Форум » Пыльные папки » Большая афера или Как провести время с пользой в России » Ответить
Большая афера или Как провести время с пользой в России
Гарри Самерсон: Участники: Серафима Аркадьевна Поршина, Мария Туманова, Гарри Самерсон Дата: конец апреля - август 1833 Место: городской дом княгини Поршиной
Ответов - 18
Гарри Самерсон: Полезные знакомства полезны вдвойне, если они приносят пользу осязаемую. Фред Пулли ее приносил. Недавно лишившийся отца, молодой мужчина вырвался, наконец, на свободу от родительского попечения и стремился жить на полную катушку. Мать его была женщиной слабохарактерной и почти не препятствовала развлечениям сына, а тот спускал наследство с завидной скоростью, проматывая его в карты, тратя на хорошеньких барышень и лошадей. Обычный мужской набор. И Гарри, с первой же минуты знакомства, стал помогать ему в растрате этих самых фамильных средств, следя, чтобы они не пропадали в чужих карманах, а направлялись непосредственно в его собственные. Самерсон никогда не задумывался над тем, что в избранном им жизненном пути постепенно стал похож на человека, который разрушил в свое время его собственное мирное семейное существование. Во многом он стал отражением мистера Трота, что когда-то подтолкнул к пропасти его собственного отца. Конечно, Гарри был более изящен, он никогда не стремился выжать все до последнего пенни из своей жертвы, но методы его и принципы мало отличались от тех, которыми руководствовался Трот. Однажды вечером, после попойки и веселого вечера в «Голубой розе», Гарри сидел в кресле напротив камина в холостяцкой квартирке Пулли и потягивал коньяк. Фред, изрядно за сегодняшний вечер расслабившийся, вдруг разоткровенничался. Он начал изливать Гари свою обиду на судьбу горемычную, которая сделала его всего лишь обеспеченным джентльменом, а не богатым Крезом. Дело было в какой-то дальней тетке, обитавшей в заснеженной России и совершенно не желающей помогать собственной сестре и родному племяннику в бедственном их положении. Тетка эта была на что-то там обижена. Гарри в этот вечер почти не слушал болтовни своего приятеля. И лишь вернувшись домой, задумался над этим рассказом. Когда-то давно он прочитал бездарнейший французский романчик, где один пройдоха выдал себя за наследника почившего недавно дядюшки и оказался в результате долго и богато счастлив. И тут в голове Гарри возникла мысль, а не рискнуть ли? Весь день он отмахивался от нее, но назойливостью идея эта могла поспорить с мухой и, наконец, Гарри сдался. Чуть позже Самерсон выяснил у Пулли подробности отношений русской тетки и его семьи, а уже через месяц плыл на корабле в неизвестную ему страну за большой аферой. В Петербург «Фредерик Пулли» прибыл в конце апреля и сразу направился к русской тетушке – налаживать отношения. Адрес княгини Поршиной узнал сразу же и велел извозчику, с которым долго искал способ изъясниться, везти его на Песочную набережную, где стоял дом его новой родственницы. Дом был большой и, оказавшись перед его дверьми, Гарри оробел. Впервые он подумал об утопичности своей идеи, но отступать было поздно – рука сама потянула за шнурок звонка, и дверь открыл лакей в ливрее и парике, одетый по моде еще екатерининских времен. - Доложите княгине, что к ней с визитом ее племянник – Фредерик Пулли, - вежливая улыбка на лице лакея свидетельствовала, что тот не понял ни слова из чистой английской речи приезжего. Гарри достал визитницу, выигранную в карты у самого Фреда, и извлек из нее карточку с его именем.
Мария Туманова: Маша, будучи девушкой рассудительной и в какой-то степени замкнутой, предпочитала проводить время по большей части дома. Конечно, у нее были подруги, которых она могла навестить, но общество Серафимы Аркадьевны ей было всегда ближе. Умудренная жизненным опытом женщина, вызывала в девушке искреннее восхищение. Тетушка Фима, несмотря на свой почтенный возраст, была весьма бодрой и активной, и лучшей подруги, по мнению Маши, ей было и не сыскать. Вот и сегодня они проводили время вдвоем. Утром прогулка по набережной, после чего – непременный визит в любимую чайную, потом обе дамы еще немного побродили по торговым лавочкам и вернулись домой к обеду, а вечером, возможно, отправятся в театр, или останутся дома. Может быть, кто-нибудь их навестит, и ужин закончится на пару часов позже –размеренная спокойная жизнь, тихое домашнее счастье. «Весна – это замечательное время года, когда природа пробуждается после долгой зимней спячки, возвращаются с зимовки перелетные птицы…» - Маша захлопнула книгу и, вздохнув, перевела скучающий взгляд на окно. Апрельское солнце заискивающе заглядывало в комнату сквозь прозрачный тюль. Девушка, отложив книгу в сторону, тихонько зевнула, поднимая глаза на сидящую напротив тетушку. Серафима Аркадьевна, когда они устроились в гостиной после обеда, намеревалась заняться вышиванием, попросив при этом саму Машу читать ей вслух. Но, судя по тому, что розочки так и остались не вышитыми, почтенная дама уснула еще в самом начале, и теперь аккомпанировала себе тихим сопением. Усмехнувшись, Мария хотела было вновь открыть книгу, но тут в комнату вошел с докладом о каком-то иноземном госте в своем неизменном напудренном парике Федор Петрович, дворецкий. Взглянув на поданную карточку, девушка нахмурилась, имя Фредерика Пулли отчего-то показалось ей знакомым. Ясность внесла проснувшаяся Серафима Аркадьевна. - Тетушка, этот господин, вы его знаете? Пулли – знакомая фамилия,- она протянула карточку пожилой женщине, заглядывая ей через плечо.
Серафима Поршина: Приглушенный дверьми, звонок дверного колокольчика разбудил княгиню Поршину. Она открыла глаза и посмотрела на Машу. Девушка продолжала читать, как ни в чем не бывало. Серафиме Аркадьевне больше всего нравилось слушать Машин голос – тихий, немного глуховатый, но при этом богатый на переливы всевозможных интонаций, особенно, когда она читала. Девушка оторвалась от чтения и, встретившись глазами со своей тетушкой, улыбнулась и перевернула страницу. «Две эгоистки», - подумала Серафима Аркадьевна и улыбнулась в ответ. Она давно и часто думала о том, что Марию пора бы выдать замуж. И так она засиделась в девках, но стоило только княгине представить, что ее девочка покинет этот дом, и сердце сжималось от тоски, словно все это уже случилось. Мари, в свою очередь, тоже не желала покидать дом тетушки – уж чем она так привязала к себе это юное существо, женщина не понимала. Столько превосходных партий она подыскивала Марии, и столько же раз ее девочка давала отказ. Все эти мысли пронеслись в голове женщины за доли мгновений, и когда в комнату вошел старый верный Федор, княгиня была совершенно далека от философских размышлений об их с Машей жизни, сосредоточившись на незваном госте. - Пулли?! – забрав из рук воспитанницы карточку с вычурными золочеными буквами, которыми было выписано имя ее племянника, Серафима Аркадьевна лишь голосом выказала свое удивление. На лице ее не отобразилось ни недовольства, ни изумления от столь внезапного визита, и она лишь кивнула, позволив Федору Петровичу проводить гостя к ним. - Это, милая, сын моей глупой сестрицы. Уж не знаю, что его привело в мой дом, но, полагаю, – это мы сейчас выясним. С этими словами, из домашней тетушки Серафима Аркадьевна в момент преобразилась в ту самую светскую даму, перед которой трепетали в обществе все, начиная от дебютантки и до умудренных житейским опытом отцов семейств. Двери перед Фредериком открылись, и он вошел в комнату, вежливо кланяясь вначале княгине, а потом сидящей здесь же молодой девушке.
Гарри Самерсон: «А вот о дочери Фредди умолчал!» – мысленно возмутился Гарри тому, что никак не ожидал увидеть молодую даму возле его тетки с труднопроизносимым русским именем. - Мое почтение, княгиня. Прошу прощения за этот внезапный визит. Я должен был бы заранее написать, что желаю вас навестить, но… Я проездом в Петербурге и подумал, что должен побывать у вас, - Серафима Аркадьевна смотрела на него холодно и равнодушно, словно его и не было в комнате. Нечто подобное уже было в жизни Гарри. Когда он впервые приехал в Лондон и пришел к одному из родственников отца, встретили его точно так же. Никак. Княгиня лишь обозначила кивком, что принимает его приветствие, но даже не предложила присесть, - Я знаю, что вы думаете, тетя (надеюсь, вы позволите вас так называть?). Вы полагаете, что это матушка меня надоумила нанести вам визит? Отнюдь. Она запретила мне это делать. Снисходительная улыбка скользнула по губам дамы. «Не верит? Вполне ожидаемо». Гарри приблизился на несколько шагов к креслу княгини и склонился над ее рукой, стараясь не переборщить в выражениях учтивости. - Я ожидал, тетя, что прием будет холодным и все же, смею надеяться, что однажды вы перемените свое мнение обо мне. Матушка редко упоминает вас и всегда говорит в негативном тоне, словно осуждает за что-то. Мне известна причина вашей с ней ссоры и, наверное, мне стоило бы принять сторону матушки, но я вижу в этом разногласии ее неправоту. К тому же, мне известно и о том визите, что нанесли вам мои родители много лет назад. Я бы искренне хотел исправить ваше мнение обо мне, ибо вижу, что вы готовы судить меня по моему рождению. Тут княгиня Поршина оборвала его словесный поток, сказав довольно сухим тоном, что вполне верит в его доброе к ней отношение и что «будет счастлива» – это словосочетание особенно скучно прозвучало в ее устах – поддерживать знакомство с Фредериком. Далее последовали вопросы о том, что же привело его «проездом» в Санкт-Петербург, и что он намерен тут делать, а еще – где он остановился. - Дела, тетя. После смерти батюшки мне перешло по наследству и его дело – он занимался поставкой сукна. И вот я решил сам повидаться с клиентами, а заодно – укрепить связи. К тому же, я так много слышал о России, что захотелось совершить маленькое путешествие, чтобы воочию убедиться в ее прелестях, - Гарри сделал паузу и взглянул в сторону девушки, которую ему так до сих пор и не представили. Но при этом, все время, что говорил с Серафимой Аркадьевной, он чувствовал на себе ее взгляд. - Я еще не знаю, где остановлюсь – только что с корабля и сразу к вам. Думаю, я подыщу себе гостиницу к вечеру. Позволите ли вы еще раз навестить вас, тетя? Тетя ответила утвердительно. К тому же, перехватив взгляд племянника, обращенный на свою воспитанницу, решила, наконец, представить ее Фредерику. Гарри улыбнулся мисс Тумановой, «милой Мари, о которой наверняка говорила твоя матушка». Матушка мистера Пулли, может, и говорила о Мари, а вот сам Фредерик явно забыл упомянуть о существовании оной. Но уже по тому, что представлена она была некой «мисс Тумановой», Гарри закономерно решил, что девица эта – не дочь княгини. А вот кто? Это еще предстояло узнать. Тетя смотрела на него выжидающе, и молодой человек понял – на сегодня визит стоит заканчивать. Откланиваясь, он еще раз испросил соизволения побывать здесь вновь и покинул дом, отправившись искать себе пристанище. Едва дверь за ним закрылась, как княгиня сразу обратилась к Марии с вопросом, что она думает об этом Пулли?
Мария Туманова: А мнение о незваном госте у Мари было вполне себе неопределенным. Тот визит сестры Серафимы Аркадьевны с супругом, отчетливо запомнился ей, совсем еще тогда маленькой девочке. Нет, ничего откровенно плохого они, конечно, ей не сделали, но, сколько было ненависти и холода во всем их присутствии! Позднее тетя Фима рассказывала ей немного об этой своей родне с Туманного Альбиона, и по ее тону Маша понимала, что особого тепла к ней и сама княгиня не испытывает. Вот и сейчас, при виде племянника, Серафима Аркадьевна была весьма сдержана в эмоциях, не проявив никакого интереса к его персоне, даже не предложила остаться на ужин, не говоря уже о том, чтобы пригласить его погостить в их доме. - Мне он показался немного скованным, тетя. Он изо всех сил пытался выглядеть ненавязчивым, хотя, мне думается, все же, приглашения на чай мистер Пулли от вас ожидал, - улыбнувшись, девушка лукаво взглянула на тетушку, - а вы, между прочим, весьма прохладно его приняли. К тому же, он весьма убедительно вещал о цели своего приезда сюда, и если это правда, и он занялся ведением дел своего отца, то это весьма похвально, учитывая те слухи, которые вы мне сами же и рассказывали о его непутевом характере. В любом случае, визит был слишком коротким, для того, чтобы я вам могла сказать, что-то большее. Про себя девушка отметила, что мистер Фредерик Пулли внешне чем-то напоминает побитого щенка. Грустный взгляд и робкая улыбка придавали его облику вид невинный и весьма недалекий. И ни капельки он не был похож на того заносчивого хлыща, которым рисовался ранее воображению Маши. Впрочем, все может быть обманчиво, поэтому девушка решила ему не доверять, а при случае понаблюдать повнимательнее. Если он приехал в Петербург не только ради своих дел, но и для того, чтобы как-то насолить тете, то она уж точно должна быть начеку.
Серафима Поршина: Княгиня Поршина состроила грозную гримасу, которая, впрочем, не должна была испугать ее воспитанницу: - Дорогая моя, я слухи никогда никому не пересказывала! Только достоверную информацию. Но раз считаешь, что следовало пригласить его на чай, то так в следующий раз и поступлю, - более ничем не обозначив своего отношения к этому визиту, княгиня Поршина встала с кресла и прошла в столовую, где уже был сервирован стол. Вечером, уже после ужина, когда Маша простилась с Серафимой Аркадьевной и, пожелав спокойной ночи, удалилась к себе, княгиня, наконец, позволила себе подумать о внезапно появившемся племяннике. Первое впечатление – это то, чему привыкла доверять женщина. Но сегодня она сомневалась – ибо чутье ей подсказывало, что Фредерик заслуживает большего внимания к своей персоне. А это означало – допустить его к дому, если даже не больше. Мария считает, что он не лгал, говоря о деловых причинах приезда в Петербург, а ей казалось, что если и были у него дела, то вовсе не суконные. Но это можно и проверить. В целом же, юноша произвел на тетку приятное впечатление – его внешность нисколько не напоминала Серафиме Аркадьевне ни сестрицу, ни ее покойного ныне мужа, но что-то в Пулли неуловимо напомнило ей собственного отца. Хотя на деле такое было совершенно невозможно. Следующим утром, еще до того, как спуститься вниз к чаю, княгиня Поршина написала племяннику записку – приглашение к обеду. И уже собралась было писать адрес, да поняла, что не знает его. - Федор Петрович, голубчик, отправь кого-нибудь пошустрее пройтись по столичным гостиницам, да сыскать мне вчерашнего нашего гостя. Пусть ему вот эту записку передадут, - приказала она лакею, а затем присоединилась к Маше в столовой. Но ни словом не обмолвилась девушке, что пригласила в гости Фредерика Пулли. Зато спросила воспитанницу, не стоит ли им позвать сегодня к себе кого-нибудь из друзей. Маша откликнулась с радостью, и вскоре был составлен короткий список на восемь персон.
Гарри Самерсон: Самерсон как раз размышлял над тем, как бы напроситься к тетке на более длительный визит, когда в дверь аккуратно поскребся коридорный и передал маленький конвертик. Гарри, сжигаемый любопытством, тут же поспешно вскрыл его. Он ожидал увидеть пламенный привет от княгини с пожеланием никогда более не переступать порог ее дома, но вот так, чтобы она вдруг позвала его на обед… - Странно, весьма странно, - пробормотал Гарри и принялся изучать записку. Содержание ее было весьма лаконично, но вот почерк… Нет, Самерсон вовсе не собирался в будущем подделывать подпись княгини на векселях. Ему просто было интересно попытаться угадать по нему характер этой женщины. То скрытое, что ей удавалось не показывать за своим мраморным фасадом при личном общении. Буквы были крупными, почти прямыми, но маленькие завиточки все же проскальзывали. И Гарри понял – ничто человеческое ей не чуждо, нужно лишь отыскать подход. Он, естественно, совершенно не собирался втираться в доверие к даме – все равно, даже если она ему поверит и полюбит, наследство получит тот настоящий Пулли, который и пенса мятого не заслужил. Но вот получить пользу от знакомства с княгиней было вполне возможно. К тому же – Гарри занимал вопрос о юной девице, которую он видел в кресле напротив тетушки. В четверть шестого, ровно на пятнадцать минут раньше назначенного срока, Гарри прибыл в дом своей тетки. Слуга объяснил ему, что княгиня еще не готовы спуститься и просил обождать в той самой гостиной, где вчера утром он впервые предстал перед родственницей. Оставшись один, молодой мужчина принялся изучать обстановку комнаты – разные приятные мелочи, что окружают быт женщин. Тут, на каминной полке, стояли дивные дрезденские пастушки – правда, Гарри никогда не понимал прелестей этих пасторальных сценок, а вот здесь, на столике, ему на глаза попался томик Вольтеровского «Эдипа» - странный выбор для дамского чтения, а там, на подлокотнике кресла, лежала кем-то из хозяек оставленная вышивка – переливающиеся розы. Гарри взял книгу и раскрыл ее на заложенном месте.
Мария Туманова: Желание тети устроить небольшой званый ужин Маша, конечно же, бодро поддержала. В конце концов, для разнообразия можно и с людьми изредка повидаться. К тому же, будет прекрасный повод, для того чтобы лучше рассмотреть мистера Пулли. Факт появления этого господина на пороге их дома все никак не давал Маше покоя. Нет, никакого особого интереса или мгновенной приязни он в ней не вызвал, но в угоду девичьему любопытству и скуке, она решила уделить время его персоне с точки зрения расширения круга знакомств среди иностранных подданных. Да и Серафиме Аркадьевне, как бы та не пыталась показать свое безразличие и холодность, было бы полезно пообщаться с родственником. Перед тем, как спуститься, Маша ненадолго заглянула к тете узнать, не нужна ли той помощь, а после направилась вниз. О том, что один из приглашенных уже пришел, ей сообщили слуги, мистер Пулли явился самым первым и теперь ожидал хозяек дома в гостиной. Нарочито бесшумно, девушка приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Гость стоял к ней спиной, держа в руках какую-то книгу, заинтересованно перелистывая страницы. Вскоре Маша разглядела, что его внимание привлек томик Вольтера, который она забыла на столике рядом с креслом. Тихонько прошмыгнув внутрь, оставляя дверь чуть приоткрытой, девушка еще с мгновение сохраняла молчание, после чего решила поприветствовать гостя, надеясь, что застанет его врасплох. - Добрый вечер, мистер Пулли, - гость, захлопнув книгу, обернулся на ее голос. Маша, в свою очередь, присела в вежливом книксене. Однако улыбка на ее губах выглядела снисходительной, - как вы находите это произведение? Не кажется ли вам оно чересчур жестким? - по прежнему сохраняя на лице все ту же мину, девушка приблизилась к гостю.
Гарри Самерсон: Гарри проглядывал книгу, то и дело натыкаясь глазами на карандашные пометки на полях отдельных страниц. Он еще не понял, кто их автор, но вскоре эти записи заинтересовали его даже больше, чем само произведение великого француза. Меткие, иногда колкие замечания, но всегда умные и тонкие, понравились ему. А еще Гарри понравился мелкий, бисерный почерк, которым они были написаны. Однако внезапно чтение Самерсона оказалось прервано тем, что позади него раздался голос более молодой из обитательниц дома. Обернувшись, все еще сжимая в руке книгу, он поклонился в ответ мисс Тумановой. - Судьба – странная вещь, от нее пытаешься скрыться, а она настигает тебя внезапно. А ты слеп и не видишь того очевидного, что творится перед собственным носом. Ты пытаешься обмануть, перехитрить жизнь. Вдруг получится?! Игра в прятки, так сказать. Но, на мой взгляд, античные сюжеты чересчур драматичны и чрезмерно исполнены страстей. И автор даже не пытается их приглушить. Я вижу, вы тоже во многом не согласны с Вольтером? – в глазах девушки он не увидел ни одобрения своим словам, ни не согласия с ними. Зато, успел хорошенько рассмотреть ее саму – то, что не удалось в первый визит, ибо тогда все свое внимание Гарри уделял «тетушке». Мисс Туманова вызывала в нем вполне естественный интерес – он пытался оценить, может ли она стать его противником, или же безопасна. Но помимо прочего, Гарри не мог не заметить и внешние достоинства Марии. Больше всего его поразили ее глаза – странное их выражение, по которому почти ничего нельзя было понять. Например, совершенно нельзя было угадать, какие мысли занимают очаровательную головку собеседницы. Самерсон протянул томик Вольтера его хозяйке и девушка, взяв у него книгу, повертела ее некоторое время в руках, прежде чем вернуть на столик. - Надеюсь, тетушка хорошо себя чувствует. Ее до сих пор нет. Я был крайне удивлен, но и несказанно рад, получив от нее сегодня утром записку с приглашением на этот семейный ужин. Тут Гарри стоило бы забеспокоиться, ибо при слове «семейный» он заметил какой-то странный блеск в глазах Маши, а губы девушки чуть заметно дернулись. - Вы давно живете у тетушки? – все еще не подозревая об истинном положении мисс Тумановой в доме, Гарри вдруг решил, что она занимает при тетке место компаньонки. «Старухе больше бы подошла какая-нибудь старая дева, а не молодая и привлекательная женщина», - подумал он.
Мария Туманова: Продолжая буравить гостя внимательным взглядом, Маша с интересом выслушала его литературные замечания, которые, надо признаться, были весьма занимательными. Про себя девушка поставила плюсик в графе «красноречие» в личном мнении об этом человеке. И неплохой литературный вкус господина Пулли, вызывал интерес, что впоследствии могло стать темой для беседы, ежели понадобится скоротать время в его обществе. - Страсть – понятие весьма нетривиальное. О ней можно говорить много, но в итоге так и не разобраться в том, что именно она из себя представляет. А говоря об античной мифологии и переложении ее на современный лад, так как сделал это господин Вольтер, я всего лишь сопоставляла свое виденье с его, - по губам скользнула милая улыбка, и девушка позволила себе капельку кокетства, отведя глаза в сторону. Беглого взгляда на Фредерика вполне хватило, чтобы отметить его скромный наряд. Маша никогда особо на это не обращала внимания, но, приблизительно зная, каковыми возможностями обладает его семья, можно было бы предположить, что, отправляясь в путешествие, господин Пулли подготовил свой гардероб более тщательно. Впрочем, у каждого свои причуды. Отмахнувшись от этих глупых мыслей, девушка продолжила размышлять о внешности нового знакомого. Ничего примечательного в этом господине не было, она бы даже сказала, что он абсолютно зауряден. Правда, выражение лица его отчего-то, по-прежнему напоминало ей бездомного грустного щенка, такой уж у гостя был взгляд. - Серафима Аркадьевна в добром здравии и вот-вот спустится. Скоро прибудут другие гости, так что наш семейный ужин не такой уж и семейный. Тетушка иногда любит приглашать друзей на небольшие суаре. У вас будет прекрасная возможность завести новые знакомства. Далее последовал закономерный вопрос племянника Серафимы Аркадьевны, о том, кем же она сама приходится тете Фиме и как давно при ней живет. Но ведь и сам вопрос был не настолько прямолинеен, чтобы отвечать на него со всей искренностью. - Так давно, что я уже даже и не помню- спокойно ответила девушка, поднимая взгляд на Фредерика.
Серафима Поршина: Удивиться Гарри не успел. В комнату вошла тетушка и прервала тет-а-тет молодых людей, немного недовольно при этом взглянув на племянника и с любопытством – на Машу. Юноша тут же поспешил навстречу почтенной даме и склонился над ее рукой, как в первый свой визит. Лишь теперь, когда первые волнения улеглись, он смог разглядеть руку этой женщины. Тонкое запястье с пергаментной желтоватой кожей отличалось изяществом, а на тонком указательном пальце обманчивым светом переливался опал. Примерно так же мерцали и глаза старой дамы. - Мистер Пулли, вы весьма пунктуальны. Рада, что вы не заставили нас ждать слишком долго… А вот и еще гости! Вскоре в маленькой гостиной собралось общество, способное на любую менее стойкую личность нагнать тоску и уныние. Дымы и господа далеко не первой свежести, прибыли по приглашению княгини Поршиной и с любопытством теперь знакомились с ее племянником. Ожидала ли, Серафима Аркадьевна, что он растеряется либо поведет себя неподобающим образом, сказать сложно. Но Гарри сумел не только не разочаровать пожилую леди, но и покорить прочих присутствующих в ее гостиной. Будучи от природы общительным, а вдобавок еще и наблюдательным, к концу вечера Самерсон уже изучил пристрастия и причуды доброй половины гостей княгини. Сидеть за столом ему довелось между каким-то отставным генералом лет семидесяти и чинной старой девой, лет сорока с небольшим. Оба его соседа славились в обществе необычайной строгостью, но Гарри этого не знал, поэтому, через несколько минут остальные гости с изумлением наблюдали, как хихикает Ирина Осиповна и как важно разглаживает усы генерал Сугробин, чтобы скрыть свою улыбку под ними. Иногда Гарри ловил на себе взгляды обеих хозяек – Марии и тетушки. Последняя, однако, удачно скрывала свои чувства, а вот девушка, кажется, была довольна его дебютом. Лишь после ужина, когда настало время расходиться и Гарри подошел попрощаться с княгиней, она впервые одарила его теплой улыбкой и лично просила навестить ее завтра после полудня. - Ну что, Машенька, что ты теперь о нем думаешь? Интересный юноша – и так не похож на свою мать. Впрочем, на отца, насколько я могу судить – тоже. Что-то в нем есть, для меня непонятное.
Мария Туманова: - Мы всего-то перемолвились парой слов, - с неким смущением произнесла девушка в ответ. Маша могла предположить, что тетушка не оставила без внимания, то что она провела несколько минут наедине с господином Пулли. И теперь ей придется держать за это ответ, - я по-прежнему не могу составить о нем какого- то определенного мнения, но кое-что все же можно отметить. Например, его отменное воспитание и манеру держаться, впрочем, вы это и сами прекрасно могли наблюдать за обедом. В свою очередь, могу добавить господину Пулли в плюс его манеру изысканно выражать свои мысли. Он может стать приятным собеседником, и наши гости вполне остались довольны его обществом. Ничего ужасного в нем я пока не вижу,- с улыбкой закончила Мария, беря в руки свой томик Вольтера. Серафима Аркадьевна, рассудила абсолютно правильно, ее племянник, действительно, был милым и общительным молодым человеком, в отличие от своих родителей. И то, что она пошла с ним на сближение, не могло не радовать Мари. Не имея никого более из близких, кроме княгини, девушка высоко ценила родственные узы, и поэтому не могла не порадоваться за Фредерика, который, по всей видимости, так же имел представление о значимости таковых, раз вопреки всем делам, в первую очередь принялся налаживать отношения со своей тетушкой. И еще одна вещь, в которой, конечно, она ни за что не признается Серафиме Аркадьевне - ее очень порадовало, что тетя вновь пригласила господина Пулли навестить их завтра. И Маша решила на этот раз подготовиться к его приходу, задумав испытать молодого человека на предмет его интереса к музыке. Ведь всем известно, что любой высокообразованный светский человек имеет о ней хоть малейшее, да представление. И, скорее всего, даже обучен игре на каком-нибудь музыкальном инструменте. Это и хотела теперь выяснить Мари, которая музыку как раз очень любила, частенько упражняясь в игре на рояле. Когда в назначенное время Фредерик Пулли вновь переступил порог дома княгини Поршиной, то дворецкий сообщил гостю, что дамы ожидают его в музыкальной комнате.
Серафима Поршина: - Да уж, отменное воспитание и отменные манеры, - протянула Серафима Аркадьевна, словно уже рассуждая сама с собой, а не с Машей, - и гости остались довольны его обществом, - все так же повторяла за воспитанницей ее слова женщина, рассеянно перебирая ленты чепца, который она сняла и положила к себе на колени. Больше за весь вечер княгиня ни разу не обмолвилась о Фредерике, хотя мысли ее постоянно обращались к племяннику. Уже ложась спать, когда осталась одна в своей комнате, Серафима Аркадьевна подошла к зеркалу и, пристально вглядываясь в темное стекло, в котором видела только свой силуэт, пробормотала: - Все-таки, что-то мне в нем не ясно, вот не ясно, и все тут! А надо понять бы. На следующий день, как раз после полудня – еще в воздухе не затих серебристый перелив карильонов на колокольне собора Петра и Павла – в двери дачного дома княгини Поршиной на Песочной набережной позвонили, и лакей в ливрее доложил о приходе мистера Пулли. Гарри в третий раз переступил порог дома своей чужой тетушки и в третий раз был удивлен оказанному ему приему. В первый раз с ним были холодны и даже немного невежливы. Во второй раз показалось, что если ему и не слишком рады, то, по крайней мере, готовы вытерпеть. И вот теперь, в третий раз оказываясь перед княгиней, Гарри встретил прием теплый, почти домашний. Серафима Аркадьевна теперь подробно расспрашивала о новостях его семьи, и истинному Фредерику Пулли здесь не пришлось бы краснеть за своего друга, ведь тот так подробно изучил биографию Фредди и его родителей, что и впрямь, мог претендовать на роль законного наследника. Правда, наследство его интересовало меньше, чем возможность получить энную сумму на руки. - Я вот о чем подумала, мистер Пулли... Фредерик, я думаю, что могу так вас называть, мой милый мальчик? - он кивнул. - Так вот, Фредерик, я думаю, что вам не слишком удобно жить в гостинице. Да и не пристало, имея в городе живую родственницу, ютиться в казенном доме. Я настаиваю на вашем переезде сюда, дорогой мой племянник. Маша, да и сам «племянник», выглядели крайне удивленными решением княгини, которая, не далее, как еще два дня назад, готова была выгнать вон этого свалившегося неизвестно откуда мальчишку.
Гарри Самерсон: - Я, право слово, не ждал подобного. Тетушка, вы мне оказываете огромную честь, - еще бы, княгиня довольно улыбалась, глядя на Пулли, словно устроила славную шутку, а сам Самерсон испытывал чувство, что перед ним неожиданно возник козырный туз противника, о котором он позабыл, - Если вы настаиваете, то я буду рад некоторое время погостить у вас. Надеюсь, я вас не слишком стесню? Последний вопрос был задан из вежливости. Княгиня даже отвечать на него не стала, а лишь сделала в воздухе рукой некий неопределенный жест, который мог означать что-то типа: «В этом огромном доме мы даже не заметим еще присутствие одного человека». Тут же княгиня распорядилась послать слугу за вещами племянника, настояв при этом, что и за проживание его там заплатит она. Фредерик пытался спорить, но тетушка была тверда в своем решении, а юноша был мягок - и хоть и настойчив, но в меру. Далее княгиня распорядилась, чтобы Маша показала гостю его новую комнату – зеленую гостевую, а также остальной дом. Сама же Серафима Аркадьевна сослалась на ночную бессонницу и поднялась к себе в комнату. - Тетушка Серафима, - ох, уж это русское имя, которое с таким трудом давалось Гарри! - очень добра. Но при этом, я успел заметить, что настроение ее очень подвержено переменам, - говоря об этом, Самерсон желал бы видеть лицо Марии, но девушка уже поднялась и прошла к дверям, дабы проводить гостя по велению княгини в его комнату.
Мария Туманова: Неожиданное проявление благосклонности тетушки Фимы в отношении мистера Пулли, вызвало у Мари определенную долю недоумения. Но больше всего девушка удивилась, когда княгиня предложила господину Пулли пожить в их доме. Впрочем, быстро смирилась - ничего особенного. Он ее племянник и такое решение было вполне разумным, учитывая то что молодой человек показал себя с самой лучшей стороны, доказав тем самым, что достоин лучшего обращения нежели вначале. Так что Маша, мысленно одобрив поступок тети, с готовностью подключилась к процессу устройства Фредерика в комнатах для гостей. -Тетушка иногда бывает, непредсказуема, но вы правы, она очень добрая, - немного помедлив, уже повернувшись лицом к Фредерику, девушка добавила с легкой улыбкой, - и в этом поступке я ее одобряю. На мой взгляд, вы прекрасно разбавите нашу женскую компанию своим присутствием, - выдержав короткую паузу, она вновь пошла впереди. Небольшая экскурсия по дому закончилась у двери комнаты, предназначенной для господина Пулли. Ее не часто использовали, но всегда содержали в идеальном порядке, как, впрочем, и все другие помещения в доме. Серафима Аркадьевна была строгой и щепетильной хозяйкой во всех отношениях. Оставляя молодого человека располагаться и устраиваться на новом месте, Маша позволила себе пригласить его присоединиться к ним вечером во время рисования силуэтов. Эту забаву Маша почерпнула из какой-то заграничной книги, и теперь стала отъявленным коллекционером подобных картин. Все гости рано или поздно проходили это своеобразное «боевое крещение», и за время существования этого увлечения, у Маши уже накопилась увесистая папка с рисунками. А с появлением мистера Пулли, ее коллекция непременно должна была пополниться еще одним экземпляром.
Гарри Самерсон: «Значит, княгиня добрая, хоть и непредсказуемая, а вы живете здесь из искренней привязанности к ней?» - вежливо кивая в ответ на слова девушки, Гарри, тем не менее, мысленно задал ей вопрос, ответ на который мог бы получить в виде звонкой пощечины, осмелься он его озвучить. Почему у него вдруг мелькнула столь странная мысль, если не было причин сомневаться в поведении Марии? Скорее всего, он провел некую параллель с самим собою – он тоже ни у кого и никогда не вызывал подозрений в своих не всегда чистых намерениях. Даже сейчас это нашло подтверждение в том, что княгиня вдруг решила пригласить его погостить в ее доме. Разве это не доказывает, что он на верном пути? Пара дней и он узнает слабые места тетушки, а потом - несколько ловких фраз, и он будет обеспечен. Поднакопит немного денег и вернется в Англию, а может и не вернется. Можно поехать в Италию или Австрию. Комнаты Фредерика и хозяек находились в разных концах дома. В гостевых покоях все было устроено так, чтобы гость не чувствовал себя неуютно в чужом доме. А эта спальня даже чем-то напомнила Гарри его собственную комнату в старом их доме. Правда, непрошенная ностальгия завладела молодым человеком уже после того, как Мария покинула его, оставив обустраиваться не свой вкус. Скоро был привезен его не слишком богатый скарб, и Гарри, извлекая вещи из саквояжа, с неудовольствием отметил, что его гардероб более чем невелик, и что уже через пару дней княгиня наверняка обратит на это внимание. Впрочем, сильнее молодого человека волновало, что на это может обратить внимание мисс Туманова. Что ж, придется придумать, как обыграть и этот неприятный момент. Оставшееся время до обеда и намеченных затем развлечений Гарри провел за написанием некоторых писем, а потом решился лично побродить по дому. Так он нашел библиотеку, обошел несколько гостиных, помимо той, в которой уже не раз бывал. Парадные комнаты дачного дома княгини Поршиной поражали великолепием, и Гарри пытался вообразить, каков же в таком случае ее городской дом. Хотя, как выяснилось чуть позже, Серафима Аркадьевна почти не жила там, предпочитая тихое существование в особнячке на Песчаной набережной суетливому столичному миру. Постепенно осваиваясь, Гарри, с любопытством исследователя, попавшего в неизведанную прежде страну, изучал предметы, которые являлись частью обстановки дома княгини. Так, в библиотеке он с азартом разглядывал корешки книг и пытался угадывать, которые из них могли нравиться «тетушке», а которые предпочитала читать Маша. В музыкальной комнате молодой человек долго изучал портрет покойного мужа княгини, хотя еще даже не предполагал, что это его дядя, а на клавикордах пролистал ноты, чтобы понять лучше музыкальные пристрастия девушки. Да, он был истинным натуралистом – изучал естественную среду обитания своей дичи, осталось теперь изучить ее повадки. Обед прошел довольно живо. Гарри на ходу сочинял забавные истории из жизни мистера Пулли. Он считал, что рассказывать тетушке о реальных занятиях ее племянника будет настоящей ошибкой. Когда же упомянул о лисьей охоте, тетушка тоже вдруг пустилась в воспоминания,. Оказывается, когда-то она была страстной охотницей. Узнав об этом, Гарри испытал неподдельное восхищение Серафимой Аркадьевной. Когда же вся их компания переместилась в уже ставшую для Гарри привычной малую гостиную, княгиня предложила ему почитать им с Марией что-нибудь вслух. Девушка же исполнила свое обещание и попросила принести ей альбом и тушь.
Мария Туманова: Следовало признать, что Фредерик Пулли определенно ей нравился. Пока. И, заметив, что Серафима Аркадьевна тоже весьма благоволит к этому молодому человеку, девушка окончательно решила, что вполне может позволить себе подружиться с ним, дабы угодить любимой тетушке и успокоить свои внутренние предчувствия, которые, к слову, иногда порождали в ее голове подозрительные мысли об этом господине. Ибо как бы он ни был хорош и пригож, что-то в нем по-прежнему было неясно, а вот что именно, Маша пока понять не могла. После ужина, уютно расположившись в гостиной, все домочадцы предвкушали прекрасное завершение вечера в тесном семейном кругу. Маша желала поскорее начать работу над новым рисунком для своей коллекции, хотя конечно ни за что бы не призналась себе в том, что это всего-навсего повод получше разглядеть гостя. Так сказать, изучить сперва внешний облик, а потом попытаться по нему составить описательный портрет его характера. Столь странный, можно даже сказать, охотничий интерес к этому человеку, нисколько не пугал Марию, наоборот, с каждым разом и при каждой встрече с Фредериком, ей хотелось узнать о нем, как можно больше. Конечно, следовало соблюдать некую осторожность, чтобы сам объект наблюдения не заподозрил, что он подвергается тщательному исследованию, иначе стало бы просто неинтересно. - Господин Пулли, прошу вас, сядьте, пожалуйста, там, где свечи, и поверните голову в сторону, я не займу у вас много времени, - с улыбкой проговорила девушка, ожидая, когда слуга установит на стол, расчерченный квадратами бумажный экран. Когда же Фредерик послушно уселся в предложенное кресло, Мария тут же приступила к работе. На экране стала видна тень его профиля, - только не шевелитесь, иначе ничего не выйдет, - заглянув за экран, девушка легонько коснулась его щеки пальцами, добиваясь нужного разворота. Далее следовало в точности обвести теневое отражение на бумаге, а после закрасить получившийся рисунок черной тушью. Когда Маша закончила свое занятие, мистер Пулли, по просьбе Серафимы Аркадьевны, взялся развлекать дам чтением, а Маша, отложив в сторону уголек и взяв кисть, приступила к закрашиванию. Тетя на свой вкус выбрала басни Лафонтена – весьма трудная книга для чтения вслух. Но, как выяснилось, и здесь мистеру Пулли можно было поставить плюс, в графе «находчивость и чувство юмора». Фредерик принялся читать басни на разные голоса, потешно изображая тех или иных персонажей. Маше даже пришлось отложить в сторону незаконченную работу, чтобы не испортить ее, невольно выскочив тушью за контур будущего силуэта, потому как приходилось постоянно смеяться.
Гарри Самерсон: Гарри, конечно же, догадывался, что его оценивают. По-крайней мере, княгиня уж точно разглядывала и изучала его, словно диковинную букашку. Но то, что Мария тоже всячески выискивает в нем положительные или отрицательные черты, Самерсон и предположить не мог. Сам-то он предпочитал смотреть на ее присутствие в доме старухи, как на приятное дополнение к ее обществу и удачное стечение обстоятельств. Кто знает, каков был бы ее характер, если бы княгиня Поршина жила одна? А так, мягкий нрав Мэри, как Гарри стал про себя называть мисс Туманову, сглаживает возможные шероховатости в характере ее покровительницы. С того памятного вечера, когда он читал им обеим вслух, а после восторгался тонким талантом девушки, с ее разрешения разглядывая альбом с готовыми уже силуэтами, начались настоящие – почти семейные дни и вечера. Гарри, а точнее Фредерик Пулли, всюду сопровождал свою тетушку и ее подопечную – театры, приемы (где старая дама сама не слишком любила бывать, но на которых заставляла присутствовать Машу), прогулки. Княгиня все более одаривала его своей приязнью, которая временами стала обретать вполне материальный характер. Так, вопреки уверениям, что он никоим образом не заслуживает этого, Серафима Аркадьевна вскоре подарила «племяннику» дорогую табакерку времен Екатерины, что когда-то принадлежала ее покойному супругу. В другой раз Фредерику был вручен томик басен того самого Лафонтена, переплетенный по особому заказу княгини. Вручая этот подарок, княгиня напомнила молодому человеку, как искренне они с Машей были восхищены его мастерством чтеца некоторое время тому назад, и поинтересовалась, где это он так научился. - Ну так я же играл в театре, - ляпнул Гарри и посмотрел на удивленную тетку, - Я хотел сказать, что мы часто разыгрывали представления, когда учились в университете. Любительские, тетушка. Вот там я и выучился лицедействовать довольно-таки сносно. А еще баловался когда-то написанием пьес, так что – если позволите, когда-нибудь смогу вам даже почитать что-нибудь. Правда, они сатирические и не знаю, насколько это будет уместно… Княгиня сказала, что вполне – если он опустит совсем уж злые фрагменты своих сатир, разумеется. И тогда они с Машей будут рады ознакомиться с его творчеством. А может быть, даже пригласят на подобные чтения какую-нибудь близкую княгине публику. Гарри не то чтобы обрадовался этому известию, но, полагая, что его произведения никоим образом не могут оказаться известны русской публике, все же согласился. В ожидании удобного случая для этого мероприятия, Гарри все чаще случалось проводить время в компании Марии и даже сопровождать воспитанницу Серафимы Аркадьевны в непродолжительных прогулках по саду или набережной. И вскоре, вопреки собственной воле, он начал чувствовать, что увлекается девушкой. - Я пойму, сударыня, если вы откажетесь отвечать. Мне вообще не следует спрашивать подобное, но все-таки: скажите мне, Мэри, почему вы до сих пор живете с тетушкой? Вы, молодая и красивая барышня, разве не желали бы выйти замуж? Княгиня говорила, что у вас было немало поклонников, - Гарри запнулся, понимая всю неуместность своего вопроса. Они стояли на набережной, и мисс Туманова придерживала рукой поля шляпки, чтобы та не слетела от ветра, поэтому увидеть ее лица Гарри не мог.
полная версия страницы