. Другой вопрос, что впечатлительный Рихард мог и на развод подать в горячке. А вот этого Мари не желала ни в каком раскладе. Она не привыкла совершать ненужные покупки, разбрасываясь деньгами. Рихард был хорошим приобретением, на него она потратила что-то, что дороже денег: свое время, силы, обаяние. А сейчас растрачивала тело. И не получить за это ни гроша? Вот уж нет, увольте. - Дорога-ааа-я-ааа! – сладко промурлыкали за дверью. Точнее, это барон был уверен, что «сладко промурлыкал», на самом деле это прозвучало так, словно его посадили на дребезжащую по камням телегу, да еще с полным ртом еды. Маргарит поморщилась, быстро убирая письмо в потайной ящик секретера. – У твоего котика для тебя сюрпри-иии-з! – закатив глаза, Марго вздохнула. Вот угораздило однажды назвать старого козла «котиком», так ему и понравилось….Ишь, кот чердачный! Март тебе, что ли? Хотя… хорошему коту всегда март. Жаль, что «хорошесть» этого кота если и была, то осталась в прошлом. За дверью раздался странный звук. Он решил помяукать? – ошалело уставилась на дверь баронесса. – Вот ведь черт плешивый, сейчас весь дом сбежится на это посмотреть. - Иду, ко..тик,- ей показалось, что она сейчас подавится этим словом. Нет, ничего, пронесло. Ключ скрипнул в замке, дверь отворилась, и в комнату ввались сияющий барон. Правая бровь Марго поползла вверх в ироническом недоумении. Валерианки нанюхался, что ли? То есть, шнапса. Нюхай, нюхай….котик. У тебя печень больная, ускорь процесс. - Кошечка моя, - распахнув страждущие объятия, барон ринулся к супруге. Марго легко уклонилась в сторону, и супруга встретила не менее гостеприимная стена. – Кисонька хочет поиграть? – с расползающейся по лицу препохабнейшей улыбочкой просюсюкал пьяный «котик». – У-тю, проказница! Тряхнув волосами, Маргарит уже решала, каким образом вырубить разошедшегося Казанову, как снизу донеслись приглушенные голоса, которые разорвал молодой, уверенный голос: - Отец! – и замерли оба. Барон и баронесса стояли друг напротив друга, открыв глаза, отвесив нижнюю челюсть, с таким видом, будто через секунду у них должен случиться инфаркт. Но этак секунда угрожала затянуться…. Маргарит пришла в себя, когда по лестнице четко раздались торопливые, энергичные шаги. Словно кто-то не шел, а фактически бежал. Что за черт?
Светлана Анненская: Нет, не черт. А если и черт, то очень молодой и симпатичный. С ходу вошедшему мужчине Маргарит дала бы лет тридцать, максимум, не больше. Он был высок, ладно сложен, широкие плечи и идеально прямая спина говорили о том, что он почти наверняка – военный. Лицо его, обрамленное относительно короткими светлыми волосами, хоть и выглядело немного мягким, он не казался слащавым мальчиком. Быть может, виной тому его твердый подбородок и холодные, серые глаза, будто сделанные из кусочков льда. Как там в сказке? «И попал осколок в глаз Каю…» И отправился он служить Снежной Королеве. Тело ее среагировало на этот раз быстрее, чем ум. На лице появилась самая нежная улыбка из всего ее арсенала. Нежная и немного… растерянная. Барон так вовсе впал в ступор, а вот мужчина, хоть и застыл на пороге, внимательно изучал их. Точнее, ее. Барону был адресован лишь краткий взгляд. Ее же персона заинтересовала «Кая» куда больше. Казалось, он сейчас подойдет, возьмет за плечи и повертит из стороны в сторону, чтобы убедиться, что она - …. Кто? А Бог его знает. Нет, учитывая его появление, скорее уж дьявол. Который устал дожидаться, когда же звезда пленительного счастья попадет в его лапы, и пришел к ней сам. Здравствуйте, а мы так рады! Рады? Конечно! Ведь мы вас так ждали. Правда? Правда, отец? Отец? – и только тут Маргарит сообразила, что говорила вслух. И «дьявол» ей отвечал. Так значит, не послышалось. Он назвал Рихарда отцом. Но ведь барон так плакался, что его сын погиб. Как же так может быть? Обман? Подлый обман. Или все же это козни дьявола? - А..аа…ааа…. – застонал барон, и Марго в ужасе подумала, что его сейчас хватит удар. Еще пять минут она бы злобно потерла ладошки, но сейчас готова была лично делать ему искусственное дыхание, лишь бы старый пень не умер. Нет! Нет! Нет! Потому что тогда все его миллионы, все ее вожделенные миллионы отойдут этому исчадью ада! И тогда она, Маргарит, будет вечно гореть в аду, снедаемая муками души и разума за то, что все делала напрасно. Лучше бы я приняла предложение фон Рассенхема. Конечно, у него меньше состояние, но зато гарантированно нет близких родственников. Дура, дура, дура, как мантру, принялась повторять про себя Марго, готовясь к худшему. Но Бог (или же дьявол?) миловал. - Сынок! – слезы брызнули из глаз старика, и незнакомец кинулся в его объятия. - Отец! - Ты жив! Ты жив! Я знал, я верил! Жив! Жив! Да заткнись ты, готова была закричать баронесса. Она и сама не понимала, что держало ее на ногах, с улыбкой на губах, когда ей хотелось кинуться к стене и начать биться об нее головой. Видимо, невероятный инстинкт самосохранения и сила воли. Чтоб вы оба сдохли, разом! - мысленно пожелала она, и вдруг расслабилась. В очаровательную головку пришла идея, разом успокоившая душу, и вернувшая ей хорошее настроение. Так что подошедшего к ней с бароном «воскресшего» сына она встретила все той же улыбкой и изысканным реверансом. - Дорогая моя, это… - слова давались ему с трудом. Не удивительно, она и то потеряла дар речи. – Это мой сын, Гедеон. Тот самый, которого я оплакивал все эти годы. – Маргарит сделала изумленные глаза, словно ее тоже это приятно шокировало. – Гедеон, это моя супруга, Мари. «Дьявол» кивнул и, аккуратно взяв ее ладонь за самые кончики пальцев, легко коснулся их губами. Будто льдом обожгло, но Маргарит и виду не подала. - Очень приятно, - будто не своим голосом проявил он вежливость. Ах, понимаю, внутренне смехнулась Марго. Я тебе тоже неприятный сюрприз. Как кость в горле. - Ах, Рихард, я так счастлива, - настала ее очередь сладко мурлыкать. – Кто бы мог подумать, что сегодня Бог подарит нам такой счастливый день, - и стрельнула взглядом в сторону пасынка. Встреча с ним взглядом подтвердила ее ощущения. Будто за ней наблюдают, пытаясь прожечь взором дыру в затылке. Нет, дорогой, это я тебя спалю….
Иван Долманов: Два дня спустя. Did you ever look behind? Aren't you afraid of the pieces you'll find? I have failed you, But you have failed me too. Как чувствует себя человек, которого не любят? - Тоскливо? Безнадежно? Беспросветно-мрачно? Постыло и безрадостно? Возможно… Но, если его не любят, а он влюблен, свет его пламенеющего сердца дает ему достаточно света, чтобы он был счастлив, освещает ему путь, чтобы он не шел в темноте. Даже безответная любовь делает душу человека добрее, чувственнее, а помыслы – чище. Она – это путеводная звезда Надежды, стремления к счастью. Барон фон Штрауф – любил. Любил свою молодую, красивую жен больше всего на свете. В его старом, измученном жизненными невзгодами сердце впервые за последние годы вновь вспыхнул пожар достаточно сильный, чтобы отразиться и в его глазах, и на челе, и даже – на поведении. Он был счастлив, как дитя, и тот факт, что жена его не любила, просто не в силах был пробиться сквозь пелену этого чистого света. Он вел себя весьма странно, отчего над ним посмеивались соседи, но что делать, когда кипучая энергия, рождаемая этим пламенем, требует выхода? После десяти лет затишья барон снова полюбил охоты, балы, визиты к друзьям и соседям, приемы. Стремясь не отстать от своей звездочки, каждое утро собирался на верховую прогулку, затягивающуюся порой на несколько часов. Супруга его была прекрасной наездницей. В амазонском седле, с гордым, прямым, точно натянута струну, станом, непременной шляпке она, подняв с места коня в галоп, уносилась далеко вперед, так барон и не сразу поспевал за ней. Это были мелочи…. Он был не менее удовлетворен прогулкой, просто тащась в хвосте, наблюдая, как развевается по ветру ее шлейф, а солнце играет на темных волосах. Он уже давно утратил юношеские убеждения, что, чтобы угодить женщине, нужно быть лучше. Теперь он знал – чтоб угодить женщине, нужно ей поддаваться. И следовал этому правилу, тем более, что и поддаваться особенно не приходилось. Мари и так всегда была на высоте…. Она была лучше, чем он мог мечтать! Казалось, что ей было подвластно все. Она бегло говорила на нескольких языках, была занятным собеседником с острым умом, великолепно ездила верхом, а как стреляла! У нее уже была лисьих лапок, причем не как подарок, а как лапы лично убитых ею лис. Иной бы и задумался – а не слишком ли она совершенно? Что таится за этой изящной, очаровательной оболочкой? Какой демон прячется в тени солнца? Но барон – любил, а потому об этом не думал. Даже если бы собственный сын сказал ему что-то плохое о жене, он бы скорее выгнал сына Гедеона, чем расстался со своим бескрайним океаном счастья…
Светлана Анненская: Еще несколько дней спустя В библиотеке замка Лингерштрауф Лингерштрауф, поместье фон Штрауфов, являло собой довольно живописное место. однако красоты его были суровы и скорее склоняли к раздумьям в одиночестве, чем к праздным гуляниям. Построенное около трехсот лет назад, задуманное как крепость, поместье так и не изменило своему назначению. Четыре башни венчали четыре крыла, центральная же устремлялась ввысь, будто копье, собираясь пронзить небеса. Жаль только, что этот образец истинно готической архитектуры, окруженный каменной стеной в три человеческих роста, местами сильно обветшало и заросло вьюном. И все же это могучее каменное строение, дышавшее воздухом Земли уже без малого три века, венчавшее древний холм, внушало трепет и по сей день. Холм, как Лысая гора, не имел почти никакой растительности, кроме травы, да цветочных кустов, высаженных прежней хозяйкой. Где-то с середины склона начинался лес, деревья в котором так плотно сплетались кронами, что на пожелтевшую траву у подножья едва попадал солнечный луч. По другую сторону был обрыв, на дне которого змеилась небольшая речка. На другой стороне обрыва также был лес, только не такой мрачный. Дорога же к замку была всего одна, пролегающая по склону, огибающая край леса и теряющаяся в полях. - ... Если проехать деревушку Шток, перед взором открываются наши поля, по которым, как по морю, ветер гонит изумрудные волны. В нескольких милях, за краем поля, начинается лес, поистине сказочный. В таком лесу могут жить колдуны и чудовища, ибо он чёрен и неприступен. Вековые сосны сплетаются ветвями, образуя купол, отчего солнечный свет едва пробивается в эту чащу. Редкий смельчак отважится пойти туда и задержаться позже заката. Такие домой уже не возвращаются. Говорят, там нашли пристанище лесные духи, старый заросший погост - дом для упырей, а в сердце леса стоит башня, где живет Ведьма. Каждый, кто услышит ее чарующий голос, уже себе не хозяин. Он идет в башню, чтобы никогда оттуда не выйти. Сотни легенд можно услышать о лесной ведьме, упырях и духах, спроси любого жителя окрестных деревень или самого замка. Но одна из них самая печальная. Было это много лет назад, тогда Лингерштрауфом владел тезка нынешнего владельца, Рихард фон Штрауф. Он был еще довольно молод, когда женился, и у него родилась дочь. Ее назвали Хелена. Родители не могли нарадоваться на умницу дочурку, красота же ее все расцветала с каждым годом. Ей исполнилось пятнадцать, когда родители подыскали ей жениха. Это был достойный молодой человек, не удивительно, что они понравились друг другу. В их сердцах вспыхнула любовь, и дело шло к свадьбе, когда однажды юный жених захотел послушать легенды о лесе. Барон пустился в рассказ, все то и дело вздрагивали от страха, кроме Хелены. - Чушь, сказала она, нет никакой Ведьмы. И ушла к себе. Однако этот вечер стал последним, когда ее кто либо видел. Она исчезла бесследно из собственного дома. Родные сбились с ног, пока утром не слышали сбивчивую историю трех крестьян, по случайности проходивших в ту ночь мимо леса. Они сказали, что видели у ворот замка в полночь женщину верхом на коне. Ее длинные волос и платье развевались по ветру. Она стояла, не двигаясь, точно и она, и животное были каменными. А потом она запела. Едва крестьяне заслышали звуки ее голоса, как ноги у них стали ватные, в голове помутилось. Хорошо вот, третий, Глухой Питер, уши им заткнул, да и увел подальше. Они так бежали, а когда у подножья обернулись, то могут поклясться, что фигура удалялась в лес, но была не одна. Лесная Ведьма, говорили они, это точно Лесная Ведьма. - Чушь какая, - усмехнулась Маргарит, когда молодой фон Штрауф замолк, прожигая ее взглядом своих стальных глаз, видимо, в надежде на какую-нибудь реакцию. - Они в такой поздний час могли идти только из кабака, неудивительно, что им взякая чушь померещилась. - Вы тоже не верите в Лесную Ведьму? - сделав акцент на слове "тоже", вкрадчиво уточнил барон. - В Ведьму я еще поверю, - улыбнулась Маргарит. - Но вот в то, что такая могущественная особа будет лично бегать за какой-то девчонкой.... Слишком низко надо себя ценить, чтобы так унижаться. Кстати, а что же отец и жених? Неужели не хватило духа после таких страстей соваться в лес даже ради дорогой Хелены? - Отчего же? - возразил Гедеон. - Все сочли, что девушку наказали за богохульство, и, как не велико было горе родителей, страх перед семейной легендой и Ведьмой был так силен, что они, заливаясь слезами, все же смирились. Но не молодой жених. Он собрал самых верных своих слуг и отправился в лес на поиски. Больше ни его, ни слуг никто не видел. И молодой фон Келлер сгинул также бесследно, как и его невеста. - Фон Келлер? Мне это имя кажется знакомым.... - Это наш сосед, с западных земель. Точнее, не он сам - он ведь давно умер, а его имение, где теперь живут его потомки. - Надо будет непременно с ними познакомиться....Интересно, как они объясняют смерть своего пра-пра... дедушки? - рассеянно заметила Марго в тон своим мыслям, поглаживая кончиками пальцев нить жемчуга, обвивающую шею. - Двоюродного пра-пра..., если быть точным. - уточнил дотошный пасынок. - Тот фон Келлер умер, не оставив после себя прямых наследников. Дети были у его брата. - Старшего или младшего? - Что? - Я говорю, старшего или младшего брата? - Эээ... младшего. - Надо же... Какое удачное стечение обстоятельств для младшего фон Келлера. Раз - и сгинул и брат, и его невеста. Ай, яй, какое горе. И ты наследник.... - все так удачно... Либо этот фон Келлер был очень везуч, либо дьявольски умен. Помоги себе сам, так, кажется, говорят? Бинго! Почему бы, в самом деле, не может такая удача улыбнуться ей? Лес еще стоит, а легенда еще жива.Когда-то фон Штрауфы уже связали свое имя с легендой, так почему бы истории не повторится? - Что вы сказали? - не понял Гедеон. - Я? О, очень интересная легенда. Пожалуй, я хочу почитать и остальные, - с милой улыбкой Марго выхватила из рук оторопевшего барона толстую книгу местных легенд и удалилась. Ей было над чем поразмыслить в этот вечер....
Светлана Анненская: …. На небольшом лакированном столике в ряд лежали образцы самого лучшего оружия, доступного в ту пору дворянству, имеющему капитал. Барон, закусив губу, уже битых полчаса наблюдал, как его сын примеривается к каждому пистолету так, будто вот она – война- на пороге. Или дуэль на носу. А Гедеон каждый пистолет брал в руку, взвешивал, примеривался, осматривал дотошно и только после этого делал пробный выстрел. Когда грянул уже пятый, отец и сын, наконец, дождались. На пороге, в первых лучах солнца, вся в золотистых бликах, появилась она. Темные волосы украшает серебряная цепочка, нежно-голубое платье кажется совсем воздушным, как будто и нет на ней ничего. Сочетание света и тени очень четко обрисовывает стройную фигуру, должно быть, поэтому супруга кутается в шаль. Однако личико ее недовольно. Вздернутый носик нахмурен, большие глаза сейчас прищурены подозрительно и даже зло. Но барону сих фактов не видно. Он, как мальчишка, очарован и безумно влюблен, а потому спешит подать супруге руку, дабы помочь сойти с крыльца. С дежурной улбкой, которая на ее коварном челе смотрится самой искренней, Мари принимает помощь мужа, и вот ее ножки в легких замшевых туфлях уже касаются изумрудной травы, покрытой утренней росой. Гедеон соизволил обернуться для приветствия, лишь когда отец и мачеха оказались прямо за его спиной, чуть левее. - Доброе утро, - как всегда холоден. Ничего в этом мире не меняется, выражает лицо Маргарит, когда губ пасынка касаются ее ладони. Но сама она так не думает. Прошла уже неделя, и не трудно заметить некоторых вещей. Хоть Гедеон и делает вид, будто ему нет до нее дела, он стал искать ее общества. Как будто невзначай…. Так и сейчас, поцелуй его дежурен, лишь очень искусный наблюдатель заметил бы то пожатие пальцами ее ладони, то, что слишком долог поцелуй для дежурного. Бедный мальчик, он сам еще не понимает, куда попал…. А попал он в паутину…. - Чем вы тут занимаетесь, супруг мой, в такую рань? Вы меня разбудили! – губки сложились в капризную улыбку. Сейчас Рихард все забудет и кинется переубеждать. - Душа моя, - ну вот, - видишь ли, какое дело…. Ги никак не может решать, какой из сих предметов подарить своему другу на именины-с…. Марго окинула столик взглядом и хмыкнула: - Пусть подарит вон тот, третий слева, что с гравировкой! И не мешайте мне спать…. Барон, надумавший что-то сказать, застыл с открытым ртом. А вот Гедеон, примерив в руке рекомендованный пистолет, долго и задумчиво посмотрел ей вслед. Такое попадание требует уточнений….
Светлана Анненская: I'm dying to catch my breath oh why don't I ever learn I've lost all my trust that I'm sure we try to Turn it around Она многое знала и многое умела. Не потому, что ей нечего было делать, кроме как сидеть и вязать… или вышивать… или бесконечно слушать болтовню кумушек…. Потому что жизнь заставила. И стрелять, и фехтовать, и танцевать, и скакать в седле, и шулерствовать, и говорить на многих языках, и петь, и очаровывать, и даже шить…. Не было, наверно, дела, которое было бы не под силу прелестной «Мари». Жизнь ее то текла медленно, то бросала в водоворот событий, заставляя мозг работать с ускоренною силою. Порой казалось – все, попалась. Прощай, мир, здравствуй, виселица. Но даже в миг самого черного отчаяния Марго не теряла сил. Стоило лишь чуть пошатнуться, как пальцы впивались в медальон, с самого детства не покидавший ее. И сжимали так, что кровь выступала подчас. И боль эта возвращала силы, пробуждая в душе месть. Пробуждая вулкан, запал в котором иссяк, к новой жизни. Черпая силы из дикой ярости, которая рождалась в душе, стоило лишь подумать о том, чье лицо было внутри старинного медальона. Маргарит старалась с ним не расставаться, но, коли приходилось, убирала его в свой маленький сейф. И тогда как будто лишалась части своей силы, ей становилось … не по себе. Как демон всегда возвращается в Ад, так Маргарит – к медальону. Вернулась и в этот раз. Чтоб с ужасом увидеть его в руках Гедеона фон Штрафа. Барон с любопытством рассматривал старинную вещь, вертел ее в ладони, видимо, надеясь открыть. Сердце пропустило пару ударов… Нет, не удалось…. На губах родилась зловещая и вместе с тем саркастическая улыбка. - Не хорошо, барон, трогать чужие вещи… без разрешения владельцев, - однако барон и ухом не повел, только повернувшись в ее сторону. - Красивая вещь… - флегматично заявил он. – Старинная…. Это ваша фамильная драгоценность? Обрамленные густыми черными ресницами глаза превратились в две узких щелки. Однако, сам по себе этот вопрос опасности не нес, можно ответить. - Да, барон. Фамильная…. – голос прозвучал подобно вдруг заморозившемуся потоку. Фамильная…. Фамильная…. Фамильная, будь тысячу раз проклята эта фамилия! Фамилия незаконнорожденной дочки! Фамильная…. Когда-нибудь она найдет эту фамилию, и вот тогда ей пригодятся все деньги и могущество, что она обретает такими черными путями. Это ее вина, да, и грехи давно давили б на душу, если бы эта душа не была надежно заперта за семью замками в ледяной пещере ненависти. Но у нее нет выбора… - Так странно… - задумчиво молвил мужчина, опустив взор себе под ноги. – Мы ничего не знаем о вашей семье…. И не узнаешь, мысленно парировала Марго. Но вслух сказала другое: - Я сирота, барон. Мои родители давно … умерли…. - Простите, не хотел причинять вам боль. - Вы не причинили. Теперь у меня есть ваш отец… - Маргарит добавила в голос тепла, но в глазах, теперь обращенных к окну, осталась ехидная улыбка. – И вы, - быстрый взгляд, прямо в его глаза, и снова – окно. И молчание. Первым паузу разрушил барон. Он сделал несколько шагов - давай, друг мой, - и оказался всего лишь в полушаге от нее. Снова долго молчал, собирая по крупинкам вопрос, и решился, наконец: - Вы хорошо разбираетесь в оружии…. Позвольте удовлетворить любопытство, откуда такие познания? Маргарит улыбнулась. - У отца была большая коллекция. В детстве он много рассказывал мне о оружии, я знаю лишь то, что запомнила. Барон поверил. Или сделал вид, что поверил. Но это ее мало беспокоило. Да, она стреляла почти идеально. И разбиралась в том, из чего собиралась произвести выстрел. Но ни один из ее мужей не умирал от огнестрельного ранения. Только сердечный приступ. Но это нормально… В их возрасте….
полная версия страницы